Стеклом по венам течет в кровь (СИ)

Глава Х. Осколки надежды

С того злополучного дня прошло несколько дней Ана, не могла поверить в то, что произошло, не верила, думала, что это страшный сон. Что Роберт этого всего не сказал, не отказался от неё, не отвернулся от неё! Не опозорил, а самое страшное — не промолчал..

Она постоянно сидела в комнате гостиницы, с того дня как отец ее забрал, в ту страшную ночь.

Дом, купленный отцом, почти был готов к их переезду. Туда устанавливали мебель, подготавливали к приезду новых хозяев. Но радости у отца никакой не было, после увиденного и услышанного в тот вечер, от человека, который был единственной надеждой для его дочери просто жить…

Ведь он не раз предупреждал ее не торопиться, не делать необдуманных шагов, дождаться его, она такая наивная и доверчивая. Ее жизнь год за годом разрушается из-за желания видеть во всем хорошее.

Он мог бы уничтожить Роберта в ту же ночь перед всей сворой, которая его поддерживала в том презренном представлении, где он унизил его дочь, уничтожил у всех на глазах, у него на глазах. Если бы не состояние Аны. Он уже подумал, что вернётся во времена ужаса, восьмилетней давности, где он думал, что вокруг закрылись все двери и остался один на один с горем, которым его жизнь оставила.

Наверное, другой человек, покончил бы жизнь самоубийством, спился, в конечном итоге пропал бы. Неизвестно какие силы помогли ему справиться с теми смутными временами, восстановить здоровье дочери и спасти Ану, вытащить из того болота. Видимо, потеря жены отразилась на нем очень серьёзно, раз уж он смог помочь себе и дочерям в те тяжёлые времена.

В тот вечер в глазах Аны он увидел тот ужас, который однажды уже видел, а когда она стала шептать: «Папа, забери меня, папа, забери меня»…. - он считал секунды, чтобы успеть довести ее в гостиницу и позвонить врачу.

С утра отец в телефонном разговоре с Альбертом обсуждал, какую-то важную тему, связанную со свидетелем, он говорил, какими-то зашифрованными словами, чтобы сиделка Аны не поняла ничего. А тему дочери он не стал обсуждать, хотя Альберт уже все знал, так как вся компания заведения была там, а слухи в маленьком городе распространяются со скоростью света. Интонация Альберта также была не менее удрученная.

Рано утром Роберт заехал на работу, обговорил какие-то детали и с Давидом направился к заведению Альберта немного расслабиться, забыться, да и вообще он вёл себя так, что все отлично, как он говорил Давиду, будто груз с плеч. Хотя Давиду не особо верилось в это, с того дня он сам на себя не похож.

Дома было тихо, сестра перестала общаться с братом и тёткой за их отвратительный поступок. Она в лицо им не смотрела, хотя и не возлюбила Ануизначально.

Она просто в ужасе пыталась отвлечься, на что-нибудь, чтобы все забыть, с Лизой она также прекратила общение.

Хотя Ирен залепила пощёчину Лизе за ее слова, она просто в шоке, как сестра может так ненавидеть сестру, в тот момент ей так было жаль Ану, что она готова была задушить голыми руками брата. Она знала, что он планирует расстаться с ней, но не так чудовищно… ​

Только мать больше волновало, состояние сына, ведь он не был раньше таким. Что его подтолкнуло на этот ужасный поступок, как он с этим справится?

Она замечала, что эта девушка, что-то значит для него, он бежал на свидания с ней, советовался, краснел заводя разговор о ней и чувствовала, как он ее описывал, в глубине души хотел бы познакомить с матерью, но обстоятельства изменили все.

Всему виной прошлое тётки, которое она не смогла забыть и решить много лет назад, чтобы сейчас не страдал ее сын.

Такого поступка она больше ожидала от Ирен, но дочь ее удивила. Обстановка в доме была более, чем напряженная и только тётка была на седьмом небе от счастья от проделанной работы и именно состояние племянницы, подтверждало, что состояние дочери ее злейшего врага оставляет желать лучшего.

И крики Ирен в тот вечер: «Как ты смог, ее уничтожить?» не сходили с ее довольных уст, она целыми днями пребывала в приподнятом настроении. Но только мысль о том, что, отец Аны рано или поздно придёт и встанет на пороге приводили ее в ужас.

Но он и не догадывался ни о чем, так как Роберт ей сказал, что его семья заграницей и привёл Ану в свой новый дом. Исаак не подозревал, откуда растут ноги у этой темной истории… и что виновниками является это семейство и его поступки из прошлого.

Ана и не понимала, что он, врет, врет и врет, а она верит, верит, как слепая и тот факт, что не захотел венчаться с ней в последний момент, не остановил ее от этого поспешного поступка, который загубил ее жизнь полностью.

