Свадьба ее мечты

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

С первого взгляда было трудно поверить, что Паоло Самонелли торгует цветами. Скорее его можно было принять за мафиози. Он был невысок и плотен, с густой черной бородой и буйными черными волосами, спрятанными под морской фуражкой, натянутой так низко, что козырек почти закрывал бусинки его черных глаз.

— Хорошо, Паоло, — сказала Эди, внезапно вздрогнув. — Значит, все готово?

Сет обнял Эди за талию, прижал к себе, и они так и пошли к выходу со склада. Казалось, здесь были собраны цветы со всего мира.

— Холодно? — тихо спросил он.

— Совсем замерзла.

Сет согревал ее, поглаживая по руке. Она была в одном лишь темно-синем платье с узором из белых маленьких цветочков. Магазин Паоло находился недалеко от агентства Эди, и поскольку на улице было около пятнадцати градусов тепла, она оставила пальто в агентстве, не подумав, что на складе окажется холодно.

— Я получу цветы не раньше пятницы. — Паоло засунул руки глубоко в карманы сильно потертых джинсов. Слишком толстый, чтобы застегнуть джинсовую куртку, он носил ее нараспашку поверх теплой красной рубашки, застегнутой тоже не на все пуговицы. — Думаю, мы все сделали правильно, когда «Свадьбы знаменитостей» брали у меня интервью и фотографировали мой магазин. С тех пор как обо мне напечатали статью, у меня нет отбоя от клиентов.

— Замечательно, — сказала Эди.

— Я ваш должник, — ответил он. — Мы подрежем стебли, и все будет готово к девяти часам. Я привезу цветы на Лонг-Айленд в полдень. Выглядеть они будут прекрасно.

Она застонала.

— Ущипните меня. Неужели это случится завтра?

— Репетиция обеда в пять? Правильно?

Она кивнула.

— Если не случится ничего плохого.

— Ничего не случится, — уверил ее Сет.

Паоло сочувственно покачал головой.

— Я все время вижу в газетах эти поганые фотографии, Эди. Это бессердечно. Но все будет хорошо. У меня были и более крупные заказы, чем для свадьбы Джулии. Цветы будут доставлены вовремя.

Она вздохнула.

— Я знаю. Просто мне очень хотелось бы найти этого Джека Стивенса. Сейчас он умудряется фотографировать Джулию и Лоренцо больше, чем все остальные папарацци, вместе взятые. Мне кажется, что служба безопасности Дарденов даже хочет откупиться от него.

Паоло поморщился.

— Вы хотите сказать, они заплатят этому нахалу, чтобы он больше не снимал Джулию и Лоренцо?

— Именно. Джулии кажется, что… что она в осаде.

— Так и есть, — согласился Паоло. — Но ей осталось потерпеть всего пару дней, а потом молодожены отправятся наслаждаться медовым месяцем. Куда они поедут, вы говорили?

— В Сен-Мартен. Лоренцо участвует в рекламной компании своей хоккейной команды. Что-то насчет спортивной обуви и одежды. А потом они отправятся в Европу.

— Хоть от этого Делани вам удалось избавиться.

Эди кивнула.

— Похоже, он нарвался на строгого судью.

— Значит, он получил срок?

Она покачала головой.

— Нет. Только общественные работы. Но сейчас он вроде бы подчинился приговору. Один из служащих Пита Шрайвера рассказал мне, что Делани будет несколько недель по субботам учить малолетних правонарушителей искусству фотографии.

Паоло нахмурился.

— Если бы спросили меня, то я бы сказал, что таких, как Делани, надо связывать по рукам и ногам, а не доверять им детей. Но это только мое скромное мнение, я не законник.

— Зато знаток цветов, и я рада этому, — с улыбкой уверила его Эди. — Теперь о репетиции обеда, — сказала она, возвращаясь к предыдущей теме. — Она будет после репетиции свадьбы и займет примерно три часа. За обедом будут речи. Потом последуют танцы, будет работать буфет с десертом. Итак, нам нужны лилии в субботу и белые розы в воскресенье.

— А кто будет на репетиции обеда?

