Старше

ГЛАВА 19

Я не видела Рида два месяца.

Снег уступил место зеленой траве и ярким полевым цветам, а я сосредоточилась на учебе, фотографии и всем остальном, кроме него. До окончания школы оставалось три недели, а мой средний балл был чуть ниже четырех. Мало того, что я наконец-то выйду на сцену со своей лучшей подругой и получу заслуженный диплом, так еще и окончу школу с отличием.

От этой мысли у меня захватывало дух.

Я испытывала гордость.

Радость.

Но все хорошее в моей жизни было испорчено тем спаррингом, который произошел в квартире Рида семь недель назад, когда я вывела его из себя и зашла слишком далеко.

Я была унижена. Сожалела. Я очень сожалела.

В свою очередь, Рид прекратил наши тренировки, попросив Скотти сообщить мне эту новость. Рид даже не мог сказать мне об этом в лицо. Он не хотел меня видеть, и я его не винила.

Желая избежать расспросов, я сказала Таре, что достигла всего, чего хотела добиться от этих тренировок, и поэтому нет необходимости продолжать. У Рида были другие клиенты, которым нужна была помощь. Он не мог больше тратить время на такую обузу, как я.

С тех пор как я впервые тебя увидел, ты была для меня проблемой.

Его слова часто проносились сквозь меня, как яростный ураган. Вьюга.

Часть меня понимала, что он делал — пытался залезть мне под кожу, раззадорить меня, разжечь во мне пламя гнева.

Но другая часть меня задавалась вопросом, действительно ли он так считает.

И это разрывало мне сердце.

Когда по небу поплыли тонкие простыни белых облаков, я прищурила глаза от пробивающегося сквозь них солнечного света и заметила знакомый развевающийся хвостик и голубую резинку для волос. Мы с Тарой договорились встретиться возле итальянского кафе в центре города, чтобы насладиться теплой весенней погодой и обсудить наши планы на выходные.

Она припарковала машину в переулке и, выскочив из нее, радостно помахала мне рукой.

— Галс!

Я улыбнулась, сидя с фотоаппаратом за металлическим столиком.

— Ты рано.

— Я знаю! Я же молодец?

— Как прошла тренировка по волейболу? — Я смотрела, как она плюхнулась на стул напротив меня.

— Отлично. Я нервничаю из-за завтрашней игры. А еще я нервничаю из-за школы косметологии. Черт, быть на грани восемнадцатилетия — это стресс.

Я улыбнулась ей.

— У тебя все получится. Никто не сделает мне маникюр и макияж лучше тебя.

Это была правда. Когда Тара сказала мне, что хочет пойти в школу косметологии, я подумала, что это блестящая идея. Мы обе были творческими натурами. Искусство было неисчерпаемым, и его можно было направить в любое русло. Музыка, танцы, фотография, писательство. Мы с Тарой были разными во многих отношениях, но наши сердца были наполнены цветом и экспрессией.

Моя подруга усмехнулась, теребя кончики волос.

— В общем, я надеялась, что ты поможешь мне отвлечься.

— Хочу и могу.

— Я хочу пойти на роллердром с семьей, — сказала она. — Тебе стоит взять с собой Скотти.

Я подмигнула ей.

У нас со Скотти было несколько платонических свиданий, и я считала его хорошим другом. У нас был потенциал для большего, но мое сердце все еще полностью принадлежало другому мужчине, что, несомненно, граничило с трагедией в данный момент. Скотти мне нравился: он был веселым, спокойным и терпеливым. Но он знал, что я сейчас не совсем свободна, поэтому добровольно оставался во френдзоне, пока мы проводили все больше времени вместе.

Конечно, он не был посвящен в детали того, почему я эмоционально недоступна, но Скотти был умен. Он прекрасно понимал, кто завладел моей безответной преданностью.

Сглотнув, я потянулась за заказанной колой и сделала глоток из трубочки.

— Семья, в смысле… твоя мама будет?

— Да. — Она нажала на «П». — И папа тоже.

Я подавилась глотком, но смогла с этим справиться, притворившись, что у меня першит в горле.

— О. Разве это не неловко? Они же не вместе, я имею в виду.

— Нет, это никогда не было неловко. Кроме того, у меня все еще есть предчувствие, что они могут помириться.

Что-то подсказывало мне, что ее предчувствие было ошибочным.

— Интересно.

