Строптивая невеста

Глава 2

— Ты принадлежишь мне? — голос девятого графа Килдалтонского чуть не сорвался.

Элпин ожидала, что, поймав его врасплох, ощутит радость. Так и оказалось. Но она не рассчитывала почувствовать восхищение, не предполагала, что вдруг ее охватит чисто женская тоска и жажда прикоснуться к нему. Да и какая женщина не оценит такого красивого мужчину, как Малькольм Керр? В его карих глазах светилось любопытство, на губах играла едва приметная улыбка. Господи, да он способен вскружить голову даже монахине!

Боясь, что он заметит ее реакцию, Элпин подумала о восьмидесяти рабах на плантации «Рай». Они зависят от нее, нуждаются в ней.

— Ты улыбаешься, — заметил он. — Тебе хочется быть моей собственностью?

Пусть он считает ее слабой женщиной — пока. Элпин пожала плечами:

— Соответственно воле Чарльза ты теперь отвечаешь за меня.

— Ну, ладно, — он улыбнулся и сложил руки на груди. — События принимают очень интересный оборот.

Она не могла сдержать удивленного возгласа:

— Ты этому рад?

— Ну конечно, — произнес он, словно волк, заманивающий ягненка в страшную пасть.

Его хищный тон насторожил ее. Элпин напряглась и сделала шаг назад. И так же быстро расслабилась. Они оба — взрослые люди. Она не какая-нибудь английская девчоночка, пытающаяся прельстить знаменитого шотландца милой улыбкой и древним титулом. У нее свои цели и свои планы.

Сплетники Уитли-Бэй не преминули сообщить ей о том, что он стал главой клана Керров и графом Килдалтона. Было совершенно не обязательно знать об этом заранее: Малькольм Керр буквально излучал уверенность в себе, и власть, которой он был облечен, шла ему не меньше, чем национальный шотландский наряд. Глядя на его широкую спину и твердую походку, Элпин начала верить: все, что говорили о легкости его взаимоотношений с женщинами, — правда.

Она обошла его.

— Великолепно. Пусть твоя экономка покажет мне мои комнаты. Миссис Эллиот все еще работает здесь?

Он посмотрел на нее секундой больше, чем следовало, продолжая все так же странно улыбаться. Эта улыбочка начинала действовать ей на нервы.

— К сожалению, нет. Она в Константинополе, вместе с моими родителями. Поскольку ты принадлежишь мне, я прикажу, чтобы твои вещи внесли в дом. Александр! — крикнул он через плечо.

Солдат, встретивший Элпин, поспешил на зов. Он был лысоват, на голову ниже Малькольма ростом и носил ярко-красный с зеленым тартан Керров.

По мере того как он приближался, в памяти Элпин всплыли события давно минувшие, ее прежние визиты в Килдалтон. Александр Линдсей. Вот как зовут этого человека.

Он подошел к ним. Его губы были неодобрительно поджаты. Элпин с улыбкой приветствовала его:

— Добрый день, мистер Линдсей! Давным — давно вы помогли мне похоронить моего ручного барсука. Помните?

Он взглянул на нее сверху вниз. В бледно-голубых глазах ничего не отразилось.

— Да. Мы зарыли беззубого зверька на старой турнирной площадке.

Время притупило остроту боли. Прочие раны еще ныли, но самой свежей и болезненной была потеря ее дома. Эту рану нанес ей Малькольм Керр. Боль успокоила лишь мысль о том. что она отберет у него «Рай».

— Малькольм требовал, чтобы шкурку отдали ему на сумку и угрожал вырыть беднягу Эберкромби. Я плакала, но он не прекращал дразнить меня. Вы отправили его к лорду Дункану, чтобы тот призвал сына к порядку, и попросили миссис Эллиот сделать для меня успокаивающее питье.

Обезоруженный Александр сглотнул комок.

— Это животное определенно было хороших кровей, леди.

— Лорд Малькольм? Животное? Надеюсь, что это не так!

— Нет… — Александр поспешно перевел взгляд на хозяина Килдалтона. Тот усмехнулся:

— Она шутит, Александр. Всем известно, что, когда речь идет о божьих тварях и слабом стиле, я становлюсь добрее ягненка, — косо глянув на Элпин, он поинтересовался: — Ты привезла с собой горничную?

Чуть хрипловатый, рокочущий звук этого голоса напомнил Элпин, сколь несчастным было ее детство, проведенное на границах. Барбадос явился для нее спасением. Теперь она должна найти способ заставить Малькольма вернуть его ей.

