Спасите, мой рыцарь!

Глава 5

Все было так торжественно, так красиво, что мне становилось даже обидно. Для Крамета, этого недалекого и не самого лучшего из людей, все эти приготовления. Золотое платье держало мой стан, стягивая слоями тканей, золотые же волосы вились водопадом, хоть так и не полагалось. Я смотрела в зеркало, и почему-то от одного вида собственного отражения меня пробирала невероятная, какая-то глубинная, злость. Крамет не оценит ни убранства часовни, ни моей собственной красоты. Его интересовали только выгода и приданое, что он получит от этого брака.

Я знала, на что иду, но легче от этого не становилось. Сердце сжималось, требуя сделать хоть что-то, но я только и могла, что крепче сжимать свой букет, украшенный колючей магонией. Оранжево-золотая календула, красные ягоды. Сам вид этого букета словно не предвещал мне ничего хорошего. Я лично выбирала цветы, но теперь они казались ошибкой. Ни золота, ни солнца, ни весенней зелени гор мне не стоило ждать в этом браке.

– Успокойся, Соран, – зло, глядя на отражение, приказала я. Было поздно что-то менять. Я дала свое согласие, и на это были причины.

– Пора, госпожа, – Малуша вошла в мои покои, неся какие-то предметы на подносе. – Сейчас только вас дособираем, и нужно спускаться.

Я с тоской посмотрела в окно: день был восхитительный, а мне так хотелось провести его где-нибудь подальше. Я была даже согласна убирать конюшни, как в юности. Только бы не выходить в этом восхитительном платье из комнат.

– Голубое, – Малуша присела передо мной и, приподняв подол платья, завязала на лодыжке тонкую, атласную ленту. – Ее я взяла у кухарки нашей. Та уже давно замужем и вполне довольна. Может, ее благо перейдет и на вас.

– Хорошо бы, – безразлично выдохнула, понимая, что рассчитывать в таких делах на какую-то ленту не стоит. Не так оно работает.

– Платье на вас новое, так что этого не нужно. Старая брошь вашей прабабки, – небольшое украшение из темного серебра, на котором глухо поблескивали белые камни, была пристегнута к плечу. – И вот это.

Малуша подняла тонкую шпильку, тоже весьма старую, простую, без украшений.

– Это мое. Ее нужно вернуть. И я надеюсь, что она вам поможет…

Женщина запнулась, а я постаралась выдавить из себя улыбку. Все так старались ради меня, стоило хотя бы для них справиться с собой.

– Спасибо.

– Теперь вы готовы, – Малуша отступила, рассматривая меня уже целиком. На ее лице явно было видно беспокойство. Она, как и я сама, не была рада такому выбору мужа, но не смела высказываться.

Тонкие пальцы перекинули на лицо полупрозрачную вуаль, вышитую золотыми нитями, поправили складки, и женщина предложила мне локоть. Наряд был длинным и тяжелым, так что я не отказалась. Да и поддержка мне сейчас лишней не была.

По лестнице, что казалась бесконечной, мы медленно спустились в большой зал, украшенный цветами и лентами. Там уже ждали родители. Прекрасные и взволнованные, словно это был не второй мой брак.

– Дочь моя, – барон, заменяя Малушу, подал руку, и в сопровождении самых близких людей мы вышли под солнце Севера.

**

Колокола звонили, призывая людей, словно вся округа не слышала о том, что барон выдает замуж свою любимую дочь. То, что должно было стать небольшим семейным торжеством, как-то незаметно превратилось в настоящее событие: вдоль тропинки стояли бароны, разодетые в свои лучшие из своих нарядов. За спиной каждого – не менее десятка вооруженных, но таких же торжественно-гордых мужчин. Женщин здесь было мало, так как лорды Севера прибыли на какое-то собрание, а не на саму свадьбу, но уехать, не посетив дом моего отца, в такой момент не могли. А уже чуть дальше, яркие и пестрые, словно птицы юга, в лентах и платках, толпились жители наших деревень. Для них приказали накрыть отдельные столы, без лавок. Отец выкатил для такого дела несколько бочонков пива и приказал зажарить пару крупных поросят. Мама говорила, что из города привезли даже пряники.

Мы же стояли у начала тропинки, ожидая, пока замолкнут колокола.

Перед входом в часовню поставили небольшой стол, что должен был заменить алтарь, так как все желающие никак не могли поместиться под сводами старого здания. И перед этим алтарем ко мне спиной стоял барон Крамет.

