Созданы друг для друга

Глава 1

Дверь в палату была закрыта. Расслышать, о чем негромко разговаривают в коридоре, было трудно. Лаура Бишоп приподняла перевязанную голову и прислушалась. Один голос был женский, другой, несомненно, мужской — ее пылкая сестра и столь же страстный муж. Лаура прикусила нижнюю губу и попробовала разобрать слова.

Безуспешно.

Сегодня утром Лаура упала возле своего дома, и Грейс, довольно часто навещавшая сестру, заявила, что необходимо проверить, насколько серьезна травма. Дожидаясь, пока ответит мобильный телефон врача, Лаура попросила Грейс связаться с сиднейским офисом Бишопа. Она не любила беспокоить его, однако обследование могло затянуться, а она не хотела, чтобы муж приехал в пустой дом и заволновался. Кроме того, Бишоп предпочитает всегда быть в курсе всего. И опекать ее, иногда даже слишком. Однако у него есть на то серьезные основания, если учесть состояние ее сердца и историю его семьи. Щелкнул замок, дверь слегка приоткрылась, и Лаура приподнялась на локте.

— Я не хочу ее расстраивать, — донесся из коридора свистящий шепот Грейс.

Муж Лауры прорычал в ответ:

— Я тоже не собираюсь ее расстраивать.

Лаура поморщилась и откинулась на подушку. Ей очень хотелось, чтобы два самых ее любимых человека ладили друг с другом, но, похоже, Грейс — единственная женщина на свете, абсолютно равнодушная к чарам Самюэла Бишопа. Сама Лаура, например, была сражена его ошеломляющим обаянием с первой же встречи.

Задумалась она позже.

Лаура очень любила Бишопа и была уверена, что он ее тоже любит.

Дверь распахнулась. В дверях появилась знакомая спортивная фигура. Их глаза встретились. И вдруг голова у Лауры закружилась. Полгода вместе, а у нее, как прежде, дух захватывает при виде Бишопа и внутри все начинает дрожать. В темном сшитом на заказ костюме Самюэл выглядел великолепно — так же как в тот первый вечер, когда в безупречном смокинге и с горящими синими глазами он, поклонившись, пригласил ее на танец. Сегодня его глаза тоже вызвали сердцебиение, но ничего похожего на желание в них не было. Точнее сказать, в них вообще не отражалось никаких эмоций.

По телу Лауры пробежала дрожь.

Бишоп всегда был очень заботливым и внимательным. Он досадует на то, что она поскользнулась? Что оторвала его от работы? Волнуясь, Лаура прикоснулась к повязке на голове и неуверенно улыбнулась:

— Очевидно, я упала.

Темные брови Бишопа сошлись у переносицы, он медленно поднял голову:

— Очевидно?

Она попробовала объяснить:

— Я… я не помню. Врач сказал, что так бывает. Человек падает, ударяется головой и ничего не помнит о том, что произошло.

Бишоп расстегнул пиджак и оттянул узел темно-красного галстука. Пальцы у него были длинные и тонкие, а кисть большая и ловкая. Лаура любила его руки — за то, что они точно знали, как доставить ей радость.

— А что ты помнишь?

Она оглядела удобную отдельную палату:

— Я помню приезд в больницу. Встречу с доктором. Осмотр… и другие тесты.

Муж прищурился. Он не любил тесты. Лаура обнаружила это через два месяца после начала их отношений — в тот вечер, когда Самюэл сделал ей предложение. Он подарил ей кольцо с ослепительно блестевшим бриллиантом. И она, влюбленная и ошеломленная, немедленно согласилась. Позже, нежась в объятиях жениха, она рассказала ему о том, что у нее кардиомиопатия. Обычно Лаура об этом умалчивала, не желая вызывать жалость. Но если они собираются пожениться, то Бишоп, конечно, должен все знать…

Бишоп сунул руки в карманы брюк:

— Грейс сказала, что видела, как ты шла по дорожке к дому и полетела с мостика в саду.

