Странница

Глава 14. Опасные тропы и глупая храбрость

— В этой красивой одежонке ты закоченеешь, особенно по ночам, — назидательно сказал Горон, критично осматривая мой плащ, перекинутый через руку.

Он протянул мне тулуп с подкладкой из шерсти овцы.

Я покорно забрала его, но ласково погладила свой плащ, который уже затесался в разряд любимых. Ткань на ощупь была мягкой и бархатистой. В отличие от грубого тулупа.

Я вздохнула и оглянулась. Вся группа торговцев собралась на окраине Селни. Горон привёл меня сюда после встречи в том же трактире «Три пальца».

— Можешь положить в мою повозку, — проводник кивнул в сторону телеги с возницей и понурым тяжеловозом.

Не вся одежда, купленная накануне, уместилась в седельных сумках, поэтому я с готовностью воспользовалась предложением.

Подойдя к повозке, я отодвинула полог и стала укладывать тулуп и плащ сбоку, где осталось немного свободного места. Туда же примостила наплечную сумку. Грех не облегчить жизнь, ведь дорога и так предстояла нелёгкая, чтобы ещё дополнительный вес на себе везти.

Возвращаясь к коню, пришлось уступить дорогу другому вознице с повозкой. В его глазах я заметила неодобрение. А взглядов в свою сторону, и косых, и любопытных, и нахальных, за время сборов я получила достаточно.

Почему-то вспомнился владелец гостиницы, в которую я заезжала в первую остановку. Он что-то спрашивал про жеребцов? Сейчас мне казалось, что передо мной табун жеребцов! При этой мысли я не сдержалась и закатила глаза.

Я снова нашла в толпе Горона. Он как раз проверял повозки с краю. Проводник сам осматривал каждый фургон на готовность к переходу. У него был целый свод правил, которые выполняли все без исключения, даже если его замечания кого-то не устраивали.

Именно поэтому я не сильно переживала, что могут возникнуть проблемы с кем-то из каравана. Горону достаточно было посмотреть, насупив брови, и затруднение испарялось. Приготовления вносили суету и лёгкую сумятицу среди людей, но Горон не позволял появиться хаосу. Каждый знал, что и как должен подготовить перед началом пути.

Наконец из-за поворота выехали две крытые тёмно-зелёной тканью повозки с провиантом, которых только и ждали. Все пришли в движение, словно повинуясь негласному сигналу. Я растерялась и начала вертеть головой в разные стороны.

Горон громко возвестил:

— По коням!

После этого я взобралась на лошадь, и наша процессия тронулась.

Выехав из Селни, мы миновали несколько фермерских полей, расположенных поблизости от города. Затем поля сменились холмистыми лугами, поросшими сочной высокой травой, колыхавшейся, словно волны, под каждым дуновением ветра. Кое-где из земли торчали скалистые камни, частично покрытые изумрудного цвета мхом.

Подножие горы приближалось, и в какой-то момент стал виден вход в ущелье. Из-за природного рельефа из Селни его было не разглядеть, и я часто задавалась вопросом, где тот проход, который откроет путь между отвесными скалами. Теперь секрет раскрылся.

Через час с лишним мы въехали в само ущелье Норб, одноимённое с перевалом.

Я оказалась примерно в середине каравана, а Горон возглавлял его. Дорога под копытами моего скакуна не показалась мне плохой, о чём упоминал проводник при нашей встрече. Вокруг оставалось также зелено, только отвесные каменные склоны напоминали о том, что мы находились на тропе между скал.

Мерный стук копыт успокаивал и наводил на разные мысли, в которые я окунулась с головой, пока внезапно этот ритм не нарушился. Меня догнал парень с повозкой. Язык не поворачивался назвать его мужчиной. Он придержал лошадь, чтобы выровнять шаг с моим конём. Я глянула на него, приподняв брови в немом вопросе. На разговоры я не была настроена, а на знакомства — тем более. А хитрые глаза, которые, казалось, ничего не упускали из виду, подсказывали, что именно за этим незнакомец и явился. В остальном его внешность с тонкими губами и слегка оттопыренными ушами не выделялась. Одет он был прилично. Не красавец, но чем-то цеплял взгляд. Такого, увидев, сразу не забудешь. Скорее всего, дело было в живости его натуры, которая проглядывала в постоянных движениях, мимике лица и взгляде.

