Свадебное бланманже

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

И надо же было им наткнуться на Тоню, возвращаясь в особняк.

— А все-то спрашивают, где эти двое?! — лукаво проверещала нудная женщина.

— Неужто у вас спрашивают? — сухо отозвался Бойд.

Дряблые щеки женщины вспыхнули пунцовым цветом.

— Ради бога, Бойд, не понимайте все так буквально! Просто курсируют разные мнения… — многозначительно понизила она тон. — Я сочла нужным вас предупредить.

— Предупредили, — грубо отпарировал мужчина, демонстративно обняв Леону за талию. — То, что вас пригласили на ужин, не дает вам права вторгаться в дела семейные, мадам, — нравоучительно проговорил он.

Леона растерялась и готова была провалиться сквозь землю. Еще никогда она не попадала в такую неловкую двусмысленную ситуацию, притом виновной в случившемся она считала только себя.

— Я просто хотела пожелать вам спокойной ночи, Бойд, и вам также, Леона, — в оправдание себе пролепетала несуразная женщина. — И кстати, милая моя, о вас Питер справлялся, — не унималась сплетница.

— Прошу вас, Тоня, ради вашего же блага, не суйтесь в чужие дела. Ни о чем вас Питер не спрашивал. Кто вы вообще такая, чтобы у вас справлялись о Леоне или обо мне? — поставил ее на место Бойд.

— Вы всегда производили впечатление интеллигентного молодого человека, — оскорбленно поджала губы та.

— Я умею производить разные впечатления. Общение с вами к вежливости не располагает, — отрезал Бойд Бланшар, свободно пользуясь правом хозяина и «наследного принца бриллиантовой империи».

Бойд уступил Тоне дорогу, предоставляя ей идти своим путем. Он был совершенно уверен в своей правоте и моральной силе, что, однако, не ободряло Леону, а скорее наоборот. Она не успела еще почувствовать себя под его защитой, как уже попала на язык любительнице позлословить. Неуклюжее начало столь нежелательного романа определенно не предвещало ничего доброго…

— А! Вот ты где?! — дружелюбно воскликнул Питер, завидев Леону. — Я-то думал, девушку развлекать нужно… Наивно с моей стороны, не так ли?

— Гуляла в саду, — глухо отозвалась Леона, словно с нее требовался отчет.

— А пока ты гуляла в саду, эта странная Тоня разводила тут нелепые измышления, — благожелательно предупредил он ее, понизив голос. — Никогда не мог понять этой страсти к трепу.

— Да, я в курсе. Я встретила эту женщину, когда шла сюда, — кивнула Леона.

— Глупейшая из глупых, — присоединился к разговору ее сводный брат Робби. — Я выяснил, кто она такая.

— Это интересно, — произнес Питер.

— Вы не поверите, но эта курица — сестра Джинти, — шепотом объявил Роберто.

— Почему же не поверим? По-моему, это очень показательно, — рассмеялся Питер. — А какая же еще сестра может быть у такой женщины, как Виржиния? — благоразумно понизив голос, проговорил он.

— Тоня все пыталась укусить вас с Бойдом, — сообщил сестре Робби. — Намекала, что ваше одновременное с ним исчезновение что-то да значит. Эта безмозглая даже инсинуировать толком не умеет. Жалкое зрелище… Не волнуйся, Леона. Никто ее болтовне и значения не придал, — заверил он сестру, видя, как та бледна.

— Мы разговаривали в саду с Бойдом, — решив, что сознаться будет вернее, сказала Леона.

— Ты разговаривала с Бойдом? — усмехнулся брат. — Не дурачь меня, сестренка. Насколько я знаю, каждый ваш, даже самый безобидный, разговор непременно оканчивается стычкой… Хотя если хорошенько подумать, то, узнав Бойда достаточно, можно предположить, что он скорее заинтересован в мирных отношениях с привлекательной молодой женщиной, нежели в военных действиях, если они не ограничиваются пределами спальни, — прибавил он, когда Питер деликатно оставил их наедине.

— Держи свои предположения при себе, Роберто, — сурово осадила его сводная сестра.

— Но ты вся трепещешь после пресловутого разговора в саду, дорогая. Это кто угодно мог бы заметить, — настаивал на своем Робби.

