Свободный брак

- Кому-то собираешься звонить?

Однако, походу заостренная моим новым положением в этом мире интуиция считает иначе. Я ведь не отвечаю! И не отвечу ни за что…просто жму плечами.

Ян убирает пакет от лица. Под глазом у него уже зреет синяк, и я готова прыснуть — так нелепо он сейчас выглядит в принципе. Весь взъерошенный, как петух, если его погонять по двору. Еще и хвост пощипали.

Боже…куда же я смотрела десять лет назад? Как могла увидеть в нем мужчину?! Как могла хотеть?! Да и не хотела ведь…В сравнении с Мишей это совершенно точно не желание, а так…детский петтинг.

- Мне надо уехать в офис, - говорит тихо — киваю.

Ян подходит ближе. Мне это снова не нравится, и я двигаюсь было дальше, но не успеваю отреагировать. Мой телефон у меня из рук пропадает так ловко, будто меня обокрал самый лучший карманник в мире!

- Эээ…!

- Это для твоего же блага, - кивает Ян и поворачивает в сторону выхода.

Я втыкаю пару мгновений, пока до меня не доходит, блин!

- Ян! Подожди!!!

Срываюсь было с кровати и несусь за ним следом, но Хрусталев уже стоит в дверном проеме с моими ключами, твою мать!!!

Я аж рот открыла.

Туплю — дико! Поверить не могу глазам своим несчастным, но он, походу дела, точно чокнулся!!!

- Поверь, это для твоего блага, Ника. Я лучше всех знаю Сахарова, и уверен, что он еще явится! Вам нельзя встречаться наедине. Он навешает тебе лапшу!!! Но не волнуйся. Я скоро вернусь и все кончится, подожди немного…

- Ян, я…

Бд-ды-ыщ!

Мне даже слова сказать не дали! Осталось только стоять и слушать, как в замке проворачиваются ключи.

Я так…чтобы уточнить: он меня действительно запер?! Мне не показалось, чтоб тебя?! Подхожу аккуратно ближе, дергаю за ручку для верности — заперто.

Черт возьми!!!

Какой кринж!!! Что за драма?! Куда я попала?! Это что…турецкий сериал?! От злости дергаю ручку еще пару раз, пусть и знаю, что все зря, но эмоции то девать куда?! Я злюсь!…так злюсь! На себя, на него, на Сахарова! Не знаю, при чем тут он? Очевидно, не при чем, но, видимо, просто, чтобы было!

Так. Ладно.

Надо думать, а не психовать!

- Должны быть запасные ключи… - шепчу себе под нос, потом дверь пинаю и подбегаю к комоду в прихожей.

Они точно есть! Но где?! Я совершенно не помню…

Роюсь в первом ящике, потом во втором и третьем. Подбегаю к шкафу. Может быть там?! Но снова пусто.

Мда…хорошо, что я круто пеку торты, потому что если бы мне в голову взбрело стать искателем сокровищ, я бы кончила плохо.

От отчаяния дохожу, кажется, до ручки, потому что умудряюсь даже обратиться к «высшим» силам:

- Домовой, домовой, поиграл и отдай!

Квартира отвечает мне тишиной. Думаю, что если бы могла — покрутила бы у виска, и я ее не виню.

Такая тупость…

Как я со своей размеренной жизнью умудрилась оказаться в такой ситуации?! Сначала в одной постели с лучшим другом своего мужа, потом влюбиться в него, а потом и в треугольнике, который неминуемо скатывает меня в какую-то дикую яму…

Начинаю тихо смеяться от нелепости своего положения.

Боже…

Что же мне делать?...

Тук-тук-тук

Тихий стук в дверь сразу заставляет замолчать и притаиться. Что на этот раз?! Хрусталев окончательно трехнулся, да?!

Но это не Ян…

- Ник, я знаю, что ты там… - звучит хриплый, тихий голос Миши, и сердце мое моментально оживает.

- Миша!

Подбегаю к двери, хватаюсь за ручку, но тут же сникаю. А он оживает…

- Ника, блин! Я думал, что ты…

- Я знаю.

- Почему ты мне не отвечаешь?! Телефон вырубила…

Упираюсь головой в дверь с глухим стуком.

- Потому что я дура…

Зато правда. И объективно.

Миша пару мгновений молчит.

- Объяснишь?

- Я вчера была у тебя…

- Мм…понятно. Видела?

- Видела.

- Я ее не звал, клянусь.

Оправдывается? Нервничает? Это неожиданно мило, и я слегка улыбаюсь. Кажется, я действительно дура. Сейчас, когда я могу немного мыслить здраво, начинаю подозревать своего поехавшего почти-бывшего-мужа в подставе. Он говорил так уверенно! Так «с толком и расстановкой», а я поддалась…

Ну точно дура!

Не удивлюсь, если «розочка» оказалась на адресе по наводке…

- Я вообще не знаю, какого черта она приперлась!!!

Мда-а-а…подтверждения находятся даже без особого труда, ведь Мише я верю абсолютно и сразу. Он мне не врет…

- Я бы никогда так не поступил… - шепчет снова, тоже упирается головой в дверь, судя по стуку, - Клянусь, Ник. Мне так долго тебя ждать пришлось, что я ни за что теперь не разрушу наши отношения так тупо! Ни за что!

Отношения…

- Ты правда думаешь, что у нас отношения?

- Я бы этого очень хотел.

- Я тоже…

Прикусываю губу и глаза прикрываю. Неужели…интересно, а он будет рад, когда узнает, что я беременна?…

- Может, тогда откроешь мне дверь?

- Не может, - издаю тихий смешок, - Он меня закрыл и телефон украл.

- Чего, бля?!

Начинаю смеяться. И правда. Такой кринж! Хоть стой, хоть падай…

- Понятно, - цедит сквозь зубы, - Оставайся на месте, скоро вернусь.

- Да куда я денусь то?

- Всегда мечтал сказать эту фразу, малыш. Жди.

Кажется, мой принц собирается спасти меня из башни!

Чувствую дикий восторг, присаживаясь рядом с дверью на корточки.

Интересно, как это будет? Как он убьет дракона (в нашем случае толстенную, металлическую дверь)? Кусаю губы и вся извожусь.

Пролетает пятнадцать минут.

Ничего не происходит.

Только я не теряю надежды! Потому что знаю, что он меня не бросит… жду. Я жду его! А потом слышу еще один стук.

Тук-тук-тук

Только не в дверь! В окно!

Резко расширяю глаза и вскакиваю на ноги. Не может быть… нет, не может быть! Аккуратно иду на кухню. Так, знаете? Крадучись.

А потом застываю…

В окне действительно висит довольная, но бледная физиономия Миши. Он смотрит на меня, ждет, пока я подойду, и я подхожу. Останавливаюсь. Жадно его изучаю глазами, поверить не могу!!! Улыбаюсь, как дура…

- Как ты это сделал? - спрашиваю тихо, он жмет плечами.

- У меня много знакомых. Попросил знакомых пожарных...

- Пожарных?!

- Ага. Может ты откроешь окно? Я дико боюсь высоты, Ник.

Ой!

Сразу очухиваюсь, быстро тяну за ручку и отхожу на шаг назад. Наблюдаю…как ради меня мужчина моей мечты преодолевает свой страх.

Мы живем на четырнадцатом этаже, чтобы было понятно! А это ад…особенно для человека, который боится высоты, но Миша отважен, как лев! Выдыхает, хватается за раму и ловко проникает в мою башню одним прыжком.

В квартире пошатывается слегка. Смотрит за спину и издает глупый смешок…

- Фух…земля.

И на меня смотрит хитро и ласково.

Мой герой…

Я больше не думаю о глупостях вообще. Верю ему! Верю на сто процентов и лечу в объятия, крепко обвиваю шею и целую его так страстно, так чувственно, как только могу…

- Тише, тигрица… - шепчет глухо, хотя его, как меня, бьет мелкой дрожью.

Тело моментально реагирует на мое вероломное вторжение, да и мое тем же отвечает, но я не хочу здесь. Не хочу! Как будто испачкаю «нас» в этой квартире, поэтому отхожу. Киваю.

- Ты прав. Не здесь…

Миша, однако, притягивает меня к себе, обнимает крепко-крепко и шепчет в висок горячо.

- Я не поэтому...

- А я поэтому. Не хочу нас портить этой квартирой...

Шумно выдыхает.

- Я так по тебе скучал…ночь всю не спал! Не знал, что думать…Но клянусь! Это все хрень собачья, и все вообще хрень! Я никогда тебя так не обижу, Ника! Да и не хочу больше ни с кем. Так долго был со всеми, что уже приелось. Надоело бродить по миру, как пес побитый…я дом хочу. С тобой. Ты согласна?

