Сотворение любви

5

— О, ну вот так-то куда лучше! Да просто замечательно! — Кристофер окинул Тиффани внимательным взглядом. Ее свежевыстиранный и отутюженный наряд вызвал у мужчины откровенное восхищение.

С тех пор как они расстались, прошло восемь часов. За это время настроение у девушки резко менялось — от раздражения и отчаяния до радостного ожидания, от панического страха до мечтательности. А потом — все в обратном направлении. В данный момент пришел срок раздражению — стоя перед излучающим восторг гостем, она на чем свет кляла себя за то, что оказалась такой отчаянной идиоткой.

— Это платье вам очень идет, — сложив руки на широкой груди, Крис прислонился к дверному косяку. — Видеть вас в такой прелестной одежде, юная леди, — это просто сокрушительный удар по всей моей нервной системе!

— Да это обычное летнее платье, — безразличным тоном откликнулась та, нервно теребя легкую ткань. — Я его надеваю, когда надоедает ходить в джинсах и комбинезонах.

— Получается, что это все — как бы само по себе и не имеет никакого отношения к тому, о чем я попросил вас в магазинчике, — явно огорчился Крис. — Значит, эту замечательную метаморфозу — превращение гадкого утенка в красавицу — я на свой счет никак отнести не могу?

— Никоим образом!

Она одарила мужчину легкой улыбкой и продолжала свое шитье. Взяла старые джинсы, лежавшие у кресла-качалки, и стала так сосредоточенно рыться в рабочей корзинке, словно собиралась совершить какую-то операцию по спасению жизни, а вовсе не латать еще одну дыру на износившихся штанах.

— Похоже, вы снова невероятно заняты. — Он примостился возле прелестной швеи и крепко сжал ее нервно бегающие руки. — Так заняты, что я даже не смею оторвать вас от всего этого на часок-другой?

Тиффани подавила вздох, не спуская глаз с крупной руки, лежавшей поверх ее собственной, казавшейся по контрасту еще более маленькой и хрупкой. От Криса исходил изумительный запах. Так и хотелось втянуть его в себя поглубже. Этакая роскошная смесь аромата дорогого мыла, свежевыстиранной рубахи и хорошего крема для бритья.

— У меня действительно уйма дел, — еле слышно произнесла она, проклиная себя за свою слабость: да что это со мной — не говорю, а просто шепчу! — и добавила уже громче: — Мне в самом деле надо докончить эти джинсы до завтрашнего дня.

Крис внимательно рассмотрел сильно порванные джинсы.

— Вы хотите сказать, что не можете работать, если на коленке дырка? Ерунда, чистейшая ерунда! Я предвидел, что вы, конечно же, станете отказываться, но могли бы, думаю, изобрести причину более весомую.

— Это вы так думаете! — вспыхнула та, убирая свои руки из его рук. — Я, между прочим, не помню, что приглашала вас сюда! И уж вовсе не помню, что приняла какое-либо приглашение от вас… Ой!

В одно мгновение мужчина привлек ее к себе. Она в ужасе задохнулась, почувствовав, что ее тоненькое, хрупкое тело с беспощадной силой прижато к большому мужскому торсу. Слегка закружилась голова, а он смотрел сверху на поднятое к нему лицо, и глаза его полностью подчиняли себе волю девушки.

— Тиффани, вы сами разве не понимаете, что этой игре надо положить конец, — приказал он. — К чему все это? Вечер сегодня такой хороший, такой тихий и теплый. Перестаньте притворяться!

Крис взял ее за руку и повел к двери.

— Куда… куда мы идем? — Голос дрожал, ноги — тоже. Она задыхалась — непреодолимая жизненная сила и уверенность этого человека полностью лишали ее самостоятельности.

— Подождите немного, сами увидите! — Он молча вел ее за собой, пока они не оказались на краю скалы. — Вы в этих туфельках сможете пройти по тропинке? Ведь вы их не каждый день носите, да?

Тиффани взглянула на спутника, потом на свои единственные по-настоящему женские туфли, перевела взгляд на беспредельное синее море и снова на того, кто увлекал ее за собой.

— Ничего не понимаю? Куда вы меня ведете? — нахмурилась она. — Надвигается прилив. Береговой линии в это время совсем не видно.

— А мы туда и не пойдем. Возьмите меня за руку, — приказал он. — Через одну-две минуты вам все будет ясно.

— Ясно?

В ответ мягкая улыбка.

