Соблазн в мегаполисе

Ночные огни на крыше

Большое спасибо за приглашение на вечер к семье Маршалл. Мне, мисс Виктории Леонард, истинное удовольствие присутствовать на подобных мероприятиях – пусть даже я не слишком хорошо знакома с большинством гостей. Говорят, в таких роскошных домах кроются самые любопытные тайны.

В тот субботний вечер лондонский воздух был лёгок и свеж, несмотря на пыльное дневное солнце, а над городом раскинулись крупные лиловые облака, готовящиеся пролить на нас дождь. Мой кэб остановился у внушительного особняка на Беркли-сквер. С особняком я была знакома лишь понаслышке: «Там проходят самые изысканные приёмы, – говорили мне, – гости в бальных платьях и смокингах поднимаются на террасу, чтобы любоваться вечерними огнями города».

Оказавшись внутри, я довольно быстро нашла хозяев: мистер Джон Маршалл, статный мужчина лет сорока, и его супруга, миссис Элли Маршалл – стройная особа с узкими ключицами и холодным, словно у сфинкса, взглядом. Людей было много, и все говорили наперебой. Я взяла бокал шампанского и с любопытством огляделась. Гостями оказались светские львицы, артисты, парочка уважаемых лордов и леди. Звучала тихая живая музыка: кто-то из приглашённых музыкантов перебирал на рояле лёгкие мелодии.

Я неторопливо беседовала с несколькими знакомыми: старая мисс Смит снова причитала о своей племяннице, которая, по слухам, сбежала в Париж, а известный в узких кругах литератор Бернард Хэмптон вовсю расхваливал свою новую книгу. Всё это текло неспешно и грациозно, пока я не обратила внимание на неприятно-суетливую фигуру невысокого человека в сером сюртуке, который то появлялся в дверях, то исчезал, напряжённо озираясь. Оказалось, что это мистер Гарольд, некий доверенный секретарь мистера Маршалла. Он выглядел обеспокоенным, словно что-то не ладилось.

Чуть позже я заметила, как миссис Маршалл выходит в сад через стеклянную дверь, будто стремясь на время укрыться от шумных разговоров. Не удержавшись от любопытства, я скользнула за ней. Темнота садовой аллеи накрыла меня мягкой пеленой. Сквозь густую листву пробивался лунный свет, и я успела различить миссис Маршалл, стоявшую в одиночестве. Она смотрела куда-то вверх, на черную громаду особняка. Казалось, она напряжённо прислушивается.

– Как думаете, скоро ли пойдёт дождь? – спросила я, стараясь заговорить с ней непринуждённо.

Она вздрогнула, будто не заметила моего приближения, а потом пробормотала:

– Может быть. Впрочем, здесь… здесь холодно. Я… я хотела проветриться.

Её волнение не могло укрыться от моего взгляда. Её руки чуть дрожали, хоть ветер и не был таким уж холодным, а голос звучал сдержанно.

– Нет, всё в порядке, – ответила она и тут же предложила: – Знаете, на чердаке этого дома есть выход на крышу. Вы когда-нибудь бывали там в столь поздний час?– Вам нехорошо? – спросила я мягко, стараясь проявить вежливый такт.

Я замерла в лёгком замешательстве. Почему этот вопрос прозвучал именно сейчас? И почему у миссис Маршалл в голосе скользит странная интонация – смесь тайны и робкой надежды?

– Тогда если хотите, пойдемте. С крыши открывается необыкновенный вид на огни города.– Признаться, нет. Я вообще первый раз в вашем чудесном доме.

Я почувствовала лёгкий трепет: ведь в каждом доме старой постройки есть нечто таинственное. Может, там, наверху, творятся вещи, непонятные для гостей. Я кивнула, и мы молча вернулись внутрь. Поднялись по парадной лестнице, а дальше прошли до самой дальней двери, что вела к чердачному коридору.

– Старинные дома хранят семейные тайны, мисс Леонард, – тихо сказала она. – Иногда… иногда и вещи, которые опасно хранить.– Что-нибудь знаете об этом особняке? – спросила она, когда мы оказались у узкой лестницы, ведущей на чердак. – Лишь то, что он стар и принадлежал семье Маршалл много поколений.

На чердаке было неожиданно чисто. Деревянные балки, бледно освещённые электрической лампой, отбрасывали причудливые тени на крышу. Миссис Маршалл отворила тяжёлую створку окна – и мы вышли. Ветер растрепал мои волосы, и я чуть не выронила из рук сумочку. Но, подняв глаза, ахнула: над нами разворачивалась настоящая панорама вечернего Лондона, усыпанного мерцающими огнями. Башни, силуэты труб, редкие огоньки автомобилей – всё слилось в узоры мягкого жёлто-оранжевого свечения.

– Да, – ответила миссис Маршалл, но голос её прозвучал отрешённо.– Как красиво, – произнесла я, не скрывая восхищения.

