Строптивая невеста

Глава 17

Малькольм стряхнул остатки сна и обнаружил, что они с Элпин лежат обнаженными на полу, прикрытые только его тартаном. Над ними стоит его мачеха вместе со своей собакой.

Не дай Бог, если эта голая брюнетка окажется Джейн Гордон.

Он попытался вникнуть в это предостережение. Политика управляла жизнью его мачехи. Она никогда не вмешивалась в личную жизнь Малькольма. Он писал ей о визите Гордона и намекнул о том, что горные кланы беспокоятся. Не утаил, что Гордон предлагал ему в жены свою дочь.

Сделав надлежащие выводы, Малькольм тихо произнес:

— Это не Джейн Гордон.

— Прекрасно. Я, признаться, побаивалась, что он пойдет на все. — Взяв шкатулку, леди Мириам сунула ее себе под мышку. — Я искала ее.

Как обычно, леди Мириам пала жертвой своего логического мышления и трудолюбия.

В шкатулке лежали выписки, сделанные Малькольмом из переписки между Гордоном и находящимся в изгнании Стюартом.

Подле него заворочалась Элпин. Боясь разбудить ее, он прошептал:

— Мама, подожди меня снаружи. И забери эту скотину.

— Да, конечно. Извини, пожалуйста, — она приложила ладонь к щеке, кожа на которой была гладкой, как у молодой девушки. — Я не ожидала увидеть тебя здесь в такое время. Конечно, я думала, что ты уже проснулся, но не знала, что ты здесь с… Ох, Малькольм, ну почему ты не закрыл дверь?

Элпин снова пошевелилась, задев его коленом. Подавив приступ вожделения, Малькольм сжал зубы и произнес:

— Извинения принимаются. А который час?

Она посмотрела на сваленную на пол одежду.

— Почти шесть.

Малькольм покосился на шторы, но плотная ткань не пропускала света.

— Оставь лампу. Я присоединюсь к тебе через минуту.

Леди Мириам щелкнула пальцами. Огромная ищейка по кличке Избыток затрусила к выходу. Шурша зеленым шелком элегантного платья, леди Мириам покинула комнату.

Малькольм закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, собираясь с мыслями. Большую часть времени он жил в Килдалтоне, но всех своих любовниц держал в Карворане. У него было три младших сестры, и их чувства следовало щадить. Кроме того, он слишком уважал своих родителей.

Теперь Малькольм не нуждался в любовницах: женщина, лежавшая в его объятиях, полностью устраивала его, чтобы не сказать больше. Ее честность и причины, заставившие ее просить плантацию на Барбадосе, ясно говорили, что она хочет, чтобы их брак был успешным.

К сожалению, ей никогда не придется передать это приданое дочери или завещать сыну. Он хотел сообщить ей все прошлым вечером, но она так радовалась своему новому статусу землевладелицы и очень хотела продемонстрировать свою независимость. Вчера они были так счастливы, все произошло так внезапно…

Но их супружеское счастье было недолговечно, ибо основывалось на лжи.

Переговорив со своей мачехой, он намеревался во всем признаться Элпин.

Решившись на это, Малькольм почувствовал себя уверенней. Он привлек Элпин к себе:

— Просыпайся, соня!

Она застонала и прижалась к нему.

— Который час?

— Почти шесть.

— Господи! — она резко села, придерживая тартан. — Мне нужно дать Доре указания. Утром мы собирались лить свечи. А в казарме пол ужасно грязный после вчерашнего дождя.

Она выглядела очаровательно. Сонное личико, путаница густых каштановых завитков. Как можно было назвать женщину с таким роскошным цветом волос брюнеткой? Это слишком банально. Наверно, всему виной тусклый свет.

— Может, ты оставишь Дору в покое и поцелуешь своего мужа?

Черт ее побери, она всерьез задумалась над этим! Гордость Малькольма была уязвлена, и он продолжил:

— Или тебя не интересует, кто только что приехал сюда?

Она склонилась над ним, касаясь его грудью.

— С добрым утром, муж мой!

Ее волосы укрыли их теплым покрывалом. Когда их губы соприкоснулись, Малькольм снова захотел ее. Он прижал ее к себе, наслаждаясь мягкостью ее кожи и тем, как чудесно подходят друг к другу их тела. Он наслаждался этой женщиной, ему нравилось пробуждать в ней страсть, но сейчас он не возражал бы, чтобы все произошло поскорее.

Она отстранилась.

— Почему ты смеешься?

— Я вспомнил одно из достаточно грубых определений для занятий любовью.

Ее глаза засветились любопытством.

— Поделись.

— Петушиные забавы.

