Связанные

Я молчал, выжидая.

– Хотелось бы мне, чтобы ты позвонил Уэсу до того, как проникнуть в дом? Конечно. Хотелось бы мне, чтобы Крауз больше беспокоился за твою жизнь, чем за Петрова? Безусловно. Но будет ли его офис когда-нибудь вести дела с нашими без моего надзора и личного присутствия? Нет, к черту, – прорычал он. – Я понимаю, потому что когда-то давно тоже был ковбоем, но я никогда не играл ничьей жизнью, кроме своей собственной.

– Подожди, он...

– Нет, Джед, – огрызнулся Ян. – Ты был ранен, истекал кровью, он понятия не имел о степени твоих повреждений и считал - и это указано в официальном отчете - что тебе осталось жить на этой земле не более минуты, прежде чем ты истечешь кровью.

– Да, но...

– Нет, – повторил Ян, его голос стал низким и мрачным. – Петров не мог выбраться из этого здания. Оно было окружено полицией, команда ГСО поднималась на лифтах, и на каждом этаже здания было еще больше офицеров. То, что вы, ребята, не хотели считать большой проблемой, в итоге стало огромной. Этому посвящены заголовки газет и эфирное время на всех новостных каналах в городе и за его пределами. Илай был в центре событий, общался с прессой последние три дня, выступая не только от нашего имени, но и от имени полиции города и ФБР.

– Я никогда не хотел опозорить службу маршалов или...

– Ты не хотел. Опять же, твой напарник обеспечил безопасность свидетелей, а ты помог схватить Петрова. Мы вышли из этой передряги с блеском.

Но он не выглядел и не звучал счастливым.

– Крауз отправлен в административный отпуск до официального расследования.

– Это не...

– Если хочешь, – сказал он, нахмурившись, – можешь выступить на его слушаниях через месяц. Мейб и Салазар тоже собираются.

Очень мило со стороны Яна, что он это сказал. В данный момент он был не в восторге от Крауза, но не хотел, чтобы тот уходил из ФБР.

– Не думаю, что стоит. Крауз всегда ищет похвалы. Ему нужна слава. Он пустая трата места, его нужно понизить в должности или просто выгнать.

Или я ошибался, и Ян считал, что Крауз - полный профан.

– Положись на свою интуицию.

– Спасибо.

– Когда ты вернешься, ты отправишься в опекунство со своим напарником и...

– Когда я вернусь? Куда я отправлюсь?

– Поскольку мы все знаем, что тебе нужен смотритель, ты отправишься с Боди в отпуск, начиная с завтрашнего дня, пятницы, и мы не увидим тебя здесь, отчитывающимся перед Миро, до шестого июля, следующего четверга.

– Что? – я подозревал, что в моем организме еще остались хорошие наркотики.

– Ты уедешь отсюда утром, и твой врач разрешил тебе лететь в Сиэтл с твоим напарником.

– Нет, – сказал я, глядя на Боди, который теперь ухмылялся. – Ты не можешь заставить меня сделать это.

– У тебя не было отпуска с тех пор, как ты перевелся сюда, Джед, так что теперь ты в обязательном порядке берешь его с напарником, который будет присматривать за тобой.

– Хорошо, я возьму неделю, но я не обязан ехать с Боди...

– Обязан, – заверил меня Ян. – Ты не можешь быть один, и только твой напарник, если только нет кого-то еще, кто должен быть указан в твоей экстренной карточке.

В комнате было слышно, как падает булавка, пока Ян ждал, когда я заговорю.

– Я могу навестить сестру.

– В ее святилище для скота, – сказал Ян, кивнув. – Да. Звучит заманчиво.

На самом деле это звучало не заманчиво.

– И у нее будет столько времени, чтобы присматривать за тобой, когда ты будешь занят животными и двумя детьми, – с сарказмом сказал он.

– Мне не нужен присмотр. Все, что мне нужно, - это сидеть.

– Кстати, Боди позвонил твоей сестре, потому что все это попало в национальные новости, и он не хотел, чтобы она волновалась.

– Правда? – спросил я, подняв на него глаза.

Он посмотрел на меня.

– Конечно. К твоему сведению, она, ее муж и все работники на их ранчо заняты тем, что переводят скот на пастбище на лето. Быки присоединяются к коровам, годовалым телятам и детенышам в конце июня, как сейчас, и им тоже нужно готовиться к зиме.

– У нее все еще есть скот?

– Это заповедник и ранчо в одном лице.

– Это кажется неправдоподобным.

– Ну, это так. У нее ничего не умирает.

– Откуда ты все это знаешь?

– Потому что я задавал ей вопросы.

Я застонал.

– Да, но...

– Я сказал ей, что ей не нужно приезжать сюда - что она и собиралась сделать, бросив свою семью, - потому что я собираюсь присматривать за тобой.

Блядь.

– Она была очень благодарна, – подчеркнул он. – Она ждет от тебя звонка сегодня, и я сказал, что дам ей знать, что именно происходит с твоим выздоровлением, поскольку, как мы все знаем, ты дерьмово разбираешься в деталях.

– Я не дерьмо...

– Ты хреново передаешь важные факты, – громко сказал он мне.

Ян, эта задница, захихикал.

– Послушай, – сказал я Яну, чтобы он образумился. – Боди едет в Сиэтл, чтобы провести время с семьей своего жениха и...

– Я так понимаю, у них есть особняк на озере или что-то в этом роде, – сказал Ян, зевая. – Похоже, это отличное место для выздоровления.

Мое тело может исцелиться, но сердце будет вырезано.

– Я не могу этого сделать. Я испорчу Четвертое для всех, а это неправильно...

– Все решено, Джед, – сказал мне Боди. – Тебе все равно придется со всеми встретиться, так что все получится. Просто позволь этому произойти.

– У меня нет денег, чтобы в последнюю минуту лететь на самолете...

– У них есть частный самолет, – сказал Ян, хитро сдвинув брови. – И пошел ты, Джед. Это не какое-то гребаное предложение. Делай то, что я тебе говорю, или я отправлю твою задницу к Джеру в отдел судебной поддержки, и ты сможешь весь день простоять в федеральном суде. Ты бы предпочел это?

Я бы умер от этого.

– Ну?

Ебучий Ян.

Его улыбка была широкой и злой.

– А теперь наслаждайся своим чертовым отпуском.

Это убьет меня, если пули не смогут.

Часть 5

Примечание к части

Внимание! В главе есть упоминание сексуальных домогательств к несовершеннолетней.

Меня выписали рано утром следующего дня с довольно причудливым титановым корсетом с миллионом ремней на липучках, которые проходили от левого плеча до бицепса и останавливались на локте. Я выглядел как какой-то полудурок-киборг. У меня также был очень модный слинг двух оттенков синего. Когда Эллиот, моя медсестра, объяснила, что вместо него я могу взять неоново-желтый, я посмотрел на Боди, а он повернулся и выплюнул свой кофе.

– Ты в порядке? – спросила его Эллиот.

– Отлично, – прохрипел он в ответ.

Я провел дома около получаса, и Боди успел объяснить, что накануне он собрал для меня все необходимое на неделю, а поскольку он не просто взял мою сумку, которую все маршалы держат наготове, а потратил время и подумал, чтобы убедиться, что я готов к любому сюрпризу или званому вечеру, убедился, что у меня есть запасное нижнее белье, я не смог ничего возразить. Он миллион раз собирал для меня чемоданы, и, поскольку я принял душ и переоделся в больнице, протестовать не приходилось. Мы ехали в Мидуэй, пока я разговаривал с сестрой по телефону.

– Ты слышишь, что я не умер, – ворчал я на нее.

– Это очаровательно, – огрызнулась она. – Я была в ужасе, ты, задница! Я не могу тебя потерять.

Поскольку у меня была включена громкая связь, я заметил, что Боди плотно сжал губы, пытаясь ничего не сказать.

– Слава Богу, что у тебя есть напарник.

– Ага, – согласился я.

– Это сарказм? Потому что он отлично следит за тобой. Я очень ценю то, что он есть в твоей жизни.

– Он просто святой.

На следующем светофоре Боди так сильно ущипнул меня за ногу, что я чуть не вскрикнул. Я ненавидел, когда он так делал, и ему очень повезло, что я разговаривал по телефону с сестрой, иначе я бы его ударил. Не то чтобы это было легко, когда он сидит на водительском сиденье, а моя левая рука не работает. К тому же мне пришлось бы быстро развернуться и ударить его, а это было бы нелегко, поскольку я сейчас не в полной силе.

– Он такой! – заверила она меня. – И он не только добрый и заботливый, но и очень приятный на вид, Джед.

– О, черт возьми!

Я застонал, как будто умирал, и Боди удивленно вскинул брови.

– Ты позвонишь мне, как только вернешься домой из отпуска, и если тебе понадобится...

– Откуда ты знаешь, что я уезжаю в отпуск?

– Боди сказал мне, – сказала она раздраженно. – Слушай, если я тебе понадоблюсь, позвони, и я приеду. Я тебя очень люблю, и да поможет тебе Бог, если ты не появишься здесь на Рождество! – с рычанием закончила она.

– Я приеду, – сказал я, усмехаясь.

– Все по тебе скучают, – сказала она, ее голос внезапно задрожал, и я понял - от облегчения. Я знал ее всю жизнь, мог читать ее как книгу. Потерять меня она не могла. Теперь ее муж и дети были для нее опорой, но я был первоисточником, и она будет нуждаться во мне до конца своих дней. Я был прежним. – И я просто... Ты знаешь, я не могу... Джед, – у нее перехватило дыхание, и она замолчала.

– Я знаю, – успокаивал я ее, чувствуя себя полным дерьмом. – У меня был момент героизма. Я обещаю тебе, что это прошло.

Она тихонько засмеялась, и я готов был поспорить, что это было сквозь слезы.

– Нет. Это не про тебя. Ты должен спасать всех, кого можешь. Так уж ты устроен.

Я хмыкнул.

– Так и есть. Ты оберегал меня после ухода мамы, пока не появилась тетя Роз.

Так и было. На моем теле остались шрамы от отца, чтобы доказать это.

– Ты единственный, кто знает все истории.

Я тяжело сглотнул и посмотрел в окно, чтобы Боди не увидел, как я плачу.

До отъезда матери отец избивал ее, а я, когда мог, вставал между ними. После того как она нас бросила, его алкогольная ярость сосредоточилась на мне. Изредка он поглядывал на Лизу, но я всеми способами добивался, чтобы его внимание переключилось на меня. Она была моей младшей сестрой, и я не мог допустить, чтобы она пострадала.

– Ты единственный человек на планете, который никогда не задает вопросов, когда я не могу делать определенные вещи. Ты знаешь все мои триггеры, так что просто... успокойся, хорошо? – она прокричала последнюю фразу.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– А Рождество, да?

– Я обещаю быть там.

– В этом году у меня деревенская тематика. Так много рогожи, что ты будешь впечатлен.

– Или блевать, – поддразнил я ее.

– Много ржавых звезд и сказочных огоньков.

– О Боже, – пробормотал я, представив себе этот ужас.

Судя по ее смеху, я мог только предположить, что она сочла мою сдержанность истерикой.

– Я люблю тебя, Лиза.

– Я люблю тебя в ответ, – сказала она со вздохом. – И слушай Боди, ладно?

– Я не стану сдерживаться.

– Ну, попробуй. И приведи его на Рождество, если сможешь.

– Он женится в сентябре. У него нет времени на нас.

Она только хмыкнула, словно не поверила мне.

– Потискай всех за меня, – сказал я ей.

– Даже Рида?

Я застонал, она хихикнула, снова сказала, что любит меня, и повесила трубку.

– Что не так с Ридом? – спросил Боди после нескольких минут молчания.

Я прищурился на него.

– Ты знаком с Ридом. Он раздражает до чертиков.

– Он просто очень политизированный, вот и все.

– О да, именно так.

Он рассмеялся и свернул на долгосрочную парковку аэропорта.

– Знаешь...

– Просто заткнись уже, – приказал он. – И веди себя хорошо, иначе ты не получишь обезболивающее.

– Ты должен дать мне их. Мне может понадобиться одна ночью, и я не против того, чтобы заглянуть к тебе и Хейдену, когда ты будешь отрываться по полной.

Он фыркнул.

– В доме с его родителями?

– Я думал, дом большой.

– Да, но все же.

Я уставился на его профиль.

– Ты шутишь? С каких пор ты не используешь любую минуту, чтобы потрахаться? Что-то не так? Тебе нужно с кем-то встретиться? Поговорить?

– Смешно, – проворчал он. – Так чертовски смешно.

– Одна попытка, – подколол я его.

****

На взлетной полосе, идя к самолету, я увидел Хейдена, ожидающего у подножия лестницы, которая складывалась в сторону. Как обычно, в моей голове промелькнули две мысли. Во-первых, он был идеален во всех отношениях, а во-вторых, он заставлял меня думать о деньгах. Он выглядел так, как вы могли бы представить, если бы кто-то сказал богатый сын корпоративного юриста, который пошел по стопам своего отца. Спортивный пиджак поверх поло, брюки и парадные туфли - все это очень подходило для расслабленного уик-энда дома. Короткие густые каштановые волосы, темно-синие глаза, идеально вылепленные черты лица, телосложение как у пловца или игрока в поло - в последней игре он принимал участие - и, конечно, ослепительная улыбка, любезно предоставленная, как я догадался, брекетами в раннем детстве, а теперь винирами. И хотя другие мужчины, выглядевшие так, словно сошли со страниц «Город и страна», не раздражали меня, из-за того, что он обладал тем, чего я хотел больше всего на свете, а именно сердцем Боди, все в нем вызывало во мне досаду и ненависть.

Хуже того, я ужасно умел скрывать свои чувства. Мое лицо всегда выдавало меня. Я пытался, но у меня никогда не получалось. Если я ненавидел тебя, ты, черт возьми, знал об этом.

– Ты можешь попытаться улыбнуться? – с надеждой спросил Боди.

– Я бы улыбнулся, – ехидно ответил я, – но мне больно.

Он закатил глаза, и мы продолжили путь.

Достигнув Идеального Хейдена, Боди наклонился и коротко поцеловал его, а когда он отступил, я попытался улыбнуться и протянул ему руку.

– О, Джед, я так рад, что ты присоединишься к нам на неделю, – сказал он, и это прозвучало искренне. – Моя дальняя родня приезжает в наш комплекс, и это последний раз, когда мы видим их до свадьбы.

Супер.

– Мне не терпится, чтобы вы увидели место проведения.

– Ну, со мной или без меня, Боди ведь собирался, верно?

Его брови нахмурились.

– Только не с раненым напарником.

Я взглянул на Боди, который смотрел на Хейдена.

– Что? – обеспокоенно спросил Хейден.

Боди жестом указал на меня.

– Так ты заставил его почувствовать, что на самом деле не хотел, чтобы он приходил, – резко сказал он, сделав несколько шагов назад, чтобы оказаться плечом к плечу со мной. – Возможно, это была ошибка.

