Свадебный наряд

Глава 18

Когда мужчины надели маски, Марк потянул Рейчел к машине и открыл дверцу, надеясь, что они успеют что-нибудь предпринять.

– Звони в полицию, – сказал он, протягивая ей телефон.

Она уставилась на него в недоумении:

– Зачем? Что происходит?

Он кивнул в сторону кафе, где парни уже вытаскивали пистолеты.

– Скажи им, что в кафе «Кэйк-Уолк» происходит ограбление. – Он потянулся к заднему сиденью и распаковал камеру.

– Оставайся в машине, – велел он ей, уже продумав план действий.

Главное, чтобы хватило пленки, батареек, чтобы не подвело освещение.

Дрожащими пальцами Рейчел набрала номер телефона, но звонок не прошел, она сбросила набор и начала снова, наблюдая за тем, как Марк вытаскивал из сумки камеру.

– Что ты делаешь? – спросила она, рванувшись из машины, когда он открыл дверцу. Теперь она поняла его намерения. – Ты что, спятил?

Но Марк покачал головой с таким выражением лица, что трудно было понять, опечален ли он или, наоборот, доволен происходящим.

– Как раз то, что нужно.

В это время ответил телефон:

– Полиция, слушаю.

– Ты останешься здесь, – сказал Марк.

Рейчел смотрела, как он удаляется от машины, и понимала, что остановить его невозможно.

– Мэм, я слушаю, – сказал оператор.

– Здесь ограбление, – сообщила она и глубоко вздохнула, – кафе «Кэйк-Уолк». – Она выглянула на улицу, пытаясь увидеть хоть какой-нибудь указатель. – Я не знаю адреса! – воскликнула она. – Даже названия улицы.

– Ничего страшного, мэм, мы найдем. Не входите туда, вы поняли? Полиция уже выезжает.

Рейчел ничего не ответила, наблюдая, как Марк движется по дороге к стоявшему у кафе такси. Он пробирался нагнувшись, снимая все своей камерой, особенно машину и водителя. Тот так внимательно следил за происходящим в кафе, что ему и в голову не приходило оглянуться.

Рейчел уронила телефон на пол машины, похолодев от ужаса.

Какой-то автомобиль медленно проехал и свернул в другую сторону. Марк прятался за такси, и она его больше не могла видеть. Во рту у нее пересохло, когда таксист приподнялся на сиденье. Видел ли он? Знал ли? Он снова смотрел в сторону кафе, но Рейчел это мало успокаивало.

Марк продолжал снимать, меняя положение камеры. В кафе послышался шум, вспыхнул свет, а затем оттуда донеслись звуки бьющегося стекла. Но Марк мечтал не об этом, он хотел снять само ограбление, то, как молодые люди набивают сумки отобранными деньгами и драгоценностями.

Раздался звук полицейской сирены. Пока один из грабителей методично продолжал заниматься своим делом, второй занервничал. С пистолетом в руках он рванулся к молодому посетителю кафе, затем направил пистолет на пожилого господина, который держал руки под столом. Потом раздался выстрел. Марк чувствовал, что ситуация накалилась до предела. Ему слишком часто приходилось видеть людей в состоянии невменяемости, чтобы он не знал, чем обычно это кончается. И кто-нибудь из посетителей кафе мог бы быть мертв к приезду полиции.

Он не чувствовал ни страха, ни неуверенности или сомнения. Он просто действовал, крепко держа в руках камеру, и наконец поднялся во весь рост и медленно повернул назад.

Шофер такси включил сигнал, чтобы привлечь внимание своих сообщников, находившихся в помещении кафе. Видя, что он ищет оружие, Марк пригнулся и спрятался за стоявшей рядом машиной. Но внутри кафе было тихо.

