Спасение Келли и Кайдена

Эпилог Тремя неделями позже...

Кайден

Вирджиния довольно милое место ‒ очень зеленое, с множеством деревьев и дикой природой вокруг. Здесь немного теплее, чем в Вайоминге. По крайней мере, так мне кажется. Я здесь всего около часа и большую часть времени проторчал в аэропорту. Полетел один, даже при том, что Келли хотела со мной. Но как бы я не хотел, чтобы она полетела со мной, я не должен разрушать ее жизнь и прогресс, которого она добилась.

— Я пробуду там только неделю, — уверяю ее. — Думаю, это то, что мне следует сделать в одиночку. — Она казалась немного задетой, но после поняла и отпустила мня без дальнейших обсуждений.

После очень странного, довольно неловкого воссоединения с моим братом в зоне выдачи багажа, мы садимся в его внедорожник среднего размера и направляемся к автостраде. Он выглядит практически также как я, только взрослее с редеющими волосами и с меньшим количеством шрамов на лице. На нем слаксы и рубашка поло, а внутри машины пахнет фаст фудом.

Мы ведем легкую беседу первые десять минут, обсуждая школу и его семью, и внезапно я хочу узнать:

— Почему ты никогда не звонил? — спрашиваю я, сжимая ручку двери для поддержки.

Он смотрит на меня такими же зелеными глазами, как мои.

— Я пытался, но мать и отец изменили номер, когда я ушел. И после, когда я смог его заполучить, они либо не отвечали, либо бросали трубку. Хотел связаться с тобой, после того как ты уехал.... Но не знаю... жизнь только отчасти мешала этому. — Он делает паузу и сжимает руль, проглатывая комок в горле. — Насколько плохо это было?

Пожимаю плечами, уставившись на дорожную разметку.

— Не знаю.

Он не требует у меня деталей, но он может сказать по моему тону, что это было плохо. И он знал о случае на кухне, когда отец пырнул меня ‒ эта история говорит о многом.

— Ты слышал о них что-нибудь с тех пор, как они уехали?

Качаю головой и прикасаюсь к последнему шраму, который отец нанес мне.

— Нет, но мне интересно почему... и куда они отправились. Такое ощущение, будто они бегут от чего-то.

Дилан кивает с задумчивым взглядом.

— Да, знаю... Думаю, они беспокоятся о том, что ты расскажешь кому-то.

— И какая разница, если я бы сделал это? — задаю вопрос. — Даже если и рассказал кому-то, я бы не смог добиться много. Даже если бы полиция поверила мне, и я смог бы выдвинуть обвинение о нападении, отец смог бы избежать этого, уплатив штраф. И вероятнее всего, он знает это.

Дилан качает головой, поворачивая машину к съезду.

— Попробуй покушение на убийство или даже непредумышленное убийство. Он избивал тебя, Кайден... выбивал из тебя дерьмо. Выбивал дерьмо из нас обоих. — Он прикасается к скуле и пробегает пальцами по маленькому ровному шраму на щеке. — Кто-то должен был рассказать давным-давно об этом и не спускать ему это с рук.

Тишина заполняет пространство, когда мы окунаемся в наши детские воспоминания. Странно находиться с кем-то, кто понимает какого это.

— Мы были напуганы, — говорю я спокойно и он кивает в знак согласия, его глаза сфокусированы на дороге. — Как ты справился с этим? Как смог двигаться вперед?

Он трясет головой и замедляет внедорожник на знаке стоп.

— Я до сих пор не переступил через это, но становится легче, когда находишься так долго вдали от него. Его гребанная сила, что он имеет над тобой ‒ уйдет прочь.

Я глубоко вздыхаю и выдыхаю. Впиваюсь пальцами в дверь, наблюдая за домами проносящимися в тумане и мне интересно, как выглядит его дом. Знаю, что он женат и не имеет детей. Его жена тоже учитель. Это так нормально и странно для меня, учитывая, кем стал Тайлер . Но предполагаю что эта жизнь. Она не заканчивается для всех одинаково, даже если ее обстоятельства одни и те же, потому что не каждый думает и реагирует как все.

В конце концов, он поворачивает автомобиль к дороге по краю поля и толкает рычаг переключения передач, заезжая на парковку. Я удивлен тем, где мы ‒ не перед домом, а возле тюрьмы, что скрыта за высоким сетчатым забором с витками колючей проволоки.

— Ммм... — Я смотрю на Дилона, ошеломленный. — Что мы здесь делаем?

Он убавляет звук стерео и отцепляет ремень безопасности. Смотрит на здание долгое время до того как заговаривает.

— Ты помнишь, отец иногда упоминал своего, и это всегда звучало так, как будто тот был таким же жестоким отцом, как и наш?

Киваю, уставившись на охранников снаружи.

— Да, припоминаю.

— Ну, ты хочешь узнать правду? — спрашивает и глядит на меня. Его глаза поблескивают и мне интересно, собирается ли он заплакать или что-то типа этого.

— Полагаю, да.

— На самом деле он был хуже, если ты можешь поверить в это. У нашего отца был брат и его отец... наш прадед... убил его... забив до смерти.