Я хорошо знал этот ровный тон, пристальный взгляд и складку между его бровями. Он собирался перечеркнуть все планы, как всегда делал, когда был недоволен. И хотя я не хотел уезжать и предпочел бы остаться дома на диване, а Боди даже мог бы посмотреть со мной телевизор... это было не лучшим решением для него.

А Хейден Бурдин Третий был.

– Нет, – поспешно возразил я, подавшись вперед, чтобы похлопать Хейдена по плечу. – Он не имел в виду ничего такого. Он просто имел в виду, что знал, что ты волнуешься, и хотел убедиться, что я в курсе.

Хейден вздохнул.

– Совершенно верно, Джед. Я много раз хотел пригласить тебя, и я очень рад, что ты приедешь познакомиться с моей семьей и особенно с Дэвисом.

– Вот видишь? – сказал я Боди. – А теперь давайте уже сядем в самолет, пока мы все здесь не растаяли, да?

Боди кивнул, велел мне идти впереди него, и я начал подниматься по трапу. Когда я нагнулся, чтобы войти в самолет, то увидел, что несколько мест уже заняты, поэтому быстро прошел к задней части и занял первое свободное место у окна. Там было два кресла и еще два напротив них, и я положил свой чемодан слева от себя. Через пару минут надо мной стоял очень красивый мужчина, высокий, с широкими плечами, легкой улыбкой и темно-зелеными глазами.

– Ты Джосайя?

– Да.

Он протянул мне руку для пожатия.

– Я Дэвис Уоррен, второй шафер. Рад познакомиться с тобой.

Я встал, чтобы поприветствовать его.

– И мне приятно.

Его глаза впились в меня, и он крепко сжал мою руку, не отпуская ее.

– Могу я сесть с тобой или ты попытаешься поспать? Я знаю, что ты восстанавливаешься после ранения, а это настолько совершенно вне моих представлений, что я даже не уверен, что должен сказать.

Я не мог не улыбнуться.

– Ты можешь сказать: «Я так рад, что ты не умер».

Он засмеялся, низко и хрипло.

– Я очень рад.

– Хорошо, – ответил я, довольный тем, что он отпустил меня, и я смог сесть обратно.

Он занял место напротив меня и подал сигнал стюардессе. Как только она появилась, он сказал.

– Я бы не отказался от виски с водой, и возьмите «Макалан Лалик» Хейдена, пятидесятилетний, который он просил вас не открывать.

Безупречно одетая блондинка с идеальным макияжем и шиньоном кивнула ему и, не проронив ни слова, повернулась ко мне.

– Только бутылку воды, пожалуйста, мэм, – мягко сказал я. – Спасибо.

– Не за что, – сказала она с улыбкой, сверкнув глазами. – Хотите охлажденную?

– Если она уже остыла, отлично. Если нет, не беспокойтесь. Это просто вода. Ничего страшного.

Она кивнула и ушла.

Дэвис наклонился вперед, но тут появились Боди и Хейден. Боди забрал мой чемодан и положил его в верхний отсек вместе со своим, а Хейден занял место рядом со мной. Я был не в восторге, но все нормально.

Боди не сел, а просто стоял с лицом, которое я обычно получал.

– Я подумал, что так мы все сможем поговорить, – сказал Хейден.

– Джед был в больнице последние три дня, – напомнил ему Боди. – Он отключится на полпути, так что тебе лучше сесть вон там.

Что?

Боди сделал заявление, которое, по сути, ничего не значило. Какое отношение имеет мое засыпание к тому, где он сидит? Это было бессмысленно, но Хейден не стал его переспрашивать. А я бы точно спросил. Вместо этого Хейден быстро поднялся и сел рядом с Дэвисом.

Я почувствовал, как все мое тело расслабилось, как только Боди откинулся на бок в широком кресле и его плечо прижалось к моему. На самом деле не было никаких причин, чтобы мы соприкасались - кресла были похожи на те, что в первом классе, которые я видел, проходя мимо в бизнес, когда летал сам или пересаживался в автобус, когда перевозил свидетеля. Нам не требовался физический контакт, но я был не лучшим пассажиром, и, конечно, Боди это знал. Я вдруг понял, как мне не хватало его рядом, когда я был в паре с Пацци. Он знал меня так хорошо, что мне даже не нужно было говорить.

– Ты ни за что не догадаешься, что сделал Джед, – поспешно сказал Дэвис, и было очень мило с его стороны заполнить пустоту молчания, потому что оно начинало казаться немного неловким.

– Что? – спросил Хейден.

– Бриджет поговорила с ним.

Хейден уставился на своего друга.

– Что, прости?

– Она говорила с ним.

Жених Боди повернулся ко мне.

– Правда?

Я прищурился на него.

– Разве тебя не уволят, если ты не будешь разговаривать с людьми в самолете, миловаться и болтать?

– Нет, – заверил меня Хейден. – У нее смехотворно завышенная квалификация, она работает шеф-поваром-консьержем, когда не занимается этим, знает обычную и детскую сердечно-легочную реанимацию и может управлять самолетом, если пилот окажется недееспособным. Самое главное для нас - она еще и потрясающий миксолог ^[13].

– Ух ты! – я был искренне впечатлен.

– На борту также есть пистолет и дубинка, которыми она умеет пользоваться. Она хорошо владеет несколькими видами самообороны.

Я усмехнулся.

– То есть ты хочешь сказать, что она крутая во всех отношениях.

– Так и есть, – Хейден улыбнулся мне в ответ. – И по этой причине мой отец нанял ее, и только он мог принять решение отпустить ее, даже когда она выбросила моего друга Майкла из самолета год назад.

– В ее защиту скажу, что он был пьян и пытался до нее дотронуться, – вклинился Дэвис.

– Тебе не нужно защищать ее в этом случае, – укорил его Боди. – Он заслуживал того, чтобы его удалили любым способом за то, что он находился в ее личном пространстве без ее прямого разрешения.

– Нет, я согласен, – ответил Дэвис. – Я просто имел в виду, что...

– Держу пари, она зарабатывает больше денег, чем я, – сказал я Боди, пытаясь разрядить обстановку.

Когда он повернулся ко мне, то ухмыльнулся.

– Но ты паршивый бармен.

– Миксолог, – поправил я его, легонько толкнув своим здоровым плечом.

– И это тоже, – сказал он, хихикая.

Я насмешливо хмыкнул.

Она вернулась с подносом, на ее лице застыла маска безразличия, когда она передала Дэвису салфетку, а затем его напиток. Повернувшись ко мне, она улыбнулась, и я взял сначала бутылку воды «Фиджи», а затем тарелку с сыром, миндалем и нарезанными яблоками.

– Большое спасибо, – улыбнулся я ей.

– Я подозреваю, что вам нужно принимать обезболивающие препараты для плеча, а мы ведь не хотим делать это на голодный желудок?

– Нет, мэм, – согласился я, глядя на ее безупречный цвет лица и сверкающие глаза цвета коньяка, и мне очень понравилось ее лицо.

Она тихонько рассмеялась, а затем повернулась к Хейдену, и ее лицо мгновенно изменилось, вернувшись к деловому виду, как у статуи, вся ее человечность исчезла.

– Я бы хотел «Олд фешн» ^[14] с ржаным виски, – сказал он ей.

Она посмотрела на Боди.

– О, он тоже будет, – сказал Хейден. – Он любит их так же, как и я.

Я насмешливо хмыкнул, и Хейден посмотрел на меня.

В тот момент я подумал: «черт, не стоило ему противоречить». Этот человек был женихом Боди, я не должен был вставать между ними даже в такой мелочи. В любом случае. Держать рот на замке было правильным и умным поступком. Но я просто не такой. И никогда не был. Даже когда я пытался, у меня не было фильтра. Мне говорили об этом десятки людей, и только один человек никогда не говорил. Как обычно, он сидел рядом со мной.

Я повернулся к Боди, и он пожал плечами, а его взгляд сказал, что, что бы это ни было, сейчас это не имеет значения.

– Он не любит бурбон, виски или любой другой темный алкоголь, – сказал я, а затем снова посмотрел на Боди. – Ты тратишь впустую хорошую выпивку этого человека, если собираешься просто отставить ее в сторону, чтобы она стала водянистой от льда.

Он сузил глаза, но ничего не сказал.

– Попроси у этой милой леди джин с тоником. Готов поспорить, она готовит потрясающий напиток.

Ее губы изогнулись в уголках, и она положила руку на плечо Боди.

– Это правда. Готовлю.

Он улыбнулся ей, и я увидел, как у нее перехватило дыхание, потому что действительно, Хейден был очень красивым мужчиной, и Дэвис тоже, но Боди с его длинными густыми золотыми ресницами, точеными чертами лица, веснушками, рассыпавшимися по носу и щекам, и всей его золотистой кожей - это было зрелище, на которое нельзя было смотреть. Все, кого я когда-либо встречал, реагировали на него с особой силой. Невозможно было не реагировать.

– Тогда я бы хотел один, пожалуйста.

– Безусловно, – согласилась она, затем посмотрела на меня. – И можно Бриджет.

– Бриджет, – повторил я. – Я запомню.

Она преувеличенно игриво кивнула мне и покинула нас.

Хейден выглядел подавленным.

– Ты не любишь бурбон?

Боди прочистил горло.

– Нет, не люблю.

Он посмотрел на меня, потом снова на Боди.

– Но я заказывал тебе столько напитков с ним, и ты ходил со мной на дегустацию в Луисвилле.

– Тебе понравилось, – просто ответил Боди. – Это было не настолько важно, чтобы делать из мухи слона, но Джед прав. Тратить хороший бурбон впустую - значит оказывать тебе плохую услугу.

– Да уж, не то что заказывать виски и воду к своему шикарному «Макалан Лалик», – сказал я, указывая на Дэвиса кончиком пальца.

Хейден ткнул Дэвиса локтем в бок.

– Ты дерьмо.

– Нарушаешь кодекс братанов, чувак, – покачал головой Дэвис.

Я рассмеялся, он улыбнулся в ответ, и я услышал, как Боди вздохнул рядом со мной, словно все будет хорошо.

Когда Бриджет вернулась, она подождала, пока Боди сделает глоток. Его глаза расширились, что заставило ее улыбнуться.

– Это потрясающе, – сказал он ей.

Она приподняла брови, передала Хейдену его напиток, а затем передала мне маленький пирог с заварным кремом, который изумительно пах.

– Это просто сыр и шпинат. Я не знала, любите ли вы бекон или нет.

– Да, но это идеально, – заверил я ее и отметил, что ее улыбка задержалась на мне, прежде чем она ушла принимать другие заказы.

– Она, как всегда, сражена наповал, – ворчливо сказал Боди.

– Что, черт возьми, это значит?

– Как всегда, ты без труда очаровываешь.

– Я?

– Да, – сказал Дэвис, и когда я посмотрел на него, он ухмылялся. – Я понятия не имел. Боди никогда не говорил о тебе такого.

– Нет? Он не говорил тебе, какой я классный?

Дэвис хихикнул.

– Нет, но он говорил другие вещи.

– О да? Например?

– То, как долго вы были напарниками, и то, что на протяжении всей его карьеры был только ты.

– Это правда, – согласился я, вгрызаясь в пирог.

– Ты мог бы поделиться, – подначил меня Боди.

– Он крошечный, – огрызнулся я.

– Не забывай жевать.

– Я всегда жую, в отличие от Дорси.

– Все эти его братья, помнишь?

Я усмехнулся, а он покачал головой, взял с моих коленей тканевую салфетку, которую принесла мне Бриджет, и вытер лицо.

Когда Бриджет прошла мимо нас с подносом, полным напитков, Хейден спросил ее, можно ли им всем съесть пирог.

– Мы вот-вот взлетим, – сообщила она ему ледяным тоном. – И я принесла его из дома, мистер Бердин.

Он кивнул, когда она уходила.

– Она меня ненавидит.

Боди хмыкнул, я пожал плечами, а Дэвис согласился, что да, ненавидит.

****

Во время полета Хейден провел Боди по самолету, чтобы познакомить с друзьями его отца, которые будут на свадьбе и прилетели на частном самолете Бурдинов. Это были услуги, которые богатые люди оказывали друг другу. Но я тоже подвозил друзей, хотя и на своей машине; в общем, все было то же самое.

Мы вылетели около одиннадцати утра и после почти пятичасового перелета прибыли около двух часов дня по тихоокеанскому времени. Это была пятница, поэтому пробок в это время не было, и мы в количестве двадцати человек вышли из самолета. Я поблагодарил Бриджет перед отъездом, пожал ей руку, крепко сжал, и она сделала то же самое. Она даже помахала мне рукой, когда я обернулся и посмотрел назад.

– Она помахала ему? – спросил один из пассажиров.

В терминале мы все направились в зону прилета и вышли на улицу, как раз когда начался дождь, но, к счастью, мы оказались под парковочной конструкцией до того, как небо взорвалось. Там стоял микроавтобус, похожий на те, что забирают людей на экскурсии, чтобы отвезти нас к семейному комплексу Хейдена на Мерсер-Айленд.

Когда Хейден сказал про остров, я подумал, что там будет мост, или что нам придется садиться на другой самолет, или что, по крайней мере, дорога туда займет какое-то время. Ничего этого не было. Дорога заняла минут пятнадцать, и, поскольку я сидел у окна и был отдохнувшим после сна в самолете, я любовался пейзажами.

– Здесь очень красиво, – сказал я Хейдену, наклонившись вперед рядом с Боди, чтобы посмотреть на него через проход.

– Согласен, – ответил он, улыбаясь. – Подожди, пока не увидишь дом, Джед.

Я кивнул, откинулся назад и отметил, как странно выглядит Боди.

– Что с тобой? – спросил я со вздохом.

Он покачал головой.

– Пошел ты, не отмазывайся, – предупредил я его. – Что? Тебе нужно в туалет? Голова болит от выпитого за день?

Он мрачно нахмурился.

– Может, ты просто посидишь здесь и заткнешься?

– Я напомню тебе, что это ты хотел, чтобы я был здесь.

– Я знаю, и я пересматриваю свое мнение.

Я ухмыльнулся ему.

– О, приятель, я мог бы улететь домой, например, прямо сейчас.

Его челюсть сжалась.

– Серьезно, – сказал я, положив руку ему на колено. – Что?

Его брови нахмурились.

– Я не... я просто чувствую себя... не в своей тарелке.

– Болен или что-то еще?

– Что-то еще.

Я кивнул.

– Тогда ладно. Скажи мне, если я тебе понадоблюсь.

– Это может стать проблемой.

– Что?

– Неважно, – проворчал он. – Ты в порядке? Тебе нужен еще один ибупрофен?

– Сейчас нет, – сказал я, перекладывая небольшую подушку, которую дала мне Бриджит, чтобы я положил ее между бицепсом и грудью. – Это очень помогает.

– Ага, кто бы мог подумать, что она еще и медсестра.