— Друзья. Журналисты. Менеджеры, тренеры и хоккеисты из команды Лоренцо. Вечеринка продлится с восьми до одиннадцати.

Паоло присвистнул.

— Значит, после вечеринки придется вынести столы из бального зала, вымыть его и подготовить к свадьбе?

— Да, и все должно быть готово к следующему утру. Свадьба должна начаться в три часа, но поставки начнутся около шести утра, пока на улице будут монтировать навесы. Мы не хотим расстилать ковры до последнего момента.

Несмотря на обиду из-за весьма нелестных отзывов о нем, Джимми почти все время улыбался, стараясь не забывать, что сейчас он Сет Бишоп. Эди говорила уверенно, и было видно, что она повторяет описание предстоящей свадьбы не в первый раз. Она жила этой свадьбой уже несколько месяцев, даже в своих снах.

— Думаю, вам не придется спать в субботу, леди, — заметил Паоло.

— На этой неделе я уже не буду спать, — согласилась Эди, когда они пересекли порог и вышли в офис. Переводя взгляд с Сета на Паоло, она сказала: — Сейчас вернусь, загляну только в дамскую комнату.

— Я подожду, — сказал Сет.

Когда Эди ушла, Паоло поднял толстый палец, будто подумал о чем-то очень важном, и направился вдоль ряда открытых коробок с тропическими цветами на длинных стеблях.

Вздохнув, Сет обратил все свое внимание на Эди, которая шла через холл. Здесь было множество цветов, но ни один из них не мог затмить ее красоту. Ему редко удавалось увидеть ее в платье — обычно она носила костюм. А облегающее платье подчеркивало безупречные формы ее изящной фигуры. Она двигалась грациозно, как балерина. Выпрямленные феном белокурые волосы, ниспадающие до плеч, тоже двигались, и все это выглядело так, будто каждая часть ее тела танцевала под неслышимую музыку.

Сет начал вспоминать, как они занимались любовью, и вздрогнул, когда крепкая рука опустилась ему на плечо.

— Держи, — сказал Паоло.

Повернувшись, Сет принял от Паоло букет. Он не знал, что это за цветы, но они были прекрасны. Большие белые восковые лепестки перемежались с темно-синими цветами.

Паоло знал свое дело!

— Они подойдут к ее платью, — заметил пораженный Сет.

— Да. И притворись, будто это твоя идея.

Паоло улыбнулся, и стали видны два золотых зуба. Джимми не выдержал и рассмеялся.

— Никогда не думал, что ты такой романтик, Паоло.

Тот пожал плечами, подняв обе руки ладонями вверх.

— Что я могу сказать? — риторически вопросил он. — Три бывших жены, семеро детей, четыре подруги в настоящее время. Вот так-то!

Усмехаясь, Сет покачал головой.

— И в чем же твой секрет?

— Главное — честность. Я знаю многих парней, имеющих сразу несколько подруг, но они скрывают это. А я? Я говорю им все, и, если они согласны, то остаются. Я играю в открытую. Женщины чувствуют себя лучше, если знают правду.

— Я запомню.

— Главное — честность, — повторил Паоло.

Честность. Ее-то сейчас и не хватало Сету — нет, Джимми!

— Ты мой должник, — сказал Паоло. — Это любимые цветы Эди. — С этими словами он повернулся и кивнул в сторону склада. — Мне надо распаковать оставшиеся коробки, так что передай ей мои лучшие пожелания.

— Непременно.

Глубоко вздохнув, Джимми вышел на залитую солнцем улицу и, подняв лицо, подставил его под теплые солнечные лучи. На секунду он закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел реку Гудзон и справа причал, где им была сделана одна из самых знаменитых фотографий Джулии Дарден.

Чтобы забыть об угрызениях совести, он попытался сконцентрироваться на сверкающей серебристыми бликами речной глади. Волны лениво бились о набережную. Вдали виднелись яхты, баржа и два парусника. Чайки летали над головой, время от времени бросаясь в воду. Казалось, за одну ночь наступила весна. Всего через пару часов он будет обедать с семьей Эди, как и в прошлую пятницу. Завтра с утра он будет учить детей искусству фотографии. А вечером его ждут на репетиции свадьбы Джулии.

