Свидание на Елисейских полях

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Кто была эта женщина?

Не прошло и двух минут, а Джорджия уже сидела на заднем сиденье такси. Она до сих пор не могла отдышаться.

Жан-Клод встретил вопрос девушки озадаченным взглядом.

— Какая еще женщина? — спросил он.

Джорджия почувствовала, что ее буквально захлестывает гнев. Неужели он думает, что Джорджия ослепла? О Господи, за кого он ее принимает?

Девушка повернулась к Лассалю, обличающе пронзая его взглядом.

— Не пытайтесь притворяться, что не понимаете, о чем я говорю. Я прекрасно ее видела за столиком у входа в ресторан. Довольно привлекательная светловолосая особа в красном клетчатом костюме.

— Не видел я никакой женщины в красном костюме. — Жан-Клод смотрел на девушку так, словно действительно не имел ни малейшего представления о предмете разговора.

Великолепно сыграно, Лассаль, но боюсь, это не сработает, подумала Джорджия.

— Зачем же вы тогда от нее убегали, если даже в глаза не видели этой женщины? В таком случае побег выглядит очень странным.

— Вы правы, выглядел бы. — К досаде девушки, Лассаль улыбнулся. — Но бежал я не от этой дамы, кем бы она ни являлась. Я лишь пытался скрыться до того, как один джентльмен в баре повернется и узнает меня.

— Ага. Значит, вы спасались бегством от джентльмена? — Всем своим тоном она давала понять, что не поверила ни единому его слову. Улыбка не сходила с лица Жан-Клода.

— Термин «джентльмен» я употребил весьма условно. Человек, о котором я говорю, является коллегой Дюваля. И я не хотел, чтобы он увидел нас вместе и сообщил Дювалю о том, что мы объединились. Хотя он, возможно, и не догадался бы, кто вы такая, но в данных обстоятельствах я решил, что рисковать не следует.

Джорджия притихла на время. Либо она поняла все абсолютно превратно, либо же Лассаль оказался на поверку исключительно умным и изобретательным лжецом. Девушка пребывала в растерянности. Что же в таком случае правда?

Немного смягчив тон, она спросила:

— А женщина тогда кто? Она сидела, злобно глядя на нас. Я не знаю, что и вообразить.

Жан-Клод пожал плечами.

— Боюсь, я тоже не имею ни малейшего представления. — Он замолчал и окинул девушку веселым взглядом. — А как вы думаете, кто она? У меня сложилось впечатление, что какие-то предположения у вас все же есть.

Вот она и попалась! Ведь то, о чем она подумала, было очевидным. Джорджия предположила, что дама была разъяренной, ревнивой подругой Лассаля, — а ведь девушка и сама себя вела почти так же, учитывая, как она набросилась на него!

Скорее умру, чем признаюсь в этом! — подумала Джорджия. Она повернулась к Жан-Клоду с каменным выражением.

— Насколько я понимаю, вы должны ей деньги.

Такой вариант весьма позабавил Лассаля.

— Возможно, вы правы. — Выражение его лица тоже оставалось непроницаемым, но в глазах стоял смех. — Или, может быть, она моя бывшая любовница?

— Думаю, такая вероятность тоже есть. — Джорджия изо всех сил старалась не измениться в лице, словно ей не было дела до того, какое объяснение окажется верным. — Мне кажется, у вас повсюду есть бывшие подружки, склонные посылать вам подобные взгляды.

— Ваша правда.

— Вы по крайней мере не отрекаетесь.

— Конечно, нет. Признаю, что брать в долг — один из моих грехов. — Жан-Клод улыбнулся. — Ведь говорят, что признание грехов — уже искупление вины.

Можно подумать, он заботится об искуплении! Это же смешно! Ни малейшей, хотя бы мимолетной тени раскаяния не коснулось его совершенного лица. Скорее наоборот. Его явно позабавили обвинения Джорджии. Она сильно ошиблась, решив утром, что Лассаль, возможно, вовсе не волокита. Он типичный донжуан.

Теперь, когда девушка ясно это поняла, о глупых мечтах насчет возможного романтического вечера не могло быть и речи. Ничего не получится. Ничего. Она вернется к своей прежней политике сохранения дистанции между ними. Единственно возможными отношениями с Жан-Клодом могут быть только чисто деловые.

Именно о деле Джорджия должна думать в данный момент. Она бросила на спутника мимолетный взгляд и круто изменила тему разговора:

— Итак, коллега Дюваля… тот, в ресторане… Как вы думаете, он заметил нас?