Я засмеялся.

– Я тебя ненавижу.

– Я в курсе, – поддразнил я его, убирая руку с его колена и возвращаясь к любованию видом за окном.

****

Я понятия не имел, что такое комплекс в данном контексте, но представлял себе нечто более похожее на французский замок или английскую усадьбу, чем то, к чему мы подъехали. У меня в голове был образ слова «особняк», и это было совсем не то, что я видел. Это было великолепное чудо прямо на берегу озера. Я никогда в жизни не был в более великолепном доме.

Поместье родителей Хейдена на Баттерворт-роуд располагалось на пяти акрах земли, вокруг него росли деревья, а из окон открывался потрясающий вид на гору Рейнир. Оно было похоже на курорт, настолько большим оно было. В нем было чуть меньше двадцати пяти тысяч квадратных футов ^[15], десять спален, пятнадцать ванных комнат и большая гостиная, из которой можно было выйти прямо на огромный задний дворик. Там было так много французских дверей... Потом две кухни и, как сказал Хейден, кладовые дворецкого, на что я кивнул, когда он это сказал, но понятия не имел, что это такое. У них был кинотеатр, комната с бильярдным столом и пинг-понгом, и даже автомат для пинбола. Я обратил внимание на полный бар, мы с остальными гостями посетили винный погреб, а затем площадки для баскетбола и ракетбола, сауну и тренажерный зал, теннисный корт, поле для гольфа и песочницу. В конце причала можно было пришвартовать свою яхту и яхту друга. Я хочу сказать, это было безумие. Кроме того, внутри все было отделано мрамором, золотом и хрустальными люстрами. Внутри было миллион мест, где можно посидеть, комната за комнатой с белыми диванами и каминами, а снаружи территория была девственно чистой, с каменными скамейками у фонтанов и искусственных прудов. Это было похоже на какой-то греческий храм с мраморными дельфинами, колоннами и вазами, наполненными цветущими растениями.

В ванной комнате миссис Бурдин были ступеньки, которые вели к ее ванне, а сама ванная была почти такой же большой, как мой дом. Это было потрясающее место, и я рассмеялся над Боди, когда вернулся с Хейденом с экскурсии и встретил его в большой комнате.

– Что?

Я покачал головой.

– Нет, ну что ты, – подначил он меня.

– Чувак, ты шутишь?

– Это не мой дом, Джед. Он принадлежит родителям Хейден.

Я фыркнул, проходя и садясь на край дивана. Он расположился прямо напротив меня, заняв место вплотную, так что наши колени, как обычно, оказались зажаты друг другом.

– Боди, – позвал Хейден.

Когда он повернулся, Хейден, должно быть, жестом подозвал его, потому что тот встал и ушел.

Мгновением позже рядом со мной опустилась маленькая девочка, лет семи-восьми. Она была одета в джинсы и футболку с длинным рукавом, что казалось странным в такой теплый день. На ней были кроссовки. Я ничего не сказал — за годы общения с детьми в самых разных ситуациях я понял, что лучше всего подождать.

– Привет, – сказала она через несколько минут.

– Привет, – ответил я, улыбаясь ей.

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Джед. А тебя?

– Стелла.

– Приятно познакомиться, Стелла.

– Джед - это сокращение от чего-то?

– Почему ты так думаешь?

– Потому что Тед - это сокращение от Теодора.

– Откуда ты знаешь? – спросил я, потому что именно так я поступала с детьми.

– Мой сосед по парте в школе, то есть наши парты стоят друг напротив друга, – объяснила она, – его зовут Теодор, но он называет себя Тед, а не Тео.

– Понятно, – сказал я. – Ну, меня зовут Джосайя, что технически должно сокращаться до Джо, но моей матери это не нравилось, и она назвала меня Джедом. Обычно Джед - это сокращение от Джедидайя, но у меня все вышло иначе.

Она кивнула, как будто поняла.

– Ладно.

Наступило затишье, а затем она перевела дыхание.

– Как ты пострадал? – спросила она, переходя сразу к сути вопроса.

– В меня стреляли, – сказал я, потому что врать детям было глупо.

– Почему в тебя стреляли?

– Я заместитель маршала США, – сказал я, приподнимая хенли, которая была надета поверх футболки, чтобы она могла увидеть звезду на моем поясе. – Поэтому время от времени в меня стреляют.

– Потому что плохие парни.

– Именно так.

Она выглядела скептически настроенной.

– Обычно в меня не попадают, понимаешь, и даже если попадают, у меня есть бронежилет, и пули останавливаются, чтобы не попасть в тело и не вызвать кровотечение.

– Как по телевизору.

Это было проще всего, и я согласился.

– Правильно, – подтвердил я, глядя на озеро.

– Заместитель маршала США - это как офицер полиции?

– Да. Мы все ловим плохих парней.

– Это хорошо.

Вопрос был в том, почему это хорошо? И да, для ребенка ловля плохих парней всегда будет положительным моментом, но она не сказала об этом вскользь, как о чем-то незначительном. Ее слова имели больший вес, и я услышал это в ее голосе.

– Сколько тебе лет?

– Семь.

– Где твои родители?

– Мама в Нью-Йорке, где я живу большую часть года, а папа на катере на озере, учит Ванессу - это его девушка - кататься на лыжах.

– Она не умеет кататься на лыжах?

Она покачала головой.

– Я тоже не умею.

– Мой папа мог бы научить тебя, но ты не сможешь держать ручку, потому что тебе больно.

– Верно. Так что, наверное, сейчас мне не время учиться.

Она кивнула.

– Ты не хотела идти с папой и Ванессой?

– Нет, – прошептала она.

– Ты умеешь кататься на водных лыжах?

– Нет, но Ванесса любит проводить время с папой в одиночестве.

– Да, но я думаю, что это и твое время с папой, верно? Ведь он живет здесь, а ты - в Нью-Йорке.

– Но Ванесса сказала мне сегодня утром, что хочет побыть с ним наедине.

Я кивнул.

– Ну, тогда это очень мило с твоей стороны.

– Спасибо.

Мы немного помолчали.

– Как давно ты здесь? – спросил я.

– Со среды.

– Я только что приехал.

– Я знаю. Я тебя раньше не видела.

Я прищурился, потому что она пристально смотрела мне в лицо.

– Что случилось?

– Ты голоден?

– Немного. Ты голодна?

Она кивнула.

– Ты знаешь, еда на том большом столе в столовой. Я вижу его отсюда. Почему бы тебе просто не сходить за тарелкой?

– Я собиралась, но дядя Люк у макарон с сыром, и если я пойду туда, когда он будет там, он попросит меня поплавать в бассейне или узнать, не хочу ли я снова поиграть в прятки.

– И тебе не нравится это делать?

– Нет, мне нравится. Просто мне не нравится делать это с ним.

Я мгновенно ощетинился, все мои защитные инстинкты нахлынули на меня как волна.

– Почему?

Она пожала плечами.

– Если он находит меня, когда я прячусь, он щекочет меня или целует, а когда целует, то пытается засунуть язык мне в рот, что очень противно, а когда он щекочет меня, то всегда задирает мою рубашку.

Я кивнул.

– Мне бы это тоже не понравилось.

– Мы с друзьями не так играем дома, но он говорит, что это правильно.

– Это неправильно, – заверил я ее. – Когда тебя находят, ты должна мчаться наперегонки с тем, кто тебя нашел, обратно на базу, и если ты их победишь, то сможешь снова спрятаться.

– Ага, – согласилась она, энергично кивая.

– Могу я спросить тебя кое о чем?

– Ага.

Я вздохнул, боясь спросить, но желая знать.

– Дядя Люк, он трогал твою грудь под рубашкой?

Она покачала головой.

– Нет. Я убежала.

Я и не заметил, что затаил дыхание.

– Хорошо.

– Он не снял с меня и штаны.

Это был мой следующий вопрос.

– Мама говорит, что видеть меня голой может только она или мой врач, и она сказала, что должна быть со мной, если врачу придется заглянуть в мои интимные места.

Я улыбнулся ей.

– Верно.

– Дядя Люк не пытался снять с меня штаны, но я боялся, что он это сделает, так как он постоянно поднимал мою рубашку.

– Значит, ты держалась от него подальше.

Она кивнула.

– Это была очень хорошая мысль.

Ее лицо просветлело.

– Правда?

– О да, – заверил я ее. – Если чувствуешь, что что-то не так, нужно следовать своей интуиции. Это очень важно.

– Моей интуиции?

– То есть то, что ты чувствуешь внутри. Ты должна прислушиваться к ней и следовать тому, что считаешь правильным. Убегай от того, что считаешь неправильным.

– Хорошо.

– Ты очень хорошо справилась.

Она сияла, глядя на меня.

– А теперь слушай, давай мы с тобой вместе поедим, и ты покажешь мне, кто из них твой дядя Люк. Ты не против?

– Ты останешься со мной?

– Да, мэм, останусь.

Она прикусила нижнюю губу.

– Но ты же вроде как ранен.

– Это правда. Но позволь мне показать тебе кое-что, хорошо? – я наблюдал за ней и увидел, что ее глаза стали большими, когда я встал. – Видишь? Я сидел, поэтому ты не могла сказать, и ты, наверное, думала, что я маленький.

– Ты действительно большой.

– И болит только вот эта рука. Все остальное у меня в порядке.

– Да. Ты больше Люка... то есть дяди Люка.

Небольшой промах.

– Люк ведь не твой дядя? – спросил я, когда она встала рядом со мной и взяла меня за руку, пока мы шли к двум огромным столам, заставленным едой.

– Нет. Он друг моего дяди Джайлза, и он сказал, что я должна называть его дядей, потому что все так делают. Я понимаю, потому что у моей мамы есть такие подруги, как тетя Вив и тетя Марта, которые мне не родные, но я все равно называю их тетями.

– Конечно, в этом есть смысл.

За столом я взял тарелку и передал ей, осматривая остальных детей: пятерых в бассейне и еще троих, играющих в то, что выглядело как салочки. Четыре женщины сидели у бассейна, наблюдая за ними; двое мужчин гоняли бегающих детей, а мужчина и мальчик запускали воздушного змея. Все дети, кроме Стеллы, были под присмотром.

– Привет, Звездочка, – сказал мужчина, подойдя к противоположному краю стола и взяв тарелку, но все его внимание было сосредоточено на маленькой девочке. – Я ждал тебя. Я думал, ты голодна?

Она кивнула и подняла на меня глаза.

– Макароны с сыром, верно? – спросил я.

– Ага.

– Хорошо, вот ложка, – сказал я, передавая ей ложку. – Накладывай.

– Не ешь эти бобы, – сказала она, указывая на запеченные. – Моя мама говорит, что большинство людей готовят их со слишком большим количеством коричневого сахара, и у тебя от них будут выделения.

Я фыркнул.

– Ты хоть знаешь, что значит «выделения»?

Она жестом показала, чтобы я наклонился поближе, а потом прошептала мне на ухо:

– Сквиртлы ^[16].

– Ах, – сказал я, выпрямляясь. – Ну, мы этого не хотим.

– Нет, – согласилась она. – Ты тоже хочешь макароны?

– Хочу. Только не так сильно, как ты, – сказал я, переводя взгляд с нее на мужчину, который уставился на меня. – Привет. Вы, должно быть, Люк.

– Я... да, – сказал он, улыбаясь мне. – Я не знаю вашего имени.

– Джосайя Редекер, – ответил я. – А Люк?

– Люк Стокер. Откуда ты знаешь мою маленькую звездочку, Джосайя?

Его маленькую звездочку? Я ненавидел это. Он меня уже пугал.

– Эй, Стел, сделай мне одолжение.

Она кивнула.

– Видишь вон того блондина?

– Того, который с моим дядей Хеем и дедушкой?

– Ага. Просто сбегай туда и скажи, что он мне нужен, хорошо?

Она не стала задавать вопросов, просто поставила тарелку и убежала. Когда она подошла к Боди, он сделал то, что всегда делал с детьми, - присел, сразу опустившись на их уровень. Когда она указала на меня, и он увидел меня, я наклонил голову, чтобы он подошел.

– Джосайя? – спросил Люк, смеясь. – Ты в порядке?

– Да, все хорошо, – сказал я ему, когда Боди и Стелла подошли ко мне.

Я наклонил голову вправо, и мой партнер, который точно знал, чего я хочу, проскользнул мимо меня и перешел на другую сторону стола, рядом с Люком.

– Боди, это Люк Стокер, – сказал я, доставая телефон из заднего кармана джинсов и переводя взгляд на Стеллу, а затем снова на него.

– Люк, – объявил Боди, как будто они были старыми друзьями, и протянул ему руку. – Привет. Приятно познакомиться.

– Спасибо. Я... о, вы жених Хейдена. Джайлз рассказывал мне об этом, – сказал он, на мгновение переведя взгляд на Стеллу, а затем снова на Боди. – Он сказал, что свадьба состоится в сентябре. Поздравляю.

– Спасибо, – ответил Боди, все еще держа его за руку.

Я нажал на номер нашего офиса в Чикаго.

– Что? – раздраженно ответил Итан Шарп. – Я думал, ты в вынужденном отпуске.

– Мне нужно проверить ордер на арест Люка Стокера из... – я посмотрел на него. – Откуда ты, Люк?

– Что? – задохнулся он, пытаясь вырвать свою руку из руки Боди, который только крепче сжал ее.

– Скажи ему, Люк, или я положу тебя на землю, чтобы забрать твой кошелек, – предупредил его Боди. – И тебе будет больно, когда я это сделаю.

Люк тяжело сглотнул.

– Денвер, – едва смог вымолвить он.

– Денвер, Колорадо, – сказал я Шарпу.

– Не могли бы вы отпустить мою...

– Тише, Люк, – приказал ему Боди.

Шарп спросил:

– Почему ты и твой напарник проверяете ордера?

– И можешь ли ты проверить для меня реестр сексуальных преступников в этом штате?

– О, – сдавленно сказал Шарп. – Да. Уже проверяю.

Я услышал щелчок клавиш, когда Хейден подошел к Боди.

– Эй, детка, что ты...

– Не мог бы ты отвести Стеллу за столик вон там, чтобы она могла поесть, но при этом видеть нас? – предложил Боди, улыбаясь ему. – И ей нужно что-нибудь выпить с макаронами и сыром, – поддразнил он ее.

Стелла смотрела на Боди с умилением. Хейден выглядел смущенным, но потом посмотрел на Стеллу и улыбнулся, обойдя конец стола, Боди, Люка и, наконец, меня, прежде чем подойти к девочке.

– Давай, малышка, тебе нужна салфетка.

– Но я не хочу оставлять Джеда.

– Ты не оставишь меня. Ты просто будешь рядом, хорошо?

Она выглядела так, словно могла расплакаться.

– Я не оставлю тебя, ты понимаешь? Не оставлю, – поклялся я, и мой голос был тверд для нее.

– Ты обещаешь?

– Клянусь сердцем.

– У меня нет ордеров, – выпалил Шарп.

