Святая преданность

ГЛАВА 22

Вода была свежей, холодной и сладкой.

Вилла напилась вдоволь и повесила ковш на стойку около колонки. Девушке хотелось иметь много свободного времени, чтобы гулять по предгорьям, раскинувшимся позади ранчо, вдыхать запах сосен и срывать дикие цветы, которыми были заполнены зеленые косогоры. Если бы она хотя бы немного могла побыть одна и послушать пение птиц, это было бы прекрасным отдыхом для ее беспокойного мозга.

Мод спала, Джо Белл, похоже, сидела в своей комнате. Наконец-то, хоть на несколько минут Вилла была свободна и вправе делать то, что хочет. Она конечно же навестит Билли. Вилле нравился этот старик. Он обладал не только богатой мудростью, но и чувством юмора. Иногда старик шутил даже над собой.

Когда Вилла была уже на полпути к кухонной хижине, она вдруг увидела всадников. Точнее, только одного всадника, который что-то тащил позади своей лошади. Другая лошадь шла рядом, но на ней никто не сидел. Вилла хорошенько всмотрелась и поняла, что это была лошадь Смита. Потом ей стало ясно, что Сэнт Руди тянул за собой носилки, индейцы-перевозчики называют их волокушей, и на этой волокуше лежал никто иной, как Смит Боумен.

Смит был так пьян, что не мог сидеть в седле? Он напился до бесчувствия, как и тогда, на станции, а его друг привез это ничтожество домой? Волна стыда нахлынула на Виллу. Она стыдилась тех тайных грез, которые все еще хранила в своем сердце. О Боже, она мечтала создать семью с этим ничтожным извинением за человекч!.

Девушка тихонько стояла и ждала приближение лошади, тащившей волокушу. Дыхание покинуло ее, и комок страха и ужаса образовался в горле. Он был не только пьян, но и ранен. Сердце начало усиленно колотиться, и девушка задрожала, словно стояла раздетая посреди огромной долины в лютую стужу.

После минутного колебания она подняла свои юбки и побежала. Билли вышел из кухонной хижины и встретил Виллу на пороге. Оба они поспешили к всаднику.

– Что случилось? Что случилось со Смитом? – потребовал Билли обеспокоенным голосом.

Сэнт остановил лошадь.

– Он получил пару пуль внизу у ручья.

– Тяжело ранен?

– Еще не знаю, – темные глаза Сэнта внимательно остановились на женщине, которая стояла перед Билли и со слезами на глазах смотрела на Смита.

– Тогда чего болтать! Слезай, отнесем его в дом и осмотрим раны.

Сердце Виллы упало. Смит выглядел таким молодым, таким красивым, загорелым и таким… беспомощным. Она мельком взглянула на мужчину, который повернулся в седле специально для того, чтобы посмотреть на нее, отлично зная, что видит слезы в ее глазах.

Голос Виллы дрожал.

– Он… потерял много крови. Вы должны обязательно перенести его на кровать. Ему сейчас надо дать меда, воды с сахаром и… держите его в тепле.

– Да, мэм.

Сэнт повернул лошадь к хижине за бараком. Вилла стояла без движений, словно онемев, пока не подошел Билли и не подтолкнул ее.

– Мальчик говорил, что ты очень ловкая сиделка, мы все будем очень благодарны, если ты поможешь нам справиться с этой бедой.

– Он не мальчик, он взрослый мужчина.

– Я знаю это, – Билли отрешенно посмотрел на нее. – Ты поможешь или нет, – произнес он резко с явным беспокойством. – Ну, так как? Поможешь?

– У меня совсем нет опыта по уходу за больными с огнестрельными ранами, но я, конечно же, сделаю все, что смогу.

Она шла рядом с носилками, вздрагивая каждый раз, когда они нечаянно ударялись о землю. Ненавистные слова Джо Белл все еще звучали в ее ушах: «Он… с бутылкой и проституткой. Он не появится на ранчо, пока не истощится сам и пока не опустеет бутылка».

– Пленти! – закричал Билли. – Пленти Мэд! Отведи лошадь Смита, – Билли выругался. – Этого осла никогда нет рядом, когда он действительно нужен.

– Черт побери, Билли. Чего ты кричишь? – индеец выполз из загона.

Пленти вдруг увидел Смита и подошел поближе, чтобы взглянуть на него.

