Строптивая невеста

Глава 9

Иланна и Элпин стояли рядышком возле окна в верхнем покое. В сумерках было видно, как Малькольм во дворе поставил ногу в стремя и вскочил на своего белого скакуна. Факелы освещали одетых в тартан солдат, поджидавших своего господина. Мужчины громко переговаривались, их кони били копытами, поднимая пыль.

Сквозь витражное окно Элпин видела, как к Малькольму подошел Александр. Малькольм наклонился и о чем-то долго разговаривал с ним. Она не слышала слов, но увидела, как обтянутая шелком рука указала на турнирную площадку, на соколятню и затем широким жестом обвела всю территорию замка.

Александр сжал кулак и выставил большой палец. Потом он что-то сказал, поднял указательный палец, опять что-то произнес и к двум выпрямленным пальцам добавился средний.

Малькольм кивнул и продолжил давать ему указания.

Элпин была вне себя. Не потому, что Малькольм уезжал: ей самой нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах. И все-таки он мог дать нужные указания ей, она великолепно справилась бы с делами. Он не подходил к ней с тех пор, как час назад она ушла вызволять Иланну из сада.

За это время Элпин успела промыть свои раны и переодеться в ночную рубашку и халат. Она не хотела, чтобы Малькольм уезжал. Но, судя по всему, охота интересовала его больше, чем их первая брачная ночь.

— Вот тебе и страсть… — вслух заметила она.

— Девочкам с острова лучше остаться одним, — возразила Иланна.

Элпин чувствовала себя отвергнутой. Она скребла ногтем грязное стекло и раздумывала, заглянет ли Малькольм, чтобы попрощаться с ней.

Что ей делать, если он ускачет прочь, даже не взглянув на нее? Она свернет шею этому эгоисту, вот что она сделает! Она вовсе не рассчитывала на драматическую прощальную сцену. Но ей предстоит играть свою роль, и как, скажите на милость, изобразить преданную невесту, если жених не удосуживается даже притвориться влюбленным? Да он и не влюблен, — напомнила себе Элпин. Он чувствует лишь похоть, да и та исчезнет, когда прекратится действие напитка.

Рэбби Армстронг привстал на стременах и что-то крикнул Малькольму. Все посмотрели в сторону конюшни. Через секунду в желтом свете факелов появился Саладин. Его конь выступал, выгнув шею и помахивая хвостом, так, словно только что выиграл бега.

— Мой мавр — настоящий красавчик, готова спорить.

Элпин недоумевала.

— Твой мавр? Ты хочешь быть с ним?

— На некоторое время, — пожала плечами Иланна. Она процитировала древний закон своего племени: — Принцесса ашанти должна поглядеть в глаза отцу того человека, с которым она соберется навеки связать свою жизнь.

Элпин следила, как Саладин, мастерски управляя конем, поехал сквозь толпу и оказался рядом с Малькольмом. Он неплохо устроился в этой чуждой для него стране.

— Саладин родился вне брака. Он не знает, кто его отец.

Грусть смягчила черты Иланны, но ее королевская осанка осталась прежней.

— Очень, очень жаль. Так я ему и сказала.

— Это было до или после того, как он порвал тебе платье?

— Именно из-за этого он его и порвал, — она покачала головой. — Он не боится Бога, этот человек. Очень вспыльчивый мужчина.

— Но ты дала ему ягодный напиток.

— Этот мавр сам берет все, что захочет и когда захочет.

— Как тебе удалось остановить его? Ее подбородок чуть приподнялся.

— Я его не останавливала.

— Он изнасиловал тебя?

— Нет, — грусть в голосе Иланны проливала свет на то, что же все-таки случилось в саду.

— Что его остановило?

Иланна стукнула кулаком по каменному подоконнику.

— Один глупый принцип.

— Какой?

— Слишком глупый, чтобы о нем говорить.

Даже в юности Саладин дорожил своими убеждениями и свято соблюдал все мусульманские обряды. Элпин казалось, что он не изменился. Иланна хотела его. Он отказал ей.

— Что ты собираешься делать?

В глазах негритянки заблестели слезы.

— Я заставлю его пожалеть об этом, — Иланна резко развернулась и выбежала из комнаты.