— Да, это возможно. — Она побарабанила пальцами по столу. — Не знаю, даже думать об этом волнительно. Любовь в конце концов побеждает, после стольких лет. Мне кажется, мы все этого жаждем. Эпической истории любви, которая преодолевает борьбу, разлуку и бесконечные препятствия. — Загадочная улыбка заиграла в солнечном свете. — Мама и папа ни с кем не встречаются, поэтому я думаю, не ждут ли они друг друга. Не говоря уже о том, что с моим отцом определенно что-то не так. Он ведет себя странно, как будто что-то скрывает.

Я пододвинула к Таре вторую порцию газировки, кусая соломинку и запинаясь на каждом слове.

— Я не знаю. В последнее время он редко появлялся в доме.

Рид не появлялся в доме Стивенсов, подавая сигналы, которые, как я беспокоилась, граничили с неоново-красными. Но я подслушала несколько телефонных разговоров и поняла, что его причины сводились к дополнительной работе, новым клиентам и десяткам других оправданий, которые не включали меня.

Вместо этого Тара сама ездила к нему домой, и это было к лучшему.

Для всех нас.

До сих пор никто не задавался вопросом ни о его отсутствии, ни о моей роли в его внезапном исчезновении.

Размышляя над этим, Тара пожала плечами.

— Может, мама с папой поссорились. Он придет в себя.

Покрутив соломинку во всех возможных направлениях, я медленно кивнула, опустив глаза.

— Что ж, катание на роликах звучит весело. Можешь рассчитывать на меня.

— Как у тебя дела со Скотти? — Она ухмыльнулась. — Не думай, что я не догадалась о реальной причине всех этих индивидуальных тренировок.

Мое лицо вспыхнуло от унижения, и я стала обмахиваться одним из пластиковых меню.

— Все идет хорошо. Он довольно милый.

— Он симпатичный. И он немного старше, но не слишком, — добавила она, пригубив свой напиток. — Ты пойдешь с ним на выпускной?

— Нет. Я пойду одна и буду твоим хвостиком. Скотти поедет в Денвер на выпускной в колледже своего старшего брата.

— Облом.

Эрик предложил быть моим спутником, и часть меня хотела сказать «да» с единственной целью — чтобы мой мозг переключился на то, что мальчики моего возраста тоже могут быть привлекательны. Но я не хотела вводить его в заблуждение, поэтому отказала. Лучше было пойти одной.

— У Скотти есть машина? Он может встретиться с нами на роллердроме? — Тара откинулась на спинку стула и положила свои сандалии мне на колени.

— Да. Я позвоню, когда мы вернемся, и узнаю, удобно ли ему.

— Замечательно. Думаю, это как раз то, что нам нужно — время, проведенное вместе, которое не имеет отношения к окончанию школы и планам на колледж, — сказала она. — Мама и папа слишком много работают. Я хочу насладиться временем, проведенным с ними, прежде чем я перееду и начну свою собственную жизнь.

Я тоже этого хочу.

Жаль, что Рид так не думает.

Там твое место. Как можно дальше от меня.

Его слова были кислотой в моих легких, отравляли каждый вдох.

— Тебе повезло. — Я сглотнула, глядя на накрашенные ногти Тары, покачивающиеся на моих коленях. — У тебя двое родителей, которые тебя любят.

Тара теребила край своей футболки, на глазах выступили слезы.

— Тебя тоже, Галс. Мама и папа любят тебя как родную.

Тара даже не представляла, как это больно.

В этой боли была своя красота — Уитни, скорее всего, видела во мне приемную дочь. И я была благодарна ей за это. Так чертовски благодарна за ее доброе сердце и щедрую душу.

Но в этой боли была и тьма.

Та, что разъедала меня изнутри.

Я отогнала ее и заставила себя улыбнуться, как раз в тот момент, когда облака закрыли солнце, устраивая световое шоу в полуденном небе. Отогнав от себя мрачные мысли, я сказала:

— Надеюсь, все получится, Тара. — Затем я выпила остатки колы, позволяя ей остудить угли в моем сердце. — Я правда очень надеюсь.

Я покачивалась на своих роликовых коньках, раскинув руки в стороны, готовая к неизбежному падению. Скотти был профессионалом, он скользил рядом со мной задом наперед с глупой улыбкой на лице. Я уставилась на него и его легкие движения.

— Я в этом полный отстой.

— Ты когда-нибудь раньше каталась на роликовых коньках?

— Нет. Это так очевидно?

Все еще улыбаясь, он взял меня за руки, чтобы подстраховать, пока мы проезжали мимо нескольких роллеров, а я пыталась удержать свои ноги от того, чтобы они разъехались в разные стороны.

— Ты скоро освоишься. Держись за меня.