По телу прошла волна холодной неприятной дрожи. Колокола смолкли.

– Готова, дочь моя?

– Да, – собирая в кулак всю свою волю, весь характер, доставшийся от родителя, я кивнула и сделала первый шаг. Платье казалось еще более тяжелым, словно на тело были надеты не десятки метров дорогого шелка, а железные вериги. Но я шла, высоко подняв голову, и радовалась тому, что мне не нужно улыбаться. Под вуалью никто не увидит лица до конца церемонии.

Крамет даже не обернулся, когда я заняла положенное место рядом с ним. Даже не посмотрел, когда отец передал мою руку клирику, проводящему обряд. Хотелось громко, с презрением фыркнуть, но я сумела себя осадить. Это договорной брак, не более. Как только обзаведусь наследником – мне не придется лишний раз даже видеться с супругом.

– Дети мои, – торжественно и громко, укрыв мои ладони ритуальным покрывалом, возвестил клирик. – Мы здесь собрались как свидетели великого и торжественного события…

Ага. Очень великого и торжественного. Стоит ему назвать меня «леди Крамет», как военный и политический союз будет считаться заключенным. Очень торжественно. И очень велико.

– Союз двух влюбленных сердец, как символ мира и процветания…

Теперь мне хотелось смеяться в голос. Но смех, что рвался наружу, был каким-то вовсе не веселым. К чему это все? Влюбленные сердца. Ну да, конечно. Именно так оно и есть…

Перед глазами вдруг всплыли светлые глаза моего рыцаря. То, с каким вниманием и серьезностью он разглядывал меня в нашу единственную встречу. И от этого разом что-то защемило в груди.

Не вовремя, Соран. Не сейчас.

Я пыталась избавиться от этого наваждения, но разум словно бы насмехался, подкидывая один за другим обрывки той самой ночи.

Занятая собственными мыслями, я не сразу обратила внимание на наступившую тишину. Я пропустила момент, когда нужно было сказать «да»? Мне казалось, что церемония только началась, и клирику еще предстоит много чего сказать. Теперь же в тревоге оглядывалась, ища подсказку в лицах окружающих.

Но гости не смотрели на меня. Все взгляды, как один, были направлены вниз, за пределы холма, на котором стояла наша часовня. Я же ничего не видела за спинами высоких мужчин. Пришлось напрячь слух, чтобы различить в тишине звон конской сбруи и грохот копыт. Звук становился с каждым мгновением все громче, приближаясь.

– Кажется, кто-то из гостей припозднился, – напряженно произнес клирик, переступая с ноги на ногу и с вопросом поглядывая на моего отца.

– Это посланник короля. Зиминик, со своим отрядом, – спокойно, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, проговорил отец, махнув рукой. – Подождем. Если бы я знал, что он действительно явится, то мы бы и не начинали так рано…

– Лучше все же продолжить, – неожиданно подал мрачный голос Крамет. – Время было объявлено всем, а это просто неуважение к нам…

– И мы способны его стерпеть, – весомо, с нажимом, проговорил отец, глядя на моего будущего супруга с такой твердостью во взгляде, что даже я поежилась. – Его присутствие равносильно визиту самого Роана в нынешних условиях.

Грохот копыт приближался. Он отдавался в подошвы моей обуви, волнами проходя по земле. Я словно бы стояла в центре большого барабана, по которому мерно и часто били колотушкой. Звук отдавался где-то в голове, стуча в висках все сильнее.

– Именем короля! Остановите церемонию! – голос разнесся, казалось, до самых пиков, что виднелись вдали голыми скалистыми грядами. Над всеми полями, заставляя леса пригнуться верхушками деревьев.

И вдруг напряжение отступило.

Мне стало так легко, так весело, что я подняла голову к небу и тихо рассмеялась. Щеки обожгло горячими слезами.

Я не слушала возмущенный и удивленный ропот гостей, а только медленно, чувствуя себя почти парящей над землей, отступила от Крамета к отцу. Пусть большие и сильные мужчины решат свои вопросы без меня.

– Что случилось, полковник? – отец сделал полшага вперед к мужчине, одетому в легкий доспех. Спрыгнув с лошади, на ходу стягивая шлем, он быстрым шагом приближался к нам. Позади, словно темный плащ, шли суровые, закованные в железо, люди.

– Прошу простить мое вторжение, барон Детири, но этому союзу не суждено состояться, – откинув со лба светлые волосы, громко возвестил… мой рыцарь!

