Стань светом моим

Глава VIII

Всю неделю раздумывала, как поступить. Но ни к какому решению так и не пришла. Мучилась ревностью, исходила ненавистью. В какой-то момент мне казалось, что лучше бы Валера исчез с моих глаз насовсем. Даже если бы умер, тогда бы наверняка я испытывала меньшую боль.

А по ночам вернулись ко мне детские страшные сны с чудовищными крысами в сыром подвале, которые появились у меня после двухдневного пребывания в плену. Меня выкрали прямо с уроков, сказали, что за мной отец послал машину. Учительница ничего плохого не заподозрила, а я доверчиво уселась к бандитам в машину, забыв обо всех отцовских предупреждениях не садиться к чужим, тем более к кавказцам.

Одну ночь сидела в подвале одна, отпугивая сапогами крыс. Днём ко мне подсадили мальчика возрастом чуть постарше меня. Во вторую ночь я уговорила его бежать. А поскольку это мог сделать только один из нас – дотянуться до единственного узкого окошечка вверху можно было, лишь встав на плечи друг другу, - то убежал мальчик.

Уж очень он боялся крыс. Я тоже боялась, но хорохорилась, потому что больше крыс боялась своей трусостью подвести отца. «Ты дочь командира, на тебе ответственность, ты ничего не должна бояться», - говорил он мне, когда я взвизгивала при виде паука или какой-нибудь противной букашки. К тому же опасалась, что в темноте не найду дорогу к дому и не сумею спасти мальчика.

В тёмном подвале я провела вторую ночь ужасов, третью наверняка бы не выдержала, не спаси меня отец со своими бойцами. Меня не успели обменять на какого-то очень важного кавказца, как намеривались бандиты, отец выследил их.

А мальчик (имя его после психологических сеансов, которые я прошла после похищения, стёрлось из моей памяти) оказался, как мне сказали потом, сыном одного из офицеров отцовской части. Ему удалось добраться до дома живым и невредимым, его вскоре переправили родители в спокойные места.

Меня тоже отец на время отвёз к своей сестре в Самару, пока не получил направление на новое место службы – на Дальний Восток.

Эти дьявольские сны теперь вновь выворачивали мою душу почти наизнанку. Я старалась не спать, страшась оказаться в их власти. Таращила глаза в темноте, но усталость брала своё, и к утру они, как бешеные псы, накидывались на меня.

Как-то раз я так громко кричала, сражаясь со своими крысами-демонами, что разбудила Валеру, спавшего в гостиной. Он пришёл в нашу спальню и стал трясти меня. Узнав, что приснился мне плохой сон, нежно прижал к себе и лёг рядом. Я удобно устроилась в его крепких привычных объятиях. И страхи отступили. До следующей ночи. Потому что снова мы с Валерой спали раздельно.

Анонимные звонки о местонахождении моего мужа стали поступать с надоедливой постоянностью. Короткие, в одно-два предложения, они, как ноющие занозы, отравляли моё и без того паршивое существование. Прежде чем я готова была возмутиться, раздавалось равнодушное телефонное «пи-пи».

Утром в четверг, перед работой, муж предупредил меня:

- Мать просила сегодня вечером приехать: в субботу они с отцом собираются устанавливать в баню новый котёл, нужно договориться о деталях. У них заночую, так что не теряй меня.

Я молча кивнула.

Как и следовало ожидать, поздно вечером, когда Тошка смотрел свой уже не первый сон, странный мой телефонный доброжелатель не преминул сообщить мне с шипящим придыханием:

- Ваш муж опять с ней…

- Кто вы? – возмущённо вскрикнула я. – Что вам нужно от меня? Больше не звоните сюда! – И выдернула шнур телефона.

И, конечно, в эту ночь опять не спала.

Наутро выглядела опухшей. Хорошо, что не нужно было идти на работу – я уволилась из издательства, через неделю меня ожидали в газете.