Прожекторы отбрасывали разноцветные узоры на пол из клена. Из колонок лился «MMMBop»¹⁵, отчего моя улыбка расцвела, как только я научилась лучше держать равновесие. Я оглядела площадку в поисках Тары и заметила, что она выделывает какие-то сомнительные танцевальные движения с Джошем, который кружил вокруг нее и победно бил кулаком по воздуху. Мое настроение улучшилось благодаря бодрой музыке, разноцветным огням и моим друзьям, которые веселились от души. Даже Уитни надела ролики и медленно двигалась по краю площадки, держась за бортик.

Двадцать минут пролетели как один миг, и я растворилась в головокружительном чувстве, распиравшем мою грудь. Держась за руку Скотти, я подняла на него глаза.

— На самом деле это очень весело.

— Конечно, весело. Это на тысячу процентов весело. Если бы у веселья было конкретное определение, то это было бы оно.

— На самом деле это было бы удовольствие от снятия пленки с нового электронного устройства.

Глядя на меня в свете стробоскопов, он открыл рот, чтобы ответить, но потом передумал.

— У меня нет аргументов против.

Я засмеялась и сжала его руку, когда мы пронеслись мимо Тары и Джоша. Тара подняла руки вверх и с легкостью покатилась вперед, а Джош свистнул нам вслед. Я повернулась к Скотти, все еще чувствуя себя неуверенно и боясь отпустить его.

— Удивительно, что я могу уложить взрослого мужчину на тренировке по самообороне, но при этом с трудом держусь в вертикальном положении на этих коньках.

— Все приходит с практикой, — сказал он. — Тебе понадобились месяцы, чтобы одержать верх над тренером.

Мой желудок в ответ скрутило, пока мой мозг искал в этой фразе двойной смысл.

— Похоже на то.

— Кстати, тебя не хватает на занятиях. Мне кажется, что тренер прекратил занятия преждевременно.

— Он научил меня всему, что мне нужно было знать.

— Вряд ли. — Он нахмурился, на его лице отразилось сомнение. — Когда речь идет о сохранении жизни, уроки можно извлекать бесконечно.

Я сглотнула.

— Самосохранение может проявляться по-разному. Оно не всегда очевидно.

Наступила тишина, пока Скотти переваривал мой ответ.

— Да, — пробормотал он, ослабляя хватку на моей руке. — Наверное, ты права.

Когда мы обогнули площадку и приблизились к выходу, я уловила знакомый силуэт растрепанных темных волос и широких плеч. Но мы пронеслись мимо слишком быстро, и мне пришлось обернуться, чтобы еще раз взглянуть на него. Конечно, Рид стоял у входа, засунув руки в карманы темно-серых джинсов, и не сводил с меня сурового взгляда. Мы сделали еще один круг, потом еще, и каждый раз, когда мы проносились мимо него, выражение его лица смягчалось, а во взгляде мелькало что-то похожее на страдание.

Сделав последний круг, я отпустила руку Скотти и попыталась добраться до выхода.

— Пойду выпью воды.

И тут я оказалась на заднице.

Обе ноги взлетели вверх, словно мои ролики были привязаны к невидимой веревке, за которую дернул кукловод, злобно хихикающий сверху, и я жестко приземлилась. Боль пронзила копчик, но ее пересилил ураган смущения, волнами прокатившийся по мне.

Проклятье.

Когда я подняла голову, надо мной стоял Рид. На периферии я видела Скотти, летящего ко мне на роликах, но все мое внимание было сосредоточено на Риде и его руке, которую он протягивал, чтобы помочь мне подняться.

Он дал мне руку.

Я ее приняла.

И растаяла.

Длинные теплые пальцы обхватили мою ладонь, и он поднял меня, прежде чем Скотти успел прийти на помощь. Мои ноги начали разъезжаться, словно забыв о своем главном предназначении — удерживать меня от падения, и я вцепилась в плечи Рида, чтобы устоять. Обе его руки обхватили меня, пока я не обрела сладостное облегчение в равновесии, а мои пальцы впились в его твердые мышцы.

Его хватка ослабевала с каждой секундой.

— Ты в порядке? — мягко спросил он.

Я кивнула.

— Да. Если не считать синяков на заднице и самолюбии… хотя я не уверена, что из них болит сильнее. — Мой неловкий смешок разрядил напряжение между нами, когда Рид повел меня к выходу, а я ухватилась за бортик, чтобы не упасть.

Скотти мгновенно оказался рядом со мной.

— Вау, ты в порядке?

