Строптивая принцесса

4

На следующее утро Зенка впервые за много дней проснулась в хорошем настроении. Она попыталась отругать себя за неразумное поведение ночью, но из этой затеи ничего не вышло. Строгие слова как-то не шли на ум. На душе было легко и весело.

«Ну и что из того, что я позволила незнакомцу поцеловать меня? — наконец решила Зенка. — Для кого мне себя беречь?»

Раньше надеялась свой первый поцелуй подарить любимому человеку, который станет ее мужем,

но судьба в лице королевы Виктории распорядилась иначе: решив выдать английскую принцессу за короля Карании, она лишила тем самым Зенку возможности полюбить и быть счастливой в браке.

Зенке доставляло большое удовольствие думать о том, что чести презренного Миклоша ночью был нанесен урон, о котором он, правда, пока не подозревает. Ведь король, вне всякого сомнения, рассчитывает стать первым мужчиной, коснувшимся ее губ, и… просчитается!

— Хотя все равно ему не удастся поцеловать меня! — усмехнувшись, произнесла девушка.

С самого дня отплытия из Англии Зенка строила планы, как ей вести себя с будущим супругом. В голове витали какие-то идеи, но ни на одной из них она не могла остановиться. Неожиданная встреча с вором внесла ясность в эти путаные замыслы, и теперь Зенка точно знала, что станет делать.

Тем временем поезд начал движение по направлению к долине. У Зенки захватывало дух от красоты страны, в которой ей предстояло жить.

Ярко светило солнце, заставляя пламенеть уходящие в небо вершины гор, радовали глаз альпийские цветы, которые росли прямо среди камней. Вообще, цветов было великое множество: вокзальчики маленьких станций, балконы деревянных домов, небольшие садики — все пестрело разнообразными растениями, до боли напоминая Зенке ее родную Важду.

Поезд шел очень медленно, ведь на всем пути следования поезда вдоль железнодорожного полотна стояли каранийцы, которые хотели полюбоваться будущей королевой, и только около полудня Зенке сообщили о скором прибытии в Виццу.

Столица Карании располагалась в самом центре долины и издалека благодаря острым пикам минаретов и круглым куполам мечетей казалась сказочным царством, однако Зенку не радовало столь пленительное зрелище. Вскоре должна была состояться первая встреча с королем, и на душе у нее вновь стало тяжело.

Она отошла от окна, у которого провела несколько часов, приветствуя своих будущих подданных, и направилась в спальню за шляпой и перчатками.

Проходя мимо зеркала, Зенка взглянула на свое отражение и немного приободрилась: на нее смотрела юная и очень милая девушка в белом платье, вырез которого и края рукавов были украшены голубыми ленточками в тон поясу. Наряд выглядел просто и скромно, но в нем был тот неуловимый шик, который ясно говорил, что сшили его не где-нибудь, а в Париже.

— Ваше королевское Высочество, вы выглядите восхитительно, — сказала Фанни. — Мы очень гордимся, что у нас будет такая красивая королева!

«Интересно, понравлюсь ли я королю?» — спросила себя Зенка и тут же решила, что он вряд ли сочтет ее красивой, ведь Миклоша привлекают всякие диковинные красавицы вроде Ниты Лоплаковой. Куда ей тягаться с ними!

«Ну и пусть думает что хочет! — гордо вздернула подбородок Зенка. — Меня это не волнует. Главное, чтобы он сразу понял: я не какая-нибудь забитая и бессловесная пустышка, которой можно помыкать!»

Поезд въехал на станцию. По голосам, доносившимся из гостиной, Зенка поняла, что вся делегация уже в сборе и ждут только ее появления. После того как поезд остановится, в вагон должен будет войти король и познакомиться с невестой. Дальше они поедут вместе.

Зенка вздохнула, прекрасно понимая, что отступать некуда, и неохотно вышла из спальни. Поймав на себе обеспокоенный взгляд посла, она догадалась, что тот очень волнуется, как бы она не наделала бед при первой же встрече с монархом.

Герцог тепло улыбнулся своей воспитаннице. Заметив это, герцогиня недовольно поджала губы, на ее лице появилась кислая мина. С каждым днем поведение Кэтлин становилось все более невыносимым: ей не нравилось, что все почести оказываются какой-то сопливой девчонке, воспитаннице герцога, а на нее никто не обращает внимания.

«Как жаль, что она не может выйти замуж за короля Миклоша вместо меня!» — язвительно подумала Зенка.

Ей захотелось немного поддразнить желчную герцогиню. Взяв крестного под руку и опустив глаза, она пролепетала:

— Мне так неловко, что вокруг моей персоны поднимают столько шума. Я просто не знаю, куда деваться.

Герцог ободряюще сжал ее пальцы:

— Процедура знакомства пройдет очень быстро, а потом ты поедешь по столице и сама убедишься, как рады люди твоему приезду.