Но Ирена понимала, что с помощью Альберта отец Аны рано или поздно выйдет на след Роберта и поймёт, что к чему, беды не миновать. Было впечатление, что Ирена каждое утро ждет и готовится к приходу отца Исаака. Она уже считала себя победителем, зная, как он любит дочерей, для него такое унижение будет печатью на всю жизнь, он покинет город, не успев обосноваться, она и предположить не могла, какая была настоящая цель его приезда в этот город.

Каждые два дня заказывала, композиции из белых цветов и украшала дом, у неё был праздник. Как-то столкнулась с Ирен в коридоре, но она прошла мимо, сделав вид, что не заметила. Тетка не узнавала племянницу, которая изначально приветствовала план, наказания Аны, а здесь такие перемены.

А тем временем Ана, которая была под действием новых успокоительных препаратов, не заметив ветреную погоду на улице, накинула на своё легонькое платье кофту и побежала искать Роберта, она хотела хотя бы увидеть его, пока сиделка дремала в своей комнате, не подозревая что Ана может уйти, так как врач сказал, что она будет подолгу спать.

Ана вышла на улицу, не зная, куда идти, села в такси доехала до их дома, медленно подошла к порогу дома, увидев на коврике осколки посуды, которая разбилась в тот день и забитую газетами почту поняла, что Роберт не дома и не был там, давно.

Единственное место, где она могла его найти, это было заведение Альберта, на той же машине она поехала к клубу, она вышла немного дальше от входа, чтобы осмотреться, надеясь его увидеть на улице, чтобы поговорить ещё раз, наедине. Действие лекарства усиливалось, ее лицо было бледное, под глазами синяки, а ладони и колени перевязаны, как и в тот день были порезаны осколками, но в этот раз раны были намного глубже. Перед глазами все четверилось.​​

Она заметила группу молодых людей, прямо у входа, они занятно беседовали, но ее даже не беспокоило, что все видели тот позор. Там были и Давид, и Роберт, а неподалёку стояла машина Эрика, но его самого не было видно. Давид стоял напротив Роберта лицом к Ане, когда она начала приближаться, его лицо застыло, он пытался Роберту глазами подмигнуть: «обернись», — но тот только качал головой, не понимая, что делает Давид. Из стоящих там людей, их было семеро, трое точно знали, что это несостоявшаяся жена Роберта. Все удивились увидев ее, приблизительно зная о произошедшем.

Она подбежала к Роберту и обняла его сзади, крепко обхватив широкую спину и закрыла глаза, будто нашла своё. Он удивился, но по прикосновению сразу понял, что это Ана. Растерянно и нервно посмотрел на людей, которые с интересом наблюдали за ними. Все ждали от него каких-то действий, с одной стороны его раздражало ее появление, с другой он хотел повернуться и посмотреть на неё, не видел пару дней.

— Но зачем она пришла? Что хочет услышать? В тот день все так быстро произошло, он не хотел вспоминать и возвращаться.

Роберту скорее всего немного жаль, потому что он понимал, что она действительно приняла его, как родного, все делала для того, чтобы у них все было хорошо, даже когда грубил, прощала, на выходки последних дней, закрывала глаза. Жаль, ему было всего лишь жаль… Но сейчас нечего ей сказать, он в глаза не мог ей смотреть и не хотел.

Не поворачиваясь к ней, схватил грубо за руку и потащил в сторону, чтобы остальные не услышали их разговор. Дело шло к вечеру, понемногу начинало темнеть, ветер только усиливался и запутывал ее красивые волнистые волосы, как раньше…

Ана на него так смотрела, пытаясь найти в его взгляде хоть капельку прежней теплоты, как раньше, а сейчас только холод. Какой там холод, он и не смотрел в её сторону. Он схватил голову рукой, пытался что-нибудь сочинить, чтобы избавиться от неё, не знал с чего начать, она холодными руками взялась за его ладонь, крепко сжала, будто согревалась и смотрела ему глаза, ожидая, что он сейчас скажет, что это ошибка и все объяснит! И конечно она простит, а как иначе. Но первая его фраза, наверное, поставила точку в ее ожиданиях:

— У тебя, что нет гордости? Я же сказал тебе все, ты обвела вокруг пальца меня, со своим папашей и своим жертвенным видом скрывала свою сущность.

Ее глаза наполнились слезами, от его слов руки онемели, губы задрожали.

— О чем ты? Посмотри на меня, я пришла, ты не можешь меня оставить сейчас, ты самый родной человек мой, ты не можешь так со мной, ты обещал, а как же мне дальше жить, что делать мне?!