– Почему ты на этой волокуше, Смит? – Пленти Мэд склонился и пристально посмотрел на Смита, словно ожидая, что ему ответят. – Смит! Эй, Смит, ответь мне, Смит. Ты что, умер? Эй, Смит?

– Конечно, он не умер. Любой дурак поймет это, – сердито сказала Вилла.

– Откуда мне знать, что он не умер. Смит лежит и не двигается, – индеец посмотрел искоса на девушку и уперся руками в бедра. – Глупая белая женщина говорить, говорить, говорить. Сколько же можно говорить? Женщина должна помалкивать, – пробурчал он.

Вилла совсем не слышала индейца. Ее сердце работало как стремительная ветряная мельница.

«Сейчас для паники и обид нет времени, – сказала она сама себе. – Я должна вспомнить все, что раньше слышала о лечении огнестрельных ран».

Вилла стояла около Смита, глаза ее ласкали такое нежное, такое милое и родное лицо мужчины, тем временем лошадь уже притащила носилки под крышу крыльца хижины. Девушка держала дверь открытой и отступила назад, когда Сэнт и Билли напрягаясь под тяжестью Смита, втащил его внутрь и положили на койку, стоящую у стены. Вилла смутно осознавала, что хижина была очень чистой, но такой же темной и холодной, но она сейчас не замечала ничего, кроме Смита.

Трудно дыша, Билли выпрямился. Он уже стянул со Смита сапоги.

– Мэм, есть горячая вода на плите в кухонной хижине и чистые полотенца в буфете. Вилла, ты все это принеси, пожалуйста, а мы с Сэнтом тем временем снимем со Смита бриджи и осмотрим ногу. Похоже, пуля все еще там. А что ты думаешь по этому поводу, Сэнт?

– Я думаю, что нам придется доставать эту пулю, вот что я думаю. Рана на голове нетяжелая. Пуля задела только слегка. Рана эта и неглубокая, но кровоточит сильно. Он сам дошел до волокуши, прежде чем потерял сознание.

Успокоенная словами Сэнта о ране на голове, Вилла вышла, чтобы принести воду и перевязочный материал.

Потерял сознание. Он был так пьян, что потерял сознание! Ей надо уходить из этого дома, бежать от мужчины, пока она не сделала никакой глупости. Как только она убедит Мод, что Иниз хорошо справится со всеми обязанностями, она и Джо Белл поедут в Шеридэн. Может быть, они даже смогут уйти до возвращения Чарли. Там Джо Белл пойдет своей дорогой, а она своей, оставив все позади.

Вилла заметила во дворе Иниз. Женщина вешала сушиться на веревку шторы. Вилла сразу же вспомнила, что у нее в кармане находится ключ от комнаты Мод. Со стопкой полотенец в руках девушка выбежала во двор и направилась к Иниз.

– Иниз! – позвала она. – В Смита стреляли… Вот ключ от комнаты миссис Иствуд. Оставайся с ней. Смотри, чтобы Джо Белл не входила в комнату. Я почему-то боюсь ее. Может быть, она будет только раздражать миссис Иствуд, но я не исключаю тот факт, что эта маленькая дрянь может причинить вред. Девчонка думает, что ранчо будет принадлежать ей и Чарли, если с миссис Иствуд что-то случится.

– В Смита стреляли! Святая дева! Кто стрелял? Он в тяжелом состоянии?

– Я не знаю, кто стрелял и насколько тяжелое ранение тоже не знаю, – Вилла не отважилась сказать Иниз, что Смит Боумен несколько ночей пьянствовал и спал с… проститутками. Он и сейчас, наверное, пьян.

– Бедный Смит, – Иниз печально покачала головой. – У этого парня кошки скребут на душе с тех пор, как убили Оливера Иствуда. Не беспокойся, милая, я присмотрю за Мод и сделаю так, что эта маленькая бестия не высунет носа из своей комнаты. А ты иди и помоги мальчику.

– Спасибо…

Почему все они называют Смита «мальчиком»? Ради Бога, он давно уже мужчина, мужчина, который сам отвечает за свои действия и поступки, как и любой взрослый человек.

Сэнт встретил Виллу у дверей барака и взял чайник из ее рук. Они с Билли уже сняли одежду со Смита и накрыли его простыней от груди до рваной раны на ноге. Пуля оставила влажную безобразную красную дыру, из которой все еще сочилась кровь.

«Думай, что надо делать, – приказала себе Вилла. – Думай об этом и только об этом!»

