Стать ближе

Глава 5 Элисон

Съесть пирог — значит, что мне снова придется чистить зубы, но он стоит того. После я выключаю свет в палате, залезаю в постель и включаю маленькую настольную лампу, чтобы еще немного побывать в книге «Анна Каренина».

Недавнее общение с доктором Дельгадо ощущается практически как разговор. Это приятно. Я привыкла, что люди не общаются здесь со мной, потому что знают, что встретятся с тишиной.

Санитар, делающий ночные проверки, просто мне улыбается, когда заглядывает в мою комнату и видит, что я читаю. До того как меня привезли сюда, перед сном я всегда проводила время с телефоном, просматривая социальные сети. Но его у меня больше нет, и это меня больше не заботит. Раньше я никогда не читала книги. Теперь они — мое спасение.

Я читаю почти до одиннадцати часов, а затем мои веки становятся слишком тяжелыми, чтобы продолжать. После того как кладу книгу на тумбочку, я выключаю лампу и позволяю сну взять верх надо мной.

Тогда глубокий голос звучит у меня в голове:

— Кто убил твою сестру, Элисон? Ты же знаешь, кто это был? Скажи мне. Скажи мне.

Я пытаюсь потянуться в темноте, но мои руки не двигаются. Звук формируется в моем горле против моей воли.

— Скажи мне, кто убил твою сестру, — голос слышится теперь ближе, и он более настойчивый.

В моем сне я все еще разговариваю. Я кричу и плачу, и выпускаю все, что мучает меня. Хотя я и не могу понять, что говорю, но я знаю, что делаю это.

— Ты видела ее смерть, — говорят голоса. — Ты знаешь, что произошло. Ты не хочешь, чтобы убийцу поймали? Только у тебя есть ключ, Элисон. Скажи мне, кто убил твою сестру.

Я пытаюсь оттолкнуть голос, но меня словно сковало, я нахожусь в ловушке — в тумане, сквозь который не могу даже видеть. Туман становится все плотнее, и вскоре я прекращаю пытаться найти путь из него. Теперь голоса не слышно, и мне не хочется вновь обнаружить его.

На следующий день на моем подносе с завтраком все те же блюда, которые я заказываю каждое утро: маленькая пиала с овсянкой, кусочек пшеничного тоста и чашка кофе. Это похоже на обслуживание номеров в хорошем отеле, за исключением того, что тарелки пластиковые, и мне не нужно давать чаевые человеку, который приносит их.

Я сажусь в кресло в углу, чтобы поесть и почитать свою книгу, пока завтракаю и пью кофе. Я перемещаюсь на сидении, и движение за окном привлекает мое внимание.

Там мужчина, скачущий на красивой черной лошади по полю. Он наклоняется, и его рука оказывается на шее лошади, поглаживая ее. Взгляд на его лице — чистый восторг, его улыбка согревает мне сердце.

Я никогда не покидаю свою палату, кроме как для посещения кабинета доктора Дельгадо, но что-то в сцене за моим окном заставляет меня захотеть этого. Я здесь уже более шести недель, но до сих пор многого не знаю об этом месте.

Я откладываю книгу и надеваю темные джинсы, серый джемпер с рукавом три четверти и черные балетки из моего шкафа. Люди из Хоторн-Хилл сделали хорошее дело, купив мне одежду, которую мне комфортно носить.

Когда я рискую выйти из палаты и пройти к широкой, открытой лестнице, никто, кажется, не замечает меня. Там лишь несколько человек, рисующих и разукрашивающих на маленьком круглом столике в большой комнате.

— Рада тебя видеть, Элисон, — говорит женщина в сером костюме медсестры.

Еще одна женщина смотрит на меня с кожаного дивана.

— Эй! Ты вышла из своей комнаты, — она поднимается с дивана и подходит ко мне. — Можно я просто скажу, как рада тебя видеть? Ты здесь единственная женщина, наиболее близкая мне по возрасту, в смысле, кроме Клары МакМэхон, но она — социопатка с третьего этажа, — женщина многозначительно закатывает глаза. — Точно не смогу болтаться рядом с социопатом, ты же понимаешь, что я имею в виду?

