Сто семидесятая

Глава третья ЗИГМА

Мы собрались в считанные куны, усиленно избегая смотреть в сторону номера Сто шестьдесят три, пытавшуюся привести себя в порядок. И всё же мой взгляд то и дело возвращался к девушке.

Я видела, как мелко подрагивают её руки, как старательно она пытается застегнуть молнию на груди, отворачиваясь от остальных и не смея поднять глаз от пола.

В полной тишине мы вернулись в обучающую, расселись за парты и стали ждать начала занятия. Никогда ещё время не тянулось так невыносимо долго. Наконец панель издала характерное механическое шипение, впуская в помещение куратора Нан.

Лицо её было напряжено. Чуть выступающий вперёд подбородок и плотно сжатые губы говорили о том, что куратор Нан в гневе. Не сказав ни слова, она включила промывающую мозги запись, ненадолго возвращая краску нашим щекам.

«Поздравляю вас, Хранящие шестнадцатой ступени, — широко улыбалась псевдотейанка. — Теперь вы знакомы с тремя стадиями энергообмена и в любой момент сможете оказать помощь Проводящему…»

Перед глазами тут же всплыл образ рыжих растрепавшихся по плечам волос, напряжённый сосок, торчащий между мужскими пальцами… Меня захлестнуло смущение напополам со злостью и возмущением.

Я не ошиблась, решив, что ран Дарий Альрон самый худший из ратенмарцев. Я чувствовала себя так, словно это я была на месте номера Сто шестьдесят три. Словно это мной он воспользовался на глазах у всех. Воспользовался отвратительным и постыдным образом. Унизил. Вытер ноги.

Запись окончилась, впереди был короткий перерыв и снова теоретическое занятие. Однако куратор Нан не дала нам покинуть обучающую, приказав оставаться на своих местах. Никто даже не сделал попытки подняться. Должно быть, в смятении чувств находилась не я одна.

— Номер Сто семьдесят, — будто изрыгнула она мой номер, заставляя выпрямить спину до судороги. — Ваше обучение окончено. Вернитесь в каюту, примите гигиенические процедуры и ожидайте дальнейших указаний. Вы назначены третьей Хранящей ран Дария Альрона, — она почти с ненавистью прожигала меня взглядом, выплёвывая слова.

Я оторопела, чувствуя, как брови ползут вверх. Должно быть, я заснула во время записи и мне снится кошмар!

— Номер Сто семьдесят, немедленно исполняйте приказ!

Ещё немного и куратор бы просто набросилась на меня, осуществив давнюю мечту и придушив меня собственными руками.

Я поднялась и вышла из-за парты под гробовое молчание.

Только у самой панели я позволила себе обернуться. Не знаю, зачем это сделала, но с этими девушками я провела две последние дюжины и что-то внутри подсказывало, что больше я их никогда не увижу.

На лицах большинства отчётливо отражалось облегчение. Каждая уже сделала свой выбор и не хотела расставаться с придуманной жизнью, где она и выбранный Проводящий холят и лелеют друг друга во веки веков. И теперь они были счастливы, что выбор пал не на них.

Обо мне, конечно, никто не думал. И я не винила их за это — подругами мы так и не стали.

Наверное, это было к лучшему, думала я, покидая ненавистную обучающую навсегда. Словно в тумане добралась до нашего отсека, вошла внутрь и направилась в собственную каюту.

Белоснежная клетка, как всегда, встретила тишиной.

Вместо того, чтобы чётко исполнить приказания, я сделала шаг к койке и опустилась на сиденье. «Номер Сто семьдесят, примите гигиенические процедуры», — тут же раздалось над головой. Не смея ослушаться, я исполнила указание.

Тонкие струи распылителя не согревали тело, пока я думала, что ещё несколько лен назад отдала бы всё, чтобы навечно покинуть Матеру. А теперь, зная, что именно меня ожидает впереди… вернее, боясь даже предположить, что ждёт меня с этим страшным ратенмарцем, мне хотелось броситься к куратору Нан в ноги и умолять оставить меня в школе.

Ни одного шанса на то, что она бы прислушалась, не было, и потому мне не оставалось ничего другого, как надеть чистое белое платье и ждать.