Она рассмеялась. Он любил этот беззаботный смех.

— А что это означает? — спросила она.

— Это когда все происходит очень быстро. Не желаешь попробовать?

Она подняла глаза к потолку, покусывая нижнюю губу. Изящная линия шеи и великолепно очерченные плечи притягивали взор Малькольма. Он подумал, что хрупкость Эл-пин обманчива — она обладает великолепной фигурой.

Она хитро посмотрела на него.

— Значит, вместо того, чтобы покусывать мою шею и шептать мое имя, когда ты… ну, понимаешь…

Наслаждаясь ее смущением, Малькольм заметил:

— Ты имеешь в виду тот момент, когда я охвачен страстью?

— Да. Так вот, я горю желанием увидеть, как ты в это время сунешь руки себе под мышки, помашешь локтями, » как крыльями, и закукарекаешь.

Они расхохотались, и он снова обнял ее. Ему было тепло и уютно. Вожделение отступило, сменившись мечтой о гармонии и счастье с этой женщиной. Мысли о ней согревали его сердце. Малькольм не мог дождаться момента, когда день закончится и они останутся одни. Теперь он сожалел о том, что провел многие годы, готовясь отомстить невинной девочке, которая никогда не знала любви и защиты.

Его счастье омрачала неуверенность. Что если она не сможет простить его?

— Так кто приехал? — спросила Элпин. Что если он так и не смог влюбить ее в себя? Малькольм отогнал эту мысль.

— Леди Мириам.

Элпин снова отстранилась от него.

— Правда?

— Да, она совсем недавно появилась здесь. Элпин потерла лоб, затем перекинула распущенные волосы через плечо.

— Где мои шпильки?

— Я уверен, что они разбросаны там же, где и твоя одежда.

— Она не должна видеть меня такой. Малькольм не осмелился сообщить ей, в каком виде их застала леди Мириам.

— Поднимись в нашу комнату по потайному ходу. Помнишь дорогу?

Элпин схватила чулки и нижние юбки.

— Да, кажется, помню, — одевшись, она взяла бумаги и лампу и исчезла в туннеле.

Одеваясь, Малькольм раздумывал, что скажет о его браке леди Мириам.

— Поздравляю, Малькольм, — сказала она. — И кто же эта счастливица?

Она стояла у главной лестницы. У ног стоял чемоданчик из расшитой ткани. Рядом крутилась огромная ищейка.

— Добро пожаловать домой, мама.

Она радостно улыбнулась и крепко обняла его.

Объятие напомнило Малькольму, насколько богаче стала его жизнь благодаря этой женщине. У нее был потрясающий характер. Леди Мириам Мак-Дональд Керр была известным во всем мире дипломатом. Она повлияла на ход британской истории и изменила жизни всех обитателей Приграничья. Она научила его бороться за свои мечты и придерживаться строгих принципов. С последним Малькольм не справился…

Пес залаял и влез между ними.

— Избыток, назад!

Собака, весившая около сорока килограммов и обладающая лапами толщиной в руку Малькольма, немедленно села. Ищейка не только была единственным существом, способным быстро разбудить Малькольма, но и могла учуять зайца за сто шагов и много миль, не зная усталости, гнаться за ним.

— Ну?

Прибытие леди Мириам вызвало множество вопросов.

— Мои новости могут и подождать, — заявил Малькольм. — Скажи, когда ты приехала, Она нетерпеливо фыркнула:

— Мой корабль пришвартовался в Лондоне три дня назад.

— Твой? В единственном числе? А где остальные члены нашей семьи?

— Малькольм! Я любопытна, как вдовушка Мак-Кензи. Кто твоя невеста?

Несмотря на то что она едва доставала макушкой до подбородка Малькольма, леди Мириам обладала огромным влиянием на людей и умением добиваться своего. К сожалению, ей не всегда удавалось справиться со своими домочадцами.

— Рассказывай сначала ты, — возразил ее пасынок. — Как там в Константинополе?

Она положила шкатулку и начала расхаживать по комнате.

— Потрясающе. Цитаты из Корана и длинные речи обеих сторон. За время пребывания там я выпила море фруктового сока и съела гору риса с жирной бараниной. Султан намеревался поселить меня и твоих сестер в серале. Твой отец взбесил меня, притворяясь, что серьезно обдумывает это предложение. Саладин был бы там на седьмом небе от счастья. Сальвадор бесился и, набравшись нахальства, нарисовал маленькие иконки, оформляя копию договора для султана. Махмуд пришел к соглашению с персами. Как мы говорим, обе стороны изо всех сил ищут пути нарушить соглашение. Надеюсь, что на ближайшие два года им будет чем заняться.

