Стань моим господином

Пролог

Я жарю котлеты. Масло весело шкварчит на сковороде, кусочки фарша, обвалянные в муке, покрываются аппетитной корочкой. Сергей прав, это блюдо сложно испортить. Нужно только вовремя перевернуть и…

- Тамара!

Лопаточка падает, жирные брызги пачкают стеклокерамику. Дыхание перехватывает, и я испуганно поворачиваюсь. Сергей стоит на пороге кухни, руки сложены на груди, взгляд не предвещает ничего хорошего.

- Переставь сковороду, иначе котлеты сгорят. И подойди ко мне.

Когда Сергей говорит таким спокойным и серьезным тоном, сердце поневоле уходит в пятки. Что я успела натворить? Спрашивать нельзя, медлить – тоже. Едва я оказываюсь в зоне досягаемости, меня берут за ухо, как нашкодившего ребенка.

- Ай!

Сергей игнорирует и мой вскрик, и слезы, выступившие на глазах. Он тащит за ухо, ведет в комнату, к дивану, и только там отпускает. Ухо горит, я тру его ладонью и судорожно перевожу дыхание.

- Тамара, ты помнишь правила? – спрашивает Сергей.

Он кажется убийственно спокойным, его взгляд лениво скользит снизу вверх. Что он видит? Босые ноги, мягкие шортики на резинке, пирсинг в пупке, облегающий укороченный топик, белокурые волосы, собранные в «хвостик», лицо без косметики, закушенную губу, морщинки на переносице, испуганные глаза.

- Д-да… - отвечаю я неуверенно.

Сергей коротко кивает. Он определенно не сомневается, что я провинилась.

- Будь добра, Тома, загляни под диван, - просит он обманчиво ласково.

Я послушно опускаюсь на колени, прогибаюсь в пояснице, выпячиваю попку, касаюсь щекой пола у ног Сергея. Под диваном почти идеальная чистота – ни пылинки, зато груда бумажек из-под шоколадных конфет. Я выгребаю бумажки и сажусь на пятки, держа «улики» перед собой в открытых ладонях.

Сергей смотрит насмешливо, уголок рта ползет вверх. Я не выдерживаю, опускаю голову. Эта игра нравится мне все больше, и я прячу не виноватый взгляд, а предвкушающий.

- Я обещал наказать тебя за мусор под диваном? – мягко интересуется Сергей.

- Д-да… Прости, пожалуйста! Я больше не буду!

- Тома, я слышу это не в первый раз. Если ты не можешь сама избавиться от вредной привычки, мне придется помочь тебе.

Смотрю исподлобья и вижу, как он засовывает большие пальцы рук под ремень. Ох, бедная моя попка!

- Пожалуйста… - канючу я. – Обещаю, это в последний…

- Я уже это слышал, - перебивает Сергей. – Принеси плетку.

Плетку?! Сразу плетку? Я лихорадочно ищу повод если не избежать наказания, то хотя бы его отложить.

- Котлеты! – осеняет меня. – А как же котлеты? Их надо дожарить. Иначе, что я подам на обед?

- Котлеты… - вздыхает Сергей. – Да, ты права. Иди на кухню.

Поднимаюсь с колен и бегу к плите. Бумажки – в мусорное ведро. Помыть руки. Включить конфорку. Это небольшая отсрочка, и кто знает, не рассердится ли Сергей сильнее из-за того, что придется ждать.

Он неслышно подходит, и я вздрагиваю, ощущая его руки на талии.

- Непослушная девочка… - шепчет он, наклоняясь к уху.

И цепляет пальцами резинку шортиков, тащит их вниз, оголяя ягодицы. Приходится расставить ноги, чтобы шорты не упали на пол. Нижнего белья на мне нет.

Сергей садится на табурет, временно оставив меня в покое. Но я чувствую его взгляд, и мне неимоверно стыдно топтаться у плиты в таком виде. Дрожащими руками перекладываю готовые котлеты в миску, и на сковороду отправляется новая порция.

- Подойди, - командует Сергей.

- Но как же… - начинаю я и осекаюсь, вспоминая, что возражать нельзя.

Он недовольно щурится, кривит губы и хватает меня за руку, подтаскивая к столу. Давит на плечи, заставляя лечь животом на столешницу. Шортики падают к ступням, ягодицы обжигает первый шлепок.

- Ай! Ай! Ой-ой!

Сергей размеренно лупит, впечатывая ладонь в попу. Он не запрещает кричать, плакать и вертеться, предпочитает «естественную» реакцию – но пока еще терпимо. Это разогрев, и я только ойкаю и переступаю с ноги на ногу.

- Котлеты! – Сергей отпускает меня и жестом отправляет обратно к плите. – Шорты на место.

Подтягиваю их, оставляя спущенными. Попу прикрывать нельзя, и трогать руками – тоже. А так хочется потереть ягодицы, чтобы унять жжение!

Пока меня шлепали, котлеты успели подрумяниться с одного бока. Перевернув их, с замиранием сердца жду продолжения, однако Сергей сидит молча, постукивает пальцами по столешнице и буравит меня взглядом.

Дожариваю котлеты, мою посуду, тщательно вытираю – тяну время, как могу. Сергей терпеливо дожидается и, едва я заканчиваю, снова берет меня за ухо и ведет в комнату.

- Наклонись.

- Нет, пожалуйста, не надо… - скулю я, чувствуя прохладный лубрикант на колечке ануса.

Бесполезно. Кончик пробки упирается в попку, резкое движение – и пробка внутри. Сергей закрепляет урок несколькими шлепками. Потом его пальцы касаются половых губ. Я готова сквозь землю провалиться – я давно потекла, а теперь и он убедился в этом.