– Кроме перевязочных материалов, нам нужна вода, которой мы будем промывать нож, когда вскроем рану и попытаемся вытащить пулю, еще нам понадобится что-нибудь дезинфицирующее: уксус или виски, и мазь, если она у вас есть. Водой из чайника мы будем мыть руки. Я сейчас принесу мыло. Пока, кажется, все.

Билли начал вытаскивать из шкафа вещи. Он положил бутылку виски, пинцеты и шприцы на стол, затем пододвинул стол к кровати: «У нас это от Ламберта. Старый хирург из Баффэло оставил на ранчо эти принадлежности».

Глаза Виллы встретили взгляд старика.

– Ты делала это раньше?

– Нет. Я совсем плохо разбираюсь в этом. Я думаю, Билли, мы обязательно должны послать за доктором.

– Доктор приедет завтра, – сказал Сэнт. – Пуля загноится гораздо раньше. Так вот, мы должны вытащить ее до того, как прибудет доктор.

Вилла почистила руки щеткой с мылом, эта процедура, как говорил доктор, была необходима, когда работаешь с открытой раной. Не дожидаясь, пока ему скажут сделать это, Билли тоже вымыл руки. Если она сделает небольшой надрез сзади, то сможет легко достать пулю, не исследуя раны. Вилла сказала об этом Билли, и он нежно перевернул Смита на бок, придерживая простынь, чтобы скрыть интимное место.

Вилла взяла нож в руку, но все еще колебалась. Она не была уверена, что сможет правильно произвести операцию. Билли ласково обнял девушку.

– Хочешь, я сделаю это?

– Нет, – она сжала зубы. – Я начала, я и закончу.

– Ты хорошая девушка. Смит будет благодарен тебе…

– Я не хочу его благодарности, – сказала она сердито. – Я… ничего не хочу от него.

Вилла молилась Богу, чтобы Смит не вздрогнул, когда она станет делать надрез. Операция прошла спокойно. Девушка вытащила пинцетом пулю и бросила ее на стол. После этого она обработала надрез спиртом, намочила прокладку и положила ее на рану.

Билли перевернул Смита на спину.

Со страхом Вилла убрала окровавленные кусочки материала из раны и продизинфецировала ее. Смит не двинулся и не произнес ни слова, когда она зашивала рану.

– Смит будет счастлив, что мы не тратим виски зря, – сказала она и прикоснулась намоченной в антисептике материей к ране на голове.

– Да, после всего случившегося, он, наверное, не откажется сделать глоток или два.

– Глоток или два? – из-за тяжелой ответственной работы и мрачных мыслей нервы у Виллы были натянуты, как струна. – Больше похоже всю бутылку или две… – ее голос был резким, глаза – злыми.

– Да. Он делал и так, но не в последнее время.

– Не в последнее время? – она посмотрела на Билли с холодным презрением. – Что вы называете «последним временем»? Последний час или два? Вы хотите сказать, что он не якшался со… свободными женщинами легкого поведения всю прошедшую неделю или… не напивался до оцепенения? А, может быть, эта бедная женщина, с которой он был, устала от него… его лапанья… и выстрелила в него? – гордость и только гордость удерживала Виллу от того, чтобы не расплакаться и не бросить что-нибудь в стену.

– О чем ты говоришь?

– Простите, я только хотела знать, кто стрелял в Смита. Остальное не мое дело, я очень жалею, что сказала, что думала, вам. Простите, – проговорила она, проворно опуская окровавленную тряпку в таз для стирки. – Абсолютно не мое дело…

– Ты по-своему права. Но я в любом случае скажу тебе правду, потому что я думаю, что ты… именно та девушка, которую этот подонок оскорбил… Так вот, Джордж Фуллер устроил засаду на Смита и Сэнта внизу ручья. Сэнт выследил ублюдка и пристрелил его.

– Фуллер?! О… – глаза Виллы искали лицо Смита. Руки ее замерли: одна покоилась на его голове, другая держала тряпку, при помощи которой Вилла стирала кровь с волос Смита. Вилла молчала.

– Сэнт сказал, что Смит поссорился с этим подонком из-за женщин.

– Но… Это именно я укусила Фуллера. Смит даже не присутствовал при этом.

– Он позже нашел лагерь Фуллера и ударил его ногой… в пах. Потом Смит прострелил ему зад за то, что он стрелял в твою собаку.

– Когда же это произошло?

– До того, как вы прибыли сюда, я думаю.

