Свидание на Елисейских полях

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Я Джорджия, — ответила она по-французски. — А ваш отец сейчас вернется. Ему пришлось спуститься. Я забыла сумку.

Джорджия произнесла это спокойно и сдержанно, хотя подобный тон был насквозь фальшивым, равно как и улыбка, сопровождавшая его. И ей чудом удалось не сорваться, хотя ее всю трясло и она едва владела собой из-за предательства, так неожиданно обрушившегося на нее.

Вечером, в порыве несвойственной ему откровенности, Жан-Клод действительно снизошел до того, чтобы рассказать ей о своем происхождении и о своей семье. Об отце и матери, о сестре и братьях. Но — словно бы случайно! — забыл поведать Джорджии решающую для нее часть информации.

Лассаль был семейным человеком. Он был женат.

Это, без сомнения, значило, что он и раньше лгал. Когда девушка поинтересовалась, был ли он женат, Жан-Клод ответил отрицательно. Естественно, она поверила ему и была уже готова разделить с ним постель. Джорджию охватил ужас от того, что она едва себе не позволила. Как Лассаль посмел обмануть ее? Он повел себя низко с самого начала. Ее охватила ярость.

Но Джорджия все же силилась сохранить притворную улыбку — ведь девушка, которая выглядела довольно милой, ни в чем не виновата и было бы несправедливо срывать на ней злость.

— Если вы не против, я пожелаю спокойной ночи и пройду в свою комнату. — Джорджия была не в силах и далее сохранять спокойствие, кроме того, у нее не было ни малейшего желания дожидаться появления лживой физиономии Лассаля. И она деревянной походкой направилась к своей спальне.

Буквально несколько минут спустя в дверь постучали.

— Джорджия! — Это был Жан-Клод. — Могу я войти?

— Нет. Нельзя. — Она говорила ледяным голосом. — Будьте добры, уйдите и оставьте меня одну.

Девушка сидела на кровати, дрожа от напряжения, до боли сжав кулаки и еле дыша. Если он только попытается войти, она набросится на него.

— Джорджия, нам нужно поговорить. Открой, пожалуйста. — Лассаль подергал за ручку и наконец обнаружил, что дверь заперта изнутри. — Джорджия, — начал он снова, — открой, пожалуйста.

Зачем? — думала Джорджия. Чтобы он вошел сюда с новой ложью и извинениями и попытался заставить простить его? Нет уж, забудь об этом. Я с тобой покончила. И не желаю даже выслушивать тебя.

Джорджия закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Пожалуйста, уходите.

Наступило молчание, и девушка почувствовала раздражение за дверью. Дверная ручка еще раз дернулась, и послышался нетерпеливый вздох.

— О'кей. Думайте что хотите. Я оставлю вашу сумку за дверью. — Мгновение спустя девушка услышала шум удаляющихся шагов.

Джорджия не помнила, как долго она просидела на кровати, тупо уставившись в пустоту и ни о чем не думая. Она словно окаменела. В то же время девушка ощущала некую отрешенность. Словно она более не принадлежит этому миру. А заключена в собственном аду.

Скажи «спасибо», что все произошло раньше, чем ты допустила роковую ошибку и переспала с ним, сказала себе Джорджия. В своем воображении девушка представляла его несчастную обманутую жену, которая, похоже, сидела в его втором доме в Жиф-сюр-Ивете в неведении, пока тот занимался своими делишками. Подумай, насколько было бы хуже, обнаружь ты всю правду позднее, размышляла она.

Но когда Джорджия разделась, наспех умылась и свернулась клубком под одеялом, она, как ни старалась, не почувствовала облегчения. Напротив, ей казалось, что невидимая небесная рука вырвала у нее сердце и разорвала его в клочья.

— И куда же вы? Могу я узнать?

— Я ухожу. Найду дешевую гостиницу или что-нибудь в этом роде. Думаю, в данных обстоятельствах это наилучший выход.

Было около семи утра, и она стояла в холле, бледная, в зеленом шерстяном костюме, и держала в руке упакованную сумку. Другая, черная кожаная сумка, которую она недавно взяла у двери, висела на плече.

Джорджия молча проклинала все на свете. Уйти незаметно не удалось. Она чувствовала себя выжатой и совершенно обессиленной после бессонной ночи, и ей меньше всего хотелось встречи с Жан-Клодом.

Кроме того, один лишь вид Лассаля творил с Джорджией нечто ужасное. Она понимала, что сошла с ума — ведь Жан-Клод для нее ничего не значит и ей нет никакого дела до того, что все обернулось подобной неприятностью, — но сердце девушки внезапно часто забилось, а горло сдавили слезы боли и страдания.