— Не могу ничего утверждать. Но в любом случае не стоит придавать этому слишком большое значение. Как я уже говорил, он, возможно, не поймет, кто вы. Нам остается лишь скрестить пальцы, надеясь, что ничего не случится.

Джорджия кивнула. Она до сих пор пребывала в смятении, не поверив полностью в версию Лассаля. Хотя, если предположить, что он не соврал, ясно одно — Жан-Клод воспринимает Дюваля крайне серьезно. Одно это давало девушке надежду на то, что он не подведет ее.

Джорджия отвернулась и смотрела в окно, пока машина пробиралась по забитым улицам, что было обычно для времени ланча. Конечно, она надеялась, что Лассаль окажется на высоте и кое в чем другом, но девушка пыталась не задерживаться на подобных мыслях. Ей было ненавистно само предположение о том, что Жан-Клод — один из тех мужчин, которые позорно сбегают от бывших любовниц. С другой стороны, почему ее это должно волновать? Разве что-то можно изменить? Похоже, Джорджия начала забывать, что Лассаль должен интересовать ее из чисто деловых побуждений!

Как бы не так! Мысли девушки снова вернулись к женщине из ресторана. На самом ли деле она бывшая любовница Жан-Клода, как он намекал? Это в корне меняло первоначальное впечатление, сложившееся у нее.

Ведь это она предположила существование подружки. Но нынешней, а не бывшей. Если «бывшая», это полностью меняет всю ситуацию.

Впрочем, это касается ее меньше всего. Все равно, Лассаль бесстыдно использует женщин, и она ничего не сможет изменить.

Ничего.

Абсолютно ничего.

Запомни это, Джорджия.

— Ну, как ты справляешься? Надеюсь, проблем не возникает?

— Не волнуйся. Все в порядке. Дела идут как часы. — Голос Кэй звучал ясно и уверенно, впрочем, как всегда. — А у тебя как? Выяснилось что нибудь насчет пропажи?

В Париже было полседьмого, и Джорджия только что вернулась в квартиру Лассаля. Он оставил ее в такси, сказав, что ему нужно еще кое-куда заскочить, но пообещал вернуться около восьми, как раз к назначенному ужину.

Это вполне устроило девушку, которая хотела связаться с Кэй до закрытия магазина, а уж вернется ли Жан-Клод вовремя или нет, ее не волновало. Его планы на вечер больше не казались Джорджии столь привлекательными. Между прочим, по возвращении Лассаля она сможет сказать, что не хочет никуда выходить.

Но об этом она еще успеет подумать. А пока девушка отвечала на вопрос Кэй.

— У нас есть доказательства, что Дюваль, по видимому, вступал в контакт с грузоотправителями. — Об этом они узнали днем на встрече с другом Лассаля. — Похоже, что куча денег переходила из рук в руки, чтобы груз исчез, но это пока все, что удалось выяснить.

— Тем не менее он намерен найти пропажу? Я чувствую это интуитивно. Ты знаешь, я сразу поняла, что этот парень — то, что надо.

— Ну, я думаю, ты абсолютно права. Я уверена, что Лассаль найдет исчезнувший товар. — В этом вопросе Джорджия ему полностью доверяла. Если уж кто-нибудь ей и поможет, так это он. — Но тем не менее я не согласна, что Жан-Клод то, что надо.

— Почему? Ради Бога, что он тебе сделал? Ну же! Мне-то ты можешь рассказать.

Джорджия рассмеялась.

— Он не сделал мне ничего плохого и не собирается делать. Просто Лассаль — донжуан. И я не намерена поддаваться его чарам.

На другом конце линии раздалось оханье.

— Какая жуткая потеря! Ему следовало пригласить в Париж меня. И уж поверь мне, я не теряла бы время даром.

— Как тебе не стыдно! — Джорджия развеселилась. — Я передам твои слова Эдди. — Она, конечно, понимала, что Кэй шутила. Уж как для кого, а для Кэй существовал лишь один-единственный мужчина. — Тем не менее, — продолжала Джорджия, — я не задержусь. Позвоню, когда буду выезжать. Думаю, это случится скоро. Ты же знаешь, я не люблю бросать тебя одну.

