Стеклом по венам течет в кровь (СИ)

Глава ХI. Исповедание

Дни не шли, время словно остановилось… Ананаходилась в подавленном состоянии от пережитого, не поднималась с кровати не ела и не пила, лежала закрыв глаза.

В один из таких дней она встала и умылась, привела себя в порядок, стараясь не огорчить отца, пошла прогуляться, так она сказала отцу, вполне бодрым голосом. Также она попросила Арона ничего рассказывать отцу, о случае с обмороком, чтобы тот не переживал. А отец уже неделю висел с Альбертом на телефоне, обсуждал с встревоженным лицом, что-то важное.

После обеда к Роберту в кабинет постучалась тетя, они вместе поехали в храм по ее предложению. Поехали с водителем, Роберт всю дорогу не проронил ни слова, тётка тоже была не разговорчива, каждый думал о чём-то, глядя в окно.

Когда они вошли в храм, никого не было, только на самом переднем ряду женщина с покрытой головой, а рядом с ней старичок они подумали, что тевместе, сами сели на заднюю скамью. Роберт закрыл глаза, хотел немного освободить голову от тяжёлых мыслей, которые преследовали последнее время.

— О чем ты задумался? Что за настроения у вас с сестрой? — возмутилась тётка. — Все закончилось, я благодарна тебе, после того, что ты сделал, у меня такая лёгкость на сердце, пусть страдает его дочь, а он страдает вдвойне.

— Она хотела здесь обвенчаться… — прошептал он беспечно.

— Какая нелепость, — перебила его тетка. — Единственным человеком, с которым ты хотел связать свою жизнь была Эмилия, как эта наглая девица могла подумать, что ты с ней обвенчаешься?

— А она тоже любила сирень, — сказал задумчиво Роберт, не открывая глаз.

— Ты должен забыть этот период своей жизни, начать все с начала.

— Начать с начала? Тетя? А сколько раз можно начинать с начала? У меня есть бесконечное количество шансов? Сначала люби одну, потом забудь, затем влюби Ану, пусть видит только тебя, замени ей всех, а потом пора бросать…

— Я же не виновата, что она к тебе так привязалась близко за пару месяцев и не хочет отпускать, надеюсь проблем с разводом не будет, вы всего-то в браке прожили, полутора месяца, его можно аннулировать, как ошибку. А что если бы ты прожил с ней два года, потом оставил бы… Скажи спасибо, я не так жестока… Почему ты такой? Не похож сам на себя, ты же сказал, что видимо, девушка оказалась не ангелом, что у неё там с Эриком было, ты узнал? Другой бы придушил такую жену, хорошо, что ты не успел к ней привязаться и все закончилось без происшествий.

В этот момент женщина, сидящая впереди, поднялась, сделала несколько осторожных шагов к выходу, а потом выбежала из храма. И спустилась по лестнице, уронив платок.

— Что за невоспитанность, — прошептала тётка. — А на счёт ее отца, не переживай, он не посмеет сунуться к тебе, он не в том положении, утерял свой авторитет в этом городе, когда пропала его жена. Даже мать и сестра не поддержали его, и дочерей не приняли, хотя он хотел их оставить здесь, когда убегал в другую страну.

— Тетя прекрати, я не могу больше это слушать! Ты предлагаешь все забыть, но сама продолжаешь. Мне неинтересно, кто она, ее папа и все остальные. Она мне врала! Самое важное это! Хорошо, что ты вовремя поняла из чьей она семьи. Только по одной фамилии, у тебя будто глаза на затылке, — недовольно выкрикнул он.

— Вот именно, племянник, гордость моя, ты мне как сын, которого у меня нет. Ты понял мою боль, не каждая женщина может, так преданно любить одного человека, как я. Эта девушка быстро тебя забудет. Все равно, ты бы с ней не остался, вряд ли после, той безумной любви к Эмилии, ты смог бы переключиться на такую, без искры девушку. Вы сами твердили с сестрой, что она как погасший огонь, да и к тому же, дыма без огня не бывает, если о ней говорят, значит что-то она скрывает и правда, ты сам говорил, что не веришь уже ее рассказам. Похожим на бредни пьяного…

Роберт далее ничего не отвечал ей. Они просидели там прилично долго, когда они вышли из храма, шофер подозрительно поглядывал на Роберта, но ничего не сказал ему. Когда они высадили тётку возле дома и поехали дальше в офис, Роберт начал расспрашивать шофёра, — что случилось?

— Не знаю, как вам сказать, но думаю, что хуже будет если не расскажу. Когда вы зашли в храм минут через пять, оттуда выбежала девушка, с испуганным лицом, растерянная металась из стороны в сторону, будто не знала куда идти, вся бледная и измученная, я сначала не узнал ее. Но потом вспомнил, я ее видел пару раз напротив клуба, вы с ней встречались, по-моему, та с волнистыми волосами. С именем красивым.

Лицо Роберта вытянулось от удивления:

— Кто? Ты уверен? — его от волнения бросило в жар, лицо начало гореть огнём.

Он попросил остановить машину и переспросил его ещё несколько раз, понял, что она все слышала, все знает, но он не может понять, что именно она могла услышать, про отца, про тётю, а ещё больше его взволновало состояние, о котором говорил шофер. Почему он не заметил! Как он не заметил. Роберт явно был взволнован тем, что услышал, его не устраивал такой исход, он сел в машину и поехал домой. ​​

А тем временем Ана бежала вдоль сквера, без передышки, несколько раз споткнулась, упала, разодрала не зажившие колени, они снова начали кровоточить, она бежала так быстро, что потеряла одну сандалию, бежала так быстро, пытаясь забыть, что услышала.