Валера позвонил мне в обед на мобильник и радостно сообщил:

- Андрюха приехал, устроился в гостиницу, а завтра поедет с нами к моим родителям, поможет котёл менять, а потом позагораем и искупаемся, а вечером в обновлённую баню сходим.

Андрей Васильев в наш город в командировку наведывался частенько. Жил он теперь в Москве, работал в рекламном агентстве. Сумел купить с помощью фирмы двухкомнатную квартиру и импортную дорогую машину. На ней и мотался по разным городам. Жениться не собирался. На вопрос о женитьбе обычно хитро усмехался:

- Зачем мне жениться, если я без женитьбы могу иметь жён сколько хочешь. Вот перевалит за тридцать, тогда, может, и распишусь с кем-нибудь.

У нас он не останавливался, устраивался в гостиницах. А вот в гости приходил каждый приезд. В основном общался с Валерой. А я и не очень-то рвалась ему в собеседники: по-прежнему, как в студенческое время, чувствовала с ним себя не в своей тарелке. Он пугал меня своими странными хмурыми взглядами, словно я в чём-то перед ним провинилась. Возможно, ревновал ко мне друга.

Утром, в субботу, мы заехали за Андреем в гостиницу – свою машину он оставил на платной стоянке. Был конец июня, солнышко давно уже встало и нагрело от души всё вокруг. Ожидался жаркий денёк – как раз для купания в речке.

- Мы буквально за час управимся с котлом и поедем загорать, - возбуждённо планировал Валера, умело ведя машину в сплошном автомобильном потоке.

На одном из перекрёстков муж неожиданно притормозил.

- Подкинем Натали с сыном, - сказал, обернувшись к нам с Тошкой, сидевшим позади него, - она, наверное, к матери направляется.

В салон машины впорхнула улыбающаяся Натали – по её сияющему виду нетрудно было догадаться об их с Валерой предварительной договорённости о встрече на этом перекрёстке. В тонкой абрикосовой кофточке и светлых облегающих брючках выглядела она просто супер – ну вся из себя утренняя свежесть: розовые щёчки, длинные локоны... Что-то среднее между Клаудией Шифер и Николь Кидман. Только глаза карие.

Мне пришлось подвинуться поближе к дверце и взять Тошку на колени, чтобы освободить место для толстенького восьмилетнего сынка Натали с такими же, как у неё, красивыми раскосыми очами.

Мальчик, усевшись между нами, по-хозяйски опёрся своими пухлыми ручками о края спинок передних сидений и по-свойски, на равных, принялся болтать с мужчинами, вмешиваясь в их разговор, как взрослый. Своему сыну я бы не позволила так вести себя: считаю, ребёнок не должен вмешиваться в разговоры взрослых, когда его не спрашивают.

- Вы про хлеб говорите? А меня бабушка заставляет покупать хлеб с ядом, -вклинился он в очередной раз в разговор мужчин.

- Не с ядом, - хихикнув, поправила сына Натали, - а с йодом. Он и в магазине хлеб с ядом просил – умора!

У очередного поворота натолкнулись на затор машин, пришлось остановиться. Неожиданно сын Натали громко заявил:

- А мои мамка с папкой разводятся.

Сидевший спереди рядом с Валерой Андрей, повернулся и сочувствующе произнёс:

- Ты переживаешь?

- Не-а! – скривился парнишка. – Он мамку бьёт и меня по затылку…

- Так трудно ведь без отца будет! – не унимался Андрей.

- А у меня скоро дядя Валера будет папкой. Ты же не будешь меня бить, дядя Валера?

Муж мой чуть не поперхнулся. В машине стало тревожно и тихо. Лишь постукивал глухо двигатель.

- С какой это стати? – нашёлся, наконец, что ответить ошарашенный Валера.

- Ты же женишься на мамке, - непосредственно отозвался мальчик, - я же видел вас позавчера ночью голыми, а бабушка сказала, если мужчина с женщиной голыми спят, должны пожениться.

