Соломоново решение. Трудный выбор

Глава 4

Вопреки убеждениям многих, не у всех женщин есть материнский инстинкт. У некоторых он либо отсутствует напрочь, а значит никогда не появится, либо спрятан глубоко и всё ещё не проснулся. Хорошо, что таких меньшинство, но всё же, процент матерей-кукушек довольно высок. По понятным причинам, в нашем обществе таких горе-мамашек всячески осуждают и дружно порицают.

При этом, чтобы не чувствовать ничего по отношению к собственным детям, вовсе необязательно вести разгульный образ жизни, выпивать в одиночку или в компании себе подобных, а то и пропадать где-то днями и ночами.

Ребёнок, конечно, сильно мешает родителям-маргиналам, но не все из них готовы отказаться от своего потомства. И у совсем пропащих бывают дни просветления, когда они начинают рьяно выполнять свои обязанности, вычищают дом, готовят, воспитывают, пока их снова не накрывает.

Увы, люди очень зависимы от своих пороков, не всякий может совладать с собой и взяться за ум, хотя, бывает всякое. Существует немало примеров, когда мать находит в себе силы исправиться, чтобы отстоять своё право на детей.

Опека не дремлет и вероятность, что их отнимут по наущению соседей, в наши дни довольно велика. Хорошо это или плохо, вопрос спорный и, вместе с тем, действенный. Но, случаи бывают разные и не на всех можно повлиять.

Что касаемо Агнетты, с ней всё обстояло гораздо сложнее. Она тоже была в какой-то степени одержима и зависима, но не от бутылки, а от своих чувств к любимому мужчине. Ей было жизненно необходимо находиться рядом и дышать с ним одним воздухом. Такие влюбляются один раз и навсегда.

Хорошо, когда чувства взаимны, но ведь не всегда бывает так, как мы хотим. Не получая достаточно любви и тепла от любимого, зависимый человек становится глубоко несчастным и делает несчастными своих близких. Особенно страдает объект такой недюжинной страсти.

Сергей не осознавал в какой степени способствовал развитию маниакальной привязанности жены по отношению к нему. Знал бы, трижды подумал, прежде чем соглашаться на брак с нелюбимой женщиной.

Он был уверен, что с рождением ребёнка, она изменится, но не тут-то было. Агнетта оставалась полностью равнодушной, она наотрез отказалась кормить малыша грудью, мотивировав тем, что ей больно, когда он сосёт. Потребовала нанять няню, а по ночам не желала вставать к нему, при каждом писке.

Мальчик видимо чувствовал свою ненужность и вёл себя на редкость спокойно. Хорошо ел, подолгу спал и почти не капризничал. Поскольку мать его почти не брала на руки, разве что иногда, когда стремилась произвести впечатление на мужа, он тоже оставался к ней равнодушен, зато отца просто обожал.

Сергей любил возиться с сыном, правда мог делать это только в свои выходные. Зато, когда выпадала свободная минутка, тут же спешил к нему, чтобы вдоволь наиграться. Агнетта страшно ревновала и устраивала истерики по этому поводу.

— Такое ощущение, что я для тебя, как бесплатное приложение к ребёнку.

— Это неправда, с чего ты взяла?

— Я это чувствую, ты совсем перестал со мной разговаривать, Серёжа.

— Успокойся, прошу, Макар нервничает от твоих криков.

— Макар, Макар, только и слышу одно и то же. Зато меня ты не называешь по имени, обращаешься ко мне в третьем лице.

— Слушай, ты ведь знаешь, что не права.

— Вот видишь? Даже сейчас никак меня не назвал. Интересно, а ты вообще помнишь, как меня зовут?

— Не говори глупости, я прекрасно помню, как тебя зовут.

— Тогда почему ты не обращаешься ко мне по имени?

— Из вредности, потому что не хочу идти у тебя на поводу, — процедил он сквозь зубы, вызывая у неё новый приступ слёз, — перестань меня третировать, иначе…

— Иначе что, уйдёшь от меня?

— Не провоцируй меня, Агнетта.

— О, наконец-то, вспомнил моё имя.

— Я и не забывал.

— Ещё как забывал, я для тебя словно пустое место. Забыла уже, когда ты в последний раз разговаривал со мной по душам. Ты совсем перестал обращать на меня внимание, как на женщину, весь зарылся в своей работе.

— Да потому что ты достала меня своими придирками, я перестал любить выходные, поэтому и предпочитаю проводить время на работе.

— Кто она?

— Ты про кого?

— Про твою новую любовницу, как её зовут?

— О, Господи, да сколько можно? Какая новая любовница?

— Так значит ты не порвал с той бабой, что пыталась увести тебя из семьи?

— Тебе самой не надоело хернёй страдать?

— Никакая это не херня, ты ведь даже на развод подал?

— Послушай сюда, если не прекратишь, я не побоюсь угроз твоего папочки и действительно с тобой разведусь.

— Ой, вот только не надо пугать меня, Серёженька.

— Хочешь проверить насколько я серьёзен? — спросил он с угрозой, сузив глаза от злости.

Опомнившись, Агнетта наконец приходила в себя и начинала юлить, чтобы оправдать своё поведение. Плакала, просила прощения, ссылалась на родовую депрессию, говорила, что сама не знает, что с ней происходит.

Сергей прощал раз за разом, он прекрасно понимал, что при разводе останется ни с чем. Дело тут даже не в материальных благах, а в маленьком сынишке, разлучаться с которым не хотелось. Понятно, что он в любом бы случае его не оставил, но видеть кратковременно совсем не то, что находиться рядом.

Мысль о том, что можно забрать Макара себе, даже не приходила ему в голову. Как бы там ни было, но отнять ребёнка у матери решится не каждый. Агнетта тогда совсем сойдёт с ума и ещё неизвестно, что может выкинуть….

В какой-то момент Евгения Михайловна прервала свой рассказ и остановилась. Лариса, которая всё это время слушала, затаив дыхание, и не перебивала, даже цокнула с досады, проявляя недовольство из-за вынужденной паузы.

— Ну вот, снова на интересном месте. А что было дальше?

— Прошу прощения, но я немного выдохлась, да и в горле пересохло. Сейчас схожу в туалет, а потом надо попить чай.

— Ладно, тогда я пока заварю, а потом снова продолжим.

— Вы ещё не устали меня слушать, Ларочка? Может спать хотите?

— Нет, теперь я точно не усну, пока не узнаю, чем дело кончилось. Боюсь, что ночи нам не хватит.

— Не переживайте, постараюсь успеть.

— Хотелось бы ещё узнать о судьбе второго ребёнка, настоящего сына Немирова.

— Я обязательно расскажу обо всём, тем более, что про выкрутасы Агнетты мне больше сказать нечего.

— Неужели она ни разу не вспоминала про того, кого оставила в роддоме?

— Почему же не вспоминала? Но об этом чуть позже.

После кратковременного перерыва, рассказ продолжился. На сей раз Евгения Михайловна начала говорить про больного мальчика. "Приёмная мать назвала его Никита. Вот уж кто купался в материнской любви и заботе. Не зря говорят, не та мать, что родила, а та, что воспитала…"