Судьбы нежданные сюрпризы

Глава 4.

Глава 4.

ЯНА.

Машу я встретила в конце коридора у окна, она увлечённо давала распоряжения по хозяйству своему Сереге.

Они поженились в прошлом году, в том самом месяце, когда меня ждал развод с Глебом. Подружка невесты из меня получилась безрадостная и некомпанейская. Не желая испортить подруге праздник, послушно участвовала во всех конкурсах и поздравлениях, но скорбь вселенского масштаба не покидала моего лица, явно удивляя окружающих. Алкоголь только усилил мою грусть. Выпив пару бокалов шампанского, не выдержала и разревелась на чьём-то плече. Не понимая, плачу я от радости за подругу или от тоски и разочарования в собственном муже и разрушенных мечт о семейном счастье.

Глеб стал ухаживать за мной ещё на втором курсе, когда перевелся к нам на факультет из другого города. В конце второго семестра он незаметно стал для меня близким другом, а после окончания второго курса признался, что видит во мне свою жену. Глеб был заботлив, внимателен и предупредителен во всём, носил на руках и сдувал пылинки. И лишь иногда что-то запрещал в ультимативной форме. Ему не нравилось, когда я красилась или носила короткие юбки. В таком виде мне разрешалось выходить только с ним вдвоём. Пойти куда-то с подругой без его разрешения мне также запрещалось.

Спустя год после нашего знакомства я была представлена его родителям в качестве невесты, а ещё через полгода мы были уже женаты. Глеб всё время, пока мы встречались ни разу не заговорил о более близких отношениях и дальше поцелуев не продвигался. Меня это с одной стороны устраивало, с другой удивляло. Ещё Машка добавляла свои ложки с дегтем:

— Не может молодой парень находиться рядом с любимой, целовать и не желать большего. Любого другого колотило бы от поцелуя с тобой, а твой Глеб или бесчувственный бегемот, или импотент, а может, на сторону бегает, добирает, — пыталась втолковать она мне.

А я ничего не хотела знать.

Мой Глеб самый лучший, добрый, чуткий и внимательный. Он просто хочет, чтобы у нас всё было честно и правильно. Сначала свадьба, потом секс. И он терпит, потому что мой рыцарь благороден и порядочен. Полтора года мы ходили за ручку, много гуляли вместе, посещали выставки и кинотеатры, даже в библиотеку ходили вместе и сидели рядом за столом, читая книгу в четыре глаза. Вечерами он провожал меня до общежития, оставлял на губах жаркий поцелуй и, попрощавшись, шел домой.

А в декабре мы поженились. Роспись и скромная свадьба для самых близких. Его и мои друзья и наши с Глебом родители. Жить решили отдельно от них. Так хотел Глеб, а я поддержала.

Пока мы учились, квартиру согласились оплачивать его родители. Небольшая однушка недалеко от университета нас вполне устраивала. Там мы и провели свою первую брачную ночь.

Всё случилось быстро. Поцелуй, неловкие ласки и болезненный первый раз. Пока я вытирала слезы, Глеб уже спал. На утро мучение повторилось. Я стала побаиваться совместных ночей и под разными предлогами ложилась в постель только тогда, когда муж уже засыпал. Нечасто, но Глеб всё же настаивал на близости. Каждый раз это случалось быстро и неловко. Мне казалось, в этом виновата я. Недостаточно сексуальная и пылкая, совершенно неопытная серая мышь. Я даже желание у мужа вызвать не могу. Более умудренная подруга советовала посмотреть фильмы для взрослых, и я рискнула. Один даже закачала на свой планшет в качестве учебного пособия. Купила красивое белье, чулки, пеньюар. Вечером явилась к мужу в спальню не после полуночи, как обычно, а почти следом за ним. От его удивленно-изумленного взгляда чуть не рассмеялась.

А когда я грациозно опустилась на него сверху, лаская губами, постепенно опускаясь к паху, он, кажется, перестал дышать. Как обычно, всё произошло быстро, но я на этом не остановилась. Пока Глеб, тяжело дыша, отходя от экстаза, продолжала поглаживать, нежно лаская кончиками пальцев его бедра, живот и снова ниже.

