Срочно выйду замуж

Глава 13. Не отношения

Девушка направляется к нам. Она делает большие и быстрые шаги, рискуя порвать свою узкую юбку-карандаш. По ее возмущенному лицу и по растерянному виду Антона я понимаю: что-то не так.

— Привет, Вика, — Антон здоровается первым. — Неожиданная встреча. Что ты здесь делаешь?

— Я на обеденном перерыве. Ты же знаешь, что я работаю рядом. А ты тут какими судьбами? — Она оглядывает его и меня, и я замечаю, как она едва сдерживается.

— А я сегодня женился. Познакомься, это моя жена Нина.

Слова Антона прозвучали так, будто наша свадьба настоящая. У Вики и так были огромные, как пятирублевые монеты, глаза, а теперь они вовсе на лоб лезут. Вика таращится на мое белое платье так, как будто никогда в жизни не видела невест.

— В смысле женился, — бормочет растерянно. — А я..? Мы...?

Она переводит взгляд на Антона. Весь ее вид кричит о том, что она в ужасе. В диком ужасе.

— Мы можем поговорить с тобой об этом в другой раз? Я сейчас занят.

Вика открывает и закрывает рот, словно не находится, что сказать. Я чувствую себя крайне неуютно. Должна ли я вмешаться?

— Антон, да как ты... — она снова замолкает, разъяренно дышит. — То есть, ты спал со мной, когда у тебя была невеста? — теперь она оборачивается ко мне. — Вы знаете, что он вам изменяет?

— Вик, давай мы с тобой поговорим позднее?

— Ах ты, урод! — взрывается она криком на весь двор ресторана. Хорошо, что тут кроме нас, да ее подруг больше никого нет. Но официанты в нашу сторону поворачиваются.

— Вика...

— Да как ты посмел! Ты спал со мной неделю назад! И не только неделю назад! То есть, у тебя все это время была невеста!?

Я понимаю: отмалчиваться дальше нельзя. Мне пора вмешаться.

— Виктория, успокойтесь, наш брак — это не то, что вы подумали.

Она снова смотрит на меня, ее карие глаза налились кровью и слезами.

— Вы должны немедленно с ним развестись. Он вам изменяет. Со мной. А может, и не только со мной. Мы с Антоном год встречаемся...

— Вика, мы с тобой не встречаемся, — перебивает ее Антон.

— В смысле не встречаемся??? А что мы с тобой целый год делаем???

— Мы просто спим. Это другое.

— ЧТО!? — Вика снова переходит на крик. Три официанта уже выстроились в ряд и не спускают с нас взгляда. Еще чуть-чуть, и они попросят нас покинуть заведение.

— Мы просто что?

— Вика, я ничего тебе не обещал. Мы просто спим, — голос Антона переходит в шипение.

— Можете продолжать спать дальше, я не возражаю, — пищу.

Слезы крупными градинами потекли по лицу Виктории. Она переводит ошалелый взгляд с меня на Антона и обратно на меня.

— Виктория, позвольте все вам объяснить, — я чувствую острую необходимость спасти личную жизнь Антона, поэтому поднимаюсь на ноги. — Прежде всего хочу сказать: вы можете встречаться с Антоном дальше, я не возражаю.

Пока лицо Вики вытягивается в еще большем изумлении (хотя куда уж больше!), Антон вставляет:

— Мы с Викой не встречаемся.

— Несмотря на то, что мы с Антоном поженились, у меня тоже есть другой возлюбленный.

Может, если я скажу про Макса, она простит моего фиктивного мужа?

— Да вы какие-то чокнутые! — снова поворачивается к Антону. — Между нами все кончено!

— Вообще-то между нами ничего и не начиналось.

Это последнее, что успевает сказать Антон прежде, чем Вика отбегает к своему столику, хватает со стула сумочку и под недоуменные взгляды подруг выскакивает из заведения. Воцаряется гробовая тишина. Я без сил плюхаюсь на место. Свидетелями нелепой сцены стали три официанта. Они теперь перешептываются, глядя на нас.

— Нин, извини за этот инцидент. У меня не было с Викой серьезных отношений. Вообще никаких отношений не было.

— Она считала иначе.

Я вдруг чувствую колоссальный груз на своих плечах. Только что по моей вине расстроилась личная жизнь Антона. И хотя он вроде как не огорчен, мне очень жалко Вику. А еще я почему-то испытываю тупую боль где-то в районе сердца. У Антона все-таки была девушка...

— Нин, позволь все тебе объяснить. Да, у меня была связь с Викой, но она носила исключительно сексуальный характер. Мы встречались один-два раза в месяц, не чаще. Я не предлагал Вике серьезных отношений, ничего не обещал. Она придумала себе невесть что.

Я гляжу на него с грустью.

— Ты ходил с ней в рестораны?

— Ну, бывало.

— А в кино?

— Может, один или два раза за год.

— Забирал ее с работы, отвозил потом домой?

— Конечно, когда мы договаривались о наших встречах.

— Дарил ей цветы?

— Один раз на ее день рождения. А почему ты спрашиваешь?

— Всего вышеперечисленного более чем достаточно, чтобы девушка подумала, что у вас отношения.

Антон осекается. Молчит.

— Нет, — категорично качает головой после долгой паузы. — Я не звонил ей просто так, не спрашивал, как ее дела. Я не писал ей сообщения без дела. Я не знакомил Вику с семьей, друзьями, не делился с ней своими планами на жизнь. Я никогда не предлагал ей остаться у меня дольше, чем на одну ночь. Я не позволял ей оставлять в моей квартире вещи. Я дважды ездил в отпуск без нее. У нас не было встреч чаще двух раз в месяц. Нет, я не считаю, что дал Вике какие-то ложные надежды.

Я вздыхаю. Нет смысла спорить с Антоном. Мужская логика устроена иначе, чем женская. Наверное, на месте Вики я бы тоже подумала, что у нас с Антоном отношения. Возможно, меня бы напрягло, что он не звонит и не пишет узнать о моих делах, но я бы списала это на его высокую занятость.

— Я теперь чувствую себя виноватой за то, что испортила твои отношения с Викой.

Антон закатывает глаза.

— Да не было у меня с ней никаких отношений.

— Ну хорошо, твой секс без обязательств с Викой.

— Вообще не парься. Вот уж что-что, а секс найти не проблема.

Меня задевают слова Антона, но я и не подаю вида.

Официант приносит нам блюда, мы приступаем к еде, но больше нет той легкости в общении. Хотя Антон отчаянно пытается. Шутит, вспоминает истории из нашего студенчества. Я лишь киваю и односложно отвечаю. Большую часть времени я монотонно жую. Даже не чувствуя вкуса блюд. Ядовитые взгляды подруг Вики прожигают мне щеку.

Антон, несмотря на все попытки меня развлечь, понимает, что настроение безнадежно испорчено. Поэтому когда я доедаю свое ризотто с белыми грибами‚ он сразу подзывает официанта и просит счет. Какое счастье, что Антон пил шампанское и не может сесть за руль, чтобы отвезти меня. Он предлагает проводить меня на такси, но я наотрез отказываюсь. Мне физически тяжело находиться рядом с ним. Он не давит, и я благодарна ему за это.

Я сажусь в такси и впервые задумываюсь: интересно, а Макс еще строчит сообщения кому-то, кроме меня?

Глава 14. Переписка

Мы с Антоном почти не общаемся до поездки в Николаевку. Он несколько раз пишет с вопросом, как дела, я отвечаю, но нам обоим понятно: разговор не клеится. Да и говорить нам не о чем. Нет общих тем, кроме скудных воспоминаний о студенчестве. И тех не много. Мы с Антоном учились в разных группах и тусили в разных компаниях, так что даже вспомнить нам почти нечего.

За отсутствием общения в течение месяца до свадьбы Ани и Феди стоит кое-что еще. И мы тоже оба это понимаем. Та неприятная ситуация с Викторией. Не знаю, помирился Антон с ней или нет, я не задавала вопрос о Вике. Но я чувствую себя ужасно нелепо. Меня не покидает ощущение, будто я помешала личной жизни Антона. Помешала его сексу без обязательств.

Ладно, кого я обманываю? Конечно, мне наплевать на какую-то незнакомую мне Викторию. И наплевать, что я расстроила Антону секс с ней. Меня другое задело. Что у Антона все настолько прекрасно в отношениях с противоположным полом, что он вообще не парится о Вике. Он быстро найдет ей замену, и знает это. В то время как у меня личная жизнь состоит из виртуальных переписок с Максом и фиктивного брака с Антоном для поездки к родственникам.

«Что на тебя сейчас надето?».

У Макса словно встроенный радар. Как только я начинаю о нем думать, он мне пишет.

Делаю селфи в домашней футболке и отправляю ему.

«Ммм, а под ней ничего. Я угадал?)».

«Да)».

И следом добавляю:

«Теперь ты пришли мне свою фотку».

Макс присылает селфи, и у меня чуть ли слюни не текут. Он самый красивый мужчина из всех, что я видела. Голубые глаза, кажется, смотрят прямо в душу и читают мысли. Загорелая кожа подчеркивает их глубину. Щетина на щеках и подбородке придает Максу брутальности. Темные волосы подстрижены в короткий ежик. В правом ухе у блестит маленькая сережка. Я замечала ее раньше на других фотографиях, но никогда о ней не спрашивала.

«Расскажи мне про свою сережку. Зачем ты проколол ухо?».

Карандашик в диалоговом окне начинает бегать, свидетельствуя о том, что Макс набирает длинное сообщение.

«Я проколол ухо в 16 лет. У меня с друзьями была рок-группа, мы выступали на небольших концертах и тусовках. Тогда сережка в ухе казалась уместной. Я же, типа, рокер. Ну и так она и осталась до сих пор».

Ого. Я не знала такого о Максе.