– Но Смит никогда не рассказывал мне об этом.

– Я нисколько не удивлен, – Билли взял таз. – Я принесу тебе чистую воду.

Свет падал на лицо Смита.

Он выглядел таким усталым и бледным. Бакенбарды отросли за последнюю неделю, ему даже некогда было толком побриться. У него были длинные ресницы, а брови изгибались высокой дугой. Вилла пробежала пальцем по одной из них, потом виновато отдернула руку.

– Ты думаешь, я хочу любить тебя? – прошептала она. – Я не хочу… Ты не принесешь мне ничего, кроме боли, а у меня этого было достаточно в последнее время, – она еле сдержала рыдания, когда подумала о длинном невеселом одиноком будущем, которое ожидало ее.

Билли возвратился и поставил таз на стол на расстоянии вытянутой руки. Он стоял сзади и тихонько наблюдал, как Вилла состригала волосы Смита вокруг раны, чтобы можно было свободно наложить мазь.

– Когда, ты думаешь, он придет в сознание? Он уже довольно давно потерял сознание.

– Я не знаю, упал ли он в обморок из-за виски или из-за потери крови…

– Из-за виски? Боже! Ты твердишь одно и то же. Ты сейчас напоминаешь мне одну из тех женщин, которые шатаются вокруг баров и пивных и проповедуют ад на костре за наши прегрешения.

– Я? Нет, – сказала она стойко, повернулась и пристально посмотрела на Билли. – Я знаю, что виски в жизни каждого имеют свое место, если ими не злоупотреблять. Спирт так же очень важен в медицине. Но сильное увлечение спиртным, это уже болезнь. Некоторые мужчины и некоторые женщины, я могу добавить, не могут жить без алкоголя. И в такой жизни я не вижу ничего хорошего.

– Ты думаешь Смит один из тех, кто теряет голову из-за виски? Насколько я знаю, он не прикасался к бутылке с тех пор, как вернулся.

– Конечно, не прикасался! – Вилла хотела закричать, но контролировала свой голос, хотя это стоило больших усилий. – Он был в бессознательном состоянии…

– Давайте выясним одну или две вещи, мисс Хэммер, – перебил ее Билли. – Вы что думаете, Смит и сейчас пьяный? Я прав? Вы думаете именно так?

– Я ничего не думаю. Я уже сказала, это не мое дело. Я просто пытаюсь помочь ему встать на ноги.

– Я говорю тебе, Смит не кутил, он всю неделю гонял скот, – Билли отвернулся.

– Но он возвращался на ранчо…

– Я его не видел.

– Вы посылали индейца, чтобы привезти Смита…

– Я никого никуда не посылал.

– …Это было бесполезно. Он не пришел. Он был с женщиной, которая… продает свои услуги.

– Это полная… чепуха!

У Виллы перехватило дыхание, когда правда сразила ее. Зачем Билли станет врать? У него не было никакой причины обманывать ее, скрывать поступки Смита. Волна несказанной радости нахлынула на девушку. Боже, она была такой доверчивой и глупой, так просто поверила злобным словам Джо Белл. Она поверила в клевету.

Вилла больше уже не могла сдерживать слез, и они свободно катились по ее щекам. Девушка попыталась отвернуться, но сильные руки Билли нежно обняли ее.

– Я многое знаю о женщинах, но ни разу не видел ту, которая совсем не плачет. Если ты думаешь, что Смит может умереть, то знай, в этом нет никакой опасности.

– Я думала… кое-кто сказал мне, что он приходил и ушел, чтобы встретиться с женщиной и… напиться.

– Это неправда. Но почему ты чувствуешь себя так плохо? Ты несчастна здесь, с нами?

– Я очень устала. Но сейчас дело не в этом. Просто… просто… мне очень стыдно. Я так плохо думала о нем.

– Я наверняка знаю, что девчонка придумала эту гадость и сказала тебе. Смит говорил, что она чистый яд, теперь и я, старый дурак, удостоверился в этом.

– Она такая, все верно. Я никогда не встречала таких недобрых людей, как она.

– У тебя трудные времена, я знаю. Чарли рассказал мне, как ты попала к ним в телегу. Смиту тоже живется трудно, но в последнее время он изменился, – девушка склонила голову на грудь старика. – Я точно знаю, что Смит не пил с тех пор, как ты появилась на ранчо. Я не выгораживаю его перед тобой. Этот парень тащит на своих плечах такой груз, который мог бы сломить даже самого сильного мужчину.