— О, вы, неверящая! — воскликнул он. — Доверьтесь мне. Я отлично знаю, что делаю.

Они шли и шли, как вдруг перед глазами девушки открылся такой пейзаж, что у нее перехватило дыхание. Она столько раз проходила мимо этой расщелины, столько раз сиживала на широком и плоском камне, нависшем над водой и своим видом напоминающем скамью, но никогда ей и в голову не приходило, что это место будет использовано для восхитительного пиршества.

— Господи! — в полном изумлении повернулась она к Крису и улыбнулась. — Просто глазам своим не верю!

Тиффани, не отрываясь, смотрела на небольшой круглый столик и на два стула перед ним. На столе стояли свечи, чуть мерцающие в плотном летнем воздухе, а рядом — хрусталь, прекрасная посуда и накрытые салфетками блюда с едой. Потом она обвела взглядом окружавшую ее красоту: вокруг залива высились скалы, за ними громоздились величавые горы. Но больше всего пленяло море, притихшее в вечерних сумерках.

— Вдохновение момента, — объявил радостно создатель чуда. — Я рад, что вам нравится.

— Я просто в восторге! — Глаза девушки сияли. Она опустилась на стул. — Но каким образом вы все это сюда привезли?

— Ради того, чтобы подольше насладиться вашим восторгом, меня просто подмывает сказать неправду, что, мол, задача эта была самой трудной за всю мою жизнь. Но поскольку я по сути своей всегда честен, то признаюсь вам — просто принес сюда складной столик и пару подходящих стульев. А еще хорошо упаковал коробку со столовыми приборами и едой. Видите, — он приподнял салфетки с блюд, — еда-то у нас совсем обыкновенная. Холодный цыпленок, хрустящие хлебцы, салат, фрукты и сыр плюс необходимое в таких случаях вино и немного хорошего коньяку. Ну, все отлично! — Крис довольно ухмыльнулся. — Вы все еще под впечатлением?

Боже, как он хорош собой… Ответ Тиффани был искренним.

— Ну как же мне не восторгаться всем этим!

Вечер казался ей каким-то нереальным, сказочно призрачным, как дивное сновидение! Все чувства обострились — вокруг было столько прекрасного! Она наблюдала за мужчиной, что-то говорившим ей, любовалась дрожащим отсветом свечей на его лице, вслушивалась в мягкий шелест волн, вдыхала теплый воздух. Как хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался!

— Темнеет. Нам пора уходить. — Крис откинулся на спинку стула.

— О, какой чудесный вечер, — произнесла девушка, глядя на четко очерченный профиль человека, создавшего для нее чудо. — Большое вам спасибо.

— Я очень рад, — Крис наклонился через столик, мягко коснулся ее щеки. В густеющих сумерках будто светились его черные глаза, излучая силу. — Идемте. Становится холодно. — Он встал из-за стола, взял одну из горящих свечей и потушил остальные. — Свет для вас, моя леди, — заявил он с деланной церемонностью, подавая ей свечу и свою руку.

— Что же будет с нашим прекрасным рестораном? — Ей явно не хотелось уходить.

— Не беспокойтесь, этим я займусь утром.

Свечка мигала-мигала и сгорела как раз в тот момент, когда они достигли вершины скалы. Он взял у нее подсвечник и отбросил на траву.

— Что… что вы делаете? — еле слышно спросила девушка.

— Нам это ни к чему! — Крис оказался совсем близко. Руки его обхватили легкую женскую фигурку, чуть задержавшись на узкой талии, а потом на стройных бедрах. — Верно?

— Крис! — В мягкой летней ночи встревоженный голос был еле слышен. Властные мужские губы овладели губами Тиффани, а саму ее поглотила волна теплоты.

Губы Криса наслаждались послушными женскими губами.

— Вы надели то, что я для вас купил? — Руки его коснулись пуговок наверху корсажа и ловко расстегнули его, обнажив нежные кружева, украшавшие лифчик. — Умница! — Крис еще ниже расстегнул платье и, склонившись, поцеловал выглядывающие из-под кружев груди. — Какая же вы красивая! — Медленно и уверенно он отодвинул бретельки с ее плеч, снял лифчик и положил свою большую руку на обнажившуюся грудь. Сильные пальцы нежно касались соска.