— Да. Ее зовут Иланна. — Элпин знала, что эта женщина способна вызвать серьезное беспокойство в Килдалтоне; именно это ей и было нужно.

— Помоги девушке, Александр, — попросил Малькольм. — Да проследи, чтобы вещи внесли в дом!

Взяв Элпин за руку, он неторопливо повел ее по двору, а затем по ступенькам, ведущим в крепость. Глядя на его огромную руку, Элпин удивлялась, как тонкий, словно прутик, мальчишка, вырос в такого великолепного мужчину. Его широким плечам и мощной шее позавидовал бы любой гребец. Тонкая талия и длинные мускулистые ноги говорили о часах, проведенных в седле. Он наслаждался богатой, беззаботной жизнью, в то время как она беспокоилась об урожае, сражалась с болезнями и буйством природы, чтобы обеспечить себе надежное будущее. В ее ушах звенело объяснение, данное Кодрингтоном: передавая права на владение плантацией Малькольму, Чарльз платил ему долг благодарности. Но что сделал Малькольм, чтобы заслужить подобную щедрость?

Отворив огромные двойные двери, он пригласил ее войти.

— Ты внезапно притихла, Элпин. В чем дело?

Этот вопрос прервал ее раздумья. Оказавшись в замке, она не могла удержаться от того, чтобы не сравнить каменную крепость, обставленную тяжелой мебелью и устланную дорогими коврами с простым и просторным домом на плантации «Рай».

Она обвела взглядом знакомую обстановку, думая о чем бы заговорить. Украшения показались ей достаточно безопасной темой.

— Не припомню, чтобы на стенах Килдалтона висело так много оружия. Ведь раньше его здесь не было?

— Да, — помедлив, он дотронулся до старого, иссеченного кожаного щита, на котором красовалось сияющее солнце — эмблема Керров. — После того как леди Мириам прекратила войну между моим отцом и твоим дядей, бароном Синклером, папа забрал это оружие у солдат. Оно стало фамильной реликвией.

Боевые секиры, копья и шлемы покрывали высокие каменные стены в холле. Возле окон, выходящих во двор, стояли длинные скамьи, покрытые вышитыми покрывалами. Вдоль одной стены стояли столы. На них красовались вазы со свежим вереском. На другой висели гобелены с изображением ярмарки и майского праздника. На второй этаж поднималась лестница.

Помещение освещала люстра в форме пя-тилистника. Элпин заметила знакомое оружие.

— Ты носил этот меч. Он ухмальнулся:

— Ты имеешь в виду, что я любил волочить его за собой? Мальчишкой я не мог дождаться дня, когда смогу владеть им. Отец начертил на стене метку и сказал, что когда я дорасту до нее, то смогу стать солдатом. Я измерял свой рост ежедневно, вплоть до той поры, когда…

Она взглянула на него. Он стоял, стиснув зубы, и не сводил с нее настороженного взгляда темно-карих глаз.

— Когда что? — их взгляды всретились. — Так кто из нас притих, Малькольм?

Он невесело улыбнулся:

— Когда не вырос примерно с тебя.

На языке у него вертелись совсем не те слова, в этом Элпин была уверена. Малькольм явно что-то скрывал.

— Ты снова хочешь подшутить надо мной?

— Нет, — он повел ее к лестнице. — Любопытно, почему ты так обидчива?

Если бы она могла быть честной, то ответила бы, что к этому ее вынуждает необходимость. Ни разу в жизни никто, кроме Ангела Ночи, мстителя ее юности, не удосуживался принять ее сторону. Насколько Элпин могла вспомнить, она была то несчастной сиротой, которой некуда податься, то бедной родственницей без гроша в кармане. Когда она наконец-то обрела дом, его унаследовал Малькольм.

Чтобы скрыть горечь, она рассмеялась:

— По правде говоря, мне нравится быть крошкой: когда споткнешься, до земли лететь совсем немножко.

— Забавный стишок.

— Господин мой… — к ним подошла служанка лет пятнадцати. У девочки были светлые волосы, живые светло-карие глаза и свежее деревенское личико, усыпанное веснушками. На ней было простенькое коричневое платье, такое новое, что швы еще топорщились, накрахмаленный белый передник и чепчик. — Простите, господин мой. На объявление о найме экономки никто не откликнулся.