Мое сердце останавливается в груди, и на мгновение я переношусь сквозь время на кухню. Нож, входящий в меня. Это больно. Но не только физически. Больно духовно, от того, что это мой отец. Он не должен делать это со мной. Он должен защищать меня, а не уничтожать.

— И сейчас он здесь, — продолжает брат, указывая подбородком на тюрьму.

Делаю паузу, осматривая здание и ограждение вокруг.

— Как ты это выяснил?

— Хотел знать... откуда мы. Почему у нас такая дерьмовая жизнь. Было ли это случайность то, что мы родились в ужасном доме с ужасными родителями? Или это было неизбежным? — Дилан делает паузу, глядя на забор и острую колючую проволоку. Тогда, наконец, он поворачивает колеса и разворачивает машину, шины взвизгивают, когда он давит на педаль и выезжает на дорогу.

Не уверен, что делать с тем, что он открыл мне или можно ли что-то сделать с этим, но я должен задаться вопросом, закончу ли я как мой отец, также как и его отец. Интересно, Дилан думает о том же? Предпочитает ли физическую боль испытанию эмоциям? Предпочитал ли мой отец? Мне интересны многие вещи в данный момент, и это начинает копиться в моей груди. Все над чем я работал так усердно, избавляясь в течение нескольких месяцев вернулось, тихое штормовое побуждение.

Но потом, мне становится интересно, смог бы отец изменить его жизнь, зная исход? Он мог заставить чувствовать и быть лучшим человеком, как смог я. Не знаю, почему я выбрал именно этот момент, чтобы сделать это. Возможно, я немного облажался и увиливал от этого, но потребность, чтобы сказать это, подавляло меня больше, чем все остальное. Вместо того, чтобы потянутся к чему-то острому, я достаю свой телефон. Набираю номер Келли, и, когда слышу ее голос, шторм в груди утихает.

— Тебе там весело? — спрашивает Келли с надеждой в голосе, желая, чтобы я был счастлив.

Вдыхаю глубоко и произношу это с эмоциями, бурлящими во мне.

— Я люблю тебя.

Она затихает на мгновенье, и я слышу ее вдохи и выдохи.

— Я тоже тебя люблю.

На мгновение все в мире имеет смысл. На мгновение темнота в моей жизни освещается. На мгновенье все становится идеальным и прежним.

Келли

У меня на лице глупая ухмылка, когда я возвращаюсь к лавкам. Я только что поговорила с Кайденом по телефону, и он признался мне в любви. Я сомневалась, отпуская его одного в Вирджинию. Беспокоилась о его встрече с братом, который оставил его и позволил навредить ему. Но очевидно все прошло хорошо. Потому что он сказал, что любит меня. Любит. Я чуть не запрыгала от радости.

Грейсон, Сет, Люк и я на баскетбольном матче. Толпа шумная, свист и крики заполняют стадион, вместе со звуком кроссовок скрипящих по полу. В воздухе витают ароматы арахиса, попкорна и пота.

— Где Грейсон и Люк? — спрашиваю я, садясь на стул напротив Сета.

Сет указывает на низ нашей секции, где Люк и Грейсон стоят около перил, болтая о чем-то. Грейсон размахивает оживленно руками, а Люк качает головой в знак несогласия.

Карие глаза Сета сканируют мое лицо, пока его рука копошится в ведерке с попкорном.

— Что за глупая ухмылка, моя дорогая Келли?

Моя ухмылка растет, когда хватаю горстку попкорна.

— Кайден только что сказал мне, что любит меня.

Сет роняет ведерко попкорна на пол и оборачивает свои руки вокруг меня.

— Я так рад за тебя, — произносит он, обнимая меня.

Обнимаю его в ответ, смеясь, когда он просовывает ведерко попкорна между нами.

— Я тоже рада за себя.

Он отстраняется с улыбкой на лице, собирая рассыпанный попкорн с колен.

— Знаю, что ты рада, и это очень хорошо. Я действительно не хотел надирать ему зад.

Я тихо смеюсь от этой идеи.

— Уверена, Кайден благодарен.

Огромный мужчина позади нас начинает орать на Люка и Грейсона "сядьте блять!"

— Заткни свой рот. — Вмешивается Сет, стреляя в него глазами через плечо, в то время как Люк, оборачиваясь, показывает ему средний палец.

Задерживаю дыхание, пока напряжение не рассеивается, и Люк с Грейсоном не возвращаются к разговору. Люк гулял с нами последние три дня и всегда вписывался в компанию и никогда не был не к месту.

— Иногда... мне кажется, что Люку... — Наклоняюсь к Сету и понижаю голос. — Что Люку... нравятся... парни.

Сет сидит мгновение, громко хрустя попкорном. Затем он начинает хохотать, да так громко, что почти заглушает толпу. После останавливается и шепчет.

— Люк не гей, Келли.

— Уверен? Может он просто боится открыться, как боялся Брейдан.

— Ага, уверен. — Плечи Сета опадают, когда он выдыхает и качает головой. — Хочешь знать, что я думаю?

