Стрекоза. Любовь прицеле

Глава 13

– Сегодня встречаем каких-то крутых ребят, с гор спускаются, говорят пошумели там хорошо, – тарахтел рядом Савченко.

Давид слушал спокойно отжимаясь. Он вообще все свободное время какое у него было, старался заниматься либо физическими упражнениями, либо читал, все что под руку попадется, языки учил. Только бы мысли не одолевали. Он собирал себя в госпитале по кусочкам, не в плане физического здоровья, нет, пытался привести в порядок свое душевное состояние. Отец требовал информацию о том, что произошло, спрашивал про Марго, грозился устроить разборки с его начальством, хотел забрать его служить к себе. Все это проходило будто мимо него. Он не выдержал только один раз, когда отец коснулся Марго, обвиняя ее в случившемся. Тогда он показал отцу раз и навсегда, что уже большой, жить по его указке не будет и сопли подтирать ему не надо. И вообще отца никто не приглашал, сам вляпался, сам выпутается. Отец обиделся, разозлился, ушел, хлопнув дверью. Больше они не виделись и не созванивались, звонил младший брат Макс, мама звонила и просила помириться с отцом, но он отмалчивался. Ему как-то стало комфортнее молчать.

Так он прожил или просуществовал до ноября. Были боевые операции, все успешные, его повысили в звании, стал старшим лейтенантом. Старался стать лучше, чтобы быть достойным хоть и понимал, что это все бесполезно. Когда было совсем тоскливо, потирал левое предплечье, там красовалась витиеватая татуировка стрекозы и замысловатая надпись "Марго", которую прочитать можно было только внимательно приглядевшись. Эту татуировку он сделал на месте шрама, который получил от ее пули.

– Товарищ, командир, с вами все в порядке?

Давид вскинул взгляд на Савченко. Мол, что со мной будет, не мешай.

– Я вам просто уже десять минут говорю, что вас к комбату вызывают, а вы не реагируете.

Давид кивнул головой, встал, накинул камуфляж и отправился к начальнику.

– Заходи лейтенант, – пригласил после стука комбат. Присаживайся, в ногах правды нет. Сегодня возьмёшь БТР и небольшой отряд своих бойцов, только толковых, встретите в горах спецгруппу, они с задания выходят вот в этом квадрате, – ткнул на карте пальцем. Проблем быть не должно, заберёте ребят и сюда.

– Так точно, товарищ полковник.

– Даже не спросишь, кого встречать? – спросил комбат.

Давид привычно отмолчался.

– Значит сюрприз тебе будет, иди, собирай своих и выдвигайтесь.

В горах началось шевеление, значит группа на подходе, если бы не знал, что они ждут гостей, Давид мог бы их и не обнаружить. Профессионалы, чтоб их.

Давид почти не удивился, встретив старого знакомого, чего-то такого он после слов бати и ожидал. Давид не то, чтобы не хотел встречаться с Гором, он его уважал и был благодарен за помощь, но перед глазами то и дело всплывали их объятия с Марго и ее признания ему в любви. Испытывать к человеку негатив, за то, что любимая девушка выбрала его, а не тебя было неприятно. Ревновать он тоже был не вправе, ему Марго ничего не обещала, а с Гором у них видно, что были давние отношения.

– Привет, лейтенант, давно не виделись, – весело обратился к нему Егор, протягивая руку.

– Здравия желаю, – пожал руку Давид.

– О, как, официально. Обидел я тебя чем? – сильнее сжал протянутую руку и пытливо заглянул Давиду в глаза.

– Все в порядке, – сухо ответил Давид.

– Давай тогда грузиться и на заставу.

Доехали быстро, доложились комбату. Гор остался беседовать с командиром, а Давид по обыкновению пошел в спортгородок к снарядам.

Вечером в дверь раздался решительный стук. Давид поднялся и нехотя открыл дверь. Опять, наверное, его бойцы где-то косячнули, а здесь комбат, отгребут по полной.

За дверью оказался Гор. Коротко глянул на Давида и протиснулся в комнату.

– Ты чего это лейтенант со всеми не обедаешь и телевизор не идёшь смотреть, какая-никакая, а культурная программа?

Вместо ответа Давид пожал широкими плечами. За время усиленных тренировок они стали ещё мощнее.

Этот жест привлек внимание Гора к его рукам.

– Интересный выбор рисунка для военного, стрекоза, – прокомментировал Гор.

Давид поспешил накинуть олимпийку, чтобы прикрыть руку и тот не разглядел кроме рисунка надпись. Ему не было за нее стыдно, но ощущение, что он не имел право носить на теле имя чужой женщины, неприятно полоснуло по сердцу.

– Ты говорят не только со мной, но с некоторых пор со всеми не особо приветлив, расскажешь или это тайна какая?