Когда Элпин повернулась, чтобы окликнуть подругу, Александр поклонился и отошел в сторону. Малькольм посмотрел на замок и подъехал как раз под то окно, где стояла Элпин, будто знал, где она находится.

Сердце Элпин учащенно забилось. Она распахнула окно и высунулась наружу. Свет, льющийся из окна, золотил силуэт Малькольма и превращал солнце на бляхе — герб его клана — в сверкающую ночную звезду. Предвкушая то, что он сейчас сделает, и любуясь этим потрясающе красивым мужчиной, Элпин пожалела, что они не являются настоящими влюбленными…

Она ненавидела себя за слабость.

Улыбнувшись, Малькольм поднял обтянутую перчаткой руку и поманил Элпин согнутым пальцем. Ее гордость была уязвлена; с тем же успехом он мог ударить ее. Какое право имеет этот мелочный самовлюбленный тип сидеть так, словно он рожден, чтобы править конем и повелевать людьми? Как он может быть таким красивым и так успешно играть роль графа Килдалтона и предводителя клана Керров? Как он смеет обращаться с ней, как с девчонкой из таверны, и заставлять ее мечтать о прощальном поцелуе?

Не обращая внимания на его призыв, Элпин вскинула брови.

— Вы что-нибудь забыли, мой господин?

— Да. Мне нужно как следует проститься с моей владычицей.

Его нежный и в то же время повелительный тон и целеустремленный взгляд лишили Элпин дара речи.

— Но не спускайся по водосточной трубе, как ты любила делать раньше, — предостерег он, усмехнувшись. — Иначе мои люди решат, что я собираюсь жениться на дикарке.

Во дворе шумели всадники и кони. Элпин бросила взгляд на лица солдат и увидела, что все они смотрят на нее. И ждут. Ждут, чтобы она подтвердила слова Малькольма. Или все это подстроено, чтобы она выказала себя перед ними дурой?

Она хотела выйти за него замуж. Этот брак был частью плана, ради которого она отправилась на другой конец света. Но Малькольм загнал ее в угол, заставил изображать без памяти влюбленную невесту. Помоги ей Бог, таковой она и была. А что поделать, если на другой чаше весов находится плантация «Рай»? У Элпин не оставалось иного выбора.

В душе кляня последними словами и себя, и Малькольма, Элпин радостно улыбнулась и жестом попросила его подождать. Затем она опрометью бросилась из комнаты, схватив по дороге шаль. На нижней площадке лестницы Элпин остановилась, поплотнее кутаясь в шаль. Она внушала себе, что учащенное сердцебиение — результат быстрого бега. Но открыв дверь во двор и увидев ждущего ее Малькольма, девушка смирилась с горькой правдой: ей попросту хочется, чтобы этот человек поцеловал ее.

Наклонившись, Малькольм подхватил Элпин под мышки и поднял. Заскрипело седло, фыркнул белый конь, но Элпин не обращала внимания ни на что. Она могла думать лишь о руках, которые держали ее. Ноги Элпин болтались в воздухе, пульс бешено стучал. Она обхватила Малькольма за шею. Ее окутал аромат сандала. Несмотря на запах экзотических благовоний из дальних стран, Малькольм Керр казался таким же детищем Шотландии, как вековые рябины, растущие во дворе замка.

Когда их лица оказались почти вплотную, он прошептал:

— Как твое запястье?

— Уже лучше, — не вполне искренне ответила непривычная к нежному участию Элпин.

Сначала он оглядел ее лицо и распущенные волосы, только потом остановил свой взгляд на губах. Элпин ликовала, опасаясь, правда, что в ее состоянии повинен напиток Иланны. Но нет, она явно проглотила недостаточно этого состава.

— Будь осторожна, пока я буду на охоте. Элпин. Если тебе что-нибудь нужно, обращайся к Александру.

Сумерки сгущались, и Элпин внезапно вспомнила, как она сидела на краю старого колодца, а Малькольм ласкал ее обнаженную грудь.

— Значит, что бы мне ни было нужно, обращаться к Александру?

Малькольм удивленно посмотрел на нее, а затем улыбнулся и прошептал:

— Только не в том случае, когда это касается кое-каких желаний, с которыми ты должна будешь повременить до приезда своего мужа.