Долго ждать не пришлось. Стоило мне сесть, как всё тот же механический голос велел покинуть отсек и направляться на стартовую площадку, следуя указателям.

Я шла вперёд за мигавшей на стене стрелкой, а в голове никак не укладывалось произошедшее.

Не один квартал я готовилась к худшему варианту. Думала, что, возможно, всё-таки получу в Проводящие недоросля, которому будет позволено делать со мной что угодно. Или, в лучшем случае, меня спишут за ненадобностью и отправят куда-нибудь. О лабораториях я старалась не думать, гоня пугающие мысли прочь. Обманываться тем, что мне найдут другое применение, было гораздо приятней. И вот, один головокружительный круг и всё стало ещё хуже.

Очнувшись в плену у ратенмарцев, я была уверена, что всё кончено и хуже быть просто не может. Оказывается, всё это время я глубоко заблуждалась.

Транспортный отсек представлял собой необъятных размеров площадку. Потолок терялся где-то в тени огромной шахты, по периметру которой сновали сотни техников и механиков. Они перемещались по узким переходам подвешенных дорожек, напоминающих геометрически правильную металлическую паутину. В руках у большинства были планшеты.

Я оказалась здесь впервые и, несмотря на грызущий страх, оглядывалась вокруг, боясь попасть под гусеницы погрузчика или столкнуться с суетившимся повсюду техперсоналом.

Мигающая стрелка, сопровождавшая меня в коридоре, переместилась на пол. Ещё немного и вдали показался небольшой транспортник. Чёрный и низкий, он не предполагал перемещение большого количества пассажиров, а заметив у трапа знакомую фигуру затянутую в чёрное, я догадалась, что, скорее всего, пассажиров будет двое.

Под нечитаемым взглядом рана Дария Альрона я продолжала идти по стрелке, пока та не привела прямо к трапу. Не останавливаясь, я вошла внутрь.

Не знаю, задело ли его то, что я не подошла к нему лично, но если у меня был хоть один шанс не делать этого, я просто не могла не использовать его. Этот ратенмарец не внушал мне ничего кроме сводящего каждую косточку ужаса. А поскольку прямых указаний, как себя следует вести в присутствии Проводящего у меня не было, то и никаких запретов я не нарушала.

Внутри небольшого отсека располагались два десятка кресел, вытянувшихся вдоль противоположных стен. Я села на ближайшее и пристегнулась. Рядом раздались шаги, ран Альрон поднял трап, набрав на панели код, сообщил капитану, что мы готовы отправляться, сел напротив меня и тоже пристегнулся.

Долгая ута, во время которой я сосредоточено смотрела на собственные колени, опасаясь поднять глаза на ратенмарца, и вот транспортник вздрогнул, отрываясь от площадки.

При старте корабль немного трясло, но мигом набранная скорость заставила вибрацию затихнуть. Я словно сидела на койке в собственной каюте, не ощущая полёта.

В отсеке стояла мёртвая тишина. Приглушенный свет мягко освещал пустующие кресла. Я бы, наверное, воспользовалась повышенной комфортностью сидения, нажав несколько кнопок на подлокотнике, если бы на меня так пристально не смотрели и от напряжения все мысли не разлетались в разные стороны — мне было далеко не до удобств. Сказать, что под этим взглядом мне было неуютно, ничего не сказать. Я просто пыталась слушать собственное дыхание и молилась о том, чтобы полёт был недолгим. Картины из обучающего зала были слишком свежи в памяти.

— Как тебя зовут? — спросил ран Дарий Альрон, нарушив молчание.

— Номер Сто семьдесят, — не поднимая глаз, ответила я.

— Слишком громоздко. Так как мне тебя называть?

Я молчала, не зная, шутит ли он или говорит всерьёз — Хранящим не полагалось иметь имён.

— Может, мне просто звать тебя Светлячком? Слышал, вы без ума от этого прозвища.

— Меня зовут Юна, — сквозь зубы отчеканила я.

— Юна, — повторил ранмарец, закинув ногу на ногу. — Уже лучше. Ты будешь звать меня ран Альрон и станешь подчиняться всем моим приказам. Теперь я твой хозяин и поэтому ты должна быть послушной девочкой. Когда бы и что бы я ни приказал, ты выполнишь это без промедлений. Всё ясно?

