Страстная и сладкая

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Спасибо, что разрешил мне и Кону пожить у тебя, Скотт. Ты настоящий друг.

— Ну что ты, — смутился он. — Нет проблем.

— Думаешь, Джейс не будет возражать?

У Клео было смутное подозрение, что сосед Скотта не в восторге от кошек. Да и от самой Клео тоже.

— Эта квартира наполовину моя, так что все в порядке.

Это был немного не тот ответ, который надеялась услышать Клео, но в маленькой квартирке Дженни с одной спальней нельзя держать еще и кота. А ночевать в собственном доме Клео никак не могла. Ее дом. Этот факт только усиливал боль.

Клео поставила корзинку с котом на пол.

— Надеюсь, он найдет какую-нибудь лазейку. Константин не привык весь день сидеть дома.

— Конечно, найдет, — успокоил ее Скотт. — Иди сюда. Присядь. Нам нужно поговорить.

Сдвинув одежду на край дивана, Клео издала нечто похожее на полусмех или полувздох.

— Думаешь, я буду плакаться, а ты подставишь дружеское плечо?

— Нет, мне тоже есть что сказать. Ты должна это знать.

Никогда еще Клео не видела Скотти таким серьезным. И не скажешь, что этот самый парень совсем недавно уплетал банановый торт на ее кухне.

— Джек говорил с тобой, да? — догадалась Клео.

— Он беспокоится о тебе.

— Настолько, что даже не потрудился посвятить меня в свои планы, — хмыкнула девушка и встала. — Прости, я невыносима; лучше я сниму номер в мотеле.

— Как хочешь, только сначала выслушай меня.

Удивленная Клео снова села на диван. Хорошо, дружеского плеча не будет. Но почему Скотти ведет себя так странно?

— О чем ты хочешь поговорить?

— О Джеке.

— Он мог бы сделать это сам, — махнула рукой девушка.

— Нет. Не мог, — покачал головой Скотт.

Его тон немало удивил Клео. Но, что бы ни сказал Скотти, она не желала ничего знать.

— Проблема в том, Скотт, что Джек…

— Закрой свой ротик, Клео.

Шокированная Клео повиновалась.

— Хоть раз в жизни выслушай историю Джека. — Скотти отошел к окну. — Это произошло около тридцати лет назад… — начал он.

Клео сидела, обхватив колени руками, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Скотти говорил долго. Теперь, кажется, у него не осталось больше слов. Да и Клео вряд ли смогла бы что-нибудь вымолвить.

Человек, которого Клео любила как отца, оказался совсем не таким, каким она его считала. Это походило на кошмарный сон. Только вот проснуться невозможно. Сегодня она потеряла не одного человека, а двух.

— А я ничего не замечала, — прошептала Клео в ужасе.

— Не вини себя. — Скотти участливо накрыл ее руку своей ладонью, но это не помогло. Ничто тут не поможет.

— Я должна была понять, что что-то не так. Что синяки Джека не всегда появлялись из-за драк с мальчишками.

Боже, его бил отец! Человек одной с ним крови.

— Джек заботился о том, чтобы никто ничего не заподозрил. И Джерри тоже, — закончил Скотти.

К глазам Клео подступили слезы. Теперь она поняла, почему Джек уехал. И он попросил Скотти позаботиться о ней. Потому что ему не все равно.

Боже, как она ошибалась!

Как и его отец, она сказала, чтобы он не возвращался. Клео дрожала, несмотря на теплый вечер.

— Ты знаешь, где он? Скажи мне, я должна все исправить.

— Не могу. Я дал слово.

Клео закрыла глаза и безмолвно кивнула. Скотт никогда не нарушал данного слова. Ей придется смириться с этим.

— Дай ему время, Клео. Он вернется, когда примет решение.

— Правда? Я чувствую себя такой беспомощной, — всхлипнула девушка.

— Ты любишь его.

— Почти всю жизнь я ждала. Ждала, пока вырасту, ждала, пока он обратит на меня внимание, ждала его возвращения. И это видят все. Все, Скотти. Только не он.

— Тяжело тебе, да? Ожидание… Желание…

Клео повернулась и посмотрела на Скотта. Он сидел, опустив руки на колени, и смотрел ей прямо в глаза.

Во взгляде его мелькнуло что-то странное. Но вот он отвел глаза и сжал кулаки.

— Ты смотрела на Джека и не замечала, как он глядит на тебя. Да ведь он всегда видел в тебе женщину, Клео. И скрывал это, представляешь?