Лассаль стоял в конце коридора у своей спальни в коротком шелковом халате в красную и голубую полоску. Он, наверное, услышал, что она вышла, и решил посмотреть.

— Итак, вы задумали уйти, не сказав мне? — Жан-Клод окинул Джорджию мрачным взглядом. — Прекрасно. Решили сбежать, не обмолвившись ни единым словом?

— Я оставила записку. Вот она, на столе. — Девушка кивнула в сторону подвесного столика с мраморным верхом, находившегося за спиной у Жан-Клода. — И я действительно не вижу никакой нужды в личном прощании.

Лассаль взглянул на записку, но даже не потрудился взять ее. Затем обернулся и, слегка нахмурившись, посмотрел на Джорджию. И внезапно, немного помолчав, улыбнулся, чем немало ее удивил.

— Вы выглядите ужасно, — изрек он. — Никогда бы не подумал, что придется говорить вам такое. Взглянув на вас, я понял, что не только я плохо спал ночью. И прежде, чем мы что-нибудь предпримем, нам обоим необходим завтрак.

Интересно, это уже нечто новое. Джорджия не ожидала подобного! Ложь и извинения — да. Выпад насчет внешности и предложение позавтракать — определенно нет.

Но ей было все равно, какую тактику он избрал. Она больше не собиралась попадаться ему на крючок. С каменным лицом девушка посмотрела на Жан-Клода.

— Большое спасибо, но не утруждайте себя. Как я уже говорила, я ухожу.

— О'кей. Уходите, если вам так угодно. Но сначала мы позавтракаем. Затем, если вы будете готовы выслушать меня пять минут, я все же расскажу то, что хотел сообщить прошлой ночью.

Вот это самообладание! Джорджия еле сдержалась, чтобы не ударить его. Ни капли раскаяния!

— Боюсь, я еще не готова выслушать вас. — Глаза девушки вызывающе вспыхнули. — Мне нисколько не интересно слушать ваши сказки!

И в подтверждение своих слов она взялась за дверную ручку.

Прошла буквально доля секунды, и Жан-Клод изрек с оттенком пренебрежения в голосе:

— Не важно, интересно вам это или нет, но я вынужден настаивать, чтобы вы меня выслушали. — В его голосе слышались угрожающие нотки.

— Это что, угроза?

Джорджия повернулась к Лассалю лицом, чувствуя, как ее охватывает ярость. Пусть только до нее пальцем дотронется, она закричит на весь дом.

— Нет, не угроза. Просто констатация намерений. — Лицо Жан-Клода посветлело. Он внезапно опять улыбнулся. — Послушайте, почему бы вам добровольно не пойти со мной позавтракать?

— А почему бы вам не дать мне уйти? — Девушка снова ухватилась за ручку двери. Интересно, успеет она выскочить за дверь? — Я не желаю слушать ваши извинения.

— Тем не менее, боюсь, вам придется выслушать меня.

Мгновение спустя Джорджия поняла это. Стоило ей лишь повернуть ручку, как Жан-Клод с быстротой молнии очутился рядом и сжал ее запястье, вынудив пальцы девушки отпустить ручку. И не успела она и рта открыть, чтобы возмутиться, как он вырвал у нее из руки сумку и в нетерпении швырнул ее в угол.

— И не надо кричать, — предупредил Лассаль, — иначе вы разбудите Николь. Она спит на диване в моем кабинете, и думаю, не стоит вовлекать ее в наши проблемы. — С этими словами он потащил девушку к кухне.

Джорджия не понимала, что случилось с ее голосом. Он пропал в тот момент, когда Жан-Клод схватил ее. Самое большее, на что она была способна, — это пробормотать бессвязно: «К… как вы смеете?» — когда обнаружила, что ее, словно мешок, волокут вдоль коридора.

— Вы свинья! — ухитрилась с чувством произнести Джорджия, когда Лассаль протащил ее через порог кухни, захлопнул дверь и толкнул девушку в кресло. Затем, окончательно обретя дар речи, сообщила ему: — Вы самый отвратительный тип, которого я когда-либо видела!

Но этот довольно грубый выпад, похоже, совсем не взволновал Жан-Клода, который стоял и изучающе смотрел на девушку.

— Bien, — согласился он. — Уверен, вам стало легче, когда вы извергли весь свой гнев и негодование. Тем не менее, прежде чем я все объясню и докажу, как сильно вы ошибаетесь, давайте все же позавтракаем. Ненавижу споры на пустой желудок.