«Забавно) Ты не говорил мне раньше про рок-группу. На чем ты играл)».

«На барабанах)».

В голове очень некстати возникает воспоминание. Мой бывший парень Федя изо всех сил зачем-то пытается освоить игру на барабанах. Мы сидим в гараже у его друга, Федя пьет дешевое баночное пиво и колотит палочками по барабанам. От мерзкой какофонии у меня сворачиваются в трубочку уши, но я изо всех сил выдавливаю из себя улыбку и нахваливаю Федю. Я была слишком глупа и слишком влюблена. Сейчас, если бы я услышала подобную мерзость, то просто встала бы и ушла, побеспокоившись о здоровье своего слухового аппарата. Но в семнадцать я о себе мало думала. Мои мысли занимал только Федя.

«Ты хорошо играл на барабанах?».

Надеюсь, не как Федя.

«Ну, на концертах выступал. Я окончил музыкальную школу».

«Круто)».

Мне нравится постепенно узнавать Макса. Хотя мне казалось, я и так все о нем знаю, но в процессе общения постоянно всплывают новые подробности его биографии. А еще наша переписка стала смелее и откровеннее. Макс больше не стесняется делать мне комплименты. Я ему тоже.

«Какие у тебя планы на выходные?», спрашивает.

«Поеду в Николаевку. На свадьбу сестры».

Помня о потоке ревнивых сообщений Макса в день росписи в загсе с Антоном, я старалась поменьше говорить ему о моем фиктивном браке. Макс сам тоже вопросов почти не задавал. Поэтому сейчас я задерживаю дыхание, глядя на бегущий карандашик.

«С фиктивным мужем?».

Впервые Макс так называет Антона.

«Да...», отвечаю неуверенно.

Бегущего карандашика больше нет, Макс ничего не пишет, хотя значится онлайн. Я прямо вижу, как он загрузился по поводу моей поездки.

«Он мне не нравится. Будь с ним осторожна», наконец, печатает.

Хмурюсь.

«Почему ты так думаешь?».

«Потому что странно соглашаться на фиктивный брак с едва знакомой девушкой».

Закатываю глаза. Не страннее, чем вести любовь по переписке, как у нас, но Максу это не пишу. Телефон в руке вибрирует, диалоговое окно с Максом сменяется входящим звонком от абонента по имени «Антон Плеханов». Кстати, надо будет переименовать. Ведь странно, когда муж записан по имени и фамилии? Для убедительности в глазах многочисленной родни Антона нужно назвать «Мой котик» или как-то в этом роде.

— Алло, — поднимаю трубку.

— Привет, жена!

Я звонко смеюсь, моментально забывая о Максе.

Глава 15. Подготовка

Дорога до Николаевки занимает почти целый день. Утром мы с Антоном встречаемся в аэропорту. Это наша первая личная встреча после росписи в загсе и так называемого празднования в ресторане, где Виктория устроила сцену. Антон ведет себя как ни в чем не бывало, а вот я слегка нервничаю. Во-первых, я несколько лет не была в Николаевке, предпочитая поездкам в родную деревню путешествия за границу. Во-вторых, мне предстоит ошарашить родителей новостью о моем замужестве. Свадебные снимки и свидетельство о браке сложены в аккуратную папочку, которую я беру с собой в ручную кладь. Боюсь, в багаже могут помяться. В-третьих, свадьба Ани и Феди. Как она пройдет? А как пройдет моя встреча с двоюродной сестрой и бывшим парнем? Будут ли с их стороны подколы, намеки? Или они сделают вид, будто не предали меня? В-четвертых, Антон. Как он пройдет испытание в виде моих родственников и их бестактных вопросов?

— Раньше родственники мучили меня вопросом, не собираюсь ли я замуж, — говорю Антону по пути к нашему гейту. — Теперь, раз я вышла замуж, начнут мучить вопросами, когда родим ребенка. Отвечай, что мы пока не планируем.

— Почему?

Действительно: почему? Не знаю. Просто мне кажется, что, когда я расскажу им о разводе с Антоном, больше всего они будут сокрушаться о том, что я не успела забеременеть. А так получится, что вроде как мы и не планировали.

— Не хочу их жалостливых взглядов.

— Почему ты думаешь, что будут жалостливые взгляды?

— В Николаевке принято беременеть на следующей день после свадьбы. А мы уже месяц женаты. Еще подумают, что я бесплодна. Не хочу.

— Ты слишком сильно паришься. Тебе, вообще, не по фиг, кто и что подумает?

Какое резонное замечание. Конечно, мне должно быть по фиг‚ что подумает и скажет у меня за спиной моя родня, которую я не видела несколько лет, а кого-то из них дольше! Вот только все сложнее, чем кажется. Это как вернуться в детский кошмар. Вроде уже знаешь, что монстров под кроватью не существует, а почему-то все равно их боишься.

— Ну тогда нам можно было не жениться, — бурчу под нос.

— Ну нет. Ты должна утереть нос своей сестре.

Я не соревнуюсь с Аней. Мне на нее давно наплевать. Мы и раньше не были подругами. Но мне действительно не хочется, чтобы она думала, будто я до сих пор убиваюсь по Феде, и ликовала. Появиться на ее свадьбе вместе с красивым, богатым и успешным мужем будет самым главным доказательством того, что рана от их с Федей ножа в спину давно зажила.

— Еще мои родственники любят задавать бестактные вопросы, — взволнованно произношу.

Я считаю своим долго по максимуму подготовить Антона. Мне заранее его жаль. Он еще не понял, на что подписался.

— Например?

— Ну, например, они могут спросить, сколько ты зарабатываешь.

Антон смеется.

— Пускай спрашивают. Мне не стыдно назвать свой доход.

— А ты когда-нибудь пил самогонку?

Антон поворачивает ко мне удивленное лицо.

— Самогонку? Нет.

— В Николаевке тебе придется пройти боевое крещение самогонкой.

Антон заметно напрягается.

— А других алкогольных напитков там нет?

— Есть, но двоюродный брат моего папы гонит у себя на дому самогонку. И если ты ее не выпьешь, он тебя за своего не примет. А у дяди Васи среди нашей родни большой авторитет. Так что тебе в первую очередь надо ему понравиться.

— А то что?

— А то он тебя окрестит московским борщом.

— Кем!?

— Московским борщом, — повторяю громче.

— Что это значит?

— Это значит слабак, лох и чмошник.

Между нами воцаряется тишина. Антон глядит на меня так, будто не верит, что я говорю серьезно.

— Ты служил в армии? — задаю новый вопрос.

— Нет.

— Плохо, — неодобрительно качаю головой.

— У меня черный пояс по карате, и я умею стрелять из винтовки. Этого недостаточно?

Теперь я удивленно гляжу на Антона.

— Черный пояс по карате?

— Да.

— А в универе не было похоже, что ты занимаешься спортом.

— Ты просто невнимательно на меня смотрела.

Почему-то я воспринимаю замечание Антона, как попытку меня пристыдить. Аж щеки слегка гореть начинают.

— Если умеешь стрелять, то это хорошо, — смущенно лепечу. — У дяди Васи есть ружье. Он любит выпить рюмочку самогонки и пойти на охоту. Наверняка пригласит тебя составить ему компанию.

По молчанию моего фиктивного мужа я понимаю: он, мягко говоря, охреневает. А ведь Антон еще не познакомился с моими родственниками вживую.

Глава 16. Боевое крещение

Начинается посадка на самолет. Нам лететь три часа, а потом еще полтора часа ехать из аэропорта до Николаевки. Я не сказала родителям о том, что прилечу сегодня, потому что тогда они бы собрались меня встречать, и мне пришлось бы знакомить с ними Антона в аэропорту. Я не хочу подвергать их такому шоку на людях в публичном месте. Уж лучше я зайду домой вместе с Антоном, и они переживут эту сенсацию в родных стенах.

— Каким еще образом мне придется проходить боевое крещение? — спрашивает Антон, когда самолет набирает высоту. В его голосе слышится ирония, как будто он не верит в правдивость моих предупреждений. — Мне надо будет доить корову?

— Доить корову нет, а вот помочь почистить навоз тебя скорее всего попросят.

Антон смеется.

— Когда папа даст тебе в руки лопату и скажет убрать за Тарзаном, тебе будет не до смеха.

— Кто такой Тарзан?

— Папин конь.

Антон резко перестает смеяться.

— У твоей семьи есть лошадь?

— Да, по Николаевке папа перемещается только на Тарзане.

— А машины у него нет?

— Есть, но она для дальних поездок.

— Какие еще животные у твоей семьи?

— Их очень много. У моих родителей ферма.

Весь полет я, как могу, готовлю Антона. Его веселит моя серьезность. Он думает, что я слишком нагнетаю, и на самом деле ничего страшного его не ждет. Наивный. Он даже в настоящей деревне никогда не был и думает, что Николаевка — это что-то типа коттеджного поселка в Подмосковье с красивыми двухэтажными домами и ровными заасфальтированными дорогами. Мой взгляд непроизвольно опускается на ноги фиктивного мужа в новеньких белоснежных кроссовках.

— Какую обувь ты с собой взял? — спрашиваю, предчувствуя плохой ответ.

— Туфли для свадьбы.

— И все!?

— И эти кроссовки, что на мне сейчас. Я не люблю тащить с собой много вещей. А что?

Сглатываю.

— Забыла предупредить тебя взять резиновые сапоги или калоши. Ладно, не страшно, там на рынке купим.

Глаза Антона горят немым вопросом.

— Просто в Николаевке нет асфальтированных дорог, — поясняю, — и после дождя очень грязно. Надо было предупредить тебя заранее, извини.

— У меня в любом случае нет ни резиновых сапог, ни калош. Так что даже если бы ты предупредила заранее, это бы ничего не поменяло.