Ого…

Отстраняюсь, глазами в него хлопаю, не верю… а он мне волосы убирает нежно и улыбается так открыто-открыто, что сердце щемит…

- Я люблю тебя, Ник. Прости, если, как обухом по голове, но люблю… давно. С первого взгляда! Знаю, что долго тупил. Я хотел, как лучше. Думал, что тебе лучше с ним будет! Что я неспособен на отношения, но херня это! Могу! Я не такой безнадежный, как ты думаешь, я могу быть, как он и…

Прижимаю пальчики к его губам и шепчу.

- Замолчи…

Выгибает брови.

- Я не хочу, чтобы ты был, как он. Я Мишу Сахарова хочу и…и люблю его тоже. Его, а не другого. Никогда не меняйся…будь всегда моим Мишей Сахаровым, ладно?

Миша тихо усмехается и отодвигает мою ладошку в сторону.

- Ну…это ты загнула…

- Я правду говорю!

Черт, слезы начинают собираться в уголках глаз, но это не я! Клянусь, не я! Снова гормоны…

- Ник, ты…чего?

- Увези меня отсюда…

В этот момент в дверь громко стучат, и я вздрагиваю! Жмусь к нему поближе, под крылышко, Сахаров меня обнимает и тихо хихикает.

- Не бойся, это еще один мой знакомый. Сейчас вскроет замок и вызволит нас отсюда, а то еще одной поездки в корзине пожарных мое сердце не переживет!

И я смеюсь в ответ…

Черт, какой же ты все-таки милый…

- Гера, вскрывай! - кричит Миша, потом на меня смотрит, - Ты вещи собрала?

Киваю пару раз.

- Они в спальне.

- Тогда пошли за ними.

Идем, конечно! Ничто на свете не заставит меня задержаться в этой квартире! Ничто!

Или почти ничто…

- Ник? - неожиданно тихо звучит мое имя со спины, и когда я оборачиваюсь — застываю.

Миша держит в руках тест на беременность, хмурится. И резко на меня зырк! Так что земля из под ног уходит…

- Это же...тест на беременность, да?

- Да.

- Положительный.

- Это что-то меняет? - тихо спрашиваю, а он моргает часто-часто.

Черт…неужели…

- Нет, - откашливается Миша, - Но…просто, чтобы мне понимать. Ты беременна? Я нигде не облажался?

- Не облажался, - шепчу, а потом шаг на него делаю и добавляю, - Ты скоро станешь отцом, Миш.

Глава 19. Моя

Миша

До моего лофта мы ехали в полной тишине, при том каждый думал, спорю на что угодно, об одном.

Ребенок.

Забавно, как всего одно слово может заставить вроде взрослого, нормального мужика, который видел в своей жизни, если не все, то многое, трястись, как девчонке-малолетке после курения сигареток за зданием школы! Вдруг родители запалят? Или учителя? Конечно, я не боюсь, что кто-то узнает мой «секрет», но я боюсь и это факт.

Ребенок.

Маленькое, орущее «нечто», которое пока не имеет как таковой формы, но уже имеет власть. Черт! Мы с Никой переспали в первый раз примерно две недели назад! Значит, срок совсем крошечный. Значит, у него действительно нет формы, даже рук! А он так крепко схватил меня за яйца, что я дышу с трудом.

Ребенок.

Я представляю себе девочку. Когда ужас отступает, и я перестаю трястись, как осиновый лист на осеннем ветру, вижу перед глазами маленькую крошку, похожую на Нику, как две капли воды. Волосы ее, маленькие ямочки, кожа, глаза. Блядь! Я буквально слышу, как она забегает в квартиру и орет: ПАПА!!! Даже оборачиваюсь, но за спиной только Ника. Она сидит на кровати на втором этаже и пялится на свои пальцы, пока я освобождаю ей место в шкафу.

Добился.

Она моя, со мной, будет жить рядом, и я в любой момент могу подойти к ней и поцеловать, только это слово…

Ребенок.

И сердце начинает стучать на последней скорости.

Каким отцом я буду? Что могу ему дать? Кретин же, ну объективно, куда я полез?! Я…

Снова бросаю взгляд на девушку…мою девушку…и понимаю, что ей сейчас куда страшнее, чем мне.

Отворачиваюсь. Даю себе еще мгновение на панику, прикрыв глаза, потом ее выдыхаю, как едкий, сигаретный дым, который, кстати, надо будет оставить в прошлом, наверно? Но это тоже на потом. Все на потом. Разберусь. Сейчас главное — она.

Подхожу к ней и присаживаюсь на корточки напротив. Ника на меня бросает один, короткий взгляд, потом снова глаза на свои руки наставляет, как прожектор, что весит тонну и хрен его сдвинешь.

Расстроилась.

Конечно! Я ведь виноват. Очень. Когда она сказала эти заветные слова, отреагировал я тупо, и это мягко сказано. Просто уставился в одну точку, как мудак, и был рад до дрожи, когда мой знакомый вскрыл дверь! Это ведь выход сбежать ненадолго. Не говорить. Молчать дальше. Потому что я не знаю, что сказать, до сих пор! Какой из меня отец?! Я ведь мудак! Сам о себе забочусь с трудом, но…

Она расстроилась, и это по итогу самое главное.

- Ник? - зову ее тихо, слегка сжимая платье на бедрах, - Посмотри на меня.

Девочка тихо вздыхает.

- Я знаю, что ты…наверно, не рад?

Я в ахуе, честно. Поэтому не знаю… тоже честно. Зато честно! Я не собираюсь врать и бить себя в грудь — она достойна правды. Она…

- Поэтому давай поступим так, - вздыхает еще раз и все-таки направляет глаза на меня, а я уже читаю в них приговор, - Я очень хотела ребенка, ты здесь не при чем, так что аборт я делать не буду, но и заставлять тебя тоже не буду. Спасибо, что помог уехать от Яна, прости за проблемы. Наверно, я переночую здесь одну ночь, а потом начну искать квартиру. Перееду, как можно быстрее, а что касается…его…

Ника с нежностью трогает свой живот.

- …Ты сможешь с ним видеться, если будет такое желание, но если нет…это тоже только твое дело. Я не буду тебя винить. Мы справимся вдвоем. Я справлюсь.

Ловлю еще один ахуй и, честно, снова теряюсь в собственной голове. Что чувствую по поводу сказанных слов? Вообще не понимаю, поэтому сижу и луплю в нее глазами, как мудак.

Надо что-то сказать.

Надо!

Это уже получается каким-то бредом! Что я бесконечно за сегодня молчу, хотя обычно меня хрен поставишь в такое положение и заставишь молчать.

Что с тобой не так, Сахаров?!

Это одна моя половина ершиться так. Ей не нравится. Все сказанное, как выпущенная, частая дробь пулемета, заставляет мое нутро крутиться и ершиться, но есть другая часть.

Снова никакой лжи. Даже себе. Особенно вам. Она есть! Извините, если рублю ваши четкие, устоявшиеся положения о «настоящем» мужчине, но она есть. Как у монеты есть две стороны, и эта уродлива. Она шепчет мне, что все эти сложности — слишком. Что я не готов. Что это не для меня.

Такая жизнь — точно не то, чего ты хотел, Миша! Такая жизнь не для тебя. Я люблю детей, отлично с ними лажу, но не своих. Приходить в гости, общаться — не проблема, а вот выступать в роли отца и воспитывать — да. Чему ты сможешь его научить?! Как телок снимать и бухать?! Отличная перспектива.

Блядь.

Надо что-то сказать.

Молчание затянулось.

ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ!!!

Истеричный звонок спасает меня от проблемы. Опять. И я опять благодарен.

Смотрю в сторону лестницы резко, Ника поворачивается также. Хмурится.

- Кто это? - тихо шепчет через миг.

Она…напугана? Черт, вот это мне совершенно точно не нравится.

Рассеяно смотрю на нее, встаю и бросаю:

- Не волнуйся, Ник. Наверно, соседи.

Или, блядь, Дед Мороз! Похер. Я этому кому-то сильно благодарен за то, что дал мне шанс оттянуть разговор, к которому я не совсем готов явно.

Сбегаю со ступенек, иду открывать, а сам, как в тумане. Я все еще в густом тумане, снова, кажется, слышу крик:

«ПАПА!!!»

Только не оборачиваюсь, как осел. Просто плаваю в киселе, поэтому даже не спрашиваю «кто?», сразу открываю и натыкаюсь на морду Хрусталева.

Блядь.

- ГДЕ ОНА?!