С этими словами он поцеловал ее. Это был горячий, властный поцелуй. Во дворе зашептались. Сознание того, что на нее смотрят, не смутило Элпин, а, напротив, придало ей сил. Она наслаждалась прикосновением губ Малькольма и его объятиями. С удивившей ее саму смелостью Элпин приоткрыла губы и поцеловала Малькольма.

Он еле слышно застонал от удовольствия и крепче обнял ее. Его язык скользнул между ее губ и вернулся, словно призывая Элпин последовать его примеру. Сознание того, что Малькольм уезжает, вдохновило девушку. Полагаясь на интуицию, а не на опыт, она нежно провела языком по его губам, ощутив стойкий привкус ягодного напитка. Она понимала, что он все еще находится под действием зелья.

Он глубоко вдохнул, его пальцы начали дрожать. Опасаясь, что позволила себе слишком много, Элпин отстранилась. Солдаты захлопали в ладоши.

Он открыл глаза.

— Во имя святого Ниниана! — выругался Малькольм. — Ты будишь во мне зверя!

Элпин радовал и одновременно слегка пугал горячечный блеск его глаз. Она перевела взгяд на пряжку с гербом.

— Я боюсь, что ты уронишь меня.

Он поднял ее еще выше, как будто она ничего не весила. Их глаза снова встретились.

— Разве я когда-нибудь ронял тебя, Элпин? Она висела в прохладном вечернем воздухе и думала, искренен ли этот вопрос.

— Нет, — неуверенно ответила она. — Но я была гораздо меньше и гибче.

Он криво ухмыльнулся:

— Ты и сейчас маленькая. И готов ручаться, что по-прежнему гибка. Но это мы проверим позднее.

Не зная, что сказать, Элпин закашлялась.

— Почему ты уезжаешь именно сейчас?

— Разве ты забыла, что косули пасутся по ночам?

Она помнила об этом, но подозревала, что ночной образ жизни диких животных является лишь одной из причин отъезда Малькольма. Но он не распространялся об этом, и она предпочла не спрашивать. В его отсутствие она постарается разыскать доказательства того, что он грубо вмешался в ее жизнь.

— Ты надолго?

Опустив ее наземь, он тихо сказал:

— Не настолько, чтобы ты забыла, что скоро станешь моей. Перенеси свои вещи в мою комнату и спи там, пока я не вернусь.

Он говорил об их браке, но слова прозвучали так, будто Элпин была его собственностью. Она посмотрела на столпившихся во дворе всадников. Все они с нескрываемым уважением смотрели на Малькольма.

Независимая натура Элпин дала себя знать.

— А где я буду спать, когда ты вернешься? Усмехнувшись, он пристально посмотрел на нее.

— Тебе не придется спать. Разве что урывками.

Она смутилась, по спине пробежал холодок. Улыбнувшись Малькольму, девушка плотнее закуталась в шаль.

— Желаю тебе хорошо развлечься.

— Уверяю, мы с тобой развлечемся великолепно.

— Буду с нетерпением ждать этого, господин мой, — она отвернулась.

Озадаченная Дора стояла на ступеньках замка, держа в руках бурдючок для вина и мешочек с едой.

— Что это, Дора? — спросила Элпин.

— Мисс Иланна сказала, что я должна отдать это Саладину.

Элпин указала во двор. Входя в замок, она услышала, как Малькольм погнал коня вперед. Грохот копыт возвестил о том, что всадники выехали со двора. Элпин задержалась у входа, обуреваемая непонятными мыслями. Она мечтала, чтобы Малькольм не вернулся, и в то же время желала, чтобы он никуда не уезжал.

Дверь захлопнулась.

— Это правда, госпожа? — дрожащим голосом прошептала Дора. — Правда, что вы с лордом Малькольмом собираетесь пожениться?

Элпин почувствовала, как на нее наваливается усталость.

— Да, Дора, это правда.

Девочка захлопала в ладоши.

— Ох, как обрадуется леди Мириам!

Очень жаль леди Мириам. Элпин могла быть счастлива только на другом конце света. Однако сейчас даже возвращение «Рая» меркло перед желанием заполнить сосущую пустоту в сердце. Прискорбно, что нельзя одновременно получить и то, и другое.