– Подожди секунду, – сказал я ему и указал на стол. Стелла двинулась с места, прошла шесть с лишним футов ^[17] до конца стола, заняла место и наблюдала за мной, пока Хейден перебегал к другому столу, чтобы взять коробку сока из большой миски с кубиками льда.

– Давай, – сказал я Шарпу.

– Ордеров нет, но да, сексуальный преступник. Две девочки, одной пять, другой семь, отсидел три года, вышел пять назад, работает в юридической фирме своего отца в Денвере, похоже, он там эксперт по правовым вопросам.

– Хорошо.

– Что вам нужно?

– Полицию Сиэтла ко мне.

– Готово. Что еще?

– Какие требования предъявляются к сексуальным преступникам, находящимся на отдыхе в Вашингтоне?

– Сейчас проверю, – сказал он, и раздалось еще несколько щелчков клавиатуры. – Они должны зарегистрироваться в местных правоохранительных органах в течение трех рабочих дней, если пребывание в месте, которое они посещают, будет длиться десять или более дней.

– Спасибо.

– Конечно. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

Нажав кнопку завершения разговора, я поднял голову, когда Боди провел Люка вокруг стола ко мне, а затем мы втроем отошли от стола, но оставались в поле зрения маленькой девочки.

– Итак, Люк - зарегистрированный сексуальный преступник, – сказал я своему напарнику.

– Окей, – категорично ответил Боди, повернувшись к Люку. – Подумай, прежде чем отвечать, потому что, когда ты расскажешь, ты уедешь отсюда либо в полицейской машине, либо в карете скорой помощи. Решать тебе.

Он быстро кивнул.

– Ты приставал к Стелле?

– Что? Нет, я бы ни за что...

Он прервался, когда Боди схватил его за лицо, за обе щеки, и крепко сжал. Было больно; я знал, что это так. Достаточно людей, которые побывали в его болезненной хватке, жаловались на это, но ни к чему не пришли.

– Что я сказал? – спросил Боди, выглядя совершенно скучающим. – Я сделаю тебе больно, Люк. Я даже могу сделать так, чтобы эта боль стала постоянной, и это будет твое слово против моего.

Люк просто уставился на него широко раскрытыми глазами.

– Я федеральный маршал с безупречным послужным списком. А ты - дерьмовый сексуальный преступник. Как ты думаешь, кому поверят люди, Люк?

– Я не трогал ее, – прошептал он.

Боди отпустил его лицо, и Люк заскулил.

– Скажи мне еще раз.

– Я клянусь тебе, – сказал он дрожащим голосом. – Я не трогал ее - она мне не доверяет. Мы никогда не были наедине.

– Но это неправда, – возразил я, сохраняя низкий голос и ровный тон, чтобы не закричать. – Стелла сказала, что ты поцеловал ее и задрал ей рубашку.

– Значит, ты действительно прикасался к ней.

Голос Боди был напряженным и становился все холоднее с каждой секундой.

– Да, но я не... то есть я не делал ничего больше.

– Ничего больше, – повторил я.

– Только потому, что не было времени, – Боди отчеканил слова. – Потому что она не доверяла тебе, и вы двое никогда не оставались наедине.

– Я…

– Да? – рявкнул на него Боди.

– Да, – прохрипел он.

– Послушай, – прошептал Боди, переводя дыхание. – Вот что сейчас произойдет. Мы вместе прогуляемся до твоей комнаты. Как только мы там окажемся, я соберу твои вещи, а потом мы выйдем на улицу и подождем, пока сюда приедет полиция Сиэтла. Ты понял?

– Но я...

Боди ударил его в живот так быстро и сильно, что он попятился и упал бы на землю, если бы Боди не успел его схватить.

– Что происходит? – спросил мужчина в шортах, рубашке «Алоха» и шляпе-панаме, причем принт на рубашке совпадал с принтом на шляпе. – Боди, это мой приятель Люк Стокер. У тебя какие-то проблемы?

– Да, Джайлз, проблемы есть, – сказал ему Боди. – Твой друг Люк - сексуальный преступник, и поскольку твои дети здесь, как и все остальные, он должен уйти.

С ним были две женщины, готовые устроить Боди ад, защитить Люка, встать на его защиту. Но при одном лишь холодном слове Боди их лица в считанные секунды превратились из разгневанных в ошеломленные ужасом.

– Нет, – прохрипел Джайлз. – Этого не может быть... У меня есть дочери и...

– Может, и есть, – пояснил Боди, успокаиваясь и меняя тон. – Это мой напарник, Джосайя Редекер, и он только что связался с нашим офисом в Чикаго, так что я провожу Люка в его комнату, соберу вещи, а затем передам его в руки полиции Сиэтла, чтобы они отвезли его в аэропорт и позаботились о том, чтобы он сел на самолет.

– О Боже, – вздохнула одна из женщин, прикрывая рот рукой.

– Он трогал одну из моих девочек? – спросил Джайлз, начиная дрожать.

– Нет, – сказал я ему, – потому что вы все здесь, рядом, под присмотром. Стелла - единственная, кто остался без присмотра.

Темноволосая женщина, стоящая слева от Джайлза, широко раскрыла глаза, но я увидел разницу - в них мгновенно мелькнуло убийственное намерение.

– Он трогал Стеллу? – спросила она шепотом.

– Да, – ответил я, – но поскольку Стелла - очень умная девочка, которая постаралась держаться подальше от хищника, а потом пришла и поговорила со мной, она остановила нарастание насилия. Однако мне нужно поговорить с ее отцом. Как его зовут?

– Это Кит, и да, конечно, вам нужно с ним поговорить. Он будет здесь через несколько минут, – пообещала она, доставая мобильный телефон из кармана своих шорт, после чего развернулась и направилась в сторону.

Люк опустил голову и не поднял ее, даже когда Боди спросил, не собирается ли он доставить ему какие-нибудь неприятности.

– Нет, – быстро ответил он.

Боди поднял на меня глаза и пробормотал, что у него нет наручников.

Я покачал головой, потому что нет, своих я тоже не взял. Это не было каким-то выездным совещанием для сотрудников правоохранительных органов. Это должен был быть отпуск.

– Подожди, – сказал я, бросившись туда, где Стелла наблюдала за всем происходящим, сидя рядом с Хейденом и кушая. – Эй, ничего, если ты останешься здесь со своим дядей Хейденом, пока я пойду со своим напарником собирать вещи Люка?

Ее большие карие глаза остановились на моем лице.

– Он теперь будет злиться на меня. Он сказал, что если я не буду играть с ним, то он будет играть с Марго.

Хейден, на которого она не обращала внимания, прикрыл рот рукой.

– Ну, – начал я, улыбаясь ей, – из-за того, что ты была такой храброй и поговорила со мной, Стелла, Люк уезжает к себе домой, и ты его больше не увидишь.

– Правда? – в ее голосе прозвучала такая осторожная надежда, что у меня защемило сердце. – Он едет домой?

– Да, едет.

Она повернулась к Хейдену, который тут же опустил руку и улыбнулся племяннице.

– Ты больше не позволишь ему приходить?

– Нет, милая, – сказал он, и хотя его голос был грубым, он звучал твердо. – Он больше не придет сюда. Никогда.

– Ты останешься со мной, пока Джед пойдет со своим напарником?

– Я не сдвинусь с этого места, – заверил он ее, глядя на меня.

– Спасибо, дядя Хей.

Он кивнул, но глаза его сузились, словно ему было больно.

– Эй, – обратился я к Стелле, – у тебя есть мобильный телефон с номером твоей мамы, который я мог бы взять и позвонить ей?

У нее в кармане лежал симпатичный флип-телефон ^[18], усыпанный неумеренным количеством блестящих драгоценностей.

– Ух ты, – поддразнил я ее, не торопясь, раскрывая его для ее удобства. – Это шикарно.

Мгновенный взгляд с ее стороны.

– Держу пари, он красивее твоего.

– Лучше, чем у всех, – подколол я ее, и она неожиданно хихикнула, и это был лучший звук, который я слышал за весь день. – Я сейчас вернусь.

Не успел я уйти, как она встала и прижалась ко мне, обняв так крепко, как только могла. И да, мне было больно, но не настолько, чтобы помешать испуганной семилетней девочке любить меня.

Положив руку ей на спину, наклонившись и заверив ее, что все будет хорошо, я попросил ее сесть обратно рядом с Хейденом, а затем присоединился к Боди, когда все взрослые сгрудились вокруг Стеллы.

Боди шел впереди, крепко держась за бицепс Люка, - неудобный захват, который мы все знали, как делать с опасными беглецами. И не то чтобы Люк был страшным или смертельно опасным. Боди просто ненавидел его и то, что он сделал. Я шел за ними, прокручивая последние звонки на телефоне Стеллы и легко найдя номер ее мамы.

– Привет, зайчик, – тепло поприветствовала ее мама. – Тебе уже скучно? Я могу положить тебе в телефон побольше книг.

Невозможно было начать, не напугав ее до смерти. Если я скажу, кто я, - ужас. Если я объясню, что произошло, - то же самое. Я выбрал свой вариант.

– Мэм, позвольте мне начать с того, что с вашей дочерью все в порядке. Она не пострадала.

У нее перехватило дыхание.

– О Боже, кто...

– Меня зовут Джосайя Редекер, но, пожалуйста, зовите меня Джед, и Стелла одолжила мне свой телефон, чтобы я мог позвонить вам.

Она была на грани слез, я слышал это по ее голосу.

– Кто вы?

– Я заместитель маршала США, и я остановился у ваших бывших родственников в их доме на Мерсер-Айленде. Произошла некоторая ситуация, но, повторюсь, ваша дочь не пострадала. Она очень умна и доверилась мне, чтобы я помог ей.

Она глубоко вдохнула, глубоко выдохнула, стараясь сохранить спокойствие. Я оценил тот факт, что она прилагает все усилия, чтобы не сорваться.

– Готовы? – мягко спросил я.

– Да, я готова.

Я объяснил с самого начала, в то время как Боди спросил Люка, какая комната принадлежит ему, и когда он указал, мы втроем пошли туда. Я не упустил тот факт, что в комнате, которую мы прошли справа, были игрушки: рюкзак с Чудо-женщиной и Русалочкой, а также несколько Барби, разбросанных по полу.

Боди заставил Люка сесть на кровать, сложив руки на коленях, а сам достал из заднего кармана телефон и начал снимать на видео, как собирает вещи Люка. Он взял из шкафа чемодан и начал запихивать в него вещи. Он не был осторожен, просто срывал одежду с вешалок, сворачивал ее в клубок и бросал туда. Все, что было в ванной комнате, отправилось в пластиковые пакеты в ящиках и тоже в чемодан. Закончив с этим, Боди подошел к тумбочке, взял бумажник Люка, извлек из него водительские права, поставил видео на паузу, чтобы сфотографировать их, а затем снова начал запись. Нам нужна была фотография физического удостоверения личности, чтобы мы могли добавить ее в файл, который составлял Шарп. Всегда лучше показать суду, если понадобится, что мы основывались не только на том, что видели на экране, но и на том, что было у нас перед глазами. Всегда лучше иметь дополнительный слой подтверждения.

– Вы уверены, что он не... насиловал ее? – спросила меня мать Стеллы, Мередит Голдман - она вернулась к своей девичьей фамилии - уже в третий раз за последние несколько минут. Должно быть, в ее голове пронеслось миллион ужасов, и все они были хуже предыдущих.

– Он поцеловал ее с открытым ртом, пощекотал под рубашкой, но это все, что произошло. И если бы вы слышали, как мы со Стеллой разговаривали, вы бы поняли, что она доверяла мне настолько, чтобы рассказать все это.

– Да, я... она хорошо разбирается в людях.

– У вас совместная опека?

– Да, но у меня физическая опека, потому что она живет со мной.

– Хорошо.

– Мне нужно поговорить с дочерью, пожалуйста, Джед.

– Конечно. Мы с напарником проводим Люка Стокера до двери, где полиция Сиэтла возьмет его под стражу, а я дам ей телефон по пути туда.

Дрожащий вздох, а затем я услышал тихие всхлипы.

– С ней все в порядке. Я даже подшучивал над ней по поводу ее очень модного телефона.

Она рассмеялась, и это был второй лучший звук, который я слышал за весь день.

– Готов? – спросил я Боди.

Он кивнул, прошелся по комнате, продолжая запись, и выключил ее. Я взял салфетку, которую он мне протянул, обернул ее вокруг ручки чемодана и пошел за ними по коридору.

Вернувшись в огромную большую комнату, я понял, что все уже внутри. Мужчина, который, как я догадался, был Китом, отцом Стеллы, присел рядом с ней и обнимал ее, а она, положив голову ему на плечо, обнимала его в ответ. Женщина в розовом бикини с блестками стояла позади него, обхватив себя руками.

– Джед, – объявила Стелла, поднимая голову с плеча отца и глядя на меня.

Он встал и протянул мне руку.

– Кит Бурдин, отец Стеллы.

– У меня сейчас только одна рука, извини, – сказал я ему, передавая Стелле обратно ее телефон. – Твоя мама хочет с тобой поговорить, хорошо?

Она кивнула и бодро ответила.

– Привет, мамочка.

Я увидел поражение на лице ее отца, осознавшего, что его отпуск с дочерью закончился. Взяв его за руку, которую он все еще протягивал, я напугал его, и он быстро перевел взгляд со Стеллы на меня.

– Почему она не сказала мне?

– Подозреваю, она не хотела портить тебе время с Ванессой, – сказал я, взглянув на девушку. – Она очень внимательный ребенок.

Он повернулся к своей девушке, которая закрыла лицо руками.

– Я просто хотела побыть с тобой наедине. Я не сделала ничего плохого.

– Нет, – согласился я. – А Стелла - умница, она знала, что нужно найти взрослого, и, как только увидела значок, уже была в порядке.

Тут открылась входная дверь, и в комнату вошли два офицера в форме и человек в штатском. Боди поднял руку, чтобы направить их, и все они быстро подошли к нам.

– Заместитель маршала США Джосайя Редекер, – сказал я, а затем наклонил голову к Боди. – И заместитель маршала США Боди Каллахан, из Северного округа Иллинойса.

Женщина без формы представилась детективом Наоми Доуз, а затем и офицеры с ней - Торрес и Фелпс. Она просматривала документы на своем планшете, пока Торрес надевал наручники на Люка. В наручниках было что-то такое, от чего я чувствовал себя намного лучше. Надо будет не забывать упаковать свои впредь.

– Кто из них отец? – спросила Доуз.

Я представил ее Киту.

Торрес вывел Люка из дома, а Фелпс, на котором были латексные перчатки, забрал у меня чемодан. Я объяснил для отчета, что там будут отпечатки пальцев Боди и Люка, но не мои. Фелпс поблагодарил меня.

– Спасибо, маршалы, – сказал Торрес, когда вернулся. – Мы не хотим, чтобы в нашем городе были сексуальные преступники, поэтому благодарим вас за то, что вы нашли его, чтобы мы могли посадить его на самолет.

