Глава 1

Ленобия

Ленобия спала так беспокойно, что сон воспринимался ею как реальность, проникшая в эфемерное королевство подсознания и фантазии, чтобы стать душераздирающим настоящим.

Сон начался с воспоминаний. Десятилетия и века исчезли, и она опять была юной и наивной, в запертом на засов трюме корабля, плывшего из Франции в Америку, из Старого Света в Новый. Именно в том путешествии Ленобия встретила Мартина, мужчину, предназначенного стать спутником ее жизни. Но, умерев слишком рано, он забрал их чувства с собой в могилу.

Ленобия будто наяву ощущала слабое покачивание судна, чувствовала запах лошадей и сена, моря и рыбы… и Мартина. Всегда Мартина. Стоя перед ней, он встревожено смотрел на девушку глазами цвета оливок и янтаря. Она только что призналась ему в любви.

«Это невозможно, — призрачное воспоминание воссоздало момент, когда Мартин, держа руку Ленобии в своей руке, соединил их запястья. — Ты же видишь разницу, да?»

Эфемерная Ленобия тихо и бессловесно вскрикнула от боли. Звук его голоса! Этот креольский акцент — глубокий, чувственный, особый. Горьковато-сладкий тембр больше двух столетий держал Ленобию вдали от Нового Орлеана.

«Нет, — ответила молодая Ленобия, глядя на их прижатые друг к другу руки: белую и темную. — Я вижу только тебя!»

Погруженная в глубокой сон, преподавательница верховой езды Дома Ночи Талсы беспокойно заворочалась, ее тело словно пыталось пробудить разум. Но этой ночью он не подчинился. Этой ночью ее разумом управляли сны и предполагаемый ход событий.

Воспоминания сменились другой сценой с Мартином — по-прежнему в трюме корабля, но несколькими днями позже. Ее возлюбленный держал в руках длинный кожаный шнурок с висящей на нем ладанкой глубокого сапфирового цвета. Мартин повесил оберег на шею Ленобии со словами:

«Этот амулет защитит тебя, дорогая!»

Со следующим ударом сердца воспоминание померкло, и события перенеслись на целое столетие вперед. Повзрослевшая, более мудрая и циничная Ленобия покачивала в ладонях истертую кожаную ладанку, но вдруг мешочек разорвался, рассыпав свое содержимое.

Тринадцать предметов, точно, как говорил Мартин, большинство из которых за столь долгий срок утратили свой первоначальный облик, разлетелись во все стороны. Ленобия вспомнила слабый запах можжевельника, гладкость глиняного черепка за миг до того, как тот превратился в пыль, и крохотное голубиное перышко, рассыпавшееся в ее пальцах. Но ярче всего она запомнила вспышку радости, которую почувствовала в миг, когда среди истлевших остатков любви и защиты Мартина нашла нечто, не поврежденное временем. Золотое кольцо с изумрудом в форме сердца в окружении крохотных бриллиантов.

«Сердце твоей матери, твое сердце, мое сердце, — прошептала Ленобия, надевая кольцо на безымянный палец. — Я по-прежнему тоскую по тебе, Мартин. Я тебя не забыла. Я дала обет».

И снова призрачные воспоминания вернули ее к Мартину, но на этот раз они были не в море. Воспоминание было темным и ужасным. Даже во сне Ленобия узнала место и время: Новый Орлеан, двадцать первое марта 1788 года, вскоре после заката.

В конюшнях начался пожар, и Мартин спас ее, вынеся из огня.

«О, нет! Мартин! Нет!» — Тогда Ленобия кричала, а сейчас постанывала, пытаясь проснуться, прежде чем наступит жуткий конец воспоминания.

Но она не проснулась, а только услышала слова своего любимого и единственного, два века назад, разбившие ей сердце. Она переживала прошлое так, словно оно было настоящим.

«Слишком поздно, дорогая. В этом мире для нас все слишком поздно. Но мы еще встретимся. Моя любовь к тебе не кончится сейчас. Она не кончится никогда… Я разыщу тебя, дорогая. Клянусь».

И когда Мартин схватил негодяя, пытавшегося сделать Ленобию своей рабыней, и вместе с ним вошел в пылающие конюшни, она смогла, наконец, с душераздирающим всхлипом проснуться.

Ленобия села в кровати и дрожащей рукой отбросила с лица мокрые от пота волосы.

Первым делом она подумала о своей кобыле. Благодаря их особой связи Ленобия чувствовала, что ее лошадка Муджажи взволнована, почти напугана.