— Спасибо, Дора, — отозвался Малькольм. — Это леди Элпин. Пожалуйста, приготовь один из покоев для гостей: мы поместим туда нашу гостью и ее служанку.

Дора сделала книксен.

— Какие покои, господин мой? С тех пор как уехала миссис Эллиот, не у кого узнать, что делать.

— Элпин, ты как-то хвасталась, что знаешь в Килдалтоне каждый закоулок и щель. Где бы ты хотела жить? — спросил он.

В его словах явственно слышался сарказм, но она предпочла пропустить мимо ушей намек на ее детскую страть к укромным местам.

— Не помню. Мне все равно, лишь бы в комнате был камин. Я привыкла к более солнечному климату.

— Тогда ты получишь самую солнечную и теплую комнату, — Малькольм обратился к Доре: — Большие покои на втором этаже — те, в которых всегда останавливается граф Map.

Служанка охнула и испуганно оглянулась в сторону лестницы.

— На кроватях нет простыней, господин. Миссис Эллиот уехала, а новая экономка уволилась.

Он на секунду сжал зубы. Затем терпеливо приказал:

— Найди белье и все, что понадобится. Пока ты будешь заниматься этм, я покажу нашей гостье, где она будет жить.

— Слушаюсь, господин мой, — девочка удалилась, бормоча под нос: — Свечи, полотенца, побольше торфа… Масло для ламп… Воду для умывания…

— После вас, — Малькольм жестом указал Элпин на лестницу.

Поднимаясь по каменным ступеням, Элпин проходила мимо декоративных щитов, на которых были прикреплены бронзовые пластины с именами кланов, присоединившихся к Кер-рам: Линдсей, Эллиот, Армстронг, Максвелл, Джонстон и Рэмси. Сотни людей поклялись хранить верность Малькольму. Если будет нужно, они пойдут за ним в битву. Они платят ему дань.

О его благосостоянии печется столько народу, что «Рай» ему ни к чему. Наверняка плантация на другом конце света его не интересует. Вне всякого сомнения, Малькольм способен без ущерба для своей казны купить дюжину подобных плантаций.

Элпин горела желанием поинтересоваться, как он намерен поступить с плантацией на острове. Она задаст этот вопрос тогда, когда выполнит свой план, когда вотрется к нему в доверие и станет частью его жизни.

Поднявшись по лестнице, он поманил ее налево. За их спинами открылась дверь.

— Малькольм!..

При звуке этого капризного голоса он остановился. Элпин оглянулась. У нее перехватило дыхание.

В дверном проеме застыла высокая женщина в неглиже. Ее руки были обнажены. От груди до колен стройное гибкое тело прикрывал тартан Керров. Золотистые густые волосы были спутаны и разбросаны по плечам. Она спокойно зевнула.

«Его любовница», — подумала Элпин. При этой мысли она почувствовала больше ревности, нежели предполагала. Свободные и достойные холостяки были на Барбадосе редкостью. К ней однажды сватались, но Чарльз был столь непотребно пьян, что предполагаемый жених ушел и не вернулся. После того как об этом стало известно, за Элпин больше никто не ухаживал.

Малькольм прокашлялся.

— Доброе утро, Розина, — приветствовал он женщину и грустно добавил: — Позволь представить тебе мою гостью, леди Элпин Мак-Кей, недавно прибывшую с Барбадоса.

Светлые глаза женщины расширились. Она взглянула на Элпин. Покраснев, Розина послала Малькольму извиняющуюся улыбку, пробормотала:

— Как провинциально, — и, вернувшись в комнату, закрыла за собой дверь.

Элпин продолжила свой путь.

— Предполагаю, что это тебя шокировало, — заметил он.

— Не слишком. Скорее, разочаровало.

— Да? Почему же?

— Потому что ты не слишком умеешь держать слово.

Он остановился перед дверью в конце коридора и вопросительно вскинул брови.

— С чего ты это взяла?

— Ты обещал, что будешь держать свои грязные намерения на коротком поводке.

Он усмехнулся. Дьявольская улыбка сделала его лицо еще красивее. Он наклонился к Элпин. Длинные, до плеч, черные волосы упали ему на щеку.

— И какой же длины поводок устроит тебя?

Он говорил одно, а подразумевал — совсем другое. Она недостаточно хорошо знала его и не могла понять скрытого смысла этих слов. Элпин почему-то посмотрела на дверь, за которой скрылась женщина, затем обернулась, чтобы взглянуть на дверь, находившуюся прямо перед ней.