– Спасибо за быстрое реагирование.

Боди вздохнул, когда они выводили Люка из дома.

– Я всегда чувствую себя лучше, когда надеваю наручники.

– Я как раз думал о том же.

Он наклонился, провел рукой по моей шее и задержал ее на мгновение, улыбнувшись мне, а затем нежно погладил по щеке и отпустил.

– А теперь я бы не отказался от пива.

– Я тоже, и я голоден.

Стелла внезапно оказалась между нами, просунув каждую из своих рук в наши.

– Ты будешь есть?

– Да, – сказал ей Боди. – Но наверняка та тарелка с макаронами и сыром, которую ты приготовила Джеду, уже остыла, да? Надо поставить ее в микроволновку.

Она покачала головой.

– Она уже остыла. Люди, которые приносят еду, забрали ее. Вы оба должны приготовить новые.

– Хорошо, хорошо, – сказал Боди, указывая на что-то белое. – Что это?

– Салат «Амброзия» ^[19], – сказала она ему. – Моя мама говорит, что его нельзя есть, если он не в холодильнике или не стоит в миске со льдом, потому что можно заболеть.

– Что за болезнь?

– Сквирлы, – прошептал я ему.

– Ну, это звучит ужасно.

Мы со Стеллой рассмеялись.

Часть 6

Через час Стелла бегала по дому как сумасшедшая, босиком, в шортах и майке, а не в джинсах, теннисных туфлях и рубашке с длинным рукавом.

– Это еще один показатель, – объяснил Боди Киту, сидевшему рядом с Хейденом, Дэвисом и родителями Хейдена - Хейденом Бурдином Вторым, который хотел, чтобы я называл его Хэнком - видимо, все так делали, что, на мой взгляд, упрощало ситуацию, - и его женой Эмили. Сестры Хейдена, Жозетта и Анжела, тоже сидели с нами, на диванах вокруг журнального столика. Брату Хейдена Джайлзу пришлось принять ксанакс, и сейчас он сидел в шезлонге с прохладным компрессом на глазах, а два его кузена присматривали за детьми. – Стелла хотела прикрыть свое тело, пока Люк был здесь, но теперь ей комфортно, потому что она доверяет всем вам.

Кит провел рукой по лбу, и Анжела, которая его позвала, хмурилась, явно недовольная им, а Жозетта поглаживала его по спине.

Вопросов было много, что вполне логично, и Боди терпеливо разбирал их, поскольку ему это всегда удавалось лучше, чем мне. Он делал массаж, был более изящным, чем я, а прямота была моим крестом. Наблюдать за тем, как Стелла визжит от восторга, играя со своими кузенами, было прекрасным зрелищем. В ней была разница как между днем и ночью.

– Вот почему она запирала дверь, – сказала Эмили с грустным видом. – Я набросилась на нее из-за этого, и теперь чувствую себя ужасно.

Боди покачал головой.

– Нет. Она не сказала тебе. У тебя не было возможности узнать. Но это говорит о многом: ее убежденность была настолько сильна, что она рисковала твоим гневом ради собственной безопасности. Большинство семилетних детей не так уверены в себе, – сказал он Киту. – Вы с Мередит - хорошие родители.

– Мередит - точно, – огрызнулась Анжела.

– Да отвали ты, – набросился на нее Кит, вставая и обходя диван с другой стороны. – Думаешь, я не чувствую себя достаточно дерьмово?

– Ты видишь ее два раза в год, Кит. Один раз летом, один раз на Рождество, и когда ты это делаешь, ты приводишь с собой свою чертову шлюху, вместо того чтобы сосредоточиться на своем ребенке? Что это, черт возьми, такое? – крикнула она, вставая, чтобы встретиться с ним взглядом. – Ты слышал, как она сказала той милой леди-детективу, что если она не будет с ним играть, то он будет играть с Марго? Это мой ребенок! – зарычала она на него. – Твоя дочь защищала свою кузину, пока ты был на гребаном озере со своей гребаной шлюхой!

– Это Джайлз привел его сюда. Почему у него нет проблем? – прорычал он в ответ.

– Джайлз ни черта не понял, но знаешь что? Джайлз, блядь, следит за своими детьми! Как и Джози, как и я! Ты был единственным, кого здесь не было, так что угадай, за кем из детей охотился сексуальный маньяк.

Было очень шумно, все были на ногах, мужья и жены заходили в дом, и я встал и вышел на улицу, чтобы понежиться на солнце, пока все дети ныряли в бассейн. Все кричали, и никто не следил за тем, чтобы никто не утонул. В свою защиту скажу, что все дети плавали под водой, делали круги, соревновались, и все они были как рыбы. Я был впечатлен. В их возрасте я совсем не умел плавать.

– Джед! Ты смотришь? – крикнула Стелла.

– Смотрю, – заверил я ее, пододвигая садовое кресло поближе к краю, чтобы видеть ее под водой.

Очень скоро все дети стали звать меня по имени, а потом они стали выбрасывать из бассейна пляжные мячи, и мне пришлось бежать за ними и бросать обратно. Они все завизжали, когда я сказал им, что им лучше остерегаться акул.

– В бассейне нет акул, – объяснил Томас, очень умудренный опытом и мудростью в свои шесть лет - он сразу же сказал мне, сколько ему лет.

– А что, если дно прорвется и туда заберется акула?

Он покачал головой, как будто я был глупым.

– Акулы не могут находиться в хлорной или пресной воде. Все это знают.

– С хлоркой я соглашусь, а вот насчет пресной воды ты ошибаешься. Бычьи акулы могут жить в реках и озерах. Сам посмотри.

Он вышел из воды и посмотрел на свой планшет; восемь других детей держались за бортик бассейна, ожидая, что он скажет.

– Что происходит? – спросила Анжела, присоединившись ко мне.

– Ш-ш-ш, – успокоил я ее. – Томас что-то ищет.

Она глубоко вздохнула и взялась за мой бицепс.

– Еще раз спасибо тебе, Джед, что проверил всех. Я обещаю, что завтра ты сможешь расслабиться и освободиться от дежурства.

Я пожал плечами.

– Они в порядке. Кто из них твой, Анжела?

– Зови меня Энжи, а мой - Томас, – ответила она, усмехаясь. – Его хорошо назвали, потому что он во всем сомневается и никогда не принимает ни одного моего слова за истину. Брэндон, вот он, которому пять, и моя малышка Марго, которой четыре.

– Ни фига себе? Четыре?

Она быстро кивнула.

– Она потрясающе плавает для своих четырех лет.

– Да, – согласилась она, заливаясь слезами и прижимаясь ко мне.

Я обнял ее и притянул к себе.

– Послушай, он ушел, и давай посмотрим правде в глаза: ты была здесь, наблюдала, я видел тебя. И ты делала это не потому, что считала, что здесь завелся такой мерзавец, как Люк Стокер, и ты должна защитить от него своих детей, а просто потому, что бассейн, вода, берег озера, дурацкие каменные скамейки, на которые они могут наткнуться и...

– Я знаю, – задыхаясь, проговорила она, поднимая голову и устремляя взгляд на меня. – Что за чертовщина с этим каменным дерьмом?

Я усмехнулся.

– К тому же, я думаю, они тебе нравятся, хотя Томас очень раздражает, – сказал я, специально повысив голос, чтобы ее сын мог услышать.

Он зарычал на меня, что было восхитительно, а затем застонал, подняв голову.

– Ну? – я подманил его.

– Да, ладно, хорошо. Ты прав. Они могут жить в пресной воде, и их даже нашли в реке Миссисипи.

– Я же говорил.

– Но бассейн не треснет, – высокомерно сказал он.

– Ты ведь инженер-строитель, не так ли?

Он скрестил свои маленькие руки и нахмурился на меня.

– Я бы проверил, нет ли трещин, потому что мы не знаем, что находится в этом озере.

Они все повернулись и посмотрели на воду.

– О Боже, ты такой плохой, – Анжела рассмеялась, освободившись, но взяв меня за руку. – Не могу дождаться, когда мой муж приедет сегодня вечером, чтобы он мог познакомиться с тобой.

– Я тоже с нетерпением жду встречи с ним.

– Я больше не хочу кататься на водных лыжах, – заявила Стелла.

– Это хорошая мысль, – сказал я, и все дети согласились, даже Томас.

****

Я наконец-то пообедал, съев огромный сэндвич с ростбифом и запив его пивом с ибупрофеном.

– Тебе нельзя это есть, – первое, что сказал Боди, когда занял место рядом со мной на террасе, его тарелка была полностью веганской, и, как я догадался по соли на ободке, он пил Маргариту, чтобы запить все это.

– Просто отпусти это, – сказал я ему. – Сколько раз ты видел, как я пью с обезболивающим?

Он хмыкнул, потому что да, их было слишком много, чтобы считать.

– Просто смирись с этим, – посоветовал я и увидел, что он улыбается. – Что?

– Как обычно, все тебя любят.

– Что ж, – сказал я, пожав плечами, – так будет и в этот раз.

– Каждый раз, – заверил он меня.

– Это работает обаяние Редекера, – поддразнил я его, вздернув брови, и наблюдал, как он отпил глоток «Маргариты», сделал такое лицо, будто выпил яд, и отставил его. – Нет?

– Понятия не имею, что это должно быть, но это точно не маргарита.

Я поднял свою бутылку «Абраксас», который я любил, но никогда не мог достать дома.

– Воспользуйся холодильником твоего будущего свекра в его винной комнате, – предложил я. – Серьезно. У него там есть кое-что хорошее.

– Мы все должны пойти на вечеринку сегодня вечером, – сообщил он мне.

Я усмехнулся.

– Не я, приятель. Мне хватит волнений на один день.

– Я так и понял, – сказал он, потянувшись, чтобы положить руку мне на колено, прежде чем сделать еще один глоток «Маргариты». – О Боже.

– Что, ты забыл, что это плохо? – я усмехнулся. – Вылей это туда.

Я никогда не уставал от того, как он смеялся вместе со мной.

****

Мы были снаружи, в тени, на двойном шезлонге, достаточно большом для нас обоих, просто пили пиво и болтали о всяких глупостях, как мы делали до того, как он обручился, а я переживал, что разрушил свою жизнь, не сказав ничего. Было так уютно, что я задремал. Когда я проснулся, Боди спал рядом со мной, положив голову мне на плечо, и я повернулся и зарылся лицом в его волосы, прежде чем зевнуть. Я уже собирался потянуться, когда понял, что Стелла устроилась на другом боку, отвернувшись, и прижалась спиной к моей правой ноге.

– Вам обоим очень повезло, что мне не нужно в туалет, – сказал я им.

Через несколько минут я заметил, что небо стало пасмурным и темным, а некоторые фонари зажглись. Мне всегда нравилось чувствовать воздух и его запах перед дождем.

Мгновением позже пришли Хейден, его отец и Кит и принесли стулья, чтобы сесть рядом с нами. У всех были напитки, но я все равно чувствовал себя так, словно оказался в центре интервенции.

– Джед, – с улыбкой поприветствовал меня Хэнк. – Я хотел узнать, не передумаешь ли ты насчет сегодняшнего праздника.

– Прости?

Хейден прочистил горло.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты пошел с нами сегодня вечером.

– Почему?

Он вздохнул.

– Потому что если ты не пойдешь, то и Боди не пойдет, а это наш последний раз со всей семьей перед свадьбой.

Я промолчал.

– Я имею в виду, что завтра мы все играем в гольф и...

– Кто играет в гольф?

– Я, мой отец, Дэвис, Боди, ты, все мы.

Я кивнул.

– Я не могу играть в гольф, верно?

– О нет, я знаю. Но ты можешь сидеть в гольф-каре и пить вместе с остальными.

– Я не буду этого делать, – сообщил я ему, – потому что я должен отдыхать, ведь в меня стреляли и все такое.

Все замолчали, уставившись на меня, словно я только что напомнил им об этом.

– Конечно, – сказал Хэнк через мгновение. – Дом твой, Джед. Ты просто отдыхай.

– Спасибо, сэр.

– И я уверен, что мы сможем уговорить Боди поехать с нами...

Но тут он сдвинулся с места, обхватил меня, обнял за талию, прижался лицом к моей шее, положил обе ноги на мои. Ему было так комфортно в моем пространстве, как и мне в его, но все равно, с точки зрения Хейдена, это должно было выглядеть странно.

Все вокруг были напряженными, пока Стелла не застонала рядом со мной, подергиваясь во сне. Я осторожно запустил руку в ее короткие черные кудри, почесывая кожу головы, пока она не затихла.

– Боди не спал несколько дней, и я думаю, что Стелла все еще напугана.

– Да, – согласился Хэнк, взглянув на сына. – Может быть, мы просто закажем сегодняшнюю еду и устроим вечер игр. Мы можем пойти куда-нибудь завтра. Уверен, Зак все равно устанет после перелета, так что это будет хорошо.

– Он муж Энжи?

– Да, он самый, – сказал Хэнк с улыбкой. – Обычно он не может взять отгул, чтобы увидеться с нами, но Энжи настояла, когда все случилось.

Я посмотрел на него.

– Она мне очень нравится.

Улыбка озарила его лицо.

– Ты ей тоже очень нравишься.

Молчание было странным, оно просто тянулось. Когда Эмили присоединилась к нам, все были так рады ее видеть.

– Итак, я полагаю, сегодня мы останемся дома, а не пойдем куда-нибудь, – объявила она, садясь и принося мне «Маргариту». – Думаю, нам стоит просто провести вечер отдыха вместо того, чтобы что-то делать, вы согласны?

Я кивнул и сделал глоток «Маргариты», которая оказалась потрясающей. Должно быть, она заметила удивление на моем лице, потому что фыркнула от смеха.

– Ты волновался.

– У Боди была одна раньше, – сказал я, когда он перевернулся, устраиваясь поудобнее и прижимаясь ко мне, как и Стелла с другой стороны, но уже не беспокоя никого своей близостью. И да, он все еще был прижат к моему боку, но не сплетён, словно мы были любовниками. – И он сказал, что это не очень хорошо.

– О, он прав, они были ужасны, – согласилась она, покачав головой. – Кейтеринговая компания пригласила бармена, и он был не очень хорош.

– Это ты приготовила?

Она кивнула.

– Превосходно, – похвалил я ее.

– Спасибо, – ответила она, сияя. – А теперь расскажи мне о себе, Джед. Боди немного скрытен, когда речь заходит о тебе.

– Рассказывать особо нечего.

– Но вы уже давно являетесь напарниками.

–Да. Уже почти шесть лет.

– И мне кажется, что между вами существует некая близкая связь. Правда?

– Нет, – солгал я, думая, что Хейден не хочет этого слышать. – Не больше, чем в любой другой команде.

– Ну что ж, тогда, – сказала она с усмешкой. – Если это правда, то вы двое не должны стать проблемой для меня и Хэнка.