— Первый раз вижу вас здесь. Вы без товара и на купчиху не похожи, — начал парень разговор, пока я отвлеклась на мысли об его внешности.

— А нужно обязательно быть купцом, чтобы находиться здесь? — спросила я в ответ, снова приподняв брови.

Не нравились мне его вопросы. Только куда денешься, если с боков одни камни, а впереди и сзади вереница повозок.

— Не обязательно, — хитрые глаза сверкнули, — но мне любопытно.

Я мысленно послала и его самого, и его любопытство куда подальше. Отвечать не хотелось, потому что причина «побег» относилась к тем, которые не разглашаются направо и налево.

Не знаю, кого из нас двоих больше спас мужчина, подъехавший сзади и вклинившийся между нами. Он был старше парня-приставалы, гладко выбритый с насупленными бровями. Кажется, его звали Карил, но я не была уверена. Мужчина обратился не ко мне, а к незнакомцу:

— Не приставай к даме. Горон запрещает подобную навязчивость и излишнее любопытство в отношении тех, кто идёт с караваном. Иначе в следующий раз он тебя не возьмёт.

Я не успела обдумать новую информацию, как подъехал сам Горон. Он поочерёдно посмотрел на каждого из нас. Карил натянул поводья, придерживая лошадь, чтобы вернуться на своё место.

— Даниела продолжит путь со мной, — взгляд Горона переместился на парня. И как только камни не заскрежетали. — А тебе напомню, что больше не суйся ни к кому с вопросами и правила не забывай. После того как мы прибудем в Карсу, вы сможете делать что вашей душе угодно. Но до тех пор вы подчиняетесь мне. И второго предупреждения не будет.

Было такое ощущение, что и мне в придачу прилетело. Я не стала вставлять свои пять копеек, а покорно последовала за Гороном, который уже объезжал переднюю повозку. В спину внезапно донеслось во всеуслышание:

— Меня зовут Эдерн! Приятно познакомиться, Даниела!

Оборачиваться, чтобы убедиться в авторе слов не было необходимости. Я от души закатила глаза. Эдерн, будь он неладен, обеспечил мне ещё одну порцию обильного внимания. Будто мне и так мало. А ведь хотела проскочить незаметно...

Догнав Горона, который снова пристроился в самом начале, я услышала его тихие слова:

— С девушками всегда проблемы, — проворчал он.

На такое я уже не стала отмалчиваться.

— Это не я проблема, а у других трудности кое с чем.

Горон не ответил, но я краем глаза заметила кривоватую улыбку и тоже усмехнулась.

Ехали мы до самой темноты. После того, как свет покинул ущелье, продвигаться стало опасно. Горон отдал приказ остановиться на привал без палаток.

— Тем, кому будет холодно, — при этом он почему-то посмотрел на меня, словно я единственная здесь в одной рубашке стояла, — могут одеться теплее.

Вокруг послышались усталые вздохи и приглушённые голоса. Я, надо признать, тоже сильно вымоталась и чувствовала тяжесть в мышцах и голове, хотя не могла сказать, что пройденное расстояние было великим. С таким количеством повозок продвигаться быстро по горной тропе не представлялось возможным.

Я уже хотела отойти к приглянувшимся кустам, чтобы там расседлать коня и устроиться на ночлег, но услышала позади низкий голос:

— Ты ложишься рядом со мной, — тоном, не терпящим возражений, сказал Горон, и занялся своим конём.

Рядом так рядом.

***

Следующие три дня проплыли мимо в таком же размеренном темпе. Пейзаж вокруг менялся и одновременно оставался неизменным. Крутые скалы не отличались разнообразием, а вот тропа и растительность постепенно становились отличными от того, что представляли из себя в начале пути.