Самолет идет на посадку. Мой родной край встречает нас хмурым небом. Если дождь еще не прошел, то скоро будет. Мы получаем багаж и выходим из аэропорта. На улице на нас сразу набрасываются таксисты с табличками. Антон договаривается с первым попавшимся, и мы садимся на заднее сиденье старой «Волги», насквозь провонявшей бензином и сигаретами.

По дороге Антон смотрит в окно с любопытством, а я с ностальгией. Мы едем мимо пшеничных и кукурузных полей, периодически нам преграждают дорогу стада коров. И все-таки сколько бы я ни прожила в Москве, по каким бы Парижам ни поездила, а от встречи с местами детства сердце бешено заходится. За полчаса до подъезда к деревне начинается ливень стеной. Я снова кошусь на белые кроссовки Антона. Вздыхаю. Плохое предчувствие сосет под ложечкой.

— Это твоя деревня? — спрашивает Антон, когда мы проезжаем мимо таблички с надписью «Николаевка».

— Да. Через десять минут будем дома.

От предвкушения долгожданной встречи с родителями у меня потеют ладони.

— Это моя школа, — показываю Антону пальцем в окно. — А это Дом культуры, куда я ходила на танцы и на пение. А вот здесь проходят дискотеки для молодежи.

Таксист сворачивает с центральной улицы в переулок и... так резко тормозит, что мы с Антоном чуть не бьемся лбами о передние сиденья.

— Что случилось? — спрашиваю в панике.

Таксист резко газует, но машина буксует и не двигается с места. Потом еще раз и еще. Я уже догадалась.

— Застряли в грязи. Размыло дороги после дождя. Надо толкать машину. Молодой человек, поможете? — обращается к Антону.

Водитель еще раз сильно нажимает на газ, но автомобиль лишь буксует. Я снова опускаю глаза на ноги Антона в белоснежных кроссовках. Боевое крещение начинается.

Глава 17. Немая сцена

— Вы уверены, что это поможет? — спрашивает его Антон.

— А есть другие варианты?

— Да, например, вызвать эвакуатор или буксир.

Таксист, который на протяжении всего диалога смотрел в лобовое стекло, резко оборачивается к нам. Оглядывает Антона, как будто он пришелец.

— Вы не местный, да?

— Да.

— Сразу видно.

Это прозвучало, как оскорбление. Надеюсь, Антон не заметил. Я начинаю нервно ёрзать на сиденье.

— Молодой человек, надо толкать, — настаивает таксист. — Или выходите из машины здесь и дальше идите пешком.

Нет, пешком нам никак нельзя. Я тоже испорчу свои дорогие брендовые кроссовки. Они хоть и черные, а не белые, как у Антона, а все равно жалко. Я надеялась, что с погодой все-таки повезет.

— Ну, давайте толкать, — Антон безразлично пожимает плечами и вылезает из машины.

У меня сердце кровью обливается за его кроссовки. Я аж физически чувствую за них боль. После николаевской грязи их ничем не получится отмыть. Антон толкает машину сзади, водитель жмет на газ и буксует. Это длится так долго, что я всерьез задумываюсь о звонке папе. Он бы приехал за нами на своем внедорожнике и отвез домой. Да, тогда бы пришлось сообщить ему об Антоне немножко раньше, чем я хотела, но зато обувь моего фиктивного мужа была бы спасена.

— Получилось! — радостно восклицает водитель.

Меня кидает из стороны в сторону, когда такси наконец-то выезжает из ямы. Слава богу, не пришлось звонить папе. Антон открывает заднюю дверь и, шумно дыша, залезает в салон. Я сразу опускаю взгляд на его ноги. Несколько раз моргаю.

Но...

Как это возможно!?

— Как тебе удалось не испачкать белые кроссовки? — изумляюсь.

Обувь моего фиктивного мужа все такая же белая. Ну разве что совсем чуть-чуть по краям испачкалась. Но это даже в глаза не бросается, если долго не присматриваться.

— Я аккуратно наступал. И в твоей Николаевке не так уж и грязно. В Москве бывает грязнее.

Должно быть, дороги не сильно размыло. Наверное, водитель просто на яму наехал, вот и застрял. Иначе я не могу объяснить, как Антону удалось не залезть в грязь по колено.

Таксист поворачивает на мою улицу. До дома родителей остается каких-то сто метров, и у меня сжимается сердце в предвкушении долгожданной встречи. Дом, милый дом. Я прожила здесь восемнадцать лет, пока не упорхнула в столицу.

— Приехали, — отчитывается таксист.

Мой пульс бьется со скоростью света, когда я осматриваю красный кирпич дома, новую бордовую крышу и высокие темно-синие ворота. В мамином палисаднике распустились цветы, за кирпичным забором виднеются лозы винограда, который поспеет в сентябре.

Мы вылезаем из машины, Антон достает из багажника чемоданы и тоже с любопытством оглядывает дом.

— А ты дочка зажиточных фермеров, я так понимаю, — слегка ухмыляется.

Да, у моих родителей не двухэтажный коттедж, к каким привык Антон, но на этой улице наш дом самый современный и красивый. Особенно контраст заметен по сравнению с деревянной избушкой ровно напротив. Там живет многодетная семья алкашей.

Я подхожу к воротам и открываю калитку. Как обычно, не заперто. В Николаевке никто не запирает калитки на день. Адреналин выбрасывается в кровь лошадиными порциями. Я не была дома три года! И только сейчас понимаю, как же сильно соскучилась.

— Оставляй чемоданы здесь, пойдем!

Я хватаю Антона за руку и веду к дому по аккуратной плиточной дорожке. Пять метров, три‚ два, один... Дергаю ручку. В нос бьет такой родной запах дома: деревянной мебели, которую папа сам сделал, и маминых сладких булочек.

— Мам, пап! — кричу. — Это я! Сюрприз!

Мы стоим в прихожей. Из глубины дома слышатся торопливые шаги родителей. Их звук смешивается с тарахтением моего сердца.

— Нина! — восклицает мама, увидев меня. — Ниночка! Господи...

— Я решила сделать вам сюрприз и приехать без предупреждения.

Следом за мамой в коридор выбегает папа. Тоже столбенеет, как и она, будто увидел привидение. В следующую секунду родители отмирают и бросаются на меня с объятиями и поцелуями. Антона то ли не заметили, то ли проигнорировали. Хотя он стоит в шаге от меня.

— Что же ты не предупредила, — причитает мама, покрывая меня поцелуями и быстр смахивая слезы.

— Я бы тебя встретил, — добавляет папа, крепко сжимая меня в своих больших и сильных руках.

— Спонтанно получилось, выехали чуть раньше.

Закончив с лобызаниями, родители отступают на шаг И вот теперь замечают Антона. В их удивленных глазах читается немой вопрос: «Это кто?».

Ну, была не была.

— Мам, пап, а это мой муж Антон. Я месяц назад вышла замуж.

Немая сцена...

Глава 18. Испытания

Антон

И тут я понимаю, что первый раз в жизни знакомлюсь с родителями девушки. Эта так не вовремя возникшая в голове мысль выбивает почву из-под ног. Пока родители Нины таращатся на меня во все глаза, я судорожно пытаюсь подобрать слова.

— Здравствуйте, очень приятно с вами познакомиться. — Это единственное, что приходит мне на ум.

Папа Нины — высокий и широкоплечий, как шкаф. Одна его рука, как две мои. На большом строгом лице красуются густые черные усы. Даже если бы я заранее не знал, что отец Нины фермер, то догадался бы по его внешнему виду. Наверное, именно так и выглядят фермеры, которые управляют комбайнами и ездят на лошадях. Отец Нины прищуривает темные глаза и рассматривает меня, словно под лупой. Кажется, я уже ему не нравлюсь. Мама Нины — простая добродушная женщина. Это видно по ее бесхитростному лицу. Нина похожа на нее. Те же светлые волосы и светлые глаза.

— Мам, пап, — Нина берет меня под руку. — Извините, что не сказала вам раньше. Но вы же в любом случае рады за меня, да? Вы так мечтали, чтобы я наконец-то вышла замуж. — Нина поднимает на меня голову. — Антон, это мои родители: Савелий Петрович и Галина Ивановна.

Галина Ивановна хватается за сердце, муж едва успевает поймать ее под локоть.

— Ниночка, как же так...

— Нина, — басит Савелий Петрович. — Ты замуж вышла, а нам не сказала... — И он снова впивается в меня взглядом, как будто это я виноват, что Нина решила утаить от родителей информацию о нашей свадьбе. Вообще-то я предлагал Нине пригласить родителей, она сама не захотела.

— Мам, пап, ну не обижайтесь, — Нина делает к ним шаг и примирительно обнимает. — Просто мы с Антоном не хотели делать большую свадьбу с гостями.

— Ты нам даже не сказала, что у тебя появился какой-то Антон! И давно вы вместе?

Савелий Петрович снова придирчиво меня оглядывает, пытаясь оценить, достоин ли я руки его единственной дочери.

— Мы с Ниной учились вместе в университете, но отношения у нас завязались недавно. Я почти сразу сделал Нине предложение, и месяц назад мы поженились.

— Мамочка, посмотри, какое красивое кольцо Антон мне подарил, — Нина демонстрирует матери безымянный палец правой руки.

Савелий Петрович тоже бросает быстрый взгляд.

— Побрякушки еще ни о чем не говорят.

— Давайте к столу! — Галина Ивановна приходит в себя от шока. — У меня свежий борщ, и я пирожков напекла. Ниночка, милая, если бы я знала, что ты едешь, я бы приготовила твой любимый пирог с вишней.

— Еще успеешь, мам. Мы весь отпуск у вас проведем.

Нина снимает с себя кроссовки, я следую ее примеру. Она берет меня под руку и ведет в глубь большого дома. Внутри приятный ремонт, хоть и не дизайнерский. Много деревянной мебели, создающей в доме уют. Нина заводит меня в ванную помыть руки и закрывает за нами дверь.