Лаура кивнула. Она упала с высоты почти шесть футов.

— Мне Грейс об этом тоже рассказала.

Вроде бы рассказала. Лаура точно не помнила.

На смуглом лбу Бишопа пульсировала жилка.

— Еще Грейс утверждает, что ты чувствуешь себя неуверенно. И кое в чем другом… тоже не уверена.

— Во всем остальном я в полном порядке. — Лаура немного приподнялась. — Я чувствую себя сейчас лучше, чем когда-либо.

У Бишопа блеснули глаза. Он явно уловил решимость в ее тоне, однако возражать не стал. И даже не подошел, чтобы успокоить жену. Как сделал это, например, в тот вечер, когда она поведала ему о своей болезни.

Тогда Бишоп прижал ее к себе крепко-крепко, нежно поцеловал в лоб и поинтересовался, могут ли эти проблемы унаследовать их отпрыски. Лаура прошла полное обследование и выяснила, что болезнь может передаваться по наследству — она сама тому пример. Однако при надлежащем медицинском контроле все может пройти вполне благополучно. По затвердевшим скулам жениха она поняла, что его, как и ее, такой сценарий не устраивает.

Сейчас, в тишине палаты, Бишоп, склонив голову, внимательно рассматривал жену, как будто не был уверен, что это она. Лаура не выдержала:

— Подойди, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Он не слишком ласково оглядел ее лоб, пылающие щеки, губы…

Если бы она не знала его лучше, то решила бы, что муж ее разлюбил. Наконец он шагнул к кровати, но держался так настороженно, словно ожидал подвоха. Или врач сообщил ему только о падении? Если так, то сейчас она расскажет все сама. Как он отреагирует, узнав, что час назад Лаура сделала тест на беременность?

Она спустила ноги на пол, чтобы он мог сесть рядом. Бишоп в три решительных шага покрыл разделявшее их пространство, откинул покрывало и кивнул на кровать. На лоб ему упала прядь волос, испортив безукоризненную прическу.

— Вернись в кровать, — распорядился он.

— Бишоп, со мной все в порядке.

Он приподнял брови:

— В самом деле?

— Абсолютно.

— Ты знаешь, где находишься?

Лаура подавила вздох. Неужели простая шишка на голове способна вызвать столько вопросов? Ее уже полдня мучают ими.

— Меня уже спрашивали. — И врач, и Грейс, и медсестры. Однако муж был неумолим. Лаура назвала больницу и добавила: — Которая находится на западе Сиднея.

— Как меня зовут? — продолжал он.

Она скрестила ноги и весело улыбнулась:

— Уинстон Черчилль.

В глазах мужа появилось такое знакомое тепло — уютный, чувственный блеск. Луара потянулась к нему. Однако суровая морщина опять пролегла у него на лбу. Бишоп прочистил горло. Он всегда покашливал, если волновался.

— Не надо игр.

Молодая женщина едва не закатила глаза. Всем известно, что Бишоп невероятно упрям. Чем скорее он убедится в ее вменяемости, тем скорее она ему откроется. Они вместе обсудят проблему, и можно будет продолжать жить дальше.

По Божьей воле.

— Тебя зовут Самюэл Коал Бишоп. Ты любишь читать «Файненшл ревю» от корки до корки, бег на длинные дистанции и изредка бутылку хорошего вина. Кроме того, сегодня вечером у тебя праздник. В этот день три месяца назад мы поженились.

* * *

Ее слова ударили Бишопа прямо в сердце, он чуть не потерял равновесие, но сумел удержаться.

Господи боже, Лаура лишилась рассудка! И медсестра, и Грейс говорили, что после удара сознание у нее несколько… туманное. Но никто не предупредил его, что целых два года стерлись из ее памяти, что она все еще считает его своим мужем.