— Не сходи с ума, я прекрасно справляюсь, тем более завтра придет Дора. — Дора была субботней сменщицей, и в магазине ее ценили на вес золота. — Так что, ради Бога, расслабься, — буквально приказала Кэй, — и наслаждайся свободой. Ты же в Париже вместе с божественно-сексуальным французом.

Положив трубку, Джорджия улыбнулась. В общем-то она и не сомневалась, что Кэй справится, та всегда прекрасно обходилась одна во время частых поездок Джорджии, связанных с закупкой товара. Но все же слова Кэй принесли огромное облегчение.

А может быть, она и впрямь чересчур серьезно отнеслась ко всему, что касалось Лассаля? «Расслабься и наслаждайся свободой» вдруг показалось отличным советом. Кэй права. Она находилась в Париже с самым сексуальным французом. Почему, в конце концов, она такая недотрога? Расслабиться и отдохнуть с ним — это вовсе не сумасшествие, ведь она не собирается прыгнуть в постель к первому встречному мужчине! Разве она не может немного развлечься с Жан-Клодом?

Лассаль вернулся раньше, чем ожидала Джорджия. Вскоре после того, как часы пробили полвосьмого, в дверь ее спальни постучали.

— Все в порядке? — раздался голос из коридора. — За полчаса вы будете готовы?

Девушка только что вышла из-под душа, обернув мокрые волосы полотенцем.

— Все отлично, — ответила она. — Полчаса мне хватит.

Открывая гардероб, Джорджия улыбалась во весь рот. К собственному удивлению, девушка ждала этого вечера с еще большим волнением, чем раньше.

Лассаль повез ее в небольшой ресторанчик возле Бастилии, славное, уединенное местечко, где обычно встречались влюбленные, и Джорджия не имела ничего против того, что за ней в открытую ухаживают. А почему я должна быть против? — думала девушка. Гораздо приятнее наслаждаться этим. А наслаждаться оказалось вовсе не сложно. Уж в этом вопросе Жан-Клод был знатоком. И хотя она наверняка знала, что он играл подобную роль тысячу раз, этого не чувствовалось. Как раз наоборот: Лассаль заставил Джорджию ощущать себя первой девушкой в мире, с которой он вел себя столь обольстительно.

Для начала он сказал, что никогда не ужинал со столь красивой девушкой.

— Ваше платье очень эффектно смотрится на фоне темных волос, — прошептал он.

Неужели? На Джорджии было платье вишневого цвета, и хотя девушка знала, что оно ей шло, она и не подозревала о его особой эффектности. Возможно, не думала об этом. До сегодняшнего вечера. Потому что, взглянув в лицо мужчине, Джорджия действительно почувствовала, что выглядит великолепно.

Немного позже, разливая по бокалам вино, Жан-Клод поклялся, что еще никогда в жизни не видел столь восхитительных глаз.

— Как только я увидел вас, я был поражен цветом ваших роскошных глаз.

Джорджия определенно хотела ему верить! Улыбаясь, девушка кивала в ответ; какая, собственно, разница, верит она ему или нет? В любом случае это лишь откровенный флирт. Возражать было бы бессмысленно. А взгляд Жан-Клода заставлял ликовать сердце Джорджии.

Когда подошло время десерта, Лассаль наклонился через стол и взял ее руку. Джорджия не отняла ее, она просто сидела, наслаждаясь ласковыми поглаживаниями его пальцев и не задумываясь, насколько Жан-Клод искренен, заверяя ее:

— Я счастлив, что познакомился с вами. И, кроме Дюваля, мне некого за это благодарить.

Просто какое-то безумие, но я, кажется, тоже благодарна Дювалю, думала она.

О чем они беседовали за кофе, Джорджия вряд ли смогла бы позже вспомнить. Когда они наконец покинули ресторан, где-то около десяти, девушка чувствовала себя опьяненной, словно плывущей по волнам, хотя вино, выпитое ею, не имело никакого отношения к столь волнующим ощущениям. Это Лассаль опьянил девушку, проникнув в ее сознание, словно наркотик.

— Хорошо. Теперь, думаю, настало время немного послушать джаз.

Они уже сидели в «порше», направляясь к центру города, и, говоря это, Жан-Клод наклонился и взял Джорджию за руку. Она чувствовала, как его пальцы, такие настойчивые, сильные и в то же время чувственные, переплелись с ее пальцами, а затем мужчина поднес руку девушки к своим губам и нежно поцеловал ее.

— Надеюсь, вы любите танцевать? Там есть танцплощадка.

Джорджия кивнула.

