Сокровенная правда

Глава 13

Я заканчиваю сборку винтовки, устанавливаю ее на крыше и гляжу в прицел на небольшую группу людей, стоящих у машины в конце аллеи. В месте встречи их четверо, а машина только одна.

Я включаю микрофон.

— Феликс?

— Что, а где же Альберт?

— Альберт — парень, который моет посуду, — говорю я. — А Феликс — тот, что ведет наблюдение.

— Ну ты и приколист. Что там за ситуация?

— Они рано. Я вижу четверых. Одна машина.

— Я засек еще одну машину чуть дальше, за каким-то мусорным контейнером, и двух подозрительно выглядящих парней в боковом переулке за углом. Я отметил места и отправил карту на твой телефон. Малыш Сэм сказал, что заметил еще одну машину, делающую круг вокруг квартала.

— Сколько человек внутри? — спрашиваю я.

— Без понятия. Стекла затонированы.

— Хорошо. Приступаем.

Я проверяю маркеры местоположения, которые Феликс отправил на мой телефон, затем звоню Роману.

— Где ты?

— Дома. Нина неважно себя чувствует. Она подхватила какой-то вирус. Мы ждем врача.

— А как же встреча с Душку?

— Я послал Костю.

— Ты же знаешь, что Душку не любит нашего парня.

— Ну да, ему придется справляться. Чертово УБН ворвалось в «Урал» час назад. Прочесывают все вокруг. Я послал Максима помочь Павлу. Дмитрий и Иван поехали в «Байкал» на случай, если УБН решит наведаться и туда. Больше никого не было.

Необычное совпадение. Я смотрю вниз на ирландца.

— Какую машину взял Костя

— Мою. Он опять разбил свою, два дня назад.

— Позвони Косте, — говорю я, наблюдая за мужчинами внизу. — Скажи ему, чтобы разворачивался и возвращался в особняк. Немедленно. И удвой охрану.

— Зачем?

— О'Нил здесь с еще тремя людьми, ждет меня. Но Фицджеральда нет. О'Нил никогда не проводит деловые сделки без него. Еще две машины вне поля зрения, и несколько человек прячутся в подворотне.

— Засада?

— Да. Для меня. Возможно, за машиной Кости тоже кто-то следит, думая, что внутри ты. Срочно звони ему, а то убьют.

— Твою ж!

Линия разрывается. Я продолжаю наблюдать за мужчинами. В какой-то момент О'Нил достает телефон и с кем-то коротко разговаривает. Через пять минут мой телефон вибрирует.

— Две машины перехватили Костю у подземного перехода, — говорит Роман. — Машина брошена там, шины прострелены.

Я глубоко вздыхаю и стискиваю зубы.

— Позвони Феликсу. Он подключен к дорожным камерам. Мне нужно знать, куда они его увезли. Я уберусь здесь и вернусь назад, чтобы вооружиться.

— Ты не пойдешь один. Слышишь меня?

— Позвони Феликсу! — рявкаю я, отключаю связь и снова гляжу в прицел.

Сначала я убиваю О'Нила. Один выстрел, прямо в грудь. Мужчина справа от него — следующий. Они оба падают на землю, прежде чем двое других успевают понять, что происходит. Последние двое бегут к машине. Я убиваю одного, но последнему удается скрыться из виду.

Встав с винтовкой, я перехожу на другую сторону крыши и снова занимаю позицию, ожидая, пока последний парень попытается забраться в машину. Он именно это и делает. Когда он оказывается внутри, я выпускаю последнюю пулю в открытое окно, прямо ему в голову. Четверо убиты. Осталось еще шесть.

Я кладу винтовку обратно в чехол и смотрю на часы. Двадцать минут — максимум, что могу позволить себе провести здесь. Я ставлю таймер, достаю пистолет и возвращаюсь в здание.

С двумя парнями в боковом переулке справиться легко — они даже не замечают моего приближения, но с последними четырьмя будет сложнее, потому что они сидят в запертой и, вероятно, бронированной машине за мусорным контейнером. Времени на то, чтобы возиться с пистолетом, недостаточно. Смотрю на часы. Осталось пять минут. Черт. Я бегу через дорогу к своей машине, укладываю винтовку в багажник и достаю из потайного отсека небольшой гранатомет. Лука сказал, что его точность безупречна. Хорошо, что ирландцы выбрали для встречи безлюдное место.