— Хорошо. Но в любом случае вы попусту потратите свое красноречие. Вам не удастся убедить меня, что бы вы ни сказали.

— Вполне возможно. Но позвольте мне потерпеть подобную неудачу после завтрака. — К неистовой ярости Джорджии, Жан-Клод улыбнулся. — Итак, что вы желаете на завтрак?

— Хочу видеть, как вас поджарят в аду. Вот мое желание.

— В таком случае могу вас обрадовать. Скорее всего, подобная участь мне предназначена свыше. Но боюсь, это произойдет не сегодня. Так что, пока я готовлю кофе, придумайте что-нибудь попроще.

Джорджия ничего не ответила. Она негодующе уставилась в спину Жан-Клода, когда он, отвернувшись к столу, на котором стояла кофеварка, насыпал в нее кофе и включил ее. Каковы у нее шансы сбежать, пока он не видит? Более чем ничтожны, мрачно решила девушка. Ей не удалось бы проделать и половины пути к двери. И поскольку Джорджия не горела желанием быть вновь протащенной по коридору, она поняла, что будет разумнее остаться на месте. Пока.

— К сожалению, не смогу предложить вам английский завтрак. Яиц у меня достаточно, но бекона нет. — Жан-Клод выдал эту информацию, словно девушке было не все равно, и, несмотря на ее враждебное молчание, продолжил: — Зато в холодильнике есть круассаны и хлеб, если вы захотите тосты. Могу даже предложить мармелад. Это, кстати, еще одно, что мне нравится у англичан, — их мармелад, — добавил Лассаль.

Джорджия смотрела на Жан-Клода, сжав губы и еле сдерживаясь, чтобы не заявить, что ей в данный момент в нем абсолютно ничего не нравится. Хотя это было не совсем верно. Потому что нечто притягивающее взгляд было в позе Лассаля — в том, как он стоял рядом в своем красно-голубом шелковом халате.

От близости этого едва прикрытого мужественного тела девушку начинало знобить.

Какой позор, Джорджия Ди! Возьми себя в руки! Ведь именно из-за этого крайне бесстыдного сексуального влечения она угодила в такое положение. И не будь она готова прыгнуть к нему в постель, тот факт, что Лассаль имеет семью, нисколько бы ее не возмутил.

Джорджия свирепо уставилась Лассалю прямо в спину.

— Может, в таком случае ваша дочь присоединится к нам? Ваша несуществующая дочь. Или она не завтракает? А может, ваша несуществующая жена тоже составит нам компанию?

— Думаю, Николь сядет за стол около полудня — у нее это вошло в привычку. — Абсолютно не задетый атакой Джорджии, полностью игнорируя ее издевки, Жан-Клод с улыбкой взглянул на девушку. — А сейчас, вместо того чтобы бездельничать, почему бы вам не помочь и не достать тарелки и другие приборы, пока я разогрею круассаны?

Вместо ответа Джорджия смерила его уничтожающим взглядом, который Лассаль проигнорировал, направляясь к холодильнику. Девушка хотела было напомнить Жан-Клоду, что вообще не желала завтракать, но, поскольку он не слышал ее, решила не тратить усилий, тем более что вид кофе и круассанов неожиданно начал ее привлекать. Поэтому, с неохотой поднявшись, Джорджия выполнила пожелание гостеприимного хозяина.

Пятнадцать минут спустя они уже сидели за столом с корзиночкой дымящихся круассанов и двумя чашками кофе перед ними. Жан-Клод положил себе в чашку сахар и, придвинув сахарницу к Джорджии, поймал взгляд девушки и старался не выпускать его, при этом выражение лица было холодным и спокойным.

— Николь мне не дочь, — сказал он.

Джорджия вновь почувствовала прилив бешенства. Неужели он считает ее идиоткой? Какой трогательной сказкой собирается он удивить ее на сей раз?

— Вы лжете, — возразила девушка. — И я в этом имела случайность убедиться. Прошлой ночью, встретив меня в холле, она спросила: «Где папа?»

— Не сомневаюсь. — Жан-Клод продолжал смотреть на девушку. — Она всегда называла меня папой, с момента нашей первой встречи, которая произошла, когда ей было около семи лет. И хотя я действительно привык считать Николь своей дочерью, на самом деле она таковой не является. Я ей лишь отчим. Даже не так. Николь — дочь моей бывшей жены.

У Джорджии похолодело внутри.

— Что вы сказали? Вы сказали — бывшей жены?

Лассаль кивнул.

