Свадебный камень

Глава 5

Все мышцы Ро болели, а кожа на затылке покраснела и обгорела от солнца. Он нес в хижину ведро со свежими яйцами, собранными от хитрых и сварливых старых кур. Три дня он жил и работал как настоящий крестьянин Озарка. Нельзя сказать, что он пошел на это, не выразив ни малейшего протеста. Он неоднократно пытался заплатить Анри Бесту за комнату и стол. Наличных денег у них явно недоставало. Но все же старый фермер настаивал: им нужны именно рабочие руки. Поэтому с готовностью, выработанной годами жизни в многочисленных школах, общежитиях, среди незнакомых людей, Ро «приложил руку к плугу» — ив буквальном, и в переносном смысле.

Он не ожидал благодарности и действительно не услышал ее от Мегги. Сложилась нелепая ситуация — такая, с которой он никогда не сталкивался прежде. Сначала она бросилась на него, как будто он был ее давно пропавшим и, наконец, вернувшимся возлюбленным, а сейчас избегала даже разговоров, как будто имела дело с заразным больным.

— Доброе утро! — спокойно сказал Ро, увидев девушку. Неважно, что между ним и Мегги сейчас выросла стена отчуждения и недоверия — вежливость стала второй натурой Ро Фарли. Он не менее любезно обходился бы и со своим злейшим врагом. Мегги Бест явно не относилась к их числу.

Ее слабый кивок в ответ вызвал досаду Ро. Он очень хорошо помнил ее теплую, ласковую улыбку, когда Мегги смотрела на брата. Хотя Мегги не была музыкантшей в отличие от Анри и Джесси, ее с уверенностью можно было назвать самой смышленой и разумной в семье Бестов. Ро чувствовал, что если бы она только признала его, между ними могла бы возникнуть особая дружба.

— Я подумал, что, может, стоит помочь вам… — Он поставил ведро с яйцами на обрубленный пень и улыбнулся.

Девушка молча кивнула.

Эта холодность раздосадовала Ро до такой степени, что он решил уколоть ее:

— Я хотел дать вам побольше времени, чтобы спалить хлеб!

Она свирепо взглянула на него, но попридержала язык, так как в этот момент подошли ее отец с братом.

— Мегги, детка, — сказал Анри, пробираясь к столу. — Еще слишком раннее утро для того, чтобы устраивать любовные перепалки! — Старик рассмеялся от собственной шутки.

Ро уже довольно наслушался подобных глупостей, так что предпочел молча сесть на свое место за столом.

Каждое утро трое мужчин садились, чтобы спланировать дневную работу. Ро с нетерпением ожидал этих минут. Участие в совместном труде ради общей цели и сердечное дружеское отношение новых товарищей значительно обогатили его жизненный опыт новыми эмоциями и ощущениями. Руки уже покрылись мозолями, и хотя Ро знал, что ему еще далеко до настоящего крестьянина, трудился он добросовестно и считал, что вполне способен взвалить на плечи свою долю работы по хозяйству. Мегги без единого слова поставила на стол перед ним миску с маисовой кашей. Деревянная ложка с изящной резьбой — ее ложка — торчала из каши.

Ро пробормотал слова благодарности, но, подняв глаза, увидел, что она уже повернулась к нему спиной.

— Мегги, дорогуша, — громко произнес Анри, заговорщицки подмигнув Ро. — Притворяться равнодушной — вполне в духе женщин, но если ты не бросишь свое раздражение, этот парень точно потеряет к тебе всякий интерес.

Мегги окинула отца разъяренным взглядом, однако Анри лишь еще сильнее расхохотался в ответ.

— Вообще-то, когда ты узнаешь Мегги поближе, то увидишь, что она вполне добродушна, — сказал Анри, обращаясь к Ро.

Ро улыбнулся и смущенно откашлялся. Но все же, наблюдая за Мегги, наклонившейся, чтобы повесить котелок назад на железный крюк в очаге, он с интересом рассматривал юную даму. Она красивая, подумал Ро, и, возможно, ей давно пора было выйти замуж. Ро от души желал, чтобы она была замужем.

Совершенно не к месту он вспомнил нежный вкус ее губ и приятную округлость форм, когда Мегги уселась к нему на колени.

Девушка быстро выпрямилась и едва не перехватила восхищенный взгляд Ро. Он взял себя в руки, целиком переключился на еду и устроился поудобнее, согнув ногу, чтобы дать ей отдых на нижней перекладине стула. Колено Ро показалось над краем стола.

— У тебя штаны порвались, — сообщил Джесси. Ро глянул вниз и кивнул. Три дня тяжелого физического труда оказались более серьезной нагрузкой, чем могла выдержать ткань на коленях его поношенных серо-коричневых полосатых брюк.

— Возможно, я смогу одолжить иголку с ниткой?

— Ты умеешь шить? — с удивлением спросил Анри.

— Ну, не совсем, — признался Ро.

— Тогда позволь Мегги помочь твоему горю, — сказал старик. — Она довольно искусна в шитье.

Мегги приблизилась к Ро и внимательно осмотрела прореху на колене, сквозь которую виднелось бледное тело.