Не сразу, но я кивнула, всё так же гипнотизируя собственные колени.

— Прекрасно. Если посмеешь ослушаться и не подчиниться, я тебя накажу. Мои первая и вторая Хранящие не были образцом поведения и понесли за это наказание.

Внутри у меня всё похолодело. Куратор Нан обмолвилась, что я третья Хранящая, но тогда, слишком напуганная самим решением отдать меня ратенмарцу, я не обратила на это внимание.

— После этого они не смогли выполнять свои обязанности и от них пришлось отказаться. Надеюсь, ты умная девочка и не станешь повторять чужих ошибок. Тебе всё ясно?

Ратенмарец только что сказал, что мои предшественницы умерли или им настолько плохо, что они не в состоянии делиться энергией.

Для тейанок отсутствие сил схоже с немощью безнадёжно больного, изнурённого долгой неизлечимой хворью. Мы настолько сильны и выносливы не физически, но духовно, что ратенмарцы до сих пор борются с нами на Тейане, обладая численным превосходством и безоговорочной огневой мощью.

— Юна, тебе всё ясно? — окликнул меня ратенмарец, не получив ответа. Я снова кивнула, чувствуя, как начинаю бояться его ещё сильнее. — Тогда отстегни ремень безопасности и подойди ко мне.

Сердце ухнуло в пятки.

Трясущимися руками я справилась с эластичной лентой и, не смея ослушаться, на ватных ногах приблизилась к ратенмарцу. Он поднял кисти и стал стягивать левую перчатку начиная с мизинца.

Один за одним, не спеша, освобождал пальцы. Затем задал на панели кресла команды, заставив его выехать вперёд, одновременно поднимая ноги сидящего и опуская его в полугоризонтальное положение. В такой позе можно было отлично выспаться во время полёта, но я понимала, что ратенмарец задумал не это. Я застыла рядом с креслом, не в силах шевельнуться от сковывающего ужаса.

Одним точным движением он перехватил моё запястье и с силой рванул на себя.

Неуклюже повалившись, я ударилась лицом о его подбородок, заставив Проводящего недовольно пробурчать замечание по поводу неопытных девчонок.

Чувствуя себя беспомощной, я позволила обращаться с собой словно с куском необтёсанной древесины. Ратенмарец уложил меня так, как ему было удобно, мои ноги оказались плотно сжаты меж его разведённых колен.

— Хочу попробовать твою энергию, Юна. Ты же не против?

Его почти прозрачные голубые глаза обжигали холодом. Я не отреагировала, словно парализованный зверёк, глядящий в глаза хищнику за секунду до нападения. Ещё миг, и он смял мои губы грубым неосторожным поцелуем.

Тело окаменело и я пожелала забыться, но он не позволял отвлечься ни на секунду, продолжая кусать, словно требуя, чтобы я разжала зубы и пропустила его дальше. Наконец ему надоело моё немое сопротивление и свободной рукой, он схватил меня за ягодицу.

Больно!

Заскулив, я разжала зубы, позволяя ему оказаться внутри, ратенмарец сразу же затолкал свой язык мне в горло. Воздуха не хватало, на глаза выступили слёзы! А длинные пальцы продолжали стискивать ягодицу всё сильнее.

В моей душе вопил страх, замешанный на ненависти и неспособности сделать хоть что-то. Как же я ненавижу ратенмарцев! Но больше всего я ненавижу рана Дария Альрона!

Он наконец убрал руку, но не успела я испытать облегчение, как он засунул её в боковой разрез моего платья, вызвав новую бурю эмоций.

Я застонала от возмущения, попыталась оттолкнуть, но он держал крепко и, не обращая внимание на моё жалкое сопротивление, протиснул пальцы мне под бельё!

Чувствуя, как двумя пальцами он гладит меня там, от ужаса я, кажется, перестала дышать.

— Вот видишь, — выпустив вдруг мои искусанные губы, произнёс он. — Тебе уже нравится третья ступень. — И в доказательство гадких слов довольно продемонстрировал два пальца, кончики которых были слегка влажными.

«Прибытие на борт Терра Зигма ожидается через пять ут. Пассажирам рекомендуется оставаться на своих местах до полной остановки», — внезапно ожил динамик.