— Ты сегодня бесподобна, — только успел выдохнуть муж, как я почувствовала, что он снова хочет меня.

Теперь уже он ласкал меня везде, и наш второй раз за ночь был более продолжительным и жарким.

Я сама выбрала позу, прогнувшись перед ним кошкой. И всё получилось, а потом получилось ещё раз, когда я снова оседлала его. Уставшие лежали на влажном белье, обнявшись.

— Хочу, чтобы ты всегда была такой, — довольно улыбаясь, произнес Глеб.

— Буду, — послушно согласилась в ответ, радуясь своей маленькой победе.

— Я одного не пойму, откуда ты таких умений нахваталась? — подозрительно посмотрел на меня муж, резко нахмурившись.

Я потянулась за планшетом, не скрывая своих источников. Просмотр так нас увлек, что мы повторили одну из уже пройденных поз и изучили новую. Оказалось, что Глеб до свадьбы тоже был девственником, и фильмов для взрослых в его видеотеке не было, но так было раньше. Сейчас мы были готовы учиться и пробовать всё новое и не пройденное. Вечерами практиковали, а по утрам закрепляли увиденное. Постепенно наша семейная жизнь наладилась, мы закончили обучение, я пошла работать, а Глеб продолжил образование. Так прошёл ещё год, а потом внезапно муж решил, что я тяну его вниз, мешаю карьере. Он хотел учиться и профессионально расти, не задумываясь, где заработать и как прокормить семью. В его планах наметился переезд в Москву и карьерный рост в престижной компании. Мне же, рядом с ним места не нашлось. На мой вопрос: "А как же наша любовь?"

Муж ответил, что это ошибка молодости и ничего больше. Таких любовей у него будет ещё много, а сейчас ему надо подумать о своём будущем.

Я собрала вещи и переехала к родителям.

Развели нас без моего присутствия. Пойти в суд, я так и не решилась. От общих знакомых знала, что Глеб со своей девушкой уехал в Москву. Он с легкостью погрузился в новые отношения, а я за год после развода, так и не могла его забыть. Мужского внимания избегала, страшась новых разочарований.

А потом подруга купила машину и после аварии её привезли в эту больницу, где в соседней палате лежал Игнат Сбруев — увлечение первокурсницы, переросшее в первую любовь.

Заметила его в самый первый день в университетских стенах. Высокий, красивый, сильный. Даже перебитая бровь не портила его брутальной красоты, а только придавала ему мужественности. Темно-карие глаза, широкие, прямые брови, греческий нос и жесткие, четко очерченные, выразительные губы.

Такого нельзя не заметить и невозможно не влюбиться с первого взгляда. Головой понимала, что этот парень никогда не обратит на меня внимания, но продолжала о нём мечтать. Прокручивая ночами наше возможное знакомство и моделируя развитие отношений. Говорят, что мысли материализуются. Мечтала о том, что он заметит меня, и он заметил, но дальше события развивались совсем не так, как мне представлялось. Игнат оказался избалованным женским вниманием, самовлюбленным, наглым неандертальцем. Мы и не были знакомы вовсе, а он уже пытался меня облапать. Тогда я убежала из кухни, проревев полночи в подушку. Нелегко осознавать, что твой идеал всего лишь хам и бабник.

Игнат несколько раз пытался меня подкараулить в коридорах университета или в кухне общежития, но от одного его: "Ну, чего ты меня избегаешь? Я же на тебя запал" или "Ты такая сладкая, детка." — меня передергивало.

А когда он снова зажал меня в холле за пальмой, намереваясь поцеловать, влепила звонкую пощечину и потребовала не приближаться ко мне больше. Он и не приблизился. Словно забыл о моем существовании. Казалось, он намеренно стал избегать наших даже случайных встреч. Мою душу ещё какое-то время раздирали противоречивые чувства. Я страдала без него, заливая подушку слезами, но не могла с ним. Потом в моей жизни появился Глеб, и я успокоилась. Когда увидела Игната, лежащего в больничной палате, не прошла мимо. Могла помочь и хотела это сделать. Игнат оказался совсем не таким хамом, каким я его представляла. Мне импонировала его честность, открытость, прямота. У него была девушка, и он этого не скрывал, но я и не имела на него никаких видов как на мужчину. Ему требовалась помощь. И чем больше я отдавала заботы и тепла этому человеку, тем радостнее становилось моей душе. Я поняла простую истину, если хочешь тепла, любви, добра — поделись ими сама, и тебе вернется с избытком.