— Скотт, я… — Клео закрыла глаза и вспомнила, как хотела поцеловать Скотти, чтобы доказать, что ее любовь к Джеку прошла. Глупо. Боже, как глупо! — Ты всегда был моим старшим братом. Джек не мог им быть из-за моих чувств к нему.

За долгие шесть лет Скотти ни разу не попытался даже поцеловать ее. Не старался стать ближе.

Но почему? Откуда эта боль в его глазах, появившаяся как реакция на ее откровения.

Где-то в глубине души вдруг мелькнула догадка. Скотт говорил об ожидании и желании, но не ее он ждал. Странный жар охватил ее.

— Ты… любил… Джека.

Их глаза встретились. Скотти кивнул.

— Джек не знал. Да и я сначала не мог поверить в это. Я пытался даже встречаться с женщинами. А пять месяцев назад познакомился с Джейсом.

— Джейс… О, Скотт. — Клео опустилась перед ним на колени и взяла его руки в свои. — Дженни знает? — Он не ответил, и тогда Клео продолжила: — Она поймет и примет тебя и… Джейса.

— Кажется, пора открыться. Ты и я усвоили уроки, которые преподнесла нам жизнь. Секреты не приводят ни к чему хорошему. — Скотти пожал руки подруги. — Что ж, достаточно. У тебя был сложный день. Джейс скоро появится, а я бы не хотел посвящать его в наш разговор.

— Прости, но я не хочу возвращаться в дом Девлинов, Скотти. Он хранит все эти ужасные секреты. Не думаю, что смогу остаться наедине с ними. По крайней мере пока.

— Я ведь пригласил тебя сюда, так? — Скотт поцеловал Клео в лоб. — Занимай главную спальню. Там есть смежная ванная. Тебе будет удобнее и спокойнее. Джейс и я устроимся в соседней комнате. Дай мне минутку, чтобы собрать вещи.

— Спасибо.

— Можешь оставаться, сколько захочешь. Увидимся завтра после работы.

В эту ночь Клео долго не могла заснуть.

Ее мир раскололся на маленькие кусочки. Даже вера в семью, жизнь и любовь пошатнулась.

Неудивительно, что Джек не хочет семью.

Неудивительно, что он не хочет ничего, даже похожего на любовь.

Следующие несколько дней Клео посвятила поискам работы. Поскольку она переписала дом на Джека, работа ей понадобится.

Теперь Клео была уверена только в одном — в ее любви к Джеку. А значит, она сделает все, чтобы убедить его в том, что любовь и семья не обязательно лживы и жестоки.

Конечно, Клео еще злилась на него — ведь он ничего не сказал ей.

Прошло еще два дня. На третий Клео приняла душ на рассвете и накинула на голое тело футболку Скотта.

Девушка прошлепала на кухню и заварила себе чай. На часах была половина шестого утра. Солнце вставало, когда Клео наконец заснула.

Во время обратного полета в Мельбурн Джек все смотрел на фото, которое сжимал в руке. Мужчина на снимке был очень похож на него. Те же темные волосы. Та же оливковая кожа. Даже ямочка на подбородке. Стив Джексон.

Его отец.

Он погиб еще до рождения сына. А мать не удосужилась рассказать ни мужу, ни сыну об этом человеке. Джеку было жаль беднягу. И жаль себя. Он ведь имел право знать.

Встреча с матерью всколыхнула бурю эмоций, но Джек даже не оглянулся, когда, поцеловав ее на прощанье, ушел.

Мама сделала свой выбор. А Джек сделал свой. Он подумал о Клео. Она, наверное, будет еще спать, когда он приедет.

Он представил, как она откроет свои прекрасные голубые глаза, как дрогнут ее пухлые губы и она потянется ему навстречу. Эта великолепная женщина с потрясающим телом и чистой душой. Его Златовласка.

Она принадлежит ему. Целиком и полностью.

Семья. Джек снова посмотрел на фотографию и убрал ее в карман. Клео, наверное, злится, но Скотти успокоит ее. Дружище Скотти…

И Клео знает, что он испытывает к ней. Разве они не провели вместе самую чудесную, самую незабываемую ночь в жизни? Клео уверена, что он вернется; ведь он сказал ей об этом. Она заявила, что не станет ждать, но все женщины впечатлительны и эмоциональны.

Клео подождет. Она призналась, что любит его. Улыбка коснулась губ Джека, когда он вспомнил эти слова. Он закрыл глаза и расслабился.

Час (самый длинный час на свете) спустя самолет приземлился, а еще через час Джек уже стоял у ворот отчего дома и смотрел на окна спальни Клео. Одно было открыто, как обычно, но шторы задернуты. Значит, она все еще спит.