Зенка натянуто улыбнулась, не веря ни одному его слову: конечно же, он всего лишь пытается ее успокоить.

Наконец поезд остановился. Посол и госсекретарь по иностранным делам поспешили к выходу встречать короля, который ожидал прибытия на перроне.

Послышались команды, отдаваемые начальником почетного караула, приглушенные слова приветствий — и вот в дверь вагона вошел король.

При звуке его шагов Зенка неожиданно для самой себя смутилась и поспешно присела в реверансе.

Не поднимая глаз, Зенка почувствовала, что король стоит рядом.

— Ваше королевское Высочество, разрешите поздравить вас с прибытием в Каранию, — высокопарно обратился к ней король. — Сегодня счастливый день для моей страны и для меня, и я от всего сердца надеюсь, что вы тоже найдете в Карании свое счастье.

«Чтобы выговорить все без запинки, пришлось, наверное, не один час репетировать», — ехидно предположила Зенка, а вслух сдержанно промолвила:

— Благодарю вас, Ваше Величество.

По правилам хорошего тона неплохо было бы и ей произнести речь при первой встрече с королем, но Зенка отбросила в сторону все приличия, решив по возможности вести себя сухо и холодно и не вступать в лишние контакты с будущим мужем.

Догадавшись, что Зенка больше ни слова не скажет, в разговор вступил посол:

— Ваше Величество, разрешите вам представить герцога Стирлингского.

— Ваша светлость, я рад вас видеть, — поприветствовал герцога король. — Вы были очень добры, решив сопроводить свою воспитанницу в Каранию.

— Ваше Величество, разрешите вам представить герцогиню Стирлингскую.

Тщеславная Кэтлин давно ждала этого знаменательного момента и заготовила длинную, цветистую речь. Король стал со вниманием ее слушать, а Зенка украдкой, сквозь полуопущенные ресницы, принялась разглядывать жениха.

К ее удивлению, он оказался вовсе не таким уродом, каким можно было представить его после рассказов Вильгемины. Наоборот, Миклош был высок и широкоплеч, а золотые эполеты на погонах выгодно подчеркивали тонкую талию и узкие бедра.

Зенка перевела взгляд на лицо будущего супруга и поняла, что здесь Вильгемина не преувеличила: на левой щеке короля красовался глубокий шрам, второй точно такой же тянулся от середины лба к левой брови, придавая лицу Миклоша странное и пугающее выражение.

У него был крупный прямой нос, хорошо очерченные губы, широкий лоб, волевой подбородок и, если бы не шрамы, короля можно было бы считать не просто красивым, а неотразимым. Теперь же он выглядел не аристократом, а скорее бандитом. Так, во всяком случае, решила для себя Зенка.

Она злорадно подумала, что его предками, наверное, были головорезы, которые в былые времена обитали здесь, в горах, и своей жестокостью завоевали печальную славу.

Зенка была очень начитанной девушкой, и ей сразу вспомнились рассказы о паликарах — легендарных наемниках, которые жили в горах Албании, в недоступных пещерах, к которым никто, кроме них самих, не знал дороги. Главари паликаров были все как на подбор красавцами и отличались вероломством и невероятной безжалостностью. Их узнавали по пурпурным камзолам, пышным усам и ятаганам, заткнутым за пояса.

«Вот где ему самое место, а не в королевском дворце!» — все более распаляясь, мстительно подумала Зенка.

Она рассчитывала увидеть беспомощного калеку, едва переставляющего ноги, а король оказался вполне здоровым, к тому же весьма привлекательным мужчиной! Это обстоятельство невероятно раздосадовало ее. Теперь его даже не за что было жалеть! И шрамы он, наверное, получил не в благородной битве, а во время схватки с каким-нибудь разъяренным мужем, заставшим свою жену с Миклошем!

«Жаль, что он его не убил!» — размечталась Зенка.

В этот момент король обратился к своей будущей супруге, и Зенка поспешно опустила глаза, моля Бога, чтобы жених не догадался, какие кровожадные мысли роятся в ее голове, и посчитал бы невесту невинным и беззащитным созданием.

— Вы готовы? — спросил король. — Сейчас мы поедем во дворец через город, чтобы все жители столицы смогли приветствовать вас.

Зенка молча кивнула в ответ, и они направились к выходу.

«Вот бы показать ему то место, где француз поцеловал меня ночью», — вдруг развеселилась она и тут же одернула себя за свое безрассудство, ведь король обязательно учинил бы расправу над часовыми за отсутствие бдительности. Нет, нельзя подвергать ни в чем не повинных людей такому наказанию!

«Ну ничего, настанет день, когда я расскажу королю об этом происшествии и от всей души посмеюсь над ним», — пообещала себе Зенка, ощущая приятную дрожь при мысли о предстоящих сражениях с ненавистным супругом.

Король вышел из вагона первым, протянул ей руку, и Зенка спустилась на перрон. Тут же послышался шквал оваций — это приветствовали короля и его будущую жену их подданные.

