Сокровище Кэша

ГЛАВА 4

Кайла

Несколько недель назад я застала Лану, целующуюся с одним из барменов в подсобке. У нас в баре есть правила, которые запрещают персоналу заводить отношения, чтобы избежать драмы, но, когда я увидела их, то была так же потрясена, как и очарована. До этого я никогда не была свидетелем ничего столь откровенного, и на несколько секунд застыла, очарованная тем, что увидела.

От тихих звуков, которые издавала Лана, когда он прижимал ее к стене, до того, как они срывали друг с друга одежду… Я пробыла там всего три секунды, прежде чем поняла, что увидела достаточно, чтобы испортить свои невинные глаза. До той роковой ночи, они всю неделю не сводили друг с друга глаз, обмениваясь кокетливыми взглядами то тут, то там. Лана чуть расстегивала рубашку, обнажая декольте, а мужчина жадно поглощал его, путаясь в заказах, наблюдая за ней весь вечер.

— Парням нравится, когда ты их дразнишь, — сказала мне подруга, когда я усомнилась в ее игре в кошки-мышки с барменом. — Им нравится, когда ты обнажаешь частички себя, дразнишь медленно и возбуждаешь, волнуешь их, поэтому гораздо приятнее, когда они наконец набрасываются на тебя.

В то время я не придала особого значения ее словам, полагая, что мне не нужно беспокоиться о соблазнении парней, но теперь… Я так близка к Кэшу, это все, чего я хочу.

Хочу показать ему, что не собираюсь убегать от этих развивающихся чувств, и если я и должна буду с кем-то поделиться собой, то хочу, чтобы это был он…

Нервно вздохнув, я отстраняюсь и встаю на ноги, заставляя Кэша тоже сесть. Мои пальцы дрожат, но я быстро хватаю свитер и снимаю его, прежде чем успеваю передумать. Щеки начинают гореть, но я даже не думаю, что Кэш замечает, как напрягаются его красивые черты, когда взгляд опускается на мою грудь. Он резко втягивает воздух, когда я расстегиваю лифчик, и нервно прикусывает губу, когда я позволяю ему упасть. Горячий взгляд скользит по моему телу, пока я борюсь с желанием нервно переминаться с ноги на ногу.

Не нервничай. Кэш — безопасность. Он мой лучший друг, человек, который спас меня.

Я судорожно выдохнула, замечая, что массивная выпуклость спереди его штанов, похоже, увеличилась вдвое. Мой живот трепещет от волнения и возбуждения, когда я смотрю на его эрекцию, и на секунду сомневаюсь в целесообразности продолжения.

Нет, я зашла слишком далеко, чтобы останавливаться.

Кроме того, часть меня наслаждается тем, как этот обычно стойкий мужчина теряет самообладание, и это побуждает меня расстегнуть джинсы, спуская их с бедер. Я снимаю их, оставаясь в одних трусиках, что, согласно «Руководству Ланы по соблазнению», — это все, что нужно сделать.

Закусываю губу, стоя голой перед своим лучшим другом, одновременно борясь с застенчивостью и неловкостью. Я практически вижу жар в его глазах, когда Кэш проводит по моему телу взглядом, пожирая меня и посылая боль в самое нутро.

— Я… я… — Пытаюсь успокоить свой голос, хотя он немного дрожит. — Я никогда этого раньше не делала, на случай, если, э-э, тебе интересно.

— Мне интересно. У тебя хорошо получается, — хрипло говорит Кэш, ноздри раздуваются, когда он поднимает глаза, чтобы встретиться с моими, и я краснею от напряжения, которое читаю в его глазах. Он поправляет выпуклость в штанах, прежде чем откинуться на спинку дивана. — Сними их, Веснушка.

Его грубый, властный голос заставляет сердцевину пульсировать, а румянец на моем лице усиливается. Должно быть, в этот момент я очень похожа на спелый помидор.

— Т-ты имеешь в виду трусики?

— Да, детка, я имею в виду трусики.

