Спасительница Зейна

Глава 37

Голод Портии начал усиливаться. Желудок сжимался, пока она корчилась на кровати, к которой все еще была прикована, а горло сильно пересохло. Отец воплотил в жизнь свою угрозу — морил ее голодом, чтобы заставить подчиниться. Она давно перестала плакать. Разочарование из-за пренебрежения отца к ее чувствам много часов назад сменилось отчаянием.

С каждым часом она слабела, то засыпая, то просыпаясь, чувствуя себя почти бредящей от жажды и голода по чему угодно, будь то кровь или человеческая пища. В таком состоянии она готова впиться зубами в любой источник пищи, что будет достаточно близок ко рту. Портия стиснула зубы, отчаянно пытаясь отогнать желание вонзить клыки во что-нибудь. Комната поплыла перед глазами, мебель в ней, казалось, двигалась сама по себе, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Газовый огонь в старом камине вспыхнул, словно в насмешку. Она поняла, что разум играет с ней злые шутки и что у нее начались галлюцинации от голода.

Если бы она была человеком, то голод не наступил бы так быстро, но ее гибридное тело требовало больше топлива, чем человеческое. В конце концов, ее отец победит. Отчаянно желая выжить, она укусит любого мужчину, которого поставит перед ней отец. Это решит ее судьбу. Она станет частью группы фанатиков, плененных их безумной идеологией и бредовым стремлением править этим миром.

Портия изо всех сил натянула ремни, ее плечи практически онемели от долгих часов, проведенных в позе с заведенными руками над головой. Серебро звякнуло о тяжелую стальную балку, к которой было прикреплено, и теперь, когда она ослабла, то чувствовала воздействие серебра даже через бинты на запястьях, которые должны были защитить кожу. Жар начал проникать сквозь ткань, и она почувствовала жжение. Она сменила позу, стараясь свести к минимуму контакт с серебром.

Громкий стук снизу заставил ее вздрогнуть. Потом раздался крик. Много криков. Ее галлюцинации становятся все хуже? Портия подняла голову, пытаясь сфокусировать взгляд, но все расплывалось. Дверь в коридор казалась кривой, комод напротив кровати двигался сам по себе.

Головокружение захлестнуло, заставив откинуть голову на подушку. В голове словно стучали барабаны, отбивающие время до полуночной церемонии, которая должна была решить ее судьбу.

Рядом разбилось стекло. Дом словно задрожал. А потом она почувствовала его присутствие, ласкающее и успокаивающее. Она удовлетворенно вздохнула, позволяя себе погрузиться в сон.

Там, в мире фантазий, рядом был Зейн — мужчина, который любил ее, который смотрел так, будто она значила для него целый мир.

— Портия! — Его голос такой четкий и такой близкий. Он спасет ее от этого безумия и сотрет воспоминания о последних двух днях и ночах. Во сне они снова были в его хижине в Тахо, занимались любовью перед камином. — Ох, крошка, что он с тобой сделал?

Вопрос Зейна не вписывался в ее сон. Нет, она не хотела, чтобы ей напоминали о ее положении; она хотела снова пережить счастливые времена.

Портия помотала головой из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть вторжение в сон.　

— Нет!

Он обхватил ее лицо руками. Портия резко открыла глаза. Перед глазами все расплывалось. Там кто-то был. Лицо, которое она узнала, хотя понимала, что оно не может быть настоящим.

— Нет, — прошептала она.

— Крошка, посмотри на меня.

Портия увидела, как шевелятся его губы, как его дыхание касается ее кожи, и вдохнула его слова и запах. Моргнув, она пробралась сквозь окружавший ее туман.

От потрясения Портия попыталась вскочить, но ремни дернули ее назад.　

— Зейн!

Ей все еще снился сон?

— Я пришел за тобой.

Когда до нее дошел смысл слов, ее разум отрезвел. Он был настоящим, это точно. Но радоваться нечему. Он пришел за ней. Что он сказал при последней встрече? Что убьет ее, как и ее отца. В панике она отползла назад и впервые по-настоящему увидела его. Зейн был одет во все черное. На нем была кофта с длинными рукавами и черные джинсы. А поверх накинута расстегнутая кожаная куртка. Она заметила много оружия во внутренних карманах. Оружие для убийства вампира… или полукровки.

Портия открыла рот, желая закричать, но не о помощи, а от отчаяния, но Зейн зажал ей рот рукой.