— Такие брюки шили не для работы, — заявила она. Ро согласился.

— Я залатаю их для вас, но лучше всего сшить вам «скорлупки».

— «Скорлупки?»

Джесси хлопнул себя по колену.

— Ну да, как у меня, — сказал он.

Ро окинул взглядом штаны Джесси. Тяжелая темно-желтая домотканая материя выглядела достаточно прочной, чтобы выдержать бешеную погоню диких кабанов. Покрой самодельных брюк был совершенно прямым, а штанины настолько широкими, что в них поместились бы два человека его комплекции.

— Если ты собираешься работать здесь, — согласился Анри, — то тебе совершенно необходимы «скорлупки». Не стоит портить парадную одежду.

Ро кивнул, предпочитая не упоминать, что брюки, которые сейчас на нем, далеко не самые лучшие в его гардеробе.

— Мне не хотелось бы добавлять вам хлопот, мисс Бест, — произнес он.

Мегги вызывающе вскинула подбородок, почувствовав себя оскорбленной, хотя у Ро и в мыслях не было обидеть ее.

— Одежда, сшитая моими руками, ничуть не хуже любой другой на горе, — сказала она с гордостью в голосе. — Это, конечно, не городская одежда, но она не протрется. Джесси выкроит вам подтяжки и покажет, как продевать их, закрепляя крючком и подковным гвоздем.

Ро обескуражено уставился на неё.

Мегги продолжала:

— Я зашью ваши выходные брюки и постираю их к воскресенью.

— Очень мило с вашей стороны, мисс Бест, — сказал Ро. — Спасибо.

Губы Мегги сжались в тонкую линию, как будто он произнес что-то очень неприличное, и Джесси хихикнул.

— Тебе придется снимать мерку с парня, Мегги, — заметил Анри. — Его размер не совпадает ни с моим, ни с Джесси.

Мегги вспыхнула.

— Я могу и не измерять его, возмущенно прошептала она. — Я сошью ему такие же, как у Джесси.

Ро кивнул и повернулся к юноше, который был намного крупнее его, а штаны болтались на нем, как два сшитых вместе мешка.

Анри захихикал и пропел:

«Мы превозносили ее хлеб и пироги,

Хвалили пончики, торты и блины.

Но где тот человек, что не прекращает тосковать

По штанам, таким, как шила его мать?»

Джесси захохотал над шуткой отца. Выражение смущения на лице Мегги сменилось гневом.

— Ну хорошо, я сниму с него мерку! — сказала она. — Если он хочет, я сошью штаны, которые будут обтягивать, как кожа.

Ро потянулся и взял Мегги за руку. Глаза ее широко распахнулись. Со времени того первого неприятного столкновения она держалась на расстоянии от молодого человека, как, впрочем, и он. Он был уверен, что новые брюки предложены в знак примирения. И не собирался позволять насмешкам ее отца разрушить первый шаг к более дружелюбным отношениям.

— Мне действительно нужны эти штаны, — сказал он. — Мне неприятно думать о тех хлопотах, которые я доставляю из-за этого шитья, но я был бы очень благодарен вам.

— Нет никаких хлопот, — тихо ответила Мегги. — Я сниму с вас мерку после завтрака.

— Спасибо, Мегги! — сказал Ро.

Смех отца и брата замер, Мегги серьезно кивнула и отвернулась к огню.

Ро снова обратил внимание на свой завтрак. Анри начал рассказывать длинную, запутанную историю о зиме, когда он смастерил себе одежду из шкур и его чуть не пристрелили, приняв за медведя. Вновь и вновь взгляд Ро и его мысли возвращались к Мегги, шлепавшей поблизости босыми ногами.

Он почувствовал легкое похлопывание по плечу и, обернувшись, увидел около себя ухмыляющегося Джесси. Юноша вытащил из кармана рубашки что-то длинное и узкое. Сначала Ро подумал, что это — полоска сыромятной кожи, но когда Джесси положил ее на стол, она начала скручиваться и извиваться.

Ро видел, как Джесси приложил палец к губам, призывая к молчанию. Бросив осторожный взгляд в сторону сестры, Джесси тщательно прикрыл небольшую гусеницу чашкой Мегги.

Им оставалось только дождаться, пока Мегги сядет на свое место в конце стола. Джесси сосредоточенно занялся кашей в миске, и Ро решил последовать его примеру. Но не мог удержаться от случайных взглядов в сторону Мегги, которая вяло помешивала в тарелке чем-то, что служило временной заменой ложки. Ро по-прежнему пользовался ее ложкой.

Поглядывая время от времени на девушку, Ро заметил, что выражение ее лица изменилось. Постепенно на смену тревоге и злости пришли спокойствие и безмятежность. Очевидно, в мыслях Мегги находилась сейчас за миллион миль от темной, тесной хижины на плато Озарк. Это было выражение лица мечтательницы, далекой от тяжелого труда повседневной жизни в горах. Ро ощутил сильное желание прикоснуться к ней. Но мечтательность исчезла, как только Мегги, подняв глаза, натолкнулась на его взгляд. Они тут же отвели взгляды, возвращаясь к еде на столе. Между ними словно протянулась тонкая, едва заметная нить, возникла странная связь, смутившая их обоих.

