Глава 5

"Медсестру Ниночку нельзя было назвать красавицей в классическом смысле этого слова. Она была самой обычной, не строила из себя ту, кем никогда не являлась, за модой не гналась, одевалась просто и удобно. Её круглое лицо, с россыпью веснушек, белёсые ресницы и брови, яркости тоже не добавляли.

Скажем прямо, у мужчин она не вызывала никаких других чувств, кроме дружеских. Ну вот сами подумайте, кому нужна скромница и тихоня, когда вокруг столько раскрепощённых красоток?

Да стоит только пальцем поманить и тут же слетятся по первому зову, готовые на всё, достаточно хорошо заплатить и разъяснить правила игры. Такие не ждут любви до гроба и не требуют никаких обещаний, хотя, случается всякое, но не суть.

С Ниной же было бы сложно договориться и уж тем более, развести на скорый секс без обязательств. На её чопорном лице словно стояла унылая печать добродетели, так что никто и никогда не предлагал ей ничего крамольного.

В общем, все воспринимали эту девушку исключительно, как отзывчивую и добрую подругу, с которой можно поговорить по душам или разжиться до зарплаты тысчонкой, другой. Она в общем-то не возражала и нисколько не противилась такому общению.

О неземной любви не мечтала, поскольку знала, что никогда и никого не сможет полюбить. Была в её туманном прошлом короткая любовная история, яркая, как вспышка, вот только всё закончилось банально и предсказуемо.

Когда Нина училась в школе, в их 8 класс пришёл новенький, который приехал с родителями из другого города. Парень был статным и красивым, в него тогда многие девочки влюбились, но он выбрал одну единственную.

Знала бы она тогда, что стала предметом спора мальчишек-одноклассников, может и не наделала бы глупостей. Это выяснится позже, одновременно с известием о беременности. Родители были очень шокированы поступком пятнадцатилетней дочери, опозорившей их семью.

Чтобы избежать последствий, они потащили её на аборт. Врач-гинеколог не вняла просьбам беременной девочки, поскольку всю ответственность взяли на себя родители. Увы, но последствий избежать не удалось.

С тех самых пор Нина больше и не мечтала о семейном счастье, да и кому нужна бесплодная жена? После 8 класса она поступила в медучилище и с тех пор ни разу не приезжала домой. Мать и отец в одночасье перестали быть для неё авторитетом.

Во время учёбы девушка подрабатывала санитаркой в роддоме, куда потом пришла работать на постоянной основе, но уже медсестрой. Раз своих детей не будет, так хоть рядом с чужими побыть, подержать в руках, вдыхая особый младенческий аромат.

К 30 годам Нина не имела за душой ничего, кроме своей работы, обитала в старой коммуналке, доставшейся от тётки, у которой жила во время учёбы. Та всё время болела и в благодарность за заботу и участие прописала племянницу к себе.

Когда родственница умерла, девушка стала полноценной хозяйкой комнаты в 20 квадратных метров. Соседи, муж с женой, старые кляузники, хотели было оттяпать комнатку себе, но не тут-то было. Уж сколько жалоб они потом понаписали во все соответствующие инстанции, не счесть.

Якобы, смерть бедной женщины была неслучайной, кто знает, что за отраву эта медичка ей в суп подмешивала? Крови попили немало, но доказать ничего не смогли, так и смирились. Даже хватало наглости обращаться к законной наследнице по своим нуждам.

— Ниночка, что-то расхворались мы с Ляксеичем моим, ты нам укольчики не поставишь?

— Нет уж, Лина Андреевна, попросите кого-нибудь другого.

— Ты же всем помогаешь, я знаю.

— А вам не стану, даже не просите.

— Почему это?

— Потому что потом вы снова будете жаловаться, что я вас чуть на тот свет не отправила.

— Тю, да ты что? Разве я могу?

— Уж и не знаю, на что вы ещё способны.

— Вот тебе крест, ей Богу, хошь на Библии поклянусь?

— Не надо никаких клятв. И вообще, не имею я права лечить без назначения врача.

— Так вот же она в карточке всё расписала, я и в аптеку успела сгонять.

— А в поликлинику почему не идёте? В процедурной всё вам сделают.

— Ой, там такие хабалки сидят, облаяли меня в прошлый раз, как собаки, честное слово.

— А я тут причём?

— Так у тебя рука лёгкая, все говорят.