Он цинично рассмеялся:

— Родной, единственный? Не надо переживать, ты таких родных найдёшь себе ещё много десятков, после меня и неизвестно сколько их было до меня, не расскажешь, а забыл ты же не помнишь? Я тоже так научусь, не помнить то, что мне не нужно? Так вот я не помню, что тебе обещал, и кстати, я ни разу не сказал тебе, «люблю», напомни было такое?

Слезы градом потекли из ее покрасневших, уставших глаз, по бледному лицу, все стало, как в тумане, ещё более запутано, она потеряла дар речи. Ее руки, так ослабели, его ладонь медленно выскользнула из ее рук. Она понимала, что это конец. Повернулась в сторону дороги, сделала два шага вперёд оглянулась, он смотрел на землю и еле произнесла, запинаясь:

— Ты отпустил мою руку, я больше не протяну ее тебе, никогда…

Роберт поднял глаза, посмотрел на неё, она уже отвернулась, понял, что это конец их истории, которая так красиво начиналась. Но ему стало легче.

Она, пошатываясь, сделала ещё несколько шагов, лицо стало ещё бледнее, у неё было ощущение, что сердца нет в груди, там огромная пропасть. Земля уходила из-под ног. Роберт так и стоял неподвижно и глядя, что она еле шла, может подумал, что она притворялась или совесть не позволяла ему двинуться с места, он стоял как дерево, о чем-то думал, как вдруг послышалось ее имя:​

— Ана, Ана остановись! — закричал ей Арон, который выходя из клуба увидел ее, она не слышала его, но он побежал за ней и буквально добежав до неё, ему оставался шаг и она рухнула ему прямо в руки, без сознания. Давид кинулся к ним, испугавшись за нее, cтал растирать ледяные ладони, но Роберт, не мог пошевелиться.

Арон поднял ее на руки, понёс к своей машине, посадил на заднее сиденье и увез. Давид был в шоке от поступка друга, подошёл к нему начал кричать в недоумении:

— Да что с тобой происходит, она тебе настолько чужая, что падает твоих глазах, а ты не идёшь к ней на помощь?

— А ты уверен, что она не притворялась, я такой обморок видел несколько дней назад, а ещё кучу припадков. Посмотри, сразу нашёлся, тот кто ее поддержит, она не вспомнит про меня спустя десять дней.

— Идиот, она белая, как полотно была, руки ледяные, в кого ты превратился?

Давид, покачал головой и ушёл в недоумении. Добавив, что не желает даже рядом находиться. Роберт без настроения поехал домой, когда он вошел в дом сразу почувствовал аромат цветов.

— У кого-то день рождения? — громко спросил он. Из кабинета прибежала тётка, довольная тем, что племянник заметил перемены, в доме.

— Только ты заметил, мой дорогой!

Услышав голоса, мать тоже спустилась к ним, тётка попросила кухарку принести им чай.

— Как прошёл день? — спросила Лия.

Он задумчиво покивал головой, — все хорошо мам! День, прошелся по мне. А где Ирен? Что-то ее не видно!

Мать и тетя переглянулись, тётка добавила, — наверное, пошла к Лизе!

Но тётка и не подозревала, что в тот день произошло между Ирен и Лизой, знал только Роберт.

— К Лизе говоришь? — подозрительно спросил он. — Так, по какому поводу цветы? — Попивая между делом чай спросил Роберт, разлегшись на диване, а мать и тётка сидели напротив за чайным столиком.

— Цветы и без повода праздник, — ответила мать.

— Я, например, всегда любила лилии, — продолжила она.

— Наверное, поэтому ты Лия, — подшучивал сын, — а я люблю розы, — за компанию ответил он. — Роза, королева цветов, женщина должна быть похожа на розу, величественная и дорогая!

— А вот я предпочитаю пионы, для меня прекраснее этих цветов нет, — сказала тётка. Практически во всех вазах стояли белые пионы.

— Да, они прекрасны и невинны, — добавила Лия.

В этот момент из кухни с недовольным лицом вышла Ирен, видимо, услышав их разговор и решила присоединиться, все были рады, что она успокоилась, особенно Лия. Роберт понял по ее вытянутому лицу, что она не с добром пришла и обязательно пройдется по нему. Ирен уселась на стул и начала беседу глядя на цветы:

— Пионы, лилии, конечно же королева роза, моего короля брата, а что же ты выбрал ромашку, раз любишь розы, — усмехнулась Ирен.

Роберт не реагировал.

— Пионы, говоришь тетя? А вот, в кабинете на столе, стоит такая старенькая фоторамка, в ней ещё древнее фотография, почему-то ты окружена не своими любимыми пионами, а белой сиренью. Не расскажешь откуда такая любовь к сирени? Меня душит этот вопрос, не усну, наверное, сегодня?!