— Потрясающе. — Я потерла задницу и неуверенно направилась к ближайшей скамейке. Скотти принес мне мои туфли, а я перевела дух и краем глаза наблюдала, как Тара, широко улыбаясь, подбежала к своему отцу.

Рид стоял рядом со мной, лицом к площадке и пах кедром и грехом, когда Тара бросилась к нему в объятия, и он шагнул назад, поймав ее.

— Привет, малышка, — сказал он сквозь охи и хихиканье.

— Ты уже видел маму?

— Она направляется сюда.

Я оглянулась через плечо, чтобы найти ее. Уитни все еще держалась за бортик площадки, медленно пробираясь к выходу, где стояли Рид и Тара.

— Рид, — запыхавшись сказала она. — Я не знала, что ты придешь.

— Тара пригласила меня.

— Хм. — Кивнула она, изобразив на лице улыбку. — Рада тебя видеть. Давненько ты не заходил к нам.

Мои щеки вспыхнули, и я притворилась, что полностью поглощена шнуровкой роликовых коньков.

— Да, я был занят. — Он прочистил горло и взъерошил волосы.

Скотти сел рядом со мной и тепло улыбнулся, толкнув меня плечом.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — тихо спросил он.

Я взглянула на него и поняла, что он знает.

Он знал, что со мной не все в порядке, но это было не из-за физического падения. Это было падение другого рода, то, которое должно было обескровить меня. Это ощущение было самым долгим в мире забором крови. Игла высасывала из меня жизненные силы, после того как медсестра мучительно долго тыкала и тыкала в поисках подходящей вены. Я была вся в синяках, болела и была слаба как никогда, и даже не получила утешительного приза в виде симпатичного пластыря, чтобы подлатать меня.

Но я все равно кивнула, прогоняя боль.

— Вообще-то, я думаю, что вернусь на площадку. Не хочу, чтобы это падение стало моим финалом.

— Ну, ты чертовски самоотверженная. — Он рассмеялся. — Я собираюсь перекусить. Хочешь чего-нибудь?

— Нет, спасибо. — Все, что мне было нужно, — это недоступный мужчина, стоявший у моего левого плеча, который как раз надевал свои ролики, когда Тара поманила его на площадку.

Я прошла мимо него, стараясь не вступать в физический контакт.

Стараясь оставаться невидимой, пока я продвигалась вперед.

Тара схватила меня за запястье, и от ее энтузиазма я чуть не упала.

— Давай, — сказала она, вытаскивая меня. Затем она крикнула Риду. — Поехали, папа! Ты можешь покатать маму.

Я не стала оглядываться, чтобы убедиться, что они выходят вместе, держась за руки, и строят планы, как снова обрести любовь и окончательно разбить мое измученное сердце.

Мое мрачное настроение в конце концов превратилось в хихиканье с лучшей подругой, пока мы катались по кругу, и мне удалось добиться некоторых успехов. Это было не так уж и сложно. После того как я уже преодолела худшее в жизни, ничто не казалось мне слишком трудным — даже расставание с ним.

Мы мчались, смеялись, пританцовывали под музыку, льющуюся из динамиков. Свет сменился с пурпурного на фиолетовый, и следующие десять минут мы провели, смакуя адреналиновый кайф.

Прежде чем я поняла, что происходит, Тара схватила Рида за руку, когда он подъехал слева от меня, затем потянулась к моей руке и развернулась так, что стала скользить задом наперед, увлекая нас обоих за собой.

Я чуть не задохнулась, когда мое плечо соприкоснулось с плечом Рида. Он посмотрел на меня, и намек на улыбку пробился сквозь его враждебность.

— Привет, — сказал он.

Я отвела взгляд, встретившись с глазами Тары.

— Привет.

По мнению моей подруги, она каталась с двумя своими любимыми людьми. Своим отцом и лучшей подругой — подругой, которую она считала второй дочерью своего отца. Это было мучительно. У меня в животе словно лежал валун.

Я едва могла дышать.

Она отпустила наши руки и посмотрела туда, где ее мать стояла у киоска, жуя попкорн.

— Уф. Мама ведет себя антисоциально. — Она поморщилась. — Сейчас вернусь.

Скотти сидел за столиком с Джошем и группой ребят из школы, оставив нас с Ридом кататься вдвоем.

Одни, если не считать слона на площадке в виде меня, засовывающей свои пропитанные возбуждением пальцы ему в рот семь недель назад.

От этого воспоминания я чуть не упала, но удержала равновесие, отказываясь хвататься за него в поисках поддержки.