— Крис… прошу вас… не надо! — Мольба шла из самой глубины сердца, но Тиффани млела от соприкосновения с сильным, мускулистым мужским телом. Навалилась огромная слабость, голова кружилась под тяжестью противоречивых эмоций. А он прижимал девушку к себе все плотнее, и его черные глаза сверкали. — Не надо, умоляю вас! — в отчаянии закричала Тиффани. — Зачем портить такой чудесный вечер! Я не могу этого вынести… Не могу!

От ее слов Крис словно окаменел. Голос его зазвучал неожиданно резко:

— Чего вы не можете? Вынести очевидный и простой факт, что вы — земная женщина, а я — земной мужчина? Не можете вынести самой мысли о том, что между нами должно произойти нечто прекрасное? Ведь нам с вами достаточно лишь взглянуть друг на друга, как тут же срабатывает эта дивная физиология, которую вы почему-то считаете грубой.

Губы его с еще большей страстью ласкали ее рот.

— Я ощущаю ваше желание, Тиффани, чувствую, что вам хочется большего. Ну почему вы так настойчиво отказываетесь? Почему вы притворяетесь?

— Потому что я все это наперед знаю… Знаю, что мы совершим ошибку.

Неожиданно Крис отпустил ее.

— Ошибку?

— Понимаете, я… я ничего не могу объяснить!

Опять одно отчаянное желание — убежать, лишь бы не испытывать на себе этот изучающий, пронизывающий взгляд. Но исходящий от Криса магнетизм, его чисто животная жизненная сила оказались слишком властными, и противиться им она не могла. Тиффани быстро оправила на себе платье. Каждая клеточка ее тела замерла в нерешительности. Господи, помоги справиться с искушением, с самой собой…

— Все… так сложно… — прошептала она.

— Сложно? — Глаза мужчины резко сузились. — Что вы хотите этим сказать? — Он недоверчиво покачал головой. — Мы только что провели вместе такой дивный вечер… Вы были такая естественная… легкая… такая милая… — Голос его выдавал искреннее волнение. — Сколько же в вас противоречий! Ответьте мне! В чем сложности? Я ведь всячески стараюсь помочь вам все сложности разрешить!

— Вы думаете, это так легко? — девушка вздохнула и покачала головой. Да, Джозефа уже давно нет в живых, он в могиле. Но то унижение, та ложь, тот бесконечный обман, которые неразрывно ассоциировались с ним, никак не похоронишь. Все это как бы по-прежнему присутствовало рядом, подавляло душу и разрушало нынешнюю жизнь…

— Я неверно истолковал сложившуюся ситуацию, — сдавленно произнес Крис. — А вы ничего не хотите мне объяснить…

— Я просто не в силах! — последовал чуть слышный ответ. — Умоляю вас, постарайтесь меня понять.

— Понять? Вы надо мной смеетесь? Я категорически отказываюсь хоть что-нибудь понять, — устало произнес мужчина. В его голосе не осталось ни тепла, ни желания, ничего! — Спокойной ночи, Тиффани. Простите меня за мою злосчастную ошибку.

Тиффани открыла рот, чтобы что-то сказать в ответ, но не нашла ни единого путного слова. Она крепко обхватила себя руками и лишь молча следила, как широкоплечая крепкая фигура желанного растворилась в темноте. Девушка повернулась и, еле передвигая ноги, уныло направилась к своей хибаре.

Все последующие недели Тиффани трудилась, как никогда в жизни. Свой крохотный участок она довела до такого блеска, что он мог бы получить первый приз. Ни единой минуты без дела. Собрать урожай, все сложить в сарай, подоить коз, отремонтировать забор, перестирать одежду. Нашлось время даже для того, чтобы снять с полок книжки и каждую тщательно протереть. Она намеренно изматывала себя работой, лишь бы отогнать непрошеные мысли.

А мысли о Кристофере Уолленджере все равно никак не шли из головы.

В его доме начались строительные работы. Оттуда с утра до вечера доносился ужасный шум; что-то с грохотом рушилось. И все это изо дня в день напоминало об одном: очень скоро мистер Уолленджер въедет в свой обновленный дом.

— Наверное, я просто схожу с ума! — Собственный голос показался странным, в темноте спальни он звучал абсолютно нереально. Она лежала на спине, неотрывно глядя в потолок, и думала, что вот так проявляется безумие. Последние несколько дней ей явно нездоровилось, тяготило какое-то злосчастное сочетание усталости и тошноты. Поднялась температура, от которой любая работа становилась невыносимо трудной. Нет, нельзя позволить себе свалиться. Вопреки всему каждый день поднималась в пять утра, а спать ложилась не раньше девяти вечера. Для жизни давно была отработана жесткая схема: именно такая рутинная жизнь помогла выдюжить здесь в самом начале, когда она только еще купила это место. Этот образ жизни поможет ей справиться с собой и теперь.