— Фух, ну вроде все нормально, — включает кран.

— Я не понравился твоему папе, — констатирую факт.

— Нет, просто ты для него незнакомый человек.

— А было похоже, что он хочет вызвать меня на серьезный мужской разговор.

— Глупости. Просто он немного в шоке.

Мы вытираем руки полотенцем и выходим из ванной. Следом за ней идет маленькая кухня, через которую мы проходим в большую гостиную с овальным обеденным столом посередине. Галина Ивановна торопливо застилает его белой скатертью с узорами.

— Мам, не суетись. Скатерть нам вообще не нужна.

— Ну как же.

Закончив со скатертью, Галина Ивановна подходит к деревянному серванту у стены и достает посуду с гжельской росписью. Должно быть, это фарфор, из которого едят только по особенным случаям. Я чувствую себя немного растерянно и неловко. Все-таки надо было настоять, чтобы Нина пригласила на нашу свадьбу своих родителей.

— Итак, — в гостиную входит Савелий Петрович. Он переодел рубашку. — Значит, у меня теперь есть зять. Интересно.

— Да, папа, ты же так переживал, что я в тридцать лет не замужем, — Нина немножко паясничает.

— А вы официально поженились? Или просто сошлись, как это сейчас принято у молодежи? Якобы штамп в паспорте ничего не значит, — и пытливо в меня всматривается.

— Официально, Савелий Петрович. Хотите посмотреть фотографии с нашей свадьбы? Мы привезли.

— Да-да, сейчас покажу, — Нина хватает с дивана свою сумку. — Вот наше свидетельство о браке, — кладет на стол документ. — А вот фотографии с нашей росписи.

Галина Ивановна бросает расставлять посуду и хватается за толстую стопку снимков. Савелию Петровичу фотографии не очень интересны, он берет в руки свидетельство о заключении брака. Надевает на нос очки и внимательно читает.

— Плеханов Антон Николаевич, — произноси вслух мое имя. — Значит, моя дочка теперь Плеханова.

— Именно так, Савелий Петрович.

Меня слегка забавляет ситуация. Отец Нины из тех мужчин, которые считают, что никто не достоин их единственной дочки-принцессы. Это одновременно мило и немножко смешно. Я прячу улыбку за серьезным видом. Мне предстоит доказать Савелию Петровичу, что я достоин руки его дочери. Ну что ж, я готов.

— Ниночка, ну как же так, ты нас не пригласила на свою свадьбу, — Галина Ивановна листает фотографии и вытирает мокрые глаза. — Какая ты тут красивая и счастливая.

Мне приятны слова Галины Ивановны. Я тоже помню, что в день нашей фиктивной свадьбы Нина выглядела счастливой. Пока одна моя любовница все не испортила. После этого Нина закрылась от меня и весь месяц не хотела общаться.

Я гляжу на свою жену.

«Жена».

Какое непривычное слово. Я весь месяц как будто исследую его. Никак не могу привыкнуть. Нина сидит на стуле рядом со мной, немножко нервно ёрзает. Очень переживает, как все пройдет. Мне до сих пор не верится, что все это правда. В универе я был тайно влюблен в Нину, потом жизнь закружила меня, и я про нее забыл. А теперь Нина моя жена. Это так странно и необычно. Я пока не понял, как к этому отношусь, но одно бесспорно: почему-то другие девушки совсем перестали меня интересовать.

— И откуда ты будешь родом, Антон? — Савелий Петрович откладывает в сторону свидетельство о браке. Отец Нины несколько минут крутил в руках документ, будто не верил, что он настоящий.

— Я из Москвы.

— Москвич, значит.

Слово «москвич» прозвучало с пренебрежением и даже брезгливостью. За МКАДом москвичей не любят, и мне об этом известно. Я ничуть не обижаюсь. Наоборот, нахожу это забавным.

— Ага. Москаль.

Уж я-то знаю, как нас любят обзывать москалями.

Савелий Петрович оценивает мою самоиронию. Издает тихий смешок, но быстро прячет улыбку в густых усах.

— В армии служил?

О, началось мое любимое: «Не служил — не мужик».

— К сожалению, меня не взяли в армию из-за плоскостопия. Я очень хотел, но увы. Пришлось осваивать военную подготовку самостоятельно.

— Каким образом?

— Я учился стрелять из винтовки и водить танк. Еще у меня черный пояс по карате. Не армия, конечно. Но хотя бы так.

— Что, прям настоящий танк водить умеешь? — не верит.

— Да. Т-72.

К слову, это правда. Мой троюродный брат — военнослужащий в танковых войсках. Как-то раз давно я приезжал к нему на полигон, и он по приколу посадил меня в танк и показал, как его водить. Было забавно. Мне понравилось.

Галина Ивановна ставит на стол кастрюлю ароматного борща. Поглядывает на меня с довольной улыбкой. Кажется, ее тесты я уже прошел. А вот Савелий Петрович будет испытывать меня всю дорогу.

Глава 19. Тетя

Нина

Папа перегибает с допросом Антона. Мне уже становится неловко перед фиктивным мужем. Когда в 17 лет я знакомила с отцом Федю, он такого допроса ему не устраивал. А лучше бы он его помучил, а не Антона. Глядишь, распознал бы в Феде козла и запретил мне с ним встречаться.

— А ты кем работаешь? — папа продолжает наседать на Антона.

Это все потому, что Антон москвич. Папа не любит Москву и москвичей. У него против них предубеждение. Отец не хотел, чтобы после школы я ехала учиться в столицу. По его мнению, Москва — это отдельная страна, развращенная деньгами и соблазнами. И люди там такие же.

— На третьем курсе университета я создал мобильное приложение для знакомств. Оно успешно развивается до сих пор. Я генеральный директор в своей компании.

Антон вкрадчиво и терпеливо отвечает на каждый папин придирчивый вопрос. Мамин борщ мы давно съели. Теперь пьем чай с пирожками.

— Айтишник, значит?

— И айтишник, и маркетолог, и бухгалтер, и дизайнер, и много кто еще. Я в своем бизнесе тщательно контролирую все области.

— У тебя сотрудников нет, что ли?

— Есть, двадцать человек. Еще есть несколько компаний на аутсорсе, которые выполняют различные задачи. Но лучше меня мой бизнес не знает никто.

Я с восхищением гляжу на Антона. Меня за него гордость распирает. Хочется наброситься на фиктивного мужа и крепко обнять. Это внезапное желание пугает меня. Я быстро опускаю взгляд в кружку с чаем. Но аж руки ломит — так сильно хочется обнять Антона.

Наконец-то папа берет в руки наши свадебные фотографии и принимается их рассматривать. Мне стыдно перед родителями за то, что не пригласила их на свадьбу. Еще более стыдно за то, что на самом деле никакой свадьбы не было, все это чистой воды фикция, чтобы избежать назойливых вопросов от бестактных родственников, а также сочувствующих взглядов от Ани и других сестер. В глазах папы я вижу радость, хоть он и пытается тщательно ее скрыть за потоком строгих вопросов моему мужу. Эх, папа-папа, если бы ты знал, до чего я докатилась...

— Гала! — разносится внезапный крик. Я аж дергаюсь. — Ты дома?

— Да, Люба, заходи! — кричит мама в ответ.

О, Господи, тетя Люба! Мамина сестра! Анина мама. Она же обязательно доложит Аньке, что я приехала, да не одна. Антон смотрит на меня вопросительно. Склоняюсь к его уху и шепчу:

— Это моя тетя, мама той самой моей сестры.

Как раз в этот момент тетя Люба входит в гостиную. В грязном халате прямиком из огорода. Видит меня и будто забывает, зачем шла.

— Ниночка! — хлопает в ладоши. — Вот так неожиданность! Миленькая, сколько лет!

Я с натянутой до ушей улыбкой поднимаюсь со стула.

— Здрасьте, теть Люб. Очень рада.

Я хочу слегка приобнять ее, чтобы не касаться своей одеждой грязного халата, но тетя Люба сгребает меня в крепкие медвежьи объятия и смачно расцеловывает в обе щеки. Запах жареного лука, исходящий от тети Любы, перемешивается с моей туалетной водой из дьюти фри в Париже и создаёт тошнотворную смесь. Я задерживаю дыхание.

— Ой, Ниночка, как ты изменилась за три года, — тетя Люба отходит на шаг и рассматривает меня с головы до ног. — Взрослая такая стала, морщины появились. Гала, — поворачивает голову к моей маме. — А чего ты не сказала, что Ниночка сегодня приезжает?

Усилием воли я проглатываю комментарий про морщины и продолжаю улыбаться, хотя уже свело челюсть. Так, спокойно. Тебя Люба сама по себе не плохая. Просто она почему-то всегда сравнивала меня со своей дочкой. Или свою дочку со мной. Как будто между мной и Аней есть негласная конкуренция.

— Да мы сами не знали, — разводит руками мама. — Нина сделала нам сюрприз. Приехала не одна, а с мужем.

И тут тетя Люба замечает Антона.

— Здравствуйте, — он встает ей навстречу. — Очень рад познакомиться. Меня зовут Антон.

Маленькие глаза тети Любы медленно ползут на лоб.

— Нина, ты вышла замуж!?

— Да, месяц назад.

— Гала, ты почему нам не сказала, что Нинок замуж наконец-то выходит?

— Так мы сами не знали, она нам не сказала!

— Слава тебе, Господи, — тетя Люба перекрещивает меня и Антона. — Господь услышал наши молитвы. А то мы так боялись, что ты там в своей Москве помрешь старой девой. Уже, поди, и кошку завела?

От негодования у меня скрипят зубы. Интересно‚ а я могу на скрытое хамство так же отвечать скрытым хамством? Или я все равно должна оставаться воспитанной?

— Нет, кошки у нас нет, — добродушно смеется Антон. — А вы мама невесты, я правильно понимаю?