Когда Мегги, в конце концов, потянулась за кофейной чашкой, гусеница, освобожденная из своей темницы, извиваясь, двинулась через масляное пятно на столе.

Мегги поперхнулась, пролила кофе и вскочила со стула. Джесси радостно засмеялся. Анри тоже довольно хихикнул.

— Ненавижу этих ползучих гадов! — пронзительно крикнула Мегги.

Собрав всю свою решимость, она схватила извивающуюся гусеницу и бросила в огонь, где потрескивание и шипение точно известило о ее кончине. Очевидно, в этом доме так часто развлекались, внезапно пугая Мегги подобным образом — подбрасывая разных мелких тварей — что привыкли молча реагировать на финал этих развлечений.

Но ее брат, будучи предусмотрительным, не стал дожидаться, пока гнев Мегги выплеснется наружу. Джесси выскочил из-за стола и нахлобучил шляпу.

— Пойду проверю свиней, — сказал он, торопливо направляясь к двери.

Анри тоже посмеивался, но в его походке, пока он покидал место за столом, не было спешки.

— Тебе надо сшить какие-то «скорлупки» для этого своего парня, Мегги, детка. Ро, не торопись, можешь послоняться здесь прежде, чем подумаешь, что пора помогать нам.

Мегги вспыхнула. Ро почувствовал себя более чем неловко. Он обвел взглядом комнату, где его оставили наедине с дочерью хозяина дома.

— Ну что же, давайте покончим с этим, — торопливо проговорила Мегги, вставая из-за стола.

— Вы еще не позавтракали, — сказал Ро. Она пожала плечами и взяла соломенную корзинку с шитьем.

— Вам нечего весь день бездельничать дома. Я измерю вас, и можете идти по своим делам.

Это предложение звучало вполне разумно.

— Где мне встать? — спросил Ро.

— Вот здесь, на свету, — ответила Мегги, показывая на большой прямоугольник солнечного света, сияющего на грязном полу около двери.

Приспособление, с помощью которого Мегги собиралась снять мерку, представляло собой длинный кусок грубой веревки. Когда она обернула ее вокруг талии Ро, он поднял вверх руки, чтобы не мешать ей. Девушка находилась очень близко от него, и он закрыл глаза, сберегая в памяти эти мгновения. От нее исходил запах нежности и женственности. Сочетание, отсутствующее в жизни Ро, как сейчас выяснилось, очень долгое время. Прикосновения рук к его талии были мягкими, но уверенными. И он снова вспомнил жар их незаконного поцелуя. Он еще раз пережил то ощущение, и с большим удовольствием.

— Ваша талия на пол-ладони уже, чем у Джесси, — заметила Мегги, отмечая место на веревке и завязывая узел. — Наверное, там в вашем штате у залива, маловато хорошей пищи.

Это была храбрая попытка завязать ни к чему не обязывающую беседу, и Ро хотел ответить таким же беспечным заявлением насчет качества ее стряпни, но слова застряли в горле. Она стояла близко, очень близко. И он наслаждался этой близостью.

— Я измерю длину брючин, — спокойно сказала девушка. Она опустилась на колени перед ним. Голос ее звучал по-деловому, но легкий румянец залил щеки. Темно-белокурые волосы с медовым отливом были разделены посередине безупречным пробором, а длинные косы спускались до пояса. Ро сейчас возвышался над девушкой, и его руки могли бы так естественно лечь на ее плечи, поглаживая и лаская их…

— Подержите, — сказала Мегги, прикладывая конец веревки к талии над бедром.

Ро сделал все, как она велела, а потом задержал дыхание, пока Мегги разглаживала веревку вдоль внешней стороны его ноги. Она отметила ногтем мерку, а потом тщательно завязала на этом месте узел и, не колеблясь, взглянула на Ро.

Мегги размотала еще одну веревку. Щеки ее пылали, но выражение было решительным.

— Мне надо измерить с внутренней стороны.

Разыгралось ли его воображение, или он действительно чувствовал теплоту ее дыхания через шерстяную ткань?

Мегги протянула веревку.

Ро отступил от нее.

— У меня есть идея получше, — сказал он. Мегги, ожидая, сидела на корточках.

— Я сниму брюки, и вы сможете измерить штаны вместо человека. Это будет гораздо лучше, не так ли?

Мегги хотела сказать, что снятие мерок почти закончено, но неожиданно ей тоже расхотелось быть в такой опасной близости к нему. Она кивнула.

— Но что вы наденете на время, пока я буду измерять? — спросила она. — Не можете же вы стоять здесь в ваших… в ваших… в общем, вам надо что-то надеть.

Ро бегло осмотрел обилие накидок и ковриков, и на мгновение взгляд его задержался на скатерти.

— Может быть, я подожду снаружи? — предложил он.

— А если в это время кто-нибудь войдет? Пожав плечами, Ро представил эту сцену: какая-нибудь матрона из местных, явившаяся с визитом, обнаруживает его стоящим у двери в полуголом виде. Нет, так дело не пойдет. Они постояли, обдумывая положение.