Я взглянул на ее мужа, и он удивленно вскинул брови.

– Шарады, мой мальчик, – сказал он, хотя я был намного старше всех остальных мужчин, кроме него. – Мы собираемся тебя прикончить.

– Не сомневаюсь, – согласился я.

****

Ужин был прекрасным, барбекю с большим количеством ингредиентов, чем я когда-либо ел в своей жизни. После этого дети отправились смотреть кино, а взрослые остались в гостиной, чтобы разделиться на команды и поиграть в игры.

Я устал, поэтому в итоге отправился обратно в свою комнату. По дороге Стелла увидела меня, взяла за руку и повела вниз по лестнице в подвал, где стоял аппарат для попкорна с маслом и всем, что только можно было пожелать, а также коробки с соком и «s'mores».

– У вас у всех будет диабет, – сказал я ей.

– Это плохо? – поинтересовалась Стелла.

Мой телефон зазвонил, и это был Боди, звонивший по FaceTime.

– Я думал, ты еще вздремнешь.

– Нет, я смотрю... что я смотрю?

– «Энканто», – сказал мне Брэндон.

– Я смотрю «Энканто».

– Понятно. Ну, я должен нарисовать Усэйна Болта. Как думаешь?

– Где ты?

–В кухонной кладовке.

– Почему бы и нет, – поддразнил я его.

– Просто, давай, – призывал он меня.

– Нарисуй флаг Ямайки и молнию.

– А. Хорошо. Спасибо, – сказал он и повесил трубку.

Через пять минут он спустился вниз с бутылкой воды, обезболивающим и кремом.

– О, ты милый человек, – игриво сказал я.

Он сел в кресло рядом со мной, я передал ему свежий попкорн, который Стелла только что приготовила мне, и взял мороженое.

– Вкусно, да? – спросила она его с другой стороны от меня.

– Да. Ты хорошо поработала, – сказал он ей.

Она пожала плечами.

– Это довольно просто, но нельзя переполнять его, и нужно класть масло из мини-холодильника. В прошлый раз дядя Хейден забыл снять обертку с масла, – сказала она, закатив глаза. – Случился пожар, и дедушке пришлось покупать новую машину.

– Новичок, – сказал он ей.

– Ага, – согласилась она, и это было действительно хорошее воспроизведение моего голоса.

«Энканто» был хорош, и «Коко», после этого, тоже.

– Хорошо, – громко объявил я, переведя телевизор на главный экран, так как у меня был кликер. – Сейчас немного за девять, так что все должны пойти умыться, почистить зубы, переодеться в свои пижамы, и мы посмотрим еще один фильм, прежде чем вам придется идти спать.

Они мгновенно поднялись и зашевелились, пробегая мимо в виде потока детей, когда Энжи, Кит и незнакомый мне мужчина вошли в комнату.

– Вам двоим лучше подняться наверх, – предложила Энжи, и я заметил, что она держит незнакомца за руку, ведя его ко мне. – Джед, это мой муж Зак. Зак, это Джосайя Редекер, а Боди ты помнишь по Новому году в Вейле.

– О да, – сказал он, ухмыляясь Боди, но протягивая мне руку. – Большое спасибо, Джед, что присматриваешь за моими детьми. Я очень ценю это.

– Не за что, – сказал я, сжимая предложенную руку.

Он пошел за своими детьми, и я услышал их радостные крики «папочка», потому что они не заметили его, когда пробегали мимо.

– Все будет хорошо, – заверил я Энжи.

– Спасибо, – сказала она, сделав глубокий вдох, чтобы не расплакаться.

Как только я сел, Энжи спросила меня о тяжести травмы, и я сказал ей, что все не так уж плохо, когда Боди прочистил горло. Прежде чем она успела задать ему вопрос, дети вернулись, готовые броситься на меня.

– О нет, нет, нет, – сказал я им. – Встаньте в ряд, чтобы я мог вас осмотреть.

Они быстро встали в ряд, первой была Стелла.

– Покажи мне лицо, – приказал я.

Она наклонилась поближе, откинула кудрявые волосы с глаз, повернула голову влево и вправо и стала ждать. Все они принимали душ после бассейна, так что в принципе были чистыми. Я просто хотел, чтобы с них сошел весь шоколад и остатки попкорна.

– Подуй мне на лицо. Я проверю дыхание.

Она так и сделала, а потом я попросил ее улыбнуться, что она и сделала, безумно меня рассмешив.

– Ладно, ты сдала, – проворчал я, и она, хлопнув в ладоши, села рядом со мной.

– Дорогая, не хочешь подняться наверх и посмотреть со мной фильм? – с надеждой спросил ее отец. – Это было бы весело, да? И тогда ты уже будешь в постели, если заснешь.

– Нет, – сказала она категорично, как делают маленькие дети, которых совсем не волнуют твои чувства, а просто выплескивают свой ответ. – Я хочу остаться здесь со всеми остальными, Джедом и Боди.

– Да, но Боди должен вернуться и помочь своей команде и...

– Нет, не должен. Он останется здесь с Джедом, и Джед меня не бросит.

Намек был ясен. Вероятно, это было связано с тем, что он раньше ходил на озеро с Ванессой, а еще больше - с разводом ее родителей и тем, что она жила с матерью и так редко виделась с отцом. Мне было интересно, кто кого бросил. Если бы у меня была совместная опека над ребенком, я бы никогда не позволил ему уехать за пределы штата.

Ранее, после долгого разговора со Стеллой, а затем с Мередит, было решено, что вместо того, чтобы Кит летел с дочерью домой, где проведет остаток их совместного отпуска, а он остановится в отеле в городе, Мередит вылетит этим вечером и прибудет на следующее утро. Она останется здесь с ним, его родителями и Стеллой. Маленькая девочка хотела остаться в доме, веселиться с кузенами, купаться и показывать всем, какая она чемпионка в прятках, когда не слишком боится играть. Дело в том, что ей нужны были оба родителя, и хотя обычно это было невозможно, в данный момент никто не собирался ей отказывать. Судя по всему, она уже ходила к психотерапевту из-за развода, а теперь к этому добавилась ситуация со Стокером. Но все это, вся ее жизнь, переваривалась маленькой девочкой, чьи основы безопасности пошатнулись. А ее отец, который не был злодеем, предстал в роли нерадивого родителя, что было совсем не так. Он был рассеян, но не равнодушен. Но Стелле было семь лет. Она не воспринимала происходящее как взрослый человек. Я и Боди для нее были равнозначны безопасности. Пока завтра не появится ее мать, мы были ею.

– Хорошо, тогда, – согласился Кит, выглядя немного опустошенным, и ушел.

– Я готов, – потребовал Томас, раздраженный тем, что его заставили ждать.

Этот ребенок.

– Ты называешь это чистотой?

– Я скрипучий, – заверил он меня.

Он прошел, а потом пошел и занял место рядом с Боди. Дыхание Брэндона было не очень хорошим, поэтому ему пришлось пересдавать. Марго хорошо справилась с заданием, но ее правый глаз был красным.

– Сэр, – обратился я к Заку, – этому ребенку в глаз попало мыло. Не мог бы ты устранить это, а затем вернуть, чтобы она могла пройти повторную проверку?

– Да, – сказал он, усмехаясь, взял свою дочь на руки и пощекотал ее, отчего она завизжала от восторга, когда он вынес ее из комнаты.

– Сколько у тебя детей, Джед? – спросила Энжи, вернувшись с Брэндоном, который, как она сообщила, в этот раз действительно чистил зубы.

– Что? Ни одного.

– У тебя нет детей?

Я покачал головой.

– Ха.

– У него есть младшая сестра, – сказал ей Боди. – И он практически вырастил ее.

– О, вот оно что.

Когда мы росли на ранчо, моя тетя Роз была очень добра к нам, но по материнской линии она не смогла. Мне пришлось стать матерью Лизы, и я стал ею. Так уж я устроен, немного по-родительски, и именно поэтому меня всегда ставили в пару к новым помощникам. Так у меня появился Боди. Разница была в том, что он прижился. Я никогда не встречал другого человека, который успокаивал бы меня, просто находясь рядом. Он чувствовал себя как дома, и так было с самого начала. С первого дня нашей встречи я подумал: «О, вот и ты». Старый друг, а не новый. Жаль, что я упустил, что это могло быть нечто большее, но ничего страшного, потому что в глубине души я знал, что он заслуживает гораздо большего, чем я. И еще - если разобраться, эта мысль была очень мелочной, но, честно говоря, как мой напарник, он всегда проводил со мной больше времени, чем с кем-либо еще. Этого не избежать. Хейден никогда не избавится от меня.

Проверив остальных детей, я сказал им, что все они сдали экзамен, и приказал взять одеяло и подушку и вернуться на свои места. Все кресла были с откидными спинками, и мы с Боди встали и откинули их, убедились, что все разместились, а если им нужно было подпереть голову, мы принесли им еще подушек, чтобы они могли видеть, прежде чем начнется следующий фильм. Это должен был быть «Бэмби». Я решительно отказался, и в итоге мы посмотрели «Зверополис», против которого я не возражал, так как в нем была правоохранительная составляющая. Я смотрел его с детьми Лизы много лет назад.

– Ты действительно собираешься остаться здесь и посмотреть этот фильм с детьми?

Энжи выглядела совершенно ошеломленной таким развитием событий.

– Да, почему бы и нет?

– Но... – она указала вверх. – Напитки, закуски и вечер игр.

Зак насмешливо хмыкнул.

– Только не вечер игр. Это никого не заманит.

Она перевела взгляд с меня на Боди и обратно.

– Я просто не хочу пользоваться преимуществом.

– Выиграй, – сказал я ей, и она, схватив мужа за руку, ушла.

– Что с тобой? – спросил Боди, как только начался фильм.

– Ничего. Помолчи. Предыстория важна.

Откинувшись в кресле, он жестом указал на меня. Я встретил его на полпути.

– Что?

– Слушай, Стелла и ее отец - это не твое дерьмо, чтобы его исправлять, да?

– Я знаю.

– Нет, ты не знаешь, не в своем сердце. Я знаю тебя, и я знаю это выражение твоего лица, и я знаю, о чем ты думаешь.

– Так много знающих людей.

– Будь серьезным.

– Я серьезен.

– Я прекрасно понимаю, что творится у тебя в голове.

– Не понимаешь.

Он насмехался.

– Ты думаешь: «Я могу это исправить». Как я могу это исправить?

Возможно, я думал об этом. И о нем, потому что, конечно, я всегда думал о нем.

– Он ее отец, – напомнил мне Боди, бросив взгляд, который должен был заставить меня включить мозги. – Она не будет чувствовать себя так вечно. Ей семь. Просто в данный момент вся ее жизнь была потрясена ужасным образом в течение нескольких дней, а потом появляешься ты, и вуаля, все исправлено. Да ладно, Джед. Ты видел ее, ты слушал ее, дай ей минуту, чтобы все уладить.

– Я понимаю. Ты же знаешь, что понимаю.

– Ты понимаешь и не понимаешь, потому что ты - король преуменьшать значение всего этого «рыцаря в сияющих доспехах». Я не понимаю, почему ты так делаешь, но ты всегда так делаешь.

– Смотри мультик.

– Серьезно? – он бросил на меня взгляд. – Приказ?

Я застонал.

– Чтобы не дать мне заговорить и заставить тебя чувствовать себя неловко?

Боже, я надеялся на это.

– Может, только на этот раз? В качестве одолжения?

Он замолчал на мгновение, что стало для меня сюрпризом.

– Мне очень не хватало быть твоим напарником, – сказал он, но не посмотрел на меня, и я знал это, потому что проверил, так ли это.

– Мне тоже, – пробормотал я, не поворачиваясь к нему. – Без тебя нехорошо.

Он хмыкнул, самоуверенный и самодовольный, и я бы ударил его, если бы у меня хватило сил. Когда я уже засыпал, Боди сказал, что ему, как и Джуди Хоппс, тоже нужна ручка и записывающее устройство в одном лице. Ему также понравилась морковная ручка, которая была у нее.

– Ты ребенок, – заверил я его. – Для этого у тебя есть телефон. Ты можешь писать на нем и записывать разговоры.

– Да, но у морковки есть пикантность.

Я взглянул на Стеллу, которая выглядела такой же обеспокоенной, как и я.

Мультфильм продолжался, и я уснул. Проснулся я от того, что родители спускались вниз и поднимали со стульев мертвых для мира детей. Стелла, конечно, не спала, и когда я повернулся к ней, она улыбнулась мне.

– Ты не устала?

Она прищурилась.

– С чего бы мне уставать?

– Попомни мои слова, однажды ты действительно захочешь ложиться спать пораньше и дремать.

Взгляд, брошенный на меня, как на сумасшедшего, заставил меня улыбнуться, хотя я и пытался сверлить ее взглядом.

– Это было так чудесно с твоей стороны, – сказала жена Джайлза, Шай, отвлекая мое внимание от Стеллы, когда она взяла на руки свою среднюю дочь, Тилли. – Так приятно не волноваться и знать, что они в безопасности.

– Ну, твой ребенок очень милый, – сказал я ей. – Тилли позаботилась о том, чтобы одеяло укрыло мои ноги, чтобы мне не было холодно.

Ее слезы текли быстро, потому что действительно, это был странный день для всех. Она наклонилась с Тилли на руках и поцеловала меня в лоб. Джайлз шел позади нее, неся на руках младшую девочку, Беделию, и старшую, Кэтрин, которой нравилось, чтобы ее называли Кэт.

Джайлз сказал:

– Джед, я...

– Иди спать, парень. Завтра будет лучше.

Через мгновение он кивнул и ушел.

Я повернулся к Боди.

– Для протокола, я не играю в гольф.

Он был как бы в полусне, поэтому просто уставился на меня.

– Что?

– Очевидно, завтра все идут играть в гольф, а я этим не занимаюсь.

– И что? Я тоже не играю.

– Но ты всегда ждешь, что я пойду с тобой, когда ты делаешь глупости.

– Например?

Я уставился на него.

– О, я не знаю, когда... – дети были слишком близко и могли услышать, поэтому я поправил. – Когда нам пришлось везти тех двух парней в Лексингтон, штат Кентукки, и ты решил, что будет отличной идеей сходить в Мамонтовую пещеру после этого.

Он вздохнул.

– Неважно. Если бы та дамочка не потеряла сознание, когда мы проходили через эти очень узкие пространства, все было бы в порядке.

Триста футов под землей, неся на себе еще одно человеческое существо, не было моим представлением о хорошем времяпрепровождении.

– Это было на ферме Ноттс Берри в Калифорнии, – напомнил я ему.

– Тогда мы узнали, что у тебя внутриушная инфекция, после того как ты так блевал, – сказал он, стараясь не рассмеяться. – Я остаюсь при своем мнении.

Я застонал, когда все больше людей пришли за своими детьми. Когда всех забрали, кроме Стеллы, мы втроем поднялись наверх, чтобы застать Хейдена, Дэвиса, родителей Хейдена и Кита на кухне.