— Да, я Анина мама. Кстати, Нинок, Аня у нас сейчас, ты заходи на чай. Мы еще со свадебным платьем мучаемся, никак не можем выбрать. До свадьбы десять дней, а платья нет!

— Наверное, ваша дочка хочет скрыть живот и не находит для этого подходящего платья, потому что он уже большой? — озвучивает догадку Антон.

— Да, — подтверждает тетя Люба. — А вы откуда знаете? — прищуривается с подозрением. — Мы пока не говорили никому, что Аня ждет ребенка.

— Аня ждет ребенка!? — ахает мама. — Вот это новости!

— Да нетрудно догадаться, — ухмыляется Антон. — Если мужик двенадцать лет не женился на девушке, а потом внезапно захотел, то это только потому, что его принудили с помощью ребенка.

Глава 20. Не бойся, я с тобой

Возникает неловкая пауза. Я благодарна Антону, но в то же время хочу его прибить. Ну зачем так жестоко? Хотя тетя Люба заслужила своими едкими комментариями в мой адрес.

Ситуацию спасает мама.

— Анечка беременна! — вскакивает со стула. — Радость какая!

— Да, радость, — кивает тетя Люба с кислой миной. — Но мы раньше времени не хотели говорить. Сами понимаете, вдруг сглазят.

— Люба, ну как мы можем сглазить? — обижается мама. — Мы, наоборот, порадуемся за Анечку. Какой у нее срок?

— Четыре месяца.

— Передайте Анне и Федору наши искренние поздравления, — говорит Антон. — Они так долго к этому шли. Гораздо дольше, чем Нина к браку со мной.

Я хочу пнуть Антона в ногу, но это будет слишком заметно.

— Да вы сами можете поздравить их с Федей. Они сейчас у нас. Заходите в гости.

Я пытаюсь понять, есть ли в предложении тети Любы подвох. Тот факт, что когда-то очень давно я встречалась с Федей, среди нашей родни не обсуждается. По крайней мере мне об этом неизвестно. То ли все забыли, то ли не считают, что у нас были серьезные отношения.

— Обязательно зайдем, — соглашается Антон. — В шесть часов нормально будет?

— Да, нормально, — соглашается тетя Люба и поворачивается к моей маме. — Галь, я к тебе вообще-то за тяпкой зашла. Можешь одолжить мне ту большую, которой ты сорняки полешь?

— Да, конечно. Она в сарае.

Мама уходит с тетей Любой. Как только их шаги становятся не слышны, папа, до этого молчавший, начинает громко хохотать.

— Молодец, москвич, — произносит сквозь смех. — Лихо ты парой фраз Любку на место поставил.

— Спасибо, — благодарю своего фиктивного мужа, — но это было жестоко.

— Это было в самый раз, — вставляет папа. — Она задолбала ходить сюда и ехидничать по поводу того, что ты в Москве не замужем. При том, что у самой дочка десять лет с каким-то идиотом путается. Этот Федя даже не работает толком нигде. Не пойми чем занимается.

— А на какие деньги они тогда делают свадьбу?

— Кредит взяли. Причем не Федя его взял, а Любка.

Я увожу Антона показать ему дом. Он не очень большой, всего три комнаты, поэтому мы очень быстро оказываемся в моей спальне.

— Мы будем спать здесь, — говорю, плотно закрывая за нами дверь. — Я на кровати, а ты на полу.

— Это еще почему я на полу?

— Ну ты же не думал, что мы будем спать в одной постели?

Антон смотрит на мою не очень большую кровать. Вдвоем на ней поместиться можно, но только если очень плотно друг к другу. Я на секунду представляю, как мы с Антоном спим на ней, прижавшись. По телу прокатывается такая волна жара, что мне становится страшно.

— Тогда давай чередоваться.

— Ты прогонишь девушку спать на пол? — рявкаю. — Я была о тебе лучшего мнения.

Меня всерьез пугает то, что я начинаю чувствовать в присутствии моего фиктивного мужа. Потому что это неправильные чувства. У нас с Антоном договоренность: после свадьбы Ани мы возвращаемся в Москву и разводимся. Если я позволю себе хотеть чего-то большего, то потом мне будет очень больно. Я уже молчу о Максе. При мысли о нем колет в сердце. Надо ему написать. А то еще заподозрит что-нибудь.

— Ладно-ладно, — капитулирует. — Но можно мне тогда хотя бы матрас?

— Матрас я тебе организую.

Антон оглядывает мою комнату со стенами персикового цвета. Она небольшая, всего двенадцать метров. Здесь одна кровать, шкаф, комод и письменный стол. Обычная комната школьницы-отличницы.

— Пойдем покажу тебе территорию дома дальше?

Антону еще предстоит побывать в нашем огороде, сарае, гараже и курятнике. Но самое главное — познакомиться с Тарзаном. Вместо ответа фиктивный муж плюхается на мою кровать и закидывает руки за голову. Я тоже устала с дороги и хочу полежать. Но ложиться рядом с Антоном, конечно, не буду.

— Подвинься немножко, — прошу.

Антон убирает ноги, свесив их на пол. Я залезаю на кровать и сажусь, привалившись спиной к стене. Антон лежит, а я сижу. Он смотрит на меня, а я смотрю прямо перед собой. По телу снова гуляет жар.

— Почему твоя тетя пыталась тебя задеть?

— Не знаю. Она почему-то всегда ведет себя так, будто мы с ее дочкой соревнуемся, хотя это не так. Спасибо тебе, что вступился за меня.

— Всегда пожалуйста. Для этого я здесь.

— Только зря ты согласился пойти к ним в гости. Я, если честно, не хочу.

— Понимаю. Но тебе все равно придется с ними встретиться. Лучше не избегать их намеренно, поскольку это будет бросаться в глаза.

Я молчу. Все равно перспектива слишком сомнительная. С Аней-то я встречалась раньше на семейных мероприятиях, а вот с Федей — нет. Я даже не знаю, как он сейчас выглядит.

— Не бойся, я с тобой.

Антон тянется к моей ладони и сжимает ее.

Глава 21. Встреча с прошлым

Тетя Люба, не успев выйти от нас с тяпкой, тут же трезвонит всей родне, что я приехала в Николаевку, да не одна, а с мужем. Известие о моем замужестве имеет эффект разорвавшейся бомбы. Ей-богу, я и не думала, что моя личная жизнь так беспокоит родню. Все, кто живет в Николаевке, прибегают посмотреть на Антона лично, словно он редкий зверь из Красной книги. Родственники старшего поколения засыпают Антона вопросами. Родственники младшего поколения — мои двоюродные и троюродные сестры — ведут себя скромнее, лишь метают в Антона заинтересованные взгляды. Если честно, мне не нравится, как сестры смотрят на моего мужа, пускай и фиктивного. Видимо, дает о себе знать психологическая травма, нанесенная Аней. Я теперь всех своих сестер подозреваю в том, что они хотят увести у меня мужчину.

— Нин, а Нин, — зовет меня кокетливым голосом Маша. Она моя троюродная сестра, ей двадцать три года. Не замужем и не в отношениях. Мысленно записываю ее в разряд «опасных». — А где ты такого красавца отхватила? — не стесняясь, разглядывает Антона, который в этот момент разговаривает с папиным двоюродным братом.

— В Москве.

— Это я уже поняла. А как вы познакомились?

— Мы вместе учились в университете.

— Так вы давно в отношениях?

— Нет, отношения у нас завязались недавно.

— И сразу увенчались успехом! — завистливо вздыхает. — Классно.

Мне это все не нравится. Я не доверяю своим сестрам. Не хватало, чтобы еще одна моя сестра решила увести у меня мужчину. Теперь уже законного мужа.

— Слушай, тебе так повезло, что ты избавилась от Феди, — говорит, понизив голос почти до шепота. Вот теперь я заинтересованно поворачиваюсь к сестре. — Он такой придурок.

Значит, все же кто-то из родни помнит, что когда-то я состояла в отношениях с Федей. Ну ладно. Во мне загорается любопытство узнать о бывшем побольше, но не хочется накидываться на Машу с расспросами. Поэтому я делаю как можно более безразличное выражение лица.

— Если честно, я плохо его помню.

— Короче, он Аньке изменял направо и налево, и даже особо не скрывался, — шепчет. — Когда мы спрашивали, зачем она терпит, Аня отвечала, что все мужчины изменяют, это нормально, а женщина должна быть мудрее. И приводила в пример тебя. Мол, Нина развернулась и ушла от Феди, поэтому до сих пор одна.

Я аж чуть не падаю. Мне едва хватает сил сохранить голос на уровне Машиного шепота, а не повысить его возмущенно.

— Она серьезно считает, что нужно терпеть измены? Да Федя ей даже мужем не был. Всего лишь парнем, который вдобавок не хотел на ней жениться.

— Вот я тоже не понимаю, зачем прощать измены парню, который на тебе не женится. Ну ладно, мужу простить. Это я еще могу понять.

Я и прощение измены мужу тоже не понимаю, но Маше не возражаю. У нас в Николаевке супружеские измены — не редкость. И все жены терпят и прощают, объясняя это своей мудростью. Ведь они сохраняют семью! Порой мне кажется, что мои родители — единственная пара во всей Николаевке, которой не коснулась проблема измен.

— Ну видишь, в итоге Аня дождалась свадьбы с Федей.

— Ага, по залету, — шепчет сквозь сжатые зубы. — Я ее встретила не так давно, усердно прячет живот. Интересно, как она на свадьбе выкручиваться будет. Наденет свадебное платье оверсайз?

Не могу понять, какие чувства испытываю. Наверное, жалость. Мне жаль Аню. А еще испытываю невероятное облегчение — что вовремя избавилась от Феди. Теперь даже странно вспоминать, как я страдала из-за его предательства. Спишем это на молодость и глупость.