— Мы разошлись около четырех лет назад. Я не сказал вам об этом, когда вы спросили, женат ли я, лишь потому, что не люблю распространяться на эту тему. Я изо всех сил старался сохранить этот брак, и мне очень горько, что он распался, хотя сейчас понимаю, что мы совершенно не подходили друг другу.

Жан-Клод, без сомнения, говорил правду. Потому что, глядя на него, понуро сидящего напротив, девушка явно ощутила слишком острую и мучительную боль, стоявшую за его словами. Хотя Джорджия и отдавала себе отчет, что это была боль поражения, а не боль потери. В конце концов, Жан-Клод не привык терпеть неудачу.

— Итак, вы наконец поняли, что вы всего лишь человек. И вам не подвластен весь мир. — Девушка говорила мягко, хотя осуждение все же сквозило в ее голосе. Глаза ее сузились. — Знаете, — продолжала она, — тот факт, что вы были женаты, все-таки является, пожалуй, основным. С вашей стороны было бы лучше довериться мне и рассказать об этом раньше.

— Я ведь объяснил уже, почему умолчал. И дело здесь вовсе не в доверии. Просто мне трудно говорить на эту тему.

— Я ведь и не утверждаю, что вы были обязаны посвятить меня в детали. Достаточно было упомянуть об этом.

Некоторое время Жан-Клод молчал. Отведя взгляд от лица девушки, он уставился на свой нетронутый кофе.

Джорджия наблюдала за ним. Возможно, он сердится, что я посмела критиковать его. Что ж, это его проблема. Есть вещи, которые должны быть сказаны.

— Самое худшее из всего было то, что ребенок тоже пострадал. Боюсь, Николь очень тяжело восприняла наш разрыв. — Жан-Клод говорил спокойно, не поднимая глаз, словно сам с собой рассуждая. — Она никогда не знала своего отца, и мы с ней всегда были очень близки. Как я уже говорил, Николь считала меня отцом и поэтому, думаю, была в ужасе — так же, как и я, — что нас могли разлучить. Самыми тяжелыми были первые несколько месяцев после развода.

Джорджия сидела безмолвно, не зная, что и сказать. Девушка вдруг отчетливо увидела наличие другой боли, терзавшей Жан-Клода. Искреннее сожаление. Неприкрытая скорбь. Острая и мучительная истинная боль. Это чувство однозначно не являлось лишь болью поражения. Оно, ощущала Джорджия, глубоко затронуло душу Лассаля.

— Но, слава Богу, мы выстояли и до сих пор близки, как и всегда. Даже более близки. Как два потрепанных солдата, которым удалось уцелеть на войне. — Он взглянул на девушку и улыбнулся грустно и в то же время победно. — Потеряй мы друг друга, я бы себе этого никогда не простил, — добавил он.

Неожиданно для себя Джорджия была тронута его искренностью. Жан-Клод определенно любил Николь как родную дочь и глубоко ценил их дружбу. Девушка в смятении смотрела на мужчину. Он предстал перед ней в совершенно ином, неожиданном образе — чуткий, надежный, даже заботливый. У нее было ощущение, что она заглянула за запретную дверь.

Для Джорджии действительно многое прояснилось. Не только глубина чувств Лассаля к Николь, но и то, что он был так же уязвим, как и все люди. Страх потерять дочь слишком заметно ощущался в нем.

Но одновременно с появившейся по отношению к нему теплотой Джорджия все же осознавала, что не все подозрения покинули ее.

Девушка заглянула Лассалю в глаза.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

Не уловка ли это? Может, он пытается завоевать ее симпатию, чтобы вымолить прощение?

Жан-Клод ответил не сразу. Глаза его сузились, словно он мучительно искал ответ внутри себя. Затем, удивляя девушку, он потянулся через стол и, взяв руку Джорджии, мягко сжал ее своими ладонями.

— Возможно, чтобы доказать вам, что вы ошибаетесь. Я достаточно вам доверяю, чтобы рассказывать подобные вещи. Я не поведал о своем бывшем браке вовсе не из-за недоверия, а скорее по привычке. Обычно я старательно избегаю разговоров на эту тему.

Джорджия почувствовала, как ее рука расслабилась в ладонях Жан-Клода. Поначалу девушка хотела убрать руку, но что-то — Джорджия сама не ведала, что именно, — заставило ее отказаться от этого. Возможно, его искренность. Или, в конце концов, понимание того, что она слишком сурово осудила Лассаля. Девушка улыбнулась.

