Глава 4

После этого дня Габи часто виделась с Джо. Она ожидала, что Марк постарается прекратить их встречи, но ничто не говорило о его вмешательстве. С одной стороны, напряжение вроде бы спало, с другой — это несколько беспокоило Габи: ей неприятно было думать, что Марк и внимания не обращает на их с Джо отношения. Габи призналась себе, что она бы предпочла безразличию его враждебность. Она хотела причинить ему такую же боль, какую он причинил ей.

Тем временем она развлекалась с Джо. Он отлично держался, и у него было замечательное чувство юмора. Джо водил ее по самым дорогим, изысканным ресторанам. Габи привыкла к обеспеченной жизни и, наверное, поэтому ей и в голову не приходило расспрашивать Джо, откуда у него такие деньги. Судя по всему, «Мотокрафт» — богатое предприятие, где даже вице-президент получает большие деньги. К тому же Джо — брат Марка, вероятно, Марк с ним делится, ведь казался же он ей когда-то воплощением благородства и доброты. До тех пор, пока не возвел деньги в культ, не продал за деньги душу.

Никто из знакомых Габи не имел столько машин, сколько было у Джо. Он менял их чуть ли не каждый день, пересаживаясь из «ягуара» в «мерседес», из «мерседеса» в «корвет», затем в обновленный «МГ-миджет». Габи больше всего нравился «миджет». Быть может, потому, что машина была в общем-то не новая и сохранила, если можно так сказать, свою индивидуальность. Они чередовали рестораны с квартирой Джо, где было видео и огромный экран и они могли смотреть все новые фильмы, сидя на диване и жуя попкорн. Его приносила женщина, которая делала уборку и готовила для Джо и его сожителя по квартире Боба Дональдса, агента по недвижимости. Он часто смотрел фильмы вместе с ними. Они с Джо хорошо ладили, хотя по характеру Боб был полной противоположностью Джо — легко сходился с людьми, был очень компанейским парнем. Габи ему нравилась. Боб был высокий, рыжеволосый и часто подтрунивал над Габи, уверяя ее, что они дальние родственники, иначе откуда у обоих такой цвет волос?

Вот уже три недели, как Габи чуть ли не каждый день встречалась с Джо. Он непременно оказывался в том месте, где шла съемка. Может, у него отпуск, гадала Габи, или Марк платит ему, чтобы он не ходил на работу?

Однажды Габи отпустила шуточку на этот счет, и Джо испуганно взглянул на нее.

— Но Марк разрешает мне заниматься тем, чем я хочу, — не очень внятно проговорил он и поспешил переменить тему. Заметив его реакцию, Габи прекратила свои расспросы. Ей было приятно проводить с ним время, его деловая жизнь мало ее интересовала, Они ходили танцевать, обедали и ужинали вместе, бывали в кино, как только в рабочем графике Габи оказывались окна. Габи переходила от одной работы к другой, снималась в рекламных роликах, красуясь своими длинными ногами, участвовала в показах мод. Она имела успех и зарабатывала кучу денег. Но их и требовалось немало — надо было заботиться о гардеробе и оплачивать счета.

Габи не очень-то нравился стиль жизни того круга людей, который был связан с рекламным бизнесом, и, пока в ее жизни не появился Джо, она избегала общения со своими коллегами. Но Джо, несмотря на свою застенчивость, был просто очарован всем этим мишурным блеском, и Габи ввела его в этот мир. Звезды шоу-бизнеса, политики и даже миллионеры не пропускали изысканные приемы, на которые приглашались Габи и ее подруги. Габи всегда считала, что этими приглашениями она обязана лишь своей внешности и популярности, и редко их принимала, но теперь она стала ходить на приемы, чтобы доставить удовольствие Джо. Марк не одобрял такое времяпрепровождение, но это лишь подзадоривало Джо. Да и Габи тоже. Им обоим нравилось злить Марка. До праздничных каникул оставалась одна неделя, и Габи уже сложила чемодан. Она объехала с родителями всю Европу, однако в Хамптоне, как ни странно, бывала редко, хотя это курортное местечко было всего лишь в нескольких часах езды от Нью-Йорка. Габи с удовольствием ожидала эту паузу в напряженном графике съемок. Наверное, Джо не без злорадного торжества уже доложил брату о ее предстоящем приезде, но о реакции Марка он ей не сообщил, а она не стала спрашивать. Габи намеревалась насладиться отдыхом и ни о чем не думать. Пусть себе Марк бесится. Она смутно помнила его угрозу заставить ее отдаться ему, но не приняла это всерьез. К тому же он будет с Ланой. Он не станет подвергать риску их отношения даже ради того, чтобы устроить Габи скандал. Габи выкинула из головы мрачные мысли и заставила себя думать только о хорошем.

