Сводные. Запретное влечение

Глава 74. Софья

– Спасибо большое! – благодарю таксиста, который помогает мне достать вещи из багажника и коляску. Сава так сладко уснул по дороге из аэропорта, даже будить жалко, но приходится. – Зайка, просыпайся!

Заплаканное личико кривится на мгновение, но глаз сын так и не открывает. Боже, дай мне сил. Я впервые видела, что такое истерика у маленького ребенка, и мне не понравилось. Учитывая то, что мое эмоциональное состояние ниже плинтуса, выдержать это все было еще сложнее. Сейчас самое главное – добраться до дома. Я включу ребенку сто пятьдесят мультиков, наберу себе ванную с пеной до потолка, и спокойненько пореву.

С самого утра не находила себе места, очень сильно нервничала и переживала, правильно ли я поступаю. Зато мой сын был очень собран и весел, сам сложил в чемодан игрушки, которые ему понадобятся и с нетерпением ждал вылета. Ему понравилось в аэропорту в прошлый раз, и он очень ждал очередного путешествия.

Олег приехал за нами на такси заблаговременно, помог спуститься, был учтив и вежлив, как всегда. Я, погруженная в свои думы, слушала его в пол-уха, что не укрылось от внимания Омельченко.

– Что с тобой? – проникновенно глядя в глаза, поинтересовался он, взяв меня за руку. Я скользнула расфокусированным взглядом по нашим ладоням, и тяжело вздохнула.

– Волнуюсь перед полетом! – соврала я, отворачиваясь к окну.

Всю неделю я думала о словах Златы, о своих эмоциях и чувствах. Благо, Кобзарь эти дни был в командировке и не мозолил мне глаза. Добравшись до аэропорта, я усадила сына в коляску, а Олег взял наши чемоданы. На стойке регистрации мы немного задержались, потому что Савелию, видимо, передалась моя нервозность, и, обычно спокойный мальчик, начал капризничать.

Я достала его из коляски и взяла на руки. Олег в это время нетерпеливо постукивал своим загранпаспортом по деревянной столешнице, а я вдруг посмотрела на его правую ладонь и все поняла. Мгновенно.

– Олег! – медленно проговорила я. – Давай отойдем ненадолго?

– Сейчас сдадим багаж и отойдем! – спокойно ответил мне мужчина, невозмутимо посматривая на меня.

– Нет. Сейчас. Это важно!

– Софья! Что ты удумала?

– Я? Ничего! – усмехаюсь и забираю наши с Савой документы со стойки. – Мы никуда не летим.

– Ты с ума сошла? – обычно приятное выражение лица превращается в оскал. – Что за шутки?

Он хватает меня за рукав и дергает на себя.

– Девушка, Вы предоставите документы? – вопрошает сотрудница аэропорта.

– Нет! – отчаянно мотаю головой. – Мы с сыном никуда не летим.

– А Вы? – переводит она взгляд на мужчину.

– Конечно!

Я не знаю, где взяла столько самообладания, но держалась до последнего. Ни слезинки не проронила.

– Мам? – удивленно посматривают на меня карие блестящие глазки.

– Мы не летим, Сав. Не сегодня! – выдыхаю я. – Посиди в коляске, пожалуйста!

Сын начинает реветь и выкручиваться, пытается вылезти, но я пристегиваю его ремнями безопасности. В Савелия как бес вселяется, он становится красным и выгибается дугой, орет как резаный. Я, как могу, пытаюсь его успокоить, но получается из рук вон плохо.

Мы отходим подальше, наши чемоданы остаются у стойки регистрации, а толпа из пассажиров подозрительно смотрит в нашу сторону. Наверное, со стороны я произвожу очень странное впечатление, но мне параллельно на это.

– Что случилось? – коршуном подлетает к нам Олег, больно хватая меня за руку, которой я катаю коляску, пытаясь успокоить сына.

– Это что такое? – киваю на его правую руку, на которой явно виднеется след от обручального кольца. – Ты женат?

Савелий рявкает как ненормальный, пытается отстегнуть ремни выбраться, весь вспотел, а я во все глаза смотрю за метаморфозами, которые происходят с моим врачом. Его выдержка в ту же секунду летит к черту, потому что он срывается и начинает орать на меня. Я не знаю, как к нам охрана не прибежала, но это был просто сумасшедший дом. Как оказалось, у него есть жена, с которой у них «открытый брак». Я в шоке от такого эпитета, но им позволено заводить отношения на стороне. Жена в курсе, что у Олега есть я и спокойно на это реагирует. Извращенцы хреновы!

Разумеется, я распрощалась с ним в тот же момент, и пулей вылетела на улицу с орущим ребенком. Как назло, резко похолодало, и мы продрогли как суслики, пока я трясущимися от нервов и холода руками вызывала такси через приложение. В машине Савелий успокоился, и уснул, и вот, мы, наконец, дома.

В два захода я затаскиваю вещи и коляску, благо, мне помогает соседка и без сил вваливаюсь в прихожую. Все к черту! Никаких больше отношений. Мне в этом сказочно не везет. То наркоман, то гулящий гондон!

Выдаю Савелию пульт от телевизора и фруктовое пюре в мягкой упаковке. Сегодня я – ужасная мать, факт. Объясняю, что иду в ванную, и скрываюсь за дверью.

Меня пробирает мелкая дрожь, а внутри все разрывается от боли и бессилия. В то же время мне становится дико смешно, почему я такая невезучая? Одно хорошо, что я не допустила до себя Олега, так и помру старой девой, похоже.

Прислушиваясь к звукам мультика в комнате, снимаю с себя спортивный костюм и белье и залезаю в ванную. Слезы и обида нестерпимо душат, я погружаюсь в горячую воду и только собираюсь заплакать от души, как в дверь неистово звонят. Я решаю не открывать, и смыкаю веки. Но гость явно не собирается уходить, потому что трезвонит без остановки.

– Мам! – стучится ко мне Савелий. – Там кто-то пришел.

– Я слышу, сын! Скажи, что никого нет дома! – кричу я, сжимая кулаки от злости. Кто это? Не Олег ведь примчался? Соседка, может, подписи собирает, или еще что?

– Мам! – снова стучит сын. – Там папочка пришел. Надо открыть!