Спенсер

Глава 8

Габриэлла

Машина подъезжает к дому, и, к моему удивлению, после того, как я вылезаю из машины, Спенсер снова протягивает мне руку, чтобы помочь выбраться.

К его большому неудовольствию, я не принимаю её, но моё небольшое неповиновение, проявленное за последние полчаса, заставляет меня чувствовать себя лучше.

Пройдя мимо него, я направляюсь к входной двери, пытаясь донести свою мысль. Всё рушится, когда мне приходится остановиться, чтобы позволить ему открыть дверь.

Я бесшумно переступаю порог, готовая скрыться в безопасности своей спальни, но его голос останавливает меня.

— Габриэлла. — У меня перехватывает дыхание от резкости в его голосе. — Я… Прости. — Моя спина напрягается от его извинений. Значит, он знает, что вёл себя как придурок. — Пожалуйста, обернись.

Я колеблюсь пару секунд, но вскоре делаю, как мне говорят. У меня нет сил, кроме как сделать это.

— Блядь, — стонет он. Его глаза находят мои, прежде чем опуститься ниже по моему телу.

— Что происходит, Спенсер?

— Я… — он поднимает руки к своим волосам и дёргает их. — Я облажался. Но если бы я поцеловал тебя… по-настоящему поцеловал тебя в том здании суда, тогда я не уверен, что смог бы остановиться.

— О, — срывается с моих губ, когда он сокращает расстояние между нами. — Ты такая красивая, — говорит он, поглаживая мою щеку. — Намного красивее, чем я мог себе представить. И теперь ты вся моя.

— Но…

— Мне нужно скрепить сделку, мышонок. Пришло время довести дело до конца.

Мои губы приоткрываются, хотя я понятия не имею, что сказать, и мой желудок сжимается от желания.

Его пальцы на мгновение сжимаются, прежде чем он сокращает расстояние между нами и нежно касается моих губ своими. Это так же невинно, как поцелуй в здании суда, но это уже нечто гораздо большее.

Спенсер делает это снова, другой рукой обхватывая меня за талию и притягивая к себе.

У меня подкашиваются колени, когда его язык облизывает мою нижнюю губу, ища доступ.

Я открываюсь почти сразу, отчаянно желая раствориться в нём.

Он издаёт стон в ту же секунду, как наши языки соприкасаются, и я ощущаю вибрацию во всём теле, вплоть до кончиков пальцев ног. Его вкус взрывается у меня во рту, и внезапно я снова становлюсь возбуждённым подростком, отчаянно желающим познать что-то новое с парнем, за которого я отдала бы свою жизнь.

— Спенсер, — шепчу я ему в губы. Не уверена, потому ли это, что я прошу о чём-то, или просто напоминаю себе, что это он.

— Наверх, — выдыхает он, его губы касаются моего подбородка, и по спине пробегает дрожь. Его пальцы переплетаются с моими, и задолго до того, как я готова оторваться от его губ, он разворачивает меня и начинает тянуть вверх по лестнице, не то чтобы я действительно нуждалась в поощрении.

— Боже мой, Спенсер, — выдыхаю я, как только оказываюсь в комнате. На полу теперь расположен не просто матрас, а потрясающая кровать ручной работы с балдахином в центре огромной комнаты.

— Тебе нравится? — спрашивает он, обхватывая меня руками за талию и прижимаясь грудью к моей спине.

— Невероятно.

— Вряд ли я смог бы сделать тебя своей на простом матрасе, не так ли?

Я знаю, что если бы обернулась, то увидела бы мальчишескую ухмылку на его лице.

— Мне всё равно, Спенс, это может произойти и в твоей мастерской. Я просто хочу тебя.

— Чёрт возьми, мышонок, — говорит он, покрывая поцелуями мою шею. — Ты меня убиваешь. Ты хоть представляешь, как сильно я по тебе скучал?

— Да, я примерно представляю. Но, пожалуйста, мы можем не говорить обо всём этом прямо сейчас? — Спенсер кивает, прежде чем схватить меня за плечи и развернуть к себе.

Его губы снова находят мои, и он целует меня так глубоко, что я начинаю видеть звёзды.

Я начинаю думать, что всё будет как в старые добрые времена, когда мы будем целоваться, не заходя дальше, но когда он отстраняется и смотрит в мои тёмные глаза, я почти могу прочитать все его порочные мысли.

Меня охватывает жар, и температура подскакивает от осознания того, что должно произойти.

— Я не могу перестать смотреть на тебя, — признаётся он. — Я продолжаю думать, что сплю.

— Это очень реально, — говорю я, потянувшись к верхней пуговице на его рубашке и расстёгивая её.