Зеркало сказало ей, что она изменилась с той поры, когда сгорала от любви к Марку. Она теперь не та худенькая, не знающая жизни, но полная смутных желаний девчонка, которую он, опытный соблазнитель, легко мог сделать своей добычей. Даже тогда, девять лет назад, Марк был искушен в любовных делах.

Прошло уже столько лет, а в памяти ничего не стерлось. Габи ясно помнила их последнюю встречу, когда они чуть было не переступили запретную черту.

…Они с Марком пошли в кино. Габи тайком удрала из дома, как делала много раз, чтобы родители не знали, что она встречается с парнем, с которым ей встречаться не положено. Фильм был про двух любовников, с довольно откровенными сценами, к тому же любовники все время боялись, что их связь раскроется, что придавало фильму особую остроту, и Габи смотрела его с непривычным волнением. Ей представлялось, что это они с Марком предаются страстной любви. Странное возбуждение овладело ею, и когда Марк, остановившись возле своего дома, предложил ей зайти выпить чашечку кофе, она даже не обратила внимания на необычность приглашения. Прежде он всегда следил за тем, чтобы они не остались одни.

Тогда же едва они вошли в его квартиру, как он притворил дверь и запер ее. И когда он остановился перед Габи, высокий, смуглый, в синих слаксах и белой рубашке с распахнутым воротом, сердце ее бешено забилось. Резко очерченный рот, темные глаза, загорелое оливковое тело притягивали к себе, обещали неизъяснимое наслаждение. А взгляд, каким Марк смотрел на нее в тот вечер, ясно говорил ей, что он позвал ее не ради кофе.

Габи и сейчас охватила дрожь при воспоминании о том далеком вечере. Она так отчаянно хотела его тогда! Все украденные минуты, жадные поцелуи, быстрые прикосновения рук к потаенным местам — все в тот вечер воплотилось в страстное желание. Габи вся горела, и выражение ее лица выдавало ее.

Марк медленно приблизился к ней, притянул к себе. Глаза его просили прощения даже в тот миг, когда он наклонился и поцеловал ее так, как никогда прежде не целовал. Габи ощутила, как вздрагивают от нежности его губы, и тоже задрожала. Его язык проник в ее рот, его руки подхватили ее сзади, он прижал ее к себе, и она почувствовала, как вздыбилась его плоть.

— Ляг со мной сегодня, Габи, — охрипшим от страсти голосом прошептал Марк. — Пойдем в мою спальню. Разреши мне раздеть тебя и любить по-настоящему.

— Ты говорил… мы не должны, — прошептала Габи, сгорая от желания, но все еще в нерешительности, испуганная. — Ты говорил…

— Да… Меня надо убить! — ответил Марк, а на лице его было написано только одно — безумное желание. Его большие сильные руки еще плотнее прижали ее бедра к своим, глаза затуманились.

— Ах, Марк, — прошептала Габи в его губы, потому что он снова искал ее рот. Он приник к ней в еще более настойчивом поцелуе.

— Не бойся меня, — сказал Марк. — Я позабочусь о тебе. Я сделаю это легко и медленно, тебе будет приятно. И это будет длиться долго-долго, малышка Габи. Я подарю тебе небесное блаженство.

Марк поднял ее на руки, отнес в спальню и закрыл дверь. Комната выглядела по-спартански: мебель старая, двуспальная кровать знала лучшие времена, ее медные столбики потускнели, краска с них осыпалась. Но когда Марк положил Габи на эту кровать и начал целовать, она показалась Габи райским ложем.

