Соблазнитель

Глава 18

Подкравшись на цыпочках к двери его комнаты, Диана приоткрыла ее и затаила дыхание, прислушиваясь. В спальне горел свет, но было тихо.

У нее задрожали колени, над верхней губой выступила испарина. Сделав глубокий вдох, она попыталась внушить себе, что бояться нечего. Ведь Дэниел не чужой ей человек, и то, что она задумала, обусловливалось благими намерениями, а не дьявольским наваждением. Ради спасения чьей-то жизни можно и согрешить, это не распутство.

Диана отворила дверь и вошла в комнату.

Экзотический интерьер спальни Дэниела поразил ее настолько, что она замерла, разглядывая оригинальную обстановку: гардероб, украшенный инкрустацией в азиатском стиле, с пышными цветами и райскими птицами, резные столбики по углам огромной кровати, отделанной восточным орнаментом, изящный комод, обильно покрытый резьбой и выполненный из редких пород дерева трех цветов.

Все эти и другие забавные вещицы Дэниел привез из разных стран, в которых бывал в годы своей буйной молодости. Они свидетельствовали о его солидном жизненном опыте, тонком вкусе и пристрастии к необычным изделиям восточных умельцев.

Сам он сидел в кресле возле камина и при свете свечей читал книгу. Одет он был в просторное японское кимоно синего цвета с белым орнаментом, и, глядя на него в таком наряде, Диана живо вспомнила свою спальню в его парижском доме, обставленную в подобном стиле.

Его вытянутые ноги были босы, из-под распахнутых краев кимоно выглядывала обнаженная грудь. Увидеть его таким Диана не рассчитывала, она надеялась, что застанет его спящим под одеялом в темной комнате. Неожиданная картина смутила ее и обескуражила.

Отдыхающий идол был великолепен. Даже расслабленный, он излучал особую притягательную энергию, которая всегда необъяснимым образом воздействовала на Диану и заставляла ее кровь струиться быстрее. Причудливая игра света и тени на его мужественном лице придавала ему суровости, темные глаза светились, словно таинственные далекие звезды.

Дэниел не слышал, как она вошла, и продолжал читать. Диана застыла на пороге, со страху потеряв голос, и лишь с большим трудом хрипло спросила:

– Что вы читаете?

Он вздрогнул и пробурчал:

– Стихи.

Он поднял голову и взглянул на нее.

Диане почудилось, что он видит ее голое тело сквозь ткань, и она смущенно переступила с ноги на ногу, чувствуя себя развратницей.

Дэниел хмыкнул, покачал головой и с улыбкой промолвил:

– В этом наряде и с распущенными волосами ты выглядишь богиней. Это Жанетта рекомендовала тебе надеть такое платье?

– Нет. Но именно она купила его для меня в Париже, – ответила Диана, озадаченная его вопросом.

– Значит, ты пришла ко мне в таком виде по собственной воле? Что же подтолкнуло тебя на такой смелый шаг?

Диана густо покраснела, не решаясь выразить свое намерение словами. Она рассчитывала, что он все поймет, лишь взглянув на нее, без всяких объяснений.

– Ты хочешь искусить меня, Диана?

– Да! – выдохнула она, задрожав от охватившего ее возбуждения.

– Не думай, что тебе удастся уйти, смутив меня своей красотой, придется заплатить сполна за свою дерзость.

– Я знаю.

– По-моему, ты не понимаешь, чем это для тебя чревато.

– Я не наивная девица и знаю, что меня ждет.

– Но ты не знаешь, что на уме у меня! Немедленно ступай в свою спальню!

Диана сделала два шага вперед.

– Я не хочу, чтобы вы с Тиндалом дрались на дуэли. Откажитесь от нее!

Дэниел досадливо поморщился, но скользнул заинтересованным взглядом по ее ногам и спросил:

– Неужели ты хочешь выйти за него замуж и ради его спасения готова пожертвовать своим целомудрием?

Она подошла к нему поближе и взглянула в его темные глаза, пронзавшие ее насквозь.

– Я лишь хочу предотвратить дуэль!