— И что с того? Нет уж, поищите себе другую медсестру.

— Ты же медик, клятву давала.

— Я сейчас не на работе нахожусь, а дома. Вот если бы вы умирали, тогда да, никуда бы я не делась, помогла бы.

— Типун тебе на язык, не дождёшься. Чтоб тебя на том свете черти жарили.

— Вот и поговорили, всего доброго, Лина Андреевна.

И всё же, однажды и вправду пришлось вытаскивать с того света мужа соседки, того самого Ляксеича, когда он чуть Богу душу не отдал, отведав лакомство, которое для него принесла из магазина в своём клювике любимая жёнушка.

Всему виной арахисовое масло, оказалось, у мужчины аллергия на арахис, а он об этом не знал, а может забыл. После нескольких ложек, его лицо моментально раздуло, а от глаз остались только узкие щёлочки. Когда муж схватился за горло и захрипел, Лина Андреевна примчалась под дверь Нины и затарабанила, что есть мочи.

Хорошо, что у той как раз был выходной, иначе, пиши пропало. Неугомонная соседка была перепугана насмерть и никак не могла объяснить толком, что от неё требуется, только дышала хрипло и показывала на дверь в свою комнату, проглатывая слова:

— Там…там…он…спаси…прошу…

И ведь спасла, сделала всё, как учили. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что у Ляксеича отёк Квинке. К приезду скорой, после укола преднизолона, он выглядел гораздо лучше. Потрясённая Лина Андреевна бросилась на колени перед спасительницей и запричитала, вцепившись ей в подол.

— Спасибо, детонька, дай Бог тебе мужа хорошего и детишек побольше.

Эх, знала бы она какую боль причиняет своими словами, но о своём бесплодии Нина не распространялась. Она пахала целыми днями, только бы заглушить тоску от одиночества. Друзья были уверены, что у неё денег куры не клюют.

Тратить ведь всё равно не на кого, значит копит в подушку. Поэтому у Нины частенько занимали деньги до зарплаты или аванса и очень долго тянули с отдачей, а то и вовсе забывали, что должны ей что-то.

Понятное дело, крупных сумм с зарплаты медсестры она не одалживала, но и по мелочам набегало прилично. В общем, все, кому не лень, пользовались ею, начиная с подруг и соседей, и заканчивая коллегами по работе, вместе с начальством.

Все праздничные дежурства, подмены, замены, а так же ответственность за внеплановые мероприятия сваливались именно на неё. Ну, а как по-другому? У остальных семьи, они не могут, да и вообще, зачем человеку отдыхать, если дома никто не ждёт?

У Нины не было ни детей, ни плетей, ни котёнка, ни ребёнка, а значит, на ней можно ездить. Но однажды всё волшебным образом изменилось. В этот день в роддоме появился чудесный малыш, от которого отказалась родная мать.

А ещё, у мальчика обнаружили порок сердца, словно ему было мало других бед. Медсестра настолько прониклась состоянием этого ребёнка, что не спускала его с рук, она даже имя ему выбрала сама. Переделав все свои дела, первым делом летела в детское отделение.

От детей и раньше отказывались, но именно Никиту хотелось прижать к груди и не отпускать. Потом пришло решение усыновить его и, как ни странно, всё получилось. Большую роль в этом деле сыграла помощь главного врача, ну и разумеется то, что у незамужней претендентки было отдельное жильё.

Пусть комната в коммуналке, но своя, удобная, чистая и светлая. С того момента начался отсчёт новой жизни, как у Нины, так и у Никитки. Новоиспечённая мать решила положить все силы, чтобы вылечить сына и рьяно взялась за дело…"

— То есть, Нина ушла в декрет?

— Нет, она продолжала работать дальше, хотя, уже не так интенсивно и строго по своему графику.

— Но как же маленький ребёнок?

— А с ним оставалась няня. Угадайте, кто?

— Неужто Лина Андреевна?

— Бинго. Вот, Ларочка, как и обещала, я в двух словах рассказала вам о девушке, ставшей матерью больному ребёнку, — устало произнесла Евгения Михайловна.

— Да уж, повезло мальчику. Если бы не Нина, ещё неизвестно остался бы Никита жив, — отозвалась Лариса, вперив задумчивый взгляд в окно, за чернотой которого угадывались, простирающиеся далеко вокруг, безбрежные дали.

Загрузка...