Спорим, влюбишься?

Глава 4

Алкашка. Причем со стажем. Вот именно так сейчас выглядит Маша, стойко напоминающая мне пропитую мать. Но Берсеньева явно и капли в рот не брала, папаша бы точно не разрешил. Это что такая рожа от аллергии на колбасу? Да хоть на постельное белье, сути не меняет, я по всем фронтам попал. Сколько ору-то будет…

– Почему ты так странно на меня смотришь?

– Любуюсь. Слушай, а ты когда-нибудь алкоголь пробовала? – встаю с дивана и включаю свет. Мать моя женщина. Лучше бы не включал. Одним лицом не обошлось. Ноги и руки в красных пятнах, благо не отечные как шея и лицо.

– Нет. А что?

– И не начинай. Иначе будешь выглядеть так, как сейчас.

– Как?

– Без паники. Это пройдет. Скорее всего у тебя аллергия на… колбасу.

– Как я выгляжу?! Дай мне зеркало.

Давать или не давать, вот в чем вопрос. Не дам – будет истерика, дам – сам получу в глаз и будем на пару ходить красавцами. Хотя, так и так истерика от хрустальной принцессы мне обеспечена.

– У меня нет зеркала, – наконец произношу я, осознавая, что оно реально отсутствует. Вещей тут раз два и обчелся. – Давай так, я сейчас быстро сгоняю в аптеку, попрошу что-нибудь от аллергии, а ты ляжешь и просто успокоишься.

Какая-то секунда и Маша вскакивает с дивана. Не успел даже подойти к двери, как она резко оттолкнула меня. Не ожидал, что при таком весе и в целом комплекции, у нее может быть столько сил.

Перевожу взгляд на часы – половина седьмого. Ну, супер. Сейчас своими криками, от увиденного в зеркале, всех соседей перебудит. Досчитал до десяти и… ничего. Тишина. Ревет скорее всего. Ну и хрен с ней, всяко лучше, чем вопли на весь дом.

Потянулся к Машиной сумке и, совершенно не стесняясь, начал проверять ее содержимое. То, что мне нужно как можно быстрее избавиться от этой девчонки – неоспоримый факт. Но просто так отпустить ее на все четыре стороны не могу. Совесть сожрет. По сути, Берсеньева – это ребенок. Причем самый беспомощный. Обдурить такую – много ума не надо.

В сумке, кроме нехилого количества украшений, на удивление, оказался паспорт, сменное белье и упаковка карандашей вместе с блокнотом. Бегло пролистнул последний. Ничего нового. Эта девчонка и пять лет назад неплохо рисовала. В принципе логично, чем еще можно себя занять, когда тебе все запрещают? Развлеки себя, так сказать, сам. Хотя странно, как вообще папаша мог дать ей согласие взять в руки карандаш, им так-то тоже можно пораниться.

Сложил вещи обратно в сумку и начал убирать диван. Замер, увидев коричневую точку на простыне. Вывернул все белье, осмотрел диван и конкретно так прифегел. Лучше бы это была аллергия на колбасу, но уж никак не клопы!

Быстро залез в телефон и стал читать про укусы этих тварей. Хорошего мало. С какой вероятностью эта девчонка входит в категорию людей, у которых будет самая что ни на есть задница от их укуса? Сто процентная, учитывая то, как она росла. Не дожидаясь, пока Маша выйдет из ванной, я пошел за ней, прихватив ее обувь. Тихонько стучу в дверь.

– Маш, открой, пожалуйста. У меня для тебя хорошая новость.

– Какая? – ну супер, от слез еще больше отекла. Зато дверь открыла и на том спасибо.

– Снег на улице закончился.

– И что здесь хорошего? Я люблю снег. Да и если бы не он, я бы лицом об асфальт стукнулась и тут бы уже не стояла.

– Надень кеды, пол холодный, да и грязный.