— Прости, крошка.

Слезы навернулись ей на глаза. Почему он все еще называет ее так? Как он мог быть таким жестоким, когда она уже знала, что он пришел убить ее?

Портия выглядела испуганной. Боялась его. Она хотела закричать, но Зейн не мог этого допустить.

Его коллеги атаковали снаружи, с первого этажа, с другой стороны огромного викторианского особняка, чтобы привлечь внимание Мюллера и его соратников к той стороне дома, чтобы Зейн смог проскользнуть через окно на втором этаже и найти Портию. Он не мог допустить, чтобы она своим криком предупредила отца.

Зейн взглянул на серебряные наручники на ее запястьях и выругался. Он принес оружие, чтобы убивать вампиров, но не ожидал, что ублюдок будет держать Портию в плену с серебром, единственным металлом, который он не мог сломать. Разочарование захлестнуло его, и свободная рука сжалась в кулак.

От вида дикого ужаса в глазах Портии, Зейн замер.

— Я никогда не причиню тебе вреда, — поспешил заверить он ее. Страх на ее лице сменился сомнением. — Прошу, верь мне. — Когда по ее щеке скатилась слеза, он смахнул ее большим пальцем. — Пожалуйста, не плачь, крошка.

Зейн медленно убрал руку от ее рта, готовый зажать снова, если она решит закричать. Но Портия молчала и сверлила его взглядом. Потом он увидел, как она нервно сглотнула.

— Скажи, что не любишь меня, — прошептала она так тихо, что он едва расслышал.

— Не могу.

Его сердце бешено заколотилось, когда он заметил блеск в ее глазах. Надежда расцвела. Она еще не сдалась. Она не переставала любить его, несмотря на жестокие слова, которые он ей наговорил.

— Зейн.

Зейн нежно погладил ее по щеке, прислушиваясь к звукам борьбы, доносившимся снизу.　

— Прости за то, что я сказал. Я не знал, что делал.

Она подняла голову, чтобы быть ближе, и он принял приглашение и наклонился к ее губам. В отчаянном поцелуе он припал к ее рту и прижал Портию к себе. Серебряные наручники звякнули о стальную балку, когда она попыталась пошевелить руками. Звук вернул Зейна в реальность. Нужно ее освободить. Он отстранился, отпуская ее.

Она попыталась дотянуться до Зейна, внезапно из-за ее губ появились клыки.

— Что случилось?

— Я голодна… — Портия отвела взгляд.

— Он морил тебя голодом?

Ему хотелось завыть от отчаяния. Если бы он знал, то принес бы человеческую кровь в бутылках.

Портия кивнула.　

— Он хочет, чтобы я сегодня связала себя узами крови. Я отказалась… вступать в кровную связь с мужчиной, которого он выбрал. — Ее голос дрогнул, показывая, как она слаба.

Нельзя было терять времени.　

— Мы должны вытащить тебя отсюда. Немедленно.

Зейн прижал палец к маленькому беспроводному устройству в ухе, чтобы подключиться к командному центру.　

— Томас, я ее нашел. Она прикована серебром. Нам нужны кусачки и человеческая кровь. Быстро.

— Местоположение, — запросил Томас.

— Второй этаж, юго-западная угловая спальня.

— Понял.

Шум внизу усилился. Он надеялся, что его коллеги смогут держать Мюллера и его головорезов на расстоянии, пока он не освободит Портию и не доставит ее в безопасное место. Только тогда он вернется, чтобы прикончить Мюллера.

Взгляд Портии метнулся к двери.　

— Кто с тобой?

— Половина Службы Личной Охраны. Они сражаются с Мюллером и его людьми.

Он не стал называть Мюллера ее отцом, надеясь сбежать от реальности. Потому что реальность та еще сука. Дело в том, что он ненавидел отца женщины, которую любил, и был здесь, чтобы покончить с ним раз и навсегда.

Их взгляды встретились.　

— Ты ведь убьешь его?

Зейн несколько секунд выдерживал ее пристальный взгляд, прежде чем прервать зрительный контакт.　

— Я убью любого, кто причинит тебе боль.

Не услышав ответа, он снова посмотрел на нее и заметил, что она снова опять закрыла глаза. Его охватила паника.　

— Крошка!

— Я так устала, — пробормотала она, — и так голодна.