— Точно не знаю. Около фарлонга. Он засмеялся:

— Имея такой роскошный поводок, я смогу похулиганить всласть.

Элпин обиделась, ибо чувствовала себя неуверенно.

— Хулиганить тебе удавалось всегда, — заметила она.

— А тебе удалось научить меня целоваться. Она возмутилась:

— Ерунда, Малькольм Керр! Каждый раз, когда я видела тебя, ты пытался чмокуть меня своими слюнявыми губами!

— Ты сама начала это, — спокойно возразил он.

— Нет!

— Да, — он прислонился к дверям и сложил руки на груди. — Тебе было пять лет. Мне — шесть. На дне рождения Адриенны ты увидела, как они с Чарльзом целуются, и уговорила меня попробовать. Мне это понравилось, и я захотел повторения.

Его рассказ напомнил ей, что некогда они дружили. Но это было недолго.

— Если верить слухам, ты теперь целуешься с каждой женщиной, которая готова позволить тебе это.

Разбойничья улыбка дала Элпин понять, что слухи явно имеют под собой почву.

— Не забывай, что именно ты заманила меня на тропу греха.

Эти слова, произнесенные тихо, но уверенно, напомнили Элпин проповедь и она расхохоталась.

— Валяй, Малькольм! Вини меня в своей плохой репутации. Но помни: только одному из нас нравились слюнявые поцелуи.

Его хорошее настроение улетучилось.

— Неужели не было мужчины, который пробудил бы в тебе желание?

«Ни один из них не подумал приблизиться ко мне», — чуть не закричала она. Ее опыт во всем, что касается поцелуев, начался и закончился на Малькольме Керре. Признавать это было так больно, что Элпин чуть не разрыдалась. Его интерес казался столь искренним, что она поспешила отвести взгляд.

— Это и есть моя комната?

— Элпин, — мягко пожурил он, — ты уклоняешься от ответа.

Стараясь выглядеть недовольной, она проговорила:

— Пожалуйста, Малькольм… В отличие от тебя я не распространяюсь о своих романах и не хвастаю ими перед посторонними.

Он распахнул дверь.

— Конечно. Как нескромно с моей стороны интересоваться этим.

Она проскользнула мимо него.

— Нескромность — очередное твое достоинство.

— Почему-то мне кажется, что ты сама не столь добропорядочна и благопристойна, как хочешь казаться.

Она спиной чувствовала его пристальный взгляд. Непонятно почему Элпин показалось, что она, сама того не подозревая, бросила ему вызов. Эта мысль заставила ее помедлить с ответом. Наконец взглянув в лицо Малькольму, она заявила:

— Ты не сможешь распознать порядочность и благопристойность, даже если они случайно окажутся в твоей сумке.

Его глаза сузились. Он заглянул в свою сумку вождя клана.

— Порядочности и благопристойности сюда не влезть.

— Мне стоило бы ударить тебя, — с отвращением процедила она.

— Но ты этого не сделаешь. Располагайся как дома, Элпин. Если решишь насчет длины поводка, знай: я в своем кабинете.

Элпин подавила желание захлопнуть дверь так, чтобы как следует наподдать ему. Но больше, чем поведением Малькольма, она была недовольна собой. Состроив милую улыбочку, она осторожно прикрыла дверь. Ее покои состояли из приемной, спальни, уборной и маленькой комнатки для служанки.

Подойдя к распахнутому окну, она с облегчением вздохнула.

В первую минуту она опасалась, что Малькольм отошлет ее прочь. Но ей хитростью удалось добиться своего и остаться под его крышей, попутно обнаружив, что скандальная репутация вполне им заслужена. То, что Малькольм будет поглощен распутством в компании своей роскошной любовницы, поможет осуществлению планов Элпин. Она спокойно может приступать к делу.

Взглянув вниз, во двор замка, она усмехнулась. Открыв от удивления рот, Александр помогал ее горничной выйти из кареты. Закаленные в сражениях воины, прачки и детишки Килдалтона, не веря собственным глазам, уставились на Иланну.

Когда Малькольм смотрел на полоску солнечного света, видневшуюся из-под двери Элпин, его мысли путались. Комната Элпин. В моем собственном замке.

