Связанные

– Зачем?

– Мне нужен твой номер, чтобы я могла звонить и разговаривать с тобой, когда вернусь домой, или отправлять тебе что-то на TikTok, – она выжидающе уставилась на меня, словно я мог осмелиться дать что-либо, кроме утвердительного ответа. – Ты не против?

– Да, все в порядке, – я не мог не улыбнуться ей, когда набирал ее номер.

– Отлично, – сказала она, подняв телефон, чтобы сфотографировать, как я хмуро смотрю на нее. – И посмотри, я уловила твою истинную сущность на этом снимке.

– Ты - задница, – заявил я.

Задыхаясь, она подошла ближе.

– И даже если у моего брата и Боди ничего не получится, мы останемся друзьями. Да?

– О, все получится.

Она слегка наклонила голову.

– Посмотрим. В любом случае, ты останешься у меня. Я давно не встречала никого, кто бы мне так сильно нравился.

Я хмыкнул.

– А ты? – спросила она.

– Да, хорошо. Неважно.

Она засмеялась, а я обнял ее за плечи и сжал.

– О, Джед, – сказала она со вздохом. – Мне нравится твоя многострадальность, но ты никого не обманешь.

– Что?

– Ты безумно влюблен в своего напарника. Я вижу это ясно как день.

Я почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь страха.

– Нет, ты неправильно понимаешь, как мы...

– Ничего подобного, – ответила она с милой усмешкой. – У меня есть глаза, и я вижу, что он никогда тебя не бросит. И ты можешь стоять здесь, быть смешным и мужественным и пытаться сказать мне, что вы просто напарники, и это работа на жизнь и смерть, и тебе больно, поэтому он особенно внимателен, но брось. Это полное дерьмо.

Я сделал шаг в сторону, чтобы по-настоящему посмотреть на нее.

– Я хочу, чтобы Боди и твой брат были счастливы.

– Почему? Потому что мой брат - лучший мужчина для него?

– Да.

– И это потому, что Хейден такой потрясающий, или потому, что ты считаешь, что не подходишь Боди?

– И то и другое? – неубедительно протянул я.

Она рассмеялась.

– Ты лжец.

– Я... нет, – сказал я, стараясь говорить твердо, а потом попробовал еще раз. – Нет.

– Послушай, я люблю своего брата, но, как и мои родители, он любит играть в безопасность. Когда он рассказал мне, чем Боди зарабатывает на жизнь, я чуть не умерла. Заку пришлось прикрывать меня приступом кашля, которым мог бы гордиться Голлум.

– Зак - хранитель.

– Да. И ты знаешь, чем он занимается?

– О черт. Вообще-то, нет, – сказал я, нахмурившись, чувствуя себя отвратительно из-за этого.

– Он агент ФБР.

– Ни хрена себе?

– Ни хрена, – усмехнулся Зак, подходя к нам. – Но я специальный агент, дорогая, – напомнил он жене. – Надо добавить «специальный», чтобы он знал, что я один из главных.

Я покачал головой.

– Специальный, – повторил он.

– Стоп.

Он нахмурил брови и вздохнул.

– Это было хорошо, то, что вы с Краузом сделали той ночью, Джед, когда взяли Петрова и все такое. Я не знаю Крауза, но ты его поддержал, и я это ценю.

– Конечно, – пробормотал я, изучая его. – ФБР... Вот почему ты никогда не уезжаешь в отпуск, я прав?

– Я уезжаю на большие праздники, как и ты, и провожу время с семьей, но такие вещи, как эта – «о, давайте все встретимся в Сиэтле» - не всегда случаются.

– И Хейден считает это безумием, – сказала мне Энджи.

– Вот почему, когда он сказал, что поженится с маршалом, – сказал Зак, расширив глаза, словно это было безумием, – я подумал, не пьян ли он или не обкурен.

– Да, – сказал я, – но Боди - умный парень. Он бы понял, если бы Хейден не справился с...

– Боди выглядел потрясенным, когда я встретил его на Новый год, и еще более потрясенным после того, как Хейден сделал ему предложение, – рассказал Зак. – Сначала я подумал, что Боди просто хочет пожениться, но я вижу в нем ту же преданность работе, что и у меня, поэтому я был в замешательстве, пока не приехал сюда.

– Что ты имеешь в виду?

Он усмехнулся и отошел.

– Что он имеет в виду? – повторил я Энжи.

Она улыбнулась и сказала, что я идиот.

– Я что-то упускаю.

– Да. Так и есть. Тебе не хватает Боди.

– Я…

– Каждый раз, когда я видела Боди, и да, это было всего три, нет, подожди, четыре-пять? Нет, четыре, – твердо сказала она. – Четыре раза, когда я его видела, он казался милым, но немного подавленным, и я думала, что это все из-за того, что, «боже мой, мне так повезло, что у меня есть этот мужчина», но теперь я понимаю, что он просто убеждал себя, что счастлив.

– Нет. Вы ошибаетесь. Он счастлив, и он никогда бы не заключил брак с Хейденом, если бы не любил его, – подчеркнул я. – Он честен во всем.

– За исключением того, что, как я подозреваю, он считает, что пора прийти к браку, поэтому он ставит галочку в отношениях с Хайденом.

– Я думаю, ты заблуждаешься.

– Да, немного, но это психология 101 ^[23]. Боди оторван от семьи, ему нужна опора, он жаждет стабильности в своей жизни, и поэтому он выбирает солидного, финансово стабильного, добропорядочного члена общества адвоката.

Я покачал головой.

– Верь во что хочешь, но мой муж с этим согласен.

– Вы оба...

– Позволь рассказать тебе одну историю.

– О нет, – проворчал я.

Она усмехнулась.

– Давным-давно я была помолвлена с идеальным мужчиной. Он был добрым, умным, красивым, его портфель акций был солидным, и если бы я вышла за него замуж, то могла бы быть мамой-домохозяйкой и не испытывать чувства вины за то, что покупаю себе все, что захочу.

– Но?