Бишоп незаметно поежился. Может, это чьи-то шуточки? Сейчас выскочит какой-нибудь идиот, схватит его за руку и покажет на скрытую камеру. Но, глядя в зеленые глаза ничего не подозревающей Лауры, он понял, что она совершенно серьезна. Сейчас на него с обожанием смотрел тот невинный светловолосый ангел, на котором он женился. Когда сегодня его попросили приехать в больницу, он не понял зачем. Теперь ему стало ясно, почему Лаура позвала его и почему несколько минут назад, в коридоре, Грейс старалась смотреть в сторону.

Бишоп еле удержался, чтобы не схватиться за голову и не застонать. Он решил, что должен увидеться с врачом.

Сестра Лауры вину за развал их брака целиком возложила на него. Очевидно, она надеялась, что нахлынувшие на Лауру воспоминания о злодее, который ее покинул, вернут все на место. И к Лауре вернется память. Опять плохой парень Бишоп будет виноват во всем. У него и раньше было невысокое мнение о Грейс, но теперь оно и вовсе сошло на нет. Надо все выяснить.

Да и Лаура этого заслуживает.

Наступило долгое молчание. В глазах Лауры замелькало беспокойство.

Лоб Бишопа покрылся капельками пота. Он поправил галстук и начал продумывать варианты, но чем дольше размышлял, тем безнадежнее запутывался. Только в двух вещах мужчина был уверен. Он не может сдаться, уйти и бросить ее. И не может выложить ей всю правду. Конечно, они с Лаурой расстались не самым дружеским, а точнее сказать, враждебным образом, но сейчас она больна. И, черт возьми, эту женщину он любил когда-то. Очень любил. Трудно сказать, поблагодарит ли она его за это, но он должен попытаться помочь ей. Хотя это воссоединение…

Бишоп дружелюбно улыбнулся:

— Лаура, ты не совсем здорова. Тебе все-таки лучше остаться здесь на ночь. А я пойду, поговорю с врачом и… — Он запнулся. А что «и»? — И уедем отсюда.

— Нет.

Мужчина нахмурился:

— Что значит «нет»?

Лаура с мольбой потянулась к нему.

Бишоп замер. Он боялся контакта с бывшей женой. Когда бы она к нему ни прикоснулась, он не мог ей противиться.

Но в последний раз они были близки больше года назад. Возможно, часть его души — самая примитивная и постоянно голодная — была в какой-то мере похоронена вместе с их любовью.

Однако, чтобы не вызвать у нее подозрений и не волновать ее, Бишоп тоже протянул руку и позволил тонким пальчикам коснуться его. Кровь сразу забурлила, а когда он увидел удовольствие в глазах Лауры, у него перехватило дыхание.

— Дорогой, я в жизни слишком много времени провела в больницах, — пробормотала она. — Ты хочешь мне только добра, но не надо закутывать меня в вату. Я не ребенок. И со мной все в порядке.

В горле словно застрял кирпич. Бишоп откашлялся, высвободил руку, отступил на шаг и решительно сказал:

— Боюсь, ты не в том положении, чтобы возражать.

У Лауры потемнели глаза, а уголки прекрасных губ медленно опустились.

— Я не отказывалась от своих прав, когда выходила за тебя замуж…

Она еще не договорила, а голова дернулась, как будто ее кто-то ударил. Но постепенно ошеломленное выражение исчезло с ее лица, сменившись всеми оттенками раскаяния.

— Сэм… О господи, прости. — В блестящих глазах Лауры мелькнуло смущение. — Я не это имела в виду.

Бишоп позволил себе дышать. Очевидно, амнезия не смогла подавить ее истинные, более чем недоброжелательные чувства к нему. Женщина, секунду назад бросившая ему вызов, была очень похожа на ту Лауру, которая, пристально глядя на Бишопа, велела ему убираться. Именно Лаура, год назад приславшая ему по почте бумаги для развода, покончила с их браком.