– Но мы будем драться не только из-за тебя!

– Да, я понимаю. Не столько из-за меня, сколько из-за своей гордыни.

– Выходит, ты намерена спасти бесчестного человека, введя в соблазн меня? – Он положил книгу на колени. – Позволь мне сохранить хотя бы крупицы совести в том, что касается тебя. Возвращайся в свою комнату, не доводи меня до греха.

Эти слова поубавили у Дианы решительности, она задрожала и зябко повела плечами. Но еще сильнее расстроило ее подозрение, что Дэниел не испытывает к ней безудержного вожделения. Всему виной, подумалось ей, ее неискушенность в амурных делах, будь она более опытной, он повел бы себя иначе.

Ей следовало покинуть его спальню и сохранить остатки гордости, но она не смогла. Впервые они с Дэниелом оказались так близко друг от друга, почти обнаженные, и если бы она ушла, то никогда бы уже не почувствовала магическую силу его мужской ауры. И она продолжала стоять на том же месте.

– Оставь меня, пожалуйста, – сказал он и раскрыл книгу.

Трепеща и едва держась на ослабевших ногах, Диана встала рядом с его голыми ногами на колени. Дэниел продолжал притворяться, что читает.

Она расстегнула верхние пуговицы платья и обнажила бюст. Пальцы ее дрожали, по спине ползли мурашки. Края платья разошлись.

Дэниел вкрадчиво промолвил:

– Не торопись! Искушение не терпит суеты.

Она взглянула на него с удивлением.

Дэниел смотрел на нее с неподдельным интересом, положив книгу на столик рядом с подсвечником.

Все смешалось у нее в голове, перед глазами поплыл розовый туман. Словно во сне она продолжала раздеваться, чувствуя, что Дэниел жаждет овладеть ею, и возбуждаясь от этого. Наконец она справилась с последней пуговицей и посмотрела на свои нагие груди. Соски набухли и отвердели.

Диана взглянула на Дэниела и догадалась, что он чего-то ждет от нее. Сглотнув ком, она окончательно обнажила груди, тяжелые и чувствительные, и почувствовала, что вот-вот произойдет нечто, еще неведомое ей. С каждым мгновением охвативший ее восторг усиливался. Атлас платья ласкал ей кожу, взгляд Дэниела вселял в нее трепет.

– Ты уверена, что осознаешь все, что делаешь? – спросил он.

Вместо ответа Диана погладила его ладонью по колену. Он порывисто наклонился и привлек ее к себе. Она запрокинула голову, и он жадно поцеловал ее в губы. Диана даже не заметила, как очутилась в его объятиях, сидящей на его голых коленках. Тепло его тела проникало сквозь тонкую ткань в каждую ее клеточку. Его окрепшее мужское естество жгло ей бедро, воспламеняя в ней темные желания. Она теснее прижалась к Дэниелу и обняла за плечи.

Его жаркие поцелуи вскоре совершенно лишили ее стыда, под кожей возникло приятное покалывание, низ живота налился тяжестью, в набухших грудях вспыхнули крохотные огоньки. Непривычные ощущения слегка напугали Диану, она задрожала и задышала громче и чаще.

– Я же просил тебя покинуть меня, – поглаживая ее по волосам, сказал Дэниел. – А теперь не обижайся.

Он принялся целовать ей шею и грудь, она изогнулась и замотала головой. Дэниел стал сосать сосок. С губ Дианы сорвался стон, бедра ее увлажнились.

– Ты не передумала приносить себя в жертву? – спросил Дэниел, подняв голову. – Еще не поздно уйти.

– Я хочу, чтобы ты отменил дуэль, – чуть слышно произнесла она.

–Ты уверена, что сможешь уйти, если я откажусь выполнить твое требование? – спросил Дэниел и, не дожидаясь ответа, стал теребить пальцами ее соски. Диана напряглась и шумно задышала. Дэниел продолжал: – Не кажется ли тебе, что ты предлагаешь мне дьявольскую сделку? Не пожалеем ли мы потом об этом? Ты действительно готова отдаться мне ради спасения Тиндала? Молчишь? Тогда я снимаю с себя ответственность за последствия.