Лучший друг, в отличии от меня, никакой «шок-контент» за хвост не ловит. Он уверенно проходит в лофт, оттолкнув со своей дороги, дышит хлестко и быстро. Ну прекрасно. Только этого сейчас не хватало. Знаете, на миг я все же завидую его решительности, но потом прихожу в себя.

Когда он поворачивается на меня и упирает в лицо пальцем.

- Я спросил: где она?!

Сука.

Кулаки сжимаются сами собой, и я делаю на него шаг, предупредительно глядя точно в глаза.

- Какого хера ты сюда приперся?!

Ян едко ухмыляется.

- Хотел бы спросить у тебя тоже самое! Ты снес мне дверь!

- Ты запер ее в квартире!

- От тебя подальше! - орет, но резко хватает себя за яйца и делает тон ниже, - Где она?

Ой. Как страшно. Наверно, такой свой вид он обуславливает паникой? Мне действительно должно стать невероятно страшно или как вообще?!

Снабжаю его фирменным, скучающим взглядом, потом наклоняю голову на бок и усмехаюсь.

- Сейчас, как я полагаю, мне надо…

- Сахаров, я не играю! - Ян делает на меня шаг, - Где. Моя. Жена?!

Нутро встает на дыбы сразу.

- Бывшая!

Бросаю ему в лицо нагло и зло, чтобы оценить через пару мгновений количество раздробленных костей.

Яна передергивает.

Я знаю этого сукина сына с детства, так что уверен, что сейчас он борется с желанием на меня наброситься, но знаете что?! Я не меньше. Кулаки сжаты, как стальные тиски, сердце барабанит в груди.

ЕГО жена. Ха! А то как же. Она моя!!! И ребенок внутри нее тоже мой, твою мать!!!

Мой ребенок.

В этот момент меня окатывает осознание, как волна во время прибоя.

Картинки сменяются, как в кино.

Ника пузатенькая. Подходит ко мне, целует в щеку, а потом отдает обед в контейнере и просит не задерживаться допоздна. Еще дома у нас красиво. Тепло. Пахнет домом. Наконец-то пахнет любовью. Ее живот пинает меня, и я улыбаюсь, опуская на него взгляд.

Мой ребенок.

О чем ты думал вообще, Сахаров?! Твой ребенок! Да, ты понятия не имеешь о том, как быть отцом, ну и?! Научишься! Тем более, у тебя был достойный пример: папа дал тебе основу! Всегда можно на нее посмотреть и понять, как надо и не надо!

Тупой мудак!

О чем ты думал вообще?!

Твой ребенок!!!

Да, детство кончилось. Резко, тебя об этом не предупреждали, ты не был готов — да, да, да!!! Но это, мать твою, твой ребенок. Так что бери себя в руки и…

- Пошел на хер отсюда, - рычу, а Ян ухмыляется, будто не слышал.

- Бывшая?! Тебе паспорт показать?!

- Такие вопросы решаются за пять минут, Хрусталев.

- Ты за пять минут решил, что ебать жену своего лучшего друга — это нормально?!

Вообще-то нет. За десять лет.

- Еще быстрее, малыш, - ухмыляюсь ответно зло, - А теперь уебывай, откуда приперся! Она останется со мной!

Точка. Это не обсуждается. Решение принято за пять секунд, тоже не минут, но оно твердое и самое осмысленное в моей жизни.

Я не отдам ему ее. Она моя. И ребенок мой. И семья моя. Моя!!! Я буду за нее сражаться хоть со всем миром, если надо. Хоть с лучшим другом. Плевать. Я их не отдам!!! Потому что они мои. Они — это то, чего я хочу на самом деле. Да, запаниковал. Да, облажался. Да-да-да!!! Но это правда.

Они — мои. Мои. Мои…Мечта, вдруг ставшая реальностью. Судьба, от которой я больше не собираюсь отказываться.

Я люблю ее. Не врал. Я правда ее люблю. Никого в жизни так не любил, даже себя. А ребенок? Брось, открой глаза. Ты ведь полюбил и его сразу, как услышал. Поэтому зассал. Боялся, что жизнь ему испортишь, но это не так! Папа был прав: они все не знают, на что ты способен! А ты способен быть отцом! Способен быть верным и ответственным! За эти десять лет у тебя не было отношений, потому что была Ника. Ты был влюблен в нее, и если телом верность не хранил, то душа принадлежала ей с той самой минуты, как в кафе ее впервые увидел. А ответственность? Кого ты пытаешься наебать, когда говоришь, что этого в тебе нет? Если бы не было, разве ты смог бы создать клуб с нуля? Имя? Разве смог бы получить успех? Безответственные люди не получают ничего! Этому меня, кстати, тоже папа научил. И я согласен. Без труда, как говорится, не выловишь рыбку из пруда! Так что не слушай никого, пошли все они на хер! Ты можешь! И ты не отступишь.

- НИКА! - внезапно начинает орать Хрусталев, повернувшись и направившись вглубь лофта, - НИКА, ГДЕ ТЫ?!

Сукин сын.

Меня резко кроет, как если под воду с головой без предупреждения уйти. Мразь!

Иду за ним быстро и дергаю за плечо резко и решительно, упираюсь лбом в его и рычу.

- Ты че, не понял, а?!

Клянусь, я ему сейчас вмажу. Как же чешутся кулаки! Как же хочется наконец-то стереть с его морды это выражение лица!

Твою мать!!!

Я еле себя сдерживаю.

Ян, походу, тоже.

Он ловит ступор на миг, но сразу его сбрасывает и «бадается» в ответ.

- Это ты что-то не понял, мудак! - рычит не менее агрессивно, - Я тебе ее не отдам!

Слова вибрируют в тишине нашего частого дыхания, и мне не нравится, как это звучит. Будто Ника вещь. Его вещь! И мой ребенок тоже.

Веду головой.

Держи себя в руках.

По морде настучать — дело легкое, но чем это поможет?!

Держи себя в руках.

Вместо удара, толкаю его лбом.

- Ее не надо отдавать! Она так решила!

- Решила?! - получаю ответный толчок, - Да что она решила, а?! Будто у нее был против тебя шанс! Ты же…

Сука!!!

Я снова слышу это пренебрежение в голосе по отношению к моей женщине, и меня кроет наглухо. Я еле держусь, но руки распускаю активней, толкнув его в грудь так, что он врезается спиной в колонну.

Блядь.

Держи себя в себе!

- Не смей говорить о ней так!!! - ору, Ян ловит шок.

Он ничего не отвечает мне, потому что сыкло чертово! Стоит. Пялится. Глазами своими придурошными на меня лупит. Что?! Не ожидал?! Так да! Я тебе не позволю! Ничего! Ничего, мать твою, что сможет снова ее оскорбить!!!

Кажется, я даже в размере увеличиваюсь, не знаю. Наверно, это игра адреналина на потоках крови, и мне честно плевать.

Я его размажу. Только пасть свою открой. Только, блядь, попробуй.

Кроет-кроет-кроет. Все, что я вижу — Хрусталев. Вокруг яркая дымка и его рожа, как единственная цель всех моих точно наводимых ракет.

ДАВАЙ! П*ЗДАНИ ЧТО-НИБУДЬ ЕЩЕ! НУ ЖЕ!!! ДАЙ МНЕ ТОЛЬКО ПОВОД!

Ян знает такое мое состояние. Он его читает сразу, поэтому отступает. Я буквально чувствую, как продавливаю весь его «напор» и желание отстаивать какие-то свои блядские права на мою женщину! На моего ребенка! Пошел ты на хер!

- А как я говорю «о ней»? - шепчет тихо, успокаивающе, но сердце мое уже тарабанит в груди.

Так просто я не успокоюсь.

Делаю резкий шаг, и в глазах читаю страх Хрусталева. О да. Вот это меня может заставить притормозить. И этому я еле слышно, сухо усмехаюсь.

- Она никуда с тобой не пойдет, - слегка щурю глаза, - Она останется со мной!

- Она — моя жена!

Голос бывшего лучшего друга звучит слишком высоко и резко, что свидетельствует о продолжительном приступе ужаса и трепета, что его еще раз спасает.

Молодец, сученыш. Отлично. Бойся! Если бы ты действительно отстаивал свои права, я бы твоей башкой пробил бар, но так как это скорее херня, она меня и сдерживает.

Несерьезно.

Я не чувствую намерений, а точнее не чувствую силы, чтобы что-то изменить. За его словами нет ничего, кроме бравады.

- Надо было думать об этом раньше! - срываюсь на крик, давлю его своей силой.

Ведь у меня то она есть. За моими словами стоит сердце и уверенность, желание сохранить то, что у меня наконец-то появилось, намерения построить. Я не отдам их просто так! Я за свое биться буду до конца.