– Спасибо, – надевает обувь и вновь переводит взгляд в зеркало. Громко шмыгнув носом, прикладывает пальцы к лицу. – Я вообще не понимаю, где мой правый глаз?

– Справа.

– Действительно, как это я не догадалась. Почему я не почувствовала, что он заплыл?

– Наверное, потому что ты была увлечена чесанием. Успокойся. Посмотри на это с положительной стороны: в таком виде тебя ни отец родной не узнает, ни его охрана.

– Спасибо, ты умеешь подбадривать.

От созерцания пятен на теле Маши и от того, как она чешется, невольно сам начал чесаться.

– Пожалуйста, не чешись.

– Да у меня вся кожа горит, кажется, и горло уже царапает. Не могу не чесаться!

Этого мне еще не хватало. Точно какой-то отек!

– У меня для тебя есть все же одна хорошая новость и одна плохая. С какой начнем?

– Конечно, с хорошей. После плохой я могу умереть и не узнать хорошую.

– Резонно. У тебя нет аллергии на колбасу. Так что, когда все пройдет, можешь хоть килограмм сожрать.

– Спасибо. А на что у меня тогда аллергия?

– А это плохая новость. Ничего страшного, просто немного неприятно. В общем, ночью тебя покусали. И, видимо, от этих укусов у тебя пошла сильная аллергическая реакция.

– Кто?

– Бабайка.

– Ты еще скажи домовичок. Так кто меня покусал? – на удивление, спокойно произнесла Маша, заправляя за уши волосы.

– Да ты, наверное, не слышала о таких маленьких насекомых.

– Кто это?

– Клоп. Точнее клопы. Много клопов.

Я сотни раз видел женские истерики, но такую как у Маши – нет. От услышанного она завопила как резаная. Ничего другого, как закрыть ей рот ладонью – не придумал. А затем она начала конкретно задыхаться, от чего я реально труханул.

– Успокойся. Дыши глубже, все нормально, – включаю воду и беру первое попавшееся полотенце.

Смачиваю его холодной водой и обтираю им Машино лицо. Сам не понимаю, надо ли оно, но это первое, что пришло на ум. И, кажется, это приводит ее в чувство.

– У меня для тебя снова хорошая новость: теперь у тебя появился правый глаз. Надеюсь, у тебя не как у мопсов проблема.

– А какие у них проблемы?

– Проптоз. Глаза выпадают. Да я шучу, чтобы ты немного отвлеклась. Неудачно. Так, все, я сейчас принесу твою одежду, и мы поедем в клинику.

– Нет! Во-первых, там нужен паспорт. Во-вторых, я ненавижу врачей! Купи какие-нибудь таблетки и все пройдет.

– Боюсь, что не пройдет. Я тут кое-что почитал, пока тебя не было и, мне кажется, ты из тех людей, у которых сильные проявления, требующие срочного врачебного вмешательства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет, я лучше так умру. Ни в какую клинику я не поеду, меня так быстро вычислят.

– Маша…

– Я сказала не поеду!

– Прекрати чесаться!

– Не могу! – отчаянно бросает она, усаживаясь на бортик ванной. – Дай почитать, что там пишут, как унять зуд.

– Ладно, сиди тут, я на минутку, - передаю ей мобильник, сам же иду на кухню.

Дешевая колбаса у тетки Жени обошлась мне как самый что ни на есть хамон, представляю сколько у этой жадной бабы будет стоить головка лука. Разрезаю его на маленькие куски и возвращаюсь в ванную.

– Купи мне, пожалуйста, антигистаминные препараты, а пока можно что-то народное от зуда. Тут пишут про подорожник, череду или мяту. У тебя ничего нет из этого?

– Первый в списке был лук, если ты не заметила. Вот он у меня есть.

– Заметила, но пахнуть им мне не хочется.

– А придется, у меня нет описанных трав. Мажь, где особо чешется. Дальше мы поедем к врачу. Не в клинику. У моего начальника жена – врач, я сейчас договорюсь, она тебя посмотрит и откапает, – даже не успел развернуться, как Маша схватила меня за руку.