Я бегу к углу, прицеливаюсь и стреляю. Через несколько секунд машина с ирландцами взрывается, и в ночи раздается великолепный грохот.

— Нашел, — бормочет рядом со мной Феликс.

Последние сорок минут он просматривал записи дорожных камер в поисках машины, которая выехала из подземного перехода с Костей. Я пыталась уследить за Феликсом, но он слишком быстр. Я едва успевала улавливать мелькание двух черных внедорожников то тут, то там, пока он переключался между видеозаписями.

Входная дверь распахивается, и Сергей пробегает через гостиную, направляясь к лестнице, ведущей в подвал.

— Ты их нашел? — кричит он.

— Да. Заброшенный дом к югу от города. Я пришлю тебе координаты.

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Сергей собирается вытащить Костю.

— Сейчас?

— Ирландцы попытаются вытянуть из него как можно больше информации, а потом убьют. Нужно вытащить его в течение ближайшего часа, — говорит Феликс и кивает.

— Кто поедет с ним?

— Он заберет Дмитрия по дороге, но тот останется у машины. Сергей пойдет за ним один.

— Что? — Я широко распахнутыми глазами смотрю на него. — Ты не знаешь, сколько там людей! Его могут убить!

— В эти машины не поместится больше шести-семи человек. Скорее всего, у них никого нет на месте. Они это не планировали. Ирландцы ожидали Романа и просто бы убили его, если бы он находился в той машине.

— Все равно семеро против одного!

— Мы не можем рисковать и посылать кого-то еще, Ангелина. Если ирландцы увидят, что они едут, убьют Костю на месте.

До меня доносится звук быстрых шагов, и через минуту на кухню вбегает Сергей. Я окидываю его взглядом: бронежилет поверх черной футболки с длинными рукавами, черные тактические брюки с ножными кобурами, в которых хранятся ножи, запасные магазины и пистолет, а также еще два пистолета в наплечных кобурах. Он выглядит так, будто собирается на войну.

— У нас все готово? — спрашивает он.

— Да. — Феликс смотрит на него. — Не умирай.

Сергей кивает и поворачивается ко мне. Он ничего не говорит, лишь смотрит на меня мгновенье, затем поднимает руку и проводит пальцем по моей щеке. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но Сергей отворачивается и идет к входной двери. Мне остается лишь смотреть ему в спину.

* * *

— Один человек в припаркованной машине на улице. Двое у двери, — доносится низкий голос Сергея через наушники, которые дал мне Феликс. — Еще трое в доме. С Костей.

— Он жив? — спрашивает Феликс.

— Да. Но сильно избит. Передай Роману, чтобы док ждал нас в особняке.

— Док уже там.

— Хорошо. Я вхожу.

Несколько минут я слышу только дыхание Сергея. Потом вдруг раздается удушливый звук, который длится несколько секунд. Я напрягаю уши, пытаясь уловить что-нибудь еще, но единственным звуком, который доносится до меня, снова становится едва слышное дыхание.

Шорох. Кто-то ударяется о землю. Короткое молчание, затем кто-то начинает пыхтеть, и снова раздается задыхающийся звук.

Я хватаюсь за край стола перед собой, пытаясь контролировать свое неровное дыхание.

Отдаленные голоса. Три выстрела в быстрой последовательности. Кто-то кричит. Крики. Еще несколько выстрелов. Сергей ругается. Грохот. Снова выстрелы, затем крики. Топот бегущих ног. Одиночный выстрел. Звук ломающегося предмета. Еще два выстрела. Затем тишина, нарушаемая только звуком тяжелого дыхания.

— Kostya! — Голос Сергея. — Davay. Poshli.

Ворчание. Несколько русских ругательств.

— Он у меня, — говорит Сергей в микрофон. — Скажи Диме, пусть подгонит машину спереди. Парень весит тонну и практически потерял сознание.

Я с облегчение перевожу дух и закрываю глаза, слушая как Феликс вызывает Дмитрия, потом еще кого-то. Я не обращаю внимания на то, что говорят, потому что меня поглощает звук слегка затрудненного дыхания Сергея. Он в порядке? Похоже, с ним не все в порядке. В него стреляли? Я смотрю на Феликса, который все еще говорит по телефону, но он не выглядит обеспокоенным.