Он встал, держа Диану на руках, отнес ее на кровать, бесцеремонно сорвал с нее платье и отшвырнул его в сторону. Она осталась абсолютно нагой. Окинув ее сладострастным взглядом, Дэниел начал раздеваться.

Диану охватил страх, она едва не вскочила и не убежала в чем мать родила. Но под пронзительным взглядом Дэниела почувствовала себя беззащитной и поняла, что он прав, говоря, что она не ведает, что творит.

Дэниел сжалился над ней и затушил свечи. В темноте ей полегчало, тем не менее, она едва не вскочила, когда он лег с ней рядом. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она увидела, что Дэниел смотрит на нее, подперев щеку ладонью. Ей почудилось, что она перенеслась в какое-то волшебное место, пронизанное аурой любви и страсти. Все чувства ее обострились, а тело запылало.

Он заключил ее в объятия и стал ласкать. Она обняла его, задыхаясь от вожделения, млея от его прикосновений, дрожа от смутных предчувствий. Он принялся поглаживать внутренние стороны ее бедер, груди и низ живота. Она впала в полуобморочное состояние и застонала.

Его пальцы то касались ее сосков, то дотрагивались до самых заветных ее выпуклостей и углублений. В промежности возникло приятное жжение и покалывание, а в глубине лепестков ее розы – головокружительная пульсация.

Прикосновения его языка сводили ее с ума. Она вцепилась ему в плечи, надеясь унять дрожь, но это ей не помогло: туман в голове сгущался, страхи растаяли, вожделение охватило ее с головы до пят.

Покалывание и пульсация между ног начинали тяготить ее, она задвигала бедрами и заскулила, изнемогая от желания.

Ладонь Дэниела легла на преддверие ее заветной расселины, его пальцы пришли в движение, вызывая у Дианы неописуемые ощущения и обильное выделение нектара. Непроизвольно сжав ноги, она застонала. Он хрипло прошептал:

– Ты ведь этого хотела, притворщица! Теперь и я хочу того же! Сегодня же ты станешь моей.

Он раздвинул коленом ее ноги. Она крепче прижалась к нему, подставляя губы для поцелуя, чтобы не закричать. Его ласк ей было уже мало, хотелось чего-то большего, пусть и болезненного, но желанного. Словно прочитав ее мысли, Дэниел встал на колени, приведя ее в ужас видом своего мужского могущества, и приказал ей раздвинуть еще шире ноги и согнуть их в коленях.

Она обвила его ногами и руками. Он лег на нее, горячий и сильный, и на несколько мгновений она впала в полузабытье, пропитываясь его страстью. В реальность ее вернула пронзительная резкая боль. Она заскрежетала зубами и тихо застонала. Его амурное орудие лишь начинало проникать в бастион ее целомудрия, главный штурм был впереди. Но Дэниел не торопился, он застыл, выжидая, пока боль в ее росистом лоне стихнет. Она отступила, но не исчезла, как бы напоминая Диане, что произошло нечто необратимое и что она рассталась с толикой самой себя, которая отныне будет принадлежать Дэниелу.

Он опять пришел в движение, стремительно подчиняя себе Диану, доказывая ей свое верховенство, проникая все глубже и глубже, доводя ее до исступления. С каждым новым его проникновением в ее лоно Диана все острее чувствовала свое бессилие перед его дикарской мощью и все отчетливее понимала, что не может сопротивляться.

Лишь сейчас она осознала, что скрывается за его показным равнодушием и подчеркнутым безразличием. Необузданная страстность натуры Дэниела теперь проявилась в полной мере, и от этого ей было и жутковато, и сладко. Надеясь избежать плена этого демонического мужчины, Диана попыталась сосредоточиться на боли, которую он ей причинял, но это лишь напомнило ей его предупреждение. Он был прав, говоря, что она не понимает, на что обрекает себя и чем это для нее чревато.

Запрокинув голову, Дэниел вошел в нее до упора с такой силой, что у нее захватило дух. Тело Дэниела свело судорогой, мускулы его напряглись, Диана непроизвольно задрожала и внезапно словно бы вознеслась к облакам.