— А чем Федя сейчас занимается? — спрашиваю.

— Не знаю. Типа как-то с компьютерами связан. Но, по-моему, у него нет постоянной работы. Так, халтура всякая.

В шесть часов мы с Антоном собираемся в гости к тете Любе. Я не знаю, как одеться, поэтому одеваюсь обычно: в джинсы, кеды и футболку. Делаю неброский макияж. Июньское солнце уже высушило грязь после дождя, так что белым кроссовкам Антона больше ничего не угрожает. По пути к тете Любе мы заходим в продуктовый магазин и покупаем тортик.

— У тебя еще остались чувства к твоему бывшему? — внезапно спрашивает Антон.

— Что!? Конечно, нет.

Я бы даже сказала, что меня оскорбляет вопрос Антона. Как он вообще мог подумать, что я продолжаю что-то испытывать к Феде?

— Извини, если обидел своим вопросом. Просто я помню, как ты убивалась по нему в универе. Ты была похожа на тень.

— Откуда ты знаешь, по кому я убивалась в универе? Мы даже не общались.

— Ну, слухи же ходили.

— Ты интересовался слухами обо мне?

— Немножко.

Я поворачиваю изумленное лицо к Антону, но он невозмутимо смотрит перед собой и шагает к дому тети Любы. За несколько метров до калитки я все же начинаю испытывать волнение. Как бы то ни было, а встреча с прошлым — это важное событие.

В Николаевке не принято стучать в калитку или звонить в звонок, поэтому я опускаю дверную ручку, и мы с Антоном входим во двор. Нас тут же встречает громкий лай дворовой собаки на цепи. Жучка, если я не ошибаюсь.

— Жучка, сидеть! — командую, но собака только еще больше распаляется.

Она разъяренно прыгает на нас, демонстрируя острые зубы. Меня охватывает страх, что цепь может ее не удержать. Антон берет меня за руку и ускоряет шаг через двор, когда открывается дверь дома и выглядывает тетя Люба.

— Жучка, а ну замолчи!

Собака тут же слушается хозяйку и прячется в свою будку. Тетя Люба расплывается в улыбке, как будто у нас не было обмена обидными колкостями несколько часов назад.

— Проходите-проходите. Мы вас заждались.

У тети Любы простенький кирпичный дом, внутри побеленный известью. Деревянные окна пропускают сквозняки, а доски на полах кое-где проминаются под весом человеческого тела. Я ступаю крайне осторожно, боясь провалиться.

— А вот и Ниночка с мужем, — представляет нас тетя Люба, заводя в гостиную.

Здесь в большом кресле сидит Аня. Выражение ее лица такое же ехидное, как и тогда, когда я застукала ее верхом на Феде. Светлые от природы волосы выкрашены в черный цвет, челка почти заползает на глаза. На Ане спортивные штаны и огромная мужская футболка.

— Привет, Нина! Давно не виделись. И приятно познакомиться, — оглядывает Антона.

— Взаимно.

— И тебе привет, Аня. Поздравляю с грядущей свадьбой.

Феди в комнате нет.

— Я пойду пока чайник поставлю, — тетя Люба берет из рук Антона торт и уходит.

— Вы присаживайтесь, — Аня показывает рукой на диван. — Нина, а почему ты никому не сказала, что выходишь замуж? Боялась, что уведут жениха?

От язвительного тона Ани у меня внутри все опускается. Ничего не изменилось. Я-то думала, спустя столько лет можно будет нормально пообщаться и попить чай. Ну вот к чему это ехидничество? Что я ей сделала?

— Ну, жених не баран на веревочке, чтобы его куда увести, — отвечает за меня Антон. — Человека в принципе нельзя никуда увести. Он может только сам уйти, если хочет этого.

Аня открывает рот что-то ответить, но ее прерывает громкий звук смыва унитаза. Через секунду дверь туалета с шумом открывается, и по небольшому коридору слышатся тяжелые мужские шаги.

— Ну привет, Нина, — в комнату входит Федя.

Глава 22. Фанатка

Мне страшно на него смотреть. Но я все же отваживаюсь и поднимаю на Федора лицо.

— Привет, — улыбаюсь в ответ.

Он изменился. В худшую сторону. Федя почти мой ровесник, а выглядит... Пожалуй, в Николаевке все мужчины после тридцати выглядят именно так. И это печально. На голове легкая проплешина, на лице намек на второй подбородок, а вместо кубиков пресса пивной живот. Пока не большой, но с возрастом будет увеличиваться. Как и второй подбородок. В Москве так выглядят мужчины за сорок пять. А в Николаевке слегка за тридцать.

— Этой мой муж Антон, — представляю Плеханова.

Федя проходится по нему цепким взглядом. Интересно‚ о чем думает, потому что лицо принимает не то ехидное, не то саркастичное выражение.

— Добрый вечер, — здоровается Антон.

— Добрый вечер, — нехотя отвечает Федя.

Они не протягивают друг другу руки, и это уже не очень хороший сигнал.

— Давайте все к столу, — вбегает в комнату тетя Люба. — Чайник закипел.

Мы перемещаемся на маленькую кухню. Интерьер у тети Любы крайне скромный. Деревянный стол накрыт потертой клеенкой в цветочек, вместо удобных стульев со спинками — табуретки. Синяя краска на них потрескалась и облупилась. На столе стоят вазочка с абрикосовым вареньем, сахарница и наш порезанный на кусочки торт. В кружи уже налит черный чай.

Муж тети Любы умер рано, а до этого беспробудно пил. Тетя воспитывала Аню одна. Работала, где придется. То продавщицей в магазине, то уборщицей, то в местном колхозе, пока он не закрылся. Поэтому мне даже ее жаль, что пришлось взять кредит для Аниной свадьбы. И непонятно, почему этого не сделал Федя. Для чего вообще нужно делать такую большую свадьбу, если нет на нее денег?

Снова перевожу взгляд на бывшего возлюбленного. И не понимаю, что я в нем нашла. Конечно, в восемнадцать лет у Феди не было ни проплешины, ни второго подбородка, ни пивного живота. Но все равно он не блистал ни красотой, ни умом. В школе учился с двойки на тройку, потом пошел в какой-то техникум. И сейчас не пойми чем занимается.

— Ну что, Нина, — Федя делает глоток из кружки. — Рассказывай, как жизнь в столице? Ты добилась всего, чего хотела?

Не пойму, это подкол или нет? Вопрос прозвучал так, будто у Феди есть на меня какая-то обида. Помню, он не хотел, чтобы после школы я уезжала учиться в Москву. А когда изменил мне с Аней, сам же и выставил меня виноватой. Мол, ты же уехала в свою столицу, а у меня мужские потребности.

— В целом, да. Я добилась всего, чего хотела. А как вы тут поживаете? Что нового?

— Да как мы поживаем, обычно. Куда нам до вас, москвичей.

Нескончаемый сарказм в адрес москвичей уже действует мне на нервы. Представляю, каково Антону. Хотя внешне он выглядит абсолютно невозмутимым, словно подколы про москвичей ничуть его не трогают.

— Антон, — обращается к моему фиктивному мужу тетя Люба. — Расскажи нам о себе. Чем ты занимаешься?

— Я создатель мобильного приложения для знакомств «Дейт». Может, слышали о нем.

— Я первый раз слышу. Я в этих ваших смартфонах не разбираюсь.

— Это мобильное приложение на телефоне для знакомств с противоположным полом.

— А как называется, ты сказал?

— «Дейт».

— Это что за странное слово такое?

— Это английское слово. Означает «свидание».

— Я слышала про него, — хмыкает Аня. — Нин, в Москве все так плохо с мужчинами, что найти себе мужа можно только на сайте знакомств?

— Вообще-то мы с Ниной познакомились не по интернету, — отвечает за меня Антон. — Мы вместе учились в университете и знаем друг друга больше десяти лет.

— Так вы давно вместе? — изумляется. — Я помню, у Нины какие-то другие парни были. — Опять переводит на меня взгляд. — Нин, ты еще постила с ними фотки. Сначала с одним выкладывала, потом удалила. Через пару лет со вторым начала выкладывать, а потом тоже удалила. По вот этим вот выкладываниям и удалениям прям можно было отследить, сколько продлились ваши отношения, — хихикает.

Обиднее всего не слова Ани. Обиднее всего, что она права. Я действительно выкладывала фотографии с обоими мужчинами, с которыми встречалась после Феди. Это те двое, которые тоже мне изменили. Ну а после расставания, естественно, я удалила совместные снимки с ними.

— Нина, — ко мне поворачивается Антон. — Может, дашь Ане автограф? Сразу видно: она твоя преданная фанатка. Следит за твоей личной жизнью сильнее, чем девочки-подростки за личной жизнью Егора Крида.

— Да что там следить, — фыркает двоюродная сестра. — Нинка сама свою жизнь напоказ выставляет. Парижы - не Парижы, Берлины - не Берлины.

— А ты совсем никаких фотографий не выставляешь, Ань. Как будто в твоей жизни ничего не происходит.

Я начинаю медленно закипать. И не понимаю смысла нашего визита к тете Любе. Обмениваться колкостями? Соревноваться, кто кого? Почему мы вообще соревнуемся?

— Счастье любит тишину, — произносит с гордостью и отправляет в рот вилку с куском торта.

Я делаю небольшой глоток горячего чая из кружки. В воздухе сквозит напряжение. Тишина прерывается только позвякиванием приборов о тарелки.

— Ниночка, расскажи, чем ты сейчас занимаешься, кем работаешь? — тетя Люба задает свой вопрос настолько задорно, что складывается ощущение: она хочет разрядить обстановку.

— Тем же самым. Я работаю аудитором. Сейчас у меня отпуск.

— Мы так рады, что ты решила приехать в Николаевку. Так давно тебя не видели!

Скромно улыбаюсь.

— Это вам спасибо за приглашение на свадьбу.