— Придётся тебе остаться здесь, Юна, — насмешливо произнёс ратенмарец. Не ожидая от меня ответа, он снова впился в губы укусом, но удовлетворился тем, что с яростью мял мои ягодицы. В том, что на коже останутся черные синяки, я не сомневалась, но сейчас меня это нисколечко не волновало. Всё, чего я желала, это чтобы он наконец убрал от меня свои грязные руки!

Транспортировщик замер через несколько бесконечно долгих ут и ратенмарец меня отпустил. Мои судорожные попытки придать себе более пристойный вид окончились неудачей, платье было безвозвратно измято, разрез сбоку разорван, волосы, выбившиеся из низкого хвоста, всклокочены. То, во что превратились мои губы, я и вовсе не хотела представлять.

— На выход, — скомандовал он, и, ненавидя себя за трусость и страх, я повиновалась.

Взлётная площадка и транспортный отсек ничем не отличались от Матеры. Те же техники и механики в синем, только здесь их, пожалуй, было значительно больше. Другим отличием стало несметное количество кораблей: боевые истребители, линкоры, крейсеры, десантные транспортники и многие-многие другие, названий которых я не знала, но не раз видела в небе Тейаны.

Стоило служащим завидеть ратенмарца, как они вытягивались по струнке, отдавая честь. Он же стремительно пересекал площадку, игнорируя приветствия. На меня кидали сдержанные любопытные взгляды, заставляя ускорить шаг.

На одном из трансферов мы покинули отсек. Ещё пара ут, три четыре коридора и…

— Капитан, — навстречу нам нёсся парень в темно-синем костюме с золочёными знаками на плечах. Он застыл изваянием в двух шагах от Альрона, отдавая честь, как и все до него.

— Вольно. Докладывай, лейтенант, — сухим голосом разрешил капитан.

— В двадцати парсеках от нас замечены тандерийские корабли.

— Типы, количество?

— Две единицы класса C, пять единиц класса F. Предположительная огневая мощь шесть квадратов.

— Могут атаковать, — тут же сделал вывод ратенмарец и, резко развернувшись, устремился обратно к трансферу. За ним по пятам нёсся лейтенант, на ходу передавая какой-то браслет, который тут же лёг на запястье ран Альрона. Капитан продолжал спрашивать докладчика и тот, не переставая отвечал на короткие непонятные вопросы, в промежутке успев выразить радость от того, что капитан прибыл как раз вовремя.

Оказавшись в трансфере, оба обернулись. Лейтенант потянулся к собственному браслету, когда глаза Дария остановились на мне, так и застывшей посреди коридора.

— Юна, бегом! — гневно скомандовал он, злясь на то, что я отнимаю драгоценное время.

Его голос ударил током и я кинулась к кабине.

Войдя внутрь, остановилась в двух шагах от лейтенанта, стараясь не приближаться к ратенмарцу, благо, размеры кабины это позволяли. Трансфер двинулся, магнитное поле припечатало меня к месту, обозначая, что небольшая капсула будет двигаться не только вверх или вниз, но и в любом необходимом направлении.

Обо мне тут же позабыли, продолжая вести разговор.

— Почему пропустили?

— Пока не можем разобраться. Радары всё время молчали. Они вынырнули у нас под носом и сейчас дрейфуют.

— Аккумулируют энергию для последнего броска.

— Мы тоже так решили. И тут пришло сообщение, что вы на борту. Думаете, их цель Зигон?

— Это очевидно. Должно быть, они изобрели поле, блокирующее радары или усовершенствовали систему гиперпрыжка.

— То есть, вы думаете, радары могли не засечь их попросту потому, что их не было на сканируемом расстоянии?

— Возможно.

— Но ведь это значит, что они могли атаковать нас, вынырнув на расстоянии огневого удара!

— Могли бы. Если бы позволила техника. Если предположение верно, это может быть разведывательное нападение, направленное на то, чтобы испробовать собственную систему, а заодно проверить степень нашей готовности. Далее они либо прыгнут к нам вплотную, либо уберутся восвояси. В любом случае остаётся поле, но это, как ты сам понимаешь, маловероятно.

— Тогда бы они уже были здесь.

Ран Дарий Альрон кивнул.