— Залезайте в кровать! — наконец, скомандовала Мегги.

— Что?

— Залезайте в папину кровать, снимайте под покрывалом штаны и давайте их мне!

Ро взглянул на массивную кровать. Решение казалось разумным, но он колебался.

— Это единственное, что можно сделать, — сказала Мегги. — Единственное место, где прилично находиться без штанов — это кровать.

Ро неохотно согласился. Он подошел к кровати. Садясь на край, чтобы снять туфли, он поднял глаза. Мегги пристально наблюдала за ним, как будто ожидая чего-то. Наконец, она отвернулась, но легче ему от этого не стало.

Он расстегнул пуговицы на брюках, выскользнул из шерстяной ткани и забрался в кровать, скромно прикрывшись покрывалом.

Мегги стояла спиной к нему, погрузившись в раздумье. Она понятия не имела, почему он так быстро отступил, отказался от нее. Лицо ее сохраняло каменное выражение. Мегги была уверена, что не почувствовала ничего особенного, ничем не выдала своего волнения, когда ей приходилось касаться его.

Мегги испытывала неловкость от пребывания Ро в доме. Очевидно, никто из них не мог забыть поцелуй. Но они не могли и продолжать жить рядом в таких стесненных условиях, не обмениваясь при этом ни единым словом.

— Вот брюки, — услышала Мегги голос за спиной. Она повернулась и увидела, что Ро надежно прикрыт красно-синим лоскутным покрывалом. В левой руке он держал брюки, и Мегги молча и быстро забрала их.

Мягкая темная шерсть в ее руках была еще теплой, когда Мегги разложила брюки на столе. Сотканная машиной материя казалась безупречной, краска глубоко впиталась в ткань, стежки были ровными и аккуратными. Она никогда не видела такой материи раньше. Мегги надеялась, что ее домотканые «скорлупки» не покажутся жалкими по сравнению с этим великолепием.

Губы Мегги сжались. Снова она это делает — волнуется и переживает из-за того, что он подумает. Ей не следует уделять столько внимания этому парню. Он — чужак, забредший в горы, и скоро уйдет отсюда. Неважно, что он думает о них, что он думает о ней. Но для нее это имело значение.

Потребовалась лишь минута, чтобы измерить длину внутреннего шва. Она была почти такой же, как и у Джесси. Возможно, Ро Фарли ниже ее брата, но ноги у него такие же длинные. Она бросила быстрый взгляд в сторону узкой кровати, откуда Ро молча наблюдал за ней. В данный момент эти длинные ноги лежали голыми под покрывалом. Мегги снова почувствовала, как на щеках расцвели розы.

— Давайте я залатаю дыру на коленке, — сказала она.

Ро кивнул.

— На кромке достаточно ткани, чтобы вырезать хорошую заплатку, — добавила она.

— Спасибо, — ответил Ро.

Мегги начала шить, сидя за столом. Но после минутного колебания она подставила стул поближе к кровати.

Ро внимательно наблюдал за ней, как будто она могла наброситься, словно тигр.

— Вы совершенно напрасно так испугались, — сообщила ему Мегги. — Я пододвинулась поближе вовсе не для того, чтобы залезть к вам в кровать.

— Я и не думал…

— Я думаю, — сказала Мегги, садясь на стул и разгладив на коленях складки платья, — что нам двоим пора поговорить.

Ро довольно громко откашлялся.

— Я не уверен, что сейчас подходящее время для этого.

— Маловероятно, что когда-нибудь появится более подходящее. Вы сейчас здесь, в моем доме. Я могу говорить все, что хочу, и вы не встанете и не покинете дом, а также не станете гоняться за мной по комнате, если вам не понравится то, что я должна сказать.

Ро вряд ли мог оспаривать ее слова. Он смотрел, как Мегги отрезала лоскуток от подгибки и тщательно приглаживала его на разорванном колене.

— Что вы хотите сказать мне, мисс Бест?

— Можете называть меня Мегги, — сказала девушка, осторожно приметывая края заплаты крошечными стежками, ложившимися быстро и ловко. — Вы уже пару раз произносили это имя. Трудно придерживаться обращений «мисс» и «мистер», когда живешь под одной крышей.

— Хорошо, Мегги. Что еще ты хочешь сказать? — Серо-голубые глаза Мегги встретились с его карими, и долгое время она молчала. Потом опустила взгляд на шерстяные, выношенные на коленях брюки и продолжила шитье. Непонятно, почему, но эта кропотливая, спокойная работа помогала ей сейчас находить слова и произносить их именно так, как ей хотелось.

— Нам надо поговорить о том, что случилось на днях, — тихо сказала она.

— В этом нет необходимости, — ответил Ро, наблюдая, как металлическая игла входит и выходит из ткани, которую держала Мегги.

— Есть необходимость, — решительно сказала Мегги. — Я не могу притворяться, что тебя здесь нет, а ты не сможешь продолжать вести себя, как будто ничего не случилось.

Ро глубоко вздохнул, явно ощущая неловкость.

— Мисс Бест… Мегги, я могу только сказать, что очень сильно жалею о причиненных тебе неудобствах, — начал он.