Она остановилась и отвесила поклон.

— Вот так, мой любознательный сын. Она излагала вопросы государственной важности столь легко, словно речь шла о домашних делах. Ее безукоризненная память и внимание к малейшим деталям убивали наповал королей и плотников, служили источником мучений для лакеев и епископов.

— Ты рассказала об этом королю Георгу? — спросил Малькольм.

— Ничего я ему не рассказала. Он сейчас в Ганновере, пытается убедить графиню фон Вальмоден стать его любовницей.

— Но ты встречалась с королевой или Уол — полом?

— К сожалению, мне пришлось увидеться с ними обоими. — Сняв кружевную накидку, леди Мириам тряхнула головой. Волосы красивой волной легли ей на плечи. — Именно поэтому я приехала сюда на день позже. Премьер-министр настоял, чтобы я присутствовала на приеме по случаю открытия его резиденции на Даунинг-стрит. Мне пришлось отчитываться ему о поездке, стоя в чулане.

Малькольм расхохотался:

— Ты думаешь, я поверю, что ты встречалась с королевой в чулане?

— Ты с детства отличался скептицизмом.

Ну, вот. Я рассказала тебе о своем путешествии. Может, теперь ты порадуешь меня рассказом о своей невесте?

Он был так же горд, как в тот день, когда научился владеть мечом.

— Это Элпин Мак-Кей.

Удивление, отразившееся на лице леди Мириам, молодило ее. Она вполне могла сойти за свою старшую дочь.

— Родственница барона Элпин Мак — Кей? — переспросила она. — Та девушка, которая сегодня была с тобой?

Малькольм ощутил себя собственником.

— Это моя Элпин Мак-Кей. Она поднялась наверх, чтобы переодеться и причесаться. Она нервничает перед встречей с тобой, ведь столько лет прошло…

Успокоившись, леди Мириам посмотрела на Малькольма пристально, как любящая мать, к которой наконец вернулся блудный сын.

— Как долго она находится здесь?

— Это долгая история, а ты устала. Давай присядем.

Сунув кружевную накидку в карман, она заметила:

— Ты слишком заботлив. Проигнорировав эту шпильку, Малькольм повел леди Мириам в ее любимую комнату, малый холл. Там никого не было. Избыток подбежал к своему месту и улегся у подножия трона Керров.

Малькольм отодвинул кресло для леди Мириам у стола рядом с окном, а сам уселся поблизости. Первые утренние лучи солнца высветили первые седые пряди в ее рыжих волосах. В одиннадцать лет Малькольм влюбился в свою мачеху и думал, что она останется для него единственной женщиной в мире. В двадцать восемь лет он продолжал считать, что мир становится лучше благодаря ее присутствию.

— Теперь, когда ты позаботился о моих старых костях, можешь поведать, как Элпин Мак-Кей попала в Шотландию и в конце концов очутилась голой рядом с тобой на полу в кабинете.

Малькольм снова смутился. Он прочистил горло.

— Пару месяцев назад она приехала с Барбадоса.

— Почему ты не написал мне об этом?

Когда Малькольм писал письмо, он оправдывал себя тем, что подобные новости встревожат леди Мириам и помешают выполнению ее миссии в Константинополе. На самом деле она была очень целеустремленной, и его сообщение вряд ли могло ее отвлечь, но у Малькольма к тому времени сложились определенные планы относительно Элпин…

Думая о своей невесте и о том, как он заполучил ее, Малькольм решил, что маленькая ложь не повредит.

— Мне хотелось сделать тебе сюрприз. Гладкий, как слоновая кость, лоб прорезала морщинка.

— Я удивлена. Мне казалось, что ты не выносишь ее и считаешь, что стал стерильным из-за ее давней выходки с шершнями.

Это чувство отняло у него слишком много времени.

— Я люблю ее до умопомрачения. Теперь, когда ты дома, я назначу дату свадьбы.

Грустная улыбка леди Мириам свидетельствовала о том, что она обратила внимание на то, что он не желает говорить об эпизоде с шершнями. Черт побери, понятливость его мачехи могла соперничать только с ее же непревзойденной памятью!

— Знает ли барон Синклер о том, что Элпин здесь?

— Нет. Он еще в Ирландии, не может налюбоваться на внука.

— Никогда бы не подумала, что раньше он терпеть не мог детей, особенно Элпин, — заметила леди Мириам. — Почему она вернулась в Шотландию?

Если бы полуправда открывала двери в рай, Малькольм уже был бы там.

— Чарльз умер. Она поморщилась.