Дорога, которую на третий день таковой уже нельзя было назвать, постепенно сужалась. Теперь по ней могли проехать две повозки, поставленные впритык друг к другу. Мой конь несколько раз спотыкался на выбоинах, и приходилось внимательно вести его, потому что стало попадаться больше камней и неровностей.

Растительность же просто убывала. Видимо, плодородной почвы здесь, среди скал, не было, и оставались самые неприхотливые мхи и кустарники.

Но больше всего меня впечатлило другое изменение. Воздух. Я никогда раньше не вдыхала такого кристально чистого воздуха. Я его словно выпивала из гранёного стакана глотками. В чём-то он даже также опьянял, как и хороший алкоголь. Иногда от особенно глубоких вдохов не оставалось места в грудной клетке. Хотелось набрать в себя как можно больше этого чистого блаженства, пока ещё был шанс. А ведь умом понимала, что и капли этого ощущения с собой не вынесешь, но жадность в удовольствии такая неутолимая.

В середине дня, правда, наметились перемены в местной флоре. Зелень снова начала густеть. Не так значительно, как раньше, но всё же. Вытянув шею, я нашла взглядом причину этой перемены: мы достигли горного озера. А через несколько минут Горон объявил привал, чтобы все могли освежиться.

Прекрасная новость, которую я ждала с первой ночёвки. Всё-таки быть девушкой в путешествиях не так практично, как мужчиной.

В этот момент от тех самых мужчин послышались не менее радостные голоса, чем у меня в голове. Я тихо рассмеялась.

Коней рассёдлывать никто не стал. Привал планировался короткий. Сначала я напоила своего скакуна, а потом уже задумалась о месте, куда можно было сходить помыться, при этом не наткнуться ни на одного из шестидесяти трёх попутчиков.

Осматривая берег светло-голубого озера, я наконец приметила метрах в пятнадцати подходящие заросли. Взяла сумку, повесила на плечо и направилась в ту сторону. Но меня нагнал знакомый голос:

— Одна ты туда не пойдёшь, — сказал Горон, опережая широким шагом.

Пока я нагоняла его, заметила несколько заинтересованных взглядов, но тут же выкинула их из головы. Чуть не подвернув лодыжку на притаившемся в траве остром камне, я поравнялась с Гороном.

— Вообще-то я и сама могу позаботиться о своём купании. Не думаю, что тут кто-то...

— Пока ты не подкинешь им лишний повод, сложностей не будет. Поэтому, либо так, либо никакого мытья, — он просто поставил точку в споре.

Я поджала губы, но смирилась. Чувство досады встрепенулось. На меня тут и так поглядывали как на принцессу, слыть ещё и той, для кого нужна нянька, не хотелось. Но попробуй объясни это Горону.

Он уселся спиной к озеру за кустами, в которых я устроила временную гардеробную. Оставшись в одних панталонах, я почувствовала прохладу. Такую прохладу, при которой лезть в воду совсем не хотелось.

Но это оказалось не самым худшим из поджидавших меня зол. Прозрачная голубая вода была просто ледяной. Я невольно ойкнула, попробовав пальчиками ноги температуру у самого берега. Из-за кустов послышался смех.

— Это, считай, талый снег, который скапливается здесь, стекая с вершин, — пояснил Горон.

Мыться в талом снегу совсем не радовало. Но освежиться было необходимо. Поэтому я пришла к компромиссу с собой: быстро ополоснулась, но голову мыть не стала, как планировала вначале. Хорошо хоть волосы не стала распускать. Я их специально заплела крепкими плетениями, чтобы голова меньше грязнилась.

Мои ахи и охи разбавили возгласы мывшихся неподалеку мужчин. Им тоже было не жарко. Такого экстремального омовения я ещё не совершала и, быстро обтираясь сменной рубашкой, надеялась, что больше не придётся.

Когда все закончили, в том числе и Горон, он во всеуслышание объявил:

— Тропа в обход озера круче и гораздо опаснее той, по которой мы двигались до этого. Ехать придётся вплотную к горе, а с другой стороны будет отвесная скала. Так что рот не разевать и смотреть в оба!