— Если ты такой приметливый, то должен был обратить внимание на то, что похолодало. Я же не пытаюсь выведать, по какой такой причине ты сам весь на нервах и у тебя вид весьма бледный, братик, — поддела его Леона. — Предполагаю, для этого должна быть значительная причина, если тебе даже чувства меры И юмора изменили.

— Глупости, — отмахнулся от нее Роберто.

— В таком случае мне ничего другого не остается, кроме как спросить прямо. Что случилось, Робби? Скажи все как есть. Ты знаешь, что неизвестность изводит меня еще сильнее, — требовательно произнесла Леона, вперив в него пронзительный взгляд.

Вместо ответа Роберто сделал спешный глоток бренди и поморщился.

— Хорошо, ты прав. Здесь, действительно, не самое подходящее место для личного разговора. Полагаю, будет правильнее пройти в твою или мою комнату. Но я требую от тебя откровенности, — оговорилась она, предупредив все возможные возражения.

— Ладно… — нехотя кивнул Робби, — и закроем поплотнее дверь, — попросил он, намекая на полную конфиденциальность предстоящего разговора.

Леона настояла на том, чтобы прошли к ней, чтобы уж точно никто не помешал.

— Боже! — воскликнул он, едва они переступили порог и Леона включила в своей комнате свет. — У Джинти чудовищный вкус или она сама чудовище! Во что она превратила твою комнату?! Уверен, тетка сделала это намеренно.

— Не обращай внимания, Робби. Этот дом мне дорог не интерьером, а теми приятными воспоминаниями, что с ним связаны, и добрым отношением Руперта, — проговорила благоразумная женщина.

— Иного я от тебя и не ожидал. Но, согласись, Джинти — монстр.

— Забудь про Джинти, забудь про декор, Робби. Садись, я тебя слушаю. Мне дурно уже оттого, что ты тянешь с известием, — нетерпеливо произнесла сестра.

Роберто набрал в легкие побольше воздуха. Он приготовился нанести удар. И Леона это почувствовала. Она сурово нахмурилась, давая понять, что признание неизбежно.

— Я совершил непростительную ошибку, Лео. Вернее, я всячески постараюсь загладить ее, но не уверен, что ты мне сможешь ее простить, — он сделал паузу.

Леона не взялась подгонять брата с его признаниями. Она терпеливо выжидала, не сводя с Роберто взыскующего взгляда. Поэтому он был вынужден продолжить свое предисловие.

— Я негодяй! — объявил молодой человек. — И безумец, — добавил он. — Но Карло Д'Анджело все же похлестче будет. Пол хотя бы отделывается пособием.

— Не смей говорить так о моем отце! — резко бросила сестра. — Он никогда не поступал подло ни по отношению к тебе, ни по отношению к твоей матери. Делия знала, на что шла, выходя за него замуж. В тот момент брак был и в ее интересах тоже. Но позже она решила представить все в ином свете. А ты, вместо того чтобы придерживаться собственной точки зрения, всячески потакаешь ей. Для Делии в этом есть определенный резон. А вот для чего это тебе, Робби?

— Когда ты разговариваешь со мной таким тоном, Лео, ты производишь впечатление авторитетного члена мафии. Это в тебе династические гены играют?

— Не ерничай, Робби! — в очередной раз осадила его сестра. — О чем ты намеревался мне рассказать?

Робби молча достал из кармана небольшой предмет и протянул его на ладони старшей сестре.

Леона невольно поднесла ладонь к губам и запричитала, сокрушенно качая головой:

— Робби… Робби… Робби! Что ты наделал?! Как ты мог?! О чем ты вообще думал?! Или ты совершенно спятил?!

На ладони сводного брата лежали такие узнаваемые серьги Виржинии Бланшар со знаменательно крупными бриллиантами.

— Я требую объяснений! — на правах старшей сестры процедила Леона.

— Затмение нашло, — посетовал Робби.

— Это не объяснение! — прикрикнула на него женщина.

— Но это так, — пробормотал Роберто. — Сам не понимаю, как все могло произойти. Просто помешательство какое-то! — пробубнил он. — Надеюсь, что временное. Но бесстыдная роскошь, она окружает, затягивает, искушает. Ты права, Лео, это не объяснение. Но что такого ценного в жизни сделала Джинти, чтобы обладать таким богатством?

— Откуда они у тебя? — сурово проигнорировав риторику Роберто, спросила Леона. — Еще в начале вечера эти серьги были на ней.