– Спасибо, что рассказали мне обо всем, – мистер Коу. – Вилла отстранилась. – Нам необходимо растормошить его. Меня беспокоит то, что Смит так долго не приходит в сознание.

– Если бы он был пьян, ты бы знала, – Билли улыбнулся. – От него воняло бы очень отвратительно. – Билли неприятно поморщился.

– Смит уже умер?

Вилла и Билли повернулись, чтобы посмотреть на Пленти Мэда. Его лицо было перемазано пеплом и грязью. Он измазал нос какой-то черной гадостью и прицепил черные перья к каждой из многочисленных косичек, заплетенных, видимо, с большим старанием и усердием.

– Нет. Ты, бестолковый осел! – голос Билли прогремел как гром в тиши ее комнаты.

– Почему ты взбесился, Билли? Пленти Мэд готов для похоронной церемонии. Я спою песню о храбрости друга Смита в битвах и охоте за большим буйволом.

– Уноси отсюда свои кривые ноги, пока я не поддал тебе пинка!

– А… – Пленти зажал руками уши. – Ты… Вилла посмотрела на Смита, она хотела узнать, не разбудили ли его крики.

Мужчина уже открыл глаза и смотрел на нее.

– Ты проснулся, – прошептала она бездыханно. – Ты… проснулся, – еще раз повторила девушка, будто не могла поверить своим глазам. – Как ты себя чувствуешь?

– Я хочу пить…

– Он проснулся, Билли, и хочет пить, – проговорила Вилла с улыбкой.

– Ну, здравствуй, парень, – Билли Коу подошел к койке.

Пленти Мэд следовал за ним по пятам.

– Ты совсем не собираешься умирать, Смит? – спросил Пленти и оттолкнул локтем Билли.

– Пока нет. А ты, я вижу уже готов, чтобы проводить меня в последний путь, – Смит слегка приподнял голову и состроил гримасу.

– Пленти Мэд выглядит очень чертовски хорошо, да, Смит? Танцы на всю ночь для самого хорошего друга. Пленти был уже готов построить для тебя хороший высокий эшафот.

– Это хорошо с твоей стороны, но не беспокойся, – Смит прикрыл глаза.

– Не беспокойся. Не беспокойся очень. Ни один волк не подойдет к другу Смиту. Пленти Мэд строит очень чертовски хороший эшафот, – он сбросил руку Билли со своего плеча. – Перестань толкаться, Билли. Перестань, черт тебя побери, постоянно толкать меня.

– Уходи отсюда, тупоголовый дурак. Уходи, пока я не вытолкал тебя взашей.

– Поцелуй кобыле зад, Билли. Ты очень чертовски бесишь меня. Я скажу духам, чтобы они сделали тебя очень больным. Выпадут волосы, зубы, отвалится член, – он вскинул руки вверх. – Ты увидишь, ты увидишь все очень быстро!

– Чепуха!

– Я ухожу, Смит! Или я сдеру кожу с Билли, как шкуру с американского зайца. Не беспокойся, друг Смит. Ты умрешь, а Пленти Мэд сделать очень большой шум. Устрою другу Смиту очень хорошие проводы!

– Это приятно знать. Большое спасибо, – вымолвил Смит, не открывая глаза.

Замычав, как раненый медведь, Билли схватил ведро и последовал за Пленти на улицу.

– Вот вода, – сказала Вилла. – Ты сможешь пить сам, или я напою тебя из ложки.

– Я могу пить.

Вилла аккуратно подсунула руку под голову Смита и приподняла его. Мужчина жадно пил воду, опустошив стакан.

– Когда я увидел, что ты здесь, рядом со мной, я подумал, что это сон.

– А ты знаешь, где находишься? – спросила она, нежно опуская его голову на подушку.

– Конечно, знаю… Моя голова ясная, как звонок. Странно, что ты пришла в мой дом, но, знаешь, я так рад этому!

– Я… ну, знаешь, Билли попросил меня помочь. Я должна вернуться в дом…

– Не уходи, пожалуйста, не уходи, – он потянулся за ее рукой, крепко сжал ее и сцепил свои пальцы с пальцами девушки.

– Тебе слегка задело голову пулей. Рана неглубокая. Но вторая пуля прошла через ногу, правда, не затронула кость. И я могу обещать, что ты очень скоро поправишься и встанешь на ноги.