Не хотела верить, что все, что она считала своими счастливыми мгновениями жизни с человеком, которого она встретила, который оберегал ее, просто играл с ней в «весёлую жизнь», и все его оправдания, про венчание…

Получается есть женщина, которую он любит, возможно он пытался забыть любовь свою, проводя время с ней, он говорил, что нет родных, кроме сестры. Но как же Лиза не предупредила ни о чем, да об их браке узнали все только через время, неужели, все знали, но обманывали? Выходит, он с ней просто душу отводил…

Она забежала в какой-то парк, где располагалась уличная кофейня, там было много народу и очень громко играла музыка, ей стало нехорошо, она остановилась. Все вокруг начало кружиться и сжиматься, у неё в голове появились, какие-то голоса и звуки, она обхватила голову обеими руками, закрыла глаза, чтобы сосредоточится. Но прохожие задевали ее, это раздражало, она не могла собраться, головокружение усилилось, все перед глазами cтало расплываться и она уже не различала, кто где…

Прохожие стали замечать, что ей плохо и начали собираться вокруг неё, задавая миллион раз вопрос:

— Девушка вам плохо, девушка? Девушка……. - только доходило до неё, толпа стала постепенно смыкаться, ей не хватало воздуха, она сделала пару шагов назад и упала на землю, cкрестив ладони на коленях, думала это конец, она уже не вернётся домой. Глаза стали закатываться..

Все кричали что-то, спрашивали, прошло ещё несколько секунд, толпу растолкала, какая-то незнакомая женщина, подбежала присела к ней, открыла бутылку с водой плеснула в лицо, начала хлопать ее по щекам и громко, но сдержанно кричать:

— Открой глаза, слышишь, открой..

Ана постепенно начала приходить в себя, женщина помогла ей приподняться, вывела из толпы отвела к скамье в парке, помогла сесть.

Когда сознание немного начало возвращаться к ней, она повернула голову к женщине хотела отблагодарить, но не было сил.

Перед ней была, ухоженная, зрелая женщина, очень вежливая.

Ана только медленно закрыла глаза в знак благодарности, женщина тем временем растирала ее ледяные перебинтованные руки, и убирала с лица влажные волосы.

— Девушка вы больны? Позвонить вашим родственникам, у вас кто-то есть?

— Только папа, — тихо ответила вполголоса она.

Перед ними располагался красивый, живописный ручей, вода по нему спускалась очень медленно, потому-то дно было бугристым, вода текла не плавно по течению, а делая усилие по бугоркам. Ана и эта женщина наблюдали за ним, пока ей не стало легче.

— Девушка, вам полегче? Проводить вас до машины? Как ты оказалась здесь? — уточняла женщина.

Как только она пыталась, произнести слово, у неё дрожали губы, ее карие глаза становились ещё мрачнее, наполнились печалью, в ней было столько боли, слезы не переставая, стекали вниз по отёкшему лицу.

Женщина понимала, что с ней произошло нечтонехорошее, но не знала, как помочь и поддержать ее, не знала, как облегчить ее страдания.

— Как можно в таком молодом возрасте иметь такие пустые от боли глаза? Девушка поговорите со мной, мы не знакомы и никогда не увидимся, вы можете рассказать мне вам станет легче.

Cделав ещё несколько глубоких вдохов, Анаохрипшим, дрожащим голосом произнесла, запинаясь на каждом слоге:

— Видите воду…. которая стекает по фонтану вниз, делая круг поднимается, снова и снова делает попытку, спускается по этим бугоркам разлетаясь в маленькие брызги… потом, собираясь в одну каплю опускается в большой ручей и бежит вниз с такой скоростью, будто впереди ее ждёт океан, что-то такое… что она до этого не видела, но она стекает и попадает в бассейн и опять поднимается наверх, так и не поняв ничего…. Так и моя жизнь проходит, каждый раз, когда я пытаюсь встать и пойти на встречу к солнцу и теплу, солнце манит меня своим тёплом, но как только я прикасаюсь к нему, оно обжигает меня до самой глубины души, не оставляя шанса. Таких попыток я делала несколько, и как этот ручей обманывалась, каждый раз и возвращалась к началу…

Женщина внимательно ее слушала, но ничего не поняла толком, поняла лишь, что, что-то нехорошее произошло в жизни этой девушки, она очевидно потеряла надежду.

В это время зазвонил телефон Аны, она поднесла телефон к уху и сквозь слезы произнесла:

— Папа, я еду к тебе, не переживай, все хорошо, — глотая слезы и задерживая дыхание она прошептала, не хотела говорить ему, ей было стыдно и обидно, что ее обманули, предали, использовали в какой-то игре…

Ведь отец предупреждал ее, немного подождать, а потом так рад был, что у неё все сложилось, это добило бы его. Учитывая здоровье сестры, она старалась не привлекать к себе всего внимания, хотя ее положение было куда серьёзнее.

И ей всегда с трудом удавалось понять, почему отец более трепетно и внимательно относиться к ней, нежели к сестре. Она повернулась к этой женщине сжала ее руку и сказала:

— Спасибо, что не оставили, но… я хочу сказать, если у вас есть дочь, пусть никогда не верит человеку больше, чем себе, пусть не тонет в нем и не забывает себя, потому что настанет час, когда придётся проснуться и остаться с огромной дырой в груди, когда ты ставишь руку на грудь, чтобы услышать его стук, а в ответ тишина. И ждёшь скорее утра, которое помогает тебе, как-то дышать, потому что ночью время останавливается…. — женщина поджала губы сдерживая эмоции.

Ана встала и направилась в сторону дороги, села на такси и уехала в одном сандалии. Второй, видимо, потеряла, когда бежала, подумала она, но заметила только.