Она выглядит как подросток, у нее свежее лицо и не туго заплетенные светлые волосы. Она миниатюрная и ростом не более пяти футов[11] .

— Я Морган Тайлер, — говорит женщина, протягивая мне руку.

Я немного сбита с толку, но мне не хочется быть грубой, поэтому я пожимаю ее кисть. Она усмехается мне.

— А ты — Элисон. Я знаю, ты не разговариваешь или не можешь, и это мега-круто. В смысле, я и так говорю достаточно для нас обеих, — на ее лице опять появляется ухмылка. — Ты, наверное, задаешься вопросом, сколько мне лет, верно? Мне восемнадцать.

Вдруг она поворачивается и направляется куда-то, проходя мимо огромного каменного камина.

— Я собираюсь стащить еще один черничный маффин, сделанный для завтрака. Хочешь пойти со мной? Я могу рассказать тебе всю подноготную этого места.

Я про себя принимаю ее предложение. Все равно я не собиралась делать что-то конкретное. Поэтому я следую за Морган мимо камина, и она берет меня за руку, как будто мы старые подруги.

— Кстати, я — не сумасшедшая. Ты, вероятно, задаешься вопросом, почему я тогда нахожусь здесь? В смысле, это не секрет, ничего подобного. Ни одна история здесь не является секретом. Когда мне было пятнадцать, мой отчим изнасиловал меня. Он женился на моей матери из-за денег, а мне постоянно говорил, что мы будем знать друг друга очень хорошо. Знаешь, он был охотником. Поэтому когда он уснул, я взяла одно из его ружей и отстрелила ему член.

У меня челюсть отвисает от шока. Она что, только что сказала…

— Аха. Я выстрелила ему прямо в член. Я не пыталась убить его, но так получилось. Впрочем, не такая уж и большая потеря для общества. В любом случае, мне выдвинули серьезное обвинение, но мама наняла дорогостоящего адвоката, который сумел добиться того, чтобы я отправилась сюда вместо тюрьмы. Состояние аффекта, кажется, так они это назвали.

Морган открывает двойные двери, и мы входим в огромную кухню с деревянными полами, мраморными столешницами и бытовыми приборами из нержавеющей стали.

— Я работаю тут, — говорит она, открывая шкафчик в углу и вытаскивая черничный маффин с посыпкой. — Хочешь один?

Я отрицательно качаю головой.

Морган немного откусывает от маффина и выходит из кухни.

— Пациенты первого уровня могут работать здесь, — начинает рассказывать она. — Мы также можем носить обычную одежду вместо больничной, и мы можем проводить время на улице, катаясь на лошадях или занимаясь рыбалкой. Иногда Доктор Ди берет пациентов в поход на выходные. У нас есть компьютеры, но интернета тут нет, так что, какой в них смысл?

Морган останавливается перед стеклянными дверями.

— Хочешь выйти наружу?

Я пожимаю плечами, и она открывает двери. Сразу чувствуется, что воздух прохладный, и меня окружает легкий аромат травы. Я давно не ощущала солнца на своей коже, поэтому впитываю его всем телом.

Мы садимся на деревянную лавку, и Морган продолжает свой рассказ:

— У тебя тоже может быть комната на первом этаже, если попросишь. Все пациенты первого уровня могут просить. Пациенты второго уровня носят голубую форму, какую и ты носила, когда только прибыла сюда. Большинство из них — спокойные душевнобольные. Но, знаешь, они не будут вредить себе или кому бы то ни было. У них паранойя, тревога — такого рода вещи. Город психов на третьем этаже. Там живут психопаты, шизофреники и люди с ОКР[12]… Там даже есть парочка убийц.

Моя тревога, должно быть, отражается на моем лице, потому что она, засмеявшись, говорит:

— Не переживай. Охрана здесь серьезная. Потребуется сканирование сетчатки глаза и введение пароля, чтобы открыть двери.