— Какая жалость. Твой отец говорил, что этот бедняга так и не оправился после смерти жены, — леди Мириам задумчиво посмотрела на трон Керров. — Двадцать два года назад Дункан дал денег Чарльзу и Адриенне, чтобы они смогли уехать из Шотландии и начать новую жизнь на плантации. Они были счастливы и богаты, несмотря на то что у Адриенны постоянно случались выкидыши. Они были благодарны нам, когда мы прислали туда Элпин. Должно быть, она очень тоскует по ним.

Леди Мириам не знала, что плантацию приобрел Малькольм. Это было его личным делом, а она не вмешивалась в его предприятия.

— Элпин утешится, мама. Она усмехнулась:

— Мужчины из клана Керров умеют отвлекать своих женщин от тяжелых мыслей. Я рада, что ты решил забыть прошлое. Она не намеренно навредила тебе. К тому же, как я неоднократно говорила, я верю, что ты сможешь иметь детей.

Он привык к ее откровенности. Но, честно говоря, не разделял ее оптимизма по поводу его будущих отпрысков.

— По-моему, ясно, что ты ошибаешься.

— Боже мой, но ты же никогда не имел дела с девушками. Любовницы не в счет, особенно честолюбивая Розина. Кстати, она сейчас дарит свое внимание двум итальянцам, которые выглядят так, словно явились из времен Римской империи и центурионов.

Это не удивило Малькольма: аппетиты этой женщины были ему известны. Однако его порадовало, что Розина нашла себе занятие.

Но откуда это известно леди Мириам?

— Кто рассказал тебе о Розине?

— Мы говорим об Элпин. Она всегда была очень независимой. Она не хотела навредить тебе.

Ему стало очень стыдно.

— Я знаю. Жаль, что мне понадобилось много лет, чтобы понять это.

Она материнским жестом потрепала его по руке.

— Твой отец очень огорчится, когда узнает о смерти Чарльза.

— Где он сейчас?

Она побарабанила пальцами по полированной поверхности стола.

— Он в Италии вместе с твоими сестрами. Так вот откуда она узнала о Розине.

— Почему?

— Мы получили твое чудесное с точки зрения риторики письмо за неделю до отъезда из Константинополя. Мне показалось, что правильнее всего будет увидеть принца. Я пыталась уговорить юного Карла в память об его отце не претендовать на шотландскую корону и отказаться от поездки в Шотландию.

Последствия подобной авантюры могли оказаться непредсказуемыми. Малькольм огляделся, чтобы убедиться, что в холле кроме них никого нет. Вторжение поставит под угрозу жизни всех, начиная от рыбаков в Корне и заканчивая пастухами на Оркнейских островах.

— Не могу поверить, что красавчик принц хочет появиться здесь.

Она поджала губы.

— Поверь мне.

— Но он не может…

Леди Мириам гордо подняла голову. — Именно такой совет я и дала ему.

— Но если он не послушается? Либо он дурак, либо ты теряешь квалификацию, мама.

Она приподняла бровь.

— Он еще упрямее, чем султан. В прошлом году при осаде Гаэты он почувствовал вкус битвы и теперь жаждет поднять на борьбу своих братьев-шотландцев. К тому же у него умерла мать. Мне кажется, что он зол на весь мир.

Малькольм разозлился:

— На каком языке он собирается убеждать своих земляков взбунтоваться? На итальянском? Ты знаешь, что мы в Шотландии часто говорим именно на нем.

— Тонко подмечено, Малькольм, — она посмотрела за окно. — Твоя сестра Энн учит его шотландскому.

Малькольм не выдержал и вспылил. Он вскочил, свалив кресло на пол.

— Этого паразита! Как ты позволила ей заниматься с ним?

Ищейка кинулась к леди Мириам, стремясь защитить ее.

— Все в порядке, малыш. Лежать! — она погладила длинные уши и ярко-рыжую шерсть пса. — Избыток всегда заботится обо мне.

Раскаиваясь, Малькольм поднял кресло и сйова сел.

— Он выглядит слишком худым. Ее глаза заволокло слезами.

— Избыток не так хорошо переносит путешествия, как моя покойная Словесность.

Старую собаку любила вся семья. Когда она скончалась, плакали все, но никто не горевал так, как леди Мириам. Чтобы отвлечь ее, Малькольм заметил:

— Из всего потомства Словесности Избыток — лучшая ищейка.

— Да, — леди Мириам отбросила грусть с той же легкостью, как другая женщина сняла бы плащ. — У него нюх даже лучше. Бедняжка. Он много месяцев сидел взаперти.

— Я возьму его на охоту.

— Превосходно. Так о чем мы говорили?