К этому заявлению все отнеслись серьёзно, тем более, некоторые уже преодолевали перевал.

Проходя мимо к началу каравана, я поймала пару ухмылочек в свою сторону. Разглядели что-то среди кустов? Ну и пусть.

Тропа и правда поднималась круче. Посмотрев вниз, я на секунду потеряла равновесие и покачнулась в седле, сильно сдавив бока коня, на что тот недовольно фыркнул. Слегка ослабив хватку, я продолжила цепляться за поводья и уже осторожнее ещё раз бросила взгляд в сторону озера: голубая гладь оставалась внизу и немного в стороне.

После обмываний я надела плащ и нисколько не пожалела, так как тепла в воздухе не прибавлялось по мере нашего продвижения. На других я тоже заметила тёплые куртки или обычные плащи с завязками.

Сначала мне удавалось не отвлекаться и внимательно следить за тропой, но вскоре мысли стали ускользать из реальности в сторону воспоминаний.

В первую ночь многим было плохо. Горон тогда объяснил, что это горная болезнь, о которой я не ведала до этого. Обрадовало то, что она проявлялась не у всех.

Именно поэтому на второй день мы не торопились покидать стоянку, чтобы прошла адаптация организма к высокогорному воздуху. Меня эта хвороба обошла стороной. А вот некоторые до сих пор жаловались на головную боль и тошноту.

Потом мысли перетекли к Ленару. Где он сейчас и начал ли поиски? Что думал и как переживал мой уход? При этих вопросах сердце больно кольнуло в груди, напоминая о не совсем справедливом поступке.

Так незаметно опустились сумерки.

— Скоро уже прибудем к месту привала, — сказал Горон, посмотрев на меня через плечо.

Я по привычке обернулась и передала сообщение дальше, чтобы все знали, что до отдыха осталось немного.

Внезапно позади раздались громкие восклицания, перемежаемые отборной бранью. Они эхом разнеслись по ущелью. Горон резко остановился. Мне пришлось с силой натянуть поводья, чтобы не наскочить на его коня.

Стали раздаваться вопросы вроде «Что случилось?» и «Что произошло?». Они нарастали гулом растревоженных пчёл. Наконец нам передали, что позади, где-то в середине каравана, одна из повозок начала сползать вниз, и её пытаются затащить обратно.

— Да чтоб их! — ругнулся Горон, слезая с коня.

Он начал протискиваться к середине каравана. Я тоже спрыгнула со своего скакуна и встала у края, нахмурившись. Далеко Горону не удалось пройти. Из-за внушительных габаритов тела у него не получалось на узкой тропе обойти одну из повозок.

В следующий миг в ущелье раздался крик полный отчаяния. Я и подумать не успела, как уже начала пробираться мимо первой повозки, крикнув сидящему на козлах Лиду:

— За конями присмотри!

Он проводил меня удивлённым взглядом.

Я хотела шустро обойти повозку, у которой застрял Горон, чтобы он не успел меня остановить, но у края неловко покачнулась, зависнув над пропастью. Я затаила дыхание, а сердце ускорило ритм. Во рту резко пересохло.

Но тут на моей руке сомкнулись сильные пальцы.

— Куда? Совсем сдурела? — раздался грозный голос проводника.

Я перевела дыхание, прежде чем ответить.

— Я стройнее многих. Не обижайтесь. Моя помощь может пригодиться, — протараторила я, выдернула руку и продолжила обходить повозку уже более осмотрительно. Я ничем не помогу, если сама свалюсь вниз в попытке поскорее добраться до места происшествия.

Проходя мимо, я поняла по эмоциональным комментариям, что кто-то соскользнул вниз, пытаясь вернуть повозку на дорогу. Добравшись до места, я поняла, что дело дрянь. Та самая повозка, одним колесом соскользнувшая с дороги, ещё и застряла другим колесом в расщелине и мешала добраться до того, кто цеплялся руками за край тропы.

— Помогите! — раздался знакомый, полный отчаяния голос.

