Своенравная красавица

Глава 14

Когда Коул с Мэгги на руках переступил порог дома, Элли в ужасе бросилась к ним.

– Боже мой, что случилось?! – воскликнула она.

– Ничего страшного, Элли, – успокоила ее Мэгги, – просто упала и ушибла ногу.

Элли тут же засуетилась:

– Коул, отнесите ее наверх, а уж я сама уложу в постель. Вы же пока бегите за доктором Стоуном.

– Где он живет?

– Пошлите Хуана. Он знает.

– Элли, не надо так волноваться. Я в порядке, – заверила Мэгги.

– Слава Богу, она еще не знает, куда ты упала, – тихонько пробормотал Коул на ухо Мэгги, но Элли тут же насторожилась:

– Куда она упала?

Но Коул не стал вдаваться в объяснения. Он отнес Мэгги наверх и быстренько ретировался. Теперь на все вопросы ей придется отвечать самой. Впрочем, возможно, Элли сейчас будет не до расспросов.

Найдя Хуана, Коул в двух словах объяснил ему ситуацию, и мальчик бросился прямиком за доктором. Оставшись один в конюшне, Коул решил почистить лошадь, на которой ездил за Мэгги в пещеру. Он давненько уже не ухаживал за лошадьми, и сейчас привычная рутинная работа позволила ему отвлечься от неприятных мыслей.

Он вспомнил родное ранчо. В целом жизнь там ему нравилась.

Своим существованием «Трипл-Эм» обязан бабушке Коула – бабуле Маккензи, как ее все называли. Она осталась одна с тремя сыновьями, после того как дед Маккензи погиб в битве при Аламо. Она изо всех сил боролась за выживание на маленькой запущенной фермочке, на которую то и дело совершали набеги индейцы и бандиты. Она так и умерла, продолжая сражаться за благополучие семьи. Но Кэтлин, бабуля Маккензи, оставила после себя не только парочку несчастных акров земли, нет; главное наследство, которое она передала своим сыновьям, – отчаянная смелость, несокрушимая уверенность в собственных силах, вера в удачу и непогрешимая честность. Подобные качества Маккензи передавали своим детям из рода в род. Вот почему Коул носил свою фамилию с гордостью, он знал, что за ним – славные предки, которым не в чем себя упрекнуть.

«Трипл-Эм» – настоящая вотчина всех Маккензи. За много лет так никто из Маккензи и не смог понять, почему, сколько бы они ни скитались по свету, всегда возвращались в родные пенаты. Так произошло с отцом Коула, его дядями, двоюродными братьями – со всеми Маккензи.

И вот сейчас он чувствовал точно такую же тоску по дому, тягу вернуться, которая привела всех бродяг Маккензи обратно в «Трипл-Эм». Пора домой, приятель, проговорил он сам себе.

Когда Хуан вернулся, Коул поблагодарил его за услугу и отправил восвояси, а сам продолжал чистить остальных лошадей.

Он подумал, что, наверное, никому, кроме Мэгги, не пришло бы в голову назвать лошадок в честь северных оленей Санта-Клауса. Он потрепал по холке одну из них:

– Знаешь, красавица, твоя хозяйка меня сегодня здорово удивила. В ней есть какая-то особая искра. Кураж. Представь, она упала в яму, поранилась, лежала там в темноте в полной неизвестности, но не испугалась. То есть испугалась, конечно, хоть и не хочет признаваться. Но ты же знаешь, красавица, как глупо некоторые девчонки могут себя вести, когда не на шутку струхнут, да? А Мэгги О'Ши – настоящий борец. Папаша О'Ши ею бы гордился. – Он последний раз окинул взглядом стойла и направился к двери. – Отдыхайте, мои родимые северные олени.

Он ухмыльнулся, загасил лампу и вышел из конюшни. Подходя к дому, Коул увидел, что Элли ждет его на крыльце.

– Как там наша малышка? – спросил он.

– Доктор дал ей какое-то лекарство, чтобы унять боль. У нее вывих. Когда опухоль спадет, он еще раз ее посмотрит. – А что с рукой?

– Перелома нет, только сильный ушиб.

– Мэгги молодец, настоящий стойкий оловянный солдатик, правда, Элли? Знаешь, когда она свалилась с козел, после того как лошади понесли, она просто встала и пошла, представляешь?

– Да уж, как будто вы мне Америку открыли, я все прекрасно знаю насчет нашей девочки. Но и вы должны кое-что знать: за ее внешней силой скрывается внутренняя уязвимость. Ей очень легко причинить боль, просто она никогда ее не покажет.