— Ладно, — шепчу застенчиво, засовывая кончики пальцев за пояс своих розовых трусиков, прежде чем спустить их вниз. Я задыхаюсь, когда понимаю, насколько они мокрые. Не думала, что это возможно, и, тем не менее, мой лучший друг видит очевидные признаки моего возбуждения.

Боже мой, неужели он понимает, что я отчаянно хочу его? Что я хотела его с той секунды, как увидела его в баре, ранее вечером?

Глаза мужчины темнеют, когда я стягиваю трусики, оставаясь совершенно голой и более уязвимой, чем я когда-либо чувствовала в своей жизни, но… Это мой лучший друг.

Кэш — единственный человек в мире, которому я доверяю больше всего.

С ним можно быть уязвимой.

— Блять, Веснушка. Я даже отсюда вижу, какая ты мокрая, — хрипло произносит он. — Держу пари, если я проведу пальцем у тебя между ног, он станет очень мокрым от твоей влаги.

— Да, — выдыхаю я, чувствуя, как дрожь сотрясает мое тело, а соски наливаются от его жадного взгляда.

— Иди сюда, — командует Кэш, и я двигаюсь с молниеносной скоростью, не в силах сделать что-либо еще. Он хватает мою руку, когда я подхожу к нему, и тянет меня на колени, а руки скользят к моей талии, пока я седлаю толстые бедра. — Ты не представляешь, как долго я этого хотел. — Его пальцы скользят по моему телу, и прерывистый стон срывается с моих губ, когда он обхватывает мои набухшие соски своими мозолистыми руками. Мне больно…

Я изнываю не только от желания ощутить, как его руки ласкают все мое тело, но и от желания прикоснуться к нему, поэтому я поддаюсь, пробегая руками по мышцам его предплечий, наслаждаясь твердостью тела и ненавидя рубашку, которая мешает мне прикасаясь к его коже.

— Это твой последний шанс остановить нас, Кайла, — хрипло говорит он, наклоняясь и горячо касаясь моих губ своими. — После этого я не остановлюсь, пока не войду в тебя по самые яйца.

— О, Боже, — хнычу я, когда он зажимает сосок между пальцев и сильно дергает, посылая волну тепла через мой живот и вниз к моей киске. Чувствую, что становлюсь очень мокрой с каждой секундой, несомненно, пачкая его джинсы.

— Веснушка, я серьезно, — говорит Кэш, но как я могу хоть о чем-то думать, пока он так дразнит мое тело? Каждое прикосновение стирает все разумные мысли из моего мозга.

Я слепо царапаю его грудь, пока дрожь сотрясает мое тело, разрывая ткань рубашки, что меня совершенно не беспокоит. Я просто хочу чувствовать его кожу на своей. Стягиваю с него рубашку, мой взгляд падает на его татуированную грудь и плечи, и, Боже мой, он идеален. Его мышцы хорошо очерчены и с восхитительным прессом, который заставляет мой пульс учащаться.

— Не хочу останавливаться, — отвечаю я на его предупреждение. По телу пробегает дрожь, когда наши взгляды встречаются, и я позволяю ему прочитать посыл в глазах, который не могу произнести вслух. После сегодняшнего вечера, мы не сможем снова стать просто друзьями.

Я поддаюсь вперед, покачиваясь на его члене, мы оба стонем от этого движения. Его реакция дает мне немного смелости наклониться и сделать то, о чем я думала всю ночь. Я зарываюсь лицом в его шею, глубоко вдыхая опьяняющий запах мужчины, чувствуя тяжелое биение его пульса на своих губах.

— Не останавливайся, — снова шепчу я, касаясь губами его кожи, чувствуя, как он дрожит подо мной, реакция Кэша медленно убирает нервозность от близости с моим лучшим другом, или, возможно, все наоборот. Может быть, я могу быть такой с ним, потому что он мой лучший друг.

Я питаю слабость к Кэшу, стараясь не злоупотреблять этим, особенно на работе.