Миклош повел невесту по красному ковру, и Зенке бросилось в глаза приветствие, начертанное огромными буквами на здании вокзала: «Добро пожаловать, английская принцесса».

Эта фраза, а также обилие британских флагов ясно подчеркивали, что король и прочие решили воспринимать ее только как англичанку, напрочь при этом забывая, что она на самом деле венгерка.

Какая наглость! Выходит, они считают ее отца незначительной персоной, раз даже присвоили его дочери другую национальность!

Зенка едва дождалась, когда они сядут в карету, и тут же обратилась к премьер-министру, который вместе с герцогом расположился напротив. Герцогиня ехала в следующей карете в компании с госсекретарем по иностранным делам, послом Карании в Великобритании и послом Великобритании в Карании.

— Господин премьер-министр, я очень удивлена, что меня именуют английской принцессой, ведь я венгерка.

Как Зенка и ожидала, премьер-министру не понравилось ее замечание.

— Ваше королевское Высочество, Венгрия недавно вступила в союз с Австрией, — начал он, — а австрийцы доставляют нам немало хлопот, и, честно говоря, каранийцы их всегда недолюбливали.

— Насколько мне известно, венгры также не испытывают большой любви к австрийцам, — возразила Зенка. — Но мне бы очень хотелось, чтобы вы помнили: я дочь своего отца и горжусь этим.

Выказывая свое неудовольствие премьер-министру, Зенка старалась не смотреть в сторону короля, однако краем глаза заметила, что он внимательно прислушивается к каждому ее слову.

Тем временем карета выехала с вокзальной площади и разговор прекратился. Вдоль дороги, по которой они следовали, творилось что-то невообразимое: казалось, сама радуга решила в честь такого торжественного дня спуститься с небес и раскрасить столицу Карании в разные цвета. По обочинам стояли дети и махали красно-бело-голубыми британскими и зелеными с золотом каранийскими флагами, на всем пути возвышались триумфальные арки, карету забрасывали букетами цветов, и скоро дорога оказалась усыпанной мириадами лепестков, раздавленных колесами кареты и копытами коней всадников, сопровождавших короля и его невесту.

Вначале Зенка, которая продолжала сердиться на оказавшегося таким красивым короля, нагоняла на себя равнодушие, всем своим видом показывая, что происходящее ничуть не волнует ее и все эти приветствия хорошо знакомы ей по торжествам в честь юбилея королевы Виктории, но постепенно красота столицы и ее жителей захватила девушку, она сбросила маску надменности и начала с воодушевлением отвечать на приветствия каранийцев.

В книге о Карании Зенка прочитала, что каранийки — очень привлекательные женщины, а наряды их похожи на наряды жительниц других Балканских стран, но действительность превзошла все ее ожидания. Пышные красные и голубые юбки, искусно вышитые белые блузки, красочные венки в волосах — такого великолепия она не видела даже на родине в Важде.

Мужчины постарались не отстать от представительниц прекрасного пола и тоже нарядились во все лучшее: мелькали овечьи папахи горцев, гордо раскачивались широкополые соломенные шляпы жителей долин, украшенные разноцветными лентами, и все они: и мужчины, и женщины, и дети — радостно приветствовали свою будущую королеву.

Наконец впереди показалось величественное белое здание, расположенное на небольшом холме. Это был королевский дворец. При виде его у Зенки вновь защемило сердце. Она прекрасно знала, что жизнь в королевских покоях далеко не так безмятежна, как представляется со стороны. Это прежде всего неукоснительное соблюдение протокола, выполнение многочисленных обязанностей и, как правило, отсутствие друзей.

Карета въехала на территорию королевского парка, и шум толпы остался позади. Воспользовавшись паузой, премьер-министр обратился к Зенке.

— Ваше королевское Высочество, — произнес он почтительно, — по тому, как каранийцы радостно приветствуют вас, можно судить, что они уже успели полюбить свою будущую королеву.

— Я очень тронута, — в голосе Зенки опять появились саркастические нотки, — но у меня создалось впечатление, что это праздник в честь британского флага, а не моей персоны.

Она бросила взгляд на короля и с досадой вынуждена была признать, что в белом мундире с перекинутой через плечо голубой лентой он смотрелся очень внушительно.

«Разряженный бандит», — в сердцах подумала Зенка и подала руку королю, который помог ей выйти из кареты.

Внутри дворец оказался еще красивее, чем снаружи. Огромные зеркала, статуи высотой в человеческий рост, искусная лепнина потолков, мозаичные полы, выложенные мрамором, кварцем и лазуритом, — все это выглядело очень изысканно. По широкой парадной лестнице король и его невеста поднялись в большой зал, в котором уже собралась каранийская знать.

Король подвел невесту к возвышению, на котором стояли два резных трона, украшенных королевскими гербами, и церемония приветствия началась.