– Да, я уже понял. Так она рассказала вам, что случилось? – Элли кивнула и на секунду прикрыла глаза.

– Как только я представлю, что с ней могло случиться...

– Но ничего не случилось. Все прошло, Элли.

– Я очень благодарна вам, Коул Маккензи, что вы привезли домой мою сумасбродную девочку.

– Элли, я должен вам кое-что сказать. Знаете, я скоро уеду. В Техас. Домой.

– Вы хотите взять ее с собой?

– Да. А вы с нами поедете?

– Не могу вот так сразу ответить. Надо подумать.

– Ну, мне еще надо закончить здесь массу дел, так что у вас есть время. Мне бы очень хотелось, чтобы вы тоже поехали. Поверьте, вам понравится «Трипл-Эм». Возможно, я построю на ранчо свой собственный домик. Помощников там много.

– Звучит так, как будто вы намерены жениться. – Коул поднялся.

– Элли, честно говоря, у меня сейчас в голове каша. Я хочу только одного – вернуться домой. Но вернуться домой вместе с Мэгги. – Он наклонился и чмокнул Элли в макушку. – А теперь вопрос: нет ли у нас чего-нибудь вкусненького? Я голоден как волк, надо признаться. Слона бы съел.

– Ну, слона у меня сегодня в меню нет. Я жарю цыплят. Как только почувствуете аромат, поторопитесь.

Коул усмехнулся и направился в дом. Ополоснувшись с дороги, он заглянул в комнату Мэгги. Она спала. Он не хотел будить ее и потихоньку спустился вниз проверить, не готовы ли обещанные жареные цыплята.

Следующее утро началось для Мэгги и Коула с очередного спора. Коул пытался убедить девушку, что ей никак нельзя идти сегодня в контору.

– Да я прекрасно себя чувствую, – возражала Мэгги, – почему вы с Элли обращаетесь со мной как с тяжелобольной?

– Мэгги, доктор велел тебе еще поостеречься. Нужно как можно меньше беспокоить больную ногу. Самое мудрое решение – остаться на пару дней в постели.

– Надеюсь, ты пошутил. Неужели ты думаешь, что я буду тратить драгоценное время на то, чтобы просто валяться в постели и ничего не делать?

– Если тебе не нравится лежать в постели, я могу отнести тебя вниз, посидишь в гостиной. Но ходить ты пока не будешь, понятно?

– Ладно, – сдалась Мэгги, – с тобой бесполезно спорить. Будь по-твоему, неси меня вниз.

Коул поднял ее на руки и спустился в гостиную.

– Боже, я чувствую себя такой беспомощной... – вздохнула Мэгги.

Коул помог ей поудобнее устроиться на диване и, препоручив заботам Элли, отправился в контору.

В конторе Коул заметил на углу рабочего стола несколько нераспечатанных писем, которые лежали здесь еще со дня возвращения из Ночеса. Он стал по очереди вскрывать их.

В первом конверте лежал счет. Коул отложил его в сторону. Во втором – рекламная брошюра спа-курорта на юго-западе штата. Коул вспомнил, как еще на Аляске папаша О'Ши жаловался на больные ноги. Кажется, он тогда еще стал тяжело ходить. Видно, в последнее время болезнь в суставах опять беспокоила его, вот он и выписал брошюру.

И тут Коул глубоко задумался. Если папаша О'Ши испытывал боль при ходьбе, то вполне вероятно, что он действительно поскользнулся и упал в яму. Может, все его подозрения – лишь плод больной фантазии? Не превратился ли он в Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами? И не вовлек ли в эту сумасшедшую игру еще и Мэгги, сделав ее своей Дульсинеей Тобосской?..

Он вскрыл следующее письмо от самого папаши О'Ши, адресованное, как ни странно, ему, Коулу. К письму прилагалась записка от Джо Рейнолдза, администратора гостиницы, в которой Коул жил в Сан-Франциско. Джо писал, что письмо пришло на его имя в тот день, когда он уехал.

Коул мгновенно узнал почерк своего старого друга.

Папаша написал его за десять дней до смерти и сообщил в нем, что собирается сделать одну очень выгодную покупку, но подробностей сделки не раскрывал. В сущности, большую часть письма занимали размышления о Мэгги. Папаша О'Ши был обеспокоен растущей близостью между ней и Китом Лоуфордом. Ему не нравилось, что Кит намного старше его дочери, и он сетовал, что у Мэгги слишком мало опыта, чтобы сделать правильный выбор. В то же время в письме говорилось, что он ничего не имеет против самого Кита Лоуфорда. Единственный его недостаток, помимо возраста, что его отец – Бен.