Я не успела задать вопрос: внизу, в переулке, что-то громыхнуло, словно пролилась вода из железной цистерны, или упал ящик с бутылками. От неожиданности я вздрогнула. Миссис Маршалл, однако, не обратила внимания – стояла и смотрела в сторону другой части крыши. Я проследила за её взглядом и увидела, что у дальней стены угадываются чьи-то фигуры.

– Кто там? – тихо спросила я.

Она ничего не ответила и лишь сделала несколько шагов вперёд, призывая меня следовать за ней. Туман, густеющий с наступлением ночи, окутывал всю округу, и лишь серебристый лунный свет да редкие ближние фонари позволяли различать очертания людей. Постепенно я увидела двоих: мужчину в костюме и женщину в длинном плаще. Они были поглощены разговором и не заметили нас.

– Мне нужно было встретиться с тобой здесь, – раздался приглушённый мужской голос. – По-другому нельзя, понимаешь?

Женщина, стоявшая к нам вполоборота, ответила что-то, чего я не расслышала. Но по интонации ясно: разговор был напряжённым, а может, и вовсе опасным. Словно заговорщики, они прятались от чужих глаз на этой крыше. Я почувствовала, как холодок пробежал по моей спине.

Миссис Маршалл смотрела на эту пару пристально, и в её взгляде сквозила смесь отчаяния и гнева, словно она узнала их. Вдруг тот самый мужчина повернулся, и лунный свет скользнул по его лицу. Я с трудом сдержала вздох удивления: это был мистер Джон Маршалл! А та женщина… я наклонилась чуть вперёд, напрягая зрение. Кажется, это мисс Руби Рэндалл, молодая актриса, недавно ставшая самой обсуждаемой персоной в светской хронике.

– Я знала, – прошептала миссис Маршалл, сжимая кулаки, – знала, что он не откажется от этой авантюры!

Я ощутила неловкость: неужели речь идёт о супружеской измене? Но в манере разговора между мистером Маршаллом и мисс Рэндалл чувствовалась не просто романтическая тайна, а нечто более тревожное – будто речь шла о сделке или заговоре.

– Послушай, Руби, – громко сказал мистер Маршалл, и мы обе слышали каждое слово. – Я рискую всем. Если проект сорвётся, то потеряю не только деньги, но и положение.

Я переглянулась с миссис Маршалл, пытаясь догадаться, что происходит. «Проект»? «Положение»? Это звучало скорее как дело о финансах, чем страстное объяснение между тайными любовниками.

Мы так увлеклись подслушиванием, что не заметили, как рядом возник ещё один силуэт – мистер Гарольд, секретарь, тот самый невысокий человек в сером сюртуке, которого я видела внизу. Он подошёл со стороны люка и кажется, тоже не сразу понял, что рядом присутствуют мы.

– Сэр! – негромко позвал он, обращаясь к мистеру Маршаллу, и тот вздрогнул. – У нас проблема… с документами!

Миссис Маршалл тихо ахнула: теперь все трое – мистер Маршалл, мисс Рэндалл и мистер Гарольд – находились на освещённом участке крыши. Нам с ней пришлось броситься за выступ чердака, чтобы оставаться незамеченными. Порыв холодного ветра швырнул в лицо пригоршню мелкого дождя. Я почувствовала, как моё сердце бьётся то ли от страха, то ли от возбуждения: мы оказались в самом центре чьей-то секретной встречи!

– Но, сэр, я только что получил известие, что проверка начнётся завтра! Мне позвонили… – он умолк, оглядываясь. Очевидно, боялся чужих ушей.– Какие к чёрту документы, Гарольд?! – прошипел мистер Маршалл раздражённо. – Я не могу сейчас обсуждать это!

– Проверка?! – воскликнула она. – Скажи, что это не относится к моим вложениям!Мисс Рэндалл нервно переступила с ноги на ногу, её острый каблук простучал по камням крыши.

– Относится ко всем нам, – процедил Маршалл и, шагнув вперёд, схватил её за предплечье. – Руби, я просил тебя пока ничего не предпринимать…

Тут миссис Маршалл не выдержала и вскочила вперёд, словно готовая обвинить мужа во всех смертных грехах. Я инстинктивно последовала за ней. Мы появились из-за выступа, и в лунном свете четыре пары глаз скрестились на нас.

– Да, Джон, – её голос дрожал, но она старалась держаться гордо. – Оказывается, у тебя здесь маленькое тайное совещание. Очень трогательно.– Элизабет! – вырвалось у мистера Маршалла, когда он увидел жену.

Мисс Рэндалл побледнела, мистер Гарольд растерянно захлопал глазами. Я оставалась чуть позади, не зная, как себя повести в столь щекотливой обстановке. Над нашими головами сверкнула дальняя молния, обещая скорый ливень.

– Я всё прекрасно понимаю. И про «проблемы с документами», и про «вложения мисс Рэндалл».– Клянусь, это не то, что ты думаешь, – начал мистер Маршалл, но миссис Маршалл взмахнула рукой, прерывая его.