Джек впервые нервничал как мальчишка. Он почти бегом преодолел расстояние от ворот до парадной двери. Это возвращение не было похоже на то, первое. Теперь он вернулся домой. К женщине, которую любит. В семью. Свою семью. Приятное тепло разлилось по телу.

Джек представил, как округлится животик Клео, когда она будет носить его ребенка. Сердце едва не остановилось. Их сын. Джек сделал глубокий вдох. Ух, ты! Стоп. Притормози. Сначала — объяснения и извинения.

Джек вошел в дом и поставил сумку. Он сразу заметил, что все изменилось. Тихо и пусто. Константин не мурлычет, и не пахнет вкусным завтраком. «Я не буду ждать тебя…»

Сердце остановилось. Джек взглянул в сторону лестницы, судорожно сжав букет, который купил для Клео по дороге. Она любит этот дом. Он принадлежит ей, в конце концов!

Но где же она? Где Клео?

Телефона Дженни у Джека не было. Зато имелся телефон Скотти. Отключен. Проклятье! Джек оставил другу голосовое сообщение и бросил мобильник на сиденье машины.

Квартира Скотти в пяти минутах отсюда, вспомнил Джек и направился туда.

Он хотел позвонить, но обнаружил, что дверь открыта. Из квартиры доносились голоса и пахло тостами.

— Джек! — удивился Скотти. — Я думал, ты позвонишь.

— Я звонил; ты отключил мобильник. Где…

Дверь спальни Скотта открылась. Оттуда вышла еще сонная девушка в футболке Скотта.

— Клео?

— Джек! — радостно воскликнула она.

Он впился в нее глазами, пытаясь прочесть в них правду.

Она выполнила свою угрозу. Не дождалась его. И больше того — ушла к Скотту, его лучшему другу. Самые близкие люди… Оба предали его. Джеку хотелось поколотить их, но вместо этого он спокойно положил букет на кофейный столик.

— Сюрприз.

— Я… спала… Я… — Клео еще не совсем понимала, что происходит. Она слышала голос Джека, но почему в нем столько боли и столько отвращения?

Джек отошел к двери. Словно сцена из мыльной оперы. Он смотрел то на Скотта, то на Клео, пытаясь уразуметь, почему они так поступили с ним.

— Какого черта? Что здесь происходит?

— Ты все неправильно понял, Джек, — начал Скотт.

— Неужели? — прогремел он, взглянув на диван. Не похоже, чтобы кто-нибудь спал на нем сегодня. — Здесь только две спальни, Скотт. Хочешь сказать, что ты гей? А, Скотти, дружище?

Скотт и Клео переглянулись.

— Я должен быть в суде через час. Оставляю вас — Скотт задержался у двери. — Расскажи ему правду, Клео. Всю.

Дверь закрылась.

Правда. Как далеко они зашли?

— Ну, давай, Клео. Я жду.

Она уставилась в окно. Избегая смотреть Джеку в глаза. Солнце золотило волосы Клео, снова делая ее похожей на ангела. Грешного ангела с невинным лицом.

— Правда в том, Джек, что я не могла оставаться в том доме одна. — Кажется, она дрожала. — Скотт рассказал мне… о твоем отце.

Здорово! Просто великолепно. Джек потер шею, чтобы ослабить напряжение.

— Забудь об этом. Я уже забыл.

— То, что он… как он относился к тебе. — В глазах Клео стояли слезы. — Мне очень жаль…

— Мне не нужна твоя жалость.

— Хорошо. Я просто хотела сказать, что ты мог бы рассказать мне сам. Что я зла на тебя за это. Почему? Почему ты никогда не защищался? Я не видела Джерри побитым.

— Кулаками и жестокостью ничего не решишь. Его злило то, что я не отвечал ему тем же. Я видел его ярость и чувствовал удовлетворение.

— А ты не думал, что я имела право знать? Все это время ты позволял мне любить этого негодяя…

— Он тоже тебя любил. Я не хотел делать тебе больно.

— Ты скрывал от меня правду. Ты лгал мне. Уехал, даже не попрощавшись.

— Я…

— Шесть долгих лет от тебя не было вестей. Ты никогда не доверял мне настолько, чтобы открыться, чтобы впустить меня в свою жизнь. Это больно. Ты — как мои скульптуры. Красивый, сильный, одинокий и холодный.

Клео закрыла глаза. По ее щеке скатилась единственная слезинка. Джеку хотелось обнять ее, успокоить, поцеловать, но он не сделал этого.