Женщина просидела там ещё около пару минут, думала о словах этой девушки, потом и она уехала.

В половине шестого вечера, все уже были дома, собирались ужинать, Ирен тоже сидела за столом.

Роберт не знал, что и думать у него в голове были мысли о том, что Ана успела услышать? Тётка что-то обсуждала с их матерью, которая тоже недавно вернулась с прогулки. Ирен недовольно, водила ложкой по тарелке, раздражая остальных сидящих. Когда терпение тётки лопнуло, она все-таки не сдержалась и выкрикнула:

— Тебе нехорошо? Иди полежи, не передавай нам своё плохое настроение, Роберт не обращал на них внимания.

— Нет ли известий о той девушке, — спрсила Лия у сына. В ответ он лишь покачал головой..

— А, что может быть, — вмешалась тут же тетя. — Девушка спуталась со всеми парнями клуба, а в конце вцепилась в моего единственного орла, хотела такого парня окрутить, мы думали мы ее наказываем, она ещё той чертовкой оказалась.

Их и без того напряжённый ужин нарушил звонок в дверь почему-то тётка резко вскочила, неизвестно, что у неё было на уме и кого она ожидала, то есть боялась встретить на пороге.

Это была Лиза, она была пьяна и не в себе, влетела, в гостиную с криками и претензиями, обращенными к Роберту:

— Прошло столько дней, и ты не пришёл к нам домой, просить у меня прощения? Роберт! Я к тебе обращаюсь. Даже на звонки моего папы не отвечаешь..

Он как сидел спиной, вертя в руках приборы, так и не пошевелился, даже не обернулся.

— Я промолчала, ничего не рассказала нашим о том, что ты спутался с моей сестрой, так как Ирен мне сказала, что это увлечение, потом оказалось, что вы свили гнездо и жили вместе целый месяц и даже расписались, хотя кольцо обещал ты мне. А потом, после того как вышвырнул ее с позором и так поступил со мной, не хочешь извиниться, Роберт посмотри на меня! — закричала она. ​

— Лиза, девочка, успокойся для начала, — пошла навстречу к ней Ирена, которую заинтересовали слова Лизы, брат и сестра не рассказывали в подробностях. И что именно произошло в тот вечер и как именно с позором ушла Ана, про отца тоже Ирена не знала, ей стало до боли интересно. Наконец кто-то расскажет все подробности. Так как Яков перестал общаться с ними, после предательства Роберта.

Ирен повернула взор в сторону Роберта, он посмотрел ей в глаза, переполненные стыдом, лицо было красным, за столом была гробовая тишина. Он держался из последних сил, чтобы не встать, за волосы оттаскать Лизу и выбросить на улицу, как в тот вечер. Ирен понимала, что спустя время, брат начал чувствовать какую-то вину, но ей не было его жаль. А Лиза, как испорченная пластинка повторяла:

— Я говорила, я говорила, что она, как мать, не верили мне, ну что понял, когда попал в ее сеть. Яговорила держитесь подальше от неё, она затащила тебя под венец за три месяца, окрутила, не зря ты запомнил ее: «уууух, черные глаза», я всем расскажупока ты не извинишься, все узнают на ком женился правильный, принципиальный Роберт, для которого принципы важнее жизни.

— На ком же? — с интересом спрашивала Ирена, с иронией в голосе.

— Я скажу, слышишь? Иди моли прощения, я скажу все, что слышала, ещё раз скажу, как там, при всех! И мой папа…

Роберт швырнул приборы в стену, резко встал с места, подошёл к ней, грубо схватил за шею, его мать вскочила, испугавшись, а Ирен была бы рада и более худшему исходу, но зная брата сидела неподвижно.

Роберт ещё раз сказал громко:

— Как вы меня достали со своими папашами! Говори, скажи, что хочешь сказать! Ты, ничего не изменишь, она уже вошла в мою жизнь, раньше тебя и была там дольше всех, чтобы ты не сказала, ты не изменишь ничего, так что закрой свой рот и исчезни из моего дома!

Оттолкнул ее и начал подниматься по лестнице, как вдруг сквозь смех Лиза начала повторять его слова, которые он говорил Ане, в тот злополучный вечер, когда был пьян, как никогда и скорее не осознавая, что делал, но это никак его не умаляло его поступок: — «Я тебя ни на минуту не могу оставить с посторонними, ты всех привлекаешь, как ты это делаешь? Что-то обещаешь им, во время беседы смотрят на тебя», — начала, громко смеяться и цинично продолжила Лиза: — «Говорила мне, единственный мой, а кто был до меня не хочешь рассказать или я на идиота похож? А дальше, что мне сказать про Эрика, ни одна девушка не уступала ему, и ты не уступила ему, не верю! Ты лжива с ног до головы, теперь и Арон, друг твой, сын Альберта, тогда зачем тебе я?»

— Заткнись! — не выдержала Ирен. — Ты что не поняла? Ты подписала себе приговор, когда это все произнесла там!

От услышанного матери Роберта стало не по себе:

— Что здесь вообще происходит, как так? Роберт, как ты мог себе такое позволить, зачем ты это сказал при Лизе, при всех, что вы за люди!

Глаза Ирен заблестели, она понимала, как бы, то ни было связано с Аной, поступок Роберта и до момента появления отца и после, был, не простителен и она понимала его состояние, он был в замешательстве!

Хоть и Ирена обрадовалась услышанному, но состояние племянника взволновало больше, чем истерики Лизы, она попросила ее взять себя в руки и поехать домой!

Та, держась за стенку, еле вышла из дому, села на такси, которое ей вызвали и уехала. Когда Лиза ушла, Ирена позвала Роберта и потребовала рассказать, как все было на самом деле. Роберт заявил, что ему нечего добавить.