— А иначе бы не приехала? — вставляет вопрос Федя.

— Если честно, нет. В последние годы мне больше нравится путешествовать за границу.

— Очень приятно, что ради нас ты решила сделать исключение, — скалится Аня.

— Да это вам спасибо, что пригласили меня.

Мы снова погружаемся в тишину. Мне кусок в горло не лезет, но я усердно жую торт. Федя попеременно рассматривает то меня, то Антона. От его взгляда неприятно саднит в груди и хочется спрятаться под стол. Я ощущаю себя, словно товар на рынке, которого придирчиво оценивают. Стоит ли он своей цены? Признаться честно, мне тоже хочется нормально рассмотреть Федора. Все-таки, как никак, он был моей первой любовью. И моим первым мужчиной. Мы занялись сексом за день до моего отъезда на учебу в Москву. Я тогда наивно полагала, что на расстоянии наши отношения станут только крепче, и однажды мы поженимся. А сейчас украдкой бросаю на Федю взгляды и понимаю: более разных людей, чем я и он, сложно найти. А с Аней они, кстати, похожи. И как это ни смешно, очень гармонично смотрятся вместе.

— А ты, Антон, откуда родом будешь? — обращается к нему Федя.

— Из Москвы.

Если сейчас последует шутка про москвича, я, не стесняясь, закачу глаза.

— Коренной москвич или понаехавший, как Нина? — уточняет Аня.

— Я родился в Москве, мои родители тоже, а вот бабушки и дедушки в столицу понаехали из разных областей.

— Ну это считай коренной москвич, — Аня переводит взгляд на меня. — Поздравляю, Нина, с осуществлением мечты.

— Какой?

— Ты же всегда мечтала выйти замуж за богатого москвича.

Вот это уже наглая ложь и провокация. У меня никогда не было такой мечты. После школы я поехала учиться в Москву, потому что влюбилась в этот город, когда в десятом классе на каникулах учителя повезли нас в столицу. У меня не было корыстного умысла. Я любила Федю и вообще не думала ни о каком богатом москвиче.

— Не знаю, как Нинина мечта, а моя точно осуществилась, — Антон обнимает меня за плечи и притягивает к себе в объятия.

— Ты мечтал жениться на деревенщине? — Аня выгибает бровь.

— Я мечтал жениться на самой красивой девушке нашего потока — на Нине. Кстати, богатым я стал благодаря ей. Именно Нина на третьем курсе вдохновила меня создать мобильное приложение для знакомств. Так что всем своим успехом я обязан именно ей.

Антон поднимает на себя мое лицо и чмокает меня в губы. Задерживается на них на секунду дольше положенного. У меня выбивает воздух из легких. По телу прокатывается волна дрожи. Но в то же время в горле стоит ком от обидных подколов родственников. Глаза то и дело жжет от напрашивающихся слез. Мне резко становится душно, голова слегка кружится.

— Что-то мне не очень хорошо, я выйду во двор. Скоро вернусь.

Не дожидаясь, когда меня остановят вопросами, встаю из-за стола и выскальзываю из кухни. Выхожу во двор, и на меня сразу обрушивается разъяренный лай злой Жучки. Сейчас понимаю: Аня очень на нее похожа. Собака от хозяина недалеко ушла. Обхожу дом, чтобы не провоцировать Жучку, и останавливаюсь возле сарая. Здесь стоит небольшая скамейка, я присаживаюсь на нее и вдыхаю полной грудью вечерний июньский воздух. Он пахнет черноземом, свежескошенной травой и навозом. Где-то вдали слышится мычание коровы.

Я сглатываю колючий ком в горле и вытираю тыльной стороной ладони слегка влажный нос. Меня не покидает желание купить билет на ближайший рейс в Москву и уехать. Но жалко родителей. Они так обрадовались моему приезду. И моему мужу. Даже папа, хоть упорно и скрывал это.

— Сколько лет, Нина... — Я вздрагиваю от неожиданности. Ко мне медленно приближается Федя, вставляя в зубы сигарету. — Знаешь, а я часто вспоминал тебя.

Он специально за мной вышел, догадываюсь. Хочет поговорить.

Глава 23. Два фронта

Я съеживаюсь и инстинктивно сдвигаюсь в бок по лавочке, пока она не заканчивается. Федя, к счастью, не садится рядом, а остается стоять в паре метров от меня. Мой нос улавливает удушающий запах его дешевых сигарет, и я сглатываю тошноту.

— Зачем ты меня вспоминал?

Обхватываю себя за плечи. Мне хочется всячески закрыться от Феди, как будто он может нанести мне вред. Это абсолютно чужой и незнакомый мне человек. Не тот, в которого я была влюблена в юности.

— Как это зачем? Ты была важным человеком в моей жизни. Даже больше: я любил тебя. Ну ты и так это знаешь.

Боже, что? Для чего он начал это говорить? Что он хочет от меня сейчас?

— Я тебя вспоминал, — продолжает, выпуская колечки дыма, — и думал, а как бы оно могло сейчас быть, если бы ты не уехала от меня в Москву?

— Я уезжала в Москву не от тебя, — протестую. — Я просто поехала учиться. Учиться, Федь. Я не бросала тебя и не предавала, я не спала ни с кем у тебя за спиной. В отличие от тебя.

Последнюю фразу не следовало говорить, но она вылетела быстрее, чем я успела ее осознать. Теперь наш разговор выглядит, как запоздалое выяснение отношений. А отношения выясняют только тогда, когда люди еще небезразличны друг другу. Я же к Федору абсолютно безразлична.

— Нам с тобой следовало тогда нормально поговорить. Но я тоже вспылил, обиделся. Конечно, потом я жалел об этом.

— Ты о чем?

Федя глубоко затягивается сигаретой и медленно выдыхает дым.

— О том дне, когда ты застукала меня с Аней. Жалею, что мы после этого нормально не поговорили.

У меня аж челюсть отвисает.

— А о чем нам было говорить?

— Я бы объяснил тебе, что это ничего не значило. Тебе же известно, что мужчины иначе устроены, чем женщины. Мы от природы полигамны. Если мужчина изменяет, это не значит, что он разлюбил женщину. С этим ничего не поделаешь, такова мужская природа. Думаешь, твой москвич тебе не изменяет? Да сто процентов изменяет, просто ты его не ловила, как меня.

Меня распирает возмущение, но я не нахожу слов. Тем временем Федя невозмутимо докуривает сигарету и бросает окурок на землю. Втаптывает его носком резинового тапка.

— Такими нас сам Господь Бог создал, Нин. Мужчина по природе — осеменитель. А женщина по природе — хранительница очага. И она должна быть мудрее.

Федя зарядил эту телегу на серьезных щах. То есть, он искренне верит в то, что говорит? Я так и не успеваю подать голос и как-то возразить бывшему возлюбленному, потому что у него за спиной появляется Антон.

— Какая у тебя удобная логика, Федя, — мой фиктивный муж, посмеиваясь, направляется ко мне. — Главное — заставить всех своих женщин в нее поверить. Жена думает, что ты любишь ее, а любовница ничего для тебя не значит. Любовница в свою очередь думает, что ты любишь ее, а с женой живешь из-за удобства и обязательств. А на самом деле ты любишь только себя и удобно пристроился на два фронта. Мои тебе аплодисменты, — Антон громко хлопает в ладоши. — Пойдем, Нин? Поздно уже.

Я вскакиваю со скамейки, как ужаленная. Антон — мой спаситель, и на радостях я бросаюсь обнять его за шею. Он не ожидал от меня такого порыва, на мгновение замер, но в следующую секунду крепко обнял меня в ответ.

— Да, пойдем домой. Я очень хочу домой.

Антон несколько раз целует меня в щеку, и я прикрываю глаза от наслаждения. Вспоминаю, как на кухне тети Любы он поцеловал меня в губы, и в груди зарождается приятное волнение. Сбоку Федя скептически хмыкает. А мне наплевать на него и на то, что он о нас думает.

— Приятно было повидать вас с Аней, Федь, — говорю, беря Антона за руку. — Еще раз поздравляю вас с наступающей свадьбой.

— И с долгожданной беременностью, — добавляет Антон.

Мы, держась за руки, обходим Федю и направляемся в сторону двора.

— Еще увидимся, — летит нам в спину голос Феди. А следом раздается глухой зловещий смех.

Глава 24. Самый красивый мужчина

Я решаю больше не ходить ни к кому в гости. Нет у меня желания встречаться с родственниками. Не видела никого из них несколько лет, и еще бы столько не встречала. Насколько мне известно, столица нашей области за последние годы сильно похорошела. Мама говорила, появились новые кинотеатры, торговые центры, отстроили набережную. Вот будем с Антоном туда ездить гулять. К слову, у моего фиктивного мужа настроение не такое плохое, как у меня. Я же после чаепития у тети Любы чувствую себя, как оплеванная.

— Вот что я им всем сделала, а? — в который раз задаю риторический вопрос.

— Они тебе завидуют, — отвечает Антон.

Он удобно устроился на моей кровати, пока я мечусь по комнате из угла в угол.

— Ну чему у меня завидовать? Мне что, миллион долларов на голову с неба упал? Да у меня даже настоящей семьи нет!

Последнее предложение следовало произнести тише. Родители дома, могут услышать.

— Ты успешная девушка, а они нет.

Дзынь.

Это мой телефон. Я беру его в руки и вижу сообщение от Макса:

«Как дела?».

Мне становится стыдно. Я целый день игнорировала Макса.

— Кто пишет? — спрашивает Антон с кровати.

— Да так, неважно.

Я отхожу к окну и задумчиво гляжу на свое отражение в стекле. Общаться с Максом становится сложнее. А еще иногда я чувствую себя с ним, как в ловушке.

— Твой виртуальный возлюбленный? — Антон издает саркастичный смешок.