— Я рада, что для вас с Николь все закончилось хорошо. — И чисто импульсивно Джорджия решила быть более откровенной. — Это действительно замечательно, что вам удалось сохранить с Николь теплые отношения. Молодой девушке необходимо постоянное присутствие любящего отца в ее жизни. — Джорджия думала о дяде Дэвиде, который в отсутствие настоящего отца превосходно справился с его ролью. — Думаю, Николь счастлива иметь рядом такого человека, как вы, — добавила она. Заглянув в глаза Жан-Клода, девушка поняла, что интуиция ее не обманывает и Лассаль всегда будет для Николь той самой надежной опорой, каковой являлся для нее дядя Дэвид. — Уверена, даже очень счастлива.

Жан-Клод улыбнулся с прояснившимся лицом.

— На самом деле это я счастлив. Я получаю огромное удовлетворение от участия в жизни Николь, а сейчас у нее очень важный момент в жизни. — Он гордо, по-отечески покачал головой. — Она пытается решить, какую карьеру выбрать, и постоянно звонит, чтобы посоветоваться по тому или иному вопросу. Так что сейчас мы общаемся больше, чем обычно. Эти дни проходят как бесконечная череда телефонных звонков.

Джорджия улыбнулась при виде очевидного удовольствия на его лице. Затем девушку внезапно осенило:

— А ваша бывшая жена больше не вышла замуж?

— Вышла, но ее повторный брак также потерпел неудачу. Они с ее новым мужем разошлись около двух лет назад. Он американец из Филадельфии, поэтому вернулся обратно в Штаты. — Жан-Клод грустно покачал головой. — Это, безусловно, явилось еще одним ударом для Николь.

— Тем более важно, что у девушки сейчас есть вы.

— Я с вами согласен. — Он гордо улыбнулся. — Поэтому всегда стараюсь держать с ней связь и быть уверенным, что Николь в любой момент сможет найти меня. — Тут Жан-Клод нахмурился. — Хотя, боюсь, на этот раз я не сообщил, где нахожусь; именно поэтому она приехала без звонка. Николь часто остается здесь на ночь, когда поздно задерживается с друзьями. — Жан-Клод помолчал, хмурясь и улыбаясь одновременно. — И я рад принимать ее здесь, тем более что она всегда согласовывает это с матерью, хотя прошлой ночью все же произошла печальная несостыковка.

Джорджия внезапно почувствовала себя очень глупо.

— Сожалею о случившемся прошлой ночью. Я должна была позволить вам все объяснить. Но я была очень удручена и думала, что…

Девушка замолчала, резко опустив глаза. Она слишком много наговорила. Джорджия попыталась скрыть вновь вспыхнувшие в ней глупые чувства, ведь она прошлой ночью опять испытала гнев, боль от измены и чувства потери чего-то крайне важного, хотя и не имела права переживать из-за Лассаля. Не только переживать, но даже и думать об этом, а уж тем более признаваться в своих мучениях Жан-Клоду.

Джорджия лишь покачала головой и уклончиво закончила:

— Я даже и не знала, что подумать.

— Я вовсе не виню вас. — Жан-Клод поднес руку девушки к своим губам и поцеловал ее. — Это моя вина, что я не прояснил ситуацию, но мне даже и в голову не приходило, что Николь может объявиться здесь, не предупредив. — Мужчина улыбнулся. — Но сейчас по крайней мере мы все выяснили. — Он пытливо, с улыбкой заглянул в глаза" Джорджии. — Теперь-то все ясно, не так ли?

— Вполне ясно. — Ответно улыбаясь, девушка изо всех сил пыталась сдержать безудержное биение сердца. Теплый, чувственный блеск в глазах Жан-Клода заставил ее вновь ощутить острое, горячее желание.

— Надеюсь, вы больше не жаждете покинуть мой дом? — Лассаль слегка сжал руку девушки. Он улыбался, а его синие глаза горели обещанием, отчего желание Джорджии вспыхнуло с новой, удвоенной силой. — И, надеюсь, вы позволите мне исправить случившееся вчерашней ночью?..

Девушка смотрела на него, ослабев от счастья и облегчения.

— А я постараюсь загладить свою вину за поспешный вывод.

— Это своего рода сделка. — Жан-Клод наклонился к ней и нежно прошелся длинными сильными пальцами по волосам девушки, притягивая ее голову к себе.

Сердце Джорджии бешено стучало. А когда она уловила тонкий, свежий запах его тела, когда губы Жан-Клода жадно припали к ее губам, она уже с трудом владела своими чувствами. Девушка прильнула к мужчине, блаженно сливаясь с ним в страстном порыве.

Но вдруг дверь кухни растворилась, и вошла Николь в ночной рубашке.