Лия не выдержала и в ярости обратилась к тётке с недовольством:

— Что, хоть сейчас ты горда собой?

Ирен встревожено произнесла, — отчего же ей не быть гордой, Роберт поставил на колени, перед ее врагом, его дочь, назвал как бы вежливее сказать, «дешёвкой» и посоветовал воспитывать лучше, при всех друзьях, знакомых и недоумков нашего района.

Я лучше бы умерла на месте этой несчастной, не знаю сколько у неё было грехов до нас или после нас, но то, что ей довелось пережить, думаю, смыло все ее грехи начисто, — сделала паузу Ирен, — если бы не ты, тетя, Роберт сам бы в ней разочаровался, со временем, но то, что произошло в тот день, он не забудет, ни-ког-да! А чтобы ты понимала и ощущала, чувства этой девушки на себе, представь сидишь на коленях посреди гостиной. В твоих коленях и ладонях осколки стекла, от перевёрнутой тобой посуды, ноги обожжены горячим кофе, ты сидишь и ни один человек не протянул тебе руку. Все смеются и осуждают тебя. Все судьи. А человек, от которого ты этого ждала больше всего, считал секунды, чтобы ты ушла и освободила его от своего присутствия. Вместо того, чтобы укрыть, спрятать, защитить. И в конце концов перед тобой открылась дверь и вошёл твой отец. Представь весь стыд, который она пережила, единственное, что она смогла выговорить: «Папа, забери меня!» Хорошо, что у меня нет папы, — закончила Ирен.

— Позор тебе! — прошептала мать. И убежала на кухню, закрыв заплаканное лицо руками.

Ирен ждала от него каких-либо объяснений, как он мог позволить ситуации до этого дойти, все вышло из-под контроля.

— Ты ел еду, которую она готовила, для тебя идиота, ладно, как женщину ты ее не любил, но как так можно поступить с человеком, — сказала сестра и ушла свою комнату.

Ирена подошла, похлопала его по плечу, — так отец ее, все-таки был там…

Затем неспешно и она удалилась в свою комнату, а Роберт неподвижно сидел на подлокотнике дивана в гостиной, скрестив пальцы.

Внутри все сжалось. Ирен напомнила ему на трезвую голову все подробности того вечера, что он непростительно себя вёл с ней. Толкнул на кухне, она обожгла себе пальцы о горячий противень, вспомнил все… Вспомнил, что заставил идти переодеваться, потому что приревновал к друзьям, она терпела и молчала, потому что у него был день рождения. Это просто смешно… Позже отругал в комнате, за то, что его друг зашёл на кухню, когда она была одна. Просто зашел..

Роберт был пьян, он должен был поругаться и расстаться с ней, но сказал больше, чем нужно. А самое страшное, что все услышала Лиза и рассказала всем. Ком застрял у него в горле. Он с трудом дышал.

Все было как наяву, каждое воспоминание разрезало его изнутри, будто по венам его течёт не кровь, а острые лезвия. Да! Это было низко, хоть и она была нечестна, делая вид невинной, влюбленной девушки.

Один вопрос его мучил больше всех, он специально переменился, охладел к ней после отъезда, почему она терпела и не ушла, все было рассчитано на то, чтобы она устала от его отношения и ушла. Но и его вина была отчасти, он кричал срывался, уходил, но возвращался, и опять по новой, до того вечера, когда все случилось, как случилось… Он просидел там, час, пытаясь склеить все воспоминания и рассказ Ирен и приходил в ужас, каждый раз представляя, что она пережила.

Ему было все равно на ее отца, он его не знал, но ее он знал, по крайней мере знал, что она показывала. И сразу вспоминал обмороки и приступы удушья.

— А может она больна была и правда, а я перестал верить, но таблетки она же принимала, — рассуждал Роберт. Полностью погруженный в эти мысли, он направился в свою комнату, упал на кровать и уснул прямо в одежде.

Позднее дверь комнаты приоткрылась, вошла его мать думая, что он спит, накрывая одеялом, прошептала, — всю свою жизнь я боялась одного, чтобы ты и твой брат не стали, как ваш отец, безответственными, если твой отец оставил меня и вас, то какое тебе дело до чужой девушки и что, что последним твоего отца видели с матерью этой девушки, но я не считаю ее своим врагом, а ты чью-то судьбу разрушил, — она постояла еще немного в дверях и ушла. А Роберт, как оказалось не спал…

Прошло две или три недели. Роберт немного начал приходить в себя, ее не видел почти месяц. Хоть и тётка говорила ему, что Ана ещё придёт, просить принять ее назад. Ее не было. Последние пять дней она ему снилась, он просыпался в холодном поту. Он решил позвонить Давиду с поникшим голосом, спросил, куда тот пропал?

Давид сказал, что решил его оставить немного в покое, чтобы тот пришёл в себя, подумал о своём проступке. Во время беседы Давид заметил, что состояние друга не стало лучше, хотя он пытался показать, что все практически забыл. В конце беседы, после небольшой паузы Роберт спросил:

— А ты не знаешь, ничего о ней, не слышал? Они уехали? Я думал, что она ещё придёт поговорить, не могу забыть, как в тот день она с мольбой смотрела на меня, ожидала услышать, то, что я не собирался говорить, хотя прекрасно понимал. Мне кажется, я, что-то ей не договорил.