И снова в машине все замерли. Вдруг напряжённую тишину прорезал звонкий Тошкин голосок:

- Папа не будет бить тебя, Костик. Он никого никогда не бьёт. Но только он не может быть твоим папой, он – мой папа! – пухлые губки моего сына слегка задрожали.

Валера, в растерянности тупо смотревший до этого на сына Натали, перевёл глаза на Тошку и нервно передёрнул плечами. Несмотря на смуглость, видно было, как лицо его сначала побледнело, а потом пошло красными пятнами.

- Да, я твой отец, Антоша, и больше ничей! – твёрдо выдавил из себя он, каждое слово выделив короткими паузами, а затем, бросив на меня извиняющий взгляд, обратился к Натали раздражённо: - Наталья, уйми своего бестолкового недоумка, вздумал тут ерунду сочинять!

- Не смей его оскорблять! – обиделась за сына Натали. – Ничего он не сочиняет, что видел, то и говорит. Это ты заврался совсем! Мне говоришь одно, жене – другое. – Красивые её глаза злобно сузились. – Не ты ли жаловался мне, что Тася тебя шантажом женила? А её папочка генерал угрожал раздавить тебя в лепёшку, если разведёшься с ней, и пообещал квартиру и машину, если помиришься с ней?.. Ещё ты мне говорил, что не забывал меня никогда… Реши уж, наконец, с кем ты!

Валера испуганно перевёл глаза на меня.

В ушах моих что-то щёлкнуло. Я видела, как муж бурно заговорил. Но звук его голоса стал приглушённым и непонятным, словно отдалился за невидимую стену. И сама я, придавленная услышанным и чувством униженности, как будто превратилась в нечто аморфное, вообще-то нет, скорее, в стороннего зрителя плохо разыгрываемой прямо на улице пьесы. Смотрела на себя как бы со стороны. Вот беру сумочку у заднего окошка, открываю дверцу автомобиля, подхватываю Тошку на руки и устремляюсь наперерез задвигавшимся вновь по дороге сердитым машинам.

К счастью, остановка в обратную сторону была близко, и такси подъехало, будто по мановению волшебной палочки. Лишь оказавшись в машине, очнулась и сглотнула – в уши ворвался звук, будто сидела во взлетающем самолёте.

Наконец-то, вырвалась из кошмара! Только теперь я заметила рядом с собой Андрея Васильева, уверенно дающего вместо меня указание водителю, куда ехать.

Судя по всему, он побежал за мной по просьбе Валеры, а сам муж, конечно же, поспешил в сопровождении своей распрекрасной Натали к своему треклятому банному котлу, который должны привезти к родителям из мастерской с минуты на минуту.

Пусть милуется с ней, пусть забудет обо мне! Он и забыл давно… Меня в его жизни никогда не было!

- Да отпусти же, Тася, ребёнка, ты его задушишь! – Дошёл до моего сознания резкий голос Андрея.

Я разжала руки, испуганный Тошка выскользнул из моих цепких объятий и юркнул к окошку. Надо успокоиться, не дать себе впасть в слёзную истерику – она до добра не доводит. Однако слёзы душили меня, стояли в горле, как ком, и жгли глаза.

Не следует ещё больше пугать сына. Он, как воробышек, прижался ко мне и ничего не понимает, ведь для него мы, его родители, - единое целое. При нём мы с Валерой старались не ссориться. Мы вообще мало ссорились. Успокаивающе погладила по тёмноволосой головке ребёнка и почувствовала, как он облегчённо расслабился. Я подвинулась к Андрею, чтобы удобнее сыну было сидеть. Антоша покорно уставился в окно.

В мире всё так нестабильно и хлипко, печально подумала я. Совсем недавно, каких-то несколько месяцев назад, у меня была крепкая семья, мужчина, с которым мне было хорошо. По крайней мере так казалось. Но дом мой, словно пресловутый карточный домик, вмиг развалился, и я не в силах что-нибудь исправить, как ни старайся.