Он был совсем не таким, как я запомнила. Куда строже, даже выше ростом. И много опаснее. И в то же время это не мог быть никто иной! Не с этими глазами, не с этими острыми скулами…

Оглядывая толпу, словно король с балкона, рыцарь продолжил уже куда громче, обращаясь сразу ко всем:

– Этой ночью во владениях барона Крамета был арестован и допрошен Ветис Нома. Согласно его показаниям, барон обвиняется в измене против короны. В подстрекательстве и еще в десятке преступлений. Посему…

Крамет, до этого стоявший неподвижно, зашипел и дернулся в сторону, намереваясь сбежать под прикрытием толпы.

Но у него ничего не вышло. Мой ночной рыцарь даже не пошевелился, но из-под его ног, словно дым, вдруг взметнулся какой-то красный туман, безошибочно окутывая моего несостоявшегося супруга.

Крамета запеленало этим туманом, словно огромным куском ткани, стягивая и руки, и ноги, но не позволяя упасть на землю.

– Не думаю, Матиз, – тихо, с угрозой произнес рыцарь, сжимая поднятую руку в кулак, отчего туманная ткань стянулась еще крепче, выжимая остатки воздуха из легких.

– Зиминик, – глаза Крамета покраснели, стали пугающе большими. Лицо побагровело, словно барон готов был вот-вот потерять сознание.

А у меня едва не остановилось сердце. Зиминик. Я провела ночь с одним из Трианонских лордов. И он сейчас стоит в шаге от меня. В день моей свадьбы. Могло ли быть хуже?

– Под стражу его, – опуская руку, безразлично проговорил рыцарь, обращаясь к своим людям, и вдруг резко повел носом, словно что-то учуял в воздухе.

Вот теперь его лицо стало по-настоящему страшным. На висках проступили какие-то темные линии, под приподнявшейся в оскале губой, показались клыки, и над холмом разнесся почти рык:

– Она здесь!

Вот теперь хуже точно некуда…

**

Замерли, кажется, все. Даже ветер успокоился. Над холмом только висело эхо этого жуткого рыка, от которого стыла кровь. Никто не дышал, когда Зиминик сделал несколько шагов по кругу, втягивая носом воздух.

Кто-то из баронов отшатнулся, словно ожидал удара.

– Никому не двигаться! – гаркнул один из командиров, что стоял за спиной Зиминика. Кажется, он знал что-то, что позволяло ему с такой уверенностью требовать повиновения от всех присутствующих. И гости послушались, превратившись в живые статуи, опасаясь даже моргнуть. Только я медленно отступила за спину матери. Еще полшага, так плавно, чтобы никто не сумел заметить.

Но это ничем не помогло.

Мой рыцарь, устрашающий и огромный в своих доспехах, словно гора, заметил. И сделал два шага в мою сторону. Замер, снова втянул носом воздух, а затем медленно, взяв за плечи, отодвинул маму. Весьма осторожно, но непреклонно. Так что баронесса даже не возмутилась такому своеволию.

Энор Зиминик склонил голову набок и улыбнулся. Не так жутко, но под приподнявшейся губой все еще были видны клыки. Медленно, как-то торжественно, он шагнул ближе и, ухватившись за края вуали, приподнял ткань.

– Ну, здравствуй, Соран.

– И тебе… – я откашлялась, не в силах не то что пошевелиться, а даже просто отвести взгляд, – и тебе не болеть, рыцарь.

– Хотела спрятаться?

– И не думала, – соврала без заминки, но слишком быстро. Это не было откровенной ложью, но и правды в словах не было.

– Расстроена, что свадьба сорвалась? Но я тебе так скажу, моя хорошая, это лучше, чем я потом твоего недомужа бы из постели выковыривал. А я бы это сделал. И не только по воле своего короля, поверь.

Последние слова опять превратились в рык. Глаза лорда, что все еще держал за края мою свадебную вуаль, опасно потемнели.

– Мой лорд, – голос отца донесся словно бы из-за пелены. Я на миг и забыла, что мы тут не одни. Как у отца только хватило смелости вклиниться в этот диалог? Я бы не то что говорить, дышать рядом с сердитым Зимиником не решилась. – Что вам нужно от моей дочери?

– Барон, – лорд вдруг весело улыбнулся, подмигнул мне и одним движением перекинул мою вуаль через голову, за спину, открывая лицо. – Так совпало по воле высших сил… что ваша прекрасная дочь – моя суженная. Моя леди по крови Трианонских лордов. И я безмерно счастлив, что этот вопрос нам удалось выяснить до завершения обряда.