Сложилось ощущение, что дело не в банальной измене, а в каком-то опасном финансовом предприятии. Городские огни мерцали вдали, словно безучастные свидетели: вот она, верхушка высшего света, и там, под ними, простые люди, понятия не имеющие о тайных махинациях.

– И ты вовлёк в это мисс Рэндалл, – холодно парировала жена. – Надеясь отыграться, используя её капитал.Мистер Маршалл попытался оправдаться: – Милая, я хотел найти выход из ситуации. Компания, в которой мы инвестируем, – афера. Но я не могу упустить шанс, это вопрос репутации и…

Мисс Рэндалл покраснела, видно было, что она совсем не ожидала такого разговора. Она метала быстрые взгляды то на мужа, то на жену, сомневаясь, стоит ли упоминать о своих личных отношениях с мистером Маршаллом. Может, их и не было вовсе; у них общий секрет, но какого рода?

– Послушайте, – неуверенно вмешался мистер Гарольд, который, казалось, всячески старался скрыть свой испуг. – Может, нам всем следует вернуться внутрь и поговорить спокойно…

Но тут случилось нечто, сделавшее атмосферу по-настоящему зловещей. Ночная дымка, повисшая в воздухе, вдруг прорвалась, словно занавес, и на соседнем здании осветились всполохи голубых и красных огней. Полиция? Сама не зная почему, я ощутила дрожь: такое частенько случается при облаве, когда ищут подозреваемого по горячим следам.

– Похоже, что она началась сегодня… – прошептал тот.– Гарольд! – воскликнул мистер Маршалл, его лицо стало мертвенно-бледным. – Ты сказал… что проверка завтра!

– Меня предупреждали, что если это всплывёт, то могут быть серьёзные последствия. Мы все под ударом!Вдалеке послышался шум машин. Мисс Рэндалл охнула.

Кажется, именно в этот миг я осознала: здесь не просто семейная ссора и любовные интриги. Речь шла о большом скандале или даже преступлении. Инвестиционная афера, подлог документов, подставные лица – всё это теперь угрожало репутации мистера Маршалла, его положения в обществе, а возможно, и самому существованию семьи.

– Что же ты натворил, Джон? – почти простонала миссис Маршалл, глядя в глаза мужу.

В его взгляде мелькнули раскаяние и страх, а в следующий миг он схватился за перила крыши, словно потерял равновесие. Да, всё это могло рухнуть, как карточный домик.

– Нам нужно вернуться на приём, и вести себя так, будто ничего не происходит, – сказала я громко, стараясь вывести всех из состояния паники. – Иначе гости что-то заподозрят…

– Именно так. Идёмте, пока не привлекли к себе лишних взглядов.

Мистер Гарольд хотел было возразить, но потом, видимо, понял, что сейчас время спасать хотя бы видимость порядка. Мисс Рэндалл закрыла лицо руками, стараясь совладать со слезами. Казалось, что эта дерзкая, уверенная актриса сейчас превратилась в испуганную девочку.

Мы спустились обратно в чердак. В момент, когда я переступала порог узкой лестницы, оглянулась: ливень вот-вот должен был хлынуть на тёмную крышу, усыпанную сосновыми иголками и опавшими листьями. Зрелище было странно завораживающим: ночные огни, ещё недавно казавшиеся романтическими, теперь вызывали у меня смутную тревогу.

Нас встретил негромкий гул гостей и запах роз. Мистер Маршалл старался выглядеть спокойным, будто мы всего лишь совершили экскурсию по особняку. Но я видела, как ему трудно. Миссис Маршалл держалась достойно: заставила себя улыбнуться и тихо попросила прислугу принести нам ещё шампанского. Мисс Рэндалл сказала, что у неё разболелась голова, и, вежливо извинившись, поспешила уйти куда-то вглубь коридора.

А я осталась стоять в большом зале, ощущая гнетущее волнение. Гости продолжали разговаривать, музыка за роялем всё так же звучала – вальсы, лёгкие и изящные, а в моём сознании звучали эхо фраз, подслушанных на крыше: «Документы… афера… проверка…».

– Если случится что-то… шумное, пожалуйста, убедите гостей, что всё под контролем. Вы ведь обладаете… умением разговаривать с людьми, верно?Через несколько минут мимо прошёл секретарь Гарольд, заметив меня, он на миг замедлился: – Мисс Леонард, – тихо сказал он, наклонив голову в вежливом приветствии, – позвольте попросить вас об одолжении. – Если в моих силах помочь, – ответила я мягко, не зная, чего ожидать.

Я не стала спорить; кивнула. Гарольд исчез, растворившись среди гостей. Наверняка он хотел выиграть время, чтобы семья Маршалл как-то замела следы, уладила дела до того, как в дом нагрянут люди в форме и шокируют всех присутствующих.