Он должен что-то сделать, пока она окончательно не потеряла сознание. Чтобы вытащить ее отсюда, Зейн нуждался в ее участии, и, судя по внешнему виду, не было уверенности, что она сможет ходить. Хотя он и знал, что вампирская кровь лишь временная мера, но придаст ей сил ненадолго, пока он не сможет достать для нее человеческую кровь.

Это сработало, когда он питался чешским вампиром в лагере. А значит и сейчас сработает.

— Ты должна покормиться. — Он приподнял ее голову. Портия приоткрыла глаза, и Зейн поднес запястье к ее губам. — Ну же, крошка, это утолит жажду. — Даже если это немного его ослабит, это необходимо сделать. Он не мог видеть, как она страдает.

Когда ее рот открылся шире, и клыки коснулись кожи, Зейн невольно вздрогнул. Боже, как он по ней скучал. Это казалось невозможным, но за то короткое время, что он знал Портию, она стала частью не только его жизни, но и частью его. Острые кончики ее клыков прокусили кожу, а затем вонзились в плоть. Жар наполнил его тело, когда она начала питаться.

— О Боже, — пробормотал он, пытаясь сдержать желание нависнуть над ней и взять. Сейчас не время и не место.

Скрип дверных петель за спиной заставил его обернуться.

— Ты!

Мюллер бросил на него яростный взгляд, когда ворвался в комнату.

В долю секунды Зейн увидел своего противника. Внешне он не изменился: темно-русые волосы и высокие скулы. Но все же был другим. Его рот скривился от рычания, и вылезли клыки. Возможно, его глаза все еще были карими, но теперь они светились красным. Он был в полном боевом режиме.

С клыками Портии в своем запястье Зейн потерял ценную секунду, пытаясь вырвать руку. Портия открыла глаза и, несмотря на слабость, почувствовала присутствие отца. Она тут же отпустила запястье Зейна, вернув полную свободу движений. Но Мюллер уже навалился на Зейна, вцепившись когтем ему в плечо. Куртка, которая на нем была надета, защитила.

— Не трогай ее, ты, грязный еврей!

Зейн вскочил и налетел на Мюллера, оба ударились о комод.

— Ты ее бил, мразь! — Зейн нанес хук справа по лицу врага.

Голова Мюллера дернулась в сторону.

— Ты запятнал ее! — Он подчеркнул свою мысль, ударив Зейна коленом. Но Зейн предвидел движение и блокировал его, повернувшись боком, чтобы избежать удара в пах. Решил, что этот ублюдок собирается врезать ему по яйцам.

— Она моя! — сквозь зубы процедил Зейн.

Удар в солнечное сплетение заставил его замолчать, воздух вырвался из легких быстрее, чем из лопнувшего воздушного шара. Быстро придя в себя, Зейн контратаковал, снова целясь Мюллеру в голову. Брызнула кровь, когда Зейн рассек кожу под глазом Мюллера. Яростно сверкнув глазами, Мюллер всем весом навалился на Зейна и сбил его с ног. Зейн отшатнулся, услышав отчаянный крик Портии, когда врезался в дверь соседней комнаты. От удара дверь широко распахнулась, и он упал на задницу в соседней комнате.

Опершись на стол, Зейн поднялся как раз в тот момент, когда Мюллер снова бросился в атаку. Зейн нанес боковой удар ногой по коленям Мюллеру. Лицо Мюллера исказилось от боли.　

— Чертов говнюк! Я должен был убить тебя тогда.

— Слишком поздно.

Бросившись вперед, Зейн наносил удар за ударом, но и сам пропустил несколько от противника. Оба чувствовали себя хорошо. Эта борьба длилась слишком долго. Поэтому он не мог просто взять и вытащить оружие из кармана куртки.

Зейн нуждался в этом, нуждался в том, чтобы избить человека, который отнял у него так много, украл жизнь стольких людей и пытал самого невинного из них.

Тяжело дыша, он обвел взглядом комнату, которая оказалась кабинетом. Стол с компьютерным оборудованием, книжный шкаф, стул и комод — вот и все, что в нем было.

Многое Мюллер мог бы использовать против Зейна. А Мюллеру придется, потому что они одинаково сильны. Масса их тела была одинаковой, и ни один не имел преимущества в силе или ловкости. В любое другое время Зейн с удовольствием сразился бы с равным себе противником, бросая ему вызов. Но не сегодня. Сегодня ему нужны были только две вещи: заставить Мюллера заплатить и вытащить Портию из этой дыры.