Марк продолжал снимать вход в кафе, когда один из грабителей появился на пороге с пистолем, направленным прямо на него. А другой, следовавший за своим сообщником, начал палить во все стороны; выстрелы следовали один за другим, звенело разбитое стекло, парни продолжали стрелять, пробираясь к такси. Марк уже ничего толком не мог различить, его осыпало осколками стекла, сзади него ревели сирены. Но пронзительный крик, раздавшийся рядом с ним, когда он упал на землю, исходил от Рейчел, которая уже вылезла из машины и бежала к нему.

Рейчел никогда прежде не доводилось жить в роскошном отеле; не привыкла она и к тому, чтобы ей приносили шоколад по утрам и оказывали все те бесконечные услуги, которые составляют обычный сервис-перечень для состоятельных клиентов. Теперь все это доставляло ей огромное удовольствие. Охлажденная клубника, дорогие вина и Марк, который неотлучно находился рядом. На двери их номера постоянно значилось «Просьба не беспокоить».

Она смотрела в окно их номера на людей, купавшихся в бассейне, когда услышала новости об ограблении, и, оглянувшись, увидела на экране телевизора то, что мог видеть Марк, пригнувшись за такси, – весь тот кошмар, который творился в кафе, вооруженных людей, бегущих к дверям, стреляющих и преследующих грабителей.

– Запись передают по всем каналам. – Она отошла от окна. – Ты доволен?

– Просто я оказался в нужное время в нужном месте, и ничего более. – Марк выключил телевизор. – Единственное, о чем я сожалею, что и ты попала со мной в эту переделку.

Она сложила руки на груди.

– Почему?

Они не говорили о случившемся с тех пор, как их отпустила полиция. Рейчел стояла перед ним, отрешенно глядя прямо перед собой, словно все еще не могла прийти в себя и успокоиться. Марк мог представить себе, каким это было для нее потрясением. Он прекрасно понимал, что не столько сама ситуация ограбления ужаснула ее, сколько его рискованное поведение.

Он взял бутылку вина и опустился на диван рядом с журнальным столиком.

– Потому что не так уж приятно наблюдать подобные вещи вживую. По телевизору мы видим их уже тщательно переработанными, и поэтому они не так впечатляют.

– Значит, тебе можно лезть под дуло и ввязываться черт знает во что, а мне на это смотреть нельзя?

Он внимательно взглянул на нее:

– Неужели, Рейчел, вся эта сцена доставила тебе удовольствие?

– Сказать по правде, нет.

– Я тоже думаю, что разбитые носы и простреленные головы, лица людей, на которых нацелены пистолеты, – зрелище не самое привлекательное. А ведь больше там ничего и не было.

Рейчел не ответила, и Марк приготовился открыть бутылку.

– Уверен, ты тоже так думаешь.

Он специально заказал это вино. К тому времени, когда они вернулись в номер, оно было достаточно охлажденным, и теперь ему не терпелось попробовать его. Он пересел с дивана на постель.

– Поверь мне, то, что случилось в кафе, еще цветочки по сравнению с тем, что я вижу ежедневно.

Она медленно прошлась по комнате.

– Мне вовсе не поэтому все так не нравилось. Я боялась, что тебя убьют. Когда раздался выстрел и ты упал, что я могла еще думать?

– Я всего лишь выполнял свою работу. – Он провел рукой по лбу. – В таких случаях мне не приходится думать о собственной безопасности. Если бы я об этом думал, то не смог бы заниматься своей профессией. Но все же я просчитываю риск и кое-что планирую. Если бы я был уверен, что ситуация действительно опасна, я бы не стал делать того, что сделал.

– Сомневаюсь. – Рейчел наконец успокоилась и села в кресло. – На тебя это не похоже.

Марк улыбнулся:

– Когда ты вот так смотришь на меня, я не могу понять, что ты обо мне думаешь. Но поверь мне, что эту мою сторону жизни ты знаешь не так уж хорошо, чтобы судить о ней.

– Потому что ты меня к себе не подпускаешь.

Он изумленно посмотрел на нее.