– Ладно, малыш, пора спать, – сказал я Стелле.

Мгновенная паника, это было видно по ее лицу. Логически она понимала, что Стокер уехал, но сейчас она устала, хотя и не хотела этого признавать, и тревога полностью овладела ею.

– Знаешь, – сказал я, жестом указывая на Кита, – готов поспорить, что твой папа разрешит тебе переночевать с ним в его комнате, если ты захочешь.

Она тут же повернулась к нему.

Он бросился к ней и опустился на одно колено рядом со своей девочкой.

– Именно об этом я и говорил раньше. Мы должны устроить ночевку.

Изучая его лицо, она медленно прильнула к нему, обхватив его шею своими маленькими ручками и прижавшись.

Я видел, как он вздрогнул, он был так счастлив.

– Ладно, увидимся утром, – сказал я, подталкивая его к движению, и, когда Кит поднял на меня глаза, я кивнул.

Он встал со Стеллой на руках, и она наклонилась, чтобы обнять меня. Я нежно обнял ее в ответ, а потом они ушли.

– Ты ведь будешь здесь завтра, Джед? Чтобы познакомиться с моей мамой? – обратилась она ко мне.

– Буду. А теперь захлопнись и ложись спать.

Она хихикала, когда Кит выводил ее из кухни.

– Ты действительно планировал завтра играть в гольф? – спросил Боди у Хейдена, когда тот присоединился к нам у кухонной стойки.

– Ну, да. Нам всем это нравится, и папа выбил нам места в клубе для...

– И все этим занимаются?

– Ну, нет, Жозетт и Энжи идут на рынок «Пайк Плейс Маркет» и...

– Звучит заманчиво, – сказал я им.

Вошла Энжи и налила в стакан воды.

– Эй, а можно мне завтра пойти с вами в «Пайк Плейс Маркет»?

– Конечно, – сказала она, усмехаясь, – а как насчет гольфа?

– У меня травмировано крыло, – напомнил я ей.

– Правда. Я имею в виду, что бы ты там делал, сидел в гольф-каре и пил? – сказала она так, будто идея этого была очень глупой.

– Верно? – сказал я, взглянув на Хейдена.

– Считай, я в деле, – сказала Боди. – Я тоже не играю в гольф.

– Это правда, – поддержал я. – Теннис - его спорт. И серфинг, которым он больше не занимается.

Он пожал плечами.

– Ты играешь в теннис? – спросил Хейден. – Ты никогда не говорил, а у нас здесь есть корт. Надо бы сыграть.

Боди скорчил гримасу.

– Я буду полегче с тобой, обещаю.

Я хмыкнул и наклонился проверить свой телефон.

Хейден добавил:

– Я бы никогда не стал просто так брать и злить его, Джед. Это не по мне.

В его голосе звучало раздражение, и я повернулся, чтобы извиниться, но Боди положил руку мне на плечо и мягко сжал.

– Он не это имел в виду, – сказал ему Боди. – Я не играю, потому что, во-первых, я слишком увлечен соперничеством. Это как Джед, когда он играет в шахматы.

– Ты играешь в шахматы? – Хейден выглядел удивленным, и у меня на мгновение возникло желание ударить его.

– А во-вторых, я был лучшим американским теннисистом первого дивизиона.

– Что?

Боди пожал плечами.

– Ты был лучшим?

Он кивнул.

– Я учился в Калифорнийском университете по теннисной стипендии.

– Ты мог бы стать профессионалом?

– Да.

– Тогда почему не...

– Заместитель маршала США, – сказал Боди, улыбаясь. – Это была моя мечта.

– Почему? – спросил Хэнк.

– Справедливость. Честность. Служба, – сказал он, процитировав маршальское кредо.

Хейден глубоко вздохнул.

– Ты всегда будешь маршалом, не так ли.

– Да, – сказал он с ухмылкой, от которой его глаза заблестели. – Так что, та работа в твоей юридической фирме, частный детектив? Это не я. И я определенно не хочу сидеть за столом.

– Я мог бы сидеть за столом, – вклинился я.

Он повернулся ко мне.

– Черта с два.

– Как Ян?

Его смех в надо мной заставил меня зарычать.

– Мы оба знаем, что Ян предпочел бы гоняться за плохими парнями и уворачиваться от пуль.

– Я слишком стар, – проскулил я.

– Ты только что устроил перестрелку с двенадцатью парнями, или сколько их там было, в ограниченном пространстве и убил их всех, только ты и Крауз.

Все уставились на меня.

– Это не то, о чем я говорю...

– Это было в новостях, – сказал им Боди.

Энжи подошла ко мне и набрала в телефоне Чикаго и маршалы, и, конечно, это было первое, что появилось.

– Вот дерьмо, Джед, так вот как ты повредил плечо?

Я бросил на Боди взгляд, который должен был убить его на месте.

– Здесь написано пятнадцать человек, Джед, только ты и специальный агент Спенсер Крауз.

– Они все выдумывают в прессе.

– Просто заткнись и прими похвалу за то, что поймал плохих парней, – огрызнулся Боди.

– А Буриан Петров? – Энжи задохнулась, и ее глаза быстро наполнились кровью.

– Что, черт возьми, с тобой случилось?

Она перевела дыхание и выпрямилась, усевшись рядом со мной на островок.

– Моя подруга Джин Алстед, она была там в Чикаго со своим мужем год назад, и ее убил Буриан Петров, когда он выходил из отеля с несколькими своими людьми. Он стрелял в кого-то другого, но... попал в нее.

– О черт, мне так жаль, – успокаивал я ее, выпрямляясь и поднимая руку.

Она наклонилась, стараясь не причинить мне боли, и крепко обняла меня.

– У нас одновременно родились дети, мы вместе водили их в школу, мы обе справлялись с чувством вины за то, что вернулись на работу и бросили их, и мы просто... мы опирались друг на друга, как сестры.

Я молчал, позволяя ей рассказать мне эту историю.

– Она была потрясающей, Джед, тебе бы она понравилась - все ее просто обожали.

Я слегка сжал ее руку.

– Она поехала в Чикаго на выходные, чтобы сделать сюрприз своему мужу, который был там в командировке, а вместо этого он опознал ее тело. Он был так сломлен, что переехал жить к своим родным, забрал своих детей от родных Джины, меня, моих детей и всех наших друзей... И я понимаю, понимаю, ему нужна семья, но мы потеряли чувство общности, и мои дети до сих пор скучают по ней, и такие люди гибнут в перестрелках... Никто не думает о сопутствующем ущербе.

В комнату вошел Зак, который, как я был уверен, проверял, почему его жена так долго не может найти воду.

Энжи фыркнула и вытерла глаза одной рукой.

– Джед поймал Буриана Петрова в Чикаго в прошлый понедельник. Вот почему он ранен.

– Ты шутишь? – его глаза сузились, и я понял, что он не хотел, чтобы кто-то из нас видел, как он плачет.

Она покачала головой.

Зак быстро пересек комнату и взял меня за плечо.

– Ты и твой напарник спасли моих детей, а теперь ты добился правосудия для нашей подруги. Что дальше?

– У нас большие планы на завтра, – сообщил ему Боди, и все рассмеялись.

Часть 7

Мередит приехала утром, когда я едва проснулся и пил кофе на кухне. Я планировал выспаться, но Стелла проскользнула в мою комнату около шести тридцати, чтобы сказать, что собирается приготовить блинчики. Поскольку я не знал, входит ли это в ее планы, я скатился с кровати, отправил ее на кухню, помочился, а затем, пошатываясь, вышел оттуда. Там были только она и я, и я спросил ее, где ее отец.

– Храпит в постели. Я не замечала до сегодняшнего утра.

Она продолжала болтать, пока я искал, что нужно для приготовления кофе. Это была кухня шеф-повара, очень модная, со множеством шкафов, ящиков и аксессуаров, но в конце концов я нашел кофеварку и пакеты с цельными зернами. Мне не хватало моей Keurig ^[20] - и я смог ее купить, хотя Боди не одобрял, потому что я использовал капсулы.

Стелла нашла мне кофемолку, а когда все было готово, мы стали искать фильтры, нашли их, и у меня наконец-то получился кофе.

– Слава богу, – простонал я, почувствовав запах напитка.

Затем Стелла начала готовить блинчики, и действительно, она гораздо лучше меня умела отмерять ингредиенты - и к тому же была приверженцем школы чистоты и порядка.

Я следил за ней одним глазом, и когда пришло время переворачивать блинчики, я был очень впечатлен тем, как она это делала. Она проверила, не прилип ли блин, затем, воспользовавшись крышкой сковороды, переложила блин на нее, а затем легко перевернула его и положила обратно в сковороду.

– Это было очень хорошо, – сказал я ей.

Она кивнула.

– Я обычно переворачивала сковороду, но иногда, если забыть и положить слишком много масла, оно вытекает, и однажды у нас дома чуть не случился пожар.

– Понятно.

– Мама говорит, что переворачивать сковороду нельзя.

– Ну, использовать крышку для сковороды - это разумно.

– И я знаю, что крышку теперь тоже придется мыть, но это не страшно.

– Это нормально, и раз уж ты готовишь, я помою.

– Но у тебя только одна рука.

– Я помою, – сказал Боди, присоединившись к нам на кухне и выглядя таким же уставшим и не выспавшимся, как и я в семь тридцать утра. – А кофе есть?

– Джед приготовил.

– О Боже, он будет как сырая нефть.

Стелла посчитала это до истерики смешным.

– Просто выпей его и закрой свой рот, – сказал я ему.

– Это было не совсем «заткнись», но все равно неприлично, – заверила меня Стелла.

Я пожал плечами.

– А яичницу с беконом тоже можно?

– Ты можешь взять растительный бекон, но мы не можем есть свиней. Они очень умные и милые.

Я посмотрел на Боди, который кусал внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться.

– Отлично. Где искусственное мясо?

Боди пришлось ей помочь, и когда мы втроем сели за обеденный стол, она показала нам свою новую игру Zelda на Switch, а затем Боди показал мне подтверждение на своем телефоне, что Стокер дома, в Денвере, разговаривает с полицией, и что они оценили наши отчеты. Я написал свой перед тем, как отключился прошлой ночью, и Боди, очевидно, сделал свой в то же время.

Затем я показал ему письмо от детектива Максин Кинг из полицейского управления Денвера, которое пришло очень рано утром. Именно она допрашивала Стокера и в своем письме мне объяснила, что ей, возможно, придется связаться со Стеллой и ее родителями. Возможно, в этом нет необходимости, поскольку у нее есть отчеты от двух маршалов и детектива из Сиэтла, но если ей понадобится больше, она хотела, чтобы семья была готова. Я ответил ей по электронной почте, что поставлю семью в известность.

– Он не вернется в тюрьму за то, что сделал, – пробормотал Боди себе под нос.

– Я знаю. Но сейчас они сосредоточены на нем, и это хорошо.

– Ты не ешь, – заметила Стелла.

– Нет, ем, – огрызнулся я, что заставило ее улыбнуться. Она уже знала меня.

Боди захихикал.

– Знаешь, – сказал я, откусывая еще один кусочек от самых толстых блинчиков, которые я когда-либо ел в своей жизни, – ты можешь пойти поиграть в гольф.

Его брови нахмурились.

– Хватит об этом.

Я усмехнулся.

– Что?

– Хейден будет думать, что я нравлюсь тебе больше, – подначил я его.

Но это не сработало, потому что я не добился от него того, чего хотел.

Когда мы мыли посуду - я мог держать ее левой рукой, а сушить правой, - раздался звонок в дверь. Стелла вскочила с табуретки и побежала, но я крикнул, и она замерла.

– Сначала посмотри, кто это.

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

– Всегда. Неважно, кого ты ждешь. Ты проверяешь, прежде чем открыть дверь.

Она быстро кивнула, а затем наклонилась, чтобы проверить, так как с обеих сторон двойных дверей было декоративное стекло.

– Мамочка!

Как только тяжелая дверь открылась, ее мать, выглядевшая измученной, но безупречно одетой, опустилась на одно колено, и Стелла бросилась к ней. Я понял, что Стелла получила свои роскошные кудри от женщины, у которой было такое же облако вокруг головы. У нее были густые брови, великолепный нос, безупречная кожа, прекрасные морщинки от смеха и такие же глубокие темно-карие глаза, как у ее ребенка. Объятия, слезы и смех быстро сменяли друг друга, что было приятно видеть и еще приятнее слышать. Мы с Боди вернулись к уборке, пока Стелла не привела свою мать на кухню.

– Это Джед и Боди, – радостно сказала она. – Ребята, это моя мама.

Я подумал, что она ожидала увидеть нас совсем не такими, потому что она уставилась на нас так, будто у нас две головы или что-то в этом роде. Я понял, как это с ним работает. Мужчина был красив до умопомрачения, но то, как она смотрела на меня, было странно.

– Привет. Я... Ты моложе, чем я думала, – сказала она Боди, потом мне, – а ты старше.

– Я часто это слышу, – поддразнил я ее.

– Я... спасибо тебе, – сказала она, расстроившись.

Я обнял ее.

– Все в порядке, а Стелла только что закончила готовить нам завтрак.

Она обняла Боди и вытерла глаза.

– Завтрак?

– Блинчики, – сообщил Боди, передавая ей несколько салфеток, чтобы она высморкалась. – И я не думаю, что нам понадобится обед.

– Нет, – согласился я. – Эти хреновины помогут продержаться весь день.

Мередит рассмеялась, и это было хорошо.

****

Я объяснил Мередит, что может произойти с полицией Денвера, и она оценила, что я поставил ее в известность. Если бы ее застал врасплох этот телефонный звонок, это было бы не очень хорошо.

– Это маловероятно, – объяснил я, – но ты должна быть готова.

Она обняла меня слишком крепко - моя грудь все еще болела, - но я никогда не отказывался от объятий.

Меня удивило, как все были рады видеть Мередит. Мне показалось, что она была любимицей фанатов, и все сожалели, что они с Китом развелись.

– Я бы заехал за тобой, – сказал Кит своей бывшей жене, аккуратно убирая с ее плеч вьющиеся черные волосы.

– Было рано, – мягко ответила она, и я увидел тепло в ее глазах. – Я не хотела тебя будить и не была уверена, что Ванесса еще здесь.

Он покачал головой.

– Нет. Ванессы здесь больше не будет.

Она наклонила голову и посмотрела на него.

– Ты была права, – он усмехнулся. – Она была слишком молода для меня.

– Все дело в том, что она не знала, кто такие Pearl Jam, верно? – поддразнила она его.

– Точно, – согласился он, смеясь.

Боди взял меня за руку и вывел из кухни.

– Что?

– Ты смотришь на них, как на телевизор.

– Это только что было хорошо.

Он покачал головой.

– Давай, тебе нужно принять душ.

– Ты же знаешь, что после отпуска мне понадобится отпуск, если никто не даст мне поспать.

Я раздраженно хмыкнул.