— Да? А я думал ты сказал больше, чем можно представить. А ты бы пришел..? Ты сказал ей, даже больше, чем достаточно, даже не сожалея. Как можно было так поступить, я как мужчина понимаю тебя, но она тебе не была интересна, как ты говорил, тогда зачем было унижать, можно было просто развестись, не знаю какие у вас там семейные проблемы, но ты мой друг и я должен тебе сказать, это было жестоко. Ты ее растоптал, при всех, присутствующие там люди не лучше ее, поверь.! Зачем она вообще, появилась на следующий день? — усмехнулся Давид. Кстати, думаю, это был твой последний шанс, ты его упустил.

— Мне она безразлична, все по-прежнему, просто я хочу знать, все ли в порядке?

— Человек, который говорит о женщине «она», по факту не может быть к ней безразличен, — прошептал друг.

— Ты сейчас меня добить хочешь? — вздохнул Роберт и повесил трубку. Отвернулся на бок и уснул. Он спал до обеда в последнее время, то ли пытался забыться, то ли уставал на работе, но из домашних ни с кем не говорил. Пытался избегать каких-то личных тем.

Вечером следующего дня он вернулся, домой не в настроении, не поужинав поднялся к себе в комнату, так ещё несколько дней подряд. Мать начала паниковать из-за такого поведения сына. Ее волновало, что он не говорит, держит в себе все, да поступок был не из лучших, но он не пытался ничего изменить.

Ирен говорила матери, что не его надо жалеть, он — подлец. Несколько дней, он перестал ходить на работу, а потом перестал вовсе выходить из комнаты. Заперся в комнате, лежал, без каких-либо эмоций смотрел в потолок, на звонки он также не отвечал.

Ана погрузилась в глубочайшую депрессию, не могла привыкнуть к той мысли, что его нет рядом. А он ей заменял всех.

С отцом они ждали возвращения сестры, она должна была приехать через два дня. Ана пыталась показаться отцу веселой, но отказывалась обсуждать что-то, а отец не хотел ее тревожить, так как врач не разрешил давить на неё. Она надеялась, что с приездом сестры, ей станет легче. Они займутся чём-нибудь, также ее волновало состояние отца, он был настороженный, каждый раз, когда она спрашивала у него, все ли в порядке, после разговора с Альбертом, отец, глубоко выдыхая подходил к дочери, и нежно гладил по голове, говоря:

— Папа рядом, все будет хорошо!

Роберт продолжал закрываться в комнате и игнорировать звонки. В один из таких дней, лежал в своей привычной позе, смотрел в потолок, вспоминал образ, лицо, глаза, ни одной фотографии у него не осталось, только одна в день их свадьбы, она осталась в их доме, а другую он подарил ей, самую первую, напротив храма.

Вдруг непонятно по какой причине, он вспомнил о шрамах на ее спине и животе, пару раз спрашивал прежде, она улыбалась ему, как-то сменяла тему, у неё это получалось лучше всего. Она начинала обнимать его, прикасаясь лицом к его шее. Но почему он так и не спросил ещё раз про эти шрамы, может она попала в аварию, поэтому проблемы со здоровьем? Почему он не интересовался ее прошлым, тогда это было не столь важно по его мнению. Просто было здесь и сейчас. Холодок пробежал по спине. Он думал, все впереди, а уже сейчас все в прошлом. Один миг и все, многое было недосказано..

Он так и не рассказал тёте, про историю в храме, что она скорее всего услышала. И рано или поздно отец постучит в их дверь.

Порой Роберт пытался уснуть не для того, чтобы забыться, а просто увидеть, хотел ещё разок увидеть ее во сне. Снова начал звонить телефон, он лежал рядом с ним на кровати, это был снова Давид раз пять, потом из офиса, он брал телефон смотрел на экран и откладывал в сторону. Затем снова Давид и снова, он взял телефон, хотел уже ответить на звонок и послать Давида, но не поверил своим глазам, он полусонными глазами увидел знакомый номер, который не определился, так как он удалил его, он протер глаза, выпрямился, присел, поднёс телефон к уху и услышал бархатный, низкий голос:

— Роберт… удели минут десять для меня сегодня в течении дня, я хочу сказать кое-что важное, не сочти за честь, больше десяти минут не отниму. Роберт… — переспросила Ана.

Он не мог ничего ответить, голос его поник.

— Да… напиши место и время, — сказал он в ответ.

— Да… — и пошли гудки, она отключила.

Отец долго убеждал Ану не звонить, когда она убедительно сказала, что так решила, он не стал спорить.

В эти дни, что-то важное происходило в делах отца, он сам был на себя не похож, будто решался вопрос жизни и смерти. Их долгожданный дом был готов, она его прежде не видела, отец предложил переехать, но Ана решила дождаться сестру.

А с утра позвонил Альберт и сказал, юрист узнал, что проблемы по бизнесу создавала какая-то фирма, владелец был мужчина, который недавно умер, а исполняет обязанности какая-то женщина с племянником, влиятельная семья, данных никаких не нашёл кроме адреса дома, не хотел ругаться, а планировал мирно поговорить и решить вопросы.

Сам Альберт был в отъезде, по поручению отца Аны, остальными вопросами занимался юрист, поэтому и не понял сразу, что эта женщина тетя Роберта, Ирена. Так как Альберт не хорошо знал Роберта и не интересовался, даже не догадывался кто он, а фамилия Якир принадлежала матери Роберта. ААльберт хорошо был знаком с семьёй Давида.

Где-то в два часа дня Ана написала ему сообщение: «15:00, кафе «Песочные часы». Роберт смотрел на экран телефона с момента, как она сказала, что напишет. Он сразу оделся, надушился, сел в машину и поехал на встречу, по дороге попал в небольшое ДТП и немного задержался, минут на двадцать.