Да, он скрыл от нее правду о Джерри и сам выкопал себе могилу. Идиот! Если Клео нашла у Скотти больше, чем успокоение, то он сам виноват. Но со Скоттом он разберется позже; сейчас надо вернуть Клео. Джек собирался убедить ее в том, что они принадлежат друг другу. Но только не здесь.

— Собирай свои вещи. Мы едем домой.

— Как ты можешь называть то место своим домом?

— Это все, что у нас есть на данный момент. Иногда, Златовласка, нужно встретиться с проблемой лицом к лицу.

Клео завороженно смотрела на него. То, как он произнес эти слова… «Мы едем домой». В сердце затеплилась надежда. Если только… Клео хотелось верить, что счастье возможно.

— Но моя машина, Кон…

— Я разберусь с котом. Одевайся; приедем за твоей машиной позже.

Клео заметила, как Джек оглядел футболку Скотти.

— Я не… — Но он уже исчез в кухне.

Через пять минут они ехали в поместье, которое Джерри завещал ей. Впервые в жизни Клео всем сердцем не хотела ступать на порог этого дома.

Джек сидел рядом. Его такой знакомый аромат волновал Клео, заставлял ее дрожать и постоянно облизывать пересыхающие от волнения губы. Она понимала теперь, почему Джек так хотел вернуться в Рим. Там он может начать новую жизнь. Разумом Клео осознавала это. Вот только сердце не желало ничего понимать.

На трясущихся ногах Клео вышла из машины и выпустила кота. По крайней мере хоть кто-то рад вернуться сюда.

— Пойдем, — позвал Джек. Холодно. Отстраненно. Совсем не так, как хотелось бы Клео.

Как только Джек отпер дверь, Клео скрылась в своей комнате. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя и успокоиться. Она прошла в ванную и начала чистить зубы, чтобы избавиться от горького привкуса боли и сожалений.

Через пять минут раздался нетерпеливый стук.

— Если ты не выйдешь, то я взломаю эту чертову дверь! — послышался голос Джека.

Клео открыла дверь ванной и застыла на пороге.

Когда Джек Девлин успел расположиться на ее кровати?

— Нам нужно поговорить, — начал он. — И нам обоим должно быть удобно.

Разговоры! Честно говоря, Клео уже была сыта по горло этими разговорами. Она хотела совершенно другого.

— Разве вы, женщины, не хотите одного и того же? — продолжал Джек, не услышав ответа. — Говорить. Разложить все по полочкам. Анализировать, пережевывать и искать объяснения.

— Сейчас не особенно. Но, кажется, этого хочешь ты, так?

— Начнем. — Джек похлопал ладонью по кровати. — Сядь.

— Слушаю тебя.

Джек достал из кармана фотографию и протянул ей.

— Я ездил к маме.

Клео изумленно смотрела на него.

— Но зачем?

— Взгляни на фото и скажи, что ты думаешь?

— Этот человек… Вы с ним так похожи, — выдохнула Клео. — Родственник?

— Мой отец. Он погиб двадцать семь лет назад.

— Джерри… Джерри твой… отчим?

— Именно. Он оставил мне… кое-что; и надо было проверить это.

— Джек, ты меня пугаешь.

— Поэтому я ничего не объяснил тебе. Я сам испугался до смерти. Джерри оставил письмо, в котором утверждал, что моя мать была знакома с твоим отцом как раз в тот период, когда забеременела. Ложь, но я хотел убедиться.

— Он намекнул, что мой отец… — Клео не верила своим ушам, — мог быть и твоим отцом тоже?

— Он не просто намекнул. Кажется, Джерри доставило большое удовольствие сообщить мне эти подробности. Он наказывал меня за то, что сам был бесплоден и воспитывал чужого сына, как своего.

— О, Джек!

— Но есть еще кое-что. Я был не совсем честен с тобой.

— Я хочу знать все. Я выдержу.

— Я фотографировал моделей всего два года. Потом перевелся на Средний Восток. Ездил по горячим точкам и видел, как разрушительна война. Я остался там, чтобы помогать людям.

— Но Скотти сказал, что ты в Риме…

— Я лежал в госпитале, когда он позвонил мне, — кивнул Джек.

Так вот откуда рана. Джек был на войне. Его могли убить. Сердце Клео сжалось. Она склонилась над ним:

— Глупый, упрямый… мужчина. Ты подвергал себя опасности, а я…

— А ты бы предпочла, чтобы я уехал, притворившись, что ничего не знаю?

— Разве ты не поступил так же со мной, с нами? Ты собираешься сделать это сейчас, Джек?

Он покачал головой и притянул ее ближе.

— Нет. Сейчас я собираюсь сделать то, что давно хотел.