Киваю и хватаю горсть попкорна.

— Да, пожалуйста, поделись своими всезнающими мыслями.

Он посылает мне улыбку, наклоняется и выдает.

— Я думаю, что он прошел через что-то, что сделало его более понимающим и принимающим, чем среднестатистический человек. И думаю, иногда люди неверно истолковывают понимание и принятие во что-то другое, чем это не является.

Он определенно прав и я чувствую себя ужасно.

— Ты прав, мне жаль. Я никогда не должна пытаться угадать что-то в людях.

— Не извиняйся, — отвечает он, тыкая меня игриво локтем в бок. — Кроме того, ты одна из таких людей.

— Что? Понимающих и принимающих? — Закидываю горсть попкорна в рот.

Улыбка освещает все его лицо.

— Ты человек, который может видеть вещи с другой стороны, который был в аду и вернулся оттуда. Человек, который искупился и искупил других.

Счастливо улыбаюсь ему в ответ, в то время как толпа сходит с ума вокруг нас, свистя, хлопая и подпрыгивая со своих мест от трехочкового броска. Сет начинает хлопать, и я присоединяюсь к нему, когда мой телефон начинает играть в кармане “Cumbersome” Seven Mary Three.

— Это мой брат! — перекрикиваю толпу, вставая на ноги. — Сейчас вернусь. Он должно быть пытался дозвониться до меня весь вечер.

Я спешу вниз по лестнице, убедившись, что двигаюсь в другую сторону, когда мимо проходит топа парней. Даже после восстановления, толпы и незнакомые ребята действуют мне на нервы. Но самое важное, что я здесь и не прячусь.

Быстро отвечаю, входя в торговую зону, и крики постепенно затихают.

— Привет, — говорю я.

— Привет, — он не звучит радостным, но вообще это его обычный тон. На самом деле я подметила, что у моего брата очень сварливый голос, но это просто он и это не должно приниматься близко к сердцу.

— Прости, что не ответила раньше. — Я направилась к одному из пустых металлических столов в середине помещения, опускаясь на скамью, и опускаю руку поверх стола. — Я на игре и здесь очень шумно.

— Ничего страшного. — Он затихает и вздыхает. — Келли, я не знаю, как тебе это сообщить... мама думает, что мне не следует говорить тебе это... но ты дружишь с Люком и все равно узнаешь.

Комок начинает расти в горле и его тяжело проглотить.

— Что случилось?

Он шумно вдыхает и выдыхает.

— Ладно, полиция обыскала дом Калеба и кое-что обнаружила... заметки, дневники и вещи... и, ну... помнишь Эми Прайс? Сестру Люка? Она была старше тебя на несколько лет и совершила самоубийство, когда ей было 16.

— Я не знала, что она... я не знала этого. — Моя грудь сжимается, вспоминая момент, когда Люк однажды упомянул сестру.

— Она сделала это, и никто не знал почему. — Произносит он. — Помню, как ребята из моего класса говорили, что она шлюха, суперстранная и была укурком, но никто толком не знал ее.

Измени несколько слов и история Эми станет схожей с моей.

— Джексон, что было в этих дневниках, которые они обнаружили?

Он продолжает выдувать воздух, и мне стало интересно, курил ли он?

— Заметки о людях, о тебе, о ней... и все те вещи, которые он проделывал с тобой... с ней... другими девушками.

Присаживаюсь, застывая, как статуя с трещинами и со сколами.

— Откуда ты узнал про это?

— Друг отца Денни ‒ коп, пришел на ужин прошлым вечером и рассказал отцу, хотя он не должен был рассказывать об этом, пока расследование не закроют. Он думает, отцу следуют знать, в дневниках были записи... о тебе.

Джексон продолжает говорить, но я едва слышу его. Я не слышу ничего, кроме биения моего сердца. Даже не уверенна, задевает ли меня это за живое. Вызывает ли во мне чувства, что Калеб действительно писал обо мне, о тех вещах, которые он совершал, или о том, что сестра Люка убила себя... и возможно... возможно она сделала это из-за внутренних страданий. Возможно, она не могла больше жить с этим.

Коротко заканчиваю разговор и направляюсь к стадиону. Иду к скамейке, и мои глаза мгновенно находят Люка. Он смотрит на меня, изогнув брови с интересом, я чувствую, как мое сердце перемещается к нему. Не знаю, что думать или чувствовать. Потому что даже я получила спасение, сестре Люка так не повезло.

Хватаю клевер, висящий на моей шее, и удерживаю его с каждым пятнышком надежды, которое у меня есть и говорю себе, какая я счастливая. Да, я прошла через много боли, страданий и сломленности. Но я здесь, дышу, и мое сердце бьется. Я процветаю. Я не одинока. И Любима.

Продолжение следует…

Плейлист :

1.“Hate Me” Blue October

2.“Running Away” Hoobastank

3.Dexy's Midnight Runners "Come On Eileen"

4."Wonderwall" Oasis

5."Hands Down" Dashboard Confessionals

6.“Cumbersome” Seven Mary Three