– Твоя работа для тебя самое важное в твоей жизни, но ты о ней никогда не говоришь, даже не пытаешься мне ничего рассказать. – Рейчел обхватила колени руками. – Когда ты научил меня пользоваться камерой, я кое-что поняла, я взглянула на все происходящее по-другому, не так, как раньше. – Она робко улыбнулась. – Конечно, это лишь малая часть, но ведь я только-только познакомилась с тем, в чем вовсе не разбиралась.

– Все это чепуха. – Марк поднялся с постели, прошел в ванную и взял там полотенце. Сейчас ему уже хотелось не вина, а чего-нибудь покрепче. – Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе нужна нормальная жизнь, муж, который бы вечером приходил с работы: «Дорогая, я дома». – Он положил бутылку в ведерко и бросил сверху полотенце. – Я сто раз говорил тебе, что у меня другая работа.

– Тогда объясни мне, что это значит. – Рейчел взяла бутылку и поставила ее на столик. – Пожалуйста.

Постепенно раздражение Марка улеглось. Ему было слишком трудно оттолкнуть ее от себя, когда они смотрели друг другу в глаза.

– Это бесконечная работа, она никогда не прекращается, она всегда с тобой. Каждую минуту ты прикидываешь, что пойдет в новостную программу, и эти мысли поглощают тебя целиком, без остатка – как это будет снято, как будет показано, как обработано…

Марк взял ее за руку и потянул за собой на балкон.

– Разве можно после всего этого спокойно приходить домой, заниматься семейными проблемами, каждодневными вопросами, думать, что приготовить на ужин? – Он отпустил ее руку и облокотился на ограду балкона. – Очень быстро при такой работе человек теряет способность радоваться простым вещам, замечать их.

– А уж когда в тебя стреляют – тем более.

Он проследил взглядом за молодой женщиной, купавшейся в бассейне; она прыгала с мостика и победоносно выходила на берег с другой стороны.

– И это тоже верно.

Рейчел на мгновение опустила глаза, ей хотелось спросить его о том, о чем она не решалась заговорить раньше.

– Марк, скажи мне, что произошло в Судане?

– Ты очень хочешь знать это? Хорошо, я расскажу.

Он перегнулся через перила. Рейчел видела, что он смотрит на нового постояльца отеля, багаж которого в это время выгружали внизу.

Ей ужасно хотелось убедить его в том, что она тоже достаточно сильная и способна понимать вещи куда более серьезные, чем ему кажется, что она могла бы разобраться и в его проблемах, если бы он доверился ей.

Марк взял штопор и начал открывать бутылку.

– Кадр первый – послеполуденная жара. Не продохнуть. И повсюду тела, по обеим сторонам дороги, груды тел на повозках, накрытые и открытые, но для тебя это не имеет значения.

Он вытянул пробку из бутылки и разлил вино в стаканы.

– Еще один кадр бесконечной ленты – женщины, старики, дети, все в отчаянии, все стремятся бежать, поскольку мятежники, или террористы, или армия, или еще черт его знает кто возвращаются.

Он подал ей стакан, невесело улыбаясь.

– Не хватает ни пищи, ни медикаментов, ни одежды. А ты трясешься в джипе с камерой, ничем не в силах им помочь, ты можешь только снять все это. И люди смотрят на тебя с надеждой, когда ты говоришь им, что их увидят во всем мире и помощь придет. Они ничего не отвечают, но в их глазах ты можешь прочесть все, что они думают.

Марк поднес стакан к губам и, отхлебнув немного, снова поставил его.

– Потом начинается стрельба. Все привычно. Люди бегут в укрытие. Ты поворачиваешь камеру и видишь, что шофер убит. А стрельба продолжается. Еще и еще. Теперь уже целенаправленно стреляют в джип. Люди смотрят, и в это время появляется человек, тоже с камерой, перекинутой за спину. Он направляет камеру на тебя, он снимает тебя, так же как ты снимал его только что. – Марк снова улыбнулся и поднял стакан. – «Я помогу вам», – говорит он. Ты пытаешься вытащить из джипа тех, кто ранен, но еще жив. Ты заставляешь его пригнуться, пока возишься с раненым.