Тиффани стерла ладошкой пот со лба. Ей было ужасно жарко, все тело было влажным от пота. Она закрыла глаза и попыталась расслабиться. Нужно как следует выспаться, и все будет в порядке. А о нем забыть начисто…

Она задремала, а проснувшись, приподнялась в простой деревянной кровати. Ее мучила жажда и сознание, что сон прошел. Сколько же сейчас времени? Тиффани взяла с прикроватной тумбочки часы и удивилась — она не проспала и часа.

Вдруг откуда-то донеслись звуки музыки; какой-то тяжелый беспокоящий ритм резко раздавался в темноте ночи. Сбросив с себя простыню, девушка ступила на небольшой коврик ручной работы и неуверенной походкой прошла к окну.

Значит, у него сейчас гости. Тиффани стояла у приоткрытого окна, и ее трясло. Простая ситцевая ночная рубашка не согревала. Из всех окон «каземата» ярким потоком лился свет.

Выходит, она неправильно определила степень готовности дома по строительным лесам. Параллельно с внешними работами шла внутренняя отделка. Интересно, как давно въехал сюда Крис? Вчера или неделю назад? Откуда узнаешь? Она еще выпила воды, чтобы промочить пересохшее саднящее горло и, обхватив дрожащее тело руками, отвернулась от окна. О, дьявол! Заснуть уже не удастся.

Прошло часа четыре, а музыка стала еще громче, просто невероятно громкой. Тиффани швырнула на пол книгу, которую пыталась читать, и рывком выскочила из постели.

— Будь ты проклят, мистер Уолленджер! — приговаривала она, ища тапочки. Ну хоть бы как-то считался с другими людьми!..

Вечеринка в доме Криса была в полном разгаре. Девушка дрожала еще больше, хотя поверх рубашки надела пальто, отправляясь к ночному гуляке. Сжав кулаки, она изо всех сил забарабанила по тяжелой деревянной двери.

— Я хочу его видеть! — хрипло прокричала Тиффани двум молодым красоткам, открывшим ей дверь, и промчалась мимо них. — Где он?

Обе женщины раскрыли рты, да так и застыли, удивленно разглядывая забавную фигурку, а потом расхохотались.

Не обращая ни малейшего внимания на их смех, Тиффани ураганом пронеслась по новому, выложенному черно-белыми квадратами полу мимо обнимающихся парочек и в этот момент увидела Криса. Он стоял, прислонившись к каменной колонне, целуя элегантно одетую даму.

— Будьте вы прокляты! — прохрипела Тиффани. — Вы хоть когда-нибудь о ком-нибудь, кроме себя самого, думаете?

Крис неохотно убрал губы с нежной шеи своей партнерши и бросил взгляд в сторону непрошеной гостьи. Его черные глаза мгновенно пробежали по ее заляпанному грязью пальто, из-под которого дюймов на шесть торчала рубашка, по тапочкам, лучшие дни которых выпали на давно минувшие времена.

— Вас что-то тревожит, милая леди? — сухо спросил хозяин дома, словно ее внезапное появление нисколько его не озадачило.

— Да, тревожит, и еще как! — жестко ответила та, отчаянно стараясь не замечать, что и визгливый смех девиц, и все разговоры вокруг, шумные до этого момента, вдруг резко оборвались. — Вы имеете представление, сколько сейчас времени?

Крис взглянул на часы.

— Чуть больше двух ночи, — небрежно бросил он, не меняя равнодушного выражения лица.

Однако под этой внешней расслабленностью угадывалась бурлящая, еле сдерживаемая сила. Выглядел он, кстати, как всегда элегантно. На нем были отутюженные черные брюки и белоснежная рубашка. Простота костюма резко контрастировала с блеском и роскошью, царившими вокруг.

— Вам не стоит беспокоиться, Тиффани, — с вызовом проговорил он, — у вас еще есть все возможности присоединиться к нашему веселью.

— Веселью? Вы думаете, о чем говорите? — разозлилась Тиффани, повышая голос. — Последние четыре часа я никак не могла уснуть! Неужели вы полагаете, что весь этот длинный путь сюда я проделала для того, чтобы повеселиться с вами?