— Я предупреждал тебя, Веснушка. Я совсем не похож на тех молодых искателей приключений, которые заходят в бар и пытаются к тебе подкатить, — грубо говорит Кэш, прежде чем зарыться своими длинными пальцами в мои волосы и сильно потянуть, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Разве ты не предупреждал всех держаться от меня подальше? — Спрашиваю я, глядя ему прямо в глаза, ожидая, что он опровергнет мои слова, доказывая, что Лана не права, но Кэш не утруждает себя опровержением слухов.

— Черт возьми, да, я сделал это, — рычит он, одним движением разворачивая нас на диване, так что я оказываюсь под ним. Мои глаза закрываются, когда Кэш опускает голову, чтобы поцеловать мою шею, скользя губами по телу, и когда его рот горячо смыкается на моем соске, я трясусь о него. Моя спина выгибается, я кричу, когда между моих ног нарастает давление. — Никому не позволю прикасаться к тебе, — говорит он, продолжая облизывать, его голос глубокий и опасный. — Эти идеальные, сочные сиськи принадлежат мне. Я извиваюсь под ним, когда Кэш втягивает мой сосок в свой горячий рот, зарываюсь пальцами в его волосы, пока он дразнит мое тело.

— Ох… Кэш… О, Боже, — вскрикиваю я, когда он переключает свое внимание на другой сосок, и дрожь пробегает по моему телу, когда зубы нежно касаются чувствительного бутона.

Я чувствую его горячий взгляд на своем лице, когда он начинает вылизывать дорожку вниз по моему телу. Тяжело дышу к тому времени, как Кэш устраивается между моих ног, безмолвно предупреждая, прежде чем закинуть мою левую ногу себе на плечо, зарыться лицом в мою киску, у меня под веками взрывается фейерверк.

Он не дразнит, не проявляет нежность и не подталкивает меня к этому, просто ненасытный мужчина предупреждает меня о своем голоде.

У меня даже нет возможности смутиться из-за моего уязвимого положения, или из-за того, как сильно я раскрываюсь перед мужчиной, который до этого момента даже ни разу не целовал меня, а теперь прижимается носом к моей промежности, слизывая мое возбуждение.

Кэш тяжело стонет при первом же прикосновении языка к моей дрожащей плоти, этот звук вызывает прилив тепла, затопивший мою и без того мокрую киску.

— Ты вся мокрая, детка, — говорит мне бывший друг, его глаза встречаются с моими, когда он наклоняется и проводит языком между складок, полакомившись моим возбуждением. Мое дыхание становится прерывистым, как от того, что он делает со мной, так и от его взгляда. Его грозные серые глаза настолько горячие, что они угрожают засосать меня в свою темную бездну, и, видит Бог, я слаба, чтобы сопротивляться ему. — Я собираюсь жестко тебя трахнуть, залить эту горячую киску своей спермой и пометить тебя изнутри и снаружи.

Мои щеки вспыхивают от его слов, но вскоре я уже не в силах испытывать и эти эмоции, видя, как он проводит руками по моим бедрам, облизывая мою киску. Горячее скольжение его языка по моей сердцевине заставляет тело дрожать, пока в животе нарастает давление.

Я хрипло стону и дергаюсь, когда он проводит языком по моему клитору и достигает точки G. Мои бедра дергаются у его головы, я беспокойно двигаюсь, качая бедрами против его дразнящего языка и преследуя восхитительное чувство, которое нарастает с небывалой интенсивностью. Мое тело начинает дрожать от потребности в освобождении, и он, должно быть, чувствует, как я близко, когда он смыкает свои голодные губы вокруг моего клитора и слегка посасывает, этого достаточно, чтобы весь мой мир взорвался.

— Кэш, — всхлипываю я, когда удовольствие пронзает от корней волос до кончиков пальцев ног, заставляя меня дико метаться и видеть целые галактики, в то время как его неумолимый язык продолжает работать, вытягивая оргазм.