— Обожаю танцевать.

Девушке пришлось перевести дыхание, прежде чем произнести эти слова. Губы Жан-Клода словно жгли ее, и девушка была в шоке оттого, что одна только мысль о танце с ним заставляет ее сердце бешено стучать.

Она уже словно чувствовала, как руки Жан-Клода настойчиво притягивают ее к себе, ощущала легкое волнующее соприкосновение их тел, ловила его теплое дыхание на своих волосах. Джорджия отвернулась, не в силах смотреть на Лассаля — столь сильно было ее возбуждение.

Клуб, расположенный буквально в двух шагах от Эйфелевой башни, представлял собой затененное помещение с царящей в нем интимной атмосферой, которая еще более подчеркивалась группой тесно поставленных вокруг площадки столиков, освещенных свечами. Когда они рука об руку вошли и направились к указанному столику, волнение девушки еще более возросло.

Сегодняшняя ночь, предчувствовала она, будет ночью без оков. Случиться может абсолютно все.

Это чувство не покидало Джорджию и во время танца, и с каждым движением становилось все более ясно, что именно должно произойти. Все говорило об этом: то, как их глаза, встречаясь, не могли оторваться друг от друга, то, как их тела буквально сливались в единое целое. Без сомнения, сегодня ночью они станут любовниками.

Джорджию до сих пор волновало одно обстоятельство. Она вроде бы уже достаточно узнала Лассаля, они испытывали особое взаимопонимание, чисто инстинктивное, но в то же время девушка осознавала, что, в сущности, ничего о нем не знает. Хотя они весь вечер проговорили не переставая, он не рассказал о себе ничего. А ей это было необходимо. И сейчас, когда наступает самый волнующий момент, она хотела душевной близости с Жан-Клодом, а не просто заняться любовью с незнакомцем, каким до сих пор он ей представлялся.

И когда уже почти в полночь они вновь вышли на площадку под звуки ностальгического блюза, девушка пытливо посмотрела в лицо мужчине, обнимавшему ее.

— Расскажите что-нибудь о себе. Вы всегда такой скрытный. Мне бы хотелось знать, что вы скрываете, — пошутила Джорджия.

— Скрываю? Я? — Лассаль наклонился и поцеловал девушку в нос. — Я и не собирался ничего от вас скрывать. — Он улыбнулся. — Вы только скажите, что хотите узнать. Джорджия улыбнулась в ответ.

— Все, — сказала она.

— «Все» может занять слишком много времени. — Он снова поцеловал ее. — Вам следует быть более конкретной.

— О'кей. Где вы родились?

— Здесь, в Париже. Я вырос недалеко от того места, где мы сегодня ужинали.

— Правда? — Девушке стало приятно, что она провела часть вечера рядом с местами его детства. — Расскажите о своих родителях. Я знаю только, что у вас есть мать. Она, насколько я помню, говорила, что вы были непослушным ребенком.

— Скорее, любящим спорить.

— А есть разница?

— Конечно. Непослушные дети раздражительные и злобные. А любителей поспорить отличает живой, пытливый ум.

Джорджия рассмеялась.

— И от кого же вы унаследовали столь живой и пытливый ум?

— Думаю, от обоих родителей, хотя никто из них не любил так спорить, как я. Мой отец — инженер, а мать — художница. Очень талантливая. Она в основном пишет портреты. Мои братья, сестра и я провели, наверное, половину жизни, позируя ей.

— Значит, у вас есть братья и сестры?

— Два брата и одна сестра.

— Старшие или младшие?

— Все старше меня.

Итак, Жан-Клод был младшеньким в семье.

Мысль об этом показалась ей странной. Лассаль всегда представлялся ей лидером. Хотя это, возможно, объясняет явную самонадеянность, присущую его характеру. Жан-Клода в детстве наверняка баловали!

— А чем занимаются братья и сестра? Тоже бизнесом?

Лассаль покачал головой.

— Мой старший брат — инженер, как и отец. Второй брат — архитектор, а сестра — детский врач.

Талантливое семейство. Внезапно Джорджия представила всех этих ярких, одаренных людей вместе за обеденным столом, смеющихся и оживленно болтающих. И эта картина показалась девушке крайне привлекательной.

— Они до сих пор живут в Париже? У них есть свои семьи?