Так тщательно утром собиралась: поверх бирюзового топа накинула белую батистовую блузку с короткими рукавами, густо накрасила ресницы, оттенила глаза серо-голубым карандашом – хотелось, чтобы муж обратил на мой прикид внимание. А он трепетал в ожидании встречи с другой, и мой вид его не взволновал.

- Плюнь ты на него! – как будто подслушав мои мысли, прошептал мне на ухо Андрей Васильев. – Он не достоин тебя. Ты должна была за меня выйти замуж, ты обещала… Мы дали клятву быть вместе.

- Ты спятил? – В возмущении отшатнулась от Андрея. Одно из двух, либо он с ума свихнулся, либо так изуверски радуется краху нашего с Валерой брака. Похоже, моё возмущение ничуть не тронуло Андрея, он наклонился к моему уху ещё ниже и снова заговорил:

- Помнишь, нас в детстве украли и держали в каком-то подвале? Ты помогла мне убежать, а перед этим мы поклялись, будем всегда дружить и поженимся, когда вырастем. – Андрей тяжело вздохнул. – Я всю ночь блуждал по кривым улочкам, добрался домой утром, но отец обрадовал меня, сообщив, что тебя уже спасли. Потом я пытался тебя отыскать, нашёл твоего отца, он был страшно сердит на меня, сказал, что я трус - бросил девочку одну с бандитами. Я умолял дать мне возможность встретиться с тобой, и тогда он сказал, что тебя нет и больше никогда не будет.

Андрей замолчал, с трудом справляясь с дыханием. Глаза его заблестели.

- Я подумал, ты умерла, и винил себя в твоей смерти многие годы, - тихо добавил он.

Поражённая сказанным, я на некоторое время впала в ступор. Мозг мой с трудом воспринимал новость.

Чего только судьба не выкинет! Лучший друг моего мужа, всегда косо смотревший на меня, оказался тем самым мальчиком, находившимся со мной в плену. Никогда даже предположить такое мне не пришло бы на ум. Андрей – последний человек, с которым я хотела бы дружить. Он раздражал меня тем, что Валера к нему сильно привязан: звонил ему по поводу и без повода, советовался часто в решении важных вопросов не с женой, а с ним. Всё во мне настроено против него, как против соперницы за душу моего мужа.

- Когда ты узнал, что я та самая девочка? – наконец, догадалась спросить.

- В тот день, когда приехал в общежитие твой отец, чтобы предложить за тебя квартиру. Я узнал твоего отца с первого взгляда. Он мало изменился.

- Не сомневаюсь, это ты дал Валере совет принять в дар квартиру и меня в придачу, - невесело проворчала.

- Нет, наоборот, отговаривал! Я был в шоке, ведь искал тебя в других девчонках, похожих на тебя. А ты была рядом. Просто твоё редкое имя Тася я понял тогда, в подвале, как Олеся… Я уговаривал Валеру развестись. Но он, как одержимый, упёрся. Ему понравилось, что после универа не надо будет зарабатывать квартиру. Родители ему никогда бы её не купили, ты же это знаешь. Вы с Тошкой были решением его жилищных проблем.

Прозвучавшая в голосе Андрея насмешка покоробила меня, тем не менее я смолчала. Я вообще не знала, как теперь к нему относиться: на чьей он стороне – моей, Валеры или на своей собственной. Скорее, на собственной.

- Теперь всё будет иначе. Теперь мы будем вместе. – Донесся до моего сознания его лихорадочный шёпот.

Я инстинктивно отклонилась.

- Мы не будем вместе! Даже если я разведусь. Этого не будет! – сказала твёрдо.

- Не говори так, я заберу вас с Антоном в Москву к себе. И ты поймёшь, Валера – это чёрная и ненужная страница в твоей жизни, - не слушая меня, упрямо бормотал Андрей.