Тетка немного напряглась, а Роберт от услышанного названия цветка закатил глаза, видимо что-то вспомнив, поставил чашку с чаем на стол и отодвинул от края, откинул голову на подушку.

Ирена немного собравшись с мыслями решила ответить на вопрос племянницы:

— Сирень, это как начало новой жизни, когда я вдыхала аромат сирени, думала, что у меня все впереди, от нее обманчивое впечатление, она уверяет тебя, что все наладится и будет хорошо, как только ты начинаешь верить, выходишь на следующий день в сад, а цветы ее не осыпались, на смену другим, а просто засохли, сирень не осыпается и не вянет, она засыхает внезапно, за день, глядя на эту сухую ветвь, ты начинаешь забывать ее первоначальный аромат, но стоит снова наступить весне и она снова расцветает и вселяет в тебя эту несбыточную надежду.

Спустя минуту Роберт, не проронив ни слова, вышел из дома, захлопнув дверью. Он направился в свой дом, все молчали никто ничего не понял, у него ничего не спросили.

Куда? Зачем? Все думали о своём! Тётка встала из-за стола и направилась в свой кабинет уселась за кресло, взяла эту фотографию и прижала к сердцу.

Ирен с грустью в глазах, сказала матери, — Роберт никогда не простит себе этого, он проcтрадает всю жизнь, он ещё не понял того, что сделал! Твой сын, перечеркнул себе судьбу! Растоптав человека…

Девушка спокойно поднялась к себе. А мать осталась сидеть одна, в огромной гостиной окружённая пионами, думая о сыне.

Роберт подошёл к двери своего дома, медленно повернул ключ, дверь открылась, он вошёл в этот дом, который стал адом для девушки, которая так запала ему в душу.

В первые месяцы их знакомства он предположить не мог, что она дочь мужчины, который, развёлся с его тётей, после двух лет брака и сбежал с ее матерью, а последствия его предательства, разрушенная судьба его тётки. Странное и как показалось ему, вызывающее поведение Аны cподвигло его на эту унизительную игру, учитывая, что Ана не оставляла ему шансов.

Он только начинал осознавать, что их наказание оказалось суровее предполагаемого, он и правда уничтожил ее, на секунду представив свою сестру на месте Аны, у него начинали неметь руки и ноги. Он не в состоянии был подняться на верхний этаж, с трудом добрался до дивана и рухнул на него.

Везде был беспорядок, разбитая посуда, на полу следы крови и окровавленные кусочки стёкол, печенье, испечённое ей для него, было рассыпано на столе и полу, он сам не знал для чего приехал, все по факту напоминало ему о том дне…

Потихоньку совесть начинала просыпаться и душить его, он даже не в состоянии был подняться в спальню, там до сих пор были ее вещи.

Вдобавок разговор о сирени, тетя так же описывала сирень, как и Ана, когда-то, он уснул сидя, в холодном доме.

Утром его разбудил телефонный звонок, это был отец Лизы, он несколько раз подряд позвонил, но Роберт не хотел с ним говорить. Примерно догадывался, что речь пойдёт о том происшествии с Лизой. Он уже представил перед собой картину, как несчастная Лиза с жертвенным лицом лежит окружённая родными и близкими рассказывает о своей нелегкой судьбе. Она была ему противна!

Роберт взял себя в руки, поднялся, хотя сил не прибавилось за ночь, медленно подошёл к двери, ещё раз осмотрел гостиную, опустил глаза и вышел, он решил больше никогда не возвращаться в этот дом.​

Всю дорогу он вспоминал, как хорошо ему было в тот короткий период, он действительно считал, что у него своя семья, полноценная, она создала такой уют и комфорт, когда он возвращался домой окружала его такой заботой, он чувствовал себя царем. Хотя ее присутствия ему всегда не хватало, она не была навязчивой, но в последние дни, когда приближался день расставания, отчаянно на ней срывался, отталкивал.

Но она его прощала и прощала, эта мысль не давала ему покоя, неужели она и правда его успела полюбить за такой промежуток. Какой дурой надо было быть, чтобы поверить в весь этот бред, который он ей рассказывал.

Ведь она даже не удосужилась поинтересоваться, кто я на самом деле, кто моя семья, даже насмешки и намёки Эрика в ней, не разбудили капли сомнения?

Или все же, все перемешалось в голове, он понимал, что с каждой минутой его жизнь становится ещё более невыносимой, чем время, проведённое с ней.

В первый и второй день он ощущал свободу, лёгкость, наконец все закончится, он заживёт, как раньше, но не вышло, стало ещё хуже и что-то подсказывало ему, что это только начало…

​​