Казалось, что поток людей, желающих выразить свое восхищение будущей королеве, никогда не иссякнет. Вскоре Зенка начала чувствовать себя заводной куклой с приклеенной на лицо улыбкой, которую заставляют беспрерывно кланяться.

— Благодарю вас. Вы очень добры. Я вам очень признательна, — повторяла и повторяла незадачливая невеста, отчаявшись, что этот кошмар когда-нибудь закончится.

Однако благословенный момент все-таки наступил. Какая-то сердобольная душа предложила ей бокал с шампанским, и Зенка с наслаждением сделала глоток и облегченно вздохнула.

— Я поражен тем, как свободно вы говорите по-каранийски, — улучив минуту, обратился к ней король.

— Каранийский и венгерский языки очень похожи, — холодно ответила Зенка, — поэтому большинство слов мне знакомо.

— Я знаю об этом, — ответил король, — и все равно восхищен вами.

Хотя Зенка и понимала, что король всего лишь пытается вести себя любезно по отношению к ней, даже в этой невинной фразе она усмотрела очередное оскорбление.

Как он смеет думать, что она, венгерка, может не знать языка соседней страны? Неужели он считает ее умственно отсталой?

Возмущенная Зенка демонстративно отвернулась от жениха и заговорила с британским послом,

довольно напыщенным господином, явно считавшим, что облагодетельствовал ее, а заодно и Каранию.

— Ваше превосходительство, я хотела бы побеседовать с венгерским послом, — заявила она. — Покажите мне его.

— Очень сожалею, Ваше Высочество, но посол Венгрии не был приглашен на торжества по случаю вашего бракосочетания.

— Не был приглашен? — удивилась Зенка. — Невероятно!

— С Австрией, а следовательно, и с Венгрией в настоящее время у Карании сложные политические отношения, Ваше королевское Высочество. Все очень рады, что именно вы станете королевой, ведь теперь гарантом независимости Карании будет Великобритания.

— Я поняла, что их радует именно это обстоятельство, — сухо отозвалась Зенка.

— Как бы то ни было, Ваше Высочество, вам был оказан самый радушный прием.

— Я чувствую, что мне придется дать понять всем, в том числе и вам, что во мне венгерской крови ничуть не меньше, чем английской, — произнесла Зенка и с удовольствием отметила растерянность в глазах посла.

Началась официальная часть приема. В центр зала вышел мэр города. Торжественно развернув свиток, который он держал в руках, мэр приступил к чтению приветствия от имени всех жителей столицы.

Речь оказалась длинной и витиеватой. Устав слушать, Зенка отключилась и стала думать о своем, как вдруг последние слова мэра вернули ее с небес на землю.

— Ваше Величество, — сказал мэр, вручая королю свиток, — вот уже более двухсот лет ваша династия правит Каранией, и ваши предшественники обеспечили стране мир и покой. Сегодня вы не только представляете английскую принцессу, которая станет нашей королевой, — вы даете нам возможность с надеждой глядеть в будущее.

Именно преемственность династии позволит сохранить независимость Карании, и, надеясь на то, что вы, сир, сделаете Каранию процветающей, мы одновременно надеемся, что ваши дети и внуки будут так же заботиться о наших детях, как вы о нас.

«Преемственность!» — повторила про себя ошарашенная Зенка.

Значит, им нужно не только британское покровительство, а еще и детородная машина для будущих королей Карании! Как она раньше не подумала о такой перспективе? О господи!

Возмущенная тем, что ее личными интересами пренебрегли во имя интересов двух стран, Зенка совсем упустила из виду другую цель брака: она должна будет родить наследника нелюбимому мужу.

Раскаиваясь, что она оказалась такой наивной и забыла об этом обстоятельстве, Зенка напрочь забыла о том, где находится, и невпопад отвечала на вопросы обращавшихся к ней.

К счастью, прием вскоре закончился и наступило время обеда. Зенка внезапно почувствовала, что ужасно проголодалась, ведь у нее с утра во рту не было и маковой росинки.

Сидя за столом, Зенка грустно поглядывала в окно на искусно разбитые королевские сады, на пруд, в котором отражались солнечные лучи, и мечтала о том, чтобы день скорее закончился.

Речь короля оказалась короткой и остроумной, но Зенка была настолько расстроена, что даже не улыбнулась в ответ на изящные комплименты, которыми он осыпал ее.

Но вот и обед, к ее великому облегчению, подошел к концу. Чувствуя себя так, как будто ее весь день истязали, Зенка поплелась в свои покои.

— А ты во время обеда вела себя не очень любезно, — проворчала герцогиня, которая шла за ней следом.

— Мне нечему радоваться, — устало ответила Зенка.

— Тебе не угодишь! — вспылила Кэтлин. — Оглянись по сторонам! Ты когда-нибудь видела что-либо подобное? Замок в Виндзоре и Букингемский дворец — хижины в сравнении с этим великолепием!

Зенка промолчала. Девушке не хотелось говорить, что при виде спальни она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от восхищения.