Мегги безрадостно рассмеялась.

— А мне остается только жалеть о неудобствах, которые я сама себе причинила, — сказала она.

Долгое время они молчали. Мегги продолжала шить.

— Я всегда была мечтательной, — спокойно поведала она. — Все жители здешних мест скажут тебе то же самое. И должна признать, что это правда. Просто я читала сказки так много раз, что, наверное, начала придумывать свои собственные.

— Нет ничего плохого в том, что у тебя есть воображение, — уверил ее Ро. Мегги пожала плечами.

— Может быть. Однако я никогда так не считала. Когда я позволяю фантазии смешивать с реальной жизнью, — она с горькой усмешкой покачала головой, — это сразу выставляет меня перед всеми ужасно глупой. Народ даже пугается…

Ро, сейчас, пожалуй, тоже был напуган. Он не относился к типу мужчин, позволявших физическим влечениям брать верх над разумом. Но нельзя сказать, что он оставался к ним совершенно равнодушным.

Мегги взглянула на него. По выражению лица Ро было невозможно понять, что он чувствует. Но это явно не было жалостью, и девушка мысленно поблагодарила его.

— Я не раскаиваюсь в том, что поцеловала тебя, — сказала она, дерзко вскинув подбородок. — Мне понравился поцелуй, и мы оба уже знаем, что это так.

— Мне он тоже понравился, — тихо ответил Ро. Мегги вспыхнула от какой-то гордости, вдруг заполнившей сердце. Ему тоже понравилось! Теперь мир виделся ей не в таком уж черном свете.

— Но я знаю, что ты — не мой принц, пришедший в эти горы, — сказала она. — Ты просто человек, который явился, чтобы слушать нашу музыку и записывать ее на этом Слушающем Ящике.

— Да, это так.

— Поэтому я больше не буду бросаться на тебя, но я и не собираюсь так же ходить вокруг тебя и чувствовать, что что-то не так.

— Мне хотелось бы, чтобы мы стали друзьями, Мегги, — сказал Ро.

— Не знаю, насколько это возможно, — ответила она. — Кажется, дружба и поцелуи не слишком хорошо сочетаются.

— Наверное, да.

— Но я рада, что ты — друг Джесси. Похоже, ты действительно как-то привязался к нему, и я надеюсь, что это правда. Потому что он любит тебя и мне бы не хотелось, чтобы ты причинил ему боль и обманул его доверие.

— Мне тоже, — ответил Ро.

— Вот и хорошо, — заключила Мегги. Между ними снова установилось молчание. Мегги продолжала шить. Но теперь им было легко и спокойно — впервые со времени их встречи.

— Итак, — сказала Мегги, — нам с тобой надо продолжать мириться с положением вещей. Не притворяться, будто ничего не произошло, а просто использовать наилучшим способом сложившуюся ситуацию.

Ро понимающе кивнул.

— Ты часто это делаешь?

Мегги издала тихий возмущенный звук.

— Целую парней? Конечно, нет!

— Не это, — быстро уверил ее Ро. — Ты часто примиряешься с положением вещей?

Мегги пожала плечами и утвердительно кивнула, слегка наклоняясь вперед, чтобы перекусить нитку над узлом.

— Так живут в Озарке.

На следующее утро, одетый в новые, с «иголочки», домотканые «скорлупки», Ро прошествовал вслед за Джесси в амбар, где Джесси вырезал ему полоски кожи для крестообразных подтяжек новых брюк Ро. Штаны были объемными, а их фасон весьма далеким от моды. Но почему-то Ро чувствовал себя очень удобно в одежде, сшитой руками Мегги Бест. Она была мягкой и нежной. Похожей, наверное, на саму девушку. В подобной одежде Ро вряд ли отличался от любого другого фермера Озарка.

Стояло уже теплое и солнечное утро, когда они отправились в путь. Густой зеленый полог леса над головой ронял тяжелые капли росы на подлесок. Когда двое мужчин пробирались через просеку, Ро уловил свежий запах мяты и кизила. Вокруг в легком утреннем тумане зеленела свежая листва. Чуть не потеряв очки в лесной чаще, Ро заботливо положил их в никелированный футляр и большую часть времени хранил в кармане рубашки. Из-за этого он постоянно щурился. Конечно, он хорошо видел Джесси и, вне всякого сомнения, прекрасно слышал его.

Сегодня юноша взахлеб говорил на свою излюбленную тему — об охотничьих собаках. Скромной мечтой молодого человека было иметь свою собственную гончую. И хотя Джесси никак не удавалось запомнить порядок счета от одного до десяти, он показался Ро настоящим знатоком борзых, гончих, спаниелей и прочих пород. Так как Ро практически ничего не знал о животных, он слушал Джесси вполуха, как будто тот говорил на иностранном языке.

— Мы могли бы иметь собаку на двоих, — сказал Джесси. — Охотничья собака — это то, что нам надо. Я тренировал бы ее сам. Но ты охотился бы вместе со мной.

Ро рассмеялся:

— Я ничего не знаю об охоте! Джесси широко раскрытыми глазами недоверчиво уставился на него.