Внизу живота разливается приятное тепло. Я не люблю боль, меня возбуждает не она, а приготовление к порке. Беззащитность перед мужчиной, необходимость подчиняться, унизительная поза.

Сергей устраивает меня на диване, подложив под живот несколько подушек. Попа торчит кверху, как поплавок, ноги раздвинуты и слегка согнуты в коленях. Тело покрывается мурашками, когда я слышу, как звякает пряжка ремня. Сергей вытаскивает его из брюк, складывает пополам, щелкает, ударяя себя по ладони, проводит кончиком по спине, от лопаток до поясницы.

- Ты провинилась, Тома, - говорит он, - мне очень жаль.

Первые удары слабые и редкие. Он знает о моих предпочтениях и позволяет мне насладиться унижением и стыдом. И потом бьет не в полную силу, хотя гораздо чаще.

Я верчусь, пытаюсь уклониться от ремня, и Сергей кладет ладонь на поясницу, вжимая меня в диван. Остается только визжать и сучить ногами.

Больно! Больно! Больно!

Он останавливается, едва я понимаю, что больше не могу терпеть. Реву, глотая слезы, и чувствую, что Сергей садится рядом, гладит меня по голове.

- Стыдно, Тома?

Я часто киваю, не в силах выдавить ни слова.

- Это хорошо.

Он ласкает меня, пока я не успокаиваюсь. Встать не разрешает, и это может означать лишь то, что порка не закончена, мне всего лишь дана передышка.

- Принеси плетку, Тамара.

Нет! Нет-нет! Тысячу раз нет! Однако я знаю, чем может обернуться непослушание. Штраф – это десять дополнительных ударов плеткой. И это не мягкий флоггер – у плетки жесткие ремешки с узелками на концах.

Подаю девайс, как положено, опустившись на колени и протягивая его на вытянутых руках. Сергею нравится моя покорность и вежливость, он гладит меня по щеке и, приняв плетку, сообщает, что я получу всего пять ударов.

Он задирает мой топик, высвобождая груди. Щиплет соски, цепляет на них зажимы с маленькими грузиками на цепочке. Теперь я не ложусь, а встаю на диван коленями, прогибаясь в пояснице. Ноги широко расставлены, руками упираюсь в спинку дивана. Грузики качаются, тянут вниз, причиняя ноющую боль в сосках.

Плетка щекочет спину.

- Считай, Тома, - велит Сергей.

И начинает пороть.

- Один! – кричу я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не схватиться руками за попу. – Два! Три!

И падаю на бок, зарабатывая штрафной удар. Три! И еще три удара впереди.

- Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, я буду хорошей!

Эти мольбы ничего не изменят, но они тоже часть игры. Я знаю, что нравится Сергею, и стараюсь изо всех сил. Он приказывает встать ровно и продолжает порку. После шестого удара рыдаю так, что грузики на цепочках вертятся, как сумасшедшие.

- Все, Тома, все. – Прохладная ладонь ложится на истерзанную попку. – Наказана и прощена.

Сергей приносит кусочек льда и водит им по пылающим ягодицам и бедрам. Иногда его пальцы словно невзначай задевают половые губы, по которым течет густая влага, смешанная с водой от растаявшего льда. Потом вытаскивает пробку и ставит меня на ноги. Снимает зажимы, лаская соски языком. И кладет на колени, попой кверху, чтобы смазать пострадавшие места обезболивающим гелем.

Это самая приятная часть игры. Порка позади, попа болит, но не сильно. Можно сказать, Сергей порет нежно, ласково. Наутро никаких синяков и дискомфорта. После сессии мы не занимаемся сексом, но иногда, чтобы сделать приятное, Сергей доводит меня до оргазма пальцами или вибратором.

Сегодня я не вижу никаких игрушек, но пальцы все же скользят между ног, раздвигают влажные складочки, очерчивают круги вокруг клитора. Я постанываю от удовольствия, пытаюсь насадиться на пальцы, но Сергей дразнит, задевает вершинку клитора, гладит складочки и только потом проникает внутрь, массирует стенки влагалища. Несколько умелых движений – и я в сладкой истоме.

И это еще не все. Сергей укутывает меня в мягкий плед и усаживает на колени, позволяя отдохнуть в его объятиях. Поит теплой водой с лимоном, кормит шоколадом и шепчет, что я самая лучшая маленькая саба. Иногда я ненадолго засыпаю, убаюканная его теплом.

Позже привожу себя в порядок, одеваюсь и ухожу домой. До следующей сессии, на которую меня позовет Сергей. И я в очередной раз буду гадать, какую игру он придумает, какая роль меня ждет. Я становилась и школьницей, и медсестрой, и женой, и горничной, и проституткой.

Собираюсь вызвать такси, но Сергей внезапно просит меня задержаться.

- Тамара, мне нужно сказать тебе кое-что.

- Да? – улыбаюсь я, не чувствуя подвоха.

- Это была наша последняя сессия.

Пол уходит из-под ног. Как?! Почему…

- Я… я что-то сделала не так? – лепечу я. – Что? Я обещаю, что исправлюсь, я…

- Нет, Тамара. Ты идеальная саба. – Сергей подходит и обнимает меня, потому что я дрожу. – Меня все устраивает, но, к сожалению, я не могу взять тебя с собой. Даже если бы предложил… Ты же откажешься, верно?

- Взять? Куда? – Я все еще ничего не понимаю.

- Я уезжаю в Данию. У меня контракт на пять лет. Думаю, останусь там, если понравится.

- О-о-о… Это… Это хорошая новость, - сообщаю я мужественно. – Поздравляю. Да, ты прав, поехать с тобой я не могу.

Теперь мне придется искать нового партнера, и эта задачка посложнее тех, что ежедневно приходится решать на работе.