— Они все состоят в браке, и у всех есть дети. А я уже семь раз дядя. — Жан-Клод улыбался Джорджии во время танца, а девушка испытывала неизъяснимое удовольствие оттого, что ее посвящают в эти маленькие семейные детали. — Все мои родственники живут или в самом городе, или же неподалеку от него. У моей сестры дом почти рядом с моим в Жиф-сюр-Ивете.

— У вас дом в Жиф-сюр-Ивете? — Это был богатый пригород Парижа, и девушка знала о нем, поскольку там проживал один из ее постоянных поставщиков. Джорджия даже заморгала от удивления. — А я думала, что апартаменты на Елисейских Полях — ваш единственный дом.

Лассаль покачал головой.

— Я живу там в течение рабочей недели, пока нахожусь в городе. Это удобнее, чем возвращаться обратно. — Руки Жан-Клода крепко сжали девушку в то время, как он легко коснулся губами ее щеки. — Но, думаю, обо мне достаточно. Сейчас у меня на уме другое. Что вы скажете, если мы вернемся домой?

Джорджия ответила не сразу. Ей показалось, что Лассаль пытается побыстрее закончить разговор о себе. Не сожалеет ли он по каким-то причинам, что нечаянно обмолвился о своем втором доме?

Но возможно, у нее просто разыгралось воображение из-за того, что расстояние, разделявшее их, практически исчезло. Жан-Клод пожирал девушку глазами, а ее саму буквально бросило в дрожь, когда он, еще раз поцеловав Джорджию, спросил:

— Ну так что вы на это скажете?

Девушку захлестнула сладкая, горячая истома.

Оба прекрасно знали, что между ними произойдет, как только они вернутся домой, и Джорджия с трудом выдержала его взгляд.

Прерывисто вздохнув, она кивнула:

— О'кей. Поехали.

По дороге назад Лассаль вел машину намного медленнее, чем обычно, и она точно знала причину. Он нарочно растягивал последние минуты предвкушения, желая, чтобы напряжение, снедавшее их, возросло до невыносимости. И когда они наконец останутся наедине, то долго сдерживаемая страсть немедленно вырвется наружу — подобно взрыву, способному перевернуть весь мир.

Наконец машина притормозила у дома.

— Джорджия, ma douce…

Когда Жан-Клод наклонился, чтобы поцеловать девушку, ее бросило в жар от нахлынувшего острого желания. Джорджия посмотрела на него.

— Жан-Клод… — Теперь его имя звучало для нее привычно. Лассаль более не был незнакомцем. Ей казалось, что она знает его всю жизнь. Они еще долго сидели и смотрели друг на друга. Девушка ясно сознавала, что ее лицо выдает испытываемую ею страсть. Но почему она должна это скрывать? Ей нечего стыдиться. Ведь те же чувства написаны и на его лице.

— Ну, что же, — сказал Жан-Клод. — Viens. Пойдемте.

Они как раз поднимались в лифте, обхватив друг друга за талию, когда Джорджия вдруг обнаружила, что забыла в машине сумку. Она сказала об этом Лассалю.

— Какая глупость! — охнула девушка. О чем она думала?

— Не волнуйтесь. — Жан-Клод поцеловал ее. — Я спущусь вниз и заберу ее. — Он полез в карман и достал ключ. — Вы пока входите и доставайте из холодильника шампанское. — И когда лифт уже остановился на верхнем этаже и Джорджия собралась выходить, он поймал ее и нежно коснулся поцелуем губ девушки. — Не исчезайте, — предупредил Лассаль с напускной строгостью. И снова поцеловал ее. — Я вернусь через пару минут.

Словно в сладком волшебном сне Джорджия вышла из лифта, а Жан-Клод наконец нажал кнопку спуска. Направляясь к двери и вставляя ключ в замок, девушка счастливо улыбалась, вся дрожа от предвкушения. Сегодняшний вечер обернется незабываемой ночью. И — кто знает? — она, возможно, послужит началом чего-то особенного. Потому что они питали друг к другу нечто большее, чем просто физическое влечение. Она это точно чувствовала весь вечер. Воздух, окружавший их, был насыщен каким-то волшебством.

Но стоило Джорджии открыть дверь и войти в холл, все ее мечты в мгновение ока разбились вдребезги. Потому что в дверном проеме гостиной показалась высокая светловолосая девушка лет шестнадцати, одетая в длинный голубой банный халат.

При виде Джорджии она остановилась и смерила ее подозрительным взглядом.

— Кто вы? — спросила девушка по-французски. — И где папа?