– Но он не проникал мне под кожу и не заставлял меня кричать, и он не заставлял меня смеяться, – с выдохом сказала она, глядя на Зака. – Он также понятия не имел, как чинить стиральную машину, развешивать рождественские гирлянды, строить домик на дереве, и ни за что не смог бы поймать летучих мышей, забравшихся в дом, а затем выгнать их обратно на улицу под зажигательное исполнение «Born Free».

Я не мог не улыбнуться.

– Он также не стал бы покупать изоляцию и приглашать своих приятелей после того, как дом был защищен от летучих мышей за три тысячи долларов - что, кстати, является грабежом на большой дороге - и устанавливать ее. Его друзья не стали бы делать это только ради пива и пиццы.

– Я подозреваю, что если бы ты вышла замуж за первого парня, то все домашние дела были бы улажены, и тебе не пришлось бы беспокоиться о летучих мышах.

– Или видео с кричащими детьми и моим мужчиной, который кричит на летучих мышей, цитирую: «Вылезайте из вентиляции, пушистые маленькие ублюдки!».

Теперь, когда я знал их всех, я мог представить себе разворачивающуюся сцену: Томас объясняет все факты о летучих мышах, Брэндон хочет завести себе питомца, а Марго бегает вокруг, думая, что все это игра. Я не мог удержаться от смеха, потому что был уверен, что в тот момент Зак был очень зол и забыл, что рядом находятся его дети, поэтому и ругался.

– Чего я не понимаю, – продолжала Энжи, погрузившись в воспоминания, – эти парни - летучие мыши - всегда оставляют выход, что бы суметь вылететь обратно. Почему они находились в доме?

– Знаешь, то, что там был выход, еще не означает, что все летучие мыши были в таком месте, чтобы выбраться этим путем. Возможно, они попали в пространство в стенах, пока искали выход, потому что были слишком глупы, чтобы воспользоваться дверью, которая была для них предусмотрена.

Она сделала лицо, как будто так и должно быть.

– Послушай, Энж, я...

– О, Джози зовет меня Энж, – сказала она, помахав сестре рукой.

Жозетта помахала в ответ, безумно улыбаясь, потому что, в противовес их чувствам к братьям - они не казались такими уж безумными по отношению к Киту, Джайлзу или Хейдену - две женщины были глубоко привязаны друг к другу. Это было легко заметить по тому, как они разговаривали друг с другом, шептались и смеялись. Они также включали Шай, что было приятно. То же самое происходит со многими братьями и сестрами, я знал это. Можно любить свою семью по семейным обязательствам, но есть братья и сестры, как мы с Лизой, которые были еще и друзьями. Энджи и Жозетта вообще-то сначала были подругами.

– Еда! – Жозетта воспользовалась моментом, чтобы прокричать через толпу.

Энжи жестикулировала руками: сначала вниз, потом прямо, потом налево.

Жозетта показала ей большой палец вверх. Очевидно, они знали место.

– Хорошо, – объявила Энжи, взяв меня за руку и ведя к лестнице. – Вернемся к нашему обсуждению.

– Нет, мы не должны...

– Когда Боди с Хейденом, он прекрасен. Я с самого начала думала, какой очаровательный, красивый, легкий в общении мужчина.

– Ладно.

– Но чего я не знала до этих выходных, так это того, что он был безжизненным.

– Я не понимаю.

– Ну, я уверен, что не понимаешь, потому что не могу представить, что ты когда-нибудь видел его таким.

– Что это вообще значит?

– Человек, которого я видел вчера, не покорный, он на самом деле более чем немного громкий, у него есть свое мнение на все случаи жизни, и он смеется. Очень много. А еще он немного боевой.

– Немного боевой?

Она с ним встречалась? Боди мог бы поспорить о том, какого цвета небо.

Она рассмеялась.

– Да. Но до вчерашнего дня я такого не замечала. Со всеми нами он был парнем, который идет навстречу и не подает виду. Я говорила Заку, что он самый покладистый человек.

– Правда?

Она кивнула.

– Но видишь ли, вчера он сказал, что нет, он не пойдет на ужин, потом нет, он не пойдет играть в гольф, и, черт возьми, нет, он не пойдет на вечеринку с Хейденом у друзей моих родителей сегодня вечером, и он очень похож на того, кто так поступает.

Я усмехнулся.

– Это было неплохое подражание Педро Паскалю ^[24].

– Заткнись. Это ужасно, но ты понял, о чем я. Когда он говорит «нет», это значит, что надо двигаться дальше.

– Да. Не очень-то хорошо, когда он докапывается.

– И эта вечеринка сегодня - большое дело.

– Тогда он должен пойти.

– Наверное, должен, но он отказался.

– Я поговорю с ним.

– И он может передумать ради тебя, потому что ты ему скажешь, но подумай о последствиях этого.

– Что?

– О, не прикидывайся дурачком. Я видела, как ты обходишься с маленькими детьми, а это сложнее, чем люди думают. Ты должен быть на два шага впереди них. Я знаю, что ты умный.

Я застонал, и она рассмеялась.

– Послушай, Боди...

– Боди не хочет тебя бросать, – сказала она, перебивая меня. – А почему бы и нет? Ты не умрешь без него за время, необходимое для посещения вечеринки, но он не пойдет, даже ради Хейдена, чтобы просто не раскачивать лодку.

– Он передумает.

– Опять же, потому что ты его уговоришь. Но это не лучший образ для жениха, не так ли?

– Я не...

– Правда в том, что когда у тебя есть отношения, ты должен отбросить свои желания и делать то, что лучше для другого человека.

– Согласен.

– Я хожу на встречи с Заком, даже когда ненавижу людей, с которыми мне приходится встречаться.

– Так вы поступаете.

– Но видишь ли, Боди не против не ходить, потому что ты - тот, ради кого он остается.

– Может, ты уже выскажешь свою точку зрения?

– Я думаю, Боди может легко сказать «нет» Хейдену, потому что он не самый важный человек в его жизни.

Я нахмурился.

– Это ясно как день, и вы оба никого не обманете.