Поэтому подхожу к нему быстро, хватаю за горло и встряхиваю, как куклу.

- Какого хера ты сюда вообще приперся, а?! - трясу его еще раз, - Она тебе не нужна! Признайся честно! Тебя просто бесит, что она нужна мне!!!

- Ты вечно все себе забираешь!

Хрусталев вспоминает, что у него есть яйца, отталкивает меня, но это пустое. В этом снова нет ничего, кроме бравады. И страха. И эгоизма. Он не борется за Нику, за их семью, а только себя защищает.

Исключительно себя.

Как обычно.

- Так я прав, а?! Ты же ее не любишь!

- ОНА — МОЯ!

- Она не вещь, чтобы тебе принадлежать! - ору так, что связки ломит, - Она — человек! И она хочет быть здесь! Со мной!

- Да она нужна тебе, только потому что она тебе не принадлежит! Ты же снова это делаешь! Нос мне утираешь!

Охо-хо. Сука, как ты ошибаешься…

Подскакиваю к нему, не имея возможности ничего из себя выдавить вразумительного. Хватаю за грудки. Встряхиваю.

Кроет еще сильнее, чем до этого.

Тварь!

- Вот что ты ей наплел, да?! Вот как ты ее сюда заманил!? А эта сучка! Твоих рук дело, Хрусталев?! ТВОИХ?!

- ПРЕКРАТИТЕ!

Голос Ники звучит, как сирена, на которую я реагирую молниеносно. Резко перевожу взгляд на лестницу, где стоит моя девочка, сжимая ее перила.

Плачет.

Яркое, заострившееся от эмоций зрение, сразу считывает слезы и бьет под дых.

Малыш, не плачь…

Отступаю от Хрусталева, сам с нее глаз не свожу. Делаю шаг, но Ян тоже не отстает. Он наступает на нее быстрее, чем меня отпускает, и говорит-говорит-говорит…

- Ника, девочка, наконец-то!

Она резко поднимается на ступеньку, чтобы быть от него дальше.

Так, этот факт меня немного расслабляет.

Хмурюсь.

- Не приближайся!

Ян стопорит. Благо. Если бы не послушал ее, я бы точно пробил ему башку о бар. Так, дыши.

- Ника, я…

- Нет! - мотает головой, - Молчи.

Молчим в результате втроем. Я с нее глаз не свожу, сразу ловлю ее взгляд, но не могу прочитать, что в нем, а потом вспоминаю разговор, который мы вели до звонка в дверь.

Она собирается уйти. Она думает, что надо уйти. Кретин!

Прикрываю глаза и выдыхаю медленно.

Ты просто мудак, Сахаров…

- Я беременна, Ян, - звучит тихое, за чем следует сухой вдох Хрусталева, - И это не твой ребенок.

Распахиваю глаза и смотрю на нее. Она на меня. Но быстро уводит внимание в сторону, а подбородок начинает дрожать сильнее.

Бле-е-е-а…

Сахаров! Хватит тупить!

Киваю сам себе и подхожу к ней, закрывая своей спиной. Встаю между.

- Она останется со мной, Хрусталев. Ника больше не твоя жена, она — моя женщина, это мой ребенок, и я хрен позволю тебе куда-то их увести! Попытаешься помешать?! Ты, твою мать, не забывай, что я способен не только вечеринки устраивать! Только дай мне повод, и я тебе с удовольствием напомню!

Ян молча смотрит в глаза, и я знаю, что он в моих читает: решительность. Я буду сражаться за свое до конца. До конца и дальше! Только дай мне повод пустить в ход все, что я могу на самом деле. Давай. Попробуй!

Но этого не происходит. Хрусталев стоит в моей квартире еще пару мгновений, а потом разворачивается и покидает ее быстрым шагом почти равным бегу.

Катись!

В этот момент, когда входная дверь хлопает, я чувствую свободу. Так странно…уверен, что с Яном мы больше не друзья, но никакой жалости нет. Я словно освободился, словно отрезал от шеи шматок здоровенной веревки, на которой висела гиря и тянула меня вниз.

Наконец, я могу дышать.

- Не надо было этого говорить… - звучит за спиной тихий шепот, - Я бы справилась сама и…

Поворачиваюсь, не давая ей закончить фразу.

- Знаю, что справилась бы, - отвечаю также тихо, сбито, а потом делаю маленький шаг и признаюсь, - Я испугался.

Ника поднимает свои глаза на меня, и в них стоят слезы.

Черт!!!

- Не был уверен, что справлюсь, - говорю дальше, делаю еще один шаг, поднимаясь на ступеньку ближе, - Какой из меня отец?

- Но…

- Но я понял, что херня все это! Тупость. Потому что я справлюсь! - киваю и останавливаюсь напротив, положив руку в паре сантиметров от ее ладошки, - Если надо будет учиться, научусь! Надо будет что-то изменить?! Тоже поменяю, но я не отступлю, Ник! Больше нет.

Ника тихо всхлипывает, прикусив губу, а я аккуратно стираю с ее щечек слезы и улыбаюсь слегка.

- Позволишь? Я не буду обещать, что все будет просто. Тупить — это мое второе имя, видимо, но…я обещаю, что больно тебе не будет никогда. И ему…

Касаюсь слегка ее живот, глупо усмехаюсь.

- Я для вас все сделаю, малыш. Все, что смогу и даже больше. Стану тем, кем ты захочешь, и тем, кто ему нужен будет. Самым лучшим…только дай мне немного времени, ладно? Сразу такие метаморфозы не происходят и…

Оборвав меня на полуслове, Ника делает ко мне шаг и прикрывает ладошками губы, усмехается.

- Замолчи же ты наконец! - хмурюсь, а ее взгляд чистый и ясный, как летний день, - Я же сказала — мне ты нужен. Миша Сахаров, мой любимый мужчина…

О боже.

Ее слова проходят по позвоночнику разрядом тока, а вся та злость и ярость сублимируется в дикое желание, которое сразу ухает вниз живота и искрится отблесками шампанского.

Блядь.

Надо было ему вмазать…не уверен, что ей можно.

Только я не вмазал, и меня снова кроет, но кроет по-другому. Делаю последний шаг, хватаю, как варвар, и глубоко, страстно целую.

Мою женщину.

Ника поддается. Она держится за мои пальцы, отвечает, даже умудряется прикусить губу!

Мой любимый мужчина.

Меня накрывает стократно. Издаю глухой рык, опускаю руки на бедра, притягиваю ее к себе. Так близко, как это только возможно, борясь с желанием притянуть еще ближе, чтобы в тело свое вбить и навсегда защитить от всего того плохого, что есть в этом мире.

Я беременна.

Как ушат холодной воды.

Она беременна! Тормози! Стоп!!!

Еле отлепляюсь от любимых губ, прижимаюсь к ее лбу своим и хрипло шепчу.

- Нельзя, стоп. Ты беременна…

Слышу тихий, сбитый и задыхающийся смешок.

- Сахаров, ты дурак…

Знаю.

- Срок совсем маленький, так что все можно.

Открываю глаза и смотрю в ее пьяные, спорю на что угодно, также пьяно. Ника слегка губу прикусывает, а потом запускает пальчики под футболку, и все.

Это баста.

Просто надо быть аккуратней.

Держу мысль недалеко, а сам подхватываю ее под бедра, впиваюсь поцелуем и несу в спальню.

Наверно, надо будет заменить квартиру… но об этом я подумаю потом.

Глава 20. Конец

Миша

Мне безумно хочется швырнуть ее на кровать в качестве продолжения страстного поцелуя, но я так не делаю. Помню. Она у меня беременна.

Забавно, как быстро меняются приоритеты, да? И вдруг самое важное уже не ты, а что-то крошечное, чего еще фактически и нету.

Но он есть! Мой ребенок. Он уже существует. Маленькая девочка в моем воображении, так похожая на Нику. Я обещаю вас беречь, мои родные девочки.

Целую ее нежно, когда ложусь сверху. Стараюсь сильно не давить. Мне страшно, если честно, даже коснуться неосторожно! Хотя из груди так и рвется пожар.

Я в нем дотла сгораю.

По рукам идут мурашки. Она так сильно тянет меня на себя, обхватывает за бедра ногами, тихо стонет.

Бля-я-я… Ника! Да полегче! Немного злюсь, но ей не выказываю. Сжимаю только сильнее простынь, а сам отправляюсь в путешествие по моему родному телу.

Вниз.

Сначала шею, которую я, как наркоман, целую и кусаю. Рычу. Надо быть сдержанней! Зализываю раны, а она спинку выгибает и мне совсем помогать не хочет.

Блядь.

Выдыхаю, снова ловлю снаряд из искр по телу, который отправляется в штаны и напрягает до режущей боли.