– Нечего рассказывать.

– Ясно. Ну раз ты мне рассказать ничего не хочешь, тогда пошли я с тобой кое- каким секретиком поделюсь.

– Может не стоит?

– Стоит, стоит, удивлен, почему комбат с доктором тебе раньше его не растрезвонили. Пойдем, время проведешь в приятной компании как раз, там батя пиво с рыбкой привез, а у нас с тобой как раз выходной.

Давид молча закрыл комнату и пошел за Егором. Шли к служебной квартире Сакуляна. Там громко работал телевизор. Они зашли без стука.

– Где вы там ходите, уже стартуют, – прокричал им Сакулян.

– Да вот, лейтенант ваш не любопытным оказался и ещё меньше компанейским, кое-как уломал. Что бегут?

– Эстафета, смешанная сегодня, обе на старт выйдут, так что нам есть что отметить, – проговорил Сакулян, разливая пиво по бокалам.

– Садитесь быстрее к столу, давайте уже выпьем, я на сухую это смотреть не могу, у меня сердце не выдерживает, – проговорил комбат.

Все вчетвером быстро сделали по глотку и уставились в экран, там стартовали соревнования по биатлону. Комментатор зычным голосом что-то вещал, но для Давида все слилось в общий шум, когда увидел на экране знакомое улыбающееся в камеру лицо.

Раздался выстрел, и спортсмены стартовали, а он уставился в экран и боялся даже дышать. Она бежала первый этап эстафеты, быстро переставляя ноги.

Вот откуда она так быстро бегает и прекрасно стреляет. Чемпионка среди юниоров, отобравшаяся в этом сезоне в основную команду, сказал комментатор.

– Классный секрет я тебе открыл, – подмигнул ему Гор.

Давид смог только кивнуть, боялся, что голос подведёт. Он был благодарен Гору за этот подарок, теперь он выучит расписание соревнований и будет смотреть на нее не только во сне.

Тяжело, дыхания иногда просто не хватает. Много сил приходится тратить на восстановление. Для Марго этот сезон был очень тяжёлым, это в юниорах они с Саней были звёздами, а во взрослой лиге место приходилось выгрызать зубами, впрочем, им не впервой.

Между соревнованиями моталась в институт, если суммарно посчитать время, проведенное в самолёте, то если бы она была пилотом, ей бы уже звание какое-нибудь присвоили или что там у летчиков.

Сашке было ещё сложнее, у нее ещё Димка маленький, кроме соревнований и института, в институте правда она перевелась на заочку, но сессию никто не отменял.

Мама, она как всегда добрую часть их забот тащила на себе, умудрялась работать, писать за них с Сашкой конспекты, водилась с Димкой, болела за них на соревнованиях. Курсировала между работой, домом и Европой. Папа, так тот вообще постоянно ездил с командой, Димку оставлять было особо не с кем, да и не доверял он никаким нянькам.

Результаты в личных гонках пришли не сразу, но, когда удалось попасть в топ десять, даже дышать стало легче. Случилось это уже в январе, когда втянулись в нагрузки, прощупали соперников.

Сезон закончили в марте, как раз перед днём рождения. Отмечать решили в домике у моря, там и потренироваться можно. Целую неделю всей семьёй, это здорово. Мама предложила доехать к дядь Диме, они давно не виделись, Сашка ехать не собиралась, чтобы Димку через границу не тащить, а она отмолчалась. Озвучивать причину, почему не хочет ехать не собиралась, а врать маме не привыкла. Хорошо, что мама как-то быстро сдалась и тему поездки развивать не стала.

Как хорошо было приехать домой, все обожали этот домик, он хоть и был далековато от моря, но был кирпичный двухэтажный с террасой и красивой зелёной территорией.

– Ну что, девчонки, вы по своим комнатам отдыхать или на пробежку? – взглянув на часы спросила мама.

– На пробежку, – отозвалась обе.

– Тогда, давайте шустро, папа с Димкой посидит, а я мясо на вечер замариную, шашлыков сделаем, посидим, Карен приедет.

Вечером приехал Карен, провели тихий семейный вечер, насмеялись, шашлыками объелись.

– Завтра с утра поедем на стадион, длительную тренировку придется провести, – озвучила Марго планы.

– Папа вас отвезёт, ему будет полезно в горах погулять, а я с Димкой посижу и чего-нибудь вкусненького организую, блинов напеку.

Давид смотрел все соревнования. Он купил большой телевизор себе в комнату. В общем зале смотреть не хотел, это была только его личная тайна. Делиться ею не хотел.

Переживал за нее весь сезон, как она такая худенькая выдерживает такие нагрузки, если бы мог, отдал ей часть своей силы. Когда она после гонки лежала уставшая на снегу и тяжело дышала, он водил кончиками пальцев по экрану, так ему казалось, что становится ближе к ней.