— Всем доброе утро, — приветствовала она их, даже не смутившись увиденным. Затем, окинув кухню взглядом, поинтересовалась: — Ну и что у нас сегодня на завтрак?

— А теперь скажи, что ты думаешь о моей приемной дочери?

Прошло несколько часов, и Джорджия с Жан-Клодом направлялись к центру Парижа, возвращаясь из Винсенна, куда они отвезли Николь. Задавая этот вопрос, Жан-Клод гордо улыбался, словно вовсе не сомневался, каким будет ответ девушки.

Джорджия тоже улыбнулась. Что ж, у него есть причина для гордости, и ей нетрудно ответить то, что ему хочется услышать.

— Мне она очень понравилась. Я думаю, она особенная девочка. И знаете, я очень рада, что познакомилась с ней.

— Я доже. Вы, кстати, ей понравились. Она вас одобрила, что, хочу заметить, является редким исключением. Николь склонна слишком критично относиться к людям.

— Все мы были такими в этом возрасте.

Без сомнения, шестнадцатилетней девушке не нравились его подружки, ведь она наверняка многое замечала в жизни своего красавца отчима, с которым ее связывала крепкая дружба.

Джорджия скользила взглядом по тонкому профилю Жан-Клода, чувствуя, как в ее сердце крепнет чувство, похожее на привязанность. Этот мужчина теперь представлялся ей вовсе не таким, как она о нем думала вначале, и каждое новое открытие радовало девушку все больше и больше. Получалось, что она совершенно случайно встретила на своем жизненном пути удивительного человека.

Джорджия была рада, что они с Николь, о которой Жан-Клод так заботится, очень быстро и легко поладили. Девушка чувствовала себя польщенной и тронутой, когда в Винсенне Николь обняла ее на прощание и сказала:

— Надеюсь, мы еще встретимся. Джорджия и сама на это надеялась, хотя и страшилась этого чувства. Все будет зависеть от того, как сложатся их отношения с Жан-Клодом, но, Господи, как же опасно питать радужные надежды.

Однако пока было совершенно невозможно удержаться от фантастических планов, тем более что Жан-Клод, тепло улыбаясь, сказал ей:

— Я настаиваю, чтобы вы остались на весь уик-энд. И вовсе не потому, что нам нужно кое с кем переговорить по поводу вашей пропавшей коллекции. Просто потому, что мне этого очень хочется. Я хочу побыть с вами. Мечтаю сделать этот уик-энд особенным. — Он просительно заглянул девушке в глаза. — Пойдемте где-нибудь перекусим и заодно решим, чем займем остаток дня. Хотя я уже знаю, как провести вечер. У меня в запасе есть сюрприз. Я думаю, вам понравится.

— Хорошо. — Джорджия улыбнулась. На самом деле хорошо, что прошлой ночью случился тот инцидент. Сегодня она была намного больше уверена в своих чувствах к Жан-Клоду. Все ее сомнения окончательно рассеялись. Лассаль оказался порядочным и честным человеком. А это значило немало.

Направляясь к центру города, Джорджия прошептала про себя: Господи, пожалуйста, пусть все продлится дольше, чем один уик-энд! Иначе что тогда будет с моим сердцем?

Они прекрасно провели время в Ру-Муффа-тарде, небольшом шикарном местечке, буквально забитом многочисленными национальными ресторанчиками.

— Что вы скажете по поводу алжирского? — предложил Жан-Клод.

В ответ Джорджия с готовностью кивнула.

— Звучит неплохо, тем более для меня это впервые. Я еще ни разу не пробовала алжирскую кухню.

За закуской и жарким из баранины они рассказали каждый о своем детстве — хотя в этот раз первым начал задавать вопросы Жан-Клод. И пока девушка рассказывала ему о том, как росла в Бидкомбе, а потом с интересом слушала истории о мальчишеской жизни Жан-Клода в Париже, она поняла, что в их взаимоотношениях что-то изменилось.

Появилась новая теплота в том, как они обращались друг с другом. Словно окончательно убедились в своей взаимной симпатии и могли вести себя свободно и искренне.

После восхитительной трапезы они еще около часа бродили по округе, разглядывая витрины магазинчиков и посетив удивительный продуктовый супермаркет. И все время беспрерывно болтали, рассказывая друг другу бесконечные истории, словно находиться вместе было для них самым естественным занятием.

Когда они зашли в небольшое кафе, чтобы выпить кофе, Жан-Клод взял Джорджию за руку и сказал:

— Я до сих пор еще не говорил о своих планах на вечер и хочу, чтобы вы сначала выслушали их. Если у вас есть какое-то другое предложение, вы только скажите.

