Строгий препод

Глава 16

МАРК КРАСОВСКИЙ

— Ты понимаешь, Димон… Дочь может быть не от меня…

Мы с другом сидим в баре. Я уже знатно накидался, настолько, что мне теперь надо выговориться.

— Марик, я вообще не пронимаю, что ты в этой Алисе нашел. — пропускает шот Димон, — Злая, склочная, завистливая баба!

— Да. Приворожила она меня что ли…

— Где твои глаза были, когда такой бриллиант как Леру, ты променял на блестящую стекляшку Алису?

— Хрен его знает, где они были. — хватаюсь я за голову. — Просрал хорошую женщину, просрал свою семью. И ради чего?

— Ради красивой картинки. — хмыкает Димон. — Марик, ты уж не обижайся, но я всегда считал Леру гораздо красивей Алисы.

— Лера в Москву переехала. С сыном. — чуть ли не плачу я.

— Нашла она себе кого-то?

— Вроде как замужем была, но у нее тоже не сложилось. Свободна она.

— Ну и чего ты тупишь, Марик? — удивляется Димон.

— Не знаю, чего я туплю. Боюсь, не подпустит она меня к себе. Не простит предательства.

— М-да… Марик, наворотил ты дел.

Пропускаем с Димоном еще по стаканчику.

— Ты как домой поедешь? — интересуется друг. — Надеюсь, додумался машину оставить?

— Конечно. Я на такси. И из дома я ушел. Не хочу больше Алису видеть! Если эта тварь родила не от меня, я не знаю, что я сделаю. Мне так больно, друг, ты не представляешь, как!

— А представь, как Лере было больно, когда ты ее предал? — вдруг говорит Димон.

— Не представляю. Она сразу взяла сына и сбежала.

— А ты думаешь ей нормально было видеть твою беременную любовницу? Я думаю ты ей нож в спину конкретно воткнул, когда залез на Алису…

— И семь лет воспитывал не своего ребенка, когда мой родной чужого мужика папой называл, и когда не доедал элементарных продуктов... Ты знаешь, в какой нищете они с Лерой жили? Какой я идиот, Димон, какой я идиот!

— Ну погоди ты, дождись тест ДНК, а вдруг все же Лада, твоя дочь?

— Я сейчас понимаю, Димон, что даже если окажется, что Лада не от меня, любить я ее не перестану. — признаюсь я.

— Это да. Ты ее с рождения воспитывал. И вообще, отец не тот, кто заделал, а тот, кто воспитал.

— Просто, если бы не предательство Алисы, с Лерой я бы не расстался. Моя первая семья не хлебнула бы дерьма…

— Так еще не поздно все вернуть, Марик! Иди к Лере, валяйся у нее в ногах, может примет тебя обратно.

— Да не нужен я ей, Димон! Не нужен! Я все просрал! Я все испортил!

ВАЛЕРИЯ КРАСОВСКАЯ

У меня два дня выходных. Впервые за этот месяц. Я уложила Колю спать, и сама уже лежу в кровати.

Но звонок на всю квартиру, и я подскакиваю, несусь к двери, чтобы шумом не разбудили сына.

Раскрываю дверь, кутаясь в халат.

Дима, друг Марка, толкает мне стоящего на бровях бывшего мужа, и закрывает дверь с той стороны.

— Марк?! — удивляюсь я.

Марк шатается, даже стоять на ногах не может.

— Боже, Марк… ну и чего ты так нажрался? — злюсь я.

В ответ мне только нечленораздельное мычание.

— Дима! — открываю я дверь. — А ну забирай своего друга обратно, это что еще такое?

— Лера я сам на ногах не стою. Щас наблюю тебе! — шатается Димон, и убегает в раскрывшийся лифт.

— Козел! — в сердцах ругаюсь я. — Марк, иди к своей жене! — возмущаюсь я. — Нечего ко мне в таком состоянии заваливаться! Я не твоя жена! Уходи!

Марк на это просто съезжает по стенке прямо на коврик.

— Приплыли! — злюсь я. — Небось к своей жене с цветами заявляешься, а ко мне, как свинья!

Со злости несколько раз пинаю валяющегося не в минозе Марка носком тапка, и призадумываюсь: выгнать я его не могу. Он просто не в состоянии сделать шага. Оставить тут на коврике, тоже. Простудится, дурак такой! А вдруг Коля проснется и увидит своего отца в подобном состоянии?! Нет, наш сын не должен видеть подобного.

— Марк… — опускаюсь я к бывшему мужу. — Марк, вставай, уложу тебя.

Мы с ним в разных весовых категориях и мне с большим трудом удается приподнять его, и то с пятого раза. Я стягиваю с него пальто и ботинки, затем стараясь не шуметь, волоку его в спальню. Опять-таки в мою спальню сын не заходит, и не увидит отца в таком состоянии, а вот в гостиной может. Мой план простой: пусть Марк проспится до утра, а с утра пораньше я прогоню его, и Коля не узнает, что отец приползал ночью на карачках.