Он пронзил ее пламенным взглядом, тяжело дыша и оставаясь неподвижным, и, отстранившись, улегся с ней рядом, оставив томительную пустоту в ее лоне. К своему удивлению, она не испытывала смущения и ни о чем не сожалела. Чувства ее перемешались, а мысли переплелись. Одно лишь Диана осознавала вполне отчетливо: у нее начинается иная, новая жизнь, разобраться в которой будет непросто.

Тишина, зависшая над кроватью, сгущалась. Очевидно, Дэниел молчал, потому что ему нечего было ей сказать. Что ж, она понимала, на что идет, и потому не имела права обижаться.

Она встала с кровати, подхватила с пола платье, кое-как натянула его и, застегнувшись на несколько пуговиц, пошла к двери.

– Так твоя жертва стоила того? – глухо спросил он.

Диана обернулась. Он говорил, даже не глядя в ее сторону.

– Ты, должно быть, имела веские основания для такого поступка, – сказал Дэниел.

– Да, и я ни о чем не жалею, – ответила она. – Это малая цена за спасение любимого человека.

Сказав это, Диана поразилась той легкости, с которой призналась ему в своих сокровенных чувствах, хотя он, как ей было известно, их не разделял. В постели Дэниела она преобразилась. Скинув одежду и лишившись девственности, она избавилась от всех страхов, обычно вынуждающих людей таить истину в глубине своего сердца, и могла отвечать Дэниелу правдиво и уверенно.

– Тиндал не стоит твоей жертвы, – сказал он. – Запомни, я не отдам ему тебя, даже если тебе кажется, что ты его любишь. Тем более теперь, после всего, что произошло.

Она обернулась:

– Ты так ничего и не понял, Дэниел. Я сделала это вовсе не ради Эндрю Тиндала.

У Дэниела округлились глаза.

Дверь за Дианой захлопнулась. Он тупо взглянул на нее и рухнул на кровать. Ему представилась Диана, стоящая на коленях возле кресла, на котором он сидел, и в его сердце возникла ноющая боль. Ах, как же она была прекрасна в те чудесные мгновения! С каким одухотворенным лицом она расстегивала пуговицы на платье. Едва лишь он взглянул ей в глаза, как понял, что пропал.

Но самое странное заключалось в том, что он искренне обрадовался этому! Он так давно и так страстно желал ее, что перестал думать о последствиях своего грехопадения. Ради обладания Дианой он даже был готов отправиться прямиком в ад.

Дэниел рывком сел, спустив с кровати ноги, и потянулся за кимоно. Надев его, он подошел к окну.

Этой ночью он испортил все: Диану, свою репутацию, все свои планы, в общем, всю жизнь.

Он распахнул окно. Город спал. Вид из окна был ему хорошо знаком. Он созерцал его много раз, обдумывая свои дела и размышляя о насущном и будущем. Возле этого окна он разработал план маленькой войны, ее тактику и стратегию, обдумал свои и вражеские шансы на победу, отделял потенциальных союзников от агентов противника. И вот всего за одну ночь женщина вынудила его капитулировать.

Но он об этом не жалел.

Диана сказала, что пожертвовала девственностью ради любимого человека. Но не Тиндала. Ему бы следовало самому до этого додуматься! Впрочем, такое подозрение теплилось в его душе, но он отказывался в него верить. Глупец! Либо трус. Ведь если бы он признал это, сделка с Дианой оказалась бы неприемлемой, ему надлежало бы рассердиться на нее за подобное предложение, а не упиваться соитием с ней в своей постели. Как же низко он пал!

С другой стороны, на дуэли вполне мог погибнуть не Тиндал, а он сам. Следовательно, Диана права. Да, пожалуй, жалеть ему ни о чем не стоит.

Дэниел пристально оглядел улицу и впервые подметил, что один из фонарных столбов короче других. А ведь прежде он даже не обращал внимания на высоту столбов. Поразительная, однако, с ним произошла сегодня метаморфоза.