Мы спустились на один лестничный пролет, и я увидел ресторан с видом на воду. Я смотрел на Боди, держащегося за руки со Стеллой и Томасом, идущего с ними, отвечающего на вопросы, вероятно, о том, как стать маршалом, и от одной мысли, что он улыбается и говорит, у меня защемило в груди.

– Ты ошибаешься, – заверил я ее.

– Нет, – ответила она категорично.

– Ты должна понять, что он мой напарник и...

– У моего мужа есть напарник, – сказала она мне. – Я знаю, как важен человек, который прикрывает твою спину.

– Тогда ты понимаешь, что я...

– Это не то, – игриво сказала она.

– Ты...

– Я думала, что мой брат выиграл в лотерею, но теперь я в этом не уверена.

Я остановился и посмотрел на нее.

– Он выиграл. Я обещаю тебе, что лучше Боди Каллахана нет.

– Ну, я могу с тобой поспорить, поскольку мой муж в большинстве случаев просто великолепен. Но если серьезно, я думаю, что то, что хорошо для тебя, может быть не очень хорошо для моего брата.

Я покачал головой.

– Ты ошибаешься.

– Посмотрим. Хорошая новость в том, что в любом случае у меня есть твой номер.

Это было неожиданно.

– Ты все еще хочешь дружить со мной, если...

– Мы не имеем никакого отношения к Боди и Хейдену. Я права?

Я кивнул.

– Хорошо. Пошли есть. Тебе понравится это место.

****

Она была права, мне понравилось, ведь жареная рыба и похлебка из моллюсков - два моих любимых блюда. С одной стороны от меня сидел Боди, с другой - Энжи, и наблюдать за Стеллой в абсолютном раю, сидящей между своими родителями, которые разговаривали и смеялись вместе с ней, было просто замечательно.

– Знаешь, – сказала Жозетта, сидевшая напротив меня, – мне нравится твое кольцо, Джед. Оно очень красивое.

Я посмотрел на кольцо с осьминогом на среднем пальце левой руки.

– Спасибо, вообще-то оно принадлежит Боди, но я его давно украл.

– Оно твое? – спросила Энжи, наклонившись вперед, чтобы видеть через меня Боди.

– Да, – сказал он, улыбаясь. – Когда он сбежал из Вегаса в Чикаго...

– Прошу прощения, – проворчал я. – Сбежал?

Он насмешливо хмыкнул.

– Да. Когда ты бросила меня в Вегасе, чтобы переехать в Чикаго, я был очень зол, но потом понял, что ты так поступаешь. Ты прыгаешь, не глядя.

– Я никогда...

– У тебя было где жить в Чикаго?

– Нет.

Он хихикнул, похлопав меня по бедру.

– Да ладно. Признайся, ты сбежал. Но это было хорошо для нас обоих, так что я не возражал. К тому же, когда я приехал туда и увидел, что ты все еще носишь мое кольцо, я подумал: «да, у нас все будет хорошо».

Дети уже ели, и Боди снова принялся макать кусочки трески в коктейльный соус, но все взрослые уставились на меня.

– Что?

– Ты уехала из Вегаса, а он последовал за тобой? – спросила Жозетт.

– Да, но...

– И ты носишь его кольцо? – уточнила Энжи.

– Оно не его. Теперь оно мое.

– Конечно, это так, – согласилась Шай, ухмыляясь. – Кто хочет еще пива?

Я выпил. Боже. Мне нужно было, наверное, штук пять.

Часть 8

Потом мы гуляли по лестнице, разглядывая множество вещей, и я начал собирать всякую ерунду, которую вы приносите домой для своих надоедливых друзей. Я купил Яну прекрасную тяжелую пивную кружку для морозильника с вытравленным рисунком касатки. Миро досталась толстовка с надписью «Папа-медведь», потому что он и сам такой. Уэсу я приобрел толстовку с надписью «Официальный поиск и спасение», а Дорси - огромную открывашку для бутылок, которая ему понравится, потому что она смешная. Я должен был следить за подарками для остальных и был рад, что Боди тоже собирает вещи. Когда кто-нибудь уезжал в отпуск, мы все получали по возвращении разные безделушки и мелочи. Это была просто одна из тех вещей, которые вы делаете.

Мы остановились, чтобы купить печенье огромных размеров и принести его в дом, взяли кофе и пирожные, и пока мы шли, я видел, как мужчины и женщины оборачивались, чтобы посмотреть на моего напарника.

– Наверное, с ним всегда такое случается, – со вздохом сказала Энжи.

– Да. Всегда.

– Это потому, что он выглядит как кинозвезда или рок-звезда, – подхватила Шай. – Да еще и с такими красивыми мускулами.

– У Джайлза есть мускулы, – поддразнила ее Жозетта.

Она резко вдохнула.

– Где? Где они?

Они все рассмеялись, и мне стало даже жаль бедного Джайлза, который просто повернулся, чтобы посмотреть со своего места, и улыбнулся.

****

Позже мы зашли в «Таргет», чтобы купить кое-что необходимое детям - мелкие вещи, забытые дома. Шай первой вышла вместе с Марго и присоединилась ко мне.

– Знаешь, у меня всегда было странное чувство к Люку, но я не обращала на него внимания, думая, что это просто смешно.

Я посмотрел на нее.

– Никогда так не делай. Я не могу сказать тебе, сколько людей не слушают свою интуицию.

Она кивнула.

– Никогда не сомневайся в себе.

– Забавно, правда? Сколько раз я думала, что мне не стоит заходить в этот лифт наедине с незнакомцем, а ты думаешь, что это глупо.

– Но если твой маленький голосок говорит «нет», то прислушайся.

– Я чувствую себя такой глупой.

– Какая разница? Лучше перестраховаться...

– Чем жалеть. Да.

Я улыбнулся ей.

– Половина работы в правоохранительных органах - это прислушиваться к голосу в своей голове. Я не могу сказать, сколько детективов, которых я знаю, чувствуют что-то или кого-то и следуют этому.

– Спасибо, Джед. В следующий раз я буду говорить «нет» в любой ситуации.

– Хорошо.

– Можешь взять Марго? Я забыла кисть.