Долгие минуты я стояла у камина, стараясь унять сердцебиение и мыслить трезво. В глубине души у меня появились вопросы: какую роль здесь играет мисс Рэндалл? Действительно ли она любовница мистера Маршалла, или просто актриса и инвестор – жертва обмана? И что теперь сделает миссис Маршалл? Она явно была осведомлена о теневой деятельности мужа и его неясной связи с молодой артисткой.

Когда спустя полчаса я вышла на веранду, чтобы отдышаться от толпы, заметила, как миссис Маршалл, кутаясь в шаль, тихо удаляется в сад. Похоже, всё, что произошло на крыше, стало для неё тяжким ударом, и она пыталась уединиться. Но у самой калитки её перехватил мистер Маршалл. Они о чём-то напряжённо заговорили, и их диалог был недолгим. Наконец, мистер Маршалл повёл жену обратно в дом, при этом всё время оглядываясь, чтобы никто не видел их расстроенных лиц.

А на окраинах площади, уже за воротами особняка, временами продолжали вспыхивать синие и красные огни полицейских экипажей. Казалось, ещё чуть-чуть – и эта безмятежность бального вечера будет разорвана сиренами, допросами, газетными заголовками.

Я долго ещё стояла на тёмной веранде и думала о том, как странно одно место может стать одновременно и приютом для романтических грёз, и сценой для опасных тайн. «Ночные огни на крыше» – когда-то я представляла их как символ очарования, но в реальности эти огни осветили чью-то скрытую сторону: корысть, страх, обман.

Вскоре дождь всё-таки хлынул, стёкла веранды затянуло мутными струями, и приём стал постепенно близиться к завершению. Гости расходились – кто в своих экипажах, кто, более прогрессивный, в автомобилях. Мисс Рэндалл уехала одной из первых, в последний момент я заметила её силуэт в тёмном пальто, прижимавший к груди маленькую сумочку; её глаза оставались пустыми, будто она всё ещё под впечатлением ночного откровения. Мистер Гарольд, задержавшись в дверях, поникшей головой проводил её взглядом.

Когда наконец наступил мой черёд прощаться, мистер и миссис Маршалл стояли в холле плечом к плечу, оба крайне бледные и будто отрешённые. Я подошла, поблагодарила их за приём и спросила, всё ли в порядке.

– Разумеется, – ответил мистер Маршалл, заставив себя улыбнуться. – Мы просто устали, ночи нынче такие беспокойные…

– Да, беспокойные. Надеюсь, вы простите нас за некоторую несобранность.

В глубине её взгляда я увидела целую бурю чувств, которые ей приходилось скрывать. И поняла, что эта история далека от завершения. Возможно, завтра газеты напишут о скандале, а может, всё спустят на тормозах: люди их круга умеют замалчивать даже самые громкие аферы. Но забыть о крыше, о ночном разговоре, о дрожи в её голосе не получится ни у неё, ни у меня.

Дверь закрылась за мной, а дождь уже превратил улицу в сплошную лужу. На миг, обернувшись, я взглянула вверх, куда-то к мансардам и трубам. Там была та самая крыша – теперь залитая дождём, на которой лишь час назад я стала свидетельницей напряжённой встречи. Огни ночного города всё ещё мерцали, холодные и чужие. Но в этом свете крылась разгадка того, как люди могут в сумеречном полузнании плести заговоры, терять доверие друг к другу, а иногда и обретать роковые привязанности.

Я не знала, какой поворот примет эта история. Что, если мистер Маршалл найдёт способ замять дело? А что, если полиция уже стучится в чёрный ход особняка? Порой мне казалось, что в тенях затаилось куда больше секретов. И тем не менее я была уверена: ночь может хранить мрак, но огни на крыше, пусть даже призрачные, всегда укажут дорогу к истине – если только у того, кто её ищет, хватит смелости взглянуть в лицо тёмному небу и не отвести глаз.

Мой кэб отъехал, и под ритмичный стук дождя я мельком подумала: увидимся ли мы вновь с семьёй Маршалл? Я в душе надеялась, что всё обойдётся без трагедии. А пока оставалось лишь признать, что за роскошным фасадом и сверкающими огнями нередко скрывается куда более сложная драма, чем просто романтическое увлечение. И крыши старых домов могут хранить немало таких историй – как эта, которую мне на миг удалось приоткрыть.

Я, вздохнув, подтвердила. Сердце моё вдруг сжалось: значит, «проверка» действительно началась, и видимо, уже не только финансовая.На следующее утро, едва рассеялся сумрак над Лондоном, я получила необычный визит. Мой квартирный хозяин, мистер Брэдуэлл, разбудил меня стуком в дверь. На пороге стоял полицейский констебль в аккуратной форме. Окинув меня пристальным взглядом, он вежливо попросил: – Мисс Виктория Леонард? Вы были вчера на приёме у мистера Маршалла?

– Мне поручено сопроводить вас в дом на Беркли-сквер для небольшой беседы. Прошу вас, соберитесь, – сказал констебль.