Конечно, Самюэл расстроился. Черт! Да он был ранен в самое сердце. Но он не возненавидел ее за это. И сейчас не ненавидит. Но и не любит.

Он кивнул на постель:

— Ты должна лечь.

— Я должна поговорить с тобой.

Он опять взялся за покрывало:

— Ложись.

Когда Лаура назло ему встала, он еле сдержался, чтобы не уложить бывшую жену силой. В ее же собственных интересах. Но это было невозможно. По многим причинам. Она все еще была красива. Пожалуй, даже стала еще красивее. Умом Бишоп понимал, что они не могут жить вместе, однако тело его мучительно желало близости с ней. Конечно, легко махнуть на все рукой и воспользоваться ситуацией. Очень легко…

Он попробовал урезонить Лауру:

— Ладно, считай, что в порядке, но…

— Я думала, что беременна.

У Бишопа подогнулись колени. Попятившись, он плечом задел стену и почти упал на кровать. В ушах звенело. Ему показалось, что рядом взорвалась бомба. Держась за лоб, он ждал, когда в глазах перестанут мелькать звезды. Наконец он хрипло спросил:

— Ты думала… что?

Лаура села рядом с ним и взяла его за руку:

— Я была так счастлива. И взволнована. Меня беспокоило, что скажешь ты.

От боли у Бишопа сжалось сердце, а душа наполнилась ужасающей пустотой. Он чувствовал себя так, словно его ограбили. У него нет сил еще раз пройти через это. Даже несмотря на доверчивый и отчаянный взгляд Лауры.

— Послушай меня… Ты не можешь быть беременна.

— Я знаю, что мы предохранялись, но ведь это не стопроцентная защита, — возразила она.

У Бишопа в груди все клокотало. Дела обстоят хуже, чем он предполагал. Или для ее спокойствия лучше не спорить? Но ему не хотелось потом чувствовать себя дураком. Они разведены. О какой беременности можно говорить?

Ее зеленые глаза блестели. Она поглаживала руку Бишопа, а у него по жилам пробегал огонь. Закрыв глаза, он попытался избавиться от желания взять ее за руку и приласкать. Видения были такими яркими, как будто все произошло только вчера. Их встреча, свадьба, медовый месяц, потом падение с пешеходного мостика, потом медленная гибель их брака.

— Ты не беременна.

А если беременна, то отец не он.

Молодая женщина кивнула:

— Доктор мне объяснил. Я ошибалась. — Однако в глазах ее теплилась надежда. — Но пока я считала, что во мне зреет новая крошечная жизнь, которую зачали мы с тобой, мне стало ясно… — Ее взгляд стал отстраненным и почему-то строгим. Плечи опустились, а на щеках вспыхнул румянец. — Я знаю, что это риск, но я хочу ребенка, Бишоп. Нашего ребенка. — Она крепко сжала его руку, потом повернула голову и приложила его пальцы к своим горящим щекам. — Нам нужно только верить.

Бишоп закрыл глаза, пытаясь осмыслить ее слова. Подобный разговор у них уже был. С тех пор прошло два года. Это было в начале конца… длинного, затянувшегося, горького…

Ломкий голос Лауры прорвался сквозь туман:

— Извини, не стоило сейчас поднимать этот вопрос.

Галстук опять мешал Бишопу дышать. Он повертел шеей. Если бы не легкий цветочный аромат Лауры, воздух в палате показался бы ему несвежим. Мужчине требовалось пространство, чтобы справиться с этой сумасшедшей ситуацией, пока не стало еще хуже.

Он высвободил руку, поднялся и бесстрастно спросил:

— Тебе что-нибудь нужно?

Лаура тоже встала, придвинулась ближе и положила теплую ладонь ему на грудь. Чем ближе становились ее слегка приоткрытые губы, тем жарче разгорался в Бишопе непрошеный огонь

— Только одно. Мне нужно, чтобы ты меня поцеловал.