– Тогда почему я чувствую такую слабость? Мне трудно даже открыть глаза.

– Ты потерял много крови. Я беспокоилась, что ты в шоке. Ты все еще холодный. Смит, тебе нужно лежать спокойно и главное, находиться в тепле.

– Это был Фуллер. Если бы я знал это, когда Смит бросился в погоню, я бы не волновался так сильно. У этого ублюдка не было ни одного шанса против Сэнта Руди.

– Билли рассказал мне, что ты ездил в лагерь Фуллера в ту ночь.

– Билли много болтает.

– Ты стрелял в Фуллера.

– Да. Я не хотел этого делать, но ведь он стрелял в твою собаку.

Вилла посмотрела на сжатые руки. Его пальцы так сильно сжимали ее руку, что она почти занемела. Девушка чувствовала глаза мужчины на своем лице и, не готовая принять прямой открытый взгляд Смита, отвернулась к окну.

– Посмотри на меня, – упали в тишину спокойные слова, – пожалуйста.

Воцарилось молчание. Девушка повернулась лицом к мужчине, и они долгое время смотрели друг на друга. Его глаза сияли, как чистая зеленоватая вода горной реки, тронутая слегка солнцем. В затуманенном разуме Виллы пронеслась мысль о том, что она никогда не видела и, возможно, не увидит таких красивых глаз ни у одного мужчины, и она ни разу не смотрела в глаза молодому человеку так, как смотрела сейчас в глаза Смита, смотрела и не могла оторвать взор.

Девушка не знала, что и сказать. Он нежно поднял ее руку и прижал к своей груди.

– Я пытался не думать о тебе, когда ушел, – прошептал Смит. – Но это оказалось бесполезным, – он взглянул на губы Виллы и задержал взгляд, потом устремил его прямо в глаза девушки. – Я мечтал о поцелуях с тобой.

Вилла заметила сильное напряжение, охватившее Смита, и что-то такое, чего она не видела раньше. Девушка не была уверена, была ли это страсть или мольба о понимании… Вилла сделала глубокий вдох, от которого у нее задрожали губы. Глаза ее смягчились и ласкали лицо Смита.

Этот взгляд согрел обездоленную душу Смита, и трепещущая радость нахлынула на него.

– Всю дорогу я думал о тебе. Я старался не терять сознание до тех пор, пока не прибуду сюда. Но у меня ничего не получилось. Больше всего на свете мне хотелось увидеть тебя, – голос его дрожал от волнения.

– Я видела, как Сэнт привез тебя на ранчо. Вилла попробовала улыбнуться, в то время как ее пальцы свободной руки пытались засунуть пряди волос в пучок на затылке. Смит, не отрываясь, смотоел на девушку.

– Ты даже красивее, чем я помнил, – он приблизил ее к себе.

Девушка даже не пыталась сопротивляться и опустилась на кровать около мужчины.

– Эта пуля могла повредить зрение…

– Перестань… Ты устала. У тебя темные круги под глазами. Ты достаточно спишь? Боже, как ты жила все это время, пока меня не было?

– Все в порядке. Я не давала опиум миссис Иствуд несколько дней. Иниз очень хорошая помощница. И… мне нравится она. Она печет замечательный пирог. Даже миссис Иству… – она остановилась, когда поняла, что Смит наблюдал за движением ее губ и не слышал ни одного слова из того, что она сказала.

– Ты поцелуешь меня снова?

Вилла сглотнула. Потребовалось около минуты, чтобы смысл слов, произнесенных им, дошел до ее сознания.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет. Нет, мы не должны…

– Я думал об этом целую неделю. Я не прошу большего, Вилла, – низкий хриплый шепот дошел до ее ушей.

Девушка молчала.

Она пристально смотрела в его глаза. Потом, словно под гипнозом, она наклонила голову и прикоснулась губами к его губам, затем нежно прижалась. Его щеки были шершавыми, а губы – мягкими и сладкими, они ласково двигались по ее губам. Вилла закрыла глаза.

Пульс участился, и сердце, казалось, вырвется из груди. Его рука двинулась на затылок, и пальцы утонули в густых светлых волосах прекрасной девушки.

Смит брал только то, что она отдавала добровольно. Он даже не пытался удержать девушку в своих объятиях, когда она оторвала губы и отпрянула от мужчины.

Его рука медленно двигалась по ее плечу, вниз по руке, как будто не желая, чтобы девушка уходила. Время застыло для них. Происходящее было похоже на прекрасный сон. Они завороженно смотрели друг на друга.