Он повернулся, когда открылась дверь. Эди взяла его под руку, все еще дрожа от холода.

У нее перехватило дыхание, когда он поцеловал ее, одновременно вложив букет ей в руки. Она спрятала голову среди белых лепестков, прошептав:

— Какой аромат…

Он обнял ее, и его сердце переполнилось чувствами. Жизнь казалась чудесной. Небо было синим и безоблачным. Сияло солнце, и самая красивая в мире женщина улыбалась ему и выглядела счастливой, как невеста.

— Спасибо тебе, — прошептала она.

Он покачал головой.

— Нет, спасибо тебе.

— За что?

— За эти две недели.

Снова прикоснувшись губами к ее губам, он постарался не думать о том, что ждет его в будущем. Глубоко в душе он уже решил не фотографировать свадьбу Джулии. А если признать правду, то ему вообще не хотелось бы появляться в поместье Дарденов. Но он должен быть там, потому что Эди надеется на его помощь. Без личного помощника ей будет очень нелегко.

И наступит момент, когда все же придется сказать ей, кто он на самом деле.

Он чуть отодвинулся от нее, и его сердце пропустило удар. Признаться сейчас? Паоло удерживал своих подруг тем, что был честен с ними. Но Джимми едва ли хотел увидеть, как ясные глаза Эди будут затуманены болью, или как от удивления откроется ее рот.

— Эди, мне надо что-то сказать тебе…

Ее голос был звонким.

— Мне тоже. О, Сет… — Она обняла его за талию, прижавшись к нему так сильно, что едва не сломала цветы. — Я даже не знаю, как сказать, — снова начала она. — Но ты такой необыкновенный. Эти две недели с тобой были для меня, как прекрасный сон…

— Для меня тоже, — уверил он.

— Правда?

Он отвел пальцем локон от ее виска и кивнул.

— Чес сказал мне, что, когда он встретил Эльзу, так было и у него. Он чувствовал, будто знает ее много лет. Ему казалось, что они идеально подходят друг другу. Будто настроены на одну волну. Мои родители тоже такие.

— И мои. Я думаю, что и мы с тобой тоже, — тихо проговорила она.

— А когда мы занимаемся любовью… — Его голос замер, когда воспоминания бросили его в жар и холод одновременно. — Нам надо поговорить.

С болью в сердце он снова поцеловал Эди.

— Я тоже многое хочу сказать тебе, — прошептала она ему в губы.

Он будто лишился разума от теплого солнца, аромата цветов и ее сладкого поцелуя.

— Что же?

— Я люблю тебя, Сет, — просто сказала она.

— И я люблю тебя, Эди.

— Эй, Делани, где пропадаешь?

— То тут, то там, — заставил он себя ответить, взглянув в зеркало поверх стоящих перед ним бутылок на Бенни, Алекса и Тима, подошедших сзади.

Рядом с Джимми у стойки бара сидел Чес. Он пришел сюда прямо из зала суда. На нем был костюм-тройка от дорогого портного, лимонно-желтый галстук аккуратно завязан.

На Бенни и Алексе были поношенные джинсы и футболки. Тим был одет, как бездомный, его бесформенное пальто казалось слишком теплым для такой погоды. У всех троих на плечах висели фотокамеры.

Чес отметил про себя, насколько респектабельнее этих папарацци выглядел Джимми Делани.

— Как делишки, парни?

— Хорошо, — ответил Тим. — На Семьдесят второй улице был концерт для сбора пожертвований. Я сделал несколько снимков Николь Кидман.

— А они похожи на мои снимки Джей Ло, выходящей из душа? — спросил Алекс.

Джимми почувствовал, как его пульс ускорился.

— Скажи, что ты пошутил!

Алекс кивнул.

— Она была в отеле. Я подкупил официанта и вместо него понес обед в ее номер.

— Теперь твоя очередь рассказывать, Делани, — сказал Тим, расстегивая свое ужасное пальто. — Мы собираемся занять кабинку, выпить пива и перекусить. Если у тебя с Чесом нет неотложной дискуссии о нарушениях закона, пойдем, развлечешь нас.