— Значит, можно сказать почти со стопроцентной уверенностью, что они значительно продвинулись с системой гиперпрыжка, — мрачно подвёл итог лейтенант после недолго молчания.

— Уверенность составляет девяносто девять и девять десятых процента.

Лейтенант шумно выдохнул через нос.

Панель трансфера отъехала в сторону, выпуская нас наружу.

— Юна, от меня ни на шаг, — бросил ратенмарец через плечо, заставляя меня поторопиться.

Новые коридоры мы трое осилили меньше чем за пару ут, и вот, находясь за плечом у рана Альрона, я уже входила в просторное помещение, искрившееся от всевозможных датчиков и панелей.

— Мостик приветствует капитана, — громко отозвался один из Синих. На нем, так же как и на всех остальных, была форма, но, по сравнению с лейтенантом, количество золочёных знаков выдавало старшего по званию.

— Всем вольно. На какой стадии Зигма? — задал Ран Альрон вопрос и тут же получил ответ:

— Стадия четыре. Всё готово, капитан.

— Отлично. Молодцы, — подбодрил он команду за резвость.

Не отходя от ратенмарца ни на шаг, как и было велено, я приблизилась к огромному… креслу? Подобрать другое название увиденному было сложно.

Я назвала увиденное креслом только потому, что внутренняя часть огромного тёмного механизма, сплошь увитого проводами и трубками всевозможных диаметров выглядела так, словно там мог разместиться человек. И я не ошиблась в догадке.

Остановившись перед черным креслом, расположенным прямо посередине мостика напротив широкой полосы иллюминатора, ран Альрон принялся снимать обувь. Отставил сапоги в сторону, затем снял перчатки и положил их на небольшую подставку, оказавшуюся под рукой. Поочерёдно расстегнул рукава на молнии, закатив их выше, и, велев мне стать позади, забрался в кресло.

Наблюдая странные манипуляции, я никак не могла понять: для чего всё это? Но, стоило ему сесть и положить правую ладонь на сканер, всё сооружение пришло в действие. Мостик вздрогнул. Провода и трубки, оплетающие кресло, зашевелились, приведённые в движение неведомой силой. Они стали туже стягиваться и заплетаться вокруг сердцевины, где, откинув голову назад, расположился ратенмарец.

Что-то щёлкнуло, его ноги вздрогнули, и я попыталась рассмотреть, что происходит.

Его правая рука покоилась на подлокотнике запястьем вверх. Одна из трубок, толщиной с указательный палец, приблизилась к запястью и вонзилась концом в небольшое чёрное пятно, скрывавшееся под одеждой и от того ранее мной не замеченное. Новый щелчок, руки вздрогнули, ещё миг и…

— Приветствую вас, капитан, — прозвучал над головой низкий механический голос, исходивший, казалось, отовсюду.

Я вздрогнула и огляделась.

Вся команда не двигалась, заняв положенные места у пультов и не предпринимая никаких действий. Они словно застыли.

— Приветствую тебя, Зигма, — ответил ратенмарец таким же низким баритоном, словно собирался завести светскую беседу, а не отразить нападение тандерцев.

— Я скучала, — протянул всё тот же оглушительный голос, исходивший из стен, потолка, пола, отовсюду.

— Я тоже. Но сейчас нам нужно поработать.

— Вам всегда нужно поработать, — разочарованно вздохнул голос.

— Готова?

— Если вам есть что предложить взамен.

— Не волнуйся, сегодня я перекусил очень вкусным светлячком, думаю, тебе понравится.

Все взгляды команды мостика устремились на меня. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с ехидной усмешкой, кто-то с безразличием, словно на старый стол, не вписывающийся в обстановку. Но я не видела этого, не в силах оторвать взгляд от чёрного кресла.

Ран Дарий Альрон находился в состоянии сцепки и вёл беседу ни с кем иным, как с кораблём! С тем загадочным продуктом генной инженерии, о котором мы не раз слышали от родителей. С огромной махиной, в которой находились десятки тысяч людей! У него, или лучше сказать неё, было имя — Зигма, и своим странным искусственным голосом она только что осведомилась, хватит ли у Проводящего энергии для поддержания контакта.

К счастью, ран Альрон только что перекусил…