Сорвать Джекпот

36

Сердце выпрыгивало из груди. Щеки горели. Руки мелко подрагивали вместе с букетом. И ноги едва держали, когда я вышла из своего подъезда. Ленке-таки удалось сломить мое сопротивление…Жених не должен видеть свадебное платье, видите ли примета плохая…быстро разведемся…Я хоть, и не суеверная, и верю во все что можно измерить, проверить, доказать…Но, как говориться, береженого Бог бережет. А вдруг, правда? Ночевала я с ней, а не слипшись с Вадимом.

— Ты просто бомба! — подруга восторженно сложила ладони перед грудью, после того, как прическа и макияж были закончены.

Сомнительный комплимент прозвучал, как почетный титул. Без ложной скромности, я выглядела на все сто! Платье, придавало мне женственности, вуалетка- аристократичной скромности, а красные шпильки добавляли образу бунтарства. Все, как я и хотела. Ах да, еще сверкающие глаза и улыбка…заставляли улыбаться в ответ.

Как уж Вадиму удалось убедить отца…в нашем желании скромно отметить регистрацию, он мне так и не признался…Они с Александром Сергеевичем несколько раз выходили из ресторана «покурить», пока мама с Ольгой Ивановной, нащупав общие темы обсуждали возрастные болячки и сериалы. Знакомство наших родителей прошло без эксцессов. Мужчины друг другом остались довольны. У них оказались одинаковыми взгляды на рыбалку, алкоголь, политику. Матери, сначала осторожно улыбались, приглядываясь. Но с каждым глотком вина, их бдительность таяла, и опасения рушились.

Сосредоточив внимание, на кулинарных изысках повара ресторана, в котором мы собирались праздновать, Вадим взял инициативу в свои руки и официально пригласил родителей на свадьбу.

Насмотревшись мультиков в телефоне, Никита, утомленный ничегонеделанием, заскучал, и стал придумывать себе развлечения. Посидел у всех на коленях, с детской непосредственностью забросал вопросами, и с азартом исследователя, попробовал еду у каждого в тарелке. Оказалось, у деда Леона, имя смешное какое! вкуснее, чем у других. И на двоих, они с аппетитом съели форелевый стейк.

Опустошив бутылку вина, родители достигли обоюдной позиции: «Лишь бы дети были счастливы!». Что расписаться решили — правильно, непонятно только зачем так спешить. Но это их дело! В любом случае, повод для праздника есть! И сердечно обнявшись на прощание, разъехались по домам на такси.

Вадим с Тенгизом маялись у машины, дожидаясь меня. Никита наматывал вокруг них круги на самокате, облизывая мороженое, такой же нарядный, как и его отец. В белой приталенной рубашке, зауженных брюках с подтяжками и красной бабочке Вадим был красивый до рези в глазах. Онемевший и застывший, пожирающий меня глазами, растерянный и одновременно серьезный.

— Лика! — бросив самокат, Никита помчался ко мне. За мгновенье до того, как, уткнуться мне в платье подтаявшим рожком, Ленка успела его поймать. Соскучился, мой маленький. Я тоже соскучилась, не удержавшись, взлохматила, а потом пригладила его, уложенную по-взрослому, челку.

— Что б тебя, сестренка! — Тенгиз театрально схватился за сердце. — Куда подевалась, маленькая вредина, что вечно путалась у меня под ногами?!

Волнуясь, я стиснула букет, но Вадим, шагнув вперед протянул руку.

— Ты невероятная! И безумно красивая, — улыбнулся, а потом шепнул на ухо. — Я сам себе завидую! — и громко крикнул. — Сил нет, как жениться хочу!

— Тогда чего же мы ждем? — Тенгиз открыл заднюю дверь своего сверкающего чистотой внедорожника. — Поехали!

Хорошо поставленным голосом, регистратор произнесла торжественную речь. Нанятый фотограф, ползал и прыгал вокруг, сверкая вспышкой. Никита, назначенный «хранителем колец», стоял за руку с Вадимом, нетерпеливо ожидая разрешения, взять наконец со стола блюдечко с обручалками.

— Является ли ваше желание вступить в брак искренним, свободным и хорошо обдуманным. Прошу ответить невесту.

— Да, — я услышала себя, будто со стороны.

— Прошу ответить жениха!

— Да! — голос Вадима звучал твердо.

— Учитывая ваше обоюдное согласие, которое вы выразили в присутствии свидетелей, ваш брак регистрируется. Прошу вас подойти к столу и подписями скрепить ваш семейный союз.

Трясущейся рукой я поставила подпись в амбарной книге, что сообщила о нашем согласии вступить в брак. Вадим рядом оставил размашистый автограф.

— Прошу вас в знак любви и преданности друг другу обменяться обручальными кольцами.