— Не стоит так огорчаться, юная леди! — красавец-мужчина вздохнул и наконец-то освободился из объятий своей грациозной приятельницы. — Что-то вы неважно выглядите. Есть проблемы? — И, запрокинув голову, осушил бокал с янтарной жидкостью. — Идите сюда, Тиффани! Позвольте предложить вам чего-нибудь выпить…

— Я пришла сюда отнюдь не для светских развлечений, черт вас побери! — рассвирепела та, оттолкнув протянутую к ней руку. К этому моменту девушка оказалась в центре внимания многочисленных гостей, которые со все возрастающим интересом наблюдали за этой сумасшедшей особой, осмелившейся устроить скандал, бросив вызов самому мистеру Уолленджеру.

— Тиффани! — Кристофер говорил очень тихо, с явным предупреждением в голосе. — Сейчас же перестаньте! Вы на грани истерики!

— Как вы определили? — закричала она. — Только по тому, что осмелилась испортить вашу великолепную вечеринку?

Тиффани понесло. Какая разница, как она выглядит. Горло у нее горело, голова раскалывалась, а жар во всем теле был такой, словно внутри полыхал огонь. Все прошедшие четыре недели Крис ее игнорировал, но в то же время не выходил у нее из головы ни на минутку.

— Ну хорошо, мы приглушим музыку.

Девушка что-то пробурчала и резко развернулась, едва сдерживая слезы.

— Стойте там, где стоите! — выстрелом прозвучала команда Криса.

Закрыв глаза, Тиффани приостановилась на пути к двери. Она услышала позади себя размеренные шаги по кафельному полу и замерла, ощущая, как бешено стучит кровь в каждой жилке.

Замерли и гости, пораженные и завороженные таким неожиданным для всех проявлением безумия.

Тут Тиффани увидела Кэй, выплывающую из другой комнаты. Ее сопровождал парень, по виду гораздо моложе ее. На лице Кэй играла злорадная улыбка. Ох, вот если бы сейчас разверзся черный квадрат, на котором стоит она, Тиффани, и провалиться бы ей, пока унижение не стало еще горше.

Крис положил на плечи девушки руки и очень медленно и осторожно повернул ее к себе лицом.

— Вы скверно выглядите, — мрачно изрек он. — Поверьте моим словам: то, что я собираюсь сейчас сделать, будет вам только на пользу. — И в следующий же миг, пока она не успела ему ответить или даже о чем-то подумать, Крис взял ее за талию и крепко прижал к себе. — Слушайте все: вечер окончен! — заявил он тоном, не терпящим возражений. — Спасибо, что пришли. — Подхватив на руки потерявшую дар речи Тиффани, Крис пересек зал и обратился к музыкантам: — Майк, прекрати, заглуши музыку, слышишь? Окажи мне услугу, — добавил хозяин, — проследи, чтобы все ушли. — Он взглянул на помертвевшее лицо девушки. — Это даст мне возможность заняться вами, юная леди!

— Вы не смеете! — попробовала воспротивиться Тиффани, но голос ее оказался таким же слабым, как и тело. Она понимала, что надо немедленно, собрав оставшиеся силы, вырваться из этих цепких рук, но как это сделать? Голова отказывалась что-либо соображать.

— Дышите реже, — приказал Крис, перешагивая через две ступеньки.

— Вам нравится делать из меня дурочку? — беспомощно проговорила Тиффани.

— О, я и не думал этого делать, — сухо улыбнулся он. — Вы умудрились все устроить абсолютно самостоятельно. Я имею в виду ваше внезапное появление здесь. Совершенно очевидно, что вы даже не представляете себе, насколько потешный у вас вид! Глаза так просто безумные, а судя по выражению лица, вы собирались убить любого и каждого.

— Думаете, меня волнует их мнение обо мне? Плевать мне на всех этих модных бездельниц в роскошных платьях, сшитых на заказ!

— Неужели на всем свете нет никого, кто бы хоть как-то соответствовал вашим абсурдным критериям? — поинтересовался Крис. — Значит, вам противны абсолютно любые слои светского общества? А я-то, глупец, считал, что вы всего-то простодушно и открыто ненавидите только мужчин!

Внезапно ею овладело почти непреодолимое желание закрыть глаза и прижаться лицом к этой хрустящей белой рубашке.