Девушка посмотрела ему в глаза с невольным волнением. Он решил провести вечер с ней, о большем она и не мечтала. Ей вдруг захотелось ему в этом признаться, но пока еще не наступило время для подобных откровений.

— Говорите, что вы предлагаете, а я скажу, что об этом думаю, — произнесла вместо этого Джорджия.

Некоторое время Жан-Клод молчал, продолжая смотреть на девушку. Потом медленно протянул руку и коснулся ее волос. Сердце Джорджии неожиданно дрогнуло.

— Я думал… — тихо протянул он, улыбаясь. Затем привстал и наклонился, чтобы поцеловать девушку, и прикосновение его губ, такое же мягкое, как и его шепот, повергло Джорджию в сладкое напряжение.

Она испытывала подобное каждый раз, когда Жан-Клод дарил ей один из своих быстрых поцелуев, что случалось довольно часто во время всего обеда. Джорджия посмотрела Жан-Клоду в глаза и улыбнулась.

— Так о чем вы думали? — поддразнила она. Лассаль снова поцеловал ее.

— Я думал, — продолжил он, — что мы можем поужинать вместе в Жиф-сюр-Ивете. Я позвоню Миранде, своей экономке, и попрошу ее приготовить нам что-нибудь особенное, напомню, чтобы она положила в холодильник шампанское, и мы вдвоем могли бы провести тихий уединенный вечер…

Жан-Клод еще раз поцеловал девушку и нежно провел пальцами по ее щеке, отчего по спине Джорджии пробежали мурашки.

— Что вы на это скажете? — Он помолчал и заглянул ей в глаза. — И конечно, мы останемся там на ночь…

Джорджия посмотрела на него, уже не отдавая себе отчета в том, что Жан-Клод снова целовал ее, на этот раз немного дольше задержав свои губы на ее губах. То, что мужчина имел в виду, было ясно как белый день: они проведут ночь вместе. И не только под одной крышей, но и в одной постели. Девушка знала, что именно этого она хотела, но вместе с тем ее не оставляло беспокойство.

Уверена ли она в своих желаниях? Неужели она готова вступить в мимолетную связь? Ведь Жан-Клод ни разу не дал ей понять, что у их отношений есть какое-то будущее.

Но Джорджия всегда отдавала себе отчет в своих действиях, тем более что черту она уже переступила. Ведь, если бы не внезапное появление Николь прошлой ночью, она уже провела бы ночь с Жан-Клодом.

К чему же тогда нынешние колебания? В них нет никакого смысла — ведь если не считать прошлой ночи, то все выглядит иначе, нежели кратковременный любовный флирт. Джорджию уже давно захлестнула волна манящего очарования, которая превращала все происходившее во что-то нереальное. А сейчас изменились и их отношения. Нет, волшебство не исчезло, но чувства ее к этому мужчине стали более земными.

Сейчас Джорджия опасалась, что ее сердце вряд ли выдержит еще одну сумасшедшую ночь. Подобную прошлой.

А в следующее мгновение, посмотрев на Жан-Клода, она еле слышно прошептала:

— Я не против вместе поужинать. — Затем ей пришлось опустить глаза, прежде чем добавить: — А что касается остального, дальше будет видно.

— Конечно. — Жан-Клод и не пытался настаивать. Он лишь легко коснулся губами макушки ее наклоненной головы.

Вскоре они заехали на квартиру Лассаля, чтобы девушка собрала свои вещи, а Жан-Клод тем временем позвонил Миранде.

— Как я и ожидал, она сразу же разволновалась. — Лассаль широко улыбался, когда вешал трубку. — Миранда превосходно готовит и поэтому обожает, когда ее просят за короткое время изобрести нечто особенное. В таких случаях она всегда превосходит саму себя. — Жан-Клод протянул девушке руку. — Поехали. Вы скоро с ней познакомитесь.

Вилла Жиф-сюр-Ивет была поистине сказочной. Огромная. Изысканная. Она располагалась в великолепном саду, откуда открывался захватывающий вид на реку.

Когда они прибыли, на землю уже опустились сумерки и сад утопал в множестве огней. Ступив на террасу, Джорджия поняла, что никогда в жизни не видела ничего столь потрясающего.

Как вообще это могло случиться в ее жизни? Все было как в сказке. Как могла она, Джорджия Ди, обыкновенная девушка, оказаться в таком волшебном месте со столь необыкновенным мужчиной? А когда Жан-Клод, обняв девушку за талию, поцеловал ее, она подумала, не стоило ли ей ущипнуть себя. Может, она в любой момент проснется и окажется, что все это лишь сон?