— Ш-ш-ш, моя красавица, спи. Со мной все хорошо, — произнесла вслух женщина, посылая черной кобыле волны покоя. Чувствуя себя виноватой за то, что расстроила Муджажи, Ленобия склонила голову, теребя кольцо с изумрудом на пальце левой руки.

— Не будь дурочкой! — твердо приказала она себе. — Это просто сон. Я в безопасности. Я не там. То, что случилось тогда, не может причинить мне большего вреда, чем уже нанесло, — солгала себе Ленобия.

«Нет, мне можно снова сделать больно. Если Мартин вернулся — по-настоящему вернулся — мое сердце снова можно разбить».

С губ Ленобии чуть не сорвался новый всхлип, но она сдержалась.

«Возможно, он и не Мартин!» — заявила она себе решительно. Тревис Фостер, человек, нанятый Неферет, чтобы помогать ей в конюшнях, был просто симпатичным отвлекающим фактором — он и его большая и красивая кобыла-першерон.

— Вероятно, на это и надеялась Неферет, нанимая его, — пробормотала Ленобия. — Отвлечь меня. А першерон — просто совпадение. — Ленобия закрыла глаза, блокируя ожившие воспоминания о прошлом, и повторила: — Возможно, Тревис вовсе не реинкарнация Мартина. Знаю, я слишком бурно на него отреагировала, но ведь у меня так давно не было возлюбленных.

«У тебя вообще не было возлюбленных-людей, ты же дала обет не встречаться с ними», — напомнила ей совесть.

— Значит, у меня давно не было возлюбленных-вампиров. Такое отвлечение пошло бы мне на пользу. — Ленобия попыталась занять свое воображение, обдумывая и отвергая в уме кандидатуры красивых Сынов Эреба. Ее разум не видел их сильных мускулистых тел, а представлял себе карие глаза цвета виски со знакомым зеленоватым оттенком и легкой улыбкой…

— Нет! — Она не будет думать об этом. Она не будет думать о нем.

«Но что, если в теле Тревиса действительно заключена душа Мартина — искушающе шептал грешный разум Ленобии. — Он же обещал найти тебя. Может, и нашел».

«И что дальше? — Ленобия встала и принялась взволнованно мерить шагами комнату. — Мне прекрасно известно, насколько хрупки люди. Их так легко убить, а нынешний мир куда опаснее, чем был в 1788 году. Однажды моя любовь уже закончилась пожаром и разбитым сердцем. И мне этого вполне хватило. — Ленобия остановилась, закрыла лицо руками — ее сердце знало правду, посылая ту ее телу и душе, превращая в действительность. — Я трусиха. Если Тревис не Мартин, я не хочу открываться ему, пытаться снова полюбить человека. А если он вернувшийся ко мне Мартин, то мне не вынести неизбежного — новой потери».

Ленобия плюхнулась в старое кресло-качалку у окна. Ей нравилось в нем читать, а если не удавалось уснуть, то из выходящего на восток окна можно было любоваться восходом солнца над прилегающей к конюшне частью территории школы.

Ленобии нравился свет утра. Вампир или нет, в душе она навечно осталась девушкой, любившей утро, лошадей и высокого мужчину с кожей цвета капучино, умершего молодым много лет тому назад.

Плечи Ленобии поникли. Уже много десятилетий она не думала о Мартине так много. Воспоминания о нем были двусторонним мечом — с одной стороны ей нравилось вспоминать его улыбку, запах, прикосновения, а с другой память пробуждала к жизни пустоту, оставшуюся после его смерти. Больше двух столетий Ленобия горевала об упущенной возможности, о бесплодно потраченной жизни.

«Наше будущее уничтожил огонь. Пламя ненависти, одержимости и зла».

Ленобия покачала головой и вытерла слезы. Она обязана взять себя в руки. Зло по-прежнему выжигает смертельную полосу во всем светлом и добром.

Женщина глубоко вдохнула и переключилась на тех, кто всегда приносил ей покой, в какой бы хаос превращался окружающий мир, — на лошадей, в особенности, на Муджажи.

Немного успокоившись, Ленобия снова потянулась к своей любимице особой частичкой своей души, к которой прикоснулась Никс, даровав шестнадцатилетней Ленобии близость к лошадям в день, когда та была Помечена. Легко отыскав свою кобылу, Ленобия мгновенно почувствовала раскаяние, ощутив волнение Муджажи.

— Шшш, — успокоила ее Ленобия, произнеся вслух: — Я просто дурочка, потворствующая своим желаниям. Это пройдет, обещаю тебе, милая, — она обрушила на кобылу цвета ночи шквал тепла и любви, и Муджажи, как всегда, успокоилась.