С первого этажа доносились различные звуки — тела и мебель врезались в стены и полы, крики, выстрелы. ВСЛО удалось взять штурмом дом, и они сражался с врагом внутри. Ворчание и сердитые крики смешивались с приказами и замешательством обитателей дома. Его коллеги справятся с ними, а он должен разобраться с Мюллером.

Помня, как повел себя сын Брандта, когда эмоции взяли над ним верх, он решил спровоцировать Мюллера на ту же ошибку. После удара в плечо Зейн развернулся вокруг своей оси, не теряя равновесия.

— Твоя дочь хочет меня! Она не может насытиться мной, грязным евреем! — он провоцировал Мюллера. Тот, оскалив клыки, зарычал. Зейн рассмеялся ему в лицо. — Да, я взял ее. И оставлю себе.

Казалось, его слова возымели нужное действие.

— Никогда! — обещал Мюллеру. — Она лучше тебя!

Мюллер так быстро взмахнул когтями, что Зейн едва успел заметить. Пытаться избежать замаха — бесполезно. Мюллер рассек ему шею с одной стороны, и из раны мгновенно потекла кровь. Рана была недостаточно глубока, чтобы причинить значительный вред, но чем дольше продолжится потеря крови, тем слабее он станет. Понимая, что должен действовать быстро, Зейн обрушил на Мюллера шквал ударов, а тот успешно блокировал некоторые из них, но другие пропускал. Зейн тяжело дышал, наполняя тело столь необходимым кислородом.

Мозг приказывал покончить с этим, вытащить серебряный клинок и разрезать врага, как это делал Мюллер со своими жертвами, но сердце протестовало. Он еще не был удовлетворен. Ему нужно сильнее помучить ублюдка, причинить ему боль, впиться когтями в плоть, порвать голыми руками.

Только сейчас Зейн почувствовал, что его жажда мести медленно, но верно, уходит. Только когда он почувствовал, как его когти впиваются в кожу Мюллера, а кровь из ран стекает по рукам, зверь в нем почувствовал себя счастливым. Он, наконец-то, ему отплатил. Зейн впитывал это, вдыхая запах крови Мюллера и запах его пота. Чем больше он бил его, тем больше адреналина чувствовал.

Несмотря на раны, нанесенные Мюллером, адреналин растекался по телу. И Зейн хотел, чтобы это длилось до тех пор, пока он действительно не будет готов отправить своего врага в ад, где ему самое место.

Зейн загнал противника в угол, прижав к стене, книжный шкаф слева не давал ему выскользнуть из ловушки. Мюллер схватил, стоявшую справа, настенную лампу с оборчатым абажуром и выдернул ее из розетки, вырвав из стены электрический шнур. Он поднял руку, чтобы ударить Зейна, но тот уклонился, и лампа с треском влетела в открытую дверь, приземлившись в соседней спальне. Краем глаза он заметил, как она ударилась о решетку перед камином. Испуганный крик Портии заставил Зейна отвести взгляд от противника. Это была ошибка. Мюллер потянулся к тяжелой, железной, книжной полке и с силой ударил Зейна по голове. Отскочив в сторону, он избежал прямого удара по голове, и удар пришелся в ключицу. Он услышал хруст ломающихся костей и почувствовал, как боль пронзила тело.

Черт! Пора прекратить дурачиться и покончить с этим.

Зейн сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил первое, что попалось под руку. Деревянный кол в его ладони ощущался гладким. Придется обойтись этим. Он предпочел бы воспользоваться серебряным ножом, чтобы обеспечить Мюллеру более мучительную смерть, но не было времени менять оружие тогда, когда Мюллер атаковал свирепее, чем раньше.

Не только Зейн хотел покончить с этим. Мюллер, очевидно, тоже решил поднять битву на новый уровень. Бросившись к столу, он в следующее мгновение схватил стул и с такой силой ударил им о стену, что тот раскололся.

Зейн последовал за Мюллером, но не смог помешать ухватиться за сломанную ножку стула, как за кол. Налетев на Мюллера, Зейн сдавил ему горло.　Держа кол в руке, Мюллер подался вперед, но Зейн блокировал удар локтем и продолжал сжимать горло врага рукой.

— Это за всех, кого ты пытал, — прошипел Зейн и поднял руку, держа кол. Он замахнулся.

— Помогите! Зейн! Огонь!