— Ты знаешь все, — простодушно возразил он. — Наверное, ты просто забыл, как охотиться. Но снова вспомнишь, когда станет прохладнее.

— Меня не будет здесь осенью, Джесси. Мне надо возвращаться туда, откуда я приехал.

— Почему ты хочешь это сделать? — в недоумении Джесси остановился.

— Потому что там мое место.

Молодой человек задумался над его словами. — Ты можешь научиться быть на своем месте и здесь. Папа когда-то тоже был чужаком, а сейчас — нет.

Ро улыбнулся ободряющим словам Джесси и его приглашению, но покачал головой.

— Нет, Джесси, я поеду назад на восток. Я хочу этого.

Джесси покачал головой, явно обескураженный.

— Что есть там, чего нет здесь?

Культура, и музыка, и цивилизация, подумал Ро, мельком взглянув на молодого человека рядом и жалея, что не знает, как лучше объяснить ему все. Он подыскивал аргумент, который был бы понятен Джесси.

— На востоке, Джесси, — сказал он, — в каждом доме есть уборная.

Глаза Джесси уважительно распахнулись.

— В каждом доме?

Ро кивнул.

— В богатых и бедных. В штате у залива уборных хватает на всех.

Джесси присвистнул и недоверчиво покачал головой.

— Дружище, это совершенно удивительно! Ро засмеялся и окинул взглядом первобытную глушь, преспокойно существовавшую на том же самом континенте, что и штат Массачусетс.

— Да, Джесси, совершенно удивительно.

Утренняя работа заключалась в том, чтобы согнать свиней, лениво бродивших вокруг фермы и живущих в свое удовольствие, и направить их на небольшой участок, который Анри с Джесси планировали пустить под зерновые. Там были две крупные свиноматки — одна уже готовая вот-вот разродиться выводком поросят, один большой, раздражительный, шумный боров и три годовалых поросенка, надоедливых, как щенята, но отнюдь не таких же забавных и симпатичных. Свиньи сбились в ленивое стадо, смотреть на которое не доставляло никакого удовольствия. Но Ро обнаружил, что удивительно ловко справляется с работой. И все же Джесси действовал намного увереннее. Небольшой палкой и громкими окриками он вскоре направил визжавших свиней в нужном направлении.

Сварливые создания неоднократно пытались сбежать, особенно во время шумного, с всплесками и брызгами, перехода через холодный, стремительный ручей.

— Вот это наше зерновое поле, — гордо произнес Джесси, когда они подошли к небольшому расчищенному участку земли на другой стороне ручья.

Ро осмотрел вдоль и поперек усеянный пнями склон холма. Поверхность этого клочка земли была далека от горизонтальной, но, тем не менее, самой ровной, если сравнивать все участки, что Ро видел на ферме Бестов.

— Если это ваше поле, то зачем пускать на него свиней?

— Чтобы очистить его, — ответил Джесси, как будто этим все объяснялось.

Вскоре Ро понял задумку, наблюдая, как фыркающие свиньи подрывали оставшиеся корни и ранние сорняки, которые истощали землю.

Свиньи, однако, не оценили по достоинству людской доброты. Все утро они время от времени норовили удрать. Джесси без проблем справлялся с ними. Громким криком и ударом палки он в мгновение ока возвращал на место какого-нибудь отбившегося поросенка.

В полдень мужчины перешли в тень большого каштана, росшего на возвышении. Яркий свет солнца рассеянными пятнами струился сквозь огромные ветви на землю, где отдыхали Ро и Джесси. Отсюда им не были видны свиньи, но они могли слышать с холма громкое чавканье и похрюкивание.

Ро испытывал странное, необъяснимое чувство душевного покоя и умиротворения, отдыхая от тяжелых утренних трудов. Спокойствие и хорошее настроение охватили все его существо подобно невидимой мантии, опустившейся на плечи. Он не понимал, то ли само это место, то ли Джесси и его семья заставляют его ощущать мир и уют. Ему всегда приходилось прилагать усилия, чтобы приспособиться к условиям, в которых он оказывался. Странно, но здесь, в этих безлюдных горах, не требовалось, казалось, никаких усилий и никакой борьбы с обстоятельствами.

Мужчины обменивались шутками, просматривая содержимое корзинок с обедом: не положила ли Мегги что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминавшее еду? Джесси вытащил жирную, полусгоревшую свиную отбивную. Порция Ро состояла из длинных, тонких кусочков вяленой оленины.

Джесси рассмеялся.

— Не думай, что она пытается обделить тебя, сказал он Ро. — Эта оленина на вкус гораздо лучше старой, холодной отбивной.

— По крайней мере, у нас обоих есть закуска, — ответил Ро.

Джесси кивнул.

— Ага, но этого явно недостаточно.

Ро и Джесси разложили провизию. В корзине Ро нашлось предостаточное количество особых кукурузных лепешек Мегги — твердых и хрустящих снаружи, но полусырые внутри. У Джесси оказалась целая банка прошлогодних маринованных овощей, но они перестояли и были какими-то скользкими. Голод, однако, переборол брезгливость, и оба поели с аппетитом.