Я отключаю динамик в наушниках.

— Сергей? Ты в порядке? — спрашиваю я.

Он ничего не говорит. Раздается звук приближающейся машины, затем визг шин.

— Сергей? — пытаюсь я снова.

После нескольких минут молчания получаю сухой ответ:

— Я в порядке. Дмитрий здесь, мне надо идти.

Я слышу, как открывается дверь машины, шорох, еще несколько ругательств, затем дверь с грохотом закрывается. Аудиоканал отключается.

Тридцатью минутами ранее

В ста метрах от дома, где держат Костю, стоит какой-то сарай. Я бы предпочел что-нибудь поближе на случай, если придется в спешке выносить парня, но и так сойдет. Припарковав машину за сараем, достаю из кармана черную шапочку и надеваю ее. Идти на ночное задание с такими светлыми волосами, как у меня, — все равно что напрашиваться на пулю в лоб.

— Я иду с тобой, — говорит Дмитрий с пассажирского сиденья и достает свой пистолет.

— Если ты вздумаешь выйти из машины, — отвечаю я, натягивая перчатки, — я тебя вырублю и брошу в багажник

— Черт возьми, Сергей.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Жди. Тут.

Дмитрий смотрит на меня, потом бросает пистолет на приборную панель. Хорошо.

Выйдя из машины, я перебегаю через широкий участок травы на задний двор. У меня уходит больше времени, чем хотелось бы, чтобы дойти до забора, потому что должен следить за тем, чтобы не наступить на разбросанный по земле хлам и не насторожить ирландцев. Я обхожу дом и двор, откуда видно, где находятся люди, затем подхожу ближе и заглядываю в помещение, где держат Костю.

Вместе с Костей находятся трое головорезов. Они привязали его к стулу в углу. Двое стоят в стороне, а третий кулаками отбивает внутренние органы Кости. Лицо Кости распухло и окровавлено, а одна из рук висит под неестественным углом. Парень выглядит ужасно.

Я возвращаюсь к дому, приседаю за кустом и сообщаю Феликсу о состоянии дел на месте. Затем подхожу к главным воротам, прижимаюсь к стене дома, чтобы не привлекать внимания, и заостряю внимание на мужчине в припаркованной машине. Парень настолько поглощен просмотром порно на своем телефоне, что даже не замечает, когда я скольжу на заднее сиденье и обхватываю его за шею. Я уверен, что парень мертв, но все равно сворачиваю ему шею, прежде чем выйти из машины. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Держась в тени, подхожу ближе, а затем крадусь вдоль стены к двум парням у двери. Они курят и болтают, а их пистолеты закреплены в кобурах, как будто им наплевать на все на свете. Один из них стоит ко мне спиной, поэтому я сосредотачиваюсь на другом и достаю один из своих метательных ножей. Возможно, ножи не лучший выбор, если вы хотите кого-то убить, но они, безусловно, отвлекают внимание. Оценив расстояние, я замахиваюсь и бросаю нож в полет. Он попадает в цель, поражая парня в шею.

Спустя три секунды я добегаю до них. Используя свой нож-бабочку, я сначала убиваю парня, стоящего лицом ко мне. Этот идиот так сосредоточен на лезвии, торчащем из шеи его друга, что даже не достал свое оружие. Отпустив тело, перерезаю шею другого человека, заканчивая работу.

Теперь самое сложное.

Будь ситуация иной, я бы перестрелял всех шестерых ирландцев, одного за другим, из снайперской винтовки, но на кону жизнь Кости, и это меняет дело. Мне нужно действовать с крайней осторожностью и не дать никому из них заметить мое присутствие, иначе убьют парня раньше, чем я до него доберусь. Придется входить либо скрытно, либо с оружием наперевес. Последние три парня находятся в комнате с Костей, поэтому нет возможности прокрасться и нейтрализовать их по отдельности. Мне нужно ворваться и убить их всех одним махом.