Когда он вошёл, Ана сидела за барной стойкой, перед ней стоял стакан вишневого сока, она трубочкой помешивала его, но не пила. Ее красивые волосы, стали ещё длиннее, она была в голубых потертых джинсах белоснежной майке, в спортивной обуви белого цвета. Вроде хорошо и свежо выглядела, подумал он, когда она повернулась, он увидел, что лицо у неё по-прежнему бледное и поникшее, а аккуратные скулы заострились.

Прошло около месяца с небольшим после их расставания, он застыл, даже не смог поздороваться, она отошла от стойки бармена, и подсела за столик, который забронировала для них, он сел напротив, всматриваясь в ее глаза и пытаясь понять, что она хочет, до того как она заговорит, тем временем подошёл официант, он заказал кофе, не отвлекаясь от нее, а она попросила воду. Не дождавшись пока она начнёт, спросил:

— О чем ты хотела поговорить?

Ана старалась избегать его прямого взгляда, который уже не принадлежал ей, уже привыкла, что он пытался настроение уловить по ее глазам. В этот раз она ему не позволила, после небольшой паузы она ответила сквозь стиснутые губы:

— Роберт…, я… не хочу сегодня обсуждать причины твоего решения, я хочу все забыть, я буду говорить один раз, последний, дослушай, прошу… и не перебивай..

Он с интересом раскрыл свои холодные, голубые глаза, не понимая, чего она хочет, на секунду подумал, что она пытается увести разговор к перемирию, но ту которую он знал, так бы не поступила. Или прогнозы тёти сбываются…

— Я думаю, что это наша последняя встреча, хочу сказать тебе только, — подняв глаза сказала ему дрожащим голосом, — прости… Прости, за то, что встретилась тебе. Прости, что именно ты запал мне в душу. Прости, что старалась удержать тебя, когда ты не хотел оставаться… Прости… что всегда прощала. Прости, что знала, что не любил, но продолжала верить, что твоя улыбка, это знак, я во всем искала знаки, — продолжал ломаться ее голос, — для меня ты был, как солнце, а я крутилась и тянулась к тебе поближе, чтобы ты отогрел меня, а ты…, - он хотел что-то сказать она приподняла руку дав понять ему, чтобы он не перебивал.

— Прости… ещё за то, что вынужден был терпеть, я тебе каждый день говорила «люблю», я раньше думала, что это слово нелегко произносить, но когда узнала тебя, «люблю» для меня значило, видеть тебя или когда тебя нет, вспоминая, радоваться тебе. Прости… что я тебе стала в тягость до такой степени, что ты вынужден расстаться со мной так…

Роберт начал делать паузу на каждом выдохе.

— Прости, что забыла о гордости, когда узнала тебя. Даже имя Роберт, стало для меня особенным… Я надеюсь, что обряд венчания ты пройдёшь с любимой женщиной, а не той, с которой задыхаешься, которая не для Храма Божьего, прикосновения, которой тебе противны до боли… — и медленно протянула папку с документами.

— Это… — сказала она, положив папку на стол. Он потянул папку к себе и открыл, пытался прочитать, но буквы плыли перед глазами, он поднял глаза и произнёс, — это?

— Да, документы на развод, чтобы закончить все, нужна твоя и моя подпись, папин адвокат остальное решит, и она в надежде, что он сейчас подпишет документ о расторжении брака. Повернулась к окну, он растерянный посмотрел на неё, но не узнавал, ему стало ещё хуже и обиднее, тогда он сказал, — мне нужно отдать на проверку моему адвокату, на днях дам тебе ответ.

— Моя подпись уже стоит, — тихо, но уверенно продолжила она.

— Ты уходишь? — взволновано спросил он.

— Я, давно ушла, — разочарованными глазами, взглянув на него сказала она. И вышла из кафе, на улице было такое солнце, жгучее и яркое, она дошла до перехода, он из окна наблюдал за ней, солнечные лучи освещали ее белое лицо..

Он поднялся и направился к выходу, его окрикнула официантка, — мужчина, одну секунду это рюкзак той девушки, передайте, она забыла. Робертузнал ее рюкзак. Схватил его и направился к машине, на переходе ее уже не было. Сел в машину только он собирался отъехать, зазвонил телефон, это была мать:

— Да, говори мам.

— Где ты, сынок?

— В машине, собираюсь домой, просто… — сделал паузу Роберт.

— Говори, — сделав паузу продолжила мать, — скажи мне, я знаю, что хочешь поговорить?

— Мама, — cказал он на выдохе, — я так не могу больше…… почему ты меня не остановила, я виделся с ней. Она… просила прощения, у меня, понимаешь, что это значит, понимаешь?! — громко сказал он, выкинул телефон. Завёл машину на всю скорость, проехав метров двести на светофоре резко затормозил на красный.

Ее рюкзак был на соседнем сиденье, он перевернулся, Роберт поднял его, боковой кармашек бы закрыт наполовину и оттуда выпали какие-то мелочи.

Он отъехал к обочине, несколько минут подумав, решился и открыл кармашек рюкзака, там были пластинки и пузырьки от лекарств, ключи, записные книжки. Роберт открыл один из блокнотов, пролистал из него высыпались высушенные лепестки различных цветов, листьев и трав, еще какой-то свёрток, прямо ему на колени, когда поднял его, понял, что это, его состояние стало хуже, чем было.

Тучи сгустились над головой, это было фото, напротив храма, где он обнял её и тайно сфотографировал, а потом она его уговаривала три дня взамен на обед, чтобы он подарил ей. Оно было свернуто пополам, разделяя их лица, своё лицо она подвернула назад, он попытался распрямить фото, оно было изогнуто так, что линия сгиба уже приняла форму и не выпрямлялась, сзади он заметил надпись, прямо за его лицом было написано, — «мой солнечный человек».