— Я видел, как она сняла их и положила в чашу с лиможской эмалью, — послушно ответил Робби.

— И ты их оттуда достал, — с укоризной глядя на брата, договорила за него Леона.

Роберто кротко кивнул в ответ.

— Ты хоть понимаешь, до какой степени глупо поступил? Дело ведь не только в том, что воровство — грех. Но твой поступок ко всему прочему лишен всякого смысла. Бриллиантов такого класса наперечет. Что бы ты с ними сделал?

— Я же говорю, что был ку-ку, — легкомысленно улыбнулся Роберто.

— Ты еще осмеливаешься шутить?! — вновь повысила на него голос, как на малолетнего неслуха, Леона. — Это настоящее преступление, как ты на это ни посмотри. И вдвойне гнусно так себя вести в доме, где тебя принимают как своего! — выговорила она брату.

— Как своего?! Не смеши, пожалуйста. Не будь я твоим братом, меня бы и на дальние подступы к Бруклендзу не подпустили, — воскликнул он.

— Я это уже миллион раз слышала. Но вижу в твоих жалобах не больше оснований, чем в обвинениях в адрес моего отца! — отрезала Леона.

— Клянусь, Лео, я был не в себе, — в оправдание проговорил Робби.

— А по-моему, ты сделал ровно то, чего всегда хотел, — без обиняков заявила женщина. — Нельзя постоянно генерировать в себе ненависть к людям, от которых зависишь, и надеяться, что это никогда не выплеснется наружу. Только своим поступком ты сделал хуже одному себе, а не Бланшарам или Джинти.

— Лео, прости. Я повел себя как полный идиот. Но они действительно бесят меня своей заносчивостью и самодовольством. Я, конечно, глупо подставил себя этим мальчишеским поступком. Но каждый раз при виде пустого и тщеславного сброда меня так и подмывает выкинуть что-то этакое.

— Прекрати оправдываться, Робби, Эти никчемные доводы нисколько не извиняют тебя! — продолжала распекать его Леона. — Отдай мне серьги сейчас же. Я намерена незамедлительно их вернуть!

— Нет! — воскликнул брат. — Как ты объяснишь, что они оказались у тебя?

— Это мое дело, — ответила женщина.

— Нет, я не отдам их тебе. Чего доброго, они тебя заподозрят. Уж лучше я сам. Я напортачил, мне и исправлять. Настало время совершить мужской поступок! Я вообще не имел права тебя в это впутывать! — в сердцах проговорил он.

— И как же ты намерен все это исправить? — недоверчиво спросила брата Леона.

— Пойду к Бойду и все ему объясню, — ответил Роберто.

— Только посмей! — не задумываясь, запретила ему сестра. — Я запрещаю тебе идти с этим к Бойду!

— Но он нормальный парень. Он меня поймет…

— Ты просто пойдешь и вернешь их в чашу, — строго велела она брату.

— А что, если Джинти уже обнаружила пропажу? — не в состоянии скрыть испуга, пробормотал Роберто.

— Не обнаружила, — решительно произнесла его сестра. — А если даже и проверила, пока это дойдет до Руперта… Ты разве не видел, в каком она состоянии… Просто иди и положи их, откуда взял.

— Хорошо, — испуганно кивнул Робби. — Скрести за меня пальцы, потому что я вовсе не так уверен, что эта выходка сойдет мне с рук.

— Тогда предоставь это мне, — потребовала сводная сестра. — Я сама верну серьги на место.

И она просто отобрала их у Роберто и спешно покинула комнату, оставив его в полной растерянности.

Леона осторожно продвигалась по коридору в заданном направлении. Она еще не представляла, как все устроится, но лучше уж сделать все самой, нежели позволить этому разгильдяю вновь что-нибудь натворить.

Большинство гостей, которые приехали в Бруклендз на весь уикенд, разошлись по своим комнатам, другие просто покинули поместье, и лишь немногие оставались еще коротать досуг в гостиной, в салоне, в библиотеке, в бильярдной, на террасе…

Леона старалась никому не попадаться на глаза, хотя, увидев ее, никто бы этому не удивился.

— О! — раздалось откуда-то сбоку и явно было адресовано ей. — Я был уверен, что ты уже спишь.