По рядам баронов прошла волна. Шепот все нарастал, становясь громче, переходя в гул. Я же почувствовала, что краснею, потом бледнею, а перед глазами все поплыло.

– Это… это… – на подобное заявление отцу было нечего ответить. Да и что тут можно сказать? Сами Трианонские лорды оставались для нас чем-то далеким и непонятным. А уж о том, чтобы у кого-то из них проснулся Зов к дочери Севера… о таком никто и помыслить не мог. И эта кто-то – я?

– Разве такое возможно? – наконец выдавил отец, переводя хмурый взгляд с меня на рыцаря.

– Сам бы не поверил еще несколько дней назад. Но, как видите, – рыцарь поднял руку, демонстрируя всем черные, острые когти на собственных руках, которыми только чудом не порвал мою вуаль. – Все это чистая правда. Соран?

Руки с жуткими когтями, с почерневшими пальцами, протянулись в мою сторону, о чем-то прося. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять, чего именно от меня ожидает Энор. Но, собрав всю свою силу воли, я медленно подняла дрожащую ладонь и вложила в руку Энора.

И тут случилось странное. Рыцарь прикрыл глаза и глубоко вздохнул. И когти стали укорачиваться, чернота, как по волшебству, почти сошла с руки, которой касалась я. А затем рыцарь распахнул свои удивительные глаза, глядя на меня серьезно, пытливо и… удивленно.

– Соран?

Дышать стало совсем нечем. Тело окутало волной жара. Если он произнесет то, что вертится на его языке, то, о чем я подозреваю уже несколько дней – моей репутации конец. Но Энор молчал, только уголки его губ дрогнули, а веки прикрыли глаза.

– О, Соран.

– Я понимаю, что Зов важен, но… я не позволю вам забрать мою дочь, следуя только вашему желанию, – и в очередной раз я поразилась тому, сколько смелости и любви ко мне в том, кого я называла своим отцом.

– Думаю, ваша дочь не будет против такого исхода, – все еще наблюдая за мной из-под прикрытых век, проговорил рыцарь. – Так ведь, моя звезда, мое солнце? Поверь, я буду тебе, куда лучшим супругом, чем это подобие человека, которому ты едва не принесла свои клятвы.

– Но Соран – благородная девушка… супругом? – это уже мама. Кажется, она не сразу успела осознать весь смысл слов, произнесенных лордом.

– Только так. И раз все гости уже в сборе… почему бы не провести церемонию сейчас? Всего-то и нужно, что заменить одно имя жениха в бумагах на другое. Все согласны?

Рыцарь оглядел толпу таким взглядом, словно был готов собственноручно оторвать голову любому, кто выскажется против.

– Но как же так… – мама стояла, заламывая руки. Ей такая идея казалась просто дикой. Но тут на подмогу неожиданно пришла Малуша. Быстро шагнув к баронессе, она что-то шепнула ей на ухо, отчего лицо матери вдруг вытянулось.

Матушка обернулась к своей давней помощнице, удивленно-вопросительно подняв бровь. И только получив утвердительный, уверенный кивок, смогла взять себя в руки. Лицо баронессы вдруг посветлело, на лице появилась улыбка.

– Замечательный план. Вот только вопрос с приданым и выкупом все же стоит решить заранее.

– С этим мы можем разобраться и потом. Поверьте, мне все равно на приданое этой девушки. Она сама – невероятное сокровище, которому не нужны никакие оправы. А что касается выкупа и подарков невесте… моя семья не ударит в грязь лицом.

– И ты согласна с этим всем? – отец с таким удивлением посмотрел на маму, словно не провел с этой женщиной последние двадцать восемь лет под одной крышей и в одной постели.

– Давай будем честными, Крамет никак не подходил нашей девочке. С этим мужчиной ей будет куда лучше. Так что дай свое благословение.

– Только если Соран согласится. Иначе… я не позволю, – отец распрямил плечи. Он прекрасно понимал, что такие слова могут привести к серьезным сложностям для семьи и всего Севера, но все равно решился их произнести. От этого на сердце стало тепло и радостно.

– Я согласна, отец, – тихо, чувствуя, как мои пальцы слегка поглаживает большая ладонь Энора, кивнула я. Все было так неожиданно, так пугающе правильно, что впервые за несколько недель мое сердце успокоилось. Казалось, что иного варианта и быть не могло.

**

– Это заговор! – неожиданно раздался вопль Крамета, о котором я даже забыла.