Эмоции душили его, он не знал, то ли кричать, то ли плакать, завёл машину и направился домой. Не успел проехать пары километров, Ана позвонила, и сказала, что ждёт его в том же кафе, чтобы он вернул рюкзак, с какой же скоростью он ехал в кафе, через пять минут он сидел перед ней, положил рюкзак рядом с ней, она сразу открыла кармашек достала лекарство и сразу выпила три таблетки.

— Это те витамины? — подозрительно спросил он.

— Да! — cказала она и случайно задела рюкзак, он упал на пол и все содержимое рассыпалось, а также стеклянный пузырёк от лекарств, разбился, они разлетелись по всему полу заведения, они одновременно опустились собирать вещи.

Первое, что попалось ей под руку их фото, она не подняв глаза, но заметив, что он увидел фото убрала его в сумку, среди вещей был его подарок, кулон, она медленно его подняла, с большим трудом, подвинула в его строну, — забери его, это уже не к чему, — резко поднялась, развернулась и вышла из кафе, грустное прощание сменилось за мгновение на гнев, когда он увидел, как Ану встречает Арон.

Так весело подошёл к ней, хотел бы обнять, но она снова незаметно отодвинулась, дав понять Арону, чтобы он держался на дистанции.

Они, прогуливаясь, направились куда-то о чём-то беседуя. Какая тяжесть стала душить его, ведь он теперь никто, не смеет ничего требовать. Роберт вышел вслед за ней, сел в машину и направился домой, он был так вымотан, мечтал упасть на кровать и уснуть на год.

Когда он вошёл в дом, женщины были в сборе, тётка сообщила ему радостную новость. Что брат возвращается, но его ничего не радовало. Он сделал вид, что не слышит.

— Где ты был? — удивленная его сдержанной реакции, уточнила она..

— А что? Мама Лия не доложила, — раздраженно, ответил он.

— Я ходил к вашей невестке, по приказу явился в кафе, но опоздал.

— Да ты пьян?! — сказала мать.

— Чего она хотела, повисла на шею? — недовольно спросила тетя.

— К сожалению, Ирена Михайловна, я бы хотел и дальше радовать, и подтверждать твои ожидания, но ты ошибаешься, мисс правосудие, она вернула кулон, дешевый, как и она, а также дала документы на развод, а ещё миссис Ирен, — обратился он к сестре, которая его впритык не замечала, она извинилась, за то, что я с ней так поступил, — и рассмеялся сквозь слезы, которые едва ли сдерживал от обиды, ему было этого не понять.

— В общем дорогие мои, женщины, любящие и любимые, она нас всех победила! Сделала! Оу, тётушка смотри на камень, — протянув ей камень продолжил племянник. — Представь, когда я дарил этот камень думал, что она дочь какого-то бомжа, но она его приняла будто это драгоценность, кстати будет тебе известно любимый камень Аны, прошу внимания, любимый, как и твой — изумруд! Так вот! Она дешёвый камень приняла, так радостно, будто это самый редкий камень, наверное, потому что он был от меня. Лиза, выбирала «размер» камня и все ей казались обычными, долго думала, да без камня осталась, к моему спасению. Изумруд, как говорила она, камень изобилия, который дарит надёжность, он такой яркий и насыщенный, что оставляет ощущение защищенности, представляешь она думает также, как и ты, ну что у тебя достойный враг? Ты можешь идти спать, а то поздно, морщинки появятся и когда ты увидишь отца Аны, своего врага! Не сможешь впечатлить его, как хотела! — иронизировал от обиды Роберт.

— Иди проспись! — недовольно твердила она. — Пока не сказал ещё больше, чем дозволено.

Роберт с заразительным смехом продолжил:

— Больше, чем дозволено? А что, у нас появились границы? Да куда ещё… А знаешь почему, я купил этот камень ей? Нет, он был не дешёвый, это редкая порода, как и она оказалась. Гиацинт, такой же мутный, как и ее цвет глаз, сквозь них не проходит луч солнца, не поверишь, тетя, они такие тёмные…. У нее такие темные глаза, крупные, я не мог подолгу смотреть в них, а сейчас и не имею права…

На этой фразе, Ирена, взволнованно встала, тревожно осмотрелась и пошла в кабинет.

Все удивились, а подвыпивший Роберт добавил, — Мисс правосудие устала, — и покачиваясь пошёл к себе, держа кулон в руке, крепко сжав.

Наконец, отец Аны нашёл время, поехать по адресу, который передал ему юрист и хотел лично познакомиться с людьми, которые мешали ему устроиться на новом месте. Ана поехала с ним, после этого, они должны были заехать в аэропорт за сестрой, которая ужа возвращалась с Альбертом. Погода была теплая, приятная, ничего не предвещало такого горького исхода начала такого прекрасного дня.

Они подъехали к выезду из города, там находился особняк, изначально ему не показался знаком это дом, за годы значительно был изменён и стал намного больше. Ана осталась в машине. Отец вошёл во двор.

Ворота были не заперты, за пару минут до этого, видимо, кто-то отъехал из дома. Чем больше он приближался к дому, тем больше воспоминаний всплывало у него в голове.

Наконец, когда он вошёл в белоснежную гостиную, обставленную цветами. Исаак вспомнил этот дом и его владельцев. В гостиной у одной из колонн стояла спиной Ирена и поправляла цветы в вазе.

— Так это ты? — cпросил своим низким, охрипшим голосом отец Аны.

Ирена не поверила своим ушам, она как во сне повернула голову, никак не ожидая такого внезапного появления, человека, которого она не видела около десяти лет и с которым рассталась больше двадцати лет назад.

— Что тебе не даёт покоя? Почему ты такая? — начал повышать он голос.