— Ты откуда это выплыла, подруга? — поинтересовалась Маша. — Палаты перепутала? Я в седьмой лежу.

— Я помню, но прежде решила в четвёртую зайти. Там Сбруев Игнат лежит. Помнишь такого?

— Еще бы. От его хамства моя подруга подушку слезами залила. Такое не забывается, — понимающе хмыкнула она, крутя в руках смартфон. — Сейчас то, что у него в палате забыла?

— Он лежачий. Ещё и его соседа по палате выписали. Хотела попросить тебя, ты не могла бы к нему иногда заходить? Еду из холодильника достать, посуду помыть, санитарку позвать. Это же нетрудно? Я бы осталась подольше, но мне тетрадки проверять. До дома ещё почти час добираться.

— Что, кроме нас с тобой, за ним и присмотреть некому? Жена, родственники?

— Есть девушка, но там всё запущено. Еще Семеныч какой-то приезжает иногда, но есть-то Игнату не раз в неделю хочется и в туалет опять же.

— Нет, подруга, это не ко мне. Я из-под мужика "утки" носить не стану, — возмущённо открестилась она.

— А я и не прошу, но едой из холодильника накормить можешь?

— Ладно, — без особого энтузиазма ответила Маша. — К вечеру зайду.

— Вот и хорошо. Ну, а у тебя как дела? Выписывать не думают?

— Врач на обходе обещал выписать завтра. Сегодня уже анализы сдала. Лучше скажи, зачем тебе эти заморочки с Игнатом? Что у вас с ним общего?

— В общем-то ничего. Хочу помочь. Ему нужна моя поддержка, а мне кто-то, о ком можно позаботиться.

— Смотри, как бы опять слёзы в подушку лить не пришлось.

— Мне давно уже не восемнадцать, и я не наивная девочка. Возьми, это тебе ужин. Пойду, зайду к нему. Посуду помою и домой. Выпишут, позвони. На выходных в гости заеду. Тебя Сергей из больницы заберёт?

— Куда он денется, заберёт, конечно. Пока, подруга.

Я вернулась в палату к Игнату, он лежал на боку, спиной ко мне. Потихоньку разобрала на тумбочке, собрала в пакет опустевшие контейнеры, остальное закрыла и убрала в холодильник. Чай в термосе оставила на тумбочке. Грязную посуду собрала и помыла. Убрала всё лишнее в холодильник. Оставила только пару пирожков. Игнат перекусит, как проголодается. Кажется, всё. Можно идти. Ах, вот ещё что. Заглянула под кровать. Судно пустое. Теперь точно всё. Продолжала переминаться, не двигаясь с места. Не хотелось уходить, не попрощавшись.

Наклонилась и заглянула в лицо Игната, он лежал с открытыми глазами. Не спал, значит? Чем это я могла его обидеть, что не хочет видеть и разговаривать? Может, его раздражает, что я здесь кручусь? По сути меня сюда никто не звал.

— Прощай, Игнат, — это всё, что я смогла из себя выдавить, едва сдерживая слёзы. Повернулась, чтобы уйти, но он неожиданно резко перехватил и удержал мою руку.

— Ты больше не придешь? — каким-то испугано-надломленным голосом спросил он, с трудом перевернувшись на спину и вопросительно заглядывая в глаза.

— А ты хочешь, чтобы пришла? — ответила вопросом на вопрос, напряжённо ожидая.

— Очень хочу, — нервно сглотнув, тихо ответил он, не отпуская моей руки и притягивая ближе. — Присядь ненадолго, — попросил. — Может дашь мне свой номер телефона? Вдруг меня выпишут, а ты поедешь.

Чувствовала, как его рука на моей слегка подрагивает. Волнение передалось и мне, понимала, что голос выдаст ту дрожь, что охватила меня при его прикосновении. Неловко достав телефон из кармана, вопросительно взглянула на Игната, не решаясь открыть рот. Он тоже медлил, но спустя какое-то время, откашлявшись, продиктовал номер. Я набрала и позвонила.