— Не твое дело, — огрызаюсь.

— Нина, а ты уверена, что он не мошенник? Знаешь, на что сейчас способны телефонные мошенники? Они так запудривают жертвам головы, что те продают квартиры.

— Я, по-твоему, похожа на дуру, которая может продать квартиру и перевести все деньги мошеннику?

— Я просто предупреждаю. Мало ли, может, там под видом твоего виртуального романтика скрывается бригада профессионалов.

Едкие комментарии Антона с кровати действуют мне на нервы. Я выхожу из комнаты и иду к маме. Она смотрит телевизор.

— Мам, дай лишний матрас?

Поворачивает голову.

— Зачем?

— После ортопедического матраса в Москве эта кровать кажется жесткой. Не смогу на ней спать без дополнительного матраса.

Слегка удивившись, родительница направляется в комнату, которая раньше принадлежала бабушке‚ открывает сундук и достает из него матрас.

— Такой подойдет?

— Да, вполне.

Я украдкой заглядываю в сундук и вижу там уйму постельного белья и подушек. Отношу матрас в свою комнату и под недовольный взгляд Антона бросаю на пол. Затем снова прокрадываюсь в бабушкину комнату и достаю из сундука подушку с постельным бельем. Возвращаюсь к фиктивному мужу и заправляю ему постель на полу.

— Твоя постель готова.

В ответ мне такой тяжелый и недовольный вздох, как будто я выгоняю Антона на улицу в двадцатиградусный мороз. Антон прямо при мне начинает снимать с себя одежду. На мгновение я зависаю, глядя, как он раздевается. Почувствовав на себе взгляд, Антон поворачивает в мою сторону голову и молча выгибает бровь. Не произносит ни слова, но я резко отворачиваюсь, вспыхнув, как пожар.

Отхожу к двери, поворачиваю в дверной ручке замок и выключаю свет. Антон ложится на свой матрас.

— Жестко, — кряхтит.

— Можем чередоваться, — мне становится его жаль. — Одну ночь ты на полу, вторую я.

— Да ладно, потерплю уж как-нибудь.

— Отвернись, мне надо переодеться.

Хмыкнув, Антон поворачивается на бок. Свет от луны отлично освещает комнату. Я быстро стягиваю с себя домашнюю одежду и надеваю пижаму из майки и шорт. Юркаю под одеяло. Антон поворачивается в мою сторону.

— Какой план на завтра?

— Никаких походов в гости и минимум встреч с родственниками. Будем сидеть дома. Можем съездить погулять в столицу нашей области. Говорят‚ там стало красиво.

— Звучит отлично.

Антон вставляет в уши наушники, берет в руки телефон и начинает что-то смотреть. Пользуясь, что он от меня отвлекся, отворачиваюсь к стенке, достаю из-под подушки смартфон и открываю диалог с Максом.

«Привет. Извини. Сегодня был тяжелый день».

Макс отвечает почти сразу, и меня это радует. Порой мне подолгу приходится ждать от него ответных сообщений.

«Почему ты меня игнорируешь?».

Боже, Макс словно с ума сошел.

«Я тебя не игнорирую. Просто целый день в суете. Я же сегодня к родителям приехала».

«Я знаю. И я целый день тебе пишу поинтересоваться, как прошла поездка. Но ты меня игнорируешь».

Я прямо чувствую, как последние слова Макс произносит с обидой.

«Прости. Я сегодня очень устала».

«Что ты делала? Помимо дороги домой».

«Общалась со своими родственниками. Они высосали из меня все силы».

«А как твой фиктивный муж?».

Я напрягаюсь, не зная, что ответить. С некоторых пор я решила вообще не упоминать Антона в переписке с Максом. Потому что его реакция бывает непредсказуемой.

«Да обычно».

«Где он сейчас?»

«Спит на полу».

Лучшая защита — это нападение. Пока Макс не развил тему моего фиктивного мужа слишком глубоко, решаю перевести разговор на него.

«А как твой день? Чем ты сегодня занимался?».

«Сегодня у меня был выходной, отдыхал».

«Пришли мне свою фотографию».

Через минуту Макс скидывает мне селфи. И все-таки Макс — самый красивый мужчина из всех, кого я видела.

Глава 25. Проверка

Мой план отправиться с Антоном на прогулку в столицу нашей области проваливается с треском, когда утром в гости приходит дядя Вася. Тот самый дядя Вася, который гонит у себя на дому самогонку, благодаря чему имеет в Николаевке большой авторитет. А еще дядя Вася заядлый рыбак и охотник. Ростом под два метра.

— Оооо, Ниночка! — раскрывает свои медвежьи объятия, когда видит меня. — Как ты выросла!

Я сдержанно обнимаю дядю Васю.

— Дядь Вась, мы не виделись всего несколько лет, а выросла я гораздо раньше.

— Я тебя помню, как ты под стол ходила и говорила, что выйдешь замуж за этого... Как его? Из сериала аргентинского...

— За Иво, — вставляет мама.

— Да-да, за Иву какую-то.

Я закатываю глаза. До моих ушей доносится сдавленный смех Антона. Зыркаю на фиктивного мужа. Ну сейчас ему будет не до смеха.

— Дядь Вась, познакомьтесь с моим настоящим мужем. Не из сериала, — показываю рукой на Антона.

Дядя Вася замирает в шоке. Хлопает глазами.

— С мужем? Откуда у тебя муж? — и недоуменно глядит на моих родителей в поисках ответа.

Папа разводит руками.

— Да мы сами не знали. Вот такой Нина нам сюрприз сделала.

— Здравствуйте, — мой фиктивный муж делает шаг к дяде Васе. — Я Антон, — протягивает руку.

Дядя Вася хватает ладонь моего мужа своей огромной ручищей, да так сильно, что чуть не ломает ее. Я заметила, как Антон стиснул челюсть от боли.

— Очень приятно. И откуда ты родом будешь? Видно, что не местный.

— Я из Москвы.

Сейчас будет очередная тупая шутка про москвича.

— Из страны Московии, значит? Ну-ну. И как тебе за пределами Московии? Поди первый раз выбрался за границу.

— Ну что вы, я в России много где был.

— В Петербурге и Сочи?

— Не только.

— Ну значит, еще в Казани.

— И в Нижнем Новгороде.

— Да, москвичи в России ездят только в Петербург, Сочи, Казань и Нижний Новгород. А как тебе в наших краях?

— У вас очень живописно. Мне нравится.

— Савелий, — дядя Вася поворачивается к папе. — Ну что, шашлыки жарить будем? У меня как раз свежая самогонка готова.

— Да можно.

— Москвич, — дядя Вася обращается к Антону. — Давай помоги дров наколоть для костра.

Лицо Антона загорается недоумением. Эн переводит вопросительный взгляд на меня.

— Вы там в своей Московии что, даже дрова колоть не умеете? — возмущается дядя Вася. — Что за народ.

— Кхм, умеем.

— Ну так давай, бери топор и вперед.

— Можно побольше наколоть, — вставляет папа. — Я в сарай уберу на прозапас.

Папа протягивает Антону топор и указывает на пенек, на котором он обычно колет дрова. Возле пенька горой навалены толстые поленья. Я подхожу к фиктивному мужу и незаметно шепчу на ухо:

— Это проверка. Я тебя предупреждала.

Антон смотрит на меня взглядом «ты-меня-недооцениваешь». А в следующую секунду так лихо стягивает с себя футболку, оставаясь в одних джинсах, что у меня дух захватывает. Я отхожу чуть в сторону и наблюдаю за Антоном. Он точно никогда раньше не колол дрова!?

Антон берет одно полено, кладет на пенек и с первого раза разрубает его на пополам. Потом берет второе и лихо проделывает с ним то же самое. Затем третье, четвертое, пятое...

Движения Антона четкие и профессиональные, как будто колоть дрова — это его любимое хобби. От каждого движения рук накачанные мышцы на теле сексуально перекатываются. А через несколько минут работы под июньским солнцем по кубикам пресса начинают бежать тонкие дорожки пота.

У меня пересыхает в горле. Потому что Антон, колющий топором дрова, — это самое сексуальное зрелище, что мне доводилось видеть. Профессиональное порно и рядом не стояло. Я чувствую, как низ моего живота стремительно наливается жаром и тяжестью. Я стою в теньке, но ощущаю себя так, будто плавлюсь на солнце.

— А он ничего такой, — доносится до меня тихий голос дяди Васи, обращенный к моему папе.

— Я пока еще толком не понял. Но вроде есть надежда, что не московский борщ.

Подавив смешок, я скрываюсь в доме. Там приваливаюсь спиной к двери и перевожу дыхание. Понимаю, что совершаю ошибку‚ но все же выглядываю в окошко. Антон колет дрова, щепки летят в разные стороны, пот струится по мышцам. Я инстинктивно свожу бедра. Убегаю в свою комнату, закрываю дверь на ключ и ложусь на кровать. Печатаю сообщение Максу, всего одну фразу:

«Я тебя хочу».

Лгу, конечно. На самом деле я хочу Антона. Но Антон недоступен, а Макс всегда в моем распоряжении.

«Очень приятно получить от тебя такое сообщение средь бела дня)».

Снимаю с себя футболку и делаю фотку своей груди. Отправляю Максу.

«Вау».

«Ты сейчас сильно занят? )».

«Бросил все дела».

«Пришли мне себя».

Жду. Через минуту Макс скидывает фото своего торчащего из боксеров члена.

«Я тебя хочу», повторяю.

«И я тебя».

«Пошалим?)».

«С удовольствием)».

Макс снова печатает. Жду.

«Я медленно стягиваю с тебя трусики и провожу языком между ног. Ммм, какая ты сладенькая».

Просовываю руку в трусы и шумно выдыхаю от наслаждения. Вот только вместо головы Макса у себя между ног представляю голову Антона.

«Еще, — прошу, — не останавливайся».