Ленобия закрыла глаза и медленно выдохнула, словно наяву увидев, как ее лошадь, наконец, легла, подогнув задние ноги, и провалившись в сон без сновидений.

Преподавательница верховой езды постаралась заглушить смятение, возникшее в ее душе благодаря появлению в конюшне молодого ковбоя.

«Завтра, — пообещала она себе, засыпая, — завтра я дам Тревису понять, что мы никогда не станем большим, чем руководитель и подчиненный. Цвет его глаз и чувства, которые он во мне пробуждает… все это пройдет, если я отдалюсь от него. Должно пройти… Должно…»

Наконец Ленобия уснула.

Неферет

Хотя между ними не было эмоциональной связи, Фантом без сопротивления явился на зов Неферет. Когда крупный мейн-кун возник перед ней в центре пустого и едва освещенного манежа, уроки уже закончились. Никого из учащихся в помещении не было, Дракон Ланкфорд тоже отсутствовал, но, скорее всего, временно.

По пути сюда Неферет видела нескольких красных недолеток. Она довольно улыбнулась при мысли о том, как ей удалось привести в Дом Ночи красных бродяг. Какие же замечательные возможности для сотворения хаоса они могли дать — особенно после того, как Неферет уверилась, что круг Зои будет разорван, а ее лучшая подруга, Стиви Рей, — будет сокрушена горем из-за потери возлюбленного.

Мысль о том, что Зои неотвратимо ждут страдание и боль, невероятно вдохновляла Неферет, но она была слишком дисциплинирована, чтобы позволить себе торжествовать прежде, чем свершится жертвенное заклятие и ее намерения осуществятся.

Хотя в школе сегодня было непривычно тихо, почти безлюдно, в манеже в любой момент мог кто-нибудь появиться. Неферет нужно было закончить дело быстро и тихо. Еще будет время насладиться плодами своих трудов.

Она тихо обратилась к коту, подзывая его, а когда животное приблизилось, опустилась перед ним на колени. Неферет полагала, что он будет ее остерегаться — коты недоверчивы. Их намного сложнее обмануть, чем людей, недолеток и даже вампиров. Собственный кот Неферет, Умник, отказался переезжать в ее новый пентхаус в небоскребе Майо, предпочтя шастать в темноте Дома Ночи, наблюдая за хозяйкой большими зелеными глазами.

Фантом был не так осторожен.

Неферет поманила его, и кот медленно подошел. Он не проявил к ней особого расположения, не потерся о нее, помечая своим запахом, но все равно приблизился. Неферет интересовало только его послушание. Ей не нужна была его любовь, только жизнь.

Тси Сгили, бессмертная Супруга Тьмы и бывшая Верховная жрица Дома Ночи лишь на мгновения ощутила легкую тень сожаления, гладя левой рукой полосатую спину мейн-куна. Его шерсть была мягкой и густой, покрывая грациозное мускулистое тело. Как и Дракон Ланкфорд, его хозяин, Фантом был силен и находился в расцвете жизни. Как жаль, что она потребовалась для более значимой цели. Высокой цели.

Сожаление Неферет не означало сомнение. Она воспользовалась данной ей Богиней близостью к кошкам, и ее ладонь начала излучать тепло и успокоение, продолжая гладить доверившегося ей кота. Он слегка выгнул спину и замурлыкал, когда, сжимая в правой руке острый, как бритва, ритуальный нож атаме, Неферет стремительно взмахнула им, быстро и ловко перерезав Фантому горло.

Большой кот не издал ни звука. Его тело дернулось, пытаясь отстраниться, но Неферет схватила его за шерсть и стиснула ее в кулаке, прижав кота к себе так, что его горячая липкая кровь окатила лиф ее зеленого бархатного платья.

Нити Тьмы, неизменно сопровождавшие Верховную жрицу, запульсировали и задрожали в предвкушении удовольствия.

Неферет не обратила на них внимания.

Кот затих раньше, чем она предполагала, и это ее обрадовало. Единственное, чего она не ожидала, так это его пристального взгляда. Кот Воина не сводил глаз с бывшей жрицы, даже упав на песчаный пол манежа, где застыл, не в силах пошевелиться, и только хватал пастью воздух, беззвучно подергиваясь и глядя на Неферет.

Быстро, пока кот еще не умер, Неферет начала читать заклинание. Лезвием ритуального атаме она нарисовала вокруг умирающего Фантома круг, и кровь кота начала скапливаться в желобе, образовав миниатюрный алый ров.

Потом Неферет приложила к теплой крови животного ладонь, встала за границей круга и подняла вверх обе руки — одну окровавленную, другую с обагренным ножом, — и произнесла:

Приказываю жертвой я тебе,

В руках моих вся тьма, не оробей!