Меня передернуло от отвращения и ужаса. А ну, как он сейчас скажет что-то лишнее? Или обвинит нас с Энором в сговоре?

– Не бойся, – крепче сжав мою ладонь, тихо и уверенно произнес рыцарь и, кивнув моему отцу, отошел туда, где стражники держали Крамета.

А затем его голос громко разнесся во все стороны, словно его подхватывал ветер.

– Ты говоришь о том, что я спровоцировал Зов? Я бы хотел посмотреть, как ты собираешься провернуть подобные обвинения, – в голосе лорда слышалась насмешка. – Или ты ждешь, что я тебе просто откручу голову, в приступе гнева? Ничего не выйдет. Встречи с тобой очень ждет Филипп Шанготи, Тень трона. И ты на нее явишься. Уведите.

Крамет уходил не тихо. Он все выкрикивал обвинения, пока кто-то из солдат не выдержал и не заехал ему в челюсть, вынуждая замолчать.

– А теперь, если больше нет никого, готового еще раз высказаться против моего брака с леди Соран Детири… то мы продолжим начатое. Не собирать же вас всех еще раз, – Энор усмехнулся, оглядывая толпу. Но взгляд его был таким устрашающим, что я не сомневалась: если кто-то и мог что-то сказать против – теперь не решится. Своя жизнь дороже.

В этот раз я пыталась прислушиваться к словам клирика, но они, словно насмехаясь, проходили мимо сознания. Да и сама церемония закончилась, едва успев начаться. Уж не знаю, посодействовал в этом Энор, или клирик сам принял такое решение, но по моим ощущениям прошло не более десяти минут, как громко разнеслось над лугами:

– Поприветствуйте лорда Энора Зиминика и его леди, Соран Зиминик!

Меня, немного оглушенную событиями, развернули от алтаря за плечи и легко поцеловали в губы, едва коснувшись. А затем все взорвалось криками поздравлений, словно в небе вдруг посреди дня вспыхнули звезды.

Леди Зиминик. Никогда не думала, что так может обернуться.

– А теперь, на правах хозяина, приглашаю всех к столам, – дождавшись, когда крики стихнут, возвестил отец. Кажется, его произошедшая смена жениха куда как больше устраивала. Как и меня.

– Если вы не против, мой барон, – с почтением склонив голову перед новым родственником, шагнул к отцу Энор, не выпуская мою руку из своей, – я хотел бы переговорить с супругой наедине. Всего несколько минут. У нас, к сожалению, не было нужного времени для этого. А потом мы спустимся к гостям.

– Вы заберете мою Соран в столицу? Сегодня?

– Нет. Мы отправимся в одну из Твердынь моей семьи. Там ей будет удобно. Но когда закончим с делами здесь. Думаю, неделя или около того. Вы же не откажете мне в крыше над головой?

– И не надейтесь, – отец улыбнулся, протягивая лорду ладонь для рукопожатия. – Если я могу еще немного времени провести в компании дочери, то не упущу этой возможности.

– Соран, леди Зиминик, – Энор, крепко пожав руку моему отцу, вновь повернулся ко мне. Его лицо разгладилось. Ни тени тревоги или сомнения. Теперь он был похож на того молодого рыцаря, с которым я познакомилась в таверне несколько дней назад. – Не соизволите ли составить мне компанию? Думаю, нам нужно кое-что обсудить.

– И что же, у меня есть право отказать? – с легкой усмешкой уточнила я, пока не понимая той игры, что вел Энор.

– Вы вправе теперь отказывать во всем, что вам не по душе, – наставительно и уверенно проговорил лорд. – Теперь у вас есть право сидеть в присутствии королевской семьи за их же столом и отказывать в танце любому, включая Роана. Скажу по секрету, теперь тебе все можно, моя ночная фея.

Последнее было сказано так тихо и только для меня, что я в первый миг даже засомневалась, верно ли расслышала слова.

– Тогда, – не до конца справившись с собой, я переступила с ноги на ногу, подбирая слова. – Тогда я согласна обмолвиться с вами парой слов.

– Вот и отлично, – решил Энор и неожиданно подхватил меня на руки, не обращая внимания ни на кого больше.

Казалось, я ничего не весила в его объятиях, так легко шел рыцарь по проходу между гостями, кивая на поздравления. Я же впервые за прошедшие дни окончательно расслабилась. Теперь мне, кажется, ничего не могло угрожать в этой жизни. Не в этих объятиях, не за этой спиной.