— Как видишь, еще не сплю, — с досадой прикусив губу, отчеканила она.

— А что ж так? — насмешливо спросил Бойд Бланшар. — Расскажи, что тебе мешает? Может быть, я в состоянии тебе помочь? — прошептал он, приблизившись к ней вплотную.

— В помощи не нуждаюсь, — взволнованно отозвалась Леона. — Бойд, дай, пожалуйста, пройти, — стараясь говорить спокойно, попросила она.

Бойд перехватил оба ее запястья и притянул к себе. Леона глухо вскрикнула, в ужасе от близкого разоблачения. У молодой женщины не было навыка подобных конфузов. Оттого сердце зашлось и в глазах потемнело.

— Так! Что это ты в кулачке сжимаешь? — заинтересовался проницательный мужчина.

Леона больше не могла сносить эту пытку ожиданием и предпочла ей ясность позора.

Она без сопротивлений разжала ладонь.

— Славное дельце, — проговорил Бойд, подцепив кончиками пальцев знакомые серьги за дужки. — Кажется, кто-то в беде, — заметил он.

— Бойд, ради всего святого… — начала было Леона.

— Да я догадываюсь, что это не ты, — сказал он, прямо глядя ей в глаза. — Как всегда, покрываешь своего братца? Однажды ты очень серьезно с ним влипнешь, если не прекратишь свою попечительскую деятельность, которая его только развращает… Но лично я это предвидел. У Робби вечно глаза загораются нездоровым огнем, когда он видит бесовскую роскошь.

— Если для тебя все настолько очевидно, то почему же ты не пытался подействовать на него? Он так тебя уважает. Ничье мнение он не ценит так высоко, как твое, Бойд.

— Только не пытайся упрекать меня в его прегрешениях, — отпарировал он.

— А если бы это сделал не Робби? — дерзко спросила его Леона.

— Остаешься ты, цветик. Ты готова взять на себя вину за кражу этих бриллиантов? — поинтересовался Бойд.

— Вину за минутное умопомрачение? — рискованно спросила женщина. — Просто хотела почувствовать, каково это. А Джинти была так неосторожна, сняв при всех с себя украшения и прилюдно положив их в чашу, что их мог взять кто угодно.

— То есть ты их взяла из вазы на сохранение. Я правильно понял? — не веря ни единому ее слову, уточнил он.

— Совершенно верно, — кивнула Леона, опасаясь заиграться в благородную ложь.

— А теперь, значит, несешь их обратно? — продолжал бессмысленные выяснения Бойд.

— Именно так, — еще раз утвердительно кивнула она.

— Робби в курсе относительно этой придумки или ты ее на ходу изобрела? Если это экспромт, то я в восторге, цветик. Тем более вынужден повторить свое предостережение, дорогая Леона: столь беззаветная любовь к этому оболтусу ни к чему доброму не приведет, — отчеканил Бойд.

— Это не выдумка и не экспромт, это правда. Могу я хоть раз в своей жизни совершить безумный поступок?

— Можешь, конечно, — ответил мужчина. — Но по собственной воле ты никогда не стала бы рисковать тем, чем более всего дорожишь, а именно своим честным именем. А вот ради обеления Робби ты способна на что угодно, в этом я теперь окончательно убедился.

— Ты ошибаешься, — не сдавалась Леона.

— Нет, это ты ошибаешься, дорогая, если считаешь, что можешь ввести меня в заблуждение!

— Тшш… — остановила она его, поднеся руку к губам. — Кажется, кто-то идет. Я слышу шаги.

— Так уйдем отсюда… — потянул ее за руку в сторону хозяйских покоев Бойд, — и заключим пакт.

— Пакт? Какой еще такой пакт? — изумилась Леона.

— Я готов закрыть глаза на этот инцидент, если ты меня поцелуешь, — предложил Бойд. — Один поцелуй — и ударим по рукам, только целовать будешь ты, и я должен получить от этого поцелуя настоящее удовольствие, — изложил он свои требования в полном объеме.

В темноте коридора это требование не казалось Леоне таким уж несообразным. Их губы встретились очень удачно. Она поцеловала его, как он и хотел. Потом поцеловала его еще раз, хотя в этом и не было практической необходимости, затем уже Бойд стал целовать Леону, как еще недавно целовал ее в саду, а она невольно шептала его имя.

— Скажите, какая неожиданность!