Достав пистолет, я вхожу в здание и иду по узкому коридору. Дверь в конце приоткрыта, и голоса похитителей доносятся до меня, когда я приближаюсь. Дойдя до нее, поднимаю пистолеты и бью ногой в дверь. Я посылаю три пули в первого попавшегося мужчину, затем поворачиваюсь к тому, кто поднимает пистолет на Костю. Я стреляю, целясь ему в голову. Мудак в этот момент смещается, и моя пуля попадает в стену. Я стреляю в него еще два раза, попадаю в цель, но тут же задыхаюсь и спотыкаюсь, так как получаю попадание в грудь. Вероятно, пуля из малокалиберного оружия, поэтому через долю секунды мне удается прийти в себя. Я делаю вдох, не обращая внимания на боль, и стреляю в единственного оставшегося парня. Пуля попадает ему в центр головы, и его тело падает назад, заваливаясь на журнальный столик.

Я вхожу в комнату, всаживаю по пуле в голову каждому безжизненному телу, затем бросаюсь к Косте и разрезаю его путы.

— Костя! — Я обхватываю его за спину. — Давай. Пошли.

Даже в полубессознательном состоянии он умудряется встать, хрипло ворча. Я кладу его здоровую руку себе на шею и начинаю тащить к выходу.

Мы уже у входа в дом, ждем Дмитрия, когда слышу голос в наушнике, и моя кровь леденеет.

— Сергей? Ты в порядке?

Я закрываю глаза, желая удариться обо что-нибудь. Она все это время слушала.

Сергей приезжает через час. Как только вижу, что входная дверь открывается, я вскакиваю с дивана. Вместо того чтобы подойти, он бросает взгляд в мою сторону и идет к лестнице. Я стою посреди гостиной, смотрю на его удаляющуюся фигуру и думаю, что, черт возьми, происходит. Тогда я принимаю решение. Если он хочет, чтобы его оставили в покое, то не бывать этому, потому что мне нужно знать, что с ним все в порядке.

Я поднимаюсь по лестнице как раз вовремя, чтобы увидеть, как он идет в свою спальню. Войдя в комнату, я не вижу его там, но в ванной течет вода.

— Сергей? — зову я и, не получив ответа, подхожу и открываю дверь.

Сергей стоит перед раковиной, склонив голову, а его руки так сильно сжимают край тумбы, что побелели костяшки пальцев.

— Феликс не должен был давать тебе слушать аудиоканал, — говорит он, не поднимая головы.

Я делаю пару шагов вперед и кладу руку на его.

— Почему?

— Потому что, Ангелина, мне не по душе идея, что ты слушаешь, пока я убиваю людей.

Он по-прежнему не смотрит на меня. Вместо этого сосредоточенно глядит на раковину, его челюсть крепко сжата. Я выключаю воду, затем кладу руку ему на щеку и медленно поворачиваю его голову к себе.

— Слышать или видеть, как убивают людей, для меня не новость, Сергей. — Я провожу тыльной стороной ладони по его лицу. — Ты весь в крови.

— Это не моя.

— Хорошо. — Я киваю и начинаю расстегивать его жилет.

Когда он стягивает жилет через голову, из него вырывается глухое ворчание.

— Черт, — бормочет он, хватается за рубашку и стягивает ее, открывая красный след между черными линиями татуировок.

— Сергей! — Я ахаю и наклоняюсь ближе, чтобы осмотреть его. — Это от выстрела?

— Просто синяк. Бронежилет остановил пулю.

Я слегка провожу кончиком пальца по поврежденной коже. Он мог умереть. Как они могли позволить ему пойти туда одному?

Он нежно берет меня за подбородок и поднимает мое лицо вверх.

— Это всего лишь легкая травма. Такое случается.

Он говорит так, как будто след от пули — пустяк. А что, если бы на нем не было бронежилета? Что если бы пуля пробила бронежилет? Я смотрю в его глаза и сжимаю лицо Сергея между ладонями, а затем прижимаюсь губами к его губам. Секунду или две он не отвечает, но потом обхватывает меня за талию и атакует мои губы.

Он поднимает меня на столешницу рядом с раковиной. Сергей отрывается от моих губ и глядит на меня, склонив голову набок.

— Ты знаешь, во что ввязываешься, Ангелина? — спрашивает Сергей, а я смотрю широко распахнутыми глазами, как он достает нож, пристегнутый к его бедру.