Этим кем-то оказался Эдерн. Ну конечно! Мой приставала сунул свой нос и сюда. Неудачно.

Я с одного взгляда поняла, что под повозку залезть не могли, потому что места там было меньше, чем если бы она стояла нормально на всех четырёх колёсах. Те, кто смог пролезть, лежали на земле, пыхтя, а остальные, кто помещался в небольшом пространстве между средствами передвижения, пытались вытащить повозку из расщелины.

Я обошла и тех и других. Меня даже попробовали остановить вопросами вроде, куда суёшься. Но я упорно протискивалась вперёд.

Опустившись на землю, я распласталась и проползла под повозкой к краю. Спина соприкасалась с днищем, которое чуть не придавливало. Заглянув вниз, я увидела лицо Эдерна, молящее о спасении. Оглянувшись, нашла небольшую расщелину и зацепилась за неё сапогом для верности. Затем протянула руки вниз, уцепившись за руки Эдерна выше запястий.

— Я держу его! — гаркнула я во всё горло.

Подействовало. Мужики полностью занялись повозкой, не боясь, что Эдерн упадёт.

Они наверняка действовали быстро, но мне эти минуты показались вечностью. Мышцы рук горели огнём, а плечи, казалось, скоро вывернутся. А Эдерн всё повторял, чтобы я не отпускала.

Наконец я почувствовала, что надо мной больше ничего нет, и нас начали вытаскивать. Я услышала треск ткани.

— Поаккуратнее с плащом! Он мой любимый! — пробурчала я на нерадивых спасателей.

После того, как Эдерн полностью оказался на дороге, я распласталась в пыли. Руки плетями лежали по бокам, плечи продолжали гореть, словно не чувствовали облегчения, а я просто пыталась отдышаться и свыкнуться с мыслью, что смерть больше никому не грозит.

— Я в долгу перед тобой, — лицо Эдерна показалось надо мной, и это послужило сигналом, что пора бы сматываться.

— Надеюсь, ситуации, подходящей к оплате долга, не случится, — ответила я, поднимаясь с кряхтением на ноги.

Обратно меня уже встречали другими взглядами и словами, но сил радоваться перемене не было.

Горон только покачал головой, когда я добралась до своего коня.

Ничего другого я не ожидала.

До самого места привала мы доехали уже затемно. Именно опустившаяся ночь не давала идти быстро, потому что после случившегося, не смотря на усталость, все вдвойне следили, куда направлять повозки и коней.

На этот раз Горон распорядился поставить палатки, когда мы всё же добрались до стоянки. Воздух значительно остыл после того, как солнце село. Я сидела на камушке и рассматривала дыру в пыльном и местами грязном плаще. Благо маленький костерок позволял хоть что-то увидеть.

К моему искреннему удивлению через несколько минут ко мне подсел Горон. Раньше он уходил осматривать стоянку или отсаживался отдельно. Я с любопытством посмотрела на него, опустив плащ на колени.

— Ты сегодня поступила глупо, — сказал он.

— Зато он жив, — вставила я.

— Но храбро, — закончил Горон.

Я улыбнулась. Храбрость всегда шествовала в ногу с глупостью. Это всем известно. Так что, признавая мою храбрость, Горон, можно сказать, признавал мою глупость.

— А ты сильнее, чем кажешься, — прервал проводник мои странные размышления.

Я подняла голову. Взяв в руки подогретый чайник, Горон стал разливать кипяток по кружкам.

Я усмехнулась и потёрла ладони в предвкушении.

— Я — эллан. А элланы должны быть сильными, — прозвучало, конечно, хвастливо. Видимо, геройский поступок ударил в голову.

Вопреки ожиданиям Горон не просто удивился моим словам. Его лицо помрачнело. Он резко наклонился ко мне, чуть не расплескав на нас обоих кипяток из кружки.

— Никому, слышишь, никому в Карсе об этом не говори и не делай своих фокусов. При них, — Горон кивнул в сторону путников, — тоже не упоминай, — его слова звучали угрожающе, как и сверкнувший напоследок взгляд.