Солнечный свет для Шэдоу

ГЛАВА 7

Лиза

Вот так выглядят мои кошмары.

Стою в огромном торговом центре, вокруг яркий свет ламп, отбрасывающих зловещие тени. Смех покупателей звучит странно, а разноцветные витрины кажутся жуткими. Кошмар довершает толпа шумных людей — полная противоположность моей обычной спокойной жизни.

Почти думаю, что мне все это снится, когда Рея цепляется за мою руку и тянет в очередной бутик.

Нет, не сон. К сожалению.

Я добровольно пошла с новой подругой в торговый центр, и никакие угрозы и уговоры не потребовались. Утром, когда я собиралась уехать в город, Рея пришла к Шэдоу и застала меня за сборами. Заявила, что Саша на работе, а ей скучно, и что мы идем за покупками. Я хотела отказаться, но перспектива вернуться в пустую квартиру не слишком радовала, и я согласилась пойти с ней.

— Лиза, тебе обязательно понравятся вещи, которые здесь продают, — говорит Рея, заговорщически подмигивая. — Именно здесь я покупаю все свои сексуальные штучки, чтобы дразнить Найта. — Она наклоняется ближе и шепчет: — Говорю тебе, Лиза, у этого мужчины есть отвратительная привычка рвать мои трусики на куски.

— Если это такая уж плохая привычка, почему ты улыбаешься, как кошка, съевшая канарейку?

— Потому что мне нравится, когда он их рвет. Значит, что потом купит мне новые! Так что пойдем тратить денежки моего любимого.

Она тянет меня в отдел с нижним бельем, и я почти уверена, что у меня сотрясение мозга и мне все мерещится. Как еще объяснить весь этот сумасшедший цирк, который творится в моей жизни последние дни? Моя скучная рутина за пару дней превратилась в головокружительный аттракцион без тормозов. И все же, приятно, когда рядом кто-то с такой противоположной мне энергией.

К нам подходит продавщица, но Рея вежливо отказывается от ее помощи, заявляя, что мы сами справимся. Когда мы остаемся одни, она снова переключает внимание на меня.

— Умираю от любопытства, как у вас с Шэдоу?

Я улыбаюсь.

— Поэтому ты затащила меня на шопинг?

— Ну, мне действительно нужно выбрать кое-что для поездки, которую мы с Найтом планируем, раз уж у меня появилось свободное время. Но да, я пригласила тебя еще и потому, что умираю от любопытства. Попытки выведать подробности у Саши провалились, она сказала, что я все должна услышать только от тебя.

Я подхожу к стенду с прозрачными ночнушками, и мысли тут же уносятся к Шэдоу. Невольно представляю его реакцию, если он увидит меня в этом.

— Что ты хочешь узнать?

— Для начала расскажи, как тебе удалось подружиться с таким молчаливым человеком.

— Мы с ним больше занимаемся другими вещами, а не разговорами, — ухмыляюсь я. — Но он мне совсем не кажется тихоней. Не в том смысле, о котором ты говоришь.

— Похоже, ты видишь его с другой стороны. Он тебе нравится, да?

Нравится? Я мысленно фыркаю. Не уверена, что такое слово можно употребить к этому мужчине. Что-то изменилось во мне, когда он посмотрел мне в глаза и назвал своей. Что-то дикое и всеобъемлющее. И теперь это чувство захватывает меня целиком.

Оно сильное, опасное и неудержимое.

Может, из-за страха остаться одной я так прикипела к Шэдоу, который меня присвоил… а может, все дело в нем. Притяжение возникло с первой минуты, когда я увидела его, и такого я еще не испытывала ни к кому. Я знаю, что больше ни к одному человеку так не почувствую, сколько бы ни прожила.

До встречи с ним я не верила в глупости про вторую половинку и любовь на всю жизнь. Я была циничной. Но стоило нам встретиться взглядом, и все изменилось. Теперь, когда я узнала его лучше — пропала окончательно.

Моя родственная душа.

— Да, он мне нравится, — соглашаюсь я.

Все остальное звучало бы как признание сумасшедшей.

— И ты ему нравишься, — с улыбкой кивает Рея. Я оборачиваюсь и вижу, как в ее глазах вспыхивает веселье. — Найт рассказал, что вчера на собрании Шэдоу заявил перед всеми, что ты — его. Он сказал, что не помнит, когда в последний раз вообще слышал его голос, тем более перед всеми.

Мое сердце замирает от ее слов, и я жалею, что не слышала этого сама. Приятно знать, что кто-то хочет видеть меня рядом не по долгу, а просто потому, что хочет. Новое чувство для меня.

И оно мне нравится. Я хочу, чтобы оно осталось.

Хотя в моей жизни редко кто-то задерживается, я отчаянно хочу удержать его. Удержать Шэдоу.

Рея указывает на то, что хочет купить, и мы продолжаем прогуливаться по секциям, выбирая кружевное белье, держась под руки. У кассы я вежливо отказываюсь, когда она предлагает оплатить мои покупки, но как только мы выходим из магазина, она тут же тащит меня в следующий, а потом еще в один. К тому времени, когда мы заканчиваем, я вымотана.

Она покупает мне обед в благодарность за то, что я прогулялась с ней, хотя именно я должна благодарить ее. Кроме моей двоюродной сестры, которая такая же домоседка, как и я, я никогда не знала, что такое настоящая женская дружба. Мне она нравится.