Я делаю глубокий вдох, поскольку меня накрывает мысль, что, хоть это место и выглядит как элитный охотничий домик, это психиатрическая клиника. Здесь, конечно, прекрасно, но пациенты этой клиники тоже имеют заболевания и проблемы, как и пациенты из любых других лечебных учреждений. Поэтому мне нужно быть осторожнее.

Несмотря на то, что я провела почти пятьдесят дней в Хоторн-Хилл, выглядывая из окна своей комнаты, вид, открывшийся мне, все равно завораживающий. Думаю, это потому, что сейчас я не просто смотрю, а еще ощущаю весенний ветерок на своих щеках и слышу колыхание травы и пение птиц.

Хоторн-Хилл расположен рядом с огромным, открытым полем, которое как бы охватывает полностью одну сторону главного здания. Это та сторона, где находится конюшня и где люди занимаются верховой ездой на огороженных пастбищах. С другой стороны здания расположены лишь несколько небольших домиков на краю леса.

За открытым полем возвышается горный хребет. Он впечатляющий, и не похож ни на что из когда-либо мною виденного.

— Ты должна спуститься сегодня на ужин, — говорит Морган. — Я займу тебе местечко. Я не работаю на кухне во время ужина.

Я киваю в ответ, и она светится от счастья.

— Эй, можно спросить тебя кое-что? Ты можешь говорить? — она заговорщицки наклоняется ко мне. — Ты могла бы, например... поднимать свою руку вместо ответа, если хочешь. Или мы могли бы придумать свой код, который только бы мы понимали.

Я просто улыбаюсь. Ничего не могу поделать с тем, что мне нравится Морган, но я не собираюсь становиться лучшей подругой навеки для восемнадцатилетней девушки.

— Может быть, позже, — говорит она, пожимая плечами. — По крайней мере, ты придешь на ужин сегодня, — Морган оглядывает конюшни, затем снова поворачивается лицом ко мне. — Кстати, комната рядом со мной свободна. И она на первом этаже. Я это просто так говорю.

Медсестра выходит из тех же двойных дверей, что и мы вышли ранее.

— Вот ты где, Морган. Ты пойдешь на конюшню покататься на лошадях?

— О, да, — она вскакивает на ноги и жестом указывает мне следовать за ней. — Пойдем, Элисон. Ты тоже можешь покататься.

Я отрицательно качаю головой. Морган пожимает плечами и следует за медсестрой на каменную дорожку, которая ведет вниз по холму к конюшне.

Любопытство вынуждает меня обойти главное здание с той стороны, где расположились домики. Бревенчатые дома построены в том же самом стиле, что и основное строение, только в меньшем масштабе. У каждого имеется небольшое крыльцо с креслом-качалкой, стоящим на нем. Ряд домиков простирается далеко к лесу, их, по крайней мере, двадцать. Должно быть, именно в них живет персонал Хоторн-Хилл.

Я продолжаю обходить строение вокруг и позади него вижу бревенчатый навес и еще более крупную беседку. Полом в ней является огромный деревянный настил, и там есть каменное патио с уличной мебелью и грилем. Все это окружают высокие деревья.

По дороге к патио я прохожу мимо маленького клочка свежевспаханной земли, похожей на чей-то крошечный огород с ровными рядами, готовыми под посевы.

А затем я вижу свой собственный райский уголок — веревочный гамак, вывешенный между двумя деревьями. Это просто идеальное место для чтения. Я уже воображаю, как провожу здесь весь день, как легкий ветерок проносится сквозь мои волосы, пока я, свернувшись, лежу в гамаке.

Я возвращаюсь обратно в главное здание и вхожу через распахнутые двойные двери на веранде, а затем поднимаюсь в свою комнату. Когда я подхожу к тумбочке, чтобы взять «Анну Каренину» в твердой обложке, я останавливаюсь, замечая что-то, лежащее на кровати.

Как только я подхожу достаточно близко к ней, чтобы рассмотреть, что это, я улыбаюсь и беру предмет в руки. Это «Тарзан», книга в мягкой обложке. Когда я открываю книгу, то вижу имя «Дэниел Дельгадо», нацарапанное ручкой на обложке.

Я забираю обе книги и иду к гамаку. Похоже, я нашла, что буду читать дальше.