— Да, — поддержал его Алекс. — Мы ждем объяснений. Уже две недели, как ты исчез со сцены. И, ну… мы пришли к выводу, что теперь ты выдаешь себя за Джека Стивенса.

Джимми был ошарашен.

— Да вы что, спятили? Ведь это я позвал вас сюда, чтобы узнать, кто он.

Папарацци вытаращили глаза, и Бенни сказал:

— А мы думали, что ты нас разыгрываешь.

— Так вы и в самом деле решили, что я продаю снимки Джулии Дарден под чужим именем?

— Запрещения приближаться к ней никогда раньше не останавливали тебя, — напомнил Тим.

Это так. И, может быть, не остановили бы и сейчас. А вот чувства к Эди остановили.

— Вижу, что я не внушаю доверия. — Паршивы твои дела, Делани, подумал он. Даже приятели не верят, что ты говоришь правду. — Сейчас я никого не снимаю.

— Да, да, конечно, — сказал Бенни, пожал плечами и направился к кабинке. — Пошли, парни, пошвыряем дротики, — позвал он друзей.

Джимми взглянул на Чеса.

— Почему ты так на меня смотришь?

Чес взял бутылку пива и сделал глоток.

— Вчера утром я заехал к тебе и застал тебя уже на улице. Ты ловил такси. Тогда я… — Чес помолчал. — Тогда я сел в другое такси и поехал за тобой. И я увидел, что ты вылез около агентства Эди Беннинг…

Джимми негромко выругался.

— Ты действительно выдаешь себя за Джека Стивенса? — настаивал Чес. — Если так, то я должен знать об этом. Не как твой друг. Как твой адвокат.

— Нет.

— Должен сказать тебе, Джимми, я люблю тебя, как брата, которого у меня никогда не было. Но я не могу вечно вытаскивать тебя из неприятностей. Что же касается последнего запрещения приближаться к Джулии, мы добьемся его отмены. Ты не нарушал закона, но… — Чес поежился. — Черт возьми, Джимми, — внезапно сказал он. — Что ты делаешь со своей жизнью? Когда все это начиналось, у тебя были причины. Тебе нужно было быстро заработать. Но теперь-то… — Он посмотрел через плечо. — Эти трое неплохие парни, но у них нет такого таланта, как у тебя.

Горло Джимми сжалось. Он уважал Чеса больше всех на свете — кроме, конечно, своего отца. Поколебавшись минуту, он сказал:

— Я устроился на работу в «Невесты Большого Яблока», надеясь попасть на свадьбу Джулии. Это я признаю. Но теперь я… Я встречаюсь с Эди Беннинг.

— Ты шутишь!

— Ничуть.

Даже больше, чем встречаюсь, подумал он. Эди очень быстро стала частью его жизни. Приходить по пятницам на обед с ее семьей теперь так же естественно для него, как дышать. И сейчас ему захотелось утопить свои печали, потому что страх нагонял на него грызущее предчувствие, что скоро все испортится. И когда все испортится, его больше не позовут на обед — ни в следующую пятницу, ни потом.

Чес вздохнул.

— Она не знает, кто ты?

— Нет.

Повисла тишина.

— Значит, стало еще хуже, — наконец сказал Чес. — Я оставлю тебя здесь с твоими приятелями. Как бы мне ни хотелось еще побыть с тобой, побросать дротики и выпить пива, я обещал Эльзе, что вечером присмотрю за детьми. Ей надо сегодня отдохнуть, сходить в кино. — Он посмотрел на часы, поморщился и вскочил. — Я и так уже опаздываю на пятнадцать минут.

— В любом случае завтра утром у меня занятия, — сказал Джимми.

Чес рассмеялся.

— Держу пари, на это стоит посмотреть.

Услышав его тон, Джимми пришлось побороть обиду. Чес говорил так, будто не мог представить себе Джимми с ватагой ребятишек.

— Дети любят меня.

Чес внимательно посмотрел на Джимми.

— Тогда, может быть, тебе следует стать школьным учителем?

Глядя на учеников, Джимми думал, будут ли у него собственные дети. Эди сказала, что хочет создать семью, и ему было так легко представить, что семью они будут создавать вместе.