— Никитос, можно! — Вадим, выпустил ладошку Никиты. Работница загса, улыбнувшись, протянула ему блюдечко.

С важным видом он подал нам кольца.

— Я люблю тебя, — глядя в глаза, теперь уже муж, взял мое запястье и надел кольцо. На его лице появилась легкая улыбка и выжидательный взгляд.

Сердце пропустило удар. А потом заколотилось, как сумасшедшее.

Мне же не послышалось?!Это правда??

— И я тебя… — подрагивающими пальцами надела ему обручалку. Он пару раз сжал руку в кулак, и поймав мою ладонь, притянул к себе, другой впечатывая в нас Никиту.

— Люблю, — беззвучно прошептали его губы

— Я тоже, — отозвались мои.

— Объявляю вас мужем и женой! Поздравьте друг друга супружеским поцелуем.

Приподняв лицо за подбородок, он всмотрелся мне в глаза, и прежде чем любимые губы накрыли мои, я услышала довольное

— Ты теперь Муравьева. С ума сойти! Никитос, возьми у тети бумажку!

И пока мы целовались, женщина, снисходительно качая головой, вручила ему свидетельство и шоколадку. Шоколадку, по собственной инициативе. Никита, тут же ее развернул, и откусил, перепачкав мордаху и руки.

А дальше был ресторан. Мама, подскочившая ко мне, как только мы переступили порог зала, размазала по губам мед. Отец протянул тарелку, которую на автомате забрал Вадим, не понимая, что с ней делать.

— Бей! — подсказала, облизывая губы. — Это обычай такой. Кто разобьет, тот и хозяином в доме будет.

— Давай вместе.

Подняв вверх, мы грохнули ее о плиточный пол.

Тут же перед нами, как двое из ларца выросли Александр Сергеевич и Ольга Николаевна с караваем, который поржав, мы тоже откусили вдвоем.

Вслед за ними, на нас с объятиями набросилась тетя Лея со всем своим семейством, которую я никак не ожидала увидеть.

— Прости, родная, пришлось уступить, — на мой вопросительный, но радостный взгляд Вадим пожал плечами и шепнул на ухо. — Твой отец умеет быть непреклонным.

А потом было застолье, где, чтобы не показаться пещерными людьми, мы отсиживали, положенное приличию время. Реакции наших тел недвусмысленно кричали, когда мы целовались после тостов, оканчивающихся криком «Горько!», что нам обоим хочется поскорее сбежать с этого праздника жизни. Лена, глядя на нас провокационно улыбались, а Тенгиз разливал по бокалам вино, подначивая родню пить за счастье молодой семьи.

— Когда мы отсюда слиняем? Всем уже и без нас хорошо, — наклонившись к уху, делая вид что убирает выбившийся локон в прическу, прошептал Вадим. — Хочу наконец увидеть, что у тебя под платьем!

— Давай, хоть до торта побудем.

— Да кому нужен этот торт!

— Никите! Я обещала ему самый большой кусок!

— Что-то мне, кажется, девчонки его раскулачат! — весело хмыкнул, с улыбкой наблюдая, за гоняющимися за Никитой с ликующими воплями внучками-погодками тети Леи. Четырех и трех лет. Наш малолетний Казанова сразу, вскружил им хорошенькие головки. Поймать и яростно его обнять, было для них, важнее испачканных на коленках беленьких колготок и съехавших на бок бантов. Чем-то, они сейчас напомнили Валю с Викой. Тех тоже никогда не останавливала, потеря царственной девичей красоты, если надо было наподдать обидчику.

— Но-но, наш свое не отдаст!

Не удержавшись, вся троица летит на пол, когда маленькие фурии атакуют довольного Никиту. Шум, смех, возня. Тенгиз, спасает от домогательств «жертву любви», подкидывает вверх. Девчонки нетерпеливо подпрыгивают рядом, требуют вернуть отобранную «добычу».

— Я смотрю «уложить мужика на лопатки» это у вас семейное, — поджимая губы смотрит на меня Вадим, пряча улыбку

Я сначала опешила, а потом расхохоталась.

— Добро пожаловать в семью!

Родители, пытаются утихомирить девчонок. В итоге, обе оказываются на руках у моего двоюродного брата. Его жена, первой разбавившая грузинскую кровь, заботливо поправляет им бантики, приглаживает прически, снова превращая в принцесс.

— Гора у нас, не то что мы с Тенгизом. Ранний. В двадцать женился. Он, кстати у отца в закупках работает. Да, вот такой у нас бартер, — шутливо развела руками.

Отпустили нас через двадцать минут, после торта, когда образовались кучки по интересам: мужские, женские, детские и за столом стоял разноголосый гомон. Сыпались тосты и шутки, звенели ложки, а тихую музыку взрывал дружный смех.