Солнечный свет для Шэдоу

ГЛАВА 4

Шэдоу

Дважды в жизни я испытывал отчаяние.

Впервые это случилось шесть лет назад, перед тем как я вступил в «Steel Order». У всех в клубе есть своя история, но моя — самая мрачная. Я родился в семье русских мафиози и был обречен провести жизнь, сражаясь и живя по правилам, в которые не верил.

Я был марионеткой. Все мы были ими. Марионетками для людей, жаждущих крови, власти и контроля. Я хотел вырваться. Единственный способ покинуть Братву — в черном мешке для трупов. Чем старше я становился, тем сильнее хотел сбежать. Дошло до того, что я инсценировал собственную смерть и сбежал в Остин.

Перед вступлением в «Steel Order» я сомневался, стоит ли менять одну криминальную жизнь на другую. Но здесь братство основано не на крови, а на взаимной любви и уважении. Я построил новую жизнь с этими людьми и думал, что больше никогда не испытаю отчаяния.

Пока не появилась Лиза и не перечеркнула все.

Я хочу ее так же сильно, как когда-то хотел свободы. И готов на все. Я никогда не желал ни одну женщину так, как эту огненную голубоглазую фею. Она идеальна с головы до ног. Но дело не только в ее внешности. Мне нравится все в ней. То, как она говорит, как надувает губки, когда злится на меня. Как пытается меня запугать.

Лиза смягчает те части меня, которые я считал навсегда окаменевшими.

Она сводит меня с ума.

И я ее хочу.

Не только сегодня, как я ей обещал. Я хочу смотреть на ее большие, невинные голубые глаза, который злятся на меня и мою дерзость, а потом смягчаются от моего прикосновения. Мой маленький упрямый подарок.

— Снимай, — приказывает она, и мои губы дергаются от ее властного тона. Но с членом, который едва не прорывает джинсы, я сдаюсь. Хватаю футболку и снимаю ее через голову, швыряя в сторону. Я наблюдаю, как загораются ее глаза, мои мускулы напрягаются, когда она проводит пальцами по моему торсу. Я шиплю, когда ее ноготь случайно царапает сосок, и, судя по ее удивленному взгляду, она не специально. Несмотря на всю ее дерзость, в ней все еще есть что-то невинное.

— Хватит игр, малышка, — рычу я, обхватываю ее за бедра и поднимаю на руки. Наши губы сливаются, прежде чем она успевает сообразить, что происходит. Я глухо стону, когда ее губы встречаются с моими. Сперва неумело, что сразу выдает ее неопытность, и, блять, эта мысль заставляет мой член пульсировать в джинсах.

Ее поцелуи становятся смелее, рот раскрывается для моего языка, и вскоре она уже извивается и стонет у меня на руках, наши языки сплетаются в первобытной потребности. Я несу ее на кровать, целуя сладкие губы и сжимая ее аппетитную задницу.

Черт, как же я хочу оказаться внутри нее. Желание настолько сильное, что трудно думать о чем-то другом. Она совершенна. И она моя.

Моя!

Мне плевать, что мы встретились только сегодня. Я видел сотни женщин, но ни одна не заставляла мое сердце так сильно биться. Ни одна не доводила меня до такого отчаяния.

— Хочу, чтобы ты была голой прямо сейчас, — рычу я ей в губы и опускаю на край кровати.

— Да, — стонет она, ее глаза сияют от возбуждения. Я голодным взглядом наблюдаю, как она спускает бретельки своего топа, обнажая идеальную грудь с розовыми сосками, манящими мои губы. Я едва не кончаю в штаны, как подросток, впервые узнавший, для чего нужен член.

Черт!

Я следую на кровать за ней, устраивая колено между ее раздвинутыми ногами. Мой член разрывается от желания сорвать с нее остатки одежды и овладеть ею, как дикое животное, но я сдерживаюсь.

— Ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать, малышка, — рычу я, ведя рукой по ее животу и сжимая ладонью ее грудь, играя с твердым соском между пальцев. Она тихо стонет и подается вперед, и этот звук такой чертовски сексуальный, что я едва не теряю над собой контроль. — Ты не представляешь, сколькими способами я хочу овладеть твоей тугой, сладкой киской.