Я быстро оделась и отправилась следом. Дорога оказалась удивительно короткой: раннее утро, ещё не наступил традиционный лондонский час-пик. Мы остановились у того самого особняка, ворота были приоткрыты, а во дворе хлопотали слуги и полицейские в форме. Я заметила карету «Скотленд-Ярда» и непривычную тишину вокруг – не было ни музыки, ни обычной светской суеты.

Меня провели в малую гостиную, где уже находились несколько человек: я узнала мистера Гарольда – взъерошенного, с осунувшимся лицом; возле окна стоял тот самый литератор Бернард Хэмптон, а рядом с камином пряталась под вуалью старая мисс Смит, которая, как оказалось, ушла вчера одной из последних. Напротив, за небольшим столиком, расположились два человека в официальной одежде – следователи из полиции.

– Ах, вот и мисс Леонард, – проговорил один из следователей, поднимая на меня строгий, но вежливый взгляд. – Мы хотим задать вам несколько вопросов о вчерашнем вечере.

– Разумеется, готова помочь. Но что… что здесь произошло?

– Сегодня на рассвете обнаружено тело молодой женщины. Это мисс Руби Рэндалл – она скончалась при невыясненных обстоятельствах. И, по всей вероятности, смерть наступила минувшей ночью, либо под утро.

Я ахнула, а рядом кто-то тихо вскрикнул: мисс Смит, кажется, чуть не выронила кружевной платок. Бернард Хэмптон побледнел. Мистер Гарольд сглотнул, и я увидела, как его руки нервно сжимают шляпу. Значит, мисс Рэндалл, та самая актриса, которую мы видели на крыше… Её глаза вчера были полны страха и тревоги. И вот – она мертва.

– Неужели… убийство? – вырвалось у меня.

– Пока мы не можем сказать наверняка. Но у нас есть основания полагать, что смерть не носит естественного характера. Тело нашли в парке неподалёку, практически без признаков борьбы, но…

Он умолк, посмотрев на записную книжку, будто не желал раньше времени раскрывать детали. Я машинально провела рукой по лбу, на котором выступил холодный пот. Вспомнила вчерашнюю сцену: мистер Маршалл, мисс Рэндалл, мистер Гарольд и миссис Маршалл – все втянуты в какой-то финансовый скандал. И теперь актриса, очевидно, стала жертвой мрачных обстоятельств.

– Расскажите, мисс Леонард, – обратился ко мне следователь, – когда вы видели мисс Рэндалл в последний раз?

Я собрала мысли и описала события вечера: приём, короткий разговор с миссис Маршалл, нашу вылазку на крышу, неожиданный диалог, который мы подслушали. Мне пришлось признаться в том, что я стала невольным свидетелем тайной встречи. Я не упустила и того, что мисс Рэндалл уехала с приёма одной из первых, выглядела взволнованной и, возможно, испуганной.

– Благодарю, – кивнул следователь и обратил внимание на мистера Гарольда. – А вы, сэр, подтверждаете слова мисс Леонард о той сцене на крыше?

– Да… Я пришёл туда, чтобы сообщить мистеру Маршаллу об экстренных новостях: насчёт финансовой проверки. Сэр не хотел, чтобы жена узнала… Но миссис Маршалл сама нас нашла. – При этих словах лицо Гарольда побледнело ещё больше.

Я вспомнила, что, помимо опасений перед грядущей проверкой, звучали ещё и резкие упрёки миссис Маршалл. Она считала, что её муж втянул мисс Рэндалл в какую-то рискованную сделку. И это могло выйти всем боком.

– А где теперь мистер и миссис Маршалл? – спросила я, осмотревшись. В комнате их не было.

– Хозяин дома в кабинете с инспектором, – ответил один из констеблей, дежуривших у дверей. – Его супруга в полном шоке. Врач дал ей успокоительное, сейчас она в своих покоях.

– Я уверена, здесь кроется что-то ужасное. Видела вчера: мисс Рэндалл плакала в холле, перед тем как уйти. Она говорила: «Мне нужны гарантии!» – вот её слова. Потом бросила взгляд на мистера Маршалла… И… – мисс Смит замолчала, смутившись.

Следователь выслушал её признание, сделал пометки и велел пока оставаться всем в доме. Допросы шли по одному, и я, дожидаясь своей очереди на более подробную беседу, коротала время в смежной комнате. Изредка я видела, как кто-то из приглашённых гостей вчерашнего вечера прибывал в особняк с извиняющимся и испуганным видом – видимо, всех, кто был на приёме, вызывали для дачи показаний. Глава полицейской группы, суровый инспектор Дойл, мелькал в коридоре, меняясь документами с подчинёнными.

– Мисс Леонард… Вы ведь были там, на крыше, и всё слышали? Пожалуйста, поймите, я не хотел… Не желал… чтобы это так кончилось. Ближе к полудню в дом вернулся мистер Маршалл. Лицо у него было потерянным, в глазах – странная смесь ужаса и усталости.