А еще он написал о своей сокровенной надежде, что придет день, когда Мэгги и Коул поженятся. Для Коула это было настоящим сюрпризом. Прежде папаша О'Ши никогда не поднимал в разговоре такую опасную тему.

В общем, единственное, о чем переживал папаша О'Ши, – так о том, что теряет свою дочку. Никаких подробностей относительно Тимберлайна, никакого намека на возможных врагов или грозящую опасность! Коул разочарованно положил письмо обратно в конверт и убрал в карман. Потом он направился в конюшню.

Осмотрев дилижанс, Коул нашел книгу, которую оставила там Мэгги.

– Хуан, отнеси-ка книжку мисс Маргарет. Должно быть, ей будет интересно ее дочитать.

– Хорошо, сеньор Коул. Сеньорите Маргарите лучше?

– Да, гораздо лучше. Просто ей нужно оставаться дома пару дней, так велел доктор. – Коул протянул Хуану монетку.

– Спасибо, сеньор. Сегодня Хуан заработал много денег, папа будет доволен. – Он с гордостью показал еще одну монету. – Вот, Хуану дал сеньор Кит.

– И за что же?

– Ну, он пришел сюда и стал задавать вопросы.

– Что за вопросы?

– Он спрашивал, куда вы вчера ездили с сеньоритой Маргаритой.

– А еще о чем?

– Он спросил, говорила ли что-нибудь Хуану сеньорита Маргарита о сеньоре Ките.

– И что ты ему сказал?

– Хуан сказал, что говорил сеньорите Маргарите о том, что сеньор Кит положил на нее глаз. А сеньорита Маргарита ответила Хуану, что сеньор Кит отличный мужчина.

– И все? – Мальчик усмехнулся.

– Он спрашивал, что сеньорита Маргарита говорила о сеньоре Коуле.

– Да что ты говоришь? – усмехнулся Коул. – Мне и самому интересно. Так что же она говорила?

– Она сказала, что Хуан съел слишком много мороженого.

Коул озадаченно посмотрел на мальчика:

– Мороженого? И что значат ее слова?

Мальчик демонстративно развел руками:

– Ну почему вы все спрашиваете о ней Хуана? Хуану всего десять лет. Что он может знать о женщинах?.. – Посмеиваясь, он вышел из конюшни.

– Мэгги, что ты думаешь о Хуане Моралесе? – спросил Коул вечером, когда они с Мэгги играли в карты.

Она удивленно посмотрела на него:

– Не понимаю, о чем ты?

– Ну, я имею в виду, можно доверять тому, что он говорит? Раз ни ты, ни Эмилио не сможете работать в ближайшее время, мне нужен будет хороший помощник. Вот я и спрашиваю.

– Хуан умен не по годам, Коул. Порой я забываю, что ему всего десять лет.

– Даже несмотря на то что он ест много мороженого, ты ему доверяешь?

– О чем ты?

– Ну, ты же сама однажды сказала, что он ест слишком много мороженого.

– Мороженое? Коул, с чего ты взял такую глупость?

– То есть ты не думаешь, что подобный факт может как-то отразиться на верности его слов?

– Коул, ну что за ерунда? Конечно же, нет. Да я и не видела ни разу, чтобы Хуан объедался мороженым! Не знаю, кто тебе это наговорил. У мальчика тяжелая жизнь, вот он и повзрослел быстро. Я должна сказать, что в своих суждениях о чем-либо он еще никогда не ошибался. Ни разу.

– Рад слышать.

«Ну что ж, Хуан, – усмехнулся про себя Коул, – похоже, нам с тобой предстоит долгий разговор. Про мороженое и одну прекрасную леди».

– Какая-то у тебя странная усмешка, Коул, – заметила Мэгги.

– Правда?

– Именно так. Ты как-то глуповато усмехнулся. Поделился бы хоть, над чем смеешься. Твой ход, – примирительно добавила она.

Игру прервал вежливый стук в дверь. Когда Коул открыл, на пороге стоял КитЛоуфорд.

– Цветы для меня? – усмехнулся Коул, указывая на букет в руках Кита. – Какой ты заботливый, надо же!

– Входи, Кит, – позвала Мэгги, и Коул отступил в сторону.