На следующее утро Элпин заперлась в кабинете Малькольма и обыскала его письменный стол. Она нашла пачку писем от Чарльза, но ослабшая веревочка, которой они были стянуты, подсказала ей, что тут находится далеко не вся корреспонденция.

Она разложила письма в хронологическом порядке. Самое старое было адресовано не Малькольму, а его отцу, лорду Дункану Кер-ру, который более двадцати лет назад выделил Чарльзу денег на покупку плантации. Лорд Дункан предложил ему эти средства как приданое Адриенны.

«Так вот, — подумала Элпин, — каким был долг чести, о котором Чарльз упомянул в своем завещании. Вот почему он отдал плантацию Малькольму».

Погодите, но ведь стоимость плантации за прошедшие годы увеличилась в десять раз. И все благодаря ей, Элпин, ее тяжкому труду. Нет, долг чести явно не требовал столь крупных выплат. Даже самый жадный кредитор не назвал бы подобную передачу честной сделкой. Правда, Чарльз никогда не отличался деловой хваткой.

Надеясь узнать больше, Элпин прочла остальные письма, но лишь одно из них, отправленное Малькольму четыре года назад, привлекло ее внимание. Среди многословных упоминаний о добродетелях давно почившей Адриенны Элпин обнаружила странные слова: «Я должен снова поблагодарить Вас за Ваше благородное предложение и самоотверженную заботу о благополучии милой Элпин. Это снимает тяжкий груз с моей измученной души».

Руки девушки задрожали, слова поплыли перед глазами Малькольм беспокоился о ней, делал какие-то самоотверженные и благородные предложения. Но какие? Он точно не выделял ей денег, не предлагал жить в Шотландии. Для того чтобы получить это, пришлось долго спорить с ним. Он не рассчитывал, что после смерти Чарльза она явится в Килдалтон. Малькольм искренне удивился, когда она приехала, а когда она заявила, что теперь является его собственностью, улыбнулся и сказал, что события приобретают интересный оборот. Может, она ошиблась и он вовсе не обрадовался этому? Или же у него были какие-то свои мысли на этот счет?

Как бы то ни было, реакция Малькольма объяснила, почему ее опекун не позаботился обеспечить ее будущее. К моменту написания письма он уже передал плантацию Малькольму. Судя по завещанию, эта процедура состоялась за год до отправления вышеупомянутого письма. Чарльз никогда не планировал завещать плантацию ей.

Элпин была задета. Чарльз всегда был оторван от жизни. Она снова перечла заинтересовавший ее пассаж. Ее внимание привлекли слова: «снова поблагодарить».

Внезапно похолодев, Элпин осознала, что нашла ключ к загадочному вмешательству Малькольма в ее жизнь. Но когда началась его забота о ее благополучии? И скажите, ради Бога, в какой форме она выражалась?

Она пробежала глазами всю страницу, но не нашла там ничего, кроме изъявлений отчаяния человека, потерявшего волю к жизни и молившего о том дне, когда он сможет воссоединиться на небесах со своей обожаемой Адриенной.

Стыд и жалость затопили Элпин. Она никогда не понимала, как глубоки страдания Чарльза. По сравнению с ними ее проблемы казались ничем не примечательными. Она, по крайней мере, сама распоряжалась своей судьбой.

С момента своего появления на Барбадосе Элпин была свидетельницей любовной истории столь романтичной, что перед ней меркли любые излияния поэтов. Но судьба простерла свою уродливую руку и похитила нежно любимую мужем Адриенну.

Следующие десять лет Элпин наблюдала за медленным угасанием бедняги Чарльза. Эти грустные воспоминания убедили ее, что за безумную любовь приходится слишком дорого — платить. О, разумеется, она надеялась выдержать брак с Малькольмом и рассчитывала родить от него ребенка, но не собиралась рисковать и дарить ему свое сердце. Она убедит его вернуть ей плантацию, а потом уедет домой.

Тоска, мучившая ее всю ночь, была чисто физического происхождения. Малькольм пробудил в ней долго дремавшую страсть. Элпин спала одна в огромной постели, и это только усиливало дискомфорт. Когда Малькольм вернется, она будет заниматься с ним любовью, но на этом ее участие в их браке завершится. Она будет вести дела в замке и следить за слугами. Как только бумаги будут оформлены, она вернется в «Рай», оставив Малькольма в одиночестве. Ее совесть будет чиста.