– О чём вы? – тихо спросила я, чувствуя, как во мне нарастает сочувствие и тревога.

– Она, Руби, – с трудом выговорил он. – Мы задумали проект, очень рискованный. Она вложила деньги, а я обещал ей в десять раз большую выгоду… но сам не был уверен, что всё получится. Когда началась проверка, она поняла: если нас уличат в афере, её репутация погибнет. У неё были крупные долги, она надеялась расплатиться через этот инвестиционный проект… А я не мог ей сказать правду, что, возможно, всё пропало.

Я слушала и ужасалась тому, какой ком проблем обрушился на бедную мисс Рэндалл. Но действительно ли её смерть – несчастный случай или самоубийство? Или, что ещё хуже, кто-то решил убрать свидетеля? Ведь если она была готова заговорить, полицейские вполне могли получить доказательства против мистера Маршалла и прочих причастных к махинациям…

– Джон! – раздался женский крик, и в холл выбежала миссис Маршалл. Шаль соскользнула с её плеч, лицо пылало. Она, очевидно, не замечала моё присутствие. – Джон, инспектор Дойл ждёт тебя в кабинете. И… что будет с нами, Джон?

Она произнесла это с надрывом, полным отчаяния, и прижала руки к груди. Мистер Маршалл попытался её успокоить, обняв за плечи, но она резко отстранилась. Я отошла в сторону, понимая, что в данной ситуации моё присутствие им не нужно.

– Мисс Леонард, умоляю, можно вас на минуту? – он огляделся, чтобы нас никто не слышал, и отвёл меня к дальнему окну в коридоре. – Я не знаю, как быть. Вы… вы, должно быть, умны и опытны, раз догадались о скрытом конфликте вчера… Днём, когда я уже совсем изнемогла от ожидания и суматохи, ко мне подошёл мистер Гарольд.

– О чём вы, мистер Гарольд? – спросила я, чувствуя нарастающее напряжение.

– Вчера вечером, когда мисс Рэндалл покинула приём, я последовал за ней. Хотел вернуть некоторые бумаги, которые она оставила у меня для передачи мистеру Маршаллу. Но она была в таком состоянии, что бросилась бежать, выбежала из задней калитки сада… Я пытался её догнать, но… – Он тяжко вздохнул. – В переулке я потерял её из виду. И вот теперь… теперь она мертва.

– Значит, вы были одним из последних, кто её видел? – Я невольно понизила голос, осознавая, насколько опасным может быть такое признание для Гарольда.

– Да, – прошептал он, и губы его дрогнули. – Теперь полиция подозревает, что это сделал я – или кто-то из наших. Они знают, что у нас были мотивы… Мне страшно: что, если они найдут улики, которые выставят меня главным виновным?

Я настороженно посмотрела в глаза мистеру Гарольду. Виновен ли он на самом деле, или просто боится, что всё подозрение падёт на него? Быть может, кто-то из семьи Маршалл свалит на него вину, чтобы выгородить себя.

Пока мы разговаривали, по дому пронёсся слух, что инспектор Дойл намерен допросить миссис Маршалл повторно. Не успела я опомниться, как констебль объявил: «Все пусть пока разойдутся по комнатам и не покидают дом. Особняк опечатан для следственных действий».

Я почувствовала себя невольной заложницей этого роскошного дома, в котором теперь царил хаос. Вечером в гостиной собрались едва ли не все, кто остался: Бернард Хэмптон, мисс Смит, несколько других гостей, мистер Гарольд и я. Мистера Маршалла и его жену так и не было видно. За окнами сгущался холодный лондонский туман, а в воздухе витали напряжённые шёпоты и страх.

В какой-то момент я вышла в коридор, надеясь найти чашку чая и при этом поймать хоть кого-то из слуг, чтобы расспросить их о событиях ночью. Вдруг, проходя мимо двери в кабинет мистера Маршалла, услышала женские рыдания. Постучала осторожно, и дверь чуть приоткрылась.

Внутри сидела миссис Маршалл, с безжизненным лицом, туго стянутыми волосами, и рядом инспектор Дойл записывал что-то в блокнот. Увидев меня, миссис Маршалл приподняла глаза, и в этом взгляде смешались отчаяние и горькое облегчение, будто она рада видеть хоть одного сочувствующего человека.

– Подождите в коридоре, мисс, – велел мне Дойл. – Я почти закончил.

– Пока не время делать официальные заявления, – сухо ответил он. – Но мы кое-что узнали. Подтверждается, что мисс Рэндалл имела давние финансовые проблемы и хотела гарантий… у мистера Маршалла. А ещё в ночь убийства она якобы угрожала раскрыть обман, если Джон не выполнит своих обещаний.Я подчинилась. Когда инспектор вышел, его челюсти были крепко сжаты. Он что-то недовольно бормотал, убирая блокнот в карман. Я осмелилась спросить: – Сэр, могу ли я узнать, есть ли у вас новые подозрения?