Резкий нарочитый смех заставил их оторваться друг от друга.

— Так-так, а это мило, — лукаво заметила Джинти, — хотя слова о неожиданности я забираю обратно. Ничего неожиданного в этом нет.

— Приятно слышать умные речи, Джинти, — одобрительно заметил ее великовозрастный «пасынок». — Твоя же прозорливость заслуживает и вовсе отдельных похвал.

— Интересно, а Хлоя, милая бедная Хлоя, она тоже предвидела такой поворот событий или для нее одной эта прелестная новость может стать сюрпризом? Заодно выясним, любит ли эта очаровательная девушка сюрпризы из разряда тех, которые так мастерски преподносите вы, мужчины, — тоном неприкрытой угрозы проговорила Виржиния Бланшар, в словах которой Леона явственно улавливала ревность и мстительность отвергнутой женщины.

— Вот и узнай, если тебе настолько невтерпеж пустить под откос дальновидные планы Руперта по поводу моей женитьбы, — хладнокровно предложил ей Бойд. — И не забудь прополоскать наши косточки с Тоней, чтобы не слишком отрываться от своих сермяжных корней, — смачно уязвил он свою мнимую мачеху.

— Нигде не могу найти свои серьги, вы их не видели? — охотно воспользовалась она новым поводом для разговора.

— Вопрос в том, по какому такому праву ты оставляешь без присмотра драгоценности семьи Бланшар?

— Позволь напомнить, что их мне подарил твой отец, — произнесла она в свою защиту уже без давешнего апломба.

— Очаровательное заблуждение, учитывая, что это фамильные драгоценности. А их свойство заключается в том, что они всегда должны оставаться в семье и переходить из поколения в поколение, как бы ни была изменчива судьба их временных обладательниц. Или ты этого не знала, Джинти? Ты же не слепо подписала брачный контракт. Уж мне-то хорошо известно, как ты трепетно относишься к вопросам своего благополучия.

— Пусть так, — нехотя согласилась та. — И если насчет бриллиантов мы разобрались, то меня по-прежнему волнует, как расценивать твои милования с Леоной. Я считаю, что твой отец обязан об этом узнать. И будет лучше, если ты сам ему обо всем скажешь.

— В свое время так и произойдет. Но в любом случае я сам буду решать, когда и как это сделать. А если хочешь испытать удачу, попробуй мне помешать, — пригрозил он в ответ.

Бойд и Леона молча проводили скандалезную женщину взглядом.

— Нужно как можно скорее вернуть серьги обратно в чашу, — еле слышно прошептала Леона, когда шаги Виржинии стихли в отдалении.

— Забудь про серьги, — бросил Бойд Бланшар. — Лучше скажи, как Робби объяснил тебе свой поступок? — потребовал он.

— Ты обещал, что инцидент будет замят, — робко напомнила ему Леона, но наткнулась на беспристрастный взгляд и вынуждена была сознаться: — Сказал, что это затмение. Он просто поддался искушению, увидев, как Виржиния оставляет их в лиможской чаше.

— А он случайно не обмолвился о том, что по самую макушку в долгах? — осведомился Бойд.

Леона медлила, пытаясь осмыслить услышанное.

— А это так? — спросила она наконец.

— Значит, не сказал, негодник, — подытожил Бойд.

— Он пытался все мне рассказать. Но я его оборвала, когда узнала про эти серьги, — вновь пустилась защищать своего сводного брата Леона.

— Ну конечно. Уверен, что так оно и было. В чем ты еще виновата перед бедняжкой Робби? В том, что ему не посчастливилось родиться одним из Бланшаров? Или в том, что его родной отец оказался не так богат, как ему бы хотелось, а отчим — не так бездумен в потакании его чудачествам, как его мать или хотя бы ты, например?

— Я, как старшая, тоже несу ответственность за положение в семье, и Робби все-таки мой брат, — сухо заявила Леона.

— Уверен, он был бы счастлив это услышать. Подобное признание дало бы Робби еще один козырь для безотказного манипулирования тобой, — рассудил Бойд и безоговорочно потребовал: — Прекрати его выгораживать! Или ты хочешь, чтобы за похищением пары серег обнаружилось что-то посущественней банальной домашней кражи? Где он сейчас?

— В моей комнате, — ответила Леона, полностью принимая все упреки Бойда и надеясь, что Робби действительно у нее.