Ее губы приоткрываются в удивлении, когда я расстегиваю юбку и снимаю ее, отбрасывая в сторону. Мои глаза не отрываются от нее, когда я хватаю трусики и срываю их вниз, оставляя ее полностью обнаженной.

Ее щеки заливает румянец, когда наши взгляды встречаются в таком интимном моменте, что у меня сжимается сердце.

— Я… Я тоже тебя хочу, Шэдоу.

Блять!

— Тогда лучше не заставлять тебя ждать, розочка, — ухмыляюсь я, расправляясь с молнией на джинсах. Ее глаза внимательно следят за каждым моим движением, когда я скидываю их вместе с боксерами, обнажая свой член. Ее глаза расширяются, и впервые с тех пор, как я привел ее в клуб, я читаю в ее взгляде нерешительность.

— Нервничаешь?

Ее глаза впиваются в мои, и я едва сдерживаю смех, когда упрямство вытесняет страх. Она мотает головой и упрямо говорит:

— Я… я не нервничаю. С чего бы мне нервничать? Я видела члены. Не раз. Очень много раз.

— Да ну? — насмешливо поддразниваю я, снова забираясь на кровать и раздвигая ее ноги. Прижимаю твердый член к внутренней стороне бедра и начинаю двигать бедрами. Хриплый стон вырывается из меня, когда мой член трется о ее нежную кожу. Она тихо стонет, когда я провожу языком по ее шее, нежно царапаю зубами ее ушную раковину.

— А теперь скажи мне, моя маленькая лгунья, сколько членов ты видела? А еще лучше скажи, сколько раз их чувствовала внутри себя?

— М-много, — лжет она, дрожа, когда я прикусываю мочку ее уха. Я бы пришел в ярость и захотел стереть с ее кожи следы любого другого мужчины, если бы не знал, что она врет. Причем очень неубедительно. И все же мне до отчаяния хочется вставить свой член в ее маленькую сладкую дырочку и излить в нее свое семя, но, как бы она ни была упряма, последнее, что я собираюсь сделать, — это причинить боль этой девушке.

Я опускаю руку между нами и веду пальцем по ее киске, ощущая, как учащается мое дыхание, когда я нахожу ее влажной от возбуждения. Погружаю палец между ее складочками, и она вздрагивает, когда я задеваю чувствительный клитор.

— Блять, детка, ты такая мокрая, — выдыхаю я ей в шею. — Мой член жаждет оказаться внутри твоей маленькой тугой пизды и трахать тебя так так сильно, пока я не залью тебя своим семенем.

Я собираю ее влагу и направляю к узкой дырочке, рыча, когда ее киска сжимается вокруг кончика моего пальца. Это одно движение чуть не сводит меня с ума, но я пытаюсь держать себя в руках, чтобы не потерять контроль.

— Шэдоу…

— Расслабься, розочка, — шепчу сквозь стиснутые зубы. — Я позабочусь о тебе, обещаю.

Я прижимаюсь губами к ее шее, нежно касаясь места под ухом, и чувствую, как ее тело начинает уступать мне, позволяя погрузить палец глубже. Я подавляю желание насадить ее на свой член, выбирая вместо этого медленный и мучительный путь, добавляя второй палец, расширяя ее, пока провожу языком по ее груди и снова принимаюсь за этот манящий сосочек. Ее влага усиливается, и только когда мои бедра начинают дрожать от напряжения, я убираю пальцы, чтобы направить свой член к ее киске.

Она хватает меня за руки и смотрит на меня снизу-вверх, пока я провожу головкой между ее складочками, собирая ее возбуждение, прежде чем осторожно ввести в ее узкую дырочку. Я подавляю потребность насадить ее на свой член, погружаясь в нее медленно, борясь с желанием кончить сразу.

— Ох! — выдыхает она, когда головка входит внутрь. — Слишком большой.

— Больше, чем у предыдущего парня? — дразню я.

Она бросает на меня сердитый взгляд, но в нем нет и доли серьезности. Даже так, она расслабляется подо мной, и я ввожу еще дюйм. Ее ногти впиваются в мою кожу, поэтому я наклоняюсь и целую ее жадным поцелуем, пока она не начинает извиваться подо мной, ее тело становится еще более влажным от возбуждения. Тихие стоны еще сильнее разжигают мое желание.

— Готова, — хнычет она в мои губы, проводя ногтями по моей спине. — Еще, пожалуйста.