Как же я ее хочу.

Эта женщина — совершенство, но надо быть сдержанней.

Точно. Сдержанней.

Как?! Я снимаю с нее футболку, жадно цепляюсь за грудь, от которой схожу с ума, и как быть нежным?! Когда меня настолько по кускам колбасит, что сводит руки.

Сжимаю сильно, сразу головой мотаю и стараюсь сделать это сдержанней. Ника издает стон погромче — мне голову уже ведет! Прикрываю глаза. Даю себе немного времени, пока вожу по коже в мурашках губами, но время для меня сейчас — непростительный роскошь. Я, как ребенок получивший долгожданный подарок, не могу долго себя тормозить.

Десять лет тормозил — а этого уже через край!

Нетерпеливо провожу большими пальцами по кружевной штучке, которая так волнует мое воображение, как шторм в десять баллов.

Ника снова выгибается и стонет уверенней.

Знаю, тебе это нравится.

Улыбаюсь. Отодвигаю медленно эту чертову ткань и добираюсь до острых сосков, которые чувствовал через все эти шмотки ладонями. Они меня поджигают.

Как две кнопочки, как два маленьких холмика.

Бля-я-я…

Подкатываю глаза, когда запускаю один в рот, но я жадный. Второй на потом оставлять не собираюсь. Перекатываю его между пальцев и слегка прикусываю первый, когда слышу, как малышка начинает тихо хныкать и ерзать.

Терпи.

Сбежать от меня хотела из-за глупости? Терпи теперь!

- Миша… Миша…пожалуйста…я не могу больше…не могу…я так соскучилась…

Ооо. Все. Если кому интересно, то так рушатся все планы по экзекуции.

Я натурально рычу, отнимаю одну руку от ее груди и быстро стягиваю с нее штанишки. Слава богу без каких-то пуговиц, потому что я не уверен, что сейчас с ними справлюсь!

Так ее хочу, что мелка моторика покидает чат. Справедливости ради, она покинула чат еще на лестнице, но...сейчас абсолютно.

Обладать ей хочу; моей Никой.

Одежда летит куда придется. Все происходит за секунду, и я не торможу, пока мы оба не оказываемся голыми.

А потом я замираю.

Ника лежит передо мной и слегка улыбается. Щечки горят, глаза еще ярче. Она прикусывает указательный палец, нагло разглядывает меня, еще наглее ведет ножкой по прессу вниз. Член сразу встает ей на встречу и вздрагивает, когда она касается его пальцами, а меня ведет в сторону.

Кажется, я теряю фокус.

Хватаю ее за щиколотку и усмехаюсь.

- Тише, не торопись, - низко хриплю, она сильнее губу кусает, и я теряю остатки всего.

Любых зачатков мужской гордости! Потому что понимаю — если надо было бы, бежал бы за ней как пес; сделал бы что угодно; был бы, кем придется; достиг бы любых высот, несмотря на то, что от высоты меня дико тошнит и сердце сжимается.

Плевать вообще!

Я у ее ног. Я — ее; и мне это впервые по кайфу.

- Я женюсь на тебе, - говорю, Ника тихо смеется.

- Я еще замужем, Сахаров.

- Считай, уже нет.

- Давай будем решать проблемы по мере их поступления, окей? - хитро парирует, и я подыгрываю.

- И какая у тебя проблема сейчас?

- Такая, что я хочу тебя, а ты треплешься. Не знал что ли? Беременным нельзя отказывать.

Я тебе все на свете достану, Ника.

- Кто сказал, что я отказываю?

Медленно приближаюсь, провожу губами по внутренней части ее бедра. Ника сразу перестает улыбаться и хмурится. Вздрагивает. Стонет.

Маленькая, я еще ничего не сделал, подожди.

Слегка прикусываю кожу, чтобы она красиво выгнула спинку, и когда это происходит, я кладу одну руку на ее грудь и сжимаю.

Ника начинает хныкать.

Она двигает бедра ближе ко мне, и это сводит с ума! Самый лучший вид на свете тот, где твоя женщина сгорает от желания. Это самое красивое, что любой мужик может увидеть — ее. Жаждущую. Трепетную. Нежную.

Вкусную.

Я провожу языком, задевая все нужные точки, сжимаю ее грудь и отправляю ее в недолгое путешествие за оргазмом, который разбивает ее быстро. Примерно несколько минут интенсивной тренировки, и Ника кончает мощно, а я чувствую каждое это мгновение и схожу с ума.

Дальше схожу с ума еще сильнее. Этот ее оргазм — мой; и все остальные — тоже моими будут. Ника теперь моя! И все эти моменты отныне и навсегда принадлежат одному мне!

Знаете? Когда-то меня это пугало. Отсутствие возможности менять действующих лиц; цепи; однообразие. Теперь я понимаю, что я мудаком был адским — зачем нужен кто-то, когда перед тобой совершенство? И не цепи это, а узы. Однообразие? Да куда там? Она каждый раз особенно разная, и каждый раз все также остро, как в первый.

Хотя…может быть так только с ней? Может быть в этом дело? Подождать своего?

Это уже неважно. Я не хочу об этом думать, потому что это неважно.

Я в моменте.

Улыбаюсь и медленно веду губами выше, а на животике торможу. Там оставляю нежный поцелуй. Нервничаю, если честно, поэтому говорю:

- Ну, малыш, подвинься немного. Я тебя побеспокою…

Ника начинает звонко смеяться, а потом тянет меня за плечи так резко, что я не могу удержаться и падаю на нее сверху. Сразу злюсь!

- Ника, блин! Ну что ты творишь?! Вдруг…

- Ш!

Шикает на меня, представляете?! Потом в глаза смотрит и по щеке пальчиками проводит.

- Хватит уже нервничать. Я не хрустальная.

- Правильно, - киваю, касаюсь ее губ своими и ставлю в этом споре точку, - Ты сахарная.

Она снова начинает было смеяться, но я упираюсь в нее, и все веселье затмевает страсть.

Вхожу, слыша свое протяжное имя — лучшее, как его кто-то мог бы произнести.

Ника

Мы сидим в гостиной, разделив один комплект одежды на двоих: я в его футболке, а Миша в одних спортивках. Едим пиццу. По телеку идет какая-то муть, но я не скажу, что сильно об этом беспокоюсь.

Мне плевать, что смотреть.

Миша меня обнимает одной рукой, поглаживая по спине, а я слушаю стук его сердца и…так, черт возьми, счастлива! Как жила все это время без него?! Не помню. Будто и не жила вообще.

Мне никогда так тепло не было…

Я так боялась, что он испугается беременности…и он испугался, да. Миша открыто это признал, что только плюсов ему добавляет.

Мне нравится его искренность и честность.

Кажется, что он вовсе не умеет врать! Наверно, это не так? Возможно, с ходом времени, я пойму, что Сахаров еще тот мастак рассказывать Басни, однако, верится мне, что это не будет что-то серьезное.

Почему-то я знаю. Он никогда меня не обидит…

Нежный, ласковый, заботливый мужчина. Такой тактильный. Вот кем он оказался! В нем нет жестокости, грубости. В нем нет дерьма! Несмотря на красочный образ, он не является плохим человеком. И да, поэтому я знаю, что он никогда меня не обидит.

А еще потому что, кажется, в его глазах я вижу свое отражение. Только свое.

- Надо будет подумать о квартире… - задумчиво говорит, старательно разглядывая начинку пиццы и решая с какой стороны ее лучше пригубить.

Я смеюсь.

Черт! Просто нереально не засмеяться — видели бы в эту моську.

- Что смешного? - бубнит, брови хмурит — я смеюсь еще сильнее, а потом тянусь и поцелуем убираю соус с верхней губы.

- Ничего. Продолжай…

- Очевидно, что мой лофт для ребенка не подходит. И машина.

- А что с ней?

- Ну…разве не нужен семейный седан? Там…минивэн?

Поднимаю брови.

- И ты готов отказаться от своей спортивной крошки ради минивэна?

Миша сразу кривится, чем снова меня смешит.

- Вот именно.

- Нет! Что за бред?! Я откажусь! И…

- Миша, тормози. Рано пока об этом думать. У нас девять месяцев впереди…

- Кстати, эм…насчет этого?

Немного напрягаюсь, когда вижу его странное выражение лица.

- Миш?

Пожалуйста, не говори, что ты сомневаешься в отцовстве.

- Может…поговорим о…

О нет!!!

- … О твоем разводе?

- Если ты думаешь, что я спала с ним тоже, я тебя…стоп, что?

Ой. Тирада вырвалась раньше времени, так что теперь Миша лупит в меня глазами и правильно делает.