— Прячется под кроватью? — саркастически процедил тот.

— Ну зачем ты так? — слабым от волнения голосом укорила его Леона. — Сам-то ты разве никогда не ошибался?

— Давай не будем касаться умозрительных промахов, а поговорим о проблемах куда более определенных, — сказал он. — Ты хотя бы догадываешься, откуда взялся этот порыв у Робби?

— Может, причиной тому проблема с самооценкой? — расстроенно предположила она.

— Назовем это так. Вероятно, более простое и внятное слово «зависть» чрезвычайно режет слух любящей сестренки.

— Это не зависть, Бойд. Его отец бросил их с матерью в нужде. Мой отец не сумел найти к нему подход. Сколько я помню Робби, он всегда нуждался в добром и снисходительном отношении. Но даже матери было не до него. Делия строила свою личную жизнь и карьеру. Робби очень страдал от одиночества. Моя вина в том, что в те годы я не готова была понять, да и принять его как брата, как родного человека. Я тоже повела себя эгоистично, когда он оказался в нашем доме. Я продолжала оплакивать свою мать, тогда как следовало проявить побольше чуткости к окружавшим меня людям…

— Замолчи немедленно! Я не в силах больше слушать это! Тебе известно, что не каждый человек в нужде способен совершить кражу, подлог, да и просто слукавить, ввести в заблуждение человека, который к нему искренне расположен. А твой брат уже давно нагло злоупотребляет твоим, как ты это называешь, снисходительным отношением. Да, Леона, ты виновата в том, что с ним сейчас происходит. Но виновата иначе, чем хочешь это представить…

— Тебе легко рассуждать. Ты не был на его месте, — возразила она.

— Нет, мне не легче, чем тебе, дорогая. Я тоже расположен к Робби. Он отличный парень. Его учеба в университете продвигается весьма успешно. Он обещает стать высококлассным профессионалом. Робби отличный спортсмен. Кроме этого, у него есть мозги. Я готов со всей ответственностью заявить об этом даже после глупейшей кражи. Он красавчик, нравится девушкам. И посему я не хочу, чтобы в своих авантюрах он зашел так далеко, откуда ни ты с твоим большим сестринским сердцем, ни я со своими деньгами и связями не сможем его вытащить.

— И что ты предлагаешь? — спросила его Леона.

— Взяться за его воспитание поплотнее, наверстать упущенное, — твердо сказал Бойд.

— Каким образом? — поинтересовалась она, не понимая, к чему он клонит.

— Мы могли бы усыновить этого обалдуя. Неофициально, конечно, — шутливо предложил он.

— Бойд, мне не до шуток, — проговорила Леона.

— А я и не шучу. Я делаю тебе предложение. Романтическое и деловое одновременно. Мне всегда недоставало повода, чтобы сделать его другой женщине. Теперь же — совершенно иное дело. Я вижу в этом конкретный смысл. Из тебя получится восхитительная невеста и чудесная жена. Робби, который так привязан к тебе и при этом питает уважение ко мне, окажется в надежных руках любящей сестры и авторитетного друга. Да и я, наконец, смогу избавить себя от постоянных попыток отца устроить мою личную жизнь.

— То есть в конечном итоге ты делаешь мне это предложение ради себя и Робби? — возмущенно уточнила Леона.

— Я пытаюсь внести разумное зерно в эту бессмыслицу. Ты, я знаю это наверняка, очень заботливая женщина. У тебя это в крови. Сейчас ты сосредоточила все внимание на своем сводном брате. Но согласись, что одного твоего влияния на него явно недостаточно. Мне тоже судьба Робби не безразлична. Но и о себе не стоит забывать. И я не хочу совершить ошибку, которая может стать роковой. А логика вещей такова, что настало время определиться с будущим. Все к этому идет. И отец меня постоянно торопит. Поэтому я делаю предложение именно тебе, а не кому-либо еще. И знаю, Руперт не будет против такого выбора. Потому предлагаю тебе начать новую жизнь вместе.

— Но Руперт видит Хлою твоей женой.

— Даже если и так… Леона, мы знакомы с тобой с детства. Отец обожает тебя как собственную дочь. И он не настолько деспотичен, чтобы предлагать мне в жены кого бы то ни было… Я не пытаюсь тебе ничего навязывать. Решать ты должна сама. Выбор у тебя есть. Но я считаю, что так будет правильнее всего со всех точек зрения, — убеждал ее Бойд.

