Строптивая беглянка

11

Стивен проснулся еще до того, как зазвонил будильник. Протянув руку, он нажал рычажок звонка и вновь откинулся на подушку, уставившись в потолок.

Уже целый час он наблюдал за игрой теней, отбрасываемых уличными фонарями.

Утро обещало быть пасмурным. По уличному шуму он понял, что пора вставать.

Наступающий день ничего хорошего не обещал. С тех пор как три недели назад он вернулся с Роти, ему каждое утро приходилось бороться с приступами депрессии, начинавшимися, как только он просыпался, и отпускавшими его вечером, да и то с помощью спиртного. Но он не давал алкоголю победить себя. Просто тот помогал ему поддерживать необходимые контакты в обществе после возвращения с острова.

По правде говоря, ему не следовало возвращаться, еще раз не переговорив с Одри. Даже после того, как он в гневе покинул ее виллу и решил больше никогда с ней не встречаться. Потом он поостыл и понял, что был не прав. Образ Одри преследовал его, и он пришел к выводу, что не сможет стать свободным, пока не вычеркнет ее из своей памяти.

И все же он сомневался, что поступил разумно. Тогда Стивен с трудом дождался парома до Купанга, стремясь как можно быстрее улететь в Европу, подальше от Одри. Им овладела идиотская мысль, что дома он легко забудет ее и вернется к прежней жизни.

Беда состояла в том, что забыть Одри оказалось далеко не просто. Десять лет назад, когда они расстались, Стивен чувствовал себя совершенно раздавленным. Шесть месяцев он напоминал зомби, не в состоянии был сосредоточиться ни на чем. У него возникли неприятности в университете, он начал принимать наркотики и вообще деградировал.

Он так никогда до конца и не узнал, что обо всем этом думали его родители, хотя отец был взбешен и грозил лишить его денежной поддержки. Но если они и догадывались о причине такого поведения Стивена, то никогда ни о чем у него не спрашивали. Скорей всего, они полагали, что это обычный протест молодого человека против нравственных устоев общества, очень модный среди молодежи, запоздалая попытка заставить родителей изменить его решение учиться в Кембридже.

Насколько он помнил, мать относилась к нему в это время очень сочувственно, и Стивену отчаянно хотелось рассказать ей все. Но какой был смысл открывать ей правду, если Одри сделала все, чтобы эту правду скрыть!

Кроме того, он чувствовал какое-то утешение в том, что мог разделять с матерью беспокойство о судьбе Одри. Но та не давала о себе знать, и постепенно это начало вызывать в нем недоумение, затем гнев. Потом он смирился и успокоился.

Но он не имел ни малейшего понятия о том, что с ней в это время происходило. Он даже тешил себя мыслью, что ее, может быть, уже нет в живых. И сейчас ему казалось, что так, вероятно, было бы для него даже менее болезненным. Встреча с Одри только вернула страдания.

Со стоном Стивен вскочил с кровати и высунулся в окно. Из его квартиры открывался прекрасный вид на город. Но он ничего не видел. Шел дождь, небо было затянуто тучами, что вполне соответствовало его настроению.

Что же ему делать?

Он знал, как поступить, когда вернулся с острова, и продолжал держать в секрете все, что там обнаружил. Вначале он собирался обо всем сообщить Трейси. Но позже оказалось, что это не так просто, и Стивен сделал все, чтобы сбить Бернарда Трейси со следа. Да, Дафф когда-то жила там, сказал он ему, но теперь ее там больше нет. Женщина, с которой разговаривал Брэд, говорила правду.

Он совсем сошел с ума. Почему он вдруг стал защищать женщину, которая так обошлась с ним?! Ведь он рисковал карьерой. Никакой благодарности за это от нее не дождешься. А если вскроется истина, Бернард тут же уволит его.

Но рассказывать эту историю матери было просто невыносимо. Она принимала так близко к сердцу все новости об Одри… Это еще раз доказывало, как она переживала ее внезапное исчезновение. Поэтому Стивен испытывал угрызения совести, скрывая правду.

Сэнди же восприняла все совершенно равнодушно. Она не видела никакого смысла в попытках вернуть известность бывшей кинозвезде. Хорошо, если бы Трейси тоже стал так думать. Тогда Стивен перестал бы себя чувствовать лжецом.

Он позавидовал брату Грегу, который никогда не попадал в подобные переделки. С тех пор как тому позволили сесть на лошадь, его самым любимым делом стало скакать по полям поместья со сворой охотничьих собак. Именно таким хотел видеть отец Стивена. Без излишних амбиций и довольным выпавшей на его долю судьбой.

Стивен не относился иронично к увлечениям брата. Просто они были разными. И в последнее время он даже сомневался, правильно ли он выбрал для себя карьеру. Особенно с тех пор, как вернулся с Роти и обнаружил, что не лишен сочувствия к принятым другими решениям и стилю жизни.

Для Трейси подобное проявление чувствительности было непрофессиональным. Босс, который когда-то был газетчиком, не считал нужным щадить чьи-либо чувства. Нельзя проявлять жалость, постоянно поучал он Стивена. В существующем мире это чрезмерная роскошь.

Но как мог Стивен позволить себе раскрыть секрет Одри средствам массовой информации? Ведь она имеет право жить так, как хочет. Попасть в лапы журналистов для нее настоящая трагедия…

Кен…

Воспоминание о нем заставило Стивена глубоко задуматься. Интересно, как отнесется мальчик к образу жизни матери, когда вырастет? Сейчас он особенно не задумывается над тем, почему у него нет отца, братьев или сестер. Но со временем он обязательно начнет задавать вопросы.

Стивен усмехнулся. По его прикидкам, лет через пять Кену исполнится четырнадцать или пятнадцать, и тогда возникнут проблемы у его матери. Он уже скоро начнет спрашивать, почему с ними не живет отец? И почему тот не проявляет никакого интереса к собственному сыну?

Стивен тяжело вздохнул, с досадой стукнув кулаком по оконной раме. Так или иначе, он сделал все, что от него зависело, чтобы защитить их. Что в Одри и Кене присутствовало такое, что вызывает сильную симпатию? А может, существует еще что-то? Он никогда об этом не узнает.

Внезапно тишину квартиры прорезал настойчивый звонок. Взглянув на часы, Стивен увидел, что нет еще восьми. Наверное, это Сэнди, подумал Стивен без особого воодушевления. Иначе привратник обязательно уведомил бы его.

По-видимому, она попыталась открыть дверь ключом, который он дал ей шесть месяцев назад. Но вчера ночью он перед сном закрыл дверь на задвижку.

Стивену не хотелось никого видеть, но, если он не откроет, Сэнди сразу же спустится к привратнику и начнет вызывать его по домофону. И что тот подумает, зная, что хозяин квартиры дома?

Звонок неистовствовал, пока Стивен медленно тащился к двери. И это явно недобрый знак, означавший, что их отношения с Сэнди испортились. Возможно, это оттого, что они ни разу не спали со времени его возвращения. Она не была чрезмерно страстной, но считала своим долгом полностью удовлетворять его сексуальные потребности.

– Ты почему не открывал? Принимал душ? – Сэнди напористо потребовала ответа у открывшего дверь Стивена, окидывая внимательным взглядом его взлохмаченные волосы и халат. – А может быть, – добавила она игриво и облизнулась, – ты ожидал меня в постели?

О боже, только не это!

Стивен сдержался, чтобы не сказать, что думает по этому поводу, и натянуто улыбнулся.

– Если бы у меня было время… – пробормотал он, наблюдая, как, закрыв дверь, она направилась на кухню. – Гм… я как раз готовил кофе. Хочешь?

– Если бы у тебя было время, – с иронией заметила Сэнди, не скрывая раздражения. – А где ты был вчера вечером? Я думала, ты приедешь на вечеринку к Рейчел. Я приехала к ней и, не найдя тебя, попросила одного из ее братьев отвезти меня домой.

Стивен мысленно выругался.

– О боже! Мне очень жаль. – Забыв о вечеринке, он искал одиночества, весь вечер проведя в ближайшем баре. – Меня не было дома.

– Я знаю, – процедила Сэнди сквозь зубы. – Я звонила тебе. Несколько раз. Судя по тому, как ты выглядишь, ты провел бурную ночь.

Стивен посмотрел на нее.

– Ничего подобного, – проговорил он тихо. – Мне кажется, в полночь я уже спал. Просто очень устал.

Сэнди прикусила губу.

– Но ведь ты мог позвонить!

– В двенадцать часов ночи? – Его голос прозвучал уверенно и сурово. – Разве ты была там так долго?

– Да нет. Но все же ты мог прийти к Рейчел в любое время. Она бы не обиделась. У нее на вечеринках так принято.

– Но я очень устал, – медленно повторил Стивен, осознав с запозданием, что мог соврать, сказав, что звонил ей. Ему не хотелось лишний раз обижать Сэнди.

– Ну ладно, Стив… Придется простить тебя. Хотя я не знаю, что отвечать, когда знакомые спрашивают, не расстались ли мы еще. Ведь мы с тобой не провели ни одной ночи вместе с тех пор, как ты вернулся с острова. – Она помолчала, прикусив верхнюю губу. Затем продолжала: – Возможно, ты злишься на меня из-за того, что произошло в Гринланде? Почему ты так изменился? Но я все еще люблю тебя. Честное слово!

Стивен насторожился. С минуту он думал, что с головой у него не все в порядке. Он только намеревался объявить Сэнди, что их отношения должны на какое-то время прекратиться, а тут она сама заговорила о чем-то подобном. О чем это она? Что произошло в поместье? Стивен недоуменно посмотрел на нее. Но она, видимо, неправильно поняла его взгляд.

– Конечно, твоя мать тебе все рассказала! – воскликнула Сэнди, выпрямляясь. – Но, я думаю, ты не можешь обвинять меня. Я сильно обиделась, когда ты не взял меня с собой. Ты не желал этого, тем самым лишив меня удовольствия.

Стивен усмехнулся.

– Но там я работал, Сэн.

Она вздохнула.

– А чем я могла тебе помешать? – Губы ее искривились. – И мне ничего не оставалось… Поэтому ты отправил меня в Гринланд. Чтобы не чувствовать себя виноватым за то, что оставил одну.

Стивен разозлился.

– Я думал, тебе приятнее будет провести уик-энд за городом. Что здесь плохого?

Она пожала плечами.

– Ничего. Там очень приятно, и Грег был очень мил. Он так хорошо встретил меня.

– Брат мил? – недовольно переспросил Стивен.

Сэнди виновато потупилась.

– Я не думала, что так получится, Стив. Даю слово. Но… когда он прижал меня в библиотеке… мне стало очень неудобно…

Теперь Стивен начал кое-что понимать. Но Сэнди ошибалась – мать ничего ему не сказала. Леди Харлан никогда не стала бы дурно говорить о своих детях, кроме, пожалуй, случаев, когда речь зашла бы о чрезвычайно серьезном деле.

– Ну-ка расскажи мне обо всем подробнее, – потребовал Стивен.

Сэнди стала растерянно переминаться с ноги на ногу.

– Ничего особенного не произошло. Когда Сесилия вошла в комнату, она застала нас на диване. Мы только целовались. Господи, никто меня не соблазнял…

– Но выглядит так, как будто вы оба с удовольствием занимались этим, – заметил Стивен с огромным облегчением и благодарностью к брату, невольно пришедшему ему на помощь.

Сэнди обиделась.

– Я так и знала, что ты это скажешь. Тебя нисколько не интересуют мои чувства. Но ведь я женщина и мне тоже кое-что нужно… Внимание, например. Последнее время ты больше интересуешься работой, нежели мной.

Стивен пожал плечами, будто соглашаясь с ней.

– Все ясно.

– Но это правда. – Сэнди уже не могла остановиться. – Ты не можешь осуждать меня за то, что я кому-то нравлюсь. Если бы ты уделял мне достаточно времени, я бы ни на кого, кроме тебя, и не смотрела.

Стивен взглянул на чашки, которые он поставил на мраморную стойку.

– Значит, что-то произошло? – Он посмотрел на ее покрасневшее лицо. – И, если бы мать не застукала вас, неизвестно, кто кого соблазнил бы.

Она судорожно сглотнула.

– Дело обстояло не так.

– Не так?

– Нет, – фыркнула Сэнди.

Стивен пожал плечами.

– С тобой все ясно, – сказал он спокойно. – А Грег тебе нравится? По-настоящему?

– Но он не ты, – помолчав, сказала она.

Стивен саркастически улыбнулся.

– Это точно, – заключил он. – Однако, я думаю, он больше подойдет тебе. Особенно если унаследует Гринланд. Разве не этого ты хочешь?

Сэнди вспыхнула.

– Нет!

Стивен внимательно посмотрел на нее.

– Значит, если я объявлю, что намереваюсь передать права на наследство Грегу, тебе будет все равно?

– Ты не можешь это сделать… – В ее голосе прозвучал страх.

– Почему же? – Стивен задумался, затем продолжил: – Честно говоря, я уже некоторое время думаю об этом. Вряд ли когда-нибудь привыкну к ведению хозяйства в поместье или охоте с собаками. Я всегда говорил, что брат гораздо больше приспособлен для этой роли. А я хотел бы заниматься совсем другим делом.

– Каким, например? – Сэнди подозрительно посмотрела на него.

– Мне нравится то, что я делаю сейчас. Например, короткометражные документальные фильмы для телевидения. Кроме того, меня всегда тянуло написать книгу. В идеале лучше, конечно, сочетать то и другое. А постоянная жизнь в Гринланде никогда меня не прельщала.

Сэнди недоверчиво уставилась на Стивена.

– Я поражена.

– Почему? – спросил он, выключив кофеварку.

– Ты будущий глава рода. И не можешь так просто отказаться от этого.

– Могу. – Стивен налил кофе, причем рука его при этом совсем не дрожала, что удивляло, если знать, сколько он выпил прошлой ночью. – Поверь, у меня нет желания заниматься хозяйством и разъезжать по полям на «лендровере».

– Ты это говоришь только потому, что тебе о виденном рассказала мать, – раздраженно пробурчала Сэнди.

Стивен удивленно посмотрел на нее.

– Моя мать ничего не видела и не говорила, – возразил он. – Впервые я услышал о твоей любовной связи…

– Но это вовсе не связь!

– …с моим братом из твоих собственных уст.

Сэнди всхлипнула.

– Негодяй!

Глаза Стивена потемнели.

– Разве врал тебе я?

Сэнди нерешительно покачала головой.

– Нет. – Но тут же воскликнула: – Но ты же знал, что я имела в виду, однако не остановил меня.

Стивен помолчал, в душе признавая ее правоту. Если быть честным, то он воспользовался ее признанием в личных целях. По правде говоря, его отношения с Сэнди уже давно прошли пик. Он не испытывал желания видеть ее ежедневно еще до того, как вновь встретился с Одри.

Запах кофе подействовал на него совершенно неожиданно. Ему вдруг захотелось, чтобы Сэнди ушла и он сам мог разобраться в том, что происходит. Казалось, что прошлая жизнь, в которой все представлялось таким простым, катастрофически рушилась.

Плотно сжав губы, Сэнди наблюдала за Стивеном сквозь прищуренные веки. Он чувствовал себя подлецом. Ему вовсе не хотелось делать ей больно, но поступить иначе он не мог.

– А все же почему ты не провел со мной хоть одну ночь, с тех пор как поехал искать эту женщину? – неожиданно для него она бросилась в атаку.

Стивен вздохнул:

– Возможно, я чувствовал, что между нами происходит что-то неладное. Правда заключалась в другом: он был так поглощен своими переживаниями, что о ней не хотел и думать.

По усмешке Сэнди Стивен понял, что она ему не верит. Но он не собирался спорить. Стивен вообще не умел лгать. Но, слава богу, она не догадывалась, о чем он думает.

Когда же Сэнди вновь заговорила, ее слова можно было разобрать с большим трудом:

– Значит, ты нашел ее? О боже, ты нашел Одри Дафф и никому об этом не говоришь…

– Сэн…

– Не пытайся отрицать это! – воскликнула она. – Теперь становится понятным твое поведение со времени возвращения. – Она зло улыбнулась. – Ты любишь ее? Да?! Не нужно отрицать – все по глазам видно.

– Ты ошибаешься…

Трудно сказать, что ответил бы Стивен, но тут раздался телефонный звонок. Он поднял трубку. Ему было совершенно безразлично, кто звонит. Главное, это давало передышку в неприятном разговоре.

– Стивен, – послышался взволнованный голос матери, – сынок, немедленно включи телевизор!

– Мама… – У него не было никакого желания смотреть телевизор, что бы там ни показывали.

Но леди Харлан была непреклонна.

– Повторяю, включи телевизор. Канал, на котором обычно работает ваша компания. Ты должен обязательно посмотреть! – Тон ее был необычайно требователен.

Стивен выругался, а Сэнди вопросительно посмотрела на него. Интересно, какую часть разговора она услышала? Затем, тяжело вздохнув, он с досадой бросил трубку и пошел к телевизору. Включив нужный канал, он безмолвно уставился на экран. Ему казалось, что прошло несколько минут, хотя на самом деле, вероятно, всего несколько секунд. Он чувствовал себя так, как будто из него выпустили воздух.

Только восклицание Сэнди привело его в чувство.

– Боже мой! Ведь это Одри Дафф! – И удивленно спросила: – Но что она делает в Англии? Ты знаешь это?