— Если у парня твердая рука и есть собака, — сказал Джесси, — он может прекрасно прожить в этих горах.

— Это была бы довольно тяжелая жизнь, — заметил Ро.

— Как это?

— Ну, зимой здесь очень холодно, и зерновые явно растут не очень хорошо на этих склонах. Юноша пожал плечами.

— Папа говорит, что жизнь и не должна быть легкой, — ответил он. — Просто неинтересно жить, если у тебя есть все.

Ро ухмыльнулся простой философии Анри.

— Полагаю, в его словах есть правда, — признал он. Какое-то время оба молча ели, потом, с полунабитым ртом и свисавшей с губы каплей желе, Джесси снова заговорил.

— Знаешь, ты нравишься Мегги. — Ро удивленно поднял бровь при столь резкой смене темы разговора. Скованность и напряженность в их отношениях с Мегги неожиданно исчезла — это было очевидно. И, естественно, Джесси не мог не заметить, как изменились их отношения.

— Твоя сестра всего лишь вежлива со мной.

— О, не думаю, что когда дело доходит до парней, Мегги есть дело до вежливости. Просто вы двое неправильно начали.

Воспоминание о страстном поцелуе Мегги на мгновение повергло Ро в замешательство. «Неправильно» было не совсем то слово, которое пришло ему на ум.

— Мегги — она слегка не от мира сего, — объяснил Джесси серьезным тоном.

Ро кивнул, надеясь, что Джесси продолжит.

— Она очень мечтательная, и все такое прочее, — продолжал Джесси. — Иногда людям это кажется странным. Но я просто не обращаю внимания.

— Я не критикую твою сестру, Джесси. И совсем не считаю мечтательность большим пороком.

— Она рассердилась на тебя, потому что ты поцеловал ее. Она и на меня довольно часто сердится, — сказал Джесси.

— Это не одно и то же.

— Почти то же самое. И я делаю следующее — поддразниваниями вывожу ее из этого состояния. Она может важничать, но я сбиваю с нее спесь, и за это она только еще сильнее любит меня. Держу пари, что она и тебя полюбит!

Ро улыбнулся открытому, простодушному парню. Интересно, что представляет из себя Мегги Бест…

В конце дня Джесси объявил, что поле стало достаточно рыхлым для вспашки. Ро, пользуясь палкой, помог перегнать объевшихся свиней назад через Чесоточный Ручей во двор усадьбы. Помахивая прутом из чикори, Джесси распевал старую балладу жителей Озарка:

«У ворот замка стоял лорд Ловёл, Расчесывая гриву мелочно-белого коня, Когда рядом проходила леди Нэнси Белл. „Бог в помощь“ — пожелала любимому она».

Ро с удовольствием вслушивался, как знакомые, но показавшиеся странно новыми слова и мелодия песни, популярной когда-то во времена Карла II[6], слетали с губ необразованного деревенского парня из Озарка. Вот ради чего приехал он в это глухое место. Именно такую музыку, это живое дыхание истории предназначено ему спасти. Не что иное, как эта музыка, докажет правоту его гипотезы.

Он мысленно выругался, что не захватил с собой бумагу и ручку; но можно попросить Джесси спеть песню позже, когда появится возможность записать на эдифон. Почти каждый вечер Анри и Джесси играли и пели для него. Но сейчас Ро с нетерпением ожидал начала записи песен других жителей Озарка. Ро не мог дождаться «Литературного» на следующей неделе, где, как он надеялся, сумеет заинтересовать местных фермеров, и его коллекция быстро пополнится новыми записями.

Как только свиньи узнали знакомые места, они сорвались и ринулись вперед.

— Отсюда они сами найдут дорогу к дому, — сказал Джесси. — К вечеру все разлягутся на своих обычных местах.

Подходя к хижине, Джесси захихикал, показывая на веревки со свежевыстиранным бельем, протянувшиеся за амбаром.

— Среда — день стирки, — сказал он.

Хоть убейте его на месте, но Ро не мог понять, что в этом смешного.

Джесси повернулся и отправился назад, в лес. Он опустился на колени и шарил руками по земле, Ро шел вслед за ним и удивленно наблюдал за происходящим.

— Что ты ищешь?

Хихикнув, парень пожал плечами.

— А, какую-нибудь противную, скользкую живность — что попадется под руку, — ответил он.

Ро не сводил с него глаз.

Неожиданно в потревоженных Джесси листьях раздался шорох. Ро слегка вздрогнул при виде небольшого выскочившего существа. За несколько попыток быстрым, резким движением Джесси удалось схватить маленькую испуганную ящерку. Когда он, наконец, поймал ее, из сжатых кулаков свисал и бешено колотился только длинный синий хвост.

— Что это? — спросил Ро.

— Детеныш сцинка, — ответил тот. — Хочешь посмотреть?

Ро послушно посмотрел на извивающуюся ящерицу, не более трех дюймов в длину, и покачал головой.

— Что же ты собираешься делать с ней? — Джесси только ухмыльнулся, тщательно засовывая ящерицу в карман рубашки и надежно застегивая пуговицу.