Черт!

Я подхватываю ее ногу и кладу себе на бедро, резко входя в нее, разрывая тонкую пленку ее невинности. Она вскрикивает, вонзая ногти в мои плечи, но я едва чувствую это, сдерживаясь, чтобы не кончить в ее тугую пизду. Сжимаю зубы, пытаясь восстановить контроль, и смотрю на нее.

— Эй, розочка, ты как?

— Да! — всхлипывает она, цепляясь за мою руку. — Я… Ты такой большой…

Ее губы раскрываются, когда я осторожно двигаю бедрами, следя за ее выражением в поисках намека на боль. Она такая узкая и влажная, что это настоящая пытка для моего самообладания.

— Скажи, если больно…

— Нет, не больно.

— Лиза!

— Ладно, чуть-чуть больно, но… — Ее глаза стекленеют, когда я начинаю двигаться быстрее. — Но и приятно тоже.

— Я сделаю так, что будет лучше, чем приятно. — Я припадаю к ее губам, жадно целую ее, врываясь все глубже. Мои яйца тяжелеют от желания выплеснуть свою сперму в нее, но я держусь, двигаясь быстрее и сильнее, пока не оказываюсь на грани и вынужден замедлиться, чтобы не сорваться. Меняю позицию так, чтобы основание моего члена терлось о ее клитор, и с наслаждением наблюдаю, как ее губы раскрываются в громком стоне.

— О, Боже!

Я опускаю губы на ее шею, целуя нежную кожу.

— Нравится?

Она судорожно кивает, дыхание становится прерывистым, пока я вхожу в нее все быстрее. Я жадно смотрю, как ее покрасневшая грудь подпрыгивает при каждом моем движении, а стоны становятся все отчаяннее.

— Шэдоу… о Боже, — всхлипывает она, когда я неистово вбиваюсь в нее, отчего изголовье кровати качается, ударяясь о стену.

Я шиплю, когда она вдруг касается моей груди, задевая сосок, и я едва не кончаю на месте, но она даже не осознает, что делает. Ее голова запрокинута, и я понимаю, что она близка. Ее колени дрожат, киска судорожно сжимает мой член, и я продолжаю вбиваться в нее все сильнее, пока она не вонзает ногти в мою грудь, ее рот раскрывается в беззвучном крике, а ее тело сжимается вокруг меня. Я впиваюсь пальцами в ее бедра и безжалостно долблюсь в нее, доводя ее до оргазма, пока не кончаю и я. Мои мышцы и яйца напрягаются, прежде чем освободиться, и я изливаю свое семя в ее лоно.

— Ты идеальна, детка, — выдыхаю я, продолжая двигаться в ее пульсирующей киске, выплескивая бесконечные струи глубоко в ее сладкую пизду. Она содрогается, когда мои толчки замедляются. Я нежно касаюсь губами уголка ее рта, опускаясь к шее и шепча ей, как она совершенна. Ее дыхание сбито, и когда я отстраняюсь, то вижу на ее лице улыбку.

— Эй, розочка, ты как?

— Да, — кивает она и зевает. — Ты меня вымотал. Ни одному из моих других любовников это не удавалось.

— Даже не сомневаюсь, — хмыкаю я и целую ее губы, прежде чем встать с кровати. — Принесу что-нибудь, чтобы тебя вытереть.

Я иду в ванную, привожу себя в порядок и возвращаюсь с мокрым полотенцем. Лиза уже дремлет, ее дыхание ровное.

— Лиза?

— Ммм? — сонно мурлычет она, не открывая глаз.

— Я тебя вытру, хорошо? — Она не отвечает, когда я осторожно протираю ее бедра, свидетельство ее потерянной девственности будоражит во мне что-то собственническое.

Мое.

Она теперь моя. Мне остается только убедить ее в этом.

Я выбрасываю полотенце и укрываю свою уставшую девочку одеялом. Наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в губы. Улыбка трогает ее губы, но тут же исчезает.

— Так хорошо. Хочется еще, — сонно шепчет она, устраиваясь поудобнее.

Я улыбаюсь, глядя на эту упрямую девчонку, которая за такое короткое время успела проникнуть в мое сердце и жизнь. Ради нее я готов спуститься в ад, если потребуется, чтобы удержать ее рядом.