Сначала Габи была очень напряжена, но затем тело ее расслабилось под его мягкими, нежными поцелуями, а он все целовал и целовал ее до тех пор, пока она сама не заглянула ему в глаза и не притянула к себе его руки. Она позволила ему раздеть ее донага, точно юная жертва лежала она под его сильными, грубыми руками механика. Страх прошел окончательно, осталось одно желание.

Габи помнила, какими голодными глазами Марк смотрел на ее непорочное тело. И в то же время во взгляде его читалось какое-то странное благоговение. Он склонился над ней, ласково посмеиваясь, — взрослый, сильный мужчина. Ее ищущие руки шире распахнули ворот его рубашки, пробрались на его загорелую, поросшую черными волосами грудь. Спутанные пряди волос упали на его широкий лоб.

— Габи, — прошептал Марк, — ты и выглядишь как девственница — белая, чистая, нежная.

Габи легла на спину, с радостью ощущая на себе его жаркий взгляд, он следовал за каждым ее движением. Она вытянула свои длинные ноги, качнула стройными, бедрами. Груди у нее выпятились, стали твердыми.

— Хочешь закрыть глаза, любовь моя? — осторожно спросил Марк, поднимаясь с постели. — Или посмотришь, как я раздеваюсь?

Даже сейчас, при одном воспоминании о том, как он задал ей этот вопрос, ее словно накрыло горячей волной. До того вечера она никогда не думала, как это может случиться, но тогда, глядя на него, знала: она должна на него смотреть! Она сказала ему об этом и увидела, как вспыхнули его глаза.

— Я не такой красивый, как ты, — сказал он. Но когда он сбросил одежду со своего мощного загорелого тела и открылась широкая, поросшая жесткими волосами грудь и гладкая мускулатура, Габи готова была с ним поспорить. Голый он был еще красивее — такого сильного, мужественного мужчины она никогда не видела. Глаза Габи опустились вниз и замерли в удивлении. Она встала на колени на кровати.

— Придвинься ко мне поближе, — прошептал Марк.

Он взял ее руки в свои и стал показывать, как надо трогать его, как довести его до безумия. И хотя по телу его проходила дрожь, засмеялся, прочитав на ее лице изумление — она увидела, что сотворила с ним.

Марк гладил ее, целовал, покусывал мочки ее ушей. Такого наслаждения она никогда еще не испытывала. Он проделывал с ее телом что-то невероятное, и она извивалась на белых простынях, стонала и вскрикивала в сладострастном упоении.

— Тебе нравится, да? — Марк поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза. — И мне тоже. Мне нравится, когда ты стонешь.

— Я… я сейчас умру, — срывающимся голосом еле выговорила Габи, когда он снова склонился над ней.

— Еще не сейчас, — с мягким смешком прошептал Марк. — Но скоро…

Он продолжал ласкать ее, доводя до исступления, открывая для нее ее тело, показывая ей то, что не преподал бы ей ни один роман, а она столько их прочитала! К тому моменту, когда он лег на нее и твердым коленом раздвинул ей ноги, она готова была сделать для него все, что он захочет. Она и сама этого хотела, безумно, неудержимо.

Даже сейчас, когда она вспоминала о том вечере, томительная дрожь прошла по ее телу. Как отчаянно она тогда желала Марка, как хотела отдаться ему! Но они вдруг услышали, как хлопнула входная дверь. Марк застонал, в глазах его была мука, когда он оторвался от нее. Спотыкаясь, он двинулся к двери и как раз успел припереть ее плечом, чтобы брат не ворвался в комнату.

— Я занят! — в бешенстве крикнул Марк. — Уходи отсюда!

— Ух ты! — дурашливо крикнул в ответ Джо. — Прости, братец. Придется разок-другой пробежаться вокруг квартала.

Джо поспешил удалиться. Но колдовство был разрушено. Габи помнила, как она неловко натягивала на себя одежду, потная, смущенная. Почему-то она стеснялась взглянуть на Марка. Он ушел в ванную, она осталась одна. Вышел он не скоро, оделся, закурил сигарету.

— Ты как? — спросил он.

Габи и сейчас помнила, как заботливо он на нее посмотрел.