Однако Миранда отнюдь не выглядела вымышленным персонажем. Добродушная приземистая женщина с сияющими глазами и улыбающимся лицом приветствовала Джорджию вопросом:

— Надеюсь, вам нравятся креветки? Я готовлю bisque de crevettes^[6], а на второе gigot d'agneau^[7].

Суп из креветок оказался чудесным, как, впрочем, и жаркое из молодого барашка, не говоря уже о crepes Suzette^[8].

— Это, пожалуй, один из самых потрясающих ужинов в моей жизни, — сказала Джорджия Миранде после трапезы.

Нет нужды говорить, что вовсе не еда сделала вечер незабываемым. И не великолепный вид из окна на освещенную лунным светом блестящую гладь реки. Всему виной был мужчина, сидевший напротив нее за большим овальным столом, с мерцающим бокалом в руке. Каждый раз, когда он бросал взгляд на девушку, она чувствовала, как замирает ее сердце от захватывающего дух восторга.

И лишь одно слегка омрачило настроение девушки — они тогда как раз ели баклажановое суфле, прекрасно гармонировавшее с бараниной.

Джорджия, смеясь, заметила:

— Все потрясающе вкусно. Я привыкла считать, что неплохо готовлю, но все же мое кулинарное искусство не идет ни в какое сравнение со способностями Миранды! — Затем, увидев улыбку Жан-Клода, не задумываясь, добавила: — Обещайте, что позволите мне отплатить вам за гостеприимство. Вы должны обязательно прийти ко мне на обед, когда окажетесь в следующий раз в Бате.

— Договорились.

Но Жан-Клод, кажется, какое-то время колебался, прежде чем ответить. И взгляд его изменился. Похоже, он хотел спрятать его. В этот момент девушку словно окатило ледяной водой. Он никогда не придет на обед. Он даже никогда не приедет в Бат. Вот и все. Этот уик-энд — единственное, что он ей предлагал.

Сердце девушки замерло. Ты была права, сказал ей внутренний голос, сомневаясь насчет продолжения этой связи. Если ты позволишь себе пойти дальше и переспать с ним, то вскоре последует горькое разочарование.

Но потом Жан-Клод улыбнулся, и девушка усомнилась в своих мрачных предположениях. Может, она становится параноиком? Позволяет своим страхам брать верх над собой? Ведь все в этом обворожительном вечере — включая то, что Жан-Клод не сделал еще ни одной попытки обольщения, — не подтверждает ее опасения.

Разве может он оказаться человеком, который будет обращаться с ней небрежно, словно с какой-то потаскушкой? Одна только мысль об этом была для Джорджии оскорбительной.

А может, она внушала себе подобные мрачные мысли лишь потому, что слишком сильно желает этого мужчину?

Вихрь сомнений кружился в голове Джорджии, а ее растущее желание довериться Лассалю соперничало со страхами и подозрениями. После ужина Жан-Клод предложил прогуляться по саду.

— Лишь короткая, неторопливая прогулка, — сказал он, беря девушку за руку и направясь с ней к каменным ступеням террасы. — Не знаю, как вам, но мне после столь обильного ужина необходим глоток свежего воздуха.

Пока они медленно прогуливались, обняв друг друга за талию, Жан-Клод рассказывал Джорджии о саде. Девушка слушала, хотя вряд ли до нее доходил смысл его слов. Она наслаждалась уже одной близостью этого мужчины. И по крайней мере Джорджия была точно уверена: еще никогда в жизни она не испытывала такого блаженства.

— Вам холодно? — Жан-Клод остановился, почувствовав дрожь девушки. — Вот. Наденьте это. — Джорджия не успела ответить, а он уже снял свой пиджак и быстро накинул его на плечи девушки.

Джорджия улыбнулась. Ее озноб был непроизвольным. Она даже не сообразила, что замерзла. Но почувствовать пиджак Жан-Клода на своих плечах было восхитительно. ЕГО тепло, ЕГО запах. Девушка на мгновение зажмурилась, жадно вдыхая его. Когда Джорджия открыла глаза, она внезапно обнаружила, что Жан-Клод смотрит на нее, а в его потемневшем взгляде светится откровенное желание. Какое-то мгновение он молчал. Потом наклонился и нежно поцеловал девушку.

— Джорджия, я безумно хочу вас.

Девушку захлестнула теплая волна. В тот же миг она осознала, что битва проиграна. Доверие к этому мужчине все-таки победило.

Глядя Жан-Клоду в глаза, Джорджия кивнула. И тогда он взял девушку, охваченную слабостью, за руку и повел к дому.