Марго по какой-то нелогичной причине выглядела легкой, но была очень тяжелой, однако держалась на моей руке хорошо, и ее голова на моем плече была приятной. Я наслаждался умиротворением, как вдруг ко мне подошел парень и попросил денег.

В Чикаго это было обычным явлением, так что проблема была не в этом. Я всегда раздавал наличные, когда у меня были с собой деньги, обычно подросткам или не имеющим жилья людям с домашними животными. Дело было не в просьбе о деньгах, а в том, что он был слишком близко ко мне.

Если бы это был только я, хорошо, но у меня была Марго. Может, ему обычно везло на людей с детьми, но я как-то сомневался в этом.

– Нет, чувак, извини, – сказал я, делая шаг назад. – У меня ничего нет с собой.

– Уверен, что есть, – прорычал он, прижимаясь ко мне.

Обычно, не пострадав, без Марго, я бы ушел, но я застрял там с одной рукой, а этот парень почти касался маленькой девочки.

– Отойди, – приказал я, отодвигаясь.

– Пошел ты, – прошипел он под нос, и тут я увидел нож.

Я был рядом с тысячами людей, не имевшими жилья, и большинство из них не были жестокими, а еще больше - психически нездоровыми. Этот парень был и тем, и другим, а по состоянию его кожи и зубов, когда он оскалился на меня, я понял, что он метамфетаминовый наркоман. Просто не то место и не то время.

– Отойди, – повторил я, удивляясь его мыслительному процессу. Он пытался запугать меня на улице, средь бела дня, угрожая мне ножом. Это было сюрреалистично.

Когда он бросился на меня, мне ничего не оставалось, как защищаться. Я ударил его ногой прямо в пах. На мне были Конверсы, но все равно я сильно ударил его ногой, и он упал, а когда он упал, я поставил ногу на его запястье и сказал, что сломаю его, если он попытается подняться с земли.

– О Боже, – сказала женщина, подбежав ко мне. – С вами все в порядке?

– Да, мэм, – сказал я, надавливая на запястье парня, когда он попытался пошевелиться.

– Мы с сыном все видели. За углом стоит полицейский, и я послала своего мальчика - вот он идет.

Две женщины-полицейские бежали за сыном женщины, который показывал на них.

– Ты защитил своего ангелочка, – ворковала она, поглаживая Марго по спине.

Многие люди доставали телефоны, и я застонал, потому что это будет беспорядок.

Оба офицера спросили, все ли со мной в порядке, и надели перчатки, прежде чем убрать нож с дороги и надеть на парня наручники.

– Я схожу в машину за пакетом для улик, – сказала старшая офицер младшей. – Сейчас вернусь.

Парень, лежавший лицом вниз на тротуаре, не двигался.

– Как сильно вы его били?

– Мужчина представлял угрозу для ребенка, – сказала женщина офицеру. – Как бы сильно он ни бил, этого было недостаточно.

– О, я не спорю, – ответила ей офицер. – Я просто хотела бы узнать точку зрения.

Они улыбнулись друг другу.

– Что, черт возьми, здесь произошло? – проворчал Боди, когда дошел до нас.

– Кто вы? – спросила офицер, вставая.

– Заместитель маршала США Боди Каллахан, – сказал он, поднимая футболку и демонстрируя ей великолепную золотистую кожу и свой значок. – Это мой напарник, заместитель маршала США Джосайя Редекер.

– А это ваша дочь, – сказала женщина, словно собираясь заплакать. – Как это мило!

Никто не стал ее поправлять, мы просто разговаривали с обеими офицерами, а потом старшая из них, Хартман, принесла пакет с уликами и свой планшет.

– Вы из правоохранительных органов? – спросила она меня.

– Да, мэм.

– О, слава Богу. Я думала, это займет весь день.

Я умел отлично докладывать. Это была моя сильная сторона. Я был краток и обстоятелен. Я похвалил миссис Оберман и ее сына за помощь и объяснил, что никогда бы не ударил парня, если бы он принял отказ за ответ.

– Ну, у нас тут было несколько ограблений, и во всех трех случаях нападавший использовал нож, так что... посмотрим, как все сложится.

Боди, который всегда носил в бумажнике визитки, передал одну Хартман и объяснил, что она может позвонить нам обоим по этому номеру, поскольку мы приехали из Чикаго.

Как только парня взяли под стражу, раздались аплодисменты. Я помахал рукой, поблагодарил миссис Оберман и ее сына Фараза, а затем Боди взял меня за бицепс и повел за собой на противоположную сторону коридора.

– Я никуда не могу тебя сводить, – поддразнил он, улыбаясь.

– Слушай, ты должен пойти на шикарный ужин с Хейденом и твоими будущими свекрами.

– Что?

Я бросил на него грозный взгляд.

– Я лучше поработаю недельку в отделе конфискации активов.

Это было удивительно.

– Почему?

Он покачал головой, глядя куда угодно, только не на меня.

– Расскажи мне.

Его взгляд сфокусировался на мне.

– Ты никогда не видел столько людей, которые бы так ужаснулись, узнав, что Хейден выходит замуж за парня с работой «синего воротничка».

– Но тебя это не волнует, – напомнил я ему.

– Нет, это правда, но я тоже не хочу ходить на их вечеринки.

Он был прав.

– Кроме того, я нашел место, куда мы можем пойти и поесть мексиканской кухни, и все отзывы очень хорошие. Я подумал, что мы попробуем, возьмем с собой всех, кто не пойдет на модную вечеринку.

Аутентичная мексиканская кухня, подобная той, что мы ели в Вегасе, была тем, по чему он так тосковал.

– И тебе не хватало этого в Чикаго.

Он заскулил.

Я хихикнул, и он взял Марго, чтобы прислониться ко мне, а я мог обнять его.

– Не волнуйся, мы тебя накормим.

Он остался рядом со мной.