Его глаза вспыхивают огнём при моём движении.

Я стягиваю с него рубашку, окидывая взглядом каждый восхитительный дюйм его тела, прежде чем он снимает ботинки и штаны.

— Повернись, — шепчет он, и я тут же поворачиваюсь.

Его пальцы быстро справляются с молнией, которая проходит по моей спине, прежде чем он спускает бретельки с моих плеч, позволяя ткани упасть к моим ногам.

Он протягивает мне руку, я вкладываю в неё свою и снимаю платье. Стоять перед другим человеком в одном нижнем белье — для меня непривычно, но, видя силу, страсть и любовь, исходящие из его глаз, я не чувствую ни капли неуверенности, которая, как я думала, была бы в этой ситуации.

— Очень красивая. Такая сексуально. Такая…

— Твоя, — заканчиваю я за него.

Спенсер прижимается ко мне грудью и впивается в мои губы обжигающим поцелуем. Это мокро, грязно, неаккуратно, именно то, что мне от него нужно.

Он ведёт меня спиной вперёд, пока мои ноги не касаются края новой кровати, а затем так осторожно опускает меня на неё.

— Ты будешь чувствовать это в течение нескольких дней, — обещает он, прежде чем его губы снова прижимаются к моим, а через минуту или две опускаются вниз по моей шее и ключице.

Моя спина выгибается, когда он целует и облизывает мои набухшие груди, которые так и просятся на волю.

— Пожалуйста, — стону я, когда его зубы задевают меня через кружево. — Ещё, Спенс. Ещё.

Его рука проскальзывает под меня и расстёгивает лифчик. На мгновение его взгляд задерживается на мне, но его выдержка недолговечна, потому что он опускает его на мою обнажённую грудь, прежде чем произнести несколько невнятных слов и припасть к ним губами.

Он втягивает мой напряжённый сосок в свой горячий рот, слегка прикусывая его зубами, прежде чем переключиться на другую сторону.

— О боже, о боже, — стону я, удивляясь, почему Спенсер никогда не делал этого со мной раньше.

Он продолжает, поднимая руку, чтобы подразнить другое полушарие, в то время как его рот продолжает ласкать меня.

Мои трусики промокли, а клитор пульсирует, требуя внимания.

Запуская пальцы в его волосы, я слегка подталкиваю его ниже.

Спенсер усмехается в ответ на моё поощрение, но следует приказу, покрывая поцелуями мой живот, а затем трусики.

— Такая мокрая, — шепчет он, раздвигая мои ноги. Он покрывает поцелуями моё бедро, спускаясь к колену, прежде чем снова подняться, сводя меня с ума от моей потребности в нём.

— Спенсер.

— Чертовски приятно слышать, как ты умоляешь, мышонок. Скажи мне, что тебе нужно.

— Ты. Ты мне нужен. Я всегда нуждалась в тебе.

— Блядь, — рявкает он, прежде чем его пальцы обхватывают края моих трусиков, и звук рвущейся ткани наполняет комнату.

— Ты испортил мои свадебные трусики, — выдыхаю я.

— Я куплю тебе другие позже. Но прямо сейчас.

— О, черт! — восклицаю я, выгибая спину, когда он облизывает мою киску, прежде чем надавить на мой клитор с идеальной силой.

Я так возбуждена, так отчаянно хочу его, что, кажется, через несколько секунд я схожу с ума.

— Спенсер, — кричу я, когда он вводит в меня два пальца и слегка поворачивает их. Перед моими глазами вспыхивают огни, и кажется, что мир вокруг меня исчезает, когда волна за волной по моему телу прокатывается наслаждение.

Когда он поднимается по моему телу, на его губах играет самодовольная улыбка. Это так мило, что все чувства, которые я испытывала к нему, когда мы были детьми, нахлынули на меня с новой силой. Я поняла, что всё ещё люблю его, как только увидела в аэропорту. Пусть прошло пять лет, но моё сердце по-прежнему принадлежит ему, как и всегда.

— Я… Я люблю тебя, — говорю я, и его лицо тут же становится серьёзным.

Я начинаю паниковать, что только что сказала что-то не то, но тут Спенсер наклоняется вперёд, его руки опускаются по обе стороны от моей головы, фактически заключая меня в клетку, и он пристально смотрит мне в глаза.

— Я никогда не переставал любить тебя, Габриэлла. Не проходило и дня, чтобы я не думал о тебе, не задавался вопросом, что ты делаешь, счастлива ли ты.

Я качаю головой, желая сказать ему, что это не так. Я много притворялась, но не была счастлива с того момента, как ушла от него.

Он опускается ниже, проникая языком в мой рот, и я стону, когда пробую себя на вкус.