– Ты помнишь, что, если ты отвезешь меня к папе, я тебе с того света не дам покоя?

– Я не везу тебя к твоему отцу. Угомонись. Мажь кожу и одевайся.

Краем глаза наблюдаю за Машей. И с каждым секундой ее лицо становится все мрачнее и мрачнее.

– Что опять? – не выдерживаю, останавливаясь на светофоре.

– Здесь пишут, что проявление признаков сильной аллергической реакции на клопов являются не только их укусы, но и частички их экскрементов. То есть меня не просто покусали клопы, но на меня и… накакали?

– Ну, возможно, они просто тебя куснули и убежали. Побоялись делать это на такую принцессу, как ты. Хотя, нет, думаю, они все же сделали это грязное дело, судя по масштабу аллергии.

– Почему я сейчас так тебя ненавижу?

– Скорее всего, потому что на меня клопы не насрали. В смысле не покусали.

– Ненавижу, – буркнула Маша и отвернулась к окну.

– Это хорошо.

– Что здесь хорошего?

– Когда подрастешь, тогда поймешь.

Терпеть не могу смешивать работу и личную жизнь. И вот сейчас я чувствую себя крайне паршиво из-за то, что повелся на капризы Берсеньевой и привел ее в дом начальника. Об этом вообще никто не должен был знать. Теперь же я чувствую на себе заинтересованные взгляды начальника. Я привык беседовать с ним исключительно о его жизни.

– Что-то хотите спросить, Петр Васильевич?

– Конечно, хочу. Ты, зая моя, что-то себе однозначно роешь.

– Яму?

– Хуже. Сразу могилу. Я тебя не раскопаю, нынче морозы обещают и снова снег. Я не понимаю, почему ты не отдал ее в отцовские руки.

– Жалко стало. Человек не будет просто так прыгать со второго этажа.

– Жалко? Серьезно?

– Да, жалко. Она как ребенок.

– Кстати, о детях и не только. Я тут справочки навел. Ты знаешь, что старший сын Берсеньева умер от лейкоза, средний от несчастного случая, а жену заказали?

– Про среднего сына не знал. Сути это не меняет.

– Ты же понимаешь, что вот эта девчонка…

– Понимаю.

– Так отдай ее ему, пока не поздно.

– Нет. Мне ее жалко.

– Дурак. А вообще она страшненькая, так еще и вонючая.

– Вообще-то она красивая, это все из-за аллергии.

– Так она ребенок или красивая, а, Мишка? – за четыре года тесного общения с этим человеком, я прекрасно его изучил. И вот сейчас открыто попался на его провокацию со «страшненькой». Дурак.

– Одно другому не мешает. И она не вонючая. Просто я ее луком намазал, чтобы зуд унять. Точнее она сама себя мазала.

– Рыцарь, блин. Значит она просто ребенок?

– Да.

– Еще один удочеритель, – закатывает глаза. – Ну и что ты будешь делать с ней дальше?

– Ничего. Аллергия пройдет, и я ее отпущу. Точнее дам ей денег на первое время и отпущу. Может, помогу куда-нибудь поселить.

– Тебя, если что, сжигать, если я труп твой найду или в гробу похоронить?

– Второе. И памятник поставьте, пожалуйста. Ну и фото покрасивее выберете.

– Что-нибудь еще?

– Остальное я в завещании напишу, не буду сразу вас пугать.

– А впрочем, знаешь что, это все даже очень интересненько, – радостно потирает руки.

– У меня к вам еще просьба. Может, у вашей жены есть какая-нибудь ненужная одежда?

– Вся ненужная, колобочек ни во что не влезает. Только выберу я тебе что-нибудь пострашнее, что меня бесит, но на нее налезает. Окей?

– Да мне все равно.

– Ну и договорились.