Убедив себя в этом, Элпин вернулась к письмам. К ее разочарованию, она не нашла в них ничего, кроме стенаний по поводу разбитого сердца и отсутствия надежд. Дальнейшие поиски ни к чему не привели, если не считать того, что Элпин узнала много нового о распорядке дня предводителя клана Керров.

Ей хотелось побыстрее осмотреть покои Малькольма. Элпин убрала на столе.

Звякнул колокольчик. Элпин взвизгнула и подскочила, как отшлепанный щенок. Она была в таком ужасе, что не могла дышать. Девушка уставилась на дверь, ожидая, что с минуты на минуты в кабинет ворвется Малькольм. Затем она расслабилась. Как его служанка и экономка, она имела полное право находиться здесь.

Он уехал на охоту. Письма уже лежали на месте; Даже если Малькольм вернется рано, он никогда не узнает, что она шпи.онит за ним.

Кроме того, колокольчик звенел именно в этой комнате. Колокольчик, привезенный Са-ладином из Мекки. Конечно, это он. Смеясь над собой, Элпин обтерла вспотевшие ладони об юбку и усилием воли уняла дрожь в руках.

Какая она глупая! Но почему звенел колокольчик? Потускневшая от времени бронзовая вещица лежала там же, где и всегда, на верхней полке. Подгоняемая любопытством, Элпин подвинула к полке скамеечку для ног и взобралась на нее. Стоило ей протянуть руку к колокольчику, как он вновь ожил.

Завизжав, девушка отпрянула и, размахивая руками, зашаталась, едва удерживаясь на краешке скамейки. Она качнулась вперед, отчаянно хватаясь за ближайшую полку. Скамейка, покачнувшись в последний раз, обрела устойчивость. Сердце Элпин стучало, как барабан. Пальцы судорожно сжались. Раненая рука дрожала от напряжения.

Сделав несколько глубоких вдохов, она несколько успокоилась. Поустойчивее расставив ноги на скамейке, Элпин расслабила руки и снова потянулась к колокольчику. И увидела леску. Один конец струны был привязан к колокольчику, а другой уходил в крошечное отверстие на боку книжных полок.

У нее зародились нехорошие подозрения. Элпин положила колокольчик на место и спрыгнула на пол. Недавно она стояла в туннеле как раз за этой полкой и подслушивала разговор Малькольма и Саладина. Много лет назад она считала эти переходы своим домом.

Элпин потянулась к настенному украшению и повернула его влево. Ей казалось, что еще вчера она была отчаявшимся ребенком, спасающимся от жестокого дяди.

Послышался скрежет металла о металл. Часть книжных полок поехала вбок, открывая главный туннель, от которого отходила целая система потайных ходов. Когда-то она носилась по этим ходам с быстротой преследуемого олененка. Теперь она осторожно шагнула в темноту.

В двух футах над головой Элпин увидела ряд ржавых рыболовных крючков, поддерживающих леску. Сигнализация?

Прихватив с собой лампу, Элпин пошла вдоль лески. Та закончилась через двадцать пять футов, возле двери. Сжав зубы, Элпин подергала ручку. Дверь открылась. Элпин увидела малый холл: высокие окна, не закрытые ставнями, ряды столов и скамеек. Днем здесь никого не было. Трон, вырезанный из дуба и украшенный гербом Керров, был пуст. В детстве Элпин забиралась на этот трон и представляла, что является здесь хозяйкой.

Сзади снова донесся звук колокольчика. Из-за расстояния он был едва слышен. Если бы полка стояла на месте, она даже не услышала бы его. Хуже того, любой, кто находился в кабинете, прекрасно понял бы, что неподалеку рыщет посторонний.

Ловушка была создана умным человеком, а пользовался ею никчемный негодяй. Она стала его жертвой. Стояла в темноте и тряслась, слушая байки о крысах, змеях и капканах. Вот, должно быть, посмеялись Малькольм и Са-ладин!

Стараясь держать себя в руках, Элпин задумалась над тем, кто же открыл дверь несколько секунд назад.

Твердо решив выяснить это, она вернулась, поставила на место полки и, повинуясь предчувствию, направилась на кухню.