****

Когда мы вернулись, я был вымотан и нуждался во сне, как и все дети. Я чувствовал себя старым, а увидев там Хейдена, который ждал Боди, выглядевшего бодрым и здоровым, - а кто так говорит, кроме стариков, - я почувствовал себя совсем дряхлым. Мне нужно было понять, почему Боди проводит время со мной, а не с Хейденом, и ответ был только один. Мне было больно. Если бы я не пострадал, он был бы со своим женихом. Я был глуп, как и все остальные, особенно Энжи. Она не знала Боди, а меня знала еще меньше, и думать иначе было безумием.

Через два, почти три часа в мою дверь постучали, и я, не давая разрешения тому, кто был по ту сторону, войти, открыл ее.

В дверях стоял Боди в костюме, который я никогда в жизни не видел. Честно говоря, всего у меня было три костюма: два черных, один военно-морской, и уж точно ни одного такого цвета, как на нем в данный момент.

– Так много вопросов, – пробормотал я, искоса глядя на него.

Закрыв дверь, он включил свет, едва не ослепив меня, и я сел и снова посмотрел на него.

– Как, эм, вы называете этот цвет?

Он отмахнулся от меня.

Это было что-то вроде загара с горчичным оттенком. Или оранжевый. Как цвет рвоты.

– Тебя наказывают?

– Это явно летний костюм.

– Конечно. Да.

– Он льняной.

– Хорошо.

– Это то, что вы надеваете на летние вечеринки.

Вместе с костюмом на нем была белая хлопчатобумажная рубашка, без галстука, карманный платок с цветочным узором и коричневые замшевые мокасины с кисточками. Я никогда не видел на нем ничего с кисточками. На Илае - да, а на нем - нет.

– Ты хорошо выглядишь, – заверил я его, потому что на самом деле Боди мог носить что угодно, с его плечами и всей его V-образной фигурой. Просто он выглядел неловко.

– Я выгляжу нелепо.

– Нет, нет. Просто ты не такой, как обычно, но это не плохо. Илай всегда говорит, что нам всем не помешает выглядеть лучше, когда мы на работе.

Илай Кон, наш директор по связям с общественностью, всегда выглядел так, будто ему следовало бы пройтись по подиуму в Милане. Этот человек никогда не был ничем иным, как метросексуальным совершенством, и часто он смотрел на нас с Боди так, словно видеть нас в старых джинсах, фланели зимой и свитерах с вытянутыми горловинами было для него физически больно. Но я не сидел за столом, как и мой напарник.

– Думаю, он имел в виду, чтобы ты не надевал свои брюки-карго, а я надел под свою кожаную куртку что-то другое, кроме толстовки.

– Брюки-карго просто имеют смысл, – сказал я ему. – А толстовка согреет тебя, но не слишком, а кожаная куртка сама по себе в чикагскую зиму не поможет.

– Все это разумно, – согласился он. – Но дело не в этом.

– Пожалуйста, скажи мне, в чем.

– В том, что это то, что на мне надето.

И тут меня осенило.

– О, ты идешь на вечеринку. Хорошо. Я рад. Повеселись, а я...

– Нет, – сказал он, останавливая меня. – Вечеринка здесь.

– Что значит вечеринка здесь?

– У Дюпонтов, которые устраивали вечеринку, возникли непредвиденные обстоятельства, поэтому ее перенесли сюда.

– Что за чрезвычайное происшествие?

– Их старший внук, Флиппер, он...

– Флиппер? – этого никак нельзя было допустить. – Как дельфин?

– Да. Прямо как дельфин, – сказал он без малейшего проблеска веселья.

– Ладно. Продолжай.

– Флиппер, – повторил он, глядя на меня, – загнал их катер в бассейн.

Это заняло у меня секунду. В конце концов, я только что проснулся.

– Прости?

– Полагаю, он въехал на травяной склон к берегу озера, а затем в открытый бассейн.

– Ха.

– Да.

– Пьяный?

– О да.

– Сколько лет?

– Семнадцать.

– Господи.

Он пожал плечами.

– Я вижу реабилитацию в его будущем, но в любом случае, из-за этого Дюпонты спросили, можно ли перенести вечеринку сюда, и родители Хейдена согласились.

– Ладно.

– Дети все внизу, где они были прошлой ночью, и...

– О, значит, мне нужно пойти и посмотреть...

– Нет, там внизу родители, которые не хотели быть на этой вечеринке, например, Энжи и Жозетт, Шай, Кит, Мередит - ты понял, о чем речь.

– Понял. Там есть еда?

– Да, есть... опять же, не в этом дело. Я говорю тебе об этом, чтобы ты не выскочил наружу в одних джинсах.

– Понял. Я не выйду. Я понял тебя и обещаю не выходить из этой комнаты. Это при условии, что ты принесешь мне поесть, потому что я умираю с голоду.

– В качестве альтернативы, – начал он, – ты мог бы принять душ, побриться, надеть белую рубашку, которую я для тебя приготовил, и...

– Ты потерял меня на слове побриться. Развлекайся на вечеринке, а я просто буду сидеть здесь и умирать от недостатка еды.

– Я…

– Или я могу заказать доставку пиццы.

Он зарычал на меня.

– Я принесу тебе поесть.

– Спасибо.

Он подошел к двери, но не ушел, а просто стоял, держа руку на ручке.

– Иди уже, – поддразнил я его, потому что если бы я этого не сделал, то стал бы умолять его остаться. Каждый раз, когда он оставлял меня, чтобы заняться чем-то с Хейденом, это было больно, как полоскать горло стеклом.

Он не двигался.

– Боди?

Быстрый вдох.

– Хейден сказал мне сегодня, что то, что мы снова стали напарниками, было странным для него, и он не уверен, что сможет привыкнуть к этому.

– Что это значит?

– Он сказал, что нам нужно все обсудить.

Обсудить?

– Что? Это то, что есть, – защищаясь, сказал я.

– Правда?

Я прищурился на него.

– Что это значит?

– Я не знаю, – пробормотал он. Он начал вышагивать, подошел к двери в ванную, затем быстро обернулся. – Я никогда не видел его... то есть я думаю, что он был зол, но я не могу сказать.

– Ты не можешь сказать, злится ли он?

Он покачал головой, проходя мимо кровати и продолжая вышагивать.

– Почему ты не можешь сказать, когда он злится?