О Аурокс, услышь, взываю я,

И Рефаима для меня убей!

Неферет остановилась, позволив холодным липким нитям Тьмы заскользить по ней и собраться у жертвенного круга. Она чувствовала их готовность, жажду, желание. Но прежде всего она чувствовала их силу.

Чтобы завершить заклятье, она окунула атаме в кровь и нацарапала им на песке:

Кровавая придет расплата

В борьбе, страдании и боли,

Кинжалом быть Сосуд заставлю

Одним веленьем моей воли!

Держа в мыслях образ Аурокса, Неферет вошла в круг и пронзила кинжалом тело Фантома, пригвоздив его к полу манежа и одновременно ослабив хватку над щупальцами Тьмы, чтобы те, наконец, насладились пиром крови и боли.

Когда нити опустошили кота, Неферет заговорила:

— Жертва принесена. Заклинание произнесено. Делайте, как я приказываю! Заставьте Аурокса убить Рефаима. Пусть Стиви Рей разорвет Круг! Пусть заклинание Откровения не прозвучит! Немедленно!

Подобно гнезду шипящих змей, миньоны Тьмы скользнули в ночь, направившись к лавандовой ферме и проходящему там ритуалу.

Неферет, довольно улыбаясь, смотрела им вслед. Одно из щупалец Тьмы, в обхвате равное руке бывшей жрицы, прорвалось через дверь, ведущую из манежа в конюшню. Неферет обратила на это внимание, услышав звон бьющегося стекла.

Обуреваемая любопытством, Тси Сгили поспешила на звук. Стараясь двигаться бесшумно и прячась в тени, Неферет заглянула в конюшню, и ее изумрудные глаза округлились от приятного удивления. Толстое и неуклюжее щупальце Тьмы сбило один из газовых фонарей, висевший на крюке недалеко от аккуратно сложенных вязанок сена, которое Ленобия всегда так дотошно отбирала для своих питомцев. Неферет зачарованно наблюдала, как занялась первая вязанка сена, как огонь с пылом и шумным свистом заиграл в полную силу.

Неферет окинула взглядом длинный ряд закрытых деревянных стойл. Ей были видны только темные, едва различимые силуэты лошадей. Большинство животных спали. Некоторые лениво жевали, готовясь к приближающемуся рассвету и отдыху, который дарило им солнце, пока на закате не приходили на беспрерывные занятия ученики.

Неферет оглянулась. Пылал уже весь стог. До нее доносился запах дыма, огонь, будто спущенный с цепи гигантский зверь, становился все могучей.

Бывшая жрица надежно прикрыла массивную дверь между загонами и манежем.

«Похоже, не только Стиви Рей будет сегодня горевать».

Мысль об этом обрадовала Неферет, и она покинула манеж, не заметив маленькой белой кошки, которая, свернувшись рядом с неподвижным телом Фантома, прижалась к нему и закрыла глаза.

Ленобия

Преподавательница верховой езды проснулась от жуткого предчувствия. В смятении, Ленобия потерла лицо руками. Она уснула в кресле-качалке, и ее внезапное пробуждение походило больше на кошмар, чем на реальность.

— Глупости, — пробормотала она еще сонным голосом. — Мне просто надо сосредоточиться.

В прошлом медитация не раз помогала ей принести в порядок мысли. Решившись, Ленобия сделала глубокий очищающий вдох.

И в этот момент почуяла его — огонь. Точнее, горящую конюшню. Ленобия стиснула зубы.

«Прочь, призраки прошлого! Я слишком стара для таких игр!»

И тут раздался зловещий треск, стряхнувший остатки сна, туманившего разум Ленобии. Она быстро подошла к окну и отдернула тяжелую черную штору. Взглянув вниз, на свою конюшню, Ленобия ахнула от испуга.

Это был не сон. Не ее воображение.

Это был кошмар наяву.

Языки пламени лизали стены здания.

Под взглядом Ленобии двойные двери конюшни распахнулись изнутри, и на фоне клубящейся дымовой завесы и всепоглощающего пламени возник силуэт высокого ковбоя, ведущего за собой огромного серого першерона и черную, как ночь, кобылу.

Тревис отпустил лошадей, прогоняя их на территорию школы, подальше от горящей конюшни, и снова скрылся в пылающей пасти здания.

При виде этого зрелища все в Ленобии ожило, а ее страхи и сомнения рассеялись.

— Нет, Богиня! Только не это! Я больше не испуганная девочка. На этот раз он не умрет!

Загрузка...