Я слежу за здоровенным лезвием, когда он перемещает его к моей груди и слегка изогнутым кончиком поддевает первую пуговицу моей рубашки. На гладкой металлической поверхности несколько темных пятен, похожих на засохшую кровь. Он пытается меня напугать?

— Да. — Наклонив голову, смотрю в его светлые глаза. Может, я и выгляжу скромной мышкой, но меня нелегко напугать. Люди, которые готовы убить, чтобы защитить, меня не пугают. Я боюсь лишь тех, кто причиняет боль другим для собственного удовольствия.

Я сжимаю его пальцы вокруг рукоятки ножа. Пуговица отлетает в сторону, с грохотом падая на пол.

Он опускает лезвие ниже, подставляя кончик под следующую цель.

— Уверена?

Я киваю, и вторая пуговица падает на пол. Вскоре за ней следует третья, и я сижу, не двигаясь, пока он продолжает срезать их до последней. Сделав глубокий вдох, я стягиваю рубашку и бросаю ее на пол. Сергей слегка улыбается уголками губ, и я втягиваю воздух, когда холодное лезвие слегка прижимается к середине груди.

— Мне нравится этот лифчик, — с придыханием говорю я.

— Мне тоже, — отвечает он, просовывая палец под ткань, скрепляющую чашечки, и двигая кончик ножа вверх. — Но я предпочитаю снять его.

Он разрезает тонкую ткань, и я вся трепещу.

Не отрывая взгляда от его глаз, отбрасываю испорченный кусок кружева рядом с рубашкой и откидываюсь назад. Сергей опускает нож в раковину, затем просовывает пальцы под пояс моих джинсов и наклоняет голову, пока его лицо не оказывается прямо напротив моего.

— Потом пути назад не будет, детка, — предупреждает он.

Да, думаю, не будет. Опираясь ладонями на стойку, я приподнимаю попку, пока он спускает мои брюки по ногам. Я ожидала, что он снимет с меня трусики, но вместо этого снова достает нож и кладет его мне между ног, прижимая плоскую сторону лезвия к трусикам. Я вздрагиваю. Сергей криво усмехается, и я стону, чувствуя, как между моих ног собирается жидкость. Он едва прикоснулся ко мне, но я уже на грани оргазма.

Он двигает нож вверх и в сторону, пока не достигает моего бедра, цепляет кончиком стринги и разрезает их.

— Тебе нравится портить мое нижнее белье?

— Безумно. — Он ухмыляется, затем повторяет действие с другой стороны. Последний кусочек ткани на мне спадает, оставляя меня совершенно голой, выставленной на обозрение ему под ярким флуоресцентным светом. Если бы это был любой другой мужчина, я бы нервничала. Но не с Сергеем. Он уже видел меня в худшем виде, поэтому не чувствую необходимости прятаться от него.

Не отрывая глаз от моих, он начинает расстегивать кобуры на бедрах, и оружие одно за другим падает на пол. Пистолет. Запасные магазины. Еще один нож. Наконец, он снимает штаны и боксеры и предстает передо мной во всей своей обнаженной красе. Когда смотрю на его твердые тугие мышцы, рельефные и безупречно проработанные, меня осеняет понимание. Его тело прекрасно, но это не просто показуха. Как и пистолеты, и ножи, которые сбросил, тело Сергея — это оружие, отточенное до совершенства и способное покончить с жизнью человека с минимальными усилиями — что я и наблюдала сегодня вечером.

Он придвигается ближе и берется левой рукой за мою шею, а правой скользит по спине и тянет меня вперед, пока не упирается головкой члена мне в сердцевину. Меня должно беспокоить то, что он только что оборвал несколько жизней теми же руками, удерживающими меня сейчас. По его рукам и лицу размазаны брызги засохшей крови. Но я не беспокоюсь. Вместо этого обхватываю ногами его талию и наслаждаюсь тем, как его член входит в меня. Он слишком большой, и я вскрикиваю, когда принимаю его. Мне все еще немного больно, но меня это не волнует. Несколько мгновений мы не двигаемся, глядя друг другу в глаза.

Сейчас все как-то по-другому. Тогда, в машине, это были просто два человека, поддавшиеся сексуальному влечению и действующие в соответствии с ним. Но в этот миг… все по-другому.