Не знаю, сколько это длится. Две минуты? Десять? Может быть, даже час, но это кажется вечностью, прежде чем мое тело медленно опустится с самой высокой точки, где я когда-либо была. Подумать только, что мой лучший друг сделал это…

Я зову его по имени, на этот раз мой голос мягкий и нуждающийся. С темными, хищными глазами он поднимается по моему телу. Я содрогаюсь от ощущения его обнаженного тела, прижатого к моему. Он, должно быть, разделся, пока я была потеряна в своем удовольствии, но я не останавливаю его, потому что восхитительный мужчина давит всем весом на меня. Это то, о чем я никогда не знала, но это мне было нужно. Твердое прикосновение его эрекции к моему бедру должно было бы напугать, но все, что я чувствую, — это возбуждение, сотрясающее грудь.

— Моя. Ты моя, Кайла, — стонет Кэш за секунду до того, как его губы касаются моих в поцелуе, от которого пальцы ног сжимаются от удовольствия. Мои губы раздвигаются в ответ, я глубоко стону, когда пробую себя на его языке. Поцелуй Кэша горячий и отчаянный, наше поверхностное дыхание горячо смешивается, пока он жадно пожирает мой рот. Пульс возбуждения начинает нарастать в моем животе, когда он проводит кончиком пальца по соску, грубо прижимая свою мозолистую ладонь к моей груди.

— Кэш, — хнычу я в поцелуе, когда чувствую, как его член упирается в мои бедра, и впервые просачивается лучик сомнения. — Не думаю… Поместится ли?

— Все будет хорошо, — обещает он, нежно касаясь губами моих, пока входит в мою темную дырочку своим членом, и я задыхаюсь от вторжения. — Этот член был создан для тебя, детка. — Я обхватываю его плечи и готовлюсь к боли, о которой слышала, но она не приходит. — Обещаю, что будет совсем немного больно, но я сделаю так, чтобы было приятно.

Его тело напряглось, я слышу боль в голосе, когда Кэш сдерживается, что заставляет меня влюбиться в него еще больше. Этот мужчина всегда заботился обо мне, помогал, и ничего не получал взамен… Я хочу дать ему это.

Хочу, чтобы мой лучший друг почувствовал то счастье, которое он мне дарит. Дать ему то же удовольствие, которое он так бескорыстно дарил мне до этого момента.

Ему я отдам единственное, что у меня есть: СЕБЯ.

Поэтому я поднимаю руку к его челюсти, глядя в глаза моего нежного гиганта, давая понять, что я всегда буду принадлежать только ему.

— Хочу, — шепчу, мои глаза встретились с его. — Хочу тебя.

Кэш издает сдавленный рев, прежде чем полностью войти в меня, и я зарываюсь лицом в шею моего мужчины, когда боль пронзает тело. Впиваюсь пальцами в его спину, пытаясь понять, что именно я чувствую. Боль есть, но она быстро угасает, и занимает ее место что-то…

Потрясающее.

— Боже мой, детка, ты такая мокрая и узкая, — выдавливает Кэш напряженным голосом. — Я мог бы кончить только от твоей тесноты, не пошевелив ни единым мускулом. — Мое сердце сжимается, когда он касается губами моего уха. — Поговори со мной, Кайла.

— Я в порядке, — отвечаю, мой голос звучит хрипло. Двигаю бедрами, пытаясь приспособиться к наполненности, которую его массивный член заставляет меня чувствовать.

— Я так чертовски хочу тебя, детка, но мысль о том, чтобы причинить тебе боль, причиняет боль и мне. Я могу остановиться, если слишком больно…

— Нет, — кричу я, опуская руки ему на поясницу и прижимая к себе. — Не останавливайся. Ты обещал, что не будешь.

— Блять, что ты со мной делаешь. — Он изучает мое лицо, пока бедра начинают двигаться, трахая меня в медленном темпе, я чувствую, какое напряжение он испытывает, сдерживаясь, но я не хочу, чтобы он сдерживался со мной. Со мной — никогда.