Она находится здесь, и это означает, что он может постоянно отравлять ей жизнь. Он может отомстить за жгучий удар, нанесенный столько лет назад. При мысли об этом ему следовало бы улыбаться. Но в тот момент, когда разговор зашел о невинных, неловких детских поцелуях, он ощутил ранимость Элпин. Тоскует по любовнику, оставшемуся на острове? Правду ли она сказала, утверждая, что у нее были романы?

Он попытался представить ее обнаженной в постели с мужчиной. Соски роскошных грудей напряжены, фиолетовые глаза затуманены желанием. Но тут Малькольм понял, что слишком мало знает о том, какой Элпин стала, повзрослев, и не поймет, когда она лжет, а когда говорит правду. Чарльз почти не упоминал, о ней в своих письмах: убитый горем вдовец был целиком поглощен смертью жены.

Малькольм отогнал замешательство. Теперь, когда Элпин Мак-Кей принадлежит ему, у него хватит времени, чтобы изучить ее.

Он вспомнил, как она была шокирована видом полуголой Розины, стоявшей в дверях спальни. Капризница жаждет вернуться в родную Италию и срывает зло на слугах.

Его терпение скоро лопнет. Так же, как все его предыдущие любовницы, Розина должна была жить в Карворане, его владении, находившемся неподалеку от Адрианова вала. Но как только его отец и леди Мириам отбыли в Константинополь, Розина перебралась в Ки-лдалтон. Обычно Малькольм жил в замке вместе с родителями и младшими сестрами и вовсе не хотел, чтобы Розина вторгалась в его жизнь или влияла на впечатлительных сестер.

Розина была приятной и изобретательной любовницей и играла необходимую роль в определенных политических проблемах, но при постояном общении она утомляла до смерти и разрушала устоявшийся в доме порядок жизни. Намереваясь решать все возникшие проблемы по очереди, он направился в спальню.

Она раскинулась нагишом на постели, репетируя одно из своих самых соблазнительных движений. Длинный холеный ноготок неторопливо скользил от бедра к пупку.

Розина улыбнулась и закинула руки за голову. Оставаясь в этой позе, она промурлыкала:

— Возвращайся в постель, мой повелитель. Я обнаружила, что мне здесь очень нравится.

Он немедленно почувствовал, как пробудилось желание.

Он не отрываясь смотрел на ее пупок и тоненькую паутинку растяжек, оставшихся на животе в память о рождении мертвого ребенка от ее прежнего любовника. От Малькольма детей ей не видать. Об этом позаботилась Элпин Мак-Кей.

Он подошел к кровати и сел. Постель прогнулась под его весом. От запаха любви, оставшегося с прошлой ночи, и столь любимого Розиной аромата роз кружилась голова. Эта женщина даже на вкус напоминала смятые лепестки этих цветов.

— Мне бы очень хотелось провеси день именно так, но нельзя.

Повернувшись на бок, она согнула ногу в колене, чтобы Малькольм мог видеть ее всю.

— Ты злишься из-за того, что я вчера выгнала экономку?

Он действительно злился, но говорить ей об этом было бессмысленно.

— Только дурак может сказать, что я злюсь, Розина, особенно после того десерта, которым ты угостила меня прошлой ночью.

Она потерлась щекой о его плечо.

— Ты не давал мне спать до самого рассвета, — ее рука скользнула ниже. — Но теперь я отдохнула.

Он почувствовал искушение. Дела могут и подождать. Саладин может вернуться сегодня. Тогда Малькольм выслушает его доклад за ужином. За столом Элпин. Элпин.

Розина взяла его за руку.

— Ты найдешь другую экономку, — без малейшего акцента произнесла она.

Она коснулась больного места, но эта тема для разговора устарела. Переспорить Розину было невозможно. Она и пальцем не шевельнет.

— Сейчас ты могла бы помочь мне.

Она невозмутимо фыркнула и парировала:

— Вы хотите получить любовницу, секретаря или экономку, мой господин?

Он чуть было не признался, что ему нужно и то, и другое, и третье — и даже более того.

Но Малькольм понимал, что реальность отличается от мечты.

— Единственное, чего я хочу, Розина, так это чтобы ты вернулась в Карворан. Александр отвезет тебя.

Ее глаза гневно вспыхнули.

— По-видимому, я должна вернуться в эту примитивную охотничью избушку, которую ты именуешь домом.

Спрыгнув с постели, она в чем мать родила прошлась по комнате. Дойдя до столика для умывания, Розина схватила кувшин и потрясла им, — Воды нет. Чистых полотенец тоже. Лентяйка Дора не позаботилась даже принести мне поесть.