До сегодняшнего вечера я не понимала, кто такой Сергей Белов. Я слышала, как он убил шестерых вооруженных людей, быстро и эффективно, без колебаний. Теперь знаю. Я влюбилась в хладнокровного убийцу.

Зачарован. Кажется, что мой член вот-вот взорвется, но я не двигаюсь. Ангелина, не мигая, смотрит в мои глаза, и я полностью загипнотизирован. В ее взгляде нет страха. Нет нежелания. Люди редко смотрят мне в глаза. А если и пробуют, то большинство быстро отворачиваются, как будто боятся того, что могут увидеть, если посмотрят слишком пристально. Ее рука лежит на моем плече, ногти пронзают кожу, Ангелина одновременно обхватывает ногами мою талию и притягивает меня еще ближе.

Я провожу пальцами по ее спине и захватываю в горсть ее волосы, запрокидывая ее голову. Она вздрагивает и прикусывает нижнюю губу, закрывая глаза.

Я выхожу из нее, почти полностью, и слегка дергаю ее за волосы.

— Смотри на меня, детка.

Мне нужно, чтобы она смотрела на меня. Как только она открывает глаза, я со всей силы вонзаюсь в нее. Ангелина стонет, цепляясь за мои плечи, когда погружаюсь в нее до основания.

— Быстрее, — лепечет она.

— Нет. — Я улыбаюсь и выхожу, лишь затем снова проникаю внутрь, на этот раз медленнее. Звук ее дыхания — музыка для моих ушей. Выражение ее лица бесценно, что-то среднее между восторгом и разочарованием. Я отпускаю ее волосы и беру ее за подбородок, продолжая медленно входить и выходить, и наслаждаюсь губами Ангелины. Она на вкус как мед и грех, и моя сдержанность исчезает. Я хватаю ее за задницу левой рукой и врезаюсь в нее, прижимая наши рты друг к другу, когда наши дыхания смешиваются. Ангелина обхватывает мои руки, сжимая их так, словно от этого зависит ее жизнь, а я вхожу в нее снова и снова. Она стонет, закрывая глаза. Нет.

— Ангелина открой глаза, — рявкаю я и снова цепляюсь за ее подбородок. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня.

Она поднимает руки и берет мое лицо в ладони, и смотрит на меня так же, как и всегда — она видит меня, а не кого-то, кого присылают, когда нужно что-нибудь уничтожить или устранить людей. Не безумного человека, которого все боятся, что он убьет их, если они посмотрят на него не так. Просто… на меня.

— Ты останешься со мной, lisichka, — говорю я ей в губы и снова вхожу в нее. — Ты моя.

Ангелина стонет, дрожь сотрясает ее тело, и я продолжаю входить в нее, пока не нахожу свою собственную разрядку. Ни на секунду она не отрывает от меня глаз.

— Мне нужно принять душ, — говорит Сергей мне в губы, а потом прикусывает губу. — Я весь в крови

Я вздыхаю, все еще приходя в себя от кайфа.

— Ты не против компании?

— Нет.

Он кладет ладони на мои руки и скользит вниз, затем переходит к моей талии. Сергей спускает меня со стойки и переплетает свои пальцы с моими. В его глазах застыло затаенное возбуждение, а его хватка на моей руке остается крепкой. Он увлекает меня в душ и поворачивает краник. Струя обрушивается на него, стекая по лицу и телу, смывая кровь. Вода у его ног розовая, и я завороженно наблюдаю, как она бурлит, прежде чем исчезнуть в сливе. Когда поднимаю голову, Сергей смотрят на меня. Ждет. Я делаю шаг вперед и присоединяюсь к нему под струей, мои ноги рядом с его ногами в смеси крови и воды.

Он приподнимает бровь.

— Ты могла бы подождать, пока кровь смоется.

— Могла бы, — говорю я, глядя ему в глаза.

— Тебя это не беспокоит?

— Купаться в крови своих врагов? — Я смотрю на воду вокруг моих ног. Она все еще имеет бледно-розовый оттенок. — Не особо.

Он протягивает руку и убирает несколько прядей волос, которые прилипли к моим щекам.

— Ты — странная женщина.

— Вовсе нет, — говорю я и тянусь за мочалкой для тела. — Вполне обычная и, наверное, самая скучная.