– Потому что он никогда не злился.

Это не имело никакого смысла.

– Не может быть. Ты делаешь сотню вещей в день, из-за которых мне хочется тебя убить. Как он может не злиться?

– Я знаю, – признался он, вскидывая руки вверх, – и со мной то же самое. За обычный день я злюсь на тебя не менее десяти раз.

– А ты еще и крикун, – напомнил я ему.

– И ты тоже, – ответил он.

Я кивнул головой в знак согласия.

– Но ты хочешь сказать, что он никогда не повышал на тебя голос? Никогда?

Он снова покачал головой.

– Тогда откуда, черт возьми, ты знаешь, любит ли он тебя на самом деле?

Он остановился и пристально посмотрел на меня.

– Большинство влюбленных людей не кричат.

– Это ложь.

– Нет, это правда. Ты просто сломлен.

– Я говорил тебе об этом много лет.

Его рык был громким.

– Ты не сломался, идиот.

– Ты только что сказал, что я сломлен.

– На хер все это, – заорал он, сжимая руки в кулаки и продолжая вышагивать. – Я так чертовски зол на тебя.

– На меня? Почему ты на меня злишься?

– Потому что это все твоя вина!

– В чем моя вина?

– Во всем. Во всем этом.

– Что ты говоришь...

– Я так извратился, что уговорил себя думать, что я могу быть в этом. Я могу быть в порядке и счастлив, если позволю своей жизни идти своим чередом, без взлетов и падений, просто безопасно, стабильно и просто. Все могло бы быть просто, хотя бы раз.

Я уставился на него, наблюдая, как он продолжает шагать.

– В смысле, почему бы и нет? Зачем кому-то жить в чертовом торнадо, если в этом нет необходимости? Это безумие.

– Значит, не понимаю.

Он проигнорировал меня.

– Но видишь ли, где-то в то время, когда никто не смотрел, я проскользнул в зону, где все стабильно, и теперь наблюдение за тем, как все кружится, имеет смысл.

– Ты потерял меня.

– Нет, я только думал, что потерял.

– Что?

Он уставился на меня, как на идиота.

Я вздохнул.

– Ладно. Могу я попытаться понять, что ты хочешь сказать?

– Валяй.

– Вот что произошло, без всей этой метафоры со смерчем, – сказал я ему, бросив на него взгляд. – Когда вы с Хейденом познакомились, мы уже не были напарниками, не были соседями по комнате и не тусовались вместе все время. Он получил тебя, но у него не было меня.

– Да, – согласился он. – Именно так.

– И все знают, что если я не буду с тобой, то это не настоящий ты.

Он остановился и посмотрел на меня.

– Это правда, не так ли?

– И, Господи, если ты не кричишь на него, откуда ему знать, что тебе не все равно?

– Правда?

– Ты просто должен сказать ему, что не хотел его обмануть или что-то в этом роде, но все так и есть на самом деле. Это шоу Каллахана и Редекера во всей красе, – игриво сказал я, пытаясь разрядить обстановку. – Но это только потому, что мы сейчас находимся в одном месте. Так больше не будет. Мы по-прежнему будем напарниками, что не даст мне сойти с ума, но ты будешь у него по ночам, по выходным и...

Перейдя ко мне через комнату, он встал у края кровати.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что это не даст тебе сойти с ума?

Черт.

– Я просто имел в виду, что, знаешь, мне будет не хватать того, что ты все время со мной, и...

– Миро думает, что ты жалеешь. А ты жалеешь?

Чертов Миро.

– Когда ты говорил с Миро?

– Сегодня. Он хотел узнать, как ты себя чувствуешь.

– Потому что он хочет убедиться, что я буду готов стать его приспешником в следующий раз...

– Ответь мне, Джед, – сказал он категорично, брови нахмурились, глаза потемнели. – Ты жалеешь об этом?

Правильнее всего было бы сказать «нет». Для его долгосрочного счастья правильнее было сказать ему, что я ни о чем не жалею и что мне не терпится станцевать на его свадьбе.

– Будь честным, – приказал он мне.

И я был честен.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив.

– О да, я знаю. Ты поешь одну и ту же песню на протяжении всего времени нашего сотрудничества, – ехидно сказал он, глядя на меня.

Обычно, когда он был таким язвительным засранцем, у меня срывало крышу, и я говорил что-нибудь дерьмовое в ответ, и так мы быстро ссорились. Так происходило каждый раз.

– Это правда, – сказал я вместо этого и увидел, как мгновенное удивление промелькнуло на его великолепных точеных чертах. Его брови приподнялись, и он выглядел на полпути между ошеломлением и надеждой. Это был самый странный разговор за всю нашу жизнь. – Я хочу для тебя самого лучшего, потому что ты самый... потому что ты, знаешь...

Он придвинулся ближе и сел на кровать, положив руку мне на колено.

– Я не знаю.

Я прочистил горло, потому что комок в нем нужно было разогнать, чтобы я мог говорить.

– Я люблю тебя, верно? Ты ведь знаешь об этом.

– Я это знаю, – согласился он. – А еще я знаю, что ты предпочтешь получить пулю за меня, чем объяснять свои сожаления.

– Не знаю, шеф, – поддразнил я его, чуть приподняв больное плечо. – Быть подстреленным довольно хреново, так что, может быть...

– Не будь смешным, – предупредил он меня. – Говори правду.

Много лет назад, когда я впервые встретил Миро Джонса, он сказал, что я буду жалеть о том, что ничего не сделал со своими чувствами к Боди. Тот факт, что он провел с нами всего полдня и так легко увидел во мне любовь и желание, должен был меня насторожить.

Я сказал:

– Ты хочешь чего-то.

– Я не хочу говорить о себе, Джед. Я хочу поговорить о тебе.

– Да, но ты не можешь рассматривать одно без другого.

– Например?

– Например, ты хочешь детей.

– Ну и что? И ты тоже, и тебе с ними хорошо, но мы не говорим ни о чем, кроме настоящего, прямо здесь и сейчас, и тебе пора надеть мешок и сказать правду.