- Прости? - хмурится, но теперь строго, - О чем это ты там успела подумать уже, а?

- Я просто…

Пицца летит в коробку, а он резко опрокидывает меня на диван и нависает сверху.

Смотрит.

Черт.

Когда он так смотрит — я таю…

- Ты, значит, любишь делать поспешные выводы, моя девочка? - шепчет низко, посылая мурашки по телу и заставляя только-только снятый ком внизу живота снова напрячься.

Я шумно сглатываю.

- Это твой ребенок.

- Я знаю.

- Миш…

- Мне плевать, - отрезает, сжимая мои бедра сильнее, - Это мой ребенок и точка.

- Ты даже не сомневаешься? - шепчу не своим голосом, он жмет плечами.

- Ты моя. Ребенок мой. Тема закрыта.

Господи…

Я не верю, что мне так повезло.

Господи!!

Притягиваю его к себе и вонзаюсь поцелуем раньше, чем успевает добавить что-то еще из арсенала своих крыше сносных фразочек.

Мне хватит. У меня уже передоз! Пожалуйста, просто молчи…

- Ника, ты же только что поела и…

- Боже, да заткнись!

Глухо смеется мне в губы.

Мамочки…

Кажется, вместо токсикоза у меня будет другая проблема. Постоянное желание чувствовать внутри себя своего мужчину. Это гормоны? Наверно…пятьдесят на пятьдесят.

- Миша…

Его имя, как кодовое слово. Если до этого он пытается бороться, то дальше уже все преграды сносятся напрочь.

Остаемся только мы.

Он подается на меня и вжимается между ног, чтобы я чувствовала каждый сантиметр его желание, и я чувствую. И меня трясет.

Если вся моя жизнь пройдет под ним, как наша неделя в Питере, плевать! Эта жизнь стоит, чтобы ее прожить…

Я тянусь к резинке его штанов, чтобы наконец-то закончить эту муку, но вдруг все рушит звонок. Телефон Сахарова настырно жужжит на столе.

- Да твою мать! - рычу, Миша отстраняется с усмешкой.

- Спокойно, тигрица. Дай посмотрю, кто звонит.

- Если неважно, ты не будешь отвечать!

- Это приказ? - выгибает брови игриво, но я строго киваю.

- Именно.

Потому что не могу! Он мой! И пусть весь мир подождет.

С досадой смотрю, как Миша берет свой проклятый мобильный, но сразу напрягаюсь. Он хмурится. Сильно.

- Ник, это…важно. Подожди.

Он встает, отходит к окну, а я медленно сажусь. Господи. Что еще?! Почему-то в душе появляется смута. Еще призрачная догадка, что связанно это все как-то с Хрусталевым!

Что-то не так.

Что-то происходит.

Все слишком просто оборвалось.

Что-то не так.

По коротким ответам, по многозначительной паузе, я это сразу понимаю.

Что-то случилось.

Через пять минут Миша возвращается на место, присаживается, невидящим взглядом смотрит в одну точку.

Господи! Ну что?!

- Миш? Кто звонил?

- Хрусталев. Старший.

Холод опускается вниз. Примерно на уровень с сердцем, то есть в пятки.

Боже…

- Он…он жив? - еле слышно шепчу, Миша сразу на меня смотрит и хмурится.

- Ника! Ты с ума сошла?!

Не успеваю опомниться, как оказываюсь у него на руках.

- Успокойся.

- Зачем он звонил? Хрусталев...

- С Яном все нормально. По крайней мере, насколько он знает…

- В смы…

Миша прижимается ко мне, не дав договорить, а потом я слышу…тихий…смех?!

- Ты что…ржешь?!

Поднимает голову. Весь красню-ючий! И правда ржет!

- Да чтоб тебя! - шиплю, шлепаю его по плечам, а потом пытаюсь выбраться, - Пусти! Ты дурак! Напугал!

Смех становится сильнее, как и хватка — я остаюсь на коленях.

- Тише, девочка. Тише. Просто…твой развод, кажется, пройдет без сучка и без задоринки. Как говорится…

Снова напрягаюсь. Мы уже успели обсудить, что скорее всего свободу я смогу получить только через суд, а теперь…

- Что-то случилось.

Миша слегка жмет плечами.

- Вроде того.

- Ты можешь объяснить нормально?!

- Конечно, - откинувшись на спинку дивана, Сахаров кладет руку мне на бедро и улыбается, - Сегодня Хрусталев забрал мою долю от бизнеса из банка. Через три часа он купил билеты в Доминикану, написал отцу сообщение и улетел.

Что?!

Хлопаю глазами, а Сахаров ставит точку.

- С моими деньгами.

Хлопаю глазами активней.

- Стой…он…

- Обокрал меня? Да.

- Но…

- Что-то мне подсказывает, что он хотел откупиться от меня, а когда понял, что не выйдет, то психанул и…просто решил свалить.

И ОН ПРОСТО ЖМЕТ ПЛЕЧАМИ! ПРОСТО! ЖМЕТ! ПЛЕЧАМИ!

- И тебя это не волнует?! - выхожу из себя, нервно прикрикивая, - Миша! Это же куча денег и…

- Куча денег, правда.

- И он украл их! У тебя!

- Я тоже у него кое-кого украл. Меня такой обмен устраивает.

- А меня нет! - черт, - Он же…он обокрал тебя из-за меня…я… Миша, прости, пожалуйста, я…

- А ну-ка ша!

Я вздрагиваю от громкого голоса, застываю со слезами на глазах, но в нем нет строгости. Только напускная.

Там — чертики…и…радость?

- Почему ты радуешься?

- Потому что по итогу мы оба получили, что хотели. Я — тебя. Он — свободу. Это честно.

- Но он украл деньги твоего отца, Миша! Из-за меня!

- Это неважно.

- Как это неважно?! Важно! Я…разве все это того стоило и…

Мое лицо попадает в плен его горячих рук, и я слышу тихий шепот, что уносит меня всегда в Нирвану.

- Ты стоишь того, Ника. Мы быстро оформим твой развод, а потом ты выйдешь за меня. Это ничего…

- Но, Миша…

- Тш-ш…ни о чем не думай. Надеюсь, что эти деньги сделают его счастливым.

- Но…

- Тш, я сказал! - слегка улыбаюсь, а Миша проводит большими пальцами мне по щекам и тихо усмехается, - Я уже давно не завишу от этих денег.

- Твой отец…

- Хотел бы, чтобы я был счастлив, малыш. И я счастлив. У меня есть ты. И теперь, раз уж его сын так крупно накосячил, я выбью тебе самые лучшие условия развода, девочка.

- Я…

- Тш-ш…

Он медленно опускает меня на диван, а потом сладко целует в шею и шепчет.

- Ты получишь квартиру, свою кондитерскую и все, что захочешь. Только скажи…

- Миша…

- Это тоже честно. За десять лет ты заслужила и больше. А теперь…на чем мы остановились?

Я издаю тихий стон, прикрываю глаза, когда чувствую, как его пальцы медленно подцепляют мои трусики и стягивают их вниз.

Нет, на этом я точно не собираюсь останавливаться, как и на одном разе в принципе. И я знаю, что мой мужчина поддержит такое настроение…он всегда будет меня поддерживать.

И любить…

- Я люблю тебя, - словно подтверждая, бормочет он, безжалостно пытая томным дыханием и своими губами, - Вас люблю. Я все для вас сделаю, девочка…все что угодно. Моя Ника. Моя любимая, сладкая Ника…и малышка. Думаю, что у нас будет девочка...

Эпилог

Шесть лет спустя; Миша

Если твоя жизнь может измениться за секунду, то что сказать про долгих шесть лет?

Вы правы. Все кардинально отличается от той точки, в которой мы закончили и начали снова.

Усмехнувшись, смотрю в окно. Пейзаж совсем другой, да все другое! Вместо Москвы теперь Питер, а вместо балагура — взрослый, ответственный Михаил Сахаров. Владелец шикарного ресторана. Отец. Муж.

Мы с Никой поженились спустя неделю после ее развода. Как вы помните, связи все решают, а связей у меня много. Спешили жутко! Но не потому, что кто-то боялся передумать, просто мы оба понимали, что совсем скоро ей категорически нельзя будет летать, а я дико хотел показать море. Выбор пал на Средиземное. Как по мне, оно такое же чистое и прекрасное как моя жена, которую я любил каждую ночь на вилле на Сицилии и люблю до сих пор.

Как-то так вышло, что чувства наши не стали меньше, а только множились и вылились в трех детей. Да, вы не ослышались! Я, мать твою, счастливый отец троих детей! Первая — доча. Как и предрекал, у нас родилась девочка. Правда, как утверждает Ника, похожа она на меня, но я не верю. В своей маленькой крошке Сашеньке каждый день вижу отражение Ники и, хоть убей, никогда это не изменится.