Она подумала, что он догадался о Роберте. И просто гордо улыбалась.

В это время Ана заметила телефон отца, который забыл на сиденье, он звонил без остановки. Она решила отнести его, вышла из машины и направилась к дому.

Разговор Исаака и Ирены перешёл на повышенные тона. Отец Аны пытался ее пристыдить, а она, как истеричка оправдывалась. Роберт, который до сих пор спал, услышал сквозь сон, крики мужчины, доносящиеся снизу. Он едва накинул на себя брюки и побежал босиком вниз.

— Что здесь происходит, тетя? — oзлобленнозакричал Роберт, спускаясь вниз. Сделав ещё два шага вниз, он замолчал и остановился. Отец Аны был в шоке!! Он узнал его и едва понял, что они родня.

— Ты сказал тетя? — презренно спросил он Роберта. В его глазах были гнев и отчаяние. — Ублюдок! — прошептал отец Аны, выйдя из себя. — Что ты натворила? — тихо сказал он и повернулся к Ирене, — ты хоть в курсе, что ты натворила? — В его глазах засверкали слезы. — Ты знаешь, что Бог тебя не простит? Мелочная… меркантильная дрянь!

Роберт, который изначально растерялся, решил заступиться за тётку.

— Ты ещё смеешь ей угрожать, предатель, да кто ты такой!? — закричал Роберт, указывая ему пальцем на выход.

— Не смей! — пригрозила Ирена племяннику, — не вмешивайся.

— Что!? — вышел из себя Роберт, — не вмешивайся? И ты имеешь право мне это говорить? После всего? — он замер от удивления..

Немного постояв, прокрутив ситуацию в голове Исаак от переживаний схватился за сердце. — Этонемыслимо, это конец… — твердил он.

— А чего ты ожидал! — закричала Ирена. — Мне напомнить о моих страданиях, — продолжала она.

— Он сын твоего брата, это тот Роберт? — уточнял тревожно Исаак.

Роберт уже не выдержал этой перепалки и был разозлён от слов тётки, хотел сделать еще пару шагов вниз и выпроводить незваного гостя. Как услышал телефонный звонок со стороны коридора. Отец Анымедленно повернутся на знакомую мелодию. Это звонил его телефон, который держала Ана в руках находясь позади него. Без капли света в глазах. Он задержал дыхание, не знал, что ей сказать.

— Ана, как ты здесь… — прошептал отец, еле переводя дух.

Роберт пошатнулся от услышанного имени, Ирена кинула взгляд сначала на девушку, затем на Роберта.

Девушка действительно выглядела неважно. Роберт был растерян, как никогда, он не смел и шагу вниз сделать. Ана тихонько сделала шаг вперёд и перед ней на ступеньках показался Роберт в одних брюках c сонными глазами… С этой женщиной он в тот день был в храме, она ее узнала по голосу и тихонько спросила у отца:

— Ты знаешь эту женщину?

Все молчали, отец не знал, что ответить. Лишь подошёл и обнял дочь. Ана посмотрела своими пустыми печальными глазами на Ирену, та пыталась держаться гордой и несломленный. Роберт не дышал. Отец стал уводить дочь в сторону выхода, а Ана не отрываясь смотрела на Ирену и только в конце окинула взглядом, лицо Роберта. Который с опустошенным лицом смотрел на неё. Он понимал, что все раскрылось намного раньше, чем он мог ожидать.

Отец еле вывел Ану из этого дома, посадил в машину. Эти секунды казались вечностью.

— Кто они? — спросила она. — Твои старые… — остановилась Ана.

Он молчал, но ещё мгновенье и мог взорваться от эмоций и держался ради дочери.

— Это, их дом? — спросила она.

— Да, — через силу ответил отец.

Она и ранее понимала, что он все сделал спланировано, но не понимала причины, теперь все стало понятнее. Хотя и отец ничего не сказал. Ана все поняла.

Добравшись до аэропорта, отец первым делом направился в уборную, запер дверь, сел на пол и горько заплакал, осознавая, что второе несчастье дочери опять же связано с его прошлым с его жизнью. Он не мог выплакаться, он хотел кричать. Хотел стереть с лица земли Роберта. Но не сейчас, еще немного…

После их ухода Роберт медленно повернулся и направился наверх.

Тетя пыталась его остановить и успокоить звала его в кабинет:

— Сынок, надо поговорить, сынок, — твердила она.

Он ее не хотел слушать, только осознавал, что все сделал зря. Тетка не хотела мстить ради мести, ей всего лишь нужен отец Аны, его внимание, она и пошевелиться не могла в его присутствии, а что сделал он?… Она даже не позволила заступиться за себя в присутствии этого человека… что же он значил для нее..

Прошло ещё два дня, Ана с сестрой проводили все время дома, они не могли наговориться, точнее сестра, все о чем-то рассказывала, радовалась своему выздоровлению. Ане нечего было рассказать, причин для радости не было.

Отец был занят делом, особенным в его жизни и решил разобраться с Робертом сразу после завершения этого дела. Как он говорил: «Не имею права умереть, не закончив это дело».

Погода была тёплая, солнечная, хоть и последние дни осени, но в южных краях было достаточно тепло.

C каждым днем состояние Аны стало ухудшаться, она днями напролет пыталась вспомнить все детали их знакомства, не понимала, как он мог притворяться, так долго и виртуозно, что она даже в отце разочаровалась. Роберт буквально околдовал ее своими неземными глазами и отцовским теплом. А она, как слепая шла у него на поводу. Эти мысли потихоньку изнашивали ее последние капли терпения.

Как так, ведь она всегда была осторожна. Изначально невзлюбила его сама не понимала, когда потеряла разум.