Он берет мой подбородок между пальцами и поднимает мою голову.

— Ты совсем не скучная, детка.

— Твой брат сказал, что я похожа на библиотекаршу.

— Я понятия не имею, как должна выглядеть библиотекарша, но если так… — Он кладет свободную руку мне на плечо и проводит по моей груди, сжимая сосок, затем движется ниже по животу и, наконец, останавливается между моих ног. — Значит, библиотекарши — умопомрачительно сексуальные крошки.

Он прижимается своими губами к моим, в то время как рукой проводит вдоль моей спины.

— С самыми сладкими и упругими попками, — говорит он мне в рот и легонько шлепает меня по попе.

— Если ты так говоришь. — Я улыбаюсь, затем вскрикиваю, когда он прикусывает мою губу.

— Правда.

Я ухмыляюсь и выдавливаю немного средства для мытья тела на ладонь.

Сергей стонет.

— Только не клубнику.

Я опускаю взгляд на свою руку и вижу, что схватила бутылочку со средством из своих. Коварно улыбаясь, выдавливаю еще немного. Пока мою его грудь, осторожно касаясь места, куда попала пуля, я внимательно рассматриваю татуировки на его коже. Большинство из них — жуткие сцены, выполненные в мельчайших подробностях. Однако то тут, то там между многочисленными черепами, мифологическими существами и мелькающими апокалиптическими пейзажами видны слова, написанные по-русски.

Я провожу пальцем по хвосту крылатой змеи на его грудной кости и следую за ним до плеча. Сергей поворачивается, подставляя мне спину, и я продолжаю движение вдоль тела существа, которое заканчивается над его лопаткой гигантской головой с зияющими челюстями. Я заметила только один шрам на передней части тела Сергея, короткую горизонтальную линию сбоку от шеи, но на его спине их несколько. Один круглый след возле головы змеи на плече, и еще один на бедре. Я провожу пальцами по каждому из них, затем целую его плечо. Раздается резкий вдох, и в следующее мгновение я прижата к стене. Сергея впивается в мой рот, а твердым членом упирается мне в живот.

— Ненадолго же тебя хватило. — Я провожу рукой по его длине. — Мы пытаемся побить какой-то рекорд? Потому что не уверена, что смогу поддерживать такой темп.

— Не волнуйся. Выносливость приходит с практикой. — Он выключает воду, берет с полки полотенце и накидывает его мне на плечи. Обернув меня, он поднимает меня на руки и выносит из ванной в постель.

— Это кажется знакомым, — говорю я и зарываюсь лицом в его шею. — Только запах у тебя на этот раз другой.

— И чья это вина?

Улыбаясь, я облизываю его шею, а затем слегка прикусываю кожу.

— Я не жалуюсь.

Положив меня на кровать, он забирается на меня.

— Теперь моя очередь пробовать.

Вместо того чтобы попробовать мою шею, как я ожидала, он двигается вниз по моему телу, закидывает мои ноги себе на плечи, и я смотрю, как он опускает голову и лижет мою киску.

— Совершенство, — бормочет он, затем лижет ее еще несколько раз, заставляя меня ахнуть. Сергей посасывает клитор, и дрожь охватывает мое тело. Я хочу, чтобы он продолжал, но в то же время кажется, что я взорвусь, если он снова не войдет в меня. Когда он добавляет палец, я стону и хватаюсь за его волосы, так как мое лоно трепещет. Сергей отрывается от меня, и я стону от разочарования, но в следующее мгновение меня заполняет его член. Сергей опускается на меня сверху, и его сердце бьется о мое. Он обхватывает меня рукой и ласкает мою щеку другой ладонью. Я стону и не свожу с него взгляда, пока он входит в меня.

Каждый толчок, каждая боль, каждый раз, когда его член растягивает мои стеночки, ощущается как доказательство жизни. Я так боялась за него сегодня. Я никогда не забуду эти двадцать минут. Мне так надоело смотреть, как умирают все, кто мне дорог.

Одной рукой сжимая его изо всех сил, другой я накрываю его щеку. В глазах щиплет. Он здесь. Он жив. Сергей снова входит в меня до упора. Его сердцебиение учащается. Еще один толчок. Живой. Живой. Живой.