Однако он не оставил голубков наедине. Мэгги поблагодарила за прекрасные цветы, коротко рассказала о своем самочувствии, а потом они втроем сели играть в карты. Примерно через час Кит распрощался и ушел.

К следующему понедельнику Мэгги уже почти поправилась. Она хотела приступить к работе, но доктор посоветовал ей посидеть дома еще недельку.

Чтобы развеять ее тоску, Коул обещал взять ее с собой в Ночес.

Всю неделю, пока Мэгги оставалась дома, Коул раздумывал над ситуацией в Лоуфорде. И чем больше он думал, тем яснее становилось, что пора уезжать в «Трипл-Эм». Когда они с Мэгги поехали в Ночес, он рассказал ей о своей идее. Однако Мэгги ее тут же отвергла:

– Я понимаю, что ты тоскуешь по дому, Коул, но поехать с тобой не могу. Поезжай один, а я займусь делами в конторе.

– Я собираюсь закрыть фирму.

– Не надо, Коул! Ты же обещал дать мне тридцать дней, чтобы что-нибудь придумать!

– Обещание я дал до того, как Эмилио сломал ногу, Мэгги! Если я уеду, некому будет водить дилижанс. Ты можешь понять? И не говори, пожалуйста, что ты сама станешь возницей. Для женщины это слишком опасное дело!

– Я поговорю с Китом. Может, он попросит Бена одолжить мне одного из ребят с ранчо, пока Эмилио не выздоровеет.

– Мэгги, но так вести себя неразумно! Бен Лоуфорд ни за что не согласится. Ты же понимаешь, что он сам хочет владеть компанией; зачем же ему помогать тебе? Как бы то ни было, я больше не собираюсь с тобой спорить. Сегодня наша последняя поездка в Ночес.

– Коул, я этого никогда тебе не прощу! Ая-то поверила твоему слову!

За всю поездку она больше не сказала ни слова, но Коул решил, что это даже к лучшему. Добравшись до Ночеса, Коул немного успокоился. Он понял, что разговор им предстоит непростой и Мэгги просто так не смирится с поражением. В то же время ему очень жаль, что опять приходится ее огорчать. Ну что за невезение! Как только их отношения налаживаются, обстоятельства складываются так, что они опять начинают ссориться.

Однако теперь он не имеет права уступить ей. В конце концов, перед своей семьей у него тоже есть обязательства. В последний раз они сегодня отвозят в город «кузин Даллас» и мешок с почтой. Он забудет жизнь в Лоуфорде как страшный сон. Кем он здесь значится? Почтальоном? Сутенером? Нет, скорее бы уже сесть в поезд до Техаса. Но без Мэгги он не уедет.

Коул высадил Глэдис и Лайлу, отвез Мэгги в гости к миссис Халлауэй, а сам отправился уладить кое-какие дела в Ночесе.

Коул оставил лошадей возле здания «Вестерн юнион» и зашел получить и отправить почту. Поскольку прямо с порога миссис Халлауэй заявила, что не отпустит Мэгги без ленча, у Коула осталось время заглянуть в местный салун.

Он занял столик в углу, сделал заказ и задумался о Мэгги. Надо найти какой-то приемлемый выход из ситуации. Неужели они никогда не найдут общего языка? Почему она такая упрямая? Почему не хочет понять, что дилижансная компания не принесет ей никакой прибыли?

Пока он ел свой сандвич и запивал его пивом, в салун вошла группа подвыпивших ковбоев. Заметив, что Коул сидит за столиком один, они направились в его сторону.

– Нам нужен столик, мистер. Нас много, а ты один.

– Можете садиться, как только я уйду.

– Нет, приятель, ты не понял. Он нужен нам прямо сейчас!

Как день не заладился с утра, так он и будет продолжаться самым безобразным образом, подумал Коул. Он не боялся наглых желторотых птенцов в ковбойских сапогах, но драться с ними ему совсем не хотелось.

– Если тебе он нужен так срочно, сынок, – процедил Коул, не поднимая головы, – то должен заметить, что я прикончу еду и выпивку быстрее, если ты уберешься с глаз долой.

– А может, тебе нужна помощь? Помочь тебе побыстрее просунуть твою еду в глотку?

– Ну, рискни...

– Да, давай, парень, интересно будет посмотреть, – вклинился в разговор другой голос.

– Такое зрелище я тоже не пропущу, – раздался третий голос.

Коул узнал голоса. Он поднял голову и увидел перед собой кузенов – Зака и Джоша Маккензи.