— Сладко, правда? Ожидание того стоило.

— Спенсер, ты мне нужен.

Он отстраняется от меня и становится на край кровати, чтобы снять боксеры.

Мои губы приоткрываются, когда я оглядываю его, всего его целиком. Он… великолепен.

— Думаю, что я действительно многое упустила.

— Думаю, ты, возможно, права. Хорошо, что у нас есть всё время, чтобы наверстать упущенное.

Улыбка появляется на моих губах, когда я думаю о том, как мы проведём остаток нашей жизни, навёрстывая упущенное.

— Я не могу дождаться.

— Это хорошо, потому что мы начинаем прямо сейчас.

Прежде чем я успеваю осознать, что он пошевелился, Спенсер оказывается между моих бёдер, и головка его члена дразнит мою влажность.

— Ты принимаешь противозачаточные? — спрашивает он, вытаскивая меня из тумана похоти.

— Эм… нет, но у меня есть…

Он качает головой.

— Нет. Я больше не собираюсь тратить время впустую. Есть только ты и я, мышонок. Ничто больше не встанет между нами.

— Но что, если… — я замолкаю, думая о своих подростковых мечтах о будущем, и тут же понимаю, что мне нечего возразить.

Он, должно быть, чувствует, о чём я думаю, потому что приподнимает бровь.

— Между нами ничего не встанет. Никогда, — повторяю я.

— Чёрт возьми, да.

Он берёт себя в руки и направляет свой член к моему входу.

Моё тело напрягается, когда он дразнит меня, совсем чуть-чуть проникая внутрь.

— Габриэлла? — спрашивает Спенсер, и на мгновение на его лице отражается беспокойство.

— Я… эм… Я ещё не… — я заикаюсь, не желая признавать правду.

— Ты девственница?

Я киваю, смущение переполняет меня.

— Могла бы ты быть ещё совершеннее, мышонок? Я позабочусь о тебе. Ты можешь доверять мне.

— Я знаю, — шепчу я, едва в силах говорить из-за комка в горле.

— Скажи мне, если это слишком, и мы сможем остановиться.

Я киваю, но мне всё равно, насколько будет больно, это происходит. Мы наконец-то идём до конца, и как муж и жена.

Я качаю головой, мои мысли слишком напряжены, чтобы их осмыслить, и Спенсер немедленно замолкает.

— Ты в порядке?

— Да, не останавливайся.

Опускаясь, он захватывает мои губы своими и медленно входит в меня.

Он такой нежный, такой заботливый. По напряжению его мышц я могу сказать, что ему действительно нужно отпустить ситуацию и взять меня, как он этого хочет, но, как всегда, моё счастье — его самая большая забота.

Он натыкается на барьер внутри меня и встречается со мной взглядом.

— Готова?

— Больше, чем ты можешь себе представить.

Спенсер улыбается, прежде чем тихо извиниться и податься вперёд.

Я вскрикиваю, когда боль пронзает меня насквозь.

— Прости, прости меня, — шепчет он, покрывая поцелуями мой подбородок и шею.

Он отвлекает меня от этого, как может, и через минуту или две боль начинает утихать.

— Я… в норме.

— Да? — я киваю.

— Я собираюсь сделать так, чтобы тебе было хорошо, жена. — На моём лице появляется широкая улыбка.

— Я надеюсь на это, муж.

— Чёрт, — бормочет он, прижимаясь губами к моим губам и покачивая бёдрами, вызывая во мне совершенно новые ощущения.

— О боже, Спенсер, — стону я, выгибая спину, когда он медленно выходит из меня, прежде чем снова войти.

— Так хорошо, мышонок. Так чертовски идеально.

Его медленные, томные движения продолжаются, пока он целует меня и исследует моё тело своими руками. Когда это становится почти невыносимым, он прижимает большой палец к моему клитору, и это, наряду с тем, что он делает внутри меня, приводит меня к ошеломляющему освобождению, которое, как мне кажется, никогда не закончится, но, к сожалению, вскоре это происходит. Хотя, дальше становится лучше, потому что всего через несколько секунд Спенсер следует за мной, и я вижу, как его поглощает наслаждение. Его глаза не отрываются от моих, всё, что он чувствует ко мне, ярко сияет, а каждый мускул его тела напрягается. Из его горла вырывается стон удовольствия, прежде чем его член яростно дёргается внутри меня.

Мысли о нашем будущем посещают меня, и я задаюсь вопросом, не изменили ли мы только что всё в очередной раз. Всё, что я делаю, это улыбаюсь, потому что прямо здесь, прямо сейчас, это всё, чего я когда-либо хотела. И у меня это получилось.