Тут мне вспомнились отчаянные слова самой мисс Рэндалл на крыше: «Мне нужны гарантии!». Значит, угроза была реальной. А значит, мистер Маршалл – один из тех, кому выгодно было бы заставить её молчать. Но неужели он мог зайти так далеко?

– Однако, – продолжил Дойл, нахмурившись, – есть и другие детали: со слов некоторых свидетелей, миссис Маршалл вчера в саду высказала очень злые упрёки в адрес мисс Рэндалл и говорила, что «этой женщине не место в их семье». Возможно, она… – инспектор вздохнул, сделав паузу. – Пока всё держится на косвенных уликах.

Он торопливо попрощался и ушёл вглубь коридора. Я поглядела на приоткрытую дверь кабинета: там ещё сидела миссис Маршалл, глубоко дыша и будто потерянно глядя в пространство. Я вошла, тихо прикрыв дверь.

– Мисс Леонард, – прошептала она. – Вы были рядом… вы видели, как всё вышло из-под контроля. Но я… я не убивала её. Это же абсурд!

– Я знаю, что всё не так просто, как кажется. Но вам нужно быть сильной. И сказать полиции всю правду, что знаете.Я опустилась на стул напротив, осторожно положив руку на её трясущуюся ладонь.

– Знаю, что Джон испытывал к Руби… как бы вам сказать… он чувствовал вину за то, что втянул её в опасную авантюру. И я ревновала к ней, да, – глаза миссис Маршалл вдруг наполнились слезами, – но это не значит, что я хотела её смерти!

Ночь вновь опустилась на особняк. Полицейские дежурили в холле, никого не выпуская наружу. Время текло мучительно медленно. Я уловила, как дождь начал стучать по стеклу веранды. Может, ещё сутки назад лондонский дождь вызывал у меня лишь лёгкое неудовольствие, а теперь казалось, что он подчёркивает атмосферу мрачной безысходности.

– Вы не имеете права держать меня здесь! Я не связан ни с какими аферами!Внезапно послышались громкие голоса. Я подбежала в холл и увидела, как Бернард Хэмптон спорит со следователем.

– Простите, сэр, но нам нужно выяснить все обстоятельства. Мисс Рэндалл была знакома со многими гостями, кто знает, какие у вас были отношения.

– Бернард, прошу, успокойтесь. Все мы в одинаковом положении.Я сделала шаг вперёд:

Но Хэмптон, сверкнув глазами, сообщил, что он всю ночь переписывался со своим издателем – у него алиби, никаких подозрительных встреч он не назначал. По крайней мере так он утверждал.

Едва успокоившись после этой сцены, я вдруг услышала отчаянный крик из комнаты наверху. Бросилась туда вместе с одним из констеблей. Оказалось, кричала горничная, обнаружив нечто ужасное: в столе мисс Рэндалл (её вещи хранили пока здесь, временно) она нашла конверт с записями и чертежами, а также записку: «Если со мной что-нибудь случится, вините только Дж. М. Он обещал гарантии, но я не верю ни ему, ни его жене».

Это было похоже на предсмертное признание или угрозу разоблачения. И здесь фигурировали инициалы «Дж. М.» – Джон Маршалл? Но что значит «ни ему, ни его жене» – ведь миссис Маршалл тоже могла быть в сговоре или, напротив, могла желать отстранить мисс Рэндалл от семьи любой ценой.

– У нас есть основания подозревать, что мисс Рэндалл была убита, – сказал он, повысив голос, чтобы его слышали все. – Но пока неясно, умышленно ли и кто совершил это преступление. Однако письмо, найденное среди её вещей, и показания нескольких свидетелей позволяют предположить, что ключ к разгадке – в тех самых «финансовых махинациях».К тому моменту особняк окончательно превратился в место расследования. Слуги и гости столпились внизу, ожидая решения: кого арестуют, кого отпустят. Инспектор Дойл приводил каждого к себе в кабинет, задавал вопросы, что-то помечал в блокноте.

Он тяжело посмотрел на мистера Маршалла, стоявшего чуть поодаль с потухшим взором. Тот словно постарел на несколько лет за одну ночь. Миссис Маршалл стояла рядом: вид у неё был бледный, но решительный. Мистер Гарольд держался в тени, понимая, что тоже под подозрением.

– Мы продолжим расследование, опрашивая каждого из присутствующих в доме, – продолжил инспектор. – Пока прошу всех воздержаться от поездок. Это официальное требование следствия.

– Джон, достаточно. Расскажи всё, иначе это кончится катастрофой.И тут миссис Маршалл сделала то, чего, кажется, никто не ожидал.

– Хорошо… Но это долгая история.Я увидела, как мистер Маршалл побелел, словно из него вытянули кровь.