Она увидела, что Дора сидит на полу и гладит выгнутую спинку полосатой кошки. Зверька, казалось, гораздо больше интересовала стоявшая перед ним мисочка со сливками, нежели ласки Доры.

Кошка-охотница. До того, как выяснилось, что россказни Малькольма о крысах были выдуманными, Элпин сама просила Дору найти кошку и пустить ее в туннель.

Элпин выругала свою плохую память и расшалившиеся нервы.

— Доброе утро, Дора. Служанка вскочила.

— С добрым утром, госпожа. Бедная кошечка всю ночь провела в этих туннелях и теперь умирает с голоду. А у нее в конюшне плачет целый выводок котят.

— Ты только что выпустила ее?

— Да. Стоило мне открыть дверцу в малом холле, как старушка Далила выскочила из этого хода.

Этим и объяснялся звон колокольчика. Но Малькольму не было оправданий — подумать только, Элпин могла свалиться с этой скамеечки и свернуть себе шею!

— Я знала, что здесь нет никаких крыс, хотя граф и говорил вам о них. Миссис Эллиот скорее отправилась бы петь в таверну «Руины и развалина», чем позволила бы вредителям развестись в Килдалтоне. Она всех нас, служанок, приучила к аккуратности.

— Ты все сделала прекрасно, Дора, — Элпин взяла печенье с еще теплой сковородки и села за стол. — Как только Далила съест сливки, отнеси ее обратно на конюшню и дай конюху фунт масла за то, что он одолжил ее нам.

— Да, госпожа. Будут еще поручения?

— Ты видела сегодня Иланну?

— Она еще спит. Разбудить ее?

— Не надо. Лучше вымой окна в верхнем покое.

Далила, задрав хвост, терлась о ноги Доры. Служанка подхватила кошку на руки.

— Будет сделано, — она направилась к двери.

У Элпин пропал аппетит. Она окликнула служанку.

— Когда лорд Малькольм возвращается?

— Он сказал мистеру Линдсею, что будет через неделю.

Неделя. Он даже не удосужился предупредить свою невесту. Элпин это одновременно казалось и наказанием, и отсрочкой приговора. За это время она успеет отыскать недостающие письма. Тогда она поймет, с чего бы это Малькольму заботиться о ней аж пять лет назад. В глубине души она надеялась, что им руководили нежные чувства, но понимала, что он вовсе не настолько сентиментален.

Дора выжидательно смотрела на нее.

— Будем надеяться, что он вернется не с пустыми руками, — заметила Элпин и положила печенье обратно на сковородку. — В кладовке осталось совсем мало мяса. К зиме вы будете голодать.

— Я? — Дора покачала головой так, что ее колпак съехал на сторону. — Лорд Малькольм не позволит, чтобы кто-нибудь из его слуг голодал.

Элпин случайно выдала себя. Дора не подозревала, что Элпин намерена уехать. Надо следить за собой.

— Нет, конечно.

Дора обхватила кошку и покачалась, словно баюкая любимое дитя. Хихикая, она заметила:

— Вы с графом будете питаться любовью.

Когда наступит зима, Элпин будет на Барбадосе греться под лучами тропического солнца и наслаждаться независимостью. Пусть Дора считает брак по старым обычаям романтичным; Элпин на это плевать.

— Я уверена, что так оно и будет.

Когда служанка ушла, Элпин поднялась наверх, в комнату Иланны. Ее подруга сидела перед зеркалом и причесывалась.

— Как спала?

Взяв полосу ткани, Иланна начала обкручивать ее вокруг головы.

— Как ящерица на солнышке.

Ее наигранная веселость не обманула Элпин. Постель была не смята. Иланна даже не ложилась.

— Что было в том мешочке с едой, который Дора передала Саладину? — полюбопытствовала она.

На этот раз улыбка Иланны была искренней.

— Еда, соответствующая его дурацким мусульманским принципам.

В улыбке сквозило ехидство.

— А что еще?

Закрепляя тюрбан, Иланна спокойно сообщила:

— И немножко моего слабительного снадобья.

— Что? — Элпин не знала, расхохотаться ей или выругаться. — Ох, Иланна! Он будет сидеть под кустом вместо того, чтобы выслеживать дичь.

— Готова спорить.

Но через десять дней, когда охотники вернулись, Элпин заподозрила, что все сложилось не так.