Спустя два года после первых двух полосок, нам выпало счастье увидеть еще одни. Это были близнецы — Марк и Сергей. Мы назвали их в честь наших отцов. И я снова вижу в них Нику, хотя глупо, наверно? Все вокруг говорят, что они — моя копия, но куда деться от любви? Ничего не могу с собой сделать.

Мягко касаюсь взглядом рамки с нашей семейной фотографией и улыбаюсь. Там я тоже улыбаюсь, кстати. Я вообще постоянно теперь улыбаюсь! Раньше не грустил, наверно, но я уже и не помню, как было раньше. Ника часто говорит, что она будто не жила до меня, и я ее понимаю. Тоже не жил. Так, существовал, скорее? Наверно, да. Что мне вспоминать? Пустые вечера и бесконечные вечеринки? Черт, я так от них устал…поэтому и сменил область деятельности. Это первая причина, вторая — Ника. Она не просила, говорила, что не против и понимает, но я тоже не придурок. Клубы — опасный бизнес для семейного человека. Клубы — это вечная нервотрепка. Тут уж выбирать тебе: спокойствие твоей женщины или собственные амбиции? Я решил, что она мне важнее, да и себя реализовать я могу в другой области.

Теперь я владею рестораном.

Продав свой московский клуб, я выручил достаточно, чтобы купить в Питере здание и создать что-то новое. Это было непросто, но и не так чтобы очень сложно, да и потом — выход своей маленькой страсти в организации вечеринок я все-таки даю: каждые выходные наш ресторан гудит, а Аська, переехав вместе со мной, все так же ставит танцы.

Они с Никой лучшие подруги.

Забавно, да? Я боялся, что Ника будет категорически против, если вспомнить нашу историю, но девчонки поговорили на своем птичьем и секретном, что-то там решили, но что конкретно — тайна, покрытая мраком до сих пор. Ника запрещает в это лезть, а я не знаю какого бога благодарить за то, что она такая понимающая. Это ведь…действительно благо? Когда твоя жена тебе верит, или это я? Аська говорит, что я. Она частенько делится одной мудростью: женщину делает мужчина. Я с этим не вполне согласен, а склоняюсь скорее к обратному, но она отважно повторяет:

«Нет, мужчина! Вы можете сделать нас нервными или истеричными, а можете дать нам такую железобетонную уверенность в завтрашнем дне, что в истериках просто не будет смысла! Ты, Сахар, второй вариант!»

И это приятно.

Потому что я правда стараюсь. Ради нее…каждый день.

Тук-тук-тук

Тройной стук в дверь лишает меня возможности и дальше философствовать, и я даже усмехаюсь, мол, чего вообще разошелся? Но быстро и окончательно возвращаюсь в реальность.

Нужно закончить со всеми делами. Сегодня мы с Никой уезжаем без детей загород. Не хочу, чтобы что-то отвлекало меня от нее…

- Войдите!

Кричу, сам опускаю глаза в бумаги. Наверно, это Дима? Опять что-то не поделили на кухне…

- Только быстро, - строго добавляю, когда посетитель пересекает порог, - Если это с кухней связано, сам разберись. У меня нет времени…

- Привет, Сахаров.

Бам!

Меня ударяет сильно и сразу, потому что голос я этот тоже узнаю сразу и из тысячи.

Медленно поднимаю глаза.

Бам!

Второй раз.

Стоит. Он и не он одновременно — Ян.

Глазам не верю! Пробегая по нему взглядом — просто не верю! Вместо того зажатого, застегнутого на все пуговицы, нервного ублюдка, передо мной сейчас мужчина, который абсолютно точно знает чего хочет. Он расслаблен, уверен в себе и сияет, как чертова монета на солнце. Новенькая. Только что выпущенная.

Охренеть.

Усмехаюсь, откидываясь на спинку кресла, голову набок наклоняю. В руках покручиваю ручку. Что чувствую? Да хер его знает. Ника, например, дико злится. Нет, у нее нет к нему чувств, она бесится из-за того, что мой лучший друг меня обокрал. Считает, что это несправедливо — я ведь так и не подал никаких заявлений на него. Просто отпустил. А она, как человек с очень острым чувством справедливости, считает, что это совершенно неприемлемо.

Защищает меня.

Это уже тепло.

В груди разливается пожар, и как можно злиться? Если я так хорошо чувствую себя? Не представляю… скорее всего, со мной что-то не так, да?…

- Ну привет, Хрусталев, - усмехаюсь еще раз, и он делает шаг.

Точнее, не так. Я даю ему возможность сделать этот шаг, ведь несмотря на улыбочку и озорные всполохи в глазах, вижу, что он волнуется.

Тебе есть за что переживать — объективно.

- Не ожидал? - спрашивает тихо — киваю.

- Естественно, я, блядь, не ожидал. Умеешь удивлять.

- Научился.

Хмыкаю.

Ян проходит и глазами спрашивает разрешение сесть, а мне так любопытно, что я соглашаюсь сразу. Что ему нужно? Спустя шесть лет.

Он ставит кожаную сумку на пол и садится. Я задаюсь новым вопросом: что же с тобой стало, друг? Ты действительно изменился. Стал тем, кем я видел тебя, но кем ты никогда не позволял видеть себя остальным.

Свободный.

Вот какое слово сразу приходит на ум.

Ян наконец-то свободен…

- Знаю, что, наверно, должен был позвонить…

На миг осекается, бросает на меня взгляд, а потом окончательно расслабляется, будто устал держать рамки. А он действительно устал. Знаю, что прошлый Хрусталев пер бы до последнего, чтобы не показать свое истинное состояние, но теперь даже в этом он отличается.

Ян смотрит в потолок, потом на меня.

- Честно? Не позвонил, потому что думал, что ты пошлешь меня на хер.

- Мне ничего не мешает послать тебя сейчас.

- Твоя правда, но я все еще здесь?

- Надеюсь, это не вопрос?

Тихо смеется.

- Нет, конечно. Это волнение. Я дико боюсь.

Вау. Какие метаморфозы…

- Неожиданные признания.

- Ты изменился, я тоже.

- Заметно.

- Взаимно.

Вздыхает. Я щурюсь.

- Что ты здесь делаешь, Ян?

- Честно? Блядь, не знаю, - снова тихо смеется, потерев лицо, - Моя жена настояла.

Жена?

- Ты женат?

Кивает.

- Ее зовут Миранда. Она у меня помешана на чертовой йоге и карме.

- Поздравляю?

- У нас скоро будет ребенок, - перебивает мой сарказм, ковыряя пальцем кожаный подлокотник, - Она считает, что я должен решить все свои проблемы из прошлого. Закрыть гештальт.

- Трогательно.

- Но я здесь не только из-за нее, Миш. Я тоже считаю, что должен.

- Ты мне ничего не должен.

- И мы оба знаем, что это херня.

В кабинете повисает пауза, которая ломается его вздохом, а потом он берет сумку и ставит ее мне на стол.

- Что внутри? Бомба?

- Почти, - улыбается, - Деньги. Все до копейки с процентами, включая те пятьсот тысяч, которые ты заплатил, чтобы прикрыть мою задницу. Тогда...ну ты помнишь. В универе...

- Я помню.

Ох ни хера себе.

Поднимаю брови, но потом, чисто ради любопытства, забираюсь в сумку и действительно нахожу там деньги. Как в крутом боевике, плотно перетянутые, зеленые купюры.

- Эффектно.

- Я в Америке осел, - кивает старый друг, - Когда сбежал…

- С моим наследством.

- Да. Хотел наказать тебя, но быстро понял, что по сути своей, наказывать тебя было не за что. Я сам виноват, что так сложилось, но…я не жалею.

Жду.

Просто скажи это!

- Я никогда ее не любил.

Спасибо, блядь!

Отклоняюсь обратно, уложив руки на живот, улыбаюсь. Ян мне отвечает тем же.

- Надо было раньше вернуть, но…отправлять их переводом не хотелось..жалкое зрелище. А увидеть тебя лично был не готов. Прости.

- Хорошо на тебя повлияла карма и йога.

- Скорее, жизнь.

Ян поднимается со своего места и подходит к окну, хмурится. Молчит. Долго молчит…

Наверно, собирается с силами. А я не мешаю. Все-таки он мой лучший друг…

- Знаешь…я столько лет жил как в клетке. Я так мечтал о том, чтобы хотя бы на минуту оказаться на твоем месте и…блядь, сходил с ума. Делал вещи дурные, строил какие-то конченые козни. В Америке, когда я наконец-то вырвался, я…попытался жить, как ты, но снова быстро понял, что это не мое. А где мое — хер его знает? Стал работать. Познакомился с одним придурком в одном клубе…оказалось, что он в Кремниевой долине крутой программист. Ввел меня в их тусовку…так и закрутилось.