— Все отметили фотографию, какую каждый из вас считает лучшей?

— Да, мистер Делани, — ответил хор голосов, самым громким из которых был голос Мелиссы Джонс. Джимми не мог удержаться от улыбки всякий раз, когда смотрел на нее. Сегодня ее темные волосы были завязаны в два очаровательных хвостика, украшенных бусинами. Она была в черных брюках и отделанной бахромой куртке. Девочка выглядела очень милой и послушной. Трудно было представить, что она нарушила закон. Да и все эти дети совсем не соответствовали тому образу, который возник у него, когда он первый раз услышал слова «малолетние правонарушители». Большинством из них двигала просто скука, ребятам надо было чем-то заняться, а родители не уделяли им должного внимания.

— Хорошо. Сложите ваши секретные бюллетени и передайте их мне.

Пока дети выполняли задание, он рассматривал пачку черно-белых фотографий. Они были на удивление хорошими.

До чего же развита фантазия у детей! На прошлой неделе, когда они первый раз проявляли пленки, он был удивлен тем, какие прекрасные снимки сделали его подопечные. Истинно, думал он, дети — глаза мира. Взрослые слишком заняты своими делами, чтобы осмотреться вокруг. Но дети видят гораздо больше, чем считают взрослые.

Его взгляд остановился на фотографии женщины в подземке, торопливо и скрытно пытающейся поправить подвязку. На другой фотографии был изображен малыш лет трех, облизывающий голову щенка золотистого Лабрадора, привязанного к счетчику на парковке. Ясно, что малыш решил пообщаться с собакой на ее языке.

Сделанная Мелиссой фотография родителей была лучшей, хотя Джимми сомневался, что дети проголосуют за нее. Этот снимок был не только полон юмора, но и вызывал сопереживание. Преднамеренно или нет, но Мелиссе удалось сделать так, что лица обнявшейся пары были различимы очень смутно, но зато очень четкими были предметы, окружающие их. Словно автор снимка пытался сказать, что вещи приобрели большее значение, чем отношения людей.

Кроме того, она сделала еще одну интересную работу — серию фотографий, показывающих, как удивительно может меняться человек. На первых фотографиях — грязный и оборванный бродяга. Видно было, что он не очень много времени провел на улице, но уже опустился, и в его взгляде не осталось надежды. На последних фотографиях он уже аккуратно подстрижен, одет во все повое, и в глазах его снова светилась радость жизни. Мелисса оказалась не по годам проницательна. Как многие растущие художники, она видела то, чего не замечают обычные люди.

Внезапно какое-то движение за окном привлекло внимание Джимми. Взглянув на маленький сквер, он встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. На какой-то миг ему показалось, что в сквере была Эди. Он даже не мог понять, почему она привиделась ему. Может быть, женщина, которая притянула его взор, тоже была в костюме цвета красного вина, который иногда носила Эди? Или он заметил чьи-то белокурые волосы?

Он внимательно осмотрел сквер. Никого похожего на Эди. Может быть, разыгралось его воображение? Ее агентство в шести кварталах отсюда. Да и что ей здесь делать?

Воспоминания предыдущего дня всплыли в его памяти. Неужели он сказал, что любит ее? Никогда раньше не говорил он женщинам таких слов. И он чуть не признался Эди, кто он. Но это впереди. Джимми лишь сожалел, что не сделал этого раньше…

Он повернулся к классу и пошел между столов, собирая сложенные листки. После определения трех лучших фотографий Джимми собирался рассказать ребятам, что же является настоящим искусством. Сев за учительский стол, он начал разворачивать бумажки. И когда взглянул на класс, то был удивлен, с каким интересом ученики ждут результатов.

— Для малолетних правонарушителей, — не мог он удержаться, чтобы не поддразнить их, — вы ведете себя на удивление хорошо!

Комнату наполнил смех, снявший напряжение. Видя их реакцию, Джимми подумал, что Чес, наверное, прав. Может быть, стоит начать новую карьеру? Сказать правду, быть учителем гораздо приятнее, чем пить пиво с Алексом, Бенни и Тимом.

Да и Эди Беннинг будет любить его еще крепче.