Никто не шелохнулся. Слуги, гости, полицейские – все ждали этого признания. В свете утра, пробивающегося сквозь тяжёлые шторы, мистер Маршалл начал рассказывать об инвестировании, о том, как он искал тайные пути увеличить доход семьи, о бюрократических проверках, которые могли погубить его репутацию. Признался, что просил мисс Рэндалл вложить деньги в их предприятие, взамен предлагая ей «дружескую протекцию» и выход к влиятельным лицам.

– Она была отчаянна, – говорил он, пряча взгляд. – Я обещал ей гарантии, чтобы успокоить, – но не смог сдержать слово: проверка грозила разоблачением, а тогда мисс Рэндалл потеряла бы всё…

– Но этого мало, чтобы убивать человека, – отозвался инспектор.

– Я не убивал её, инспектор. И не знаю, кто это сделал. Последний раз видел мисс Рэндалл, когда она сбежала от меня в саду. Потом за ней побежал Гарольд, а я… – он развёл руками, – уладил дела с гостями.

– Я пытался её догнать, вернуть бумаги, – повторил он свою версию. – Но и я её не убивал! Она упала, потеряла сознание? Или кто-то напал на неё? Я не знаю.Все взгляды обратились к мистеру Гарольду, тот стоял, сжимая шляпу.

Инспектор Дойл прислушался к этим словам и, покачав головой, велел продолжить официальные протоколы, дабы вывести правду на чистую воду. Но атмосфера накалилась донельзя. Теперь и миссис Маршалл, и Гарольд, и даже сам Джон Маршалл становились главными подозреваемыми – у каждого был мотив (деньги, репутация, ревность), и каждый имел возможность оказаться рядом с Руби Рэндалл, когда она покинула приём.

Дом оставался под охраной полиции, лондонский туман заволакивал улицу, а во мне боролись страх и любопытство. Я чувствовала, что до истины ещё далеко. Убийца мог действовать в панике, чтобы избавиться от свидетельницы, или из банальной зависти. А возможно, сама мисс Рэндалл бежала прочь, не справившись с отчаянием, и стала жертвой несчастного случая. Но почерк этой «случайности» слишком уж похож на умысел.

Когда я снова поднялась на чердак – туда, где вчера ещё царила роскошная тайна и панорама ночных огней, – я ощутила, как насквозь пропиталась тревогой. На крыше стояли два констебля, осматривая брусчатку, словно надеялись найти следы борьбы или остатки улик. Небо хмурилось, готовясь пролить новый дождь. Мне показалось, что среди каменных стен и статуй всё ещё эхом звучат голоса вчерашней ночи: «Мне нужны гарантии…», «Будет проверка…», «Я не убивал её…».

Я понимала, что эта история получила поистине трагическое развитие, но конец её ещё не настал. Семейные тайны, финансовая афера, чужие надежды и страхи – всё сплелось в тугой узел, который не так-то просто распутать. Улики вели в разные стороны, а взоры подозрения падали на того или другого.

Я стояла у кромки крыши и смотрела на город. Сквозь мутное утреннее небо смутно светились лондонские улицы, уже не такие очаровательные, как вчера, когда они казались романтичной россыпью огней. Теперь эти огни выглядели холодными, похожими на сотни глаз, взирающих на нас без сочувствия.

Внизу инспектор Дойл продолжал дознание. Острые вопросы сыпались на гостей, каждый из которых, казалось, скрывал что-то своё. Я слышала приглушённую суматоху, отзвуки спешных шагов по мраморным полам, шорох бумаг. А над всем этим, словно призрачный символ, возвышалась мёртвая тишина старой крыши, которая стала свидетелем тайн, предательства и, возможно, рокового решения.

Я не знала, кто окажется убийцей, и хотела лишь, чтобы справедливость восторжествовала. Но интуиция подсказывала мне: до полной правды ещё предстоит долгий путь – может быть, через новые допросы, конфликты и разоблачения. А пока особняк на Беркли-сквер оставался захвачен тенью трагедии, и ночные огни на крыше, когда-то казавшиеся загадочными и прекрасными, теперь обрели зловещий отсвет.

Я обвела взглядом сумрачную панораму: грозовые тучи сгущались над Лондоном, готовясь к проливному дождю. Внизу, в комнатах особняка, кристаллизовались тайны, способные разрушить не одну судьбу. И мне оставалось лишь надеяться, что инспектор Дойл докопается до сути прежде, чем тот, кто погубил мисс Рэндалл, попытается вновь замести следы или, чего доброго, избавится от ещё одного нежелательного свидетеля.

Так я закончила своё короткое путешествие на крышу – туда, где свет ночных фонарей и молчаливые тени соседствуют с человеческими пороками, а красота оборачивается самым страшным из преступлений. И хотя я не знала точного ответа, мне казалось, что именно здесь, под этими мрачными небесами, крылась разгадка – готовая раскрыться тому, кто не побоится заглянуть в самую глубину, где тьма и тайна идут рука об руку.