- Чем занимаешься теперь?

- Будешь ржать.

- Ну-ка.

- У меня своя ферма моллюсков.

Действительно.

Всего секунда требуется, чтобы осознать, а потом я начинаю дико ржать, закинув голову назад.

- Как это вообще связано?! Программисты и моллюски?

- Сам охерел, - жмет плечами, отвечая на мой смех, - Но там все тесно переплетается. Все области подряд, чтоб их...

- И как поживают твои питомцы?

- Просто замечательно. Настолько, что в прошлом месяце я купил яхту.

- Поздравляю, - искренне радуюсь за него, - Как назвал?

- Миранда, конечно же.

- Всегда знал, что ты чертов сопляк.

Улыбаемся друг другу. Нет, наверно, я все-таки по тебе скучал. Но если тут висят сомнения, то я точно знаю, что рад…

- Ты нашел свое место? - тихо спрашиваю, он кивает.

- Кажется, да. Это было непросто. Депрессия, самокопание и самобичевание. С отцом на ножах, но…это того стоило. Весь мой путь он…дерьмовый, наполнен плохими решениями и…я правда стараюсь быть лучше, Миш, и мне правда жаль. Ты не должен был оплачивать мои заебы. Снова.

- Знаю.

- Прости.

- Ты привез мне деньги с процентами…

- Я не о деньгах, - отмахивается, - Я обо всем остальном. Прости меня. Я был дерьмовым другом.

- Это правда.

- Знаю. Но…ты всегда оставался мне братом, даже если я был слишком эгоистичным ублюдком, чтобы это признать.

Усмехаюсь.

- Мне нравится этот новый Ян. Который умеет признать свое дерьмо.

- Долго учился, но да — теперь я умею. Я рад, что у вас с Никой все хорошо.

Это уже напрягает. Я не ревную (ага, конечно), но мне не нравится даже гипотетически обсуждать свою жену с кем-то, кто видел ее голой.

Ян улыбается, точно читая это в моих глазах, поднимает ладони в жесте «сдаюсь», посмеивается.

- Спокойно. Я видел ваши фотографии со свадьбы и просто… знаешь, хотел чтобы ты знал.

- М?

- Она со мной никогда такой не была. Ты ее сделал уверенной в себе и счастливой.

- Нет, друг, - тихо отвечаю, - Она меня таким сделала.

Ян наклоняет голову набок.

- Любишь.

- Люблю.

- Это хорошо. Вы очень подходите друг другу, и я рад за вас. Спасибо, что тогда…шесть лет назад…отбил ее у меня.

- Забрал. Обивать там было нечего.

- Твоя правда. Ну что ж…пойду? У меня рейс через два часа.

- Давай.

Встаю и протягиваю ему руку, которую Ян крепко жмет и кивает.

- Может, у нас будет еще шанс исправить все? Я бы этого хотел.

- Наверно, я бы тоже.

- Я добавлю тебя. Договоримся. Приедете к нам на Рождество?

- Вряд ли.

Яна этот ответ искренне расстраивает, но вместо обычного, надменного Хрусталева, который ненавидит отказы, я снова вижу совершенно другого человека. Смиренного и покорного. Который кивает и отступает.

- Понимаю, но…вдруг? Чем черт не шутит? Если Ника, конечно, будет не против, мы приглашаем вас к нам с Мирандой. Подумай, ладно?

- Подумаю.

- Это уже хорошо. Пока?

- Пока, Ян. Удачи.

***

После этого странного разговора с призраком своего прошлого я не мог думать о работе и поехал домой. Снова не знаю, что чувствую. Какая-то какофония: ностальгия, горькая грусть и в то же время счастье? Радость? Сложная эмоция, короче.

Выхожу из подъезда, закинув самую-дорогую-сумку на плечо, и захожу было в подъезд, но вдруг останавливаюсь. Порыв внезапный и резкий, обусловленный чем-то теплым в груди — я возвращаюсь и заруливаю сначала в цветочный.

Просто так.

Люблю баловать свою малышку просто так. Ника любит цветы. А я люблю ее улыбку, когда дарю их — такой круговорот.

В квартире тихо.

Когда я захожу домой, то слышу только негромкое жужжание телевизора с кухни, а детских ботиночек уже нет. Это огорчает. Значит, мама уже забрала внуков. Жаль, конечно, я бы хотел обнять своих детей на прощание, хоть мы и уезжаем всего на два дня — скучать буду жутко.

Разуваюсь, снимаю пиджак и кидаю его на небольшой диванчик у двери, а потом подхватываю букет и топаю на звук.

А там — красота.

Ника готовит торт.

Она не работает у меня, но берет частные заказы на дом. Как отдушину, можно сказать. А я обожаю смотреть, как она украшает свои произведения, подпевая тихие песенки и поглядывая в экран телевизора, на котором каждый раз неизменно идет какой-нибудь исторический фильм.

Черт. Как же я ее люблю…

Подхожу сзади, обнимаю за бедра, Ника тут же взвизгивает. Дергается так, что ее треугольный пакет с кремом выбивается из рук и совершает в воздухе кульбит — хорошо, что я к этому готов. Ловлю его ловко, возвращаю «на базу», а сам смеюсь и целую ее в шею.

- И тебе привет, любимая.

- Сахаров, чтоб тебя! Ты…чего дома так рано?!

Выворачивается так, чтобы смотреть мне в глаза, а в них весь мой мир. Вся моя жизнь.

И я улыбаюсь.

Не могу перестать смотреть…

Касаюсь нежно щеки, молчу, просто любуюсь.

- Ты такая красивая…

Ника слышала эти слова от меня миллион раз! Даже больше! Но каждый она краснеет, как в первый…так, что у меня замирает сердце…

- Миша…

- Дети уже у мамы?

- Ну…да. Она приехала и…

- Отлично.

Сгребаю ее в охапку и несу в спальню. Ника звонко смеется, говорит что-то о торте, но я ее не слушаю. Мямлю только «я быстро», она смеется звонче, но не отталкивает. Обнимает теснее, и это, скажу я вам, жизнь.

Моя жизнь.

Та, о которой я мечтал всегда. Семья, дом, работа, она…женщина, которая смогла перевернуть весь мой мир с ног на голову. Которая поддерживала меня, когда сложно было, которая любит. И я, как обещал, любить ее буду всегда также сильно, как в самом начале. Нет, еще сильнее! За все, что она дала мне, за то, каким меня сделала — я буду вечно тебе предан.

Потом расскажу ей про Яна. Я знаю, что она меня не осудит, что она поймет. Потом она доделает свой торт. Потом мы поедем загород, а может, и нет? Отвезу-ка я ее, пожалуй, в наш отель, где мы впервые стали целым. Съездим в Петергоф? Или…блядь, куда угодно!

Но все это будет потом.

Сейчас я хочу быть с ней. Рядом. В ней. Еще ближе. Каждое мгновение моей жизни — быть еще ближе…

Я люблю тебя, Ника. Я так тебя люблю…

- Миша, подожди… - шепчет тихо, пока я ее целую, - Только не сильно…

Отстраняюсь и хмурюсь.

- Что?

- Будь аккуратен, - хитро стреляет глаза, раскинув волосы по подушке, - Окей?

А я задыхаюсь.

По взгляду сразу понимаю, но опускаю свой на живот, который совсем слегка касаюсь.

- Это точно?

- Да. Срок три недели. Кажется, ты снова станешь отцом…

Блядь!

Я просто не верю, что это действительно происходит со мной…

Все, чего бы я хотел — все мое. Женщина, дети…еще один малыш, которого я еще не видел, но которого безумно люблю!

И мое сердце разрывается.

От безграничной, вечной любви. Уважения. Благодарности.

Малыш, ты дала мне больше, чем я рассчитывал получить когда-то…

- Я люблю тебя, - хриплю, прижимая ее к себе, зарываясь носом в волосы, - Ника, твою мать…я так тебя люблю.

- Не думала, что это возможно, но…я тебя еще больше, чем когда-либо. Я так с тобой счастлива…

Она обнимает меня нежно, тихо всхлипывает, а я улыбаюсь. У самого глаза на мокром месте, но у нее гормоны, а я? Просто чертов счастливчик, победитель по жизни. И мне можно. В конце концов, некоторые рыдают в три ручья, когда выигрывают лотерею, так почему бы и мне не присоединиться, если я выиграл эту жизнь?

Конец