Между нами возникла неловкость, и я прочистила горло, отчаянно пытаясь заполнить ужасную пустоту.

— Итак… как проходят тренировки? Есть новые клиенты?

Он уставился на свои ролики, скользящие слева направо, справа налево.

— Несколько, да.

— Это круто.

Это было хуже всего.

Мне нужен был воздух, передышка, совершенно новое тело, в которое можно было бы перевоплотиться.

— Скоро выпускной. Держу пари, ты взволнована.

Я кивнула.

— Ага.

Снова тишина. Еще больше слонов устремилось к нам.

Моя решимость висела на волоске, а здравомыслие было в полном хаосе.

— Послушай, Галлея… — Его подбородок опустился. — Я не хотел…

— Все в порядке. Я понимаю.

Он посмотрел на меня, его шея была напряжена, вены вздулись.

— Это сложно.

— Тебе не нужно объяснять мне, Рид. Я все понимаю.

— Это не может… ни к чему привести. Надеюсь, ты это знаешь.

Мои руки сжались в кулаки, от унижения у меня горела шея и покраснели уши. Он считал меня идиоткой. Я говорила ему, что все понимаю, но он был полон решимости вбивать в меня неоспоримую правду кувалдой, пока я не превращусь в пульсирующую груду недостойных обломков, разбросанных у его ног. Я стиснула зубы, глядя прямо перед собой и уворачиваясь от приближающегося роллера.

— Спасибо, что прояснил ситуацию. Я действительно понятия не имела.

— Галлея.

Мне не понравилось предостережение в его тоне, но я проигнорировала его и высоко подняла голову.

— Послушай… я должна извиниться перед тобой за ту ночь. — Я проглотила огненный комок, застрявший у меня в горле. — Это было совершенно неприемлемое поведение с моей стороны. Мне неловко и стыдно. И ты был прав, прекратив наши занятия. Они ни к чему хорошему не привели.

Он молчал некоторое время, пока мы проезжали мимо общей зоны, и мои глаза ненадолго встретились с глазами Уитни. Я послала ей крошечную улыбку, притворившись, что просто убиваю время, ожидая возвращения Тары.

Рид провел рукой по челюсти и медленно кивнул.

— Я думал, нам нужна дистанция.

— Так и было. — Я снова сглотнула. — Так и есть.

— Я не хотел тебя обидеть.

Нахмурившись, я посмотрела на него, чувствуя, как во мне вспыхивает раздражение.

— Ты не обидел меня. Я не маленькая тряпичная куколка, с которой нужно быть нежным. Я взрослый человек, и мне приходилось переживать гораздо худшее, чем это. Со мной все будет в порядке.

— Это совсем другое. Я никогда не хотел…

— Тебе не нужно объяснять.

— Галлея. — Мое имя слетело с его губ, как погребальный гимн. Три душераздирающих слога, которые, казалось, похоронили нас обоих. — Это убивает меня.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но обнаружила, что задыхаюсь от пепла его слов. Сажа в горле, гарь в легких. В его словах было что-то честное, откровенное признание.

Боль.

Мы оба чувствовали ее, мы оба хотели вырезать ее из себя.

Наши пальцы соприкоснулись, когда мы делали очередной поворот, и все вокруг расплылось. Мы были кадром из фильма, застывшим мгновением. Малейшее соприкосновение наших рук казалось цветным в монохромном мире. Дождь на сухом песке пустыни, солнечный свет, растапливающий острую ледяную иглу в моем сердце.

Когда я подняла голову и увидела, что он смотрит на меня, я молилась, чтобы никто не заметил флюиды между нами, несмотря на то, что это ощущалось как нечто осязаемое.

Я отдернула руку и погладила костяшки пальцев, прижав ладонь к груди.

Я не произнесла ни слова, никак не отреагировала — разве что бросилась бежать.

Опережая его, я катилась так быстро, как только могла, сосредоточившись на движениях ног и стараясь не упасть. Он не окликнул меня, не бросился следом. Он не мог. Этого нельзя было делать, особенно здесь, на виду у Тары, Уитни и Скотти.

Моя грудь вздымалась, мне не хватало воздуха, когда я привалилась к невысокой стене у выхода. Я прокатилась по ковровому покрытию и рухнула на скамейку, разрывая шнурки и стаскивая ролики с ног, чтобы сменить их на туфли. Как только мои ноги коснулись земли, я сорвалась с места, проталкиваясь сквозь толпу на улицу, стремясь вдохнуть чистый воздух.

Я бежала, бежала и бежала.

И налетела прямо на своего отца.