— Как долго ты думал об этом? — насмешливо и недоверчиво спросила его Леона.

— Мне ничего и придумывать не пришлось, дорогая. Это всегда подразумевалось, — неожиданно для нее заявил он с видом вполне серьезным.

Леона в недоумении на него воззрилась.

— Почему тебе это кажется таким уж невероятным? Или, может быть, просто пугает перспектива близкого замужества?

— О каком близком замужестве ты говоришь?

Сказать, что Леона была шокирована, — значит ничего не сказать.

— О том, которое давно уже назревало. О нашем с тобой бракосочетании. Тебе нужно лишь дать ответ. И все дальнейшее произойдет само, без каких-либо с твоей стороны усилий. Считай, что я все уже устроил, — сказал Бойд. — Осталось тебе ответить согласием.

— Ничего не понимаю, — удрученно произнесла Леона, силясь понять, шутит Бойд или говорит всерьез.

— Ничего, время есть. Только следует принять решение прежде, чем Руперт узнает о моем нежелании жениться на Хлое, — предупредил ее мужчина. — Слишком уж отец рассчитывает на этот брак.

— Тем более я не могу на это пойти, — с облегчением выдохнула женщина.

— Согласишься ты или откажешься, а на Хлое Комптон я все равно не женюсь. И дело даже не в ней самой. Хлоя девушка во всех отношениях достойная. Просто я не терплю, когда подобные вещи решаются за моей спиной. Твой ответ, Леона? — потребовал Бойд.

— А тебя не смущают те различия, которые существуют между нами? — поинтересовалась она.

— Какие, например? Назови хотя бы одно, которое могло бы навредить этому браку, — охотно предложил он.

— Ты старше меня и опытнее. Я не чувствую себя способной так поспешно принимать столь важное решение.

— Шесть лет разницы ты считаешь непреодолимым барьером? — усмехнулся Бойд. — Если тебе настолько необходим жизненный опыт для решения этого вопроса, я даже готов дождаться, пока тебе не исполнится тридцать. Только не думаю, что в этом есть хоть какой-то смысл. И двадцать четыре — отличный возраст для замужества, — проговорил он. — Тем более что я хочу тебя прямо сейчас, цветик, немедленно, а не через шесть лет.

— Мы так по-разному относимся к созданию семьи. Мне необходимо чувствовать любовь, испытывать это чувство и ощущать взаимность. Я без этого не смогу, Бойд, — призналась она.

— А разве между нами не пробегает искра всякий раз, стоит нам встретиться? — испытующе взглянул он на Леону. — Разве тебя не тянет ко мне настолько же сильно, насколько меня к тебе?

— Ты говоришь про чувственный аппетит. Но ведь это же не любовь, согласись.

Леона оставила его посреди темного коридора и поспешила в свою комнату. Он всего один раз окликнул ее, но она не замедлила шаг и не обернулась, спасаясь от помрачения, которому поддалась не хуже Робби.

Странно, что вообще можно было рассуждать об этой дикой идее серьезно и вслух. Стоило уединиться в своей комнате, как все вмиг прояснилось. Теперь она была уверена, что Бойд над ней жестоко насмехается, просто решил добиться ее расположения любой ценой, потому и отважился на эту дерзость. Ведь он привык, что все девушки, женщины и дамы сходят по нему с ума. Тем более недопустимо соблазняться на его увещевания, благоразумно рассудила Леона. И тут раздался стук в дверь.

— Ты уже закрылась? — глухо прозвучал шепот Роберто.

Леона осторожно открыла дверь.

— Слава богу! — воскликнул Робби, запершись в ее комнате. — Я все ждал, когда ты вернешься. Ты положила серьги на место?

— Почти, — устало и нехотя ответила ему Леона, мысли которой были заняты совершенно иным происшествием.

— Что это значит? — испуганно спросил ее сводный брат.

— Все произошло иначе, чем мы с тобой планировали, — вяло отозвалась она.

— Тебя застукали? — в ужасе пробормотал Робби.

— Именно, — кивнула Леона. — Такое чувство, что Бойд поджидал меня. Как такое возможно, Робби?

— Матерь божья, — запричитал младший брат. — Представляю, каково тебе теперь!