Его рука немного дрожала, когда он опустил стакан.

– Потом появляется острая боль в плече. В тебя попали. Ты закатываешься под машину. Друг, которого ты пытался спасти, уже мертв. Ты ничего не можешь поделать, даже себе ты помочь не в силах. Человек с камерой, стоя на коленях, продолжает снимать тебя. «Эта пленка пойдет в сегодняшние новости, – говорит он. – Большего мы не сделаем», а вдали слышен вой сирен, значит, помощь уже близко. Но в эту минуту ты начинаешь понимать, что сам ты не совершил ничего доброго и благородного. Ты всего лишь зритель, турист. И в то же время ты знаешь, что тебе легче умереть, чем отказаться от своей работы.

Он подошел к постели и сел на краешек.

– Поэтому не стоит слишком уж превозносить мой героизм там, около кафе. Я просто работал. И возможно, завтра все это повторится.

– Завтра, – задумчиво произнесла Рейчел.

Завтра снова будет полнолуние, и ее мечтам наступит конец.

Но она все еще не хотела поверить в это. Этот мужчина, который был способен так сильно любить, ничем не хотел себя связывать. Разочарованный и недовольный собой, он не понимает, что кто-то мог привязаться к нему столь сильно, что расставание с ним сделалось непереносимым.

Она села рядом с Марком на постель, заглядывая в его синие глаза. Неужели она ошибалась и эта любовь была всего лишь плодом ее воображения?

– Значит, у тебя уже есть билет? – спросила она.

– В кармане. Я должен был сказать тебе об этом раньше…

– Ничего, все в порядке. – Рейчел погладила его по щеке. – Но лучше, если ты будешь знать об этом… Во-первых, я люблю тебя. Во-вторых, я никогда не забуду тебя, потому что ты самый замечательный любовник на свете и самый храбрый из всех мужчин, каких я встречала. И хотя ты и не веришь в это, но я знаю, что ты мог бы стать прекрасным мужем и прекрасным отцом.

Рейчел расстегнула платье и сбросила его на пол. Никогда еще она не была так охвачена страстью, как перед расставанием. Что-то темное и волнующее было в горечи охватившего ее чувства. Марк обнял ее и привлек к себе так близко, что она явственно различала стук его сердца. Она слабо улыбнулась:

– Мне почему-то кажется, что ты тоже хотел бы признаться мне в любви. И я бы с удовольствием тебе поверила.

Она подняла руки и начала расстегивать его рубашку, легонько проводя длинными ногтями по его груди.

– Я сказала тебе, что моя дверь всегда открыта для тебя. Возможно, это звучит старомодно, но, если бы мы верили, что действительно любим друг друга, для нас не было бы ничего невозможного.

Рейчел потянулась к нему и поцеловала в губы. Но он только пробормотал что-то невнятное, и она снова запрокинула голову.

– Только тебе я могу сказать то, что сейчас говорю. – Ее пальцы перебирали волосы Марка. – Ведь обычно я очень стеснительна… – Она уселась к нему на колени, неотрывно разглядывая его улыбающееся лицо. – Подумай, что ты со мной сделал.

Она поднялась и, обхватив себя руками, выжидательно смотрела на него.

– Рейчел… – Он резко поднялся с постели.

– Что-то не так? – Ее кожа пылала от предчувствия его ласк, она тряхнула головой и рассмеялась.

Марк сжал ее в объятиях, и они оба упали на постель, роняя подушки и сбивая простыни. И пока Рейчел, ощущала тяжесть его тела и могла спрятать свое лицо на его плече, ей казалось, что она слышит дыхание луны.