— Можно подумать, что ты это забыла, — пожурил ее Малькольм. — Ты собиралась рассказать, почему моя несносная сестричка Энн взялась учить Карла Стюарта.

— Не изображай разгневанного старшего брата. За ними присматривает твой отец, — она рассмеялась. — Видел бы ты, как он стоит над ними, сложив руки за спиной! Он очень забавен в роли дуэньи.

Малькольм засмеялся, чего и добивалась леди Мириам.

— Непременно передам ему твои слова.

— Если ты это сделаешь, — пригрозила ему мачеха, — я расскажу Элпии о том, как Энгус Мак-Додд поймал тебя, когда ты подсматривал за ним и Алексис Саутворд. Он так напугал тебя, что ты намочил штанишки.

Он скривился от стыда.

— Склоняюсь перед твоим хитроумием и предлагаю мир.

Она протянула ему руку.

— Как ново и оригинально с твоей стороны предлагать мне подписать договор о ненападении.

Ее детство прошло при дворе, а вся взрослая жизнь — в окружении дипломатов, но, несмотря на это, леди Мириам сохранила чувство юмора.

— Чем я могу помочь тебе в истории со Стюартами?

— Молись, чтобы этот самоуверенный принц передумал или чтобы отец запретил ему развязывать войну.

— А ты разговаривала с Иаковом?

— Да. Он на моей стороне, но я боюсь, что лорд Лоуэтт и Мюррей имеют слишком большое влияние на юного вояку-Стюарта.

— Что ты будешь делать?

— Поеду в горы и поговорю с Гордоном и другими вождями кланов. Если мне не удастся повлиять на них, отправлюсь во Францию и встречусь с королем Людовиком. Раньше он прислушивался к моему мнению. Попытаюсь убедить его, что не следует финансировать вторжение Стюартов. Это немыслимо.

— А королева Каролина в курсе?

— Я уверена, что она пока ничего не знает. Но якобиты плетут интриги в Италии. Не удивлюсь, если кто-нибудь сообщит эти новости ей или Уолполу.

— Ты заставишь Джона Гордона увидеть, что он неправ. Я полностью доверяю тебе, мама.

— Спасибо, Малькольм. Но скажу тебе по секрету, — ее деловой тон исчез, и Малькольм увидел в ней любящую мать, которая лечила его разбитые коленки и помогала стойко сносить разочарования. — Я устала тратить время на то, чтобы убеждать самоуверенных мужчин не делать самого худшего. Из-за самовлюбленных аристократов страдает народ.

Она выглядела усталой. Под глазами залегли тени, в поведении недоставало прежней живости.

— Когда тебе в последний раз удавалось как следует выспаться?

— Тогда же, когда я в последний раз видела твоего отца, — она вздохнула и усилием воли, восхитившим Малькольма, стряхнула с себя усталость. — Я настаиваю, — она ударила рукой по столу, — чтобы ты как можно больше рассказал мне о моей невестке.

Он мог бы говорить в течение многих часов, изливая душу и очищая ее от греха и лжи, воспевая романтическое блаженство. Кто лучше выслушает его исповедь, чем единственная мать, которую он когда-либо знал? Но внутренний голос говорил Малькольму: этой исповеди заслуживает прежде всего единственная женщина, которую он любил.

Он выбрал те сведения об Элпин, которые больше всего могли заинтересовать леди Мириам.

— Джон Гордон уверен, что Элпин — потерянная внучка Комина Мак-Кея. Он говорит, что она очень похожа на него.

В пристальном взгляде леди Мириам вспыхнул живой интерес. Малькольм заметил, что она смотрит не на него, а куда-то за его плечо.

— Тогда это объясняет нелюбовь к ней барона и его желание отправить ее на Барбадос. Тогда он ненавидел все, что имело отношение к Шотландии. Вот что я сажу тебе, Малькольм. Когда Комин Мак-Кей увидит ее, — тихо произнесла леди Мириам, — тебе останется только молиться своему ангелу-хранителю и прятать подальше все, что может разбиться.

Малькольм резко развернулся и увидел, что в дверях стоит Элпин. Ее волосы были аккуратно заплетены и подняты наверх. На ней было лиловое платье, превращавшее ее глаза в два сверкающих аметиста.

Его сердце разрывалось от любви. Он поманил ее к себе, а затем снова повернулся к своей мачехе, — Ты тоже считаешь, что она похожа на Комина Мак-Кея?

Не сводя глаз с приближающейся Элпин, та прошептала:

— Я уверена в этом так же, как в том, что король — немец, — и заговорила громче, якобы продолжая ни к чему не обязывающую беседу: — Словесность так любила путешествовать…