— Я ничего, — ответила она приглушенным голосом, крепко сцепив пальцы рук. — Я… со мной все хорошо… — И в растерянности закрыла глаза. Ей было стыдно. — Я хочу пойти домой.

— Да, конечно. Я провожу тебя.

Он и проводил. Они шли в молчании. Было в этом что-то холодное, прощальное. Марк довел ее до дверей ее дома. Уже почти стемнело. Он ласково погладил ее по голове и помедлил, словно хотел еще что-то сказать. Но не сказал. Она подняла на него глаза, полные любви, но он только бегло улыбнулся и быстро зашагал прочь. Она долго смотрела ему вслед. Ей так хотелось, чтобы он сказал ей, что любит ее, что ему жаль, что у них все так нелепо получилось, что он хочет, чтобы она стала его женой. Но он никогда не говорил ей, что любит ее. Не сказал ни разу.

Странно, но ей тогда и в голову не пришло, что родители могли увидеть их из окна. Она и не думала, что они могли что-то заподозрить и следить за ней. На следующий день Марк не позвонил и не пришел. Габи с ума сходила от беспокойства и тоски, страдала от того, что он пренебрегает ею, мучилась раскаянием. А несколько дней спустя мать позвала ее в гостиную и спокойно, не вдаваясь в подробности, сказала ей, что они с отцом знают о ее тайном романе с Марком. И тут же сообщила о том, что они заплатили ему деньги, чтобы он навсегда забыл о ней.

Габи в слезах бросилась к отцу. Вид у него был виноватый, ему было явно не по себе, но он ничего не отрицал. Тем более что в дверях стояла мать — строгая, непреклонная мать. Но все равно Габи не поверила им. Марк любит ее! Он не пойдет на подкуп! Она попыталась увидеть Марка, спросить его, правда ли это. Но он не захотел говорить с ней ни по телефону, ни даже тогда, когда она пришла к нему в гараж. И все же в конце концов он уступил ее настойчивым просьбам и вышел к ней. Они стояли у дверей гаража.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил он.

— Хочу знать, правда ли ты взял деньги за то, чтобы отказаться от меня? — тихо спросила она.

— А чего ты ожидала? Чтобы я отказался от денег? — бросил он ей. Лицо его абсолютно ничего не выражало, он стоял, скрестив на груди запачканные руки, в белой, запятнанной маслом майке. — Я родился не с серебряной ложкой во рту, маленькая леди. Приходится самому зарабатывать себе на жизнь. Да, я взял деньги! Неужели ты могла всерьез подумать, что я предпочту тебя открывшейся возможности? — издевательски спросил он.

Габи не ответила ничего. Не могла издать ни звука — так была потрясена. Это разозлило его еще больше, вспомнила она, точно ее молчание было труднее вынести, чем ее гнев.

— Убирайся из моей жизни! — заорал он. — Не хочу я тебя, маленькая богачка. Поначалу мне было любопытно, что-то новенькое… пока ты не обернулась золотой жилой. Так что исчезни, поняла?

— Поняла, — еле сдерживая дрожь, ответила она. — Я ошиблась, мистер Стефано. Я думала, что вы любите меня.

— А я хоть раз тебе это сказал? — насмешливо ощерился Марк. — Иногда мужику так хочется с девчонкой переспать, просто сладить с собой не можешь. Не знаешь, что ли?

— Вот теперь знаю, — ответила она, хотя вся помертвела от его слов. — Я никогда больше не потревожу тебя!

Она бросилась бежать. Насколько она помнила, один только раз — и тот самый раз! — в трудный момент своей жизни она убежала, но тогда она, задыхаясь от слез, всю дорогу до дома бежала. И не могла прийти в себя еще два дня. Но тут ее родители решили убрать ее из города, подальше от Марка, чтобы она не предприняла еще одну попытку увидеться с ним. Они отправили ее в дорогой пансион в западном Массачусетсе, где ей предстояло снова научиться жить. А теперь это дорогостоящее воспитание приносит ей пользу. Теперь она сумеет с непринужденной светской улыбкой сказать Марку, что она о нем думает, — отдать очень давний и очень горький долг.

Загрузка...