— Куда вы меня несете? — прошептала Тиффани. Она вдруг ужаснулась, что не имеет ни малейшего представления о том, в какой части этого огромного здания сейчас находится, — глаза ее блуждали по обновленным стенам, украшенным дорогими фресками и гобеленами. Этот мужчина может сейчас сделать с ней все, что ему вздумается, и никто ничем ей помочь не сможет.

— Как давно вам нездоровится? — спросил Крис, идя по бесконечно длинному коридору. Он без труда открыл задвижку на каких-то двойных, очень внушительного вида дверях. — Вы вся горите, вы это знаете?

— Я… я только чувствую, что не совсем здорова, больше ничего, — глухо произнесла девушка, уставившись на кровать с пологом, стоящую на резных ножках в этой явно мужской спальне. — Крис, послушайте, это уже не смешно! — запротестовала она в полном отчаянии. А тот осторожно усадил ее в кресло и стал разбирать постель. — Что вы делаете?!

— А теперь я вас предупреждаю! — спокойно заявил Крис и быстро схватил за руку свою пленницу, пытавшуюся убежать. — Здесь хозяин я, и хотя бы один раз, но вы будете делать только то, что положено больной.

— Но!..

Скулы у него напряглись, глаза сверкнули.

— Никаких «но»! А сейчас сидите тихо, как послушная девочка, пока я сниму это ваше жуткое пальто, и не смейте мне возражать! Ни единого слова против! — приказал хозяин дома.

Тиффани ужасно захотелось заплакать. Вероятно, Крис заметил, что у нее задрожала нижняя губа, потому что тон его стал чуточку мягче. Указательным пальцем он слегка коснулся ее щеки.

— Сегодня вечером вы физически не в состоянии вернуться к себе, поняли? Об этом даже и думать нельзя — у вас чертовски высокая температура. Прошу вас, поверьте мне и положитесь на меня. Хорошо?

На мгновение его потемневшие глаза остановились на пылающем лице девушки. Он огорченно качнул головой и стащил с нее пальто.

— А теперь — немедленно в постель!

Тиффани застенчиво попыталась распрямить на себе хлопчатобумажную рубашку.

— Вам холодно или жарко? — спросил он, как только девушка опустила голову на восхитительно прохладную подушку.

Она перевела дух, чувствуя такую усталость, что не могла больше ни спорить, ни даже плакать.

— Мне и холодно, и жарко.

— В таком случае я пойду поищу для вас еще одеяло. И принесу пару таблеток, чтобы сбить температуру. Если до утра жар не спадет, вызовем врача.

Тиффани услышала, как защелкнулся замок на двери, и поудобней устроилась. Все тело болело. А в постели было удивительно удобно. Комната являла собой наглядный пример неброской роскоши. Здесь было просторно и красиво, все в таком непоказном, но истинно дорогом стиле, который в ее понятии ассоциировался со стариной. Слава Богу, здесь нет шелковых простыней, — подумалось в полудреме. Голова ее еще глубже опустилась на хрустящую льняную наволочку, глаза закрылись…

Тиффани проснулась среди ночи. В комнате абсолютно темно. На какое-то мгновение показалось, что она в своем кошмарном прошлом: и как всегда, Джозеф опять поздно пришел домой, в обычном сильном подпитии и полный решимости тут же ее разбудить. У нее невольно вырвался вздох отчаяния. И в тот же миг щелкнул выключатель и зажегся мягкий свет, представив затуманенному взору больной незнакомую ей спальню.

— Тиффани, что случилось? — Крис сидел возле постели, устроившись в огромном, обитом тканью кресле. Она облегченно вздохнула. — Вам плохо?

Девушка кивнула в ответ, закрыв глаза.

— Горло горит, — с трудом прошептала она, — очень больно.

— Дайте-ка я посмотрю. — Крис встал с кресла и присел на край кровати. Бронзовую лампу для чтения он отодвинул так, чтобы свет от нее падал на горло девушки. — Откройте рот пошире, — чуть улыбнулся новоявленный доктор, — попробую выступить в роли врача.

Несколько секунд он внимательно изучал воспаленное горло больной, а потом положил большую прохладную руку на ее горящий лоб.

— Похоже на тяжелую ангину, — пробормотал он. — Горло у вас выглядит довольно скверно. Хотите воды? — Он помог ей чуточку приподняться и, пока она с благодарностью потягивала прохладную жидкость, поддерживал ее за спину. — А теперь я иду вызывать врача, — объявил он. — Эти жаропонижающие таблетки вряд ли помогут. Нужно что-то посерьезней.