— Как бы там ни было, хорошо, что это был он, а не Виржиния и не Руперт. Серьги теперь у Бойда, — постаралась избежать ненужных объяснений Леона.

— Как ты ему объяснила, что бриллианты оказались у тебя? — дрожащим от перенесенного потрясения голосом спросил брат.

— Сказала, что видела, как Джинти оставляет их без присмотра. Взяла во избежание пропажи, а теперь хочу вернуть.

— Умно, — одобрил Роберто. — Надеюсь, он тебе поверил?

— Робби, тебе пора прекратить спрашивать с других. Я со своими проблемами без твоей помощи разбиралась. Тебе может, конечно, казаться, что у меня и вовсе нет никаких проблем. Но, насколько известно мне, с тех пор, как мой отец усыновил тебя, мы живем в совершенно одинаковых условиях. Я почему-то ни в чем не испытываю нужды. Но тебе все мало и мало. И не понимаю, откуда в тебе такая ненасытность. — Она укоризненно покачала головой, глядя в глаза Робби, которые пристыженный братец виновато опустил вниз. Потом продолжила распекать непутевого родственника: — Отец дает тебе ежемесячно немалые суммы не для того, чтобы отделаться от тебя или Делии. Я не спрашиваю, на что ты употребляешь эти средства. Хотя этот вопрос прозвучал бы очень уместно в сложившейся ситуации.

Она машинально откинула упавшую на лоб прядь. Злясь и в то же время жалея бедолагу Робби, Леона чувствовала, что кто-то должен высказать, наконец, этому любимому ею нытику все как есть. Не обращая внимания на его виноватый вид и пунцовые от стыда щеки, она продолжала гневную тираду:

— Ты позарился на собственность людей, которые регулярно принимают тебя в своем доме! Не имеет значения, кто они такие. Могущественные ли Бланшары или же просто радушные хозяева. Я не понимаю, как ты мог на такое решиться… — вздохнула Леона. — Если ты в своем прошлом, в своем происхождении видишь какие-то гнетущие обстоятельства, не своди счеты с Бланшарами или моим отцом, который даже по отношению к родной дочери не идеален, но я, в отличие от тебя, от него этого никогда и не требовала. Найди своего отца, коли у тебя к нему есть претензии. И выясняй свои отношения с ним. А мой отец, если до него когда-нибудь дойдет информация о том, что ты стащил бриллианты Джинти, решит, что ты опозорил фамилию, которую носишь, его фамилию. Отец вполне обоснованно посчитает себя оскорбленным, надеюсь, это ты понимаешь. И как бы сурово он с тобой ни обошелся, никто не станет его винить.

— Да, стибрить эти серьги была не самая блестящая моя идея.

— Тем более глупая, что ты бы не смог их ни продать, ни носить. Хотя последнее могло бы вполне извинить тебя, как умалишенного, — пошутила Леона, которая никогда не могла подолгу злиться на своего милашку братца.

— Так что Бойд? Как он воспринял твое объяснение и почему ты так долго отсутствовала? — в его голосе проскользнули нотки, напоминавшие тон капризного ребенка.

— Он попросил меня стать его женой, — просто ответила на его вопрос Леона.

— Это же замечательно! — воскликнул Роберто.

— Я не уверена, что он говорил всерьез. Как-то это все сомнительно, Робби, — покачала головой она.

— Нет, Бойд бы не стал шутить на такую тему, — убежденно проговорил младший брат.

— Ты уверен? — Леона была далеко не так оптимистично настроена, как ее беспечный собеседник.

— Более чем… Ты должна принять это предложение, Лео. Вы созданы друг для друга…

— Это исключено, — нетерпеливо перебила его сестра, давая понять, что не желает выслушивать от него подобную чепуху.

— Лео, не глупи! Или у тебя есть на примете более выгодная партия?

— Ты прекрасно знаешь, что никого на примете у меня нет, — отмахнулась от его слов Леона.

— Сестренка, драгоценная моя, не отказывай Бойду, если ты еще этого не сделала. Соглашайся. И Руперт будет в восторге. Он обожает тебя. А Бойд — единственный его настоящий наследник. Ты понимаешь, о чем я? — многозначительно поднял палец брат.

Леона нахмурилась и неодобрительно процедила:

— Еще бы не понять…