Но как я мог? С какой целью? Как разрушение его жизни может быть хоть сколько-нибудь полезным для него?

– Не думай обо мне, Джед. Думай о себе.

– Как? – жалобно спросил я.

– Я не дурак, ты же знаешь.

– Когда это я говорил, что ты дурак?

– Нет, – остановил он меня, перемещая руку выше по бедру. – Не затевай драку. Это не сработает.

Я тяжело вздохнул.

– Я знаю, что ты на самом деле чувствуешь, Джед. Надо быть слепым, чтобы не знать.

– Да, но...

– Я должен порвать с Хейден, – жалобно сказал он. – Я ему не подхожу. Я никогда не стану тем, кто ему нужен.

– Что за чушь ты несешь? Ты - то, что нужно всем, – заверил я его, а потом добавил. – И хочется.

– Нет, – грубо прошептал он. – Я не такой.

Я схватил его за руку и крепко сжал.

– Нет, нет, поверь мне. Это так.

Его вздох и сопровождающая его ухмылка заставили меня улыбнуться.

– Только для тебя, идиот. Я хорош только для тебя, – у меня перехватило дыхание, и он услышал это, почувствовал, как по мне пробежала дрожь, и покачал головой. – Господи, Джед, попробуй на этот раз вытащить голову из задницы.

Я был уверен, что хмуро смотрю на него, но его улыбка говорила о том, что он ничуть не напуган.

– Хейден - самый милый, добрый и порядочный парень, которого я когда-либо встречал, но дело в том, что я влюблен в тебя с того момента, как ты пригласил меня отведать мексиканской еды в своем любимом заведении рядом со Стрипом через неделю после нашего знакомства.

Я покачал головой.

– Да. С того момента, как ты улыбнулся мне и сказал, что хочешь, чтобы мы были постоянными напарниками, и ты больше не хочешь меняться, если я не против.

Я до сих пор помню, как он кивнул и сказал, что да, он тоже этого хочет.

– А ты влюбился в меня с тех пор, как я принес тебе свой домашний куриный суп с лапшой, когда ты заболел воспалением легких, и это случилось ровно через неделю.

Он приехал ко мне домой, нашел свободное место и вошел, словно хозяин дома. Он разогрел суп и заставил меня лечь в постель. Самое приятное, что он забрался с другой стороны и до конца дня смотрел со мной фильмы.

Не было никаких сомнений в том, что он был прав. Я начал любить его с того самого момента.

– Ты помнишь это?

Глупый вопрос. И я бы ответил ему, но сердце заколотилось в горле, делая слова невозможными.

– Больше никому, Джед. Я уверен, что ты мог бы найти тонну парней, которые хотели бы заботиться о тебе, быть твоим лучшим другом, а потом превратиться в любовника, но правда в том, что ты не доверяешь никому, кроме меня.

Это была правда. Боди заполнил пустоту в моем сердце, и между ним, моей сестрой и ее семьей, моими надоедливыми друзьями и несколькими новыми - все было хорошо. Больше никто не был нужен. Оказалось, что я не мог расстаться с Боди, потому что он был единственным, кого я хотел. Все было решено, и мне было трудно даже спать с кем-то еще. Какое-то время мне удавалось не вмешивать в это дело свое сердце, но к этому моменту прошли годы. Я никак не мог отделить то, что требовало мое тело, от того, чего жаждало мое сердце.

– Черт, – пробормотал я.

– И после всего этого, – сказал он, взяв мою руку в обе свои. – Скажи мне правду. О чем ты жалеешь?

Он ждал, глядя на меня своими прекрасными глазами, и мне казалось, что все может начаться или закончиться именно в этот момент.

Я едва мог дышать.

– Прошло два дня, Джед, – прохрипел он, не сводя с меня взгляда. – Я с тобой уже два дня, и мысль о том, чтобы вернуться домой и не видеть тебя, кроме тех случаев, когда мы на работе, не... Я просто...

– Я жалею, что не сказал тебе, что люблю тебя, – прошептал я, признаваясь, потому что не признаться было просто глупо. – И не как напарника, а как человека, рядом с которым я хочу просыпаться до конца своих дней.

Наступила тишина, и через мгновение я понял, что он выглядит совершенно ошарашенным.

– Просто я никогда не хотел, чтобы ты не получил в жизни всего, чего хотел, потому что застрял со мной.

Он протяжно вздохнул.

– Я люблю тебя больше всего на свете, и поэтому... ты всегда должен был быть впереди меня.

После самого долгого момента он сказал:

– Я знаю.

– Знаешь?

– Конечно, знаю.

Я отвел взгляд в сторону, а потом вернул обратно.

– Я люблю тебя, и это эгоистично, потому что, серьезно, Хейден - идеальный парень для тебя, но я ничего не могу с этим поделать, и все перевернулось с ног на голову с тех пор, как ты сказал мне, что вы женитесь, и только после того, как я очнулся в больнице, все снова стало казаться нормальным.

– Я чувствую себя точно так же.

– Правда?

– А как иначе? Мы подходим друг другу. Мы всегда подходили друг другу.

И мы подходили. Как будто я встретил его и на этом все закончилось. Он был дома. Он всегда чувствовал себя как дома.

– Когда я сказал тебе, что собираюсь жениться, я думал, что это будет правильно, что я почувствую, как этот груз поднимается и ты больше не будешь удерживать меня, но все, что я чувствую с тех пор, - это постоянно растущее чувство ужаса.

Я усмехнулся. Ничего не мог с собой поделать.

– Это действительно хреново.

– Я знаю! – закричал он. – А ты думаешь, я не знаю?

– Ужас?

– Я... как будто я так долго не мог сориентироваться, потому что не мог понять, что мы не... мы.

– Да, – прошептал я.

– Это беспорядок.

– Да, и я не хочу, чтобы ты расставался с Хейденом, чтобы быть со мной, потому что вдруг я разрушу твою жизнь? Но я хочу, чтобы ты порвал с ним, потому что знаю, что люблю тебя больше, чем он, потому что нет никого, кто мог бы любить тебя больше, чем я.

След улыбки - я видел это по едва заметному изгибу его губ.