— Но… но ведь сейчас глубокая ночь! — прохрипела с трудом больная, снова откидываясь на подушку. Она с тревогой наблюдала за Крисом, который снял трубку телефона, стоявшего у постели, и стал набирать номер. — Сейчас… уже очень поздно.

— Ну и какое это имеет значение? — слегка нахмурился тот. — Вы больны, и вам очень плохо. Чем быстрее начнете лечение, тем лучше.

Тиффани закрыла глаза. У нее не было сил возражать, да этого ей и не хотелось. Какое же дивное ощущение, подумала она, вот так, как сейчас, чувствовать, что рядом с тобой кто-то надежный и добрый, который все за тебя решает, которого волнует твое здоровье. Вспомнилась ее крохотная, убогая кровать в углу такой нескладной хибарки. Она представила, что снова совсем одна, что ей надо справиться со всем самой. Ни телефона, ни людей рядом. Зови не зови, никто не поможет. В этот миг Тиффани от всего сердца возблагодарила Бога за то, что Кристофер Уолленджер такой внимательный, хотя и нахальный. Слава Богу, что он есть!

Приехал врач — веселый молодой человек. В этих местах он начал практиковать совсем недавно, и его ничуть не расстроило то обстоятельство, что за нынешнюю ночь это был уже пятый вызов. Прибыл он быстро, умело осмотрел больную, сразу же сделал укол и велел оставаться в постели еще несколько дней.

Проводив врача, Крис вернулся в спальню и снова сел возле кровати.

— Теперь я скоро поправлюсь, — прошептала девушка, не сводя глаз с темной фигуры, устроившейся в кресле. — Врач сделал укол, а еще оставил две таблетки, чтобы я покрепче заснула. Он сказал…

— Я знаю, что он сказал, — быстро прервал ее Крис. — Он повторил то, что я знал и без него, — у вас крайнее истощение. Это он сказал, когда уходил.

— Истощение? — Тиффани изо всех сил пыталась не закрывать глаза, но они не слушались. Она заметила, что вид у Криса недовольный, но никак не могла понять, чем это вызвано. — Мне… этого мне врач не сказал. Только упомянул, что надо отдохнуть, легче относиться к жизни. Как будто в данный момент я могу поступать по-другому. — Она попыталась придать своему хриплому голосу оттенок легкомыслия.

— Врач говорил не только о ближайшем будущем, Тиффани, не только о двух-трех днях! Ведь вы ведете такой образ жизни уже давно, верно? Врач сказал, что у вас большая потеря веса! — Крис взволнованно вздохнул и в упор взглянул на больную. — Я могу четко воспроизвести всю картину вашей жизни. Встаете ни свет ни заря; работаете без единого перерыва до тех пор, пока уже не видите, что делаете; без сил валитесь в постель, а на следующее утро все повторяется в том же духе! Та же проклятая рутина, снова и снова! Какого черта, я спрашиваю? Если только вы умышленно не доводите себя до настоящей болезни! Так, Тиффани?

— Нет, не так! — девушка отвернулась, чтобы избежать его сердитого взгляда, и спрятала лицо в подушку.

— Ладно! Тогда в чем же дело?

Ответить она не могла. Сейчас его гнев не способен вызвать ее сопротивления. Слезы, столь долго сдерживаемые ею, покатились по щекам.

— Простите меня, Тиффани! — Ей на плечи опустились его крепкие, сильные руки; они гладили горячее тело, будто стараясь уменьшить жар. Ее пытались успокоить, но почему-то эффект получался обратный. — Я вовсе не хотел вас расстраивать, — бормотал мужчина.

— Однако именно этого вы добились! — по-прежнему плакала в уже мокрую подушку девушка.

— Да я и сам это вижу. Послушайте, не надо плакать! — мягко проговорил Крис. — Ведь вам станет еще хуже. — Он откинул с ее лица шелковый светлый завиток и ладонью стер слезинки с мокрой щеки. — Временами я бываю страшным эгоистом. Прошу вас, забудьте все, что я сказал и как я это сказал. Забудьте все! Постарайтесь поглубже вздохнуть и закрыть глаза.

Тиффани проглотила слюну, превозмогая боль в горле, и покрепче зажмурила глаза. Ей не верилось, что этот человек способен произносить такие чудесные, добрые слова сочувствия.