На полу лежал пушистый абиссинский ковер, рисунок которого сочетал причудливые красочные цветы и голубые полосы. Окна украшали занавеси небесно-голубого цвета, на потолке и стенах трепетали лепные бабочки, голуби и купидоны, а кровать… Такие кровати бывают только в сказках!

Зенке хотелось честно признаться, что ей понравилась и сама спальня, и то, что окна выходят в сад, но ее остановила мысль, что все это великолепие принадлежит человеку, которому она, будь это в ее силах, не сказала бы ни единого слова.

— И ванная есть! — расхваливала дворец герцогиня. — Нет, Зенка, ты просто неблагодарная девчонка, если не можешь по достоинству оценить то, что тебя окружает.

Зенка не ответила. Она вынула заколки из прически, встряхнула головой, отчего волосы рассыпались по плечам, и сказала:

— Я устала и хочу отдохнуть.

— Не ты одна этого хочешь, — буркнула герцогиня. — Надеюсь, ты знаешь распоряжение короля: сегодня мы ужинаем в семейном кругу. Он считает, что ты должна отдохнуть перед завтрашним днем.

— Очень ему признательна, — выдавила из себя Зенка, не испытывая никаких теплых чувств к заботливому королю.

Наконец герцогиня ушла, и Фанни помогла раздеться своей хозяйке. Зенка чувствовала себя разбитой, нервы ее были взвинчены до предела, и она решила не выходить к ужину.

Зачем портить и без того плохое настроение, слушая язвительные реплики противной герцогини, когда можно просто побыть одной в такой красивой комнате.

Как ни странно, спальня действовала на нее успокаивающе. Фанни хлопотала, как вокруг приболевшего ребенка, и Зенка немного успокоилась.

После ужина герцог и герцогиня зашли пожелать воспитаннице спокойной ночи, и больше девушку в этот день никто не беспокоил. Она крепко спала всю ночь и видела приятные сны. Но главным героем сновидений был отнюдь не ненавистный король, а вор.

Вор целовал принцессу, и по ее телу разливалось блаженство, доселе незнакомое и очень волнующее.

— Ваше королевское Высочество, погода-то какая сегодня замечательная! — воскликнула утром Фанни, раздвигая занавеси. — Люди с ночи занимали места, чтобы как следует разглядеть вас, когда вы поедете в кафедральный собор.

«День моей свадьбы», — с тоской подумала Зенка, испытывая непреодолимое желание зарыться с головой в подушку и не просыпаться.

Неужели он, этот ужасный день, наступил и ей суждено стать женой человека, которого она ненавидит? Миклош-то не против на ней жениться: во-первых, она — английская принцесса, а во-вторых, ему надо думать о продолжении своего рода.

Зенке хотелось бы, чтобы король оказался таким чудовищем, как его расписала злопамятная Вильгемина, тогда она могла бы во всеуслышание заявить, что детки будут такими же уродливыми, как и их папаша.

Конечно, шрамы не красили правителя Карании, но он был атлетически сложен, двигался легко, без малейшего намека на хромоту, о которой с таким удовольствием сообщила пруссенбургская кузина, и на полном основании мог считаться в Карании первым красавцем.

Время шло, и надо было поторапливаться, чтобы все успеть.

Отбросив мысли о короле, Зенка неохотно поднялась с постели и с помощью фрейлин — одна она просто не справилась бы — стала одеваться.

Голова могла пойти кругом от такого роскошного платья и великолепных драгоценностей, которые были надеты на невесту: плотно облегающий корсаж платья был расшит бриллиантами, а с турнюра невесомой волной спускался воздушный шлейф и казался лучом света, сопровождающим принцессу. Шею Зенки украшало колье, ничем не уступавшее ожерелью принцессы Уэльской, на запястьях поблескивали многочисленные браслеты, а на голове, поверх вуали, сверкала бриллиантовая тиара, которую Миклош во время венчания должен будет заменить на корону.

Наконец процесс одевания закончился. Зенка спустилась вниз и села в свадебный экипаж рядом с герцогом.

Вчерашние гнев и досада прошли, сегодня Зенка чувствовала себя холодной и равнодушной ко всему на свете, считая, что все происходящее не имеет к ней никакого отношения. Шум толпы, приветственные возгласы, букеты цветов, долетавшие до свадебной процессии, — ничто не волновало принцессу, которая гордо восседала в карете и не отвечала на поздравления.

Мысли Зенки крутились не вокруг предстоящего венчания и свадебного пира; она думала о вечере, когда останется с супругом наедине, и о том, что это будет первое их сражение, из которого Зенка намеревалась выйти победительницей.

Когда свадебный кортеж подъехал к кафедральному собору, герцог ободряюще погладил свою воспитанницу по щеке:

— Я горжусь тобой, — шепнул он ей. — В такой обстановке очень трудно сохранить спокойствие и не потерять самообладания, но ты держишься великолепно. Если бы твой отец был сейчас здесь, он бы обязательно сказал то же самое.