– Ты тянешь время.

– Я не могу...

– Да, я знаю, поэтому я иду с тобой.

Когда мы оказались в моей комнате, он осторожно снял с меня перевязь, затем механическую скобу и, наконец, фиксирующую повязку вместе с марлей под ней. Она уже почти не сочилась, но последний слой все еще был кровавым.

Выглядела она ужасно, вся распухла, но не была черно-синей, как моя грудь, где пули врезались в кевлар.

– Господи, – простонал он.

– Я в порядке, – проворчал я.

– Я больше никогда тебя не брошу, – пробормотал он, поворачивая меня, чтобы проверить спину. – Ты не будешь играть в ковбоя в мою смену.

– Играть?

– Ты знаешь, что я имел в виду, Джосайя, – выругался он, обходя меня, чтобы видеть мое лицо. – Не дави на меня сейчас, когда я вижу весь ущерб.

Я улыбнулся ему.

– Ладно.

– Окей, доктор сказал, что мы не должны закрывать швы, но просто быстро намыль и убедись, что ты держишься подальше от воды.

– Понял.

– И сегодня мы должны начать с компрессов, если она болит.

Я кивнул, не в силах говорить, когда его руки оказались на моей голой коже, а его большие красивые глаза были полны заботы обо мне.

– Я пойду приму душ, а потом вернусь, чтобы помочь тебе надеть все обратно.

Я прочистил горло.

– Я должен научиться делать это сам, ты так не думаешь?

– Нет. А что? Я заберу тебя утром, когда мы вернемся домой, а вечером сниму. Не будь дураком.

Почему я спорил? Ну, потому что я был собой.

– Если бы я был Хейденом, мне бы это не понравилось.

Он насмехался.

– Ты мой напарник, идиот. Все знают, что это на первом месте.

Хотя это не так, но настаивать было глупо.

– Я... забыл, – задумчиво начал он.

Я встретил его ярко-голубой взгляд.

– Я забыл, каково это - быть рядом с тобой без всего этого лишнего дерьма.

Он имел в виду все напряжение, сексуальное и прочее.

На третьем году совместной жизни в Чикаго мы оба стали осторожнее, следили за тем, что и как говорим, и определенно знали о пространстве другого человека. Но до этого между нами были только дружеские отношения, мы легко отдавали и принимали друг друга. Я знал, что он хочет меня, а он знал, что это касается обоих, но было и нечто большее, потому что мы были прежде всего друзьями. В последующей неразберихе, когда мы съехались, потом разошлись, потом вынужденно расстались как напарники, мы потеряли близость, но также, что удивительно, обиду и боль. Мы сильно ранили друг друга, и каким-то образом время, проведенное в разлуке, сделало это неважным. Я любил его, но при этом хотел для него самого лучшего, и это больше не причиняло боли, словно в сердце вонзили нож. Я все еще не был для него лучшим выбором. Я все еще был сломлен во многих отношениях, и то, что ему пришлось чинить мое поврежденное сердце, было несправедливо. Но я буду хранить эту часть его, моего друга.

– Мы снова подходим друг другу, – сказал он мне, и я увидел в его глазах цвет индиго, который заставил меня вспомнить о бирюзовых линиях. – И я помню, как это хорошо.

– То же самое, – согласился я и улыбнулся ему.

– Но, правда, ты вообще ешь?

– Что?

– Я имею в виду, что ты выглядишь отлично, Джед, все очертания потрясающие, ты весь рельефный и все такое, но у тебя сколько, двадцать фунтов ^[21] недостаточного веса?

– Я перестал готовить.

– Почему?

– Потому что тебя нет рядом, чтобы это есть, – проворчал я, проскальзывая мимо него и направляясь в ванную. – А теперь иди и прими свой чертов душ.

– Мы вернемся к тому, что ты будешь готовить, – сказал он, выходя.

– И как это может быть выгодно для меня?

Мне нравилось слышать его смех, и я был очень рад, что он не заметил, как у меня встал член в душе, просто подумав об этом еще раз.

****

То, что я знал, как лучше, ничего не давало. Как и то, что мне лучше не доверять ему выскочить из душа и накинуть одежду. Только на прическу ушла целая вечность. Было много средств, чтобы искусная грива выглядела легко и непринужденно. Были и увлажняющие средства для лица, и лосьон, от которого пахло ванилью и сандалом или фисташками и лаймом с нотками карамели. И это был не один тюбик, баночка или бутылочка с помпой. Проживая с ним в одной квартире, я знал, что весь процесс - это некая священная алхимия, которую он проделывал, и когда он выходил из душа, вам хотелось прижаться носом к его коже и волосам.

Поскольку мой собственный режим ухода за собой состоял из универсального шампуня и кондиционера, дезодоранта, иногда лосьона и увлажняющего крема, так как я иногда сбривал щетину, я уже был готов, сидел на кровати и ждал его, казалось, часами. А так как я и так не отличался терпением, я начал нервничать. К тому же мне нужно было принять таблетку, так как плечо болело. Пока еще не было ощущения, что в сустав вбили ледоруб, но скоро станет хуже, если лекарство не попадет в кровь.

Идя на кухню со своими принадлежностями, я не думал о том, что остался без рубашки, пока не поставил бутылку с водой и не огляделся.

– Извините, – быстро сказал я и уже собирался повернуть к арке, которая вела по коридору в мою спальню.

– О, – сказала Энжи, и ее слова остановили меня, а ее игривый взгляд заставил меня нахмуриться. – Ну, посмотри на себя, Джосайя Редекер. Какой ты великолепный образец мужественности.

Я отмахнулся от нее, ведь теперь мы были друзьями.

Она весело рассмеялась и подошла ко мне, Дэвис и Хейден - прямо за ней.

– Это довольно серьезная рана, мой друг.

– Все будет хорошо, – заверил я ее, когда Боди проходил мимо, направляясь к арке.

– Эй, – позвал я.

Он остановился и вернулся, прищурившись на меня.

– Почему ты здесь?

– О, не знаю, принцесса, мы закончили красоваться?

– Завались, – сказал он мне, хихикая, и у Энжи открылся рот.

– Черт, извини, – сказал Боди, оглядываясь по сторонам. – Я забыл о детях.

Поскольку детей поблизости не было, я подумал, что ему не стоило беспокоиться.

– Нет, это не... это, – сказала она, и я увидел, что она смотрит на нас. Она могла видеть одну его руку на моем бицепсе, но другую, на небольшой части моей спины, она не могла видеть.

– Хорошо, – сказал он, осторожно потянув меня за руку. – Давай сделаем тебе бандаж.

Как только мы оказались в моей комнате, он положил небольшой кусок марли на рану, а затем начал заматывать мое плечо.

– Ты можешь делать это немного быстрее, ага. Ты же не заматываешь мой член.

По какой-то причине это показалось ему забавным. Он начал смеяться, а когда ты хихикаешь, это уже что-то, и это зацепило. А потом, поскольку это были общие воспоминания, мы начали болтать о парне, которого мы однажды поймали и у которого член застрял в горлышке пивной бутылки, и был только один способ его вытащить. Так, конечно, Хейден и нашел нас: Боди на моей кровати, едва дышащий, и я, глядя на него, вытирающий слезы с глаз.

– Что здесь происходит?

– Твой парень - идиот, – сказал я ему.

Он улыбнулся мне.

– Давай я помогу тебе с бандажом.

– Нет, – сказал Боди, все еще хихикая, вставая, и теперь у него была икота. – Я сделаю – икнул – сам.

Затаив дыхание, он наматывал бинт на мой бицепс и плечо, но как только не смог больше сдерживаться, сделал это снова.

– Что ты делаешь? – спросил Хейден.

– Ты же не задерживаешь дыхание, чтобы избавиться от икоты? – спросил я.

– Нет. Ты пьешь воду.

Я встретился взглядом с Боди.

– Ты когда-нибудь пробовал пить воду?

Он выдохнул.

– Да. Это не работает, – сказал он, сделав глубокий вдох и снова задержав его.

– Никогда о таком не слышал, – сказал я Хейдену.

Он стоял и смотрел, как Боди заканчивает перевязку, а потом Боди указал мне на чемодан.

– Просто принеси мне футболку, – сказал я ему, – и есть ли у тебя мой кардиган на молнии с капюшоном? Легкий?

Он наклонил голову, как будто был в замешательстве.

– С... ну да, – я провел рукой вверх-вниз, имитируя линии, – с вертикальными полосками.

Откинув голову назад, как будто да, он понял, он кивнул и выбежал из комнаты.

Хейден глубоко вздохнул.

– Ты в порядке? – спросил я его.

– Нет, – признался он.

– Я могу что-нибудь сделать?

Он посмотрел на меня, а потом вздохнул.

– К сожалению, нет. Потому что если ты вернешься домой, то и он тоже.

Я понял. Наша восстановленная связь грызла его, и, несомненно, она раздражала бы и меня, если бы наши роли поменялись местами. Шоу Каллахана и Редекера снова встало на рельсы, и в данный момент он должен был чувствовать себя третьим лишним. Большинство людей так и чувствовали, когда находились рядом с нами.

– Слушай, Хейден, если тебе не нравится, что я здесь, отвлекаю его по работе и потому что я ранен, я улечу ближайшим рейсом. Без проблем.

– Но именно это я и имею в виду, Джед. Если ты уедешь, то и он уедет отсюда. Я и не знал, что вы двое так близки. Я думал, вы просто напарники.

– Да, но это, я и Боди, так работают все напарники, которых я знаю в службе маршалов, – объяснил я. – Твой напарник, по сути, весь день и каждый день у тебя в кармане. Такова работа. Я бы за него пулю принял. Он готов принять одну за меня. Мы проводим вместе от восьми до двенадцати часов пять дней в неделю, а иногда и больше. Невозможно не знать этого человека лучше всех.

Он выдержал паузу.

– Я познакомился с ним, когда он только что закончил задание в УБН, а сразу после этого он был с Яманэ.

– Да... не его напарник. Он с ним нянчился. А я - настоящий.

– Да, я вижу это совершенно ясно.

Боди вернулся с моим кардиганом через плечо.

– Это Джеда? – спросил Хейден. – Ты постоянно его носишь.

– Да. Поэтому он мне немного великоват. У него грудь шире, и он немного выше.

– Я на два дюйма ^[22] выше тебя, приятель.

– Как будто это имеет значение, – сказал он, полез в сумку и вытащил бледно-голубую футболку. – Знаешь, ты мог бы повесить свои вещи на вешалку, чтобы они не были помятыми.

Я прищурился, когда он осторожно надел ее мне через голову.

– Прекрасно, – сказал он, – да, обычно именно я делаю это для тебя, когда мы застряли в каком-нибудь дерьмовом отеле.

– Помнишь то место, где мотыльки были больше твоей головы и съели твою толстовку Foo Fighters?

Его взгляд был быстрым.

– Это была хорошая толстовка.

– Чертова Западная Вирджиния, – прорычал он, помогая мне просунуть больную руку. – Мне никогда не было так холодно, пока мы не переехали в Чикаго.

– О, я знаю. В ту первую зиму ты сдался и лег на тротуар.

– Ты шутишь? Неужели ты не помнишь, что произошло?

Я помнил, как будто это было вчера.

– Я потратил четыре гребаных часа, чтобы откопать машину из проклятого снега, а этот гребаный водитель снегоуборочной машины пришел и снова похоронил меня и эту сраную машину! Это был конец света.

Я снова рассмеялся. Я не мог сдержаться.

– И я тоже ненавидел эту машину!

– Потому что это был Гремлин.

– Потому что это был гребаный Гремлин!

Воспоминание о том, как он вскидывает руки, говорит, что игра окончена, делает свою лучшую пародию на Билла Пэкстона из Чужих, а потом ложится на только что покрытый снегом тротуар, делая ангела, заставило меня улыбаться как идиота.

– Помнишь? Люди продолжали обходить и перешагивать через тебя, – напомнил я ему, усмехаясь. – И мне пришлось сказать подошедшему полицейскому, что «да, сэр, с ним все в порядке».

Ему пришлось на мгновение отойти от меня, и пока я поправлял футболку, только тогда заметил, что мы одни.

– Икота прошла, – заметил я.

– Если бы я был полицейским в Чикаго, я бы выписал штраф этим парням из снегоуборочной машины.

– Не сомневаюсь, – согласился я, пока он помогал мне с лямками, затем со слингом, наконец завязал кардиган на талии и передал мне мои Apple watch. – Ладно, пойдем.

Я отметил, что он ничего не сказал о том, что Хейден ушел.

****

Жозетта с двумя детьми, Энжи с тремя, Шай с тремя, Кит, Мередит и Стелла, а также мы с Боди отправились на рынок Пайк-Плейс. Хейден собирался пойти, но я услышал, как Боди сказал ему, что он будет плохо проводить время с нами, а Боди будет плохо играть в гольф. Лучше пусть каждый делает то, что хочет. В этом и заключался смысл отпуска. В конце концов, мне оставалось только предположить, что Хейден счел его логику здравой.

Мы были там до полудня в пасмурный день, и было совсем не холодно, но людей оказалось гораздо больше, чем я ожидал. И это было глупо, я должен был знать лучше, это был всемирно известный крытый/открытый рынок, но все же. Это было безумие. Поскольку в мои представления о веселье не входило, чтобы меня каждые пять секунд били по плечу, Боди взялся за мою больную сторону, а Стелле досталась моя здоровая и моя рука. Честно говоря, я думал, что людям будет все равно, и они просто сшибут маленькую девочку с ног, и я был готов кричать, много кричать, но все были осторожны с семилетней девочкой, как и с другими детьми. Толкучка была бесконечной, но это не было похоже на Чикаго, где мне хотелось повернуться и ударить кого-нибудь. Не помешало и то, что Энжи, шедшая со своими детьми впереди меня, Стеллы и Боди, как бы прокладывала путь. Она никому не уступала дорогу.

– Я из Бостона, – сообщила она мне. – Я не шучу.

Первое, что мы увидели, - то, что Энжи уже видела один раз и заявила, что это слишком много, к тому же ей не хотелось тащить четырехлетнего ребенка по лестнице, - была «Стена жевательной резинки».

– Что? – спросил я, немного ужаснувшись.

– Увидишь, – заверила она меня с содроганием.

Оказалось, что это именно то, на что похоже: кирпичная стена с прилипшей к ней жвачкой всех цветов, которые только можно себе представить. Все, о чем я мог думать, - это о микробах, а такие вещи обычно не приходят мне в голову.

Томас, который пришел со мной, хотел потрогать ее, но я строго-настрого запретил. Стелла, как и я, считала, что это отвратительно. Боди изложил нам факты, потому что он так делал, и объяснил, что в 2015 году ее уже отмывали.

– Мы можем закончить? – спросил я и, видимо, до чертиков развеселил всех, не только тех, кто был в нашей компании, поскольку окружающие смеялись вместе с нами.

Наверху Энжи подозвала меня и попросила позвонить ей на телефон.