В следующую секунду она ощутила на своем горящем лице волшебное прикосновение прохладного полотенца. После чего все поглотила недолгая тишина. А потом сознание уступило беспредельной слабости, исчезла нервная дрожь и больная погрузилась в глубокий и столь желанный сон. Когда же вернулась к реальной действительности, оказалось, что на постели рядом с нею, вытянувшись во весь рост, лежит Крис.

Пережив состояние мгновенного ужаса, Тиффани попыталась переждать свое смятение. Дыхание выровнялось. Потом легла набок и стала из-под ресниц разглядывать лицо Криса. Дыхание его было спокойным, глубоким.

Взгляд ее окинул великолепное бронзовое тело, едва прикрытое небрежно наброшенным одеялом. Крис во сне повернулся, что приблизило его к ней, расстояние между ними свелось до нескольких дюймов, девушка, в страхе быть застигнутой в своем пристальном любопытстве, резко отвела глаза. Застыла, затаив дыхание, но ничего не случилось. Красавец рядом с ней просыпаться не собирался. Так что можно было продолжить наблюдения.

Его обнаженная крепкая, мускулистая грудь, покрытая густыми темными волосками, непреодолимо притягивала к себе ее взгляд. Да что же это с ней? Неужели она такая развращенная, испорченная женщина, что надо прикладывать усилие, чтобы переключить свое внимание на лицо спящего. Ресницы у него были густые и длинные. На подбородке Криса вмятинка, сейчас ее почти скрыла темная щетина. Нос довольно крупный, прямой, под стать высоким скулам…

— Очень скверно, что вы так разболелись, милая девушка. Но заявляю вам со всей ответственностью: мне чертовски приятно наблюдать, как тщательно вы меня рассматриваете. — Он смотрел на нее с улыбкой, отмечая краску смущения на лице Тиффани. — Ну и к какому же выводу вы пришли? — продолжал он, подперев рукой голову. — Признан годным?

— Что… что вы делаете в этой постели? — спросила она, пытаясь хоть часть собственного смущения переложить на Криса.

— Да сплю, что же еще? — ответил тот, мило улыбаясь и не отводя глаз от ее лица. — Только великомученик по призванию способен провести в этом проклятом кресле более двух часов, но я же не из них.

— Могли бы уйти спать куда-нибудь в другую комнату, — хрипловатым голосом заявила Тиффани. — Мне вовсе не требовалось специального присмотра.

— Вы приписываете мне слишком многое — я не очень-то умею сочувствовать другим, — глаза сияли хитрецой. — Вынужден признаться: мое присутствие здесь никакого отношения к сверхмилосердию не имеет. Дело в том, что эта постель — единственная во всем доме. У меня, если мне память не изменяет, здесь девять спален, но, к сожалению, та, где сейчас находитесь вы, в настоящее время одна-единственная хоть как-то пригодная для жилья.

— И сколько же времени… как давно вы проснулись? — чуть слышно спросила больная. Как же ей хотелось справиться с собой и наконец отвести глаза от этого чересчур привлекательного для нее лица.

— О, уже довольно давно! Хоть немного стало полегче? — как ни в чем не бывало спросил он. — Похоже, температура у вас все еще высокая.

— Да нет, мне гораздо лучше, — пробормотала Тиффани и отвернулась, чтобы взять стакан воды и таблетки. — Который сейчас час? — Приняв лекарство, она снова откинулась на подушки. — Мне пора возвращаться домой — надо присмотреть за животными.

Крис взглянул на наручные золотые часы и, мгновенно сбросив с себя покрывало, встал с постели.

— Сейчас начало десятого. Но это не имеет никакого значения, потому что вы никуда не пойдете.

— Но…

— Ничего не изменилось, Тиффани! Помните, что я вам сказал вчера вечером? — Он стоял перед ней — высокий, стройный, сложив руки на широкой обнаженной груди. От него исходила чисто мужская непреодолимая власть и сила. — Не допускаю никаких ваших «но». Ложитесь-ка как следует, расслабьтесь и перестаньте беспокоиться о своем стаде. Я сам сделаю все, что необходимо.

— Вы?

— Разве это так уж сложно — подбросить им корма и вынуть из-под кур яйца? Или мне требуется сначала получить аттестат по уходу за домашней скотиной?

— Коз надо обязательно подоить, а вы этого никогда сделать не сможете, — разнервничалась девушка.

— Да перестаньте вы! — Он рассмеялся, потом пристально посмотрел на горящее лицо больной. — Вы что, считаете, что я вообще абсолютно ни на что не способен?