Его взгляд отметил и другие любопытные мелочи, которых он раньше не замечал: неровности карниза дома напротив, окно, заколоченное досками, ржавчину на водосточной трубе. С чего бы это вдруг он стал таким наблюдательным? И мозг тотчас же ответил: легче присматриваться к чужим огрехам, чем копаться в собственных грехах. Или размышлять, что теперь, после соития с Дианой, ему делать с Тиндалом. Ведь она отдалась ему с условием, что он откажется от дуэли со своим заклятым врагом. И как ему быть с собственной совестью? Куда бежать от жутких воспоминаний? Как начать вновь уважать себя? Нельзя так грубо и бесцеремонно лишать невинности наивную юную деву, нужно действовать нежнее и осторожнее. Он же причинил ей боль, дал волю своей похоти и не унялся, пока не насытился ее нежной плотью. А еще лучше было бы ее прогнать.

Слова Дианы вновь прозвучали в его голове: «Это малая цена за спасение любимого человека...»

Дэниел тяжело вздохнул и снова стал рыскать взглядом по улице, освещенной тусклым светом фонарей. Вот крыльцо, в котором вместо пяти всего четыре ступеньки. А вот в тех двух одинаковых на первый взгляд зданиях обнаружилось маленькое различие – одно из них чуточку выше другого.

И снова слова Дианы прозвучали в его ушах, на сей раз – как укор. Дэниел перестал рассматривать улицу и погрузился в мир чувств и мыслей. В груди возникла неприятная тяжесть. Особенно трудно было признать, что он, мужчина, ради которого Диана рассталась с невинностью, не стоит ее жертвы. Потому что он живет прошлым и постоянно подпитывает свою ярость и ненависть, опасаясь, что, лишившись этих эмоций, обнаружит пустоту в своей душе. Ведь он давно уже пытался совратить Диану и не довел задуманное до конца лишь потому, что жажда мести пересилила в нем похоть.

Как же она могла полюбить такого негодяя, как он? Боже, какой позор! Дэниел отошел от окна, подавленный и угрюмый, злой и на самого себя, и на Диану. Оставаться в одиночестве было выше его душевных сил, и он решительно направился в спальню, которая давно уже манила его по ночам. Войдя в нее, Дэниел тотчас же подошел к ее кровати.

Она лежала на боку, поджав к груди колени, одетая в белую ночную сорочку, беззащитная, одинокая и бледная. Он присел на край ее ложа, она с испугом взглянула на него, не веря, что все это не сон, а явь. Он лег рядом, с ней, не сказав ни слова. Она промолчала, чувствуя себя его заложницей. Наконец он вздохнул и промолвил:

– Прости меня за грубость и недостаточное внимание к тебе.

– Такая уж у тебя натура, – передернув плечами, сказала она, лежа к нему спиной. – Не переживай, все не так уж и скверно. Успокойся. Волноваться вредно.

Он едва не расхохотался: она еще и жалеет его, печется о его нервах! Поистине ангельское создание!

– Что ж, рад слышать!

– Но не думай, что я готова снова это вытерпеть, – добавила она. – Так что ты напрасно сюда пришел.

– Я пришел вовсе не для этого!

– А для чего?

– Сказать, что я благодарен тебе за заботу и тронут твоим вниманием. И побыть с тобой рядом, если ты не возражаешь.

Она замерла, затаив дыхание.

– Ты не прогонишь меня?

– Оставайся!

Он погладил ее по плечу.

– Позволь тебя обнять.

Подумав, она повернулась к нему лицом. Он привлек ее к себе. Она задрожала. Он сказал:

– Не волнуйся, на рассвете я уйду.

Она расслабилась, он поцеловал ее в щеку. Она тихо расплакалась. Это разбило ему сердце.

Вскоре она уснула. Он был счастлив, что охраняет ее сон. Такое блаженство он испытывал впервые. Ни с одной из своих бесчисленных любовниц он так и не обрел умиротворения. И теперь, впитывая сердцем ее нежность и тепло, он с блаженной улыбкой думал, что этой ночью стал совершенно другим человеком.