За неимением экономки Малькольму было нужно, чтобы хоть кто-нибудь прибрал к рукам слуг. «Здесь находится Элпин Мак-Кей…» — он тут же прогнал эту мысль, но в мозгу родилось решение проблемы.

Встав с постели, он направился к двери.

— Скажу Александру, чтобы седлал твою лошадь. Собирайся!

Розина уставилась на него. Ее плечи опустились.

— Ты в самом деле отсылаешь меня?

— Ага, — он открыл дверь.

— А как же быть с посланиями, которые доставит с севера Саладин?

— Как всегда, я привезу их тебе. Прикрыв ладонями грудь, она поинтересовалась:

— Смогу ли я увидеться с тобой до этого времени?

В обычных условиях Малькольм немедленно заключил бы ее в объятия. Но сейчас он предпочел солгать.

— Разумеется. Ты слишком прекрасна, чтобы оставлять тебя на произвол судьбы.

— На произвол? — прошипела Розина.

Он вышел в коридор и закрыл за собой дверь как раз в тот момент, когда об нее раскололся кувшин.

На лестничной площадке стоял Александр.

— Девчонка в дурном настроении.

— Переживет. Отвези ее назад в Карворан и пришли туда штуку синего китайского шелка и ящик вишневой наливки.

Александр водил пальцем по вырезанному на деревянных перилах лестницы чертополоху.

— Кстати, господин мой, вам следует знать, что…

Малькольм потерял терпение и уже ничему не мог удивляться. Он в очередной раз горько пожалел об отсутствии миссис Эллиот. Уж на нее-то можно было положиться…

— В чем дело, Александр? Если ты хочешь сообщить мне, что люди недовольны холодными оладьями и жесткой бараниной, то я пошлю их всех на расчистку полей.

На лице солдата появилась улыбка. Выпрямившись, он заткнул большие пальцы за пояс, поддерживающий килт.

— Служанка леди Элпин. Она… ну, не такая, как можно было ожидать.

На лестнице послышались шаги. Малькольм подошел к лестничной площадке и застыл на месте.

По ступенькам поднималась самая необычная женщина, которую он когда-либо видел на шотландской земле. Горничная была такого же роста, как Александр, на ней была пышная юбка и блуза с широкими рукавами из тонкого батиста. Наряд был ярко-желтым с красными и синими полосами. Из-под тюрбана того же цвета виднелись черные, словно смоль, волосы. Поверх тюрбана она несла маленький бочонок.

Поднявшись на площадку, она сделала реверанс и склонила голову. Благодаря лебединому изгибу ее шеи простой жест вежливости показался очень изящным. Она так безукоризненно сохраняла равновесие, что бочонок на голове почти не шелохнулся.

Ошеломленный, Малькольм смотрел на ее эбеновую кожу и темно-карие глаза. Он задумался о своем друге Саладине. Что скажет мавр, когда, вернувшись, увидит в Килдалтоне молодую африканку?

Ответ на этот вопрос заставил Малькольма улыбнуться. На секунду он даже забыл, в какой хаос превратилась его собственная жизнь.

— Судя по всему, это и есть Иланна?

— Так точно. Боги поют, поют радостную песню в честь дня, когда я появилась на свет.

В ее речи сочеталось множество акцентов: мелодичный английский, принятый на Барбадосе, сливался с резкими гортанными звуками.

— Надеюсь, ты не будешь тосковать по Барбадосу.

— Я — ашанти, — она гордо вскинула подбородок, затем протянула Малькольму бочонок: — Дарю вам воду Барбадоса.

Александр перехватил бочонок и сунул его под мышку, словно мешок с зерном.

— Ты родилась в Африке?

Она стояла неподвижно, словно статуя.

— Как многие другие девочки племени ашанти, я была похищена. На невольничьем рынке в Барбадосе бимшир Чарльз купил меня у торговца.

Малькольма восхитило ее врожденное чувство собственного достоинства.

— Что такое бимшир? — поинтересовался он.

— На языке байян это означает «англичанин».

— На Барбадосе говорят на языке байян?

— Вы очень умный белый человек.

По словам Чарльза, пять лет назад Элпин помешала отпустить на свободу рабов с плантации. Эта женщина явно была ее рабыней. Малькольм предпочел поверить в худшее. Элпин предала своего опекуна.