— В следующий раз обед за мой счет, — говорю я, когда мы выходим из торгового центра и ждем такси. Найт и Шэдоу привезли нас сюда, но Рея убедила их, что мы доберемся обратно сами, когда закончим «девичьи дела», как она выразилась, поскольку у них были какие-то дела в клубе.

Я представляю лицо Шэдоу, когда он увидит кружевное полупрозрачное ночное платье, и не могу сдержать улыбку. Что-то изменилось во мне, когда он коснулся меня, и теперь я хочу поиграть.

— Такси уже подъезжает, — говорит Рея, поднимая руку, чтобы привлечь внимание водителя. Но прежде чем машина успевает остановиться, на полной скорости подлетает фургон и резко тормозит прямо перед нами.

— Эй, какого черта… — начинает Рея, но тут из фургона выскакивают трое в масках и хватают ее. Один цепляется ей в волосы, и она роняет свои пакеты, пытаясь отбиться, когда ее начинают заталкивать в машину. Я стою как вкопанная, но только на секунду. Я роняю свои сумки и хватаю Рею за руку, изо всех сил стараясь вытащить ее, прежде чем эти мерзавцы успеют затащить ее в фургон.

— Отпустите ее, животные! — кричу я, надеясь привлечь к нам внимание, но Рея и так уже вопит на всю улицу.

Из окна кабины выглядывает лицо, покрытое татуировками, и зло ругается:

— Не ее, идиоты! Хватайте ту, у которой черные волосы!

Они тут же отпускают Рею, она падает на асфальт, а меня хватают и, не дав ей подняться, закидывают в фургон. Вся сцена с Реей тянулась как в замедленной съемке, но меня похищают стремительно. В один момент я стою на земле, а в следующий — уже в темном кузове, утопающем в полной темноте.

Я успеваю услышать крики Реи, прежде чем один из мужчин захлопывает дверцу фургона. Сердце колотится в груди, дыхание сбивается. Вокруг лишь тьма, и я вспоминаю страшную историю, которую писала год назад: девушка возвращалась домой после ночной смены, когда перед ней остановился фургон и ее похитили. В той истории она сбежала после трех недель заточения, убив своих похитителей, но что-то подсказывает мне, что мой конец будет другим.

Мне хочется кричать и требовать, чтобы они меня отпустили, но не могу найти свой голос. Хочется умолять, сказать, что они ошиблись, но ведь я четко слышала, как мужчина сказал забрать именно меня. Хочется свернуться калачиком и зарыдать, спросить, кто они и что им нужно от меня, но я скована страхом.

Не знаю, нормально ли так себя вести, но не могу ничего с собой сделать.

Поэтому молчу.

И мужчины в фургоне тоже.

Мы едем, кажется, вечность. Когда дорога становится ухабистой, я понимаю, что мы свернули с асфальта, но от этой информации мне ни горячо, ни холодно. Мы едем по ухабистой дороге около двадцати минут, прежде чем фургон останавливается.

Дверь открывается, и я морщусь от яркого света после долгого пребывания в темноте. Не успеваю привыкнуть к свету, как меня грубо вытаскивают из фургона. Оглядываюсь — вокруг лес, и в голове мгновенно рождаются десятки пугающих сценариев. Мужчины не разговаривают между собой, пока тащат меня на вершину небольшого холма, и я уже начинаю думать, что они хотят бросить меня в этом лесу, но тут вижу впереди маленький домик.

Я не умоляю, чтобы меня отпустили. Хотелось бы сказать, что я смелая, но на самом деле я просто до смерти напугана, и у меня пересохло в горле. К тому же, не думаю, что просьбы чем-то помогут. Похоже, эти люди знают, что я из богатой семьи, и хотят выкуп. Но им придется постараться, чтобы достучаться до моих родителей — у меня самой не всегда получается.

Когда мы наконец подходим к домику, я задыхаюсь от усталости. Мужчина с татуировками на лице заводит нас внутрь, и меня тащат к двери в дальнем конце комнаты. Тот, кто держит меня за руки, грубо толкает вперед, и я падаю, содрав ладонь о грубый пол.

— Как думаешь, Иван, связывать ее или пусть попробует убежать? — спрашивает один.

Мужчина с татуировками фыркает:

— Пусть попробует. Выстрелим, если посмеет.

Меня пробирает холод, и я отползаю подальше от двери, прижимаясь к стене. Мужчина ухмыляется и захлопывает дверь, потом я слышу, как щелкает замок. Меня заперли.

Обхватив колени руками, я осматриваю пустую комнату. Здесь нет ни единого предмета мебели. Похоже, здесь мой новый дом — пока мои родители не заплатят выкуп, и меня не отпустят, или пока эти люди не решат пристрелить меня, как обещали.

— Ну что, Лиза, ты застряла в своем собственном ужастике. Как выкрутишься на этот раз? — шепчу я себе, уткнувшись лбом в колени.

В полном отчаянии пытаюсь придумать хоть что-то, когда вдруг чувствую, как у меня вибрирует телефон. Я открываю глаза, и меня словно ударяет током.

Меня не обыскали. У меня остался телефон! Вот это похищение, конечно, на высшем уровне.

От осознания этого у меня в груди вспыхивает искра надежды. Осмотрев комнату, чтобы убедиться, что здесь нет камер, я осторожно тянусь к карману. Пальцы дрожат от страха и волнения. Достаю телефон и замираю, ожидая, что в любой момент дверь распахнется, и его у меня вырвут, но этого не происходит.

Когда я держу в руках спасательный круг, в моей груди загорается искра надежды.