В таком ритме и прошла его зима: боевые выходы, тренировки и четкое по часам выверенное расписание ее соревнований.

Когда не мог сам посмотреть из-за выхода в горы, шел к Сакуляну за записью гонки.

Первый раз это делать было неудобно, зашёл и мялся на пороге, не зная, как начать.

– Ну и зачем к нам такого красивого дяденьку занесло? – не полез за словом в карман Сакулян.

– Просьба у меня к вам, личная.

– ЕдритМадрит, бирюк наш не то что с людьми заговорил, так ещё и снизошёл чтобы с просьбой обратиться, держите меня семеро, – скаламбурил доктор.

– Я, наверное, пойду, – сразу стушевался Давид.

– А ну стоять. Я как старший по званию тебя не отпускал. Обиделся как благородная девица. Да, сядь, ты не стой над душой, – махнул на Давида в сердцах.

Давид прошел и опустился на кушетку, затылком упёрся в стену

– Говори, что ты там хотел?

– Вы только об этом не распространяйтесь, я очень прошу.

– Я что тебе бабка на лавочке сплетни собирать.

– Я в горы ухожу, а сегодня соревнования ночью, вы же будете смотреть, сделайте мне запись, если не сложно.

– Все маешься, может не надо было Гору тебе про те соревнования рассказывать, как говорится: "Меньше знаешь, крепче спишь". Давид, а ты вообще спишь?

Давид по-обыкновению решил отмолчаться.

– Нет, ты раз уж пришёл сам, то будь любезен со мной пообщаться. Итак, уже больше полгода ни с кем толком не разговариваешь. С отцом хоть помирился?

– Он не звонит, да и не позвонит первый, порода такая. А я неправым себя не чувствую, чтобы извиняться и на поклон к нему идти, он человека мне небезразличного обидел.

– Да она сама кого хочешь обидит, язык как бритва. А ты опять пытаешься ее защитить, не спросив, а оно ей надо? Твоя защита?

– Вы правы, скорее всего нет, у нее вон Егор Александрович скала нерушимая, куда мне.

– Не прибедняйся, ты тоже неплох. Ладно, вижу разговор по душам у нас тобой сейчас не склеится, иди, тебе собираться пора. Запись я сделаю, не волнуйся.

Наступил конец весны. В горах это особенно красивое время. На заставу въехало две машины, одну Давид узнал сразу, батин Патриот перепутать с каким-нибудь другим сложно, только Вовчик такие виражи на въезде закладывает. Вторая машина-большой черный крузак кому принадлежала Давид не знал. Из опасений, что могло большое начальство подвалить, приближаться не спешил, даже дыхание затаил.

Из крузака лихо выпрыгнула знакомая фигура, правда облаченная в штатское. Хотя в обычной одежде Егор смотрелся не менее грозно, чем в камуфляже.

– Привет, Дава, – по-свойски обратился к Давиду Егор, на ходу стягивая затемнённые очки.

– Здравия желаю.

– Ты правда такой солдафон, или просто прикалываешься? – весело усмехнулся Егор.

– Егор, кончай балаган, Алиев ко мне в кабинет.

Давид и Егор потянулись за батей. У Давида даже никакой зацепки не было, что могло понадобиться от него начальству.

– В общем, так, – с ходу начал комбат, – у тебя отпуск две недели, дела передашь Лежненко, сам на время отпуска поступаешь в распоряжение капитана Соколова. Ясно?

– Так точно, разрешите уточнить, это боевая операция или?

– Точно, операция, по захвату заложников, нет, лучше по розыску потерянного имущества, – юморил Егор.

– Весело тебе, ну, ну, я посмотрю, как ты повеселишься, когда тебя отец в шею прогонит и будет между прочем в своем праве, – злобненько ответил Егору батя.

– Я тоже так-то в своем праве. А при лейтенанте будем надеяться сильно бить не будут, он если что меня спасет, правда?

– Конечно, помогу, – недоумевал Давид.

Весь разговор казался странным, зачем ему ехать к отцу Егора, он со своим разобраться не очень может, но во-первых комбат велел, а во-вторых перед Егором у него долг. Поэтому выбора особо не было.

– Вот и ладушки, – сейчас ужинаем и выдвигаемся, если все тип-топ к утру доберёмся, иди собирайся пока.

Давид развернулся к выходу.

– Дава, вещи бери гражданские поприличнее, надеюсь такие в гардеробе есть? На смотрины все-таки едем.

– Баламут, – дал Егору подзатыльник комбат.

Давид не дожидаясь развязки вышел за дверь, мысленно перебирая свой гардероб.