Вилла чувствовала себя беспомощной маленькой девочкой. Боже мой, этот мужчина стал для нее всем! Раньше она не понимала, какое сильное притяжение существует между мужчиной и женщиной. Это было сразу и прекрасно и опустошительно.

Наконец, Вилла взяла себя в руки и попыталась нарушить тишину.

– Мне нужно идти и присмотреть за миссис Иствуд.

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

– Я тоже не хочу этого.

– Ты вернешься?

– Сразу, как только смогу.

– В тебе есть что-то такое… мирное.

– Ну, я ни разу не дралась и не кусалась, – она тихо засмеялась. – Мне действительно пора идти.

– Прежде чем ты уйдешь, я хочу сказать тебе, что прошу прощения, если я причинил тебе боль в ту ночь. Я совсем не хотел расстраивать тебя.

– Ты не причинил мне боль, – Вилла отрицательно покачала головой. – Не думай об этом.

– Я знаю, что причинил. Понимаешь, некоторые вещи, о которых я говорил, вышли из-под контроля моего разума, – он выровнял ее руку на своей груди.

Его кожа была теплой и гладкой. Вилла могла чувствовать биение его сердца под своей ладонью, ее пальцы непроизвольно принялись ласкать грудь мужчины.

– Это случается… иногда.

– Меня никогда не беспокоило, нравлюсь ли я кому-нибудь или нет… до тех пор, пока я не встретил тебя, – Смит тяжело вздохнул. – Потом я чертовски испугался, когда обнаружил, что ты заполняешь каждый мой сон, – он не отрывал взгляд от лица девушки. – Боже, как сильно я желал услышать то, что ты сказала мне той ночью, что можешь даже полюбить меня, это правда?

Вилла была глубоко тронута его словами, более того, она была потрясена ими. Слова эти застыли в воздухе между ними. Смит беспокойными, ожидающими глазами наблюдал за ней. А бедная девушка даже не подозревала о том, что плачет до тех пор, пока не почувствовала, что слезы катятся по щекам.

– Не плачь, пожалуйста, не плачь. Если ты вовсе не «мела это в виду, я пойму, – он говорил прерывисто, будто его горло было повреждено.

Стараясь успокоиться, Вилла вытерла слезы рукой. Смит вопросительно смотрел на нее, а девушка пыталась подыскать нужные слова.

– Я не смею отрицать, что что-то чувствую к тебе. Но я понимаю, что из этого ничего не выйдет. Мы не совместимы и со временем станем презирать друг друга. Любовь не может продолжаться там, где нет уважения, – она отважилась и посмотрела прямо в лицо мужчине.

Девушка склонила голову и бросила взгляд на его руку, которая ласкала ее колено.

– Иметь кого-то… кто защитит тебя… Разве этого недостаточно?

– Для меня нет. Извини.

– Я хочу, чтобы отношения между нами были чистыми и вечными.

– Я тоже…

– Но я не могу изменить то, что сделано. Я не могу вернуться и исправить прошлое. Понимаешь? Я должен жить с этим, иначе я сойду с ума.

– Ты убил мистера Иствуда? Это именно то, с чем ты должен жить?

– Да.

– И… миссис Иствуд справедливо ненавидит тебя?

– Да.

Вилла посмотрела в его глаза. Эти холодные однозначные ответы пронзили ее сердце. Девушка опустила плечи. Ее душа надломилась, мозг был полон суматохой, а покалеченные чувства, казалось, достигли высшей точки.

Девушка вытащила свою руку из-под его руки и встала.

– Мне надо идти.

– Прости. Я не тот мужчина, который тебе нужен, – с болью произнес Смит.

– Я могла бы сказать то же самое. Для некоторых женщин не имеет значения, что ты пьешь до беспамятства, и что ты убил человека, который был для тебя больше чем другом. Но это имеет значение для меня! – морщинки горечи появились на ее лице.

– Ты вернешься?

– Не знаю, – сказала она по дороге к двери. Смит посмотрел ей вслед и закрыл глаза. Что, черт, он мог сказать ей кроме правды. Сильная боль от отчаяния и одиночества нахлынула на него. Боль в ноге не могла сравниться с болью в его сердце. Смит снова чувствовал себя потерявшимся напуганным мальчиком, который стоял один на берегу реки много лет назад и не знал, что делать.