– Никто не знает тебя лучше, чем я.

– Это правда, – прошептал он.

– И когда ты со мной, ты такой и есть на самом деле.

– Да.

– И тебе не пришлось бы быть маршалом, если бы ты был со мной...

Его лицо сморщилось.

– Почему ты всегда...

Я наклонился вперед и крепко схватил его за руку.

– Я вижу тебя ясно. Ты любишь помогать. Ты живешь ради этого. Но твое сердце бьется сильнее, чем мое, потому что ты отдаешь больше себя, и поэтому часть тебя ломается каждый раз, когда мы кого-то теряем.

Он сжал мою руку в ответ.

– Но видишь ли, – сказал я, улыбаясь ему, – если бы это были мы, вместе, и ты мог бы приходить домой каждый вечер и иметь меня рядом с собой, тогда ты мог бы перестать быть маршалом и вместо этого преподавать искусство школьникам или уголовное правосудие тем, кто учится в колледже, потому что тогда ты бы занимался образованием и делал бы что-то новое, но это не высасывало бы твою душу.

– Джед, нет никого, кому я мог бы доверить защиту тебя больше, чем себе.

– Если бы я остался с Миро в Опеке WITSEC, разве можно было бы так волноваться?

Он вздрогнул и накрыл мою руку своей.

– Ты думал о... ты... ты...

– Думал ли я о том, что мог бы сделать, если бы у меня был шанс прожить жизнь с тобой? Конечно, думал. Ты - все, о чем я думаю.

– А я обманывал себя, думая, что могу быть счастлив, трахаясь со всеми этими парнями, когда единственным человеком, с которым я хотел оказаться в постели, был ты.

Я не был глупым. Я знал это.

– А потом я пошел на все с Хейденом, потому что чувствовал, что пришло время, – признался он. – Время вступить в брак и остепениться, время подумать о семье. Все казалось таким правильным, как будто я уже взрослый, но потом, как только ты пострадал, я начинаю ломать свою жизнь, чтобы быть уверенным, что я рядом с тобой, потому что... Джед...

Он отвел взгляд, попытался высвободить руку, отодвинуться, но я не позволил.

– Ты хочешь быть только со мной, – сказал я с улыбкой. – Это я, Бод.

Его голова повернулась слишком быстро, словно на шарнире, его глаза были прикованы к моему лицу, потому что Бод, прозвище, которое я использовал только для себя, отсутствовало уже много лет и теперь, внезапно, в одно мгновение, вернулось.

– Я хочу, чтобы это был я, – сказал я, глядя во всю эту глубокую морскую синеву. – Пусть это буду я. Разбей сердце очень хорошего парня и сделай так, чтобы это был я.

Он наклонился вперед, но остановился, и я почувствовал его теплое дыхание на своем лице.

– Я хочу этого. Я хочу тебя и.... Джед.

Я улыбнулся ему.

– Я знаю. Я хочу, чтобы ты вернулся. Для меня прошло много времени.

– Нет, ты... Это не то, что я хочу трахнуть тебя...

– Не хочешь? – поддразнил я его.

– О Боже, – простонал он, и я отпустил его руку, чтобы он мог сделать то, что хотел, и закрыть свое лицо обеими. – Наконец-то ты действительно смотришь на меня, и твой рот совсем рядом, и...

– Тебе нравится быть сверху? Я никогда не спрашивал.

– Да, блядь, Джед, мне нравится быть сверху, – выдавил он, словно ему было больно. – Я мечтал о том, чтобы ты был под... Боже мой.

Я протянул руку и закрутил длинную прядь волос вокруг его уха.

– Я тоже.

Он даже заскулил, уронив руки и посмотрев на меня.

– Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Дело не только в сексе. Это последняя часть. Это последняя часть, которая связывает нас. После этого невозможно вернуться назад.

– Нет, – был непреклонен он. – Ты никогда не сможешь вернуть все назад. С первого поцелуя, Джед, – сказал он, тяжело сглотнув, – ты никогда не сможешь прогнать меня или передумать, потому что подумаешь какую-нибудь глупость. Я никогда тебя не брошу. Ты понял?

Он выглядел таким испуганным, таким напряженным, готовым либо наброситься на меня, либо ударить, и я понял, потому что прошло почти шесть лет тоски, мы кружили друг вокруг друга, кипели все это время, и его контроль был напряжен до предела и теперь исчез, полностью и окончательно сломленный. Но поскольку в данный момент он все еще принадлежал Хейдену, оставалось только одно. Только один способ вернуть нас к нормальной жизни.

– Что, если миллиардер захочет жениться на тебе?

Это заняло у него секунду.

– Ты потерял свою...

– Или что, если ты встретишь футболиста, который тебе нравится?

– Я не думаю, что он гей, – ответил он, ухмыляясь, придвинулся ближе, теперь уже к моему бедру, протянул руку к моей шее и провел большим пальцем по линии челюсти.

– А как насчет того парня, который играет за «Блэкхокс», того, который, по твоим словам, всегда улыбается тебе, когда ты ходишь на игры?

Он покачал головой.

– Ты такой глупый.

– Это не новость.

– Нам придется добираться домой на автобусе.

– Ничего страшного, – сказал я ему. – Ты можешь взять меня за руку.

– Я когда-нибудь говорил тебе, что мой любимый цвет - ореховый?

Так уж получилось, что мои глаза были именно такого цвета.

– Нет, не говорил.

– Я построю весь свой мир вокруг тебя, Джосайя Редекер. Я так долго этого ждал.

Я кивнул.

– И прости, что заставил тебя ждать, но я хотел как лучше, а ты знаешь, как я отношусь к тому, что это я.

– Да, знаю. Но сейчас?

– Но теперь я эгоист, так что тебе конец.

Его улыбка была ослепительной.

– Нет, детка, это ты останешься в проигрыше.

– Почему ты должен делать из всего этого гадость?

Он долго и упорно смеялся, и это было очень хорошо.

Часть 9

Как только Боди ушел, я сидел и переживал, и сомневался в себе, потому что именно так я и поступал. Всегда. Когда зазвