Строптивая. (Не)пара для волка

Глава 36 Признание

Я мчал к ней так, как никогда никуда ещё не торопился. Может только в её камеру, когда мой волк почувствовал, что ей могут причинить вред. Но сейчас почти не замечал дорожных знаков и разметки. Перед глазами так и стояло её лицо. С этими её мягкими губами, которые мне не терпелось целовать. И с ласковым взглядом, от которого я чувствовал себя героем и без всякой силы, которую, как выяснилось, тянул из неё.

Теперь мне предстояло найти способ прекратить это и поговорить с Лис начистоту. Ведь она могла бы сказать! Наверняка ведь всё знала и понимала. Почему молчала тогда? Эмин меня будто мордой в лужу ткнул, когда сказал, что я забирал её силу альфы двух стай. Будто бы намеренно это всё спланировал и провернул! А я не собирался! Оно само вышло. Я просто порадовался этому, не задумываясь о последствиях.

Но Лис могла бы и сказать, что ей это не нравится. Или что от этого ей плохо. Я бы понял же! Наверное… Но сейчас безумно злился на эту ситуацию. Потому что из всех людей и оборотней в мире ей меньше всего хотел бы причинять вред.

А ещё бесился от того, что Эмин снова пошёл у неё на поводу и позволил остаться не понятно где, не забрал её обратно пусть даже силой. Взял бы и унёс! А он вместо этого считает, что она имеет право выбирать!

Да я в общем-то не против, пусть выбирает, принимает решения. Но дома. Под присмотром! А не у чёрта на куличиках. И не одна. Точнее, одного волка он там оставил, конечно. Но разве сможет доходяга из серых при необходимости защитить мою Лис?! Раньше он тоже оставлял ей охрану, и что? Она прекрасно уходила от них ко мне. И это ещё хорошо, что ко мне. А то мало ли к кому в лапы могла попасть.

В общем, я был настроен решительно. Просто прийти и забрать её. А потом уже разговаривать и объясняться. Но стоило мне её увидеть даже издалека, и вся моя бравада рассыпалась. Осталось только непреодолимое желание прикоснуться. Немедленно.

И я как-то сразу растерялся. Испугался, что она меня прогонит. Ведь мне некуда было теперь идти. Точнее без неё – я просто не знал, куда мне податься.

Пока ехал, даже мысли не допускал, что она меня прогонит или не захочет видеть. А сейчас, глядя на неё, такую хрупкую, серьёзную, в коляске, вдруг задумался. Что я буду делать, если Лис не захочет ехать? Если пошлёт меня куда подальше?

Когда давал обещание альфе серых волков, что уйду и перестану её тревожить, не думал, что мне придётся его выполнять. А теперь что?

Правда, у меня в запасе был один план, как доказать ей, что она мне важна и нужна. Он довольно кардинальный, но мне казалось, что это сможет убедить Лис остаться со мной.

Взглянул на упакованный шприц с розоватой субстанцией, который сегодня вынудил отдать мне Эррин. Она кажется начинает ненавидеть меня почти так же, как моего отца. Но кто ещё бы сделал это для меня?

В стаю мне путь закрыт. Отец объявил, что это я убил своего брата. Его тела мы так не нашли. А это значит, что стоит мне лишь оказаться на их территории, и меня убьют. Сейчас там идёт нешуточная борьба за власть. Кроме того, хотя Эмин дал слово, что мне не станут угрожать члены его стаи, я прекрасно понял, что его старший брат иногда может действовать в обход своего альфы.

В общем мою душу сжимали тиски какой-то безысходности и даже страха. Я никогда не был вот так – совсем один. Может Лис и была права, что забрал её, чтобы было не так страшно одному в новом месте. И что эгоистично я даже не думал о том, каково будет ей…

Вдруг её коляска резко развернулась, и Лис посмотрела прямо в мои глаза. Словно почувствовала, что я за ней наблюдаю. Судя по тому, что она не была удивлена, Эмин рассказал ей, что я приеду. И она не выглядела злой. Хотя и радостной тоже не казалась.

Я сделал небольшой первый шаг. Потом второй. К ногам будто гири привязали.

Вот сейчас дойду – и она меня пошлёт. Сейчас только приближусь, и заявит, чтобы уезжал, откуда приехал. Она же до сих пор обижена. А позвонить ей заранее я не решился, хотя Эмин дал мне номер. Не хотел услышать свой приговор по телефону.

И когда оказался совсем рядом, мои ноги сами подогнулись.

Я сел перед ней, чтобы ей не приходилось смотреть на меня снизу вверх (удивительно, что раньше даже не думал об этом), а потом прижался щекой к её острым коленям и обнял её бездвижные ноги. Лис помедлила секунд десять, во время которых моё сердце едва не выпрыгнуло из груди, а потом молча опустила свою ладошку на мою голову. И в этот момент мне невыносимо хотелось заорать от радости.

Пусть мы пока ещё не поговорили, пусть она не дала согласие вернуться, но и не послала меня сразу. Возможно, ей стало известно, что случилось с моим братом и в стае, может, она меня жалеет просто. Но сейчас всё было так, как я представлял себе. Стоило только ей коснуться меня – и все мои страхи стали неважными. Боль потери тоже притупилась. Осталось только ощущение её руки в моих волосах. И тепла. Большого, ласкового тепла, которое окутывало меня изнутри.

Волк тоже блаженно растянулся и подставлялся под неожиданную ласку, которую сейчас получал человек. Он за это время вымотал мне всю душу, а теперь затих, расслабился, перестал нервировать меня. Он тоже ощутил себя на своём месте. Казалось, что и моё, и его место – на её коленях. Вечно бы так сидели. Могли бы, целиком бы забрались туда.

Но как бы не боялся я поднять голову и начать разговор, наверное, это нужно было сделать. Только с чего начать?

– Как ты? – вдруг прозвучал её вопрос.

И я невольно прижался к ней сильнее. Почему-то мне не было стыдно быть слабым перед ней. Да после того, как я был вынужден просить о помощи Эмина, мне теперь уже наверное и некуда падать ещё ниже. Но всё же это было другое. С Лис я мог быть искренним, и она никогда не припоминала мне этих моментов, не обижала… Как я её.

– Сойдёт, – оторвался от её ног и заглянул в её глаза.

– Мне жаль, что всё так случилось с твоим братом и стаей, – Лис сложила руки на колени и больше меня не касалась. А мне так хотелось, чтобы снова трогала!

– Мне тоже. Но этого уже не изменить.

– Ты больше не хочешь вернуться?

– Нет. Я хочу…

Лис смотрела с ожиданием.

– Я хочу дальше жить с тобой. Там, где мы жили.

Она поджала губы.

– Не в смысле в той квартире! Нет. Я имел в виду в том же городе.

– Разве ты не рад, что избавился от ярма на своей шее? – я бы подумал, что она издевается, если бы не видел, что спрашивает серьёзно.

– Не говори так о себе, – накрыл её ладони своими. – В тот раз я ляпнул ерунду. Глупость. Прости.

Лис кивнула. Видимо, это означало, что прощает.

– Тогда поедем домой?

– Нет.

– Нет? – переспросил как баран. Почему нет-то?

– Я больше не хочу ждать тебя вечно. Не хочу зависеть от тебя. Не хочу быть заперта в четырёх стенах. Не хочу ждать, когда ты поможешь мне справиться с бытовыми вопросами, потому что для меня там ничего не приспособлено.

А я слышал другое: не хочу быть одна, пока тебя носит не известно где и с кем; не могу надеяться на тебя и твою помощь; не желаю чувствовать себя пленницей; не доверяю тебе больше. И от этого моё настроение портилось снова. Уже больше не хотелось извиняться. Я злился. На то, что она это всё чувствует. Ко мне!

Поэтому решил сделать то, что уже делал в прошлый раз. Встал, поднял её прямо с коляской, чтобы унести в свою машину, и… Остановился, наткнувшись на её предупреждающий взгляд.

– Если ты, – Лис прищурилась и указала на меня пальцем, – ещё раз. Попытаешься провернуть похищение. Я с тобой минуты не останусь. Сбегу, как только появится возможность. Но больше Эмин тебе не скажет, где я.

– Да почему?! – взвыл.

Мне просто хотелось остаться с ней вдвоём. Хотелось, чтобы это всё закончилось! Что плохого в этом желании?

– Атам, – и собственное имя её голосом отозвалось жжением под рёбрами. Как же я скучал!

И пока она не сказала ещё чего-то такого же неприятного, быстро накрыл её губы своими. Луна! Раньше у меня была возможность целовать Лис постоянно! И почему я этого не делал всё время?! Это же так классно! Особенно, когда она зарылась своими тонкими пальцами в мои волосы, прижимая ближе.

Вот только когда поцелуй закончился, выяснилось, что её боевой настрой не изменился. Ехать со мной куда-либо Лис отказалась. Она теперь жила тут же, в кафе. Оказалось, что там была оборудована небольшая комнатка для сторожа, необходимость в котором отпала после установки сигнализации. И Лис позволили там остаться взамен на помощь с сайтом и оформление витрины.

– Не хочешь же ты сказать, что тут тебе лучше, чем со мной?!

– Я здесь свободна.

– Ты и со мной свободна!

– Неправда. Ты хочешь, чтобы я вела себя так, как удобно только тебе. Ты не умеешь находить компромиссы и уступать.

Вот снова эта ерунда! Всё я умею! Просто… не всегда делаю…

– Ладно, – сдался. Может и слишком быстро, но мне казалось, что проще согласиться. – Что тогда будем делать, если ты не хочешь ехать со мной, а я уезжать без тебя? У меня кроме тебя вообще никого больше нет.

На последних словах её взгляд потеплел. Но это не остановило её от следующего заявления.

– Для начала установим правила.

– Правила?

– Да. Во-первых, будем честными друг с другом.

– И ты тоже будешь?

Лис подумала и нехотя кивнула:

– Но! Ты первый. И если правда не будешь обманывать, то я тоже всё расскажу.

– Хорошо, – согласился, не очень понимая, что могу нового ей сообщить.

– Во-вторых, ты уважаешь моё мнение, как и я твоё.

– Это легко.

– Посмотрим.

– Третье – никакого секса.

– Что?! – я чуть не поперхнулся.

За что так жестоко?!

– Что слышал. И четвёртое – научи своего волка перестать цепляться ко мне. Если он продолжит меня ненавидеть, то вы оба можете ехать куда хотите. Без меня.

Да, это было серьёзной проблемой.

– А почему он… – я снова присел перед Лис, чтобы говорить, глядя в глаза.

– Потому что моя волчица заперта внутри. Я не выпускаю её. За это она меня ненавидит. Он её жалеет. И тоже на меня постоянно рычит. И мне сложно, когда со всех сторон я чувствую эту злость.

– Так выпусти её, Лис.

– Не всё так просто.

– Только не говори про обещание, данное альфе!

– Не буду. Есть другая причина, о которой я расскажу тебе позже. Если ты сам будешь честным.

– И в чём мне надо признаться? Неужели ты правда думаешь, что мог встречаться с кем-то за твоей спиной?

– Не думаю. Но было неприятно, что ты специально это сказал.

– Я больше так не буду. Про клинику тебе, наверное, уже доложил серый засранец.

Прозвучало по-дурацки, как в детском саду. И Лис тоже хмыкнула.

– Мне не поможет клиника, Атам. Нет такого лекарства, которое вылечит мои травмы. Чудо, что я вообще осталась жива в тот день. А в чём признаться… Есть что-то, что я должна знать, а ты мне не говорил?

Я встал. И руки сами сжались в кулаки. Меня не покидала мысль, что она знает. Она сейчас так это сказала… Но если она знает, то зачем хочет, чтобы я тоже сказал? Может… чтобы тогда обвинить меня и прогнать? Ведь это весомый повод. И главное, это я уже исправить не могу…

– А если я не стану рассказывать?

– Тогда уезжай сейчас.

Лис говорила решительно. Сомнений не оставалось, что она правда не будет меня терпеть рядом. Но разве станет, когда узнает правду? О Луна! Ну почему?! За что мне это? Я не хочу терять её насовсем! Не хочу! Да я сдохну без неё! И я ей ещё даже не признался, что люблю… Может потому что сам не мог в это поверить до сих пор. Или боялся, что после этого она меня снова пошлёт, если посчитает ложью…

– Так что, Атам? Есть что-то, что мы с тобой не обсуждали, но должны были?

Я набрал в лёгкие побольше воздуха. Посмотрел ей в глаза. Присел, поглаживая руками её колени. Чёрт…

– Я виноват в том, что произошло с тобой и твоей семьёй. И из-за меня ты в кресле, Лис.

Я уже не помнил, когда впервые увидел брата альфы двух стай. Но до сих пор не мог забыть его взгляд. Он был тяжёлым каким-то и пронизывающим, словно он видел душу сквозь оболочку. В этом они отчасти были похожи с Лис, она будто тоже видела больше, чем другие. Только взгляд у неё вовсе не тяжёлый, а в некоторые моменты даже тёплый, ласковый… Вряд ли после моего признания я ещё увижу его таким.

Но в то время он ещё частенько бывал у моего отца. Они что-то обсуждали, о чём-то договаривались. Я был мал и единственное, что чувствовал к отцу Лис – страх. Он вряд ли был намного лучше моих родственников. Потому что однажды я видел, как убил парня из охраны за непочтительное поведение только.

Он занимал второе место по важности после самого альфы двух стай. И вёл себя соответствующе. Тот тоже не был особенно добр ни к кому. Поговаривали, что он нарушил главный завет оборотня – причинил вред своей паре, выкрал её и сделал своей силой. Я не знал наверняка, так ли это, но слухи ходили, что именно за это его и прикончил человек, женой которого она была.

Это позже я смогу познакомиться и с этим человеком, и с его названной дочерью, что косвенно подтвердит услышанное мной ранее. Только даже зная эту историю, в тот момент я ею не особенно проникся. Может, потому что сам не сильно был к кому-то привязан. Разве что к Лис… Но то было другое. Тогда я думал, что она мне не слишком нужна, и что никуда сама не денется. Кто ж знал, что я ошибся сразу по двум пунктам.

В тот же роковой день, задолго до нашей с Лис встрече на обрыве, в нашем доме была суматоха – кто-то куда-то бежал, кричал. Старшие ребята явно к чему-то готовились. Мне было около восьми лет.

Отец заметил, что я кручусь под ногами, и сначала всыпал по первое число, а потом… потом он сказал, что я уже достаточно взрослый, чтобы принять участие в важном деле и помочь ему обрести полную и безраздельную власть над стаей. Конечно, я с радостью начал принимать участие в подготовке. Распутывал какие-то металлические шипы, загружал в багажник ёмкости с бензином…

Позже мы все вместе поехали куда-то ближе к лесу. Там была пустынная трасса. Вокруг – ни души. И стали ждать.

В какой-то момент отец пихнул меня на дорогу, сказал, нужно выбежать на середину, не позволяя проехать машине. Я послушался, хоть и испугался, что огромный внедорожник меня вовсе не заметит.

Но это потом я понял, какой мой отец расчётливый. Может, будь там кто из взрослых, он бы и правда не стал останавливаться. А вот за ребёнка водитель испугался. И резко свернул. Попал на те самые шипы. И врезался в дерево.

Я даже не успел ничего понять, как выбежали остальные ребята, заблокировали двери и облили машину тем, что было в канистрах. А потом отец подозвал меня и дал в руки зажигалку… Я трясся весь от адреналина и не мог даже нажать дрожащими пальцами на кнопочку. А он говорил, что это должен сделать я, ведь я теперь взрослый и когда-нибудь сам стану альфой.

Мне показалось тогда, что в машине никто не шевелится. Я надеялся, что они уже умерли, и что тот огонь, который я всё же смог зажечь, а отец взяв мою руку в свою бросил в автомобиль, уже ни на что не повлияет. Но он заставил меня смотреть, как тот самый пугающий меня мужчина очнулся и начал тормошить жену и водителя, которые всё же погибли сразу, а потом повернул разбитое лицо к окну и посмотрел мне прямо в глаза. И этот взгляд я ещё долго видел в своих кошмарах.

Но тогда и не подумал что-то исправить. Только лишь обрадовался, что отец разрешил наконец уйти и больше не видеть. А ещё малодушно – что он точно не выберется и не сможет мне отомстить.

Дальше мы быстро расселись по своим машинам и уехали.

Меня ещё долго трясло. Брат смеялся надо мной, что я нежный, как девчонка. А мне всё чудились глаза водителя, когда он, спасая меня, сворачивал с дороги, и тот последний жуткий взгляд отца Лис, о которой в то время я и не догадывался.

Несколько ночей я потом не спал. Не мог. Мне было ужасно плохо. Тогда мама Евы оставляла свою совсем маленькую ещё дочку, прокрадывалась ко мне в комнату, и тихо читала мне сказки или пела что-то. Это немного облегчало мои муки.

Но смог я хотя бы просто перестать думать об этом спустя только полгода. Видимо, в тот момент отец и понял, что я не смогу быть сильным бойцом, вот и определил мою дальнейшую судьбу в другом направлении.

И о том, что брат альфы двух стай в последний момент перед взрывом, смог разбить окно и вышвырнуть из салона почти новорождённую дочь, мы узнаем только через несколько лет от шпионов. Как и о том, что выжила она просто чудом. Потому что от силы случайного удара о дерево большинство костей было раздроблено.

А ещё спустя много лет я встречу её на обрыве. И не позволю себе думать ни одной минуты о своей вине перед ней, чтобы не возвращаться в тот кошмар, который я пережил. Только вот… для Лис он так и не закончился.

И это как раз то, что она должна была бы знать, если я хочу быть с ней честным.

Я просто конченный, что за столько лет не признался ей. Не ползал перед ней на коленях, умоляя о прощении. Да хотя бы просто не извинился… Но я так боялся… И одновременно из-за этой самой вины и не мог оставить её в покое. Я не то чтобы заботился о ней или переживал, но каждый раз её вид в коляске напоминал мне, какое чудовище живёт внутри меня. И то, что она этого не знает, что доверяет мне, дарило какое-то извращённое удовлетворение…

Как же страшно было сейчас посмотреть ей в глаза. И всё же сделал это.

Лис молчала. О том, что ей непросто говорили только плотно сжатые губы и одинокая слезинка, которая катилась по её щеке к острому подбородку. А потом она приоткрыла губы, и я приготовился услышать, что она никогда меня не простит, и чтобы я убирался от неё как можно дальше. И заранее знал, что никуда я не уйду.

Потому что по насмешке судьбы именно она осталась для меня самой важной на свете, самой нужной.

– Тшшш, – прозвучало из её губ так неожиданно, а следом тонкая ладонь легла на мою щёку, легонько поглаживая. – Успокойся, Атам. Тебе было восемь…

Луна! Она оправдывает мой поступок моим возрастом? И не собирается меня прогонять?!

– Ты знала… – выдохнул я, и Лис кивнула. – Но… как? Почему…?

Я сам не понимал, что удивляет меня больше. То, откуда она могла знать. То, почему находит для меня оправдания. Или то, почему общалась со мной, а не бежала от меня как от огня.

Лис моргнула, и ещё одна слезинка сорвалась с длинных ресниц, падая на мою руку. Я вздрогнул. А она будто и не заметила.

– Почему ты не рассказал?

– Думал, ты тогда не останешься со мной…

– Я бы осталась.

Как всегда, Лис ломала мои ожидания, мои представления. Никогда не мог понять её мотивы.

– Почему?

– Я тебе говорила, почему, – хмыкнула она. И я не поверил, что может говорить сейчас о своих чувствах ко мне. – Но если серьёзно… Старый альфа рассказывал, что мой отец был ужасным. Про маму мало что известно, и её единственную мне очень жаль. Мне бы хотелось, чтобы у меня была мама…

Её голос стал тише, и я весь напрягся.

– Но мне не повезло так же, как тебе. В этом. А в остальном… Как бы ни не любил меня старый альфа, он заботился обо мне. Эмин с Эмиром тоже всегда были рядом. Пусть они не вели себя со мной, как с равной, всё время старались заботиться, этим невольно подчёркивая, что я не такая, как они, что больная, но они были добры. Но рядом со мной не было чудовища, которое ты называешь отцом. Это он виноват, Атам. Не ты.

– Лис, это я же…

– Нет, – она не дала мне договорить и накрыла мой рот ладонью. – Ты не оказался бы там, если бы не твой альфа. И никогда бы сам этого не сделал. Ты был маленьким. И я знаю, что тебе было страшно и больно. А ещё, что до сих пор ты считаешь себя виновным. Но это не твой груз. А его. И он за всё ответит. Не ты, Атам.

Только и выдохнуть я не успел. Не потому, что она не видит моей вины, а потому что не прогонит. Я-то так и продолжу считать себя чудовищем тоже.

– Вот только ты должен был мне сказать. Пусть не сразу. Но должен был. Ведь ты думал, что я не знала. И это нечестно.

– Ты тоже… – начал было я и замолк.

Ещё не хватало её обвинять.

– Да мы с тобой вроде и много говорили всегда. Но никогда о чём-то важном. А я…

До этого я просто смотрел, как шевелятся её губы, пытался уловить её мысли и ответить что-то подходящее по смыслу. Но когда до моего мозга дошло, что она просто продолжает говорить со мной, а не ненавидит и не гонит прочь, внутри будто взорвалось что-то. Лис меня не ненавидит! Лис не прогоняет меня!

И быстро отстегнув её от кресла, тут же поднял её на руки, прижимая к себе покрепче.

– Я люблю тебя, – прохрипел ей в ухо, и принялся целовать его же.

И только тогда Лис тихонько всхлипнула, хотя даже от моего ужасного признания почти не плакала, а потом обняла меня за шею, прислонившись носом к ней же.

– Наконец ты снял ту штуку, я скучала по твоему запаху… – прошептала она.

И это было даже круче, чем ответное признание в любви. Но у меня в горле был спазм, так что я не мог больше ничего сказать.

– Мы собиралась говорить с тобой начистоту, и я предлагаю сделать это вечером. А пока поможешь мне разносить листовки.

Я опешил. Какие ещё листовки?! После такого разговора?! И она поняла моё возмущение.

– Я придумала новый способ продвижения кафе. Будем раздавать листовки. И раз уж ты тут, то тоже будешь. Или его высочество Атаман не опустится до такого?

Я прокашлялся в ответ на её будничный тон.

– Опущусь, – ляпнул, за что удостоился её улыбки.

Вообще хотел сказать, что это меньшее, что могу для неё сделать. Но сказал другое. Случайно. На самом деле прямо сейчас меня мало пугали листовки, и то, что я как идиот, буду их кому-то впаривать. Я думал о том, что больше ни за что не дам ей повода от меня куда-то уйти. Потому что пока держал её в руках, снова чувствовал себя целым.