Я хочу его всего.

— Возьми меня, — шепчу я, проводя пальцами по его мускулистой спине. — Не сдерживайся. Хочу, чтобы ты…

Мой рот раскрывается в беззвучном крике, когда он врезается в меня с такой интенсивностью, что это обрывает все мысли. Мои глаза закатываются от удовольствия, которое пронзает позвоночник, и я могу сказать, что что-то в нем изменилось.

Кэш отталкивается, чтобы встретиться со мной взглядом, прежде чем начать по-настоящему трахать меня. Он не сдерживается, когда обхватывает рукой мое бедро, входя в меня по самые яйца, и все чувство нежности ускользает из его глаз.

— Моя, — рычит он, его бедра поднимаются и жестко шлепают по моим, трахая, разрушая. Я вскрикиваю, когда его большой палец ныряет между нами, а средний палец проводит по моему чувствительному бугорку, горячее трение возвращает меня к точке повышенного удовольствия, которое грозит взорваться, и на этот раз я не уверена, что переживу.

— Слишком много всего, — всхлипываю я, пока удовольствие продолжает нарастать с каждым сильным толчком. Я отчаянно царапаю его спину. — О, я… Слишком много. Кэш!

Он ускоряет движение своего толстого пальца на клиторе, трахая все быстрее и жестче, пока я не начинаю молить о сладком освобождении, и когда оно наступает, то оказывается совсем не таким, каким я могла его представить.

Дикий крик вырывается из горла, оргазм уносит меня в совершенно новое путешествие, пронзая насквозь… Я обхватываю его своим телом, что, кажется, доводит Кэша до оргазма вместе со мной. Он зарывается лицом в мою шею, извергая горячее семя в мою киску, все сильнее вгоняя свой член, пока я не вытягиваю из него все до капли, прежде чем он, наконец, рухнул на меня.

Я успокаивающе провожа рукой по его спине, наслаждаясь ощущением веса на мне. Понятия не имею, как долго мы лежим так, не обменявшись ни словом, но, возможно, это самое безопасное, что я когда-либо чувствовала. Здесь тихо, комната наполнена только звуками нашего тяжелого дыхания, это так мирно.

Я только что занималась сексом со своим лучшим другом.

Жду, что ко мне просочится сожаление, страх, стыд или любая другая эмоция, которая могла бы испортить этот момент, но… Ничего.

Момент идеален. Если бы мне дали шанс, я бы сделала это снова. Я бы позволяла Кэшу быть моим первым каждый раз, если бы застряла в петле.

— Наш ужин, наверное, уже остыл, — шепчу я, нарушая тишину. — Пойду и разогрею его.

Кэш поднимает голову, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, на его лице читается беспокойство. Возможно, я одна из немногих людей, которым он показал эту сторону себя.

— Кайла, ты в порядке?

— Мне больше нравится, когда ты называешь меня Веснушкой, — говорю я в ответ. — Знаешь, в детстве я ненавидела свои веснушки. Мне говорили, что они исчезнут после полового созревания, но они остались, и меня часто из-за них дразнили. Но когда ты это говоришь, в словах нет злобы.

Он хмурит брови, глядя на меня.

— Я серьезно, Веснушка, — говорит он, его темные глаза что-то во мне пробуждают. Боюсь заглядывать в них слишком глубоко, но у меня такое чувство, что я влюбилась в своего лучшего друга. Возможно, это произошло давно, и только сейчас я с этим смирилась. — Мне нужно знать, что ты в порядке. Я был немного груб с тобой, и никогда не прощу себе, если причиню боль.

Нет, я уверена, что влюблена в своего лучшего друга.

Я открываю рот, чтобы заверить его в том, как это было волшебно и неповторимо, но горло сжимается, когда я пытаюсь выговорить слова, поэтому просто обнимаю массивные плечи и зарываюсь лицом в его шею.

— Все хорошо.

«Хорошо» не описывает и половины всего испытанного, но на данный момент должно хватить.