— Просто иди за мной, приятель! У нас будет самое веселое развлечение за день.

Сразу же ощутив, что пойманный сцинк и предстоящее веселье каким-то образом связано с Мегги, Ро попытался выйти из игры. Однако его возражения повисли в воздухе, когда Джесси поднес палец к губам, требуя соблюдать тишину. Тихо ступая вслед за ним, Ро услышал Мегги Бест до того, как увидел ее. Она пела. И, что было очевидно для тренированного уха Ро, пела не очень хорошо. Он ничем не рисковал, когда в эдифон пел Джесси, но тут же решил, что голос Мегги Бест, скорее всего, расплавит восковые цилиндры.

Подойдя к задней стене амбара, Ро услышал плеск воды. Очевидно, девушка все еще стирала. Ро снова попытался задать вопрос, но опять Джесси сделал знак, что надо молчать. Скинув башмаки, белокурый юноша забрался на крышу низкого строения и махнул рукой Ро, Призывая следовать за ним. Пытаться спорить было бесполезно. Без особой радости Ро снял туфли и вскарабкался на крышу рядом с Джесси.

Возле конька Джесси принялся расшатывать кедровую планку. Глаза его сияли от озорства, и Ро поймал себя на том, что тоже улыбается. Наверное, нужно было бросить ящерицу в Мегги, пока она работает и ни о чем не подозревает. Это была детская проказа, недостойная такого солидного, взрослого человека, как Ро. Но Джесси находил такое удовольствие в подобных шалостях, что у Ро не хватало духу бросить тень на его безмятежное настроение.

Справившись с планкой, Джесси мгновение помедлил, ослепительно улыбаясь Ро, потом опустил сцинка в дыру.

Ро услышал тихий всплеск воды, за которым последовал пронзительный вопль, способный разбудить мертвых на протяжении до самого Нового Орлеана.

— Тварь!

Джесси взвыл от смеха и, сделав Ро знак следовать за ним, поспешно спустился с крыши, чтобы успеть удрать. Внутри сарая все еще слышались пронзительные крики и всплески. Прежде чем сбежать, Ро просто не мог удержаться, чтобы не бросить хотя бы один взгляд на Мегги Бест, пытающуюся убить ящерицу в лохани для стирки. Ухмыляясь, Ро добрался до того места, где была выдрана планка. Затем вытащил очки из нагрудного кармана, водрузил их на нос и заглянул вниз, в сарай. Глаза его широко раскрылись.

Мегги Бест не стирала белье. Она мылась, стоя в круглой деревянной лохани. Ро наблюдал, как она наклонилась, чтобы вышвырнуть покрытую пеной ящерицу из воды. Сцинк мгновенно юркнул в безопасное место и укрылся в тени сарая, а Ро застыл от удивления, уставившись на обнаженную белую спину девушки.

— Джесси Бест! Я убью тебя раз и навсегда! — бушевала Мегги, взглянув туда, откуда заявился непрошенный гость. Когда ее серо-голубые глаза встретились с карими глазами Ро, вспышку гнева можно было сравнить разве что с разрядом летней молнии. По мере того, как Мегги осознавала, кто перед ней, напряженность становилась почти осязаемой.

Долгое время они в полном молчании глазели друг на друга, потом с нечленораздельным воплем ужаса Мегги прикрыла грудь руками и плюхнулась в мыльную воду с такой поспешностью, что половина содержимого выплеснулась через край. Ро дернулся в сторону от своего отверстия так быстро, что потерял опору, и скатился с крыши, с шумом приземлившись в высокую траву за сараем.

Всю оставшуюся часть дня ни слова не было сказано ни о грубой шуточке Джесси, ни об участии в ней Ро. Слегка прихрамывая, Ро извинился и дипломатично скрылся в лесу. Вечером Мегги ходила с высоко поднятым подбородком. И каждый раз, когда Ро встречался с ней взглядом, румянец на ее щеках становился значительно ярче. Сам Ро держался в тени. Снова и снова его мучили воспоминания о мокром, обнаженном теле Мегги. Он чувствовал себя виноватым. Он был хорошо воспитанным джентльменом и знал, что поступил дурно.

Джесси молчал и хранил все свои мысли при себе. Только Анри, казалось, заметил и оценил юмор случившегося.

— Я полагаю, Мегги, детка, что ты вышла из трудного положения в своих любовных делах.

Будь ее отец цыпленком, Мегги с радостью свернула бы ему шею. А так она лишь с трудом сдержалась и не отрывала глаз от бобов в своей тарелке.

— Вы двое, парни, потратите завтра утро, чтобы уложить на крышу и закрепить все планки, которые расшатали, — сказал Анри.

Джесси с энтузиазмом кивнул.

— Мы первым делом примемся за эту работу, — сказал Ро.

Анри одарил его долгой, ленивой улыбкой:

— Хорошо, очень хорошо! Потому как я знаю, что тебе совсем не хочется, чтобы другие парни увидели твою девушку под прикрытием одной лишь мыльной пены.

Джесси довольно хихикнул.

Ро поперхнулся кофе.

Мегги, казалось, стало не по себе.

А Анри просто застонал от смеха.