Думая о том, как много женщин появилось в его замке, Малькольм решил сдержать свое любопытство относительно Элпин и Иланны до отъезда Розины.

— Твоя госпожа в самом конце коридора.

Он махнул рукой по направлению к комнате Элпин и направился в свой кабинет. Вернувшись, Саладин обнаружит в замке Килдалтон женщину своей расы. Как только неискушенный мавр глянет на нее, он потеряет голову.

Радуясь, что ему самому не грозит ни в кого влюбиться, Малькольм опустился в любимое кресло. Он думал о том же, о чем и всегда: о властном характере Элпин Мак-Кей.

Элпин повесила в шкаф последнее платье и внимательно посмотрела на заднюю стенку шкафа. Она застучала по ней костяшками пальцев, разыскивая пустоту. Затем Элпин принялась искать защелку двери одного из потайных туннелей, которыми изобиловал замок Килдалтон. Когда ее пальцы коснулись металла, она обрадовалась. Отодвинув панель, Элпин заглянула в темный проход. Запах пыли напомнил ей детство.

— Почему ты всегда называешь этого лорда Малькольма сопливым щенком? — требовательно спросила Иланна. — Он очень красивый мужчина.

Отогнав воспоминания о своем одиноком прошлом, Элпин вернула панель на место и повернулась к подруге.

— Внешность здесь ни при чем. Он негодяй.

— Так точно, — склонившись над диваном, Иланна принялась изучать вышивку на покрывале. — Здесь хорошо умеют вышивать. Расскажи, каким он был, пока духи бесчинств не завладели его душой.

Элпин трудно было оставаться беспристрастной, когда речь шла о Малькольме. Но с подругой следовало разговаривать честно.

— Он был милым парнишкой и ненавидел свое имя.

Иланна оторвалась от покрывала.

— А что означает имя Малькольм?

— Его назвали в честь древнего шотландского короля.

Иланна уселась на пуховую перину.

— Ты говорила, что Элпин — тоже имя шотландского короля. Это правда?

— Да. Нас обоих назвали в честь правителей этой земли.

Иланна покачала головой.

— Как интересно.

— Это единственное, что между нами есть общего. В детстве Малькольм отказывался откликаться на свое имя.

— И как его называли?

— Каждый день по-разному. Он читал про разных исторических деятелей — королей, философов, воинов и монахов, а затем выбирал себе роль на день и даже одевался соответственно.

Иланна положила на кровать свой кожаный чемоданчик и открыла застежку.

— Ты имеешь в виду эти забавные штаны и белые парики?

Элпин вспомнила тот день, когда он представлял себя Карлом Первым. Малькольм отказался от парика и водрузил на голову бумажную корону. Тогда она убежала из замка Синклер и тайно жила в комнате в башне. Никто не подозревал, что она находится в Ки-лдалтоне, ибо Элпин пробиралась в потайной туннель исключительно по ночам.

— Нет, я не припоминаю, чтобы он когда — нибудь носил парик. Хотя однажды он был Цезарем. Видела бы ты его, когда он закутался в простыню и напялил венок из листьев рябины!

Иланна вынула мешочки с травами и разложила их на кровати.

— Ты поешь счастливую, счастливую песнь о тех временах.

— Да. Он мне нравился, — честно ответила Элпин. Теперь, когда она узнала, что не Малькольм рассказал ее дяде о том, где она пряталась, она была готова признать это. — Но это было много лет назад. Теперь он стал жадным, эгоистичным подонком.

Помахав пучком сухих стебельков, Иланна предложила:

— Давай напоим его таким чайком, чтобы неделю не вылез из кустов!

Элпин расхохоталась. У Иланны имелись рецепты из трав на все случаи жизни, начиная от разбитого сердца и заканчивая косоглазием.

— Возможно, я так и поступлю, — пообещала она. Затем ей пришло в голову, как можно убедить Малькольма поверить ей и обеспечить ее будущее.

Элпин подошла к кровати:

— А ты привезла все, что необходимо для приворотного зелья?

Темные глаза Иланны заискрились любопытством.

— Так точно. И много, — она неожиданно погрустнела. — Но ничего не получится. Нужен свежий инжир или манго, чтобы отбить горечь. А я привезла только сухие плоды.

— А ягоды не подойдут? Иланна пожала плечами:

— Может быть. Попробуем приготовить сок.

Приворотное зелье для Малькольма поможет Элпин в осуществлении ее планов.