Эти искренние слова неожиданно вывели Зенку из состояния оцепенения, и у нее на глазах выступили слезы.

Карета остановилась у входа в собор. Толпа затихла, и под пение органа, своим мощным металлическим голосом возвещавшего появление невесты, герцог торжественно повел свою воспитанницу к алтарю, где ее уже ждал король.

Зенка с горечью подумала, что ей приходится участвовать в фарсе. Люди не должны вступать в брак, если они не любят друг друга. Это безнравственно и противоестественно! Будь ее воля, она бы давно сбежала куда глаза глядят, чтобы не связывать свою судьбу с нелюбимым человеком.

Зенка умышленно старалась не вслушиваться в проповедь архиепископа, и только почувствовав на себе его вопросительный взгляд, она торопливо произнесла то короткое слово, которое все ждали от нее:

— Да.

Король надел ей на палец обручальное кольцо и повел вверх по ступеням алтаря. Епископ начал читать молитву, но Зенка не слушала его: у нее было свое послание к Богу!

«Господи, сделай меня храброй, дай мне силы, чтобы я могла отстаивать свою независимость с такой же смелостью, как мои предки».

Первая фрейлина сняла с невесты тиару, и голову Зенки увенчала корона.

— Отныне ты — королева Карании, и пусть с тобой к нашему народу придет мир и счастье, — громко промолвил король.

Послышались крики:

— Да здравствует королева! Да здравствует король!

В голосах собравшихся звучала искренняя радость, и у Зенки вновь навернулись слезы на глаза. Епископ произнес напутственное слово, и орган снова принялся славить новобрачных. Когда служба закончилась, король повел свою молодую жену к выходу мимо кавалеров и почтительно присевших в реверансе дам.

Медленно спускаясь по ступенькам высокой паперти, вокруг которой выстроились зрители, Зенка окинула взглядом площадь.

Казалось, вся Карания смотрела на нее.

Обряд бракосочетания свершился, но Зенка знала, что это только начало: ее еще ждут свадебные торжества.

Во дворец король и Зенка возвращались в одной карете, но за всю дорогу не сказали друг другу ни слова. Девушка демонстративно отвернулась к окну и принялась с наигранной радостью приветствовать жителей столицы. Королю ничего не оставалось, как примкнуть к ней.

Впряженная в карету четверка белых коней еле переставляла ноги, путь во дворец казался бесконечным. Зенка уже начала опасаться, как бы ее рука не отвалилась, лицо свела идиотская слащавая улыбка; но вот показалась королевская резиденция. Экипаж въехал во двор, и король с облегчением откинулся на сиденье:

— Слава богу, что мне больше не придется принимать участие в собственной свадьбе! — шутливо произнес он.

— Странно, что вы до сих пор не были женаты, — уколола его Зенка.

— Как-то до сих пор удавалось выкрутиться, — усмехнулся ее новоиспеченный супруг.

Брови Зенки поползли вверх: вблизи король оказался вовсе не таким любезным, каким он был на публике!

Она хотела продолжить разговор — неожиданный ответ супруга заинтриговал ее, — но лошади замерли, и взору Зенки предстала целая толпа придворных, которые коротким путем вернулись из церкви во дворец и теперь высыпали во двор их встречать.

И вновь подходили желающие поздравить молодых. Затем дошла очередь до шампанского и громадного, высотой в шесть футов, свадебного пирога. Свадьба Зенки оказалась точной копией всех свадеб отпрысков венценосных семейств, на которых ей довелось присутствовать, и бедной королеве к концу дня начало казаться, что она уже много-много раз выходила замуж, столь знакомыми были все церемонии.

Зенка рассчитывала сразу после окончания приема подняться в свою комнату и отдохнуть, но из-за того, что герцог и герцогиня Стирлингские покидали Каранию на рассвете следующего дня, король вечером решил дать ужин в их честь.

Собственно говоря, молодожены должны были бы тоже сразу после свадьбы отправиться в путешествие, но король решил иначе, ведь Зенка только что проделала долгий и утомительный путь.

— Мы пробудем здесь еще три дня, а потом я отвезу вас в свой замок в горах, — объяснил он. — Не сомневаюсь, что вам там понравится, но я хочу, чтобы вы сначала немного отдохнули. Вы не возражаете?

— Нет, — отрезала Зенка.

Ее позабавило место, выбранное королем для их медового месяца, ведь именно там он, по словам пронырливой Вильгемины, устраивал свои знаменитые оргии. Интересно, что он будет делать на этот раз?

После ужина Зенка попрощалась с опекуном. Ей снова захотелось умолять крестного увезти ее назад в Шотландию, но девушка отлично знала, что на подобную тему не стоит даже затевать разговор.

— Ты будешь писать мне о том, что делается в Шотландии? — только и спросила она.

— Обязательно, — улыбнулся крестный, — а ты мне будешь писать о Карании.

Герцог еще раз ласково улыбнулся ей, и Зенке стало ясно, что он прекрасно понимает, что творится в ее душе, но не находит слов, чтобы как-то утешить свою бывшую воспитанницу.

Герцогиня небрежно чмокнула девушку в щеку.

— Ты теперь, Зенка, стала очень важной дамой, — в ее голосе, как всегда, слышались ехидные нотки. — Я очень довольна, что выбирала вместе с тобой приданое. Во всяком случае, хоть в купленных с моей помощью нарядах ты будешь выглядеть королевой.

По всей вероятности, герцогиня не сомневалась, что даже в изысканных туалетах Зенка будет вести себя как простолюдинка.

— До свидания, — сдержавшись, коротко сказала ей Зенка, не желая уподобляться герцогине.

Когда Зенка наконец очутилась в спальне, то первым делом сняла надоевшую корону, которая с каждым часом, казалось, прибавляла в весе, и отдала ее первой фрейлине — та отвечала за сохранность драгоценностей королевы.

— Спокойной ночи, Ваше Величество, — прощебетала фрейлина. — Желаю вам всяческого счастья.

Зенку передернуло от ее сладенькой улыбочки. Понятно, о чем думает и эта проныра, и другие. Проницательная Зенка на свадьбе не могла не заметить зависти, сквозившей во взглядах дам. Вне всякого сомнения, из желания оказаться на ее месте, то есть в объятиях короля, они пошли бы на что угодно.

«Наверняка многие из них знают, какой он любовник!» — сердито подумала Зенка.

Фанни помогла ей сменить свадебный наряд на восхитительную ночную рубашку, купленную на Бонд-стрит. Там же был куплен и пеньюар, который Зенка накинула поверх рубашки. Пеньюар стоил не меньше вечернего платья. Он был сшит из кружев, и они волнами струились вдоль стройного тела Зенки, отчего она, с распущенными по плечам волосами, казалась нимфой, выходящей из морской пены.

— Ваше Величество не собирается ложиться спать? — удивленно спросила Фанни, глядя на халат.

— Пока нет, — ответила Зенка, — но ты можешь идти.

— Да, Ваше Величество. Погасить лампы?

— Не надо, оставь как есть.

— Спокойной ночи, Ваше Величество. Пусть Господь принесет вам мир и покой.

Зенка дождалась, когда за Фанни закроется дверь, подошла к туалетному столику и достала из него коробку с перчатками.

Открыв маленьким ключиком коробку, Зенка вынула пистолет, который ей подарил герцог в Лондоне, проверила, заряжен ли он, и удовлетворенно улыбнулась.

Она вспомнила слова вора, что дамы не имеют привычки держать в кармане халата оружие. Вот бы он удивился, увидев ее сейчас!

Зенка села на пуфик спиной к туалетному столику, положила пистолет на колени и прикрыла его складками халата.

«Эта спальня видела много разных королев, — рассуждала она, не сводя глаз с двери, соединявшей ее покои с покоями короля, — но первый раз в ней появилась такая решительная и целеустремленная девушка, как я! Король Миклош скоро убедится, что получил в жены не беззащитное и забитое создание, а меня, способную постоять за себя!»

Но король Миклош явно не спешил узнать, что за девушка досталась ему в жены, так что ждать Зенке пришлось довольно долго.

Но вот наконец послышались шаги, ручка двери повернулась, и на пороге возник ее ненавистный супруг.

В темно-красном халате, с повязанным вокруг шеи шарфом он выглядел так, как будто собрался на прогулку, и Зенка мгновенно пожалела о том, что не надела вечернее платье.

Вступать в бой в неглиже было как-то не совсем прилично, это она совсем упустила из виду, но изменять что-либо было уже поздно.

— Зачем вы пришли сюда? — задрожавшим от волнения голосом спросила она.

— А разве вы меня не ждали? — удивился король.

Он сделал шаг в ее сторону, но Зенка молниеносно выхватила пистолет и направила его в грудь Миклошу.

— Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что я рада видеть вас в моей спальне!

Король замер на месте, и Зенка торопливо выпалила ему в лицо все то, что вот уже несколько месяцев носила в себе:

— Меня заставили выйти за вас замуж, потому что Карании была нужна британская принцесса для обеспечения государственной независимости. Но это обстоятельство отнюдь не дает вам права обращаться со мной как со своей наложницей!

— Вы — моя жена, и я собираюсь относиться к вам как к жене, — возразил король.

— И я должна буду обеспечить преемственность короны?

— Конечно, — подтвердил король Миклош, — ведь от брака между мужчиной и женщиной обычно рождаются дети.

— Дети рождаются в обычном браке, а не в таком, как наш, — подчеркнула Зенка. — Ведь вам не я нужна — вам нужен символ британской короны. Вот и ложитесь в постель с британским флагом!

Конечно, воспитанной девушке, какой, несомненно, была новая королева Карании, не следовало произносить подобных фраз, но Зенка была слишком рассержена, чтобы помнить о хороших манерах.

— Так вот какие чувства вы испытываете ко мне? — задумчиво протянул король.

— Я могу еще кое-что добавить, — заявила Зенка, все более распаляясь. — Вы мне отвратительны! Я вас ненавижу! Если вы дотронетесь до меня, я застрелю вас!

Переведя дыхание, она презрительно рассмеялась:

— Не бойтесь, я вас не убью — я не настолько глупа, — но я выстрелю вам в руку и тогда как минимум на несколько недель буду избавлена от ваших домогательств.

Зенка рассчитывала напугать мужа и вынудить его удалиться из спальни, но последовавшей за ее словами реакции короля она даже не могла предположить: вместо того чтобы опрометью броситься в свои покои, унося ноги от разъяренной жены, король от души расхохотался.

— Потрясающе! Просто потрясающе! — воскликнул он. — Милое дитя, теперь я понял: вы не хотели выходить за меня замуж, но неужели вам не пришло в голову, что и я не хотел жениться на вас?

Услышанное произвело на Зенку впечатление разорвавшейся бомбы.

— Вы не хотели… жениться… на мне? — изумленно раскрыв глаза, переспросила она.

— Конечно, нет! — подтвердил король. — Будь у меня свобода выбора, разве я бы женился на зеленой девчонке, на двенадцать лет моложе меня, которая ничего не смыслит в жизни и не разделяет моих взглядов?

Такого поворота событий Зенка не ожидала. Она была потрясена до глубины души и медленно опустила руку со ставшим теперь ненужным пистолетом.

— Судя по всему, кто-то наговорил вам всякой чепухи, — заметил король. — Может, посол решил, что я безумно влюблен в Вас? Во всяком случае, я очень рад, что вы завели разговор на эту тему. Давайте присядем и поговорим как взрослые люди, — предложил он.

Зенка молча, как во сне, прошла к обитой шелком софе, стоявшей у камина, и присела на краешек, король расположился в кресле напротив. Удобно откинувшись на спинку, он приступил к разговору.

— Вы очень молоды, — с жалостью посмотрел на нее король, — и, наверное, не посмели возразить королеве Виктории, когда она решила выдать вас замуж.

— Мне не дали такой возможности, — глухо ответила Зенка. — Герцог как мой опекун от моего имени согласился с предложением. А потом все случилось так быстро, да и никто меня ни о чем и не спрашивал…

— Бедное дитя, как жестоко с вами поступили! — покачал головой король. — А я год сопротивлялся уговорам взять в жены английскую принцессу, но в конце концов был вынужден согласиться.

— Почему?

— Но вы же и сами знаете, — ответил король. — Австрия очень хочет присоединить нас к себе, но в этом ей мешает Турция, которая желает того же самого. Поэтому Великобритания является для нас чем-то вроде спасательного пояса, — добавил он со смешком.

— Я считала себя британской посылкой, — тихо проговорила Зенка, — а оказалась еще и спасательным поясом.

— Считайте себя кем угодно, — небрежно отмахнулся король. — Сути дела это не меняет.

Он критически, как показалось девушке, оглядел ее и со вздохом заявил:

— Мы оказались в одной лодке, и теперь нам придется вместе плыть дальше.

Видя, что Зенка молчит, король поднялся с кресла.

— Хочу вас успокоить: пугач вам больше не понадобится, — сказал он. — На публике мы будем появляться вместе, иначе пойдут разговоры, а ваша личная жизнь меня не будет волновать.

— Благодарю вас, — прошептала Зенка, чувствуя в душе какую-то странную опустошенность.

Получалось, что она только зря тратила время, разрабатывая свою линию поведения с ненавистным мужем, который, оказывается, и не собирается предъявлять на нее никаких прав. Какая несправедливость!

— Спите крепко и ни о чем не думайте, — посоветовал король. — Да, кстати, понравилась ли вам

ваша спальня? Я давно отделал ее и надеялся, что хозяйка оценит по достоинству мои старания.

— Вы говорите, что давно отделали ее? — удивленно переспросила Зенка.

— Ну, не так давно, всего год назад, — поправился король, — но мне почему-то кажется, что прошло гораздо больше времени.

— Здесь очень красиво, — сказала Зенка.

— Я рад, что вам нравится. Я, правда, думал, что моя королева будет темноволосой, и поэтому в ковре много розовых красок. Может, заменить его?

— Не надо, оставьте как есть…

— Ну что ж, пусть будет так, — согласился король. — Спокойной ночи, Зенка.

Уже взявшись за ручку двери, он сказал:

— Кстати, завтра вечером мы поедем в театр. Будет танцевать Нита Лоплакова, а она — одна из самых выдающихся балерин нашего времени. Вы сами в этом убедитесь.

С этими словами король вышел из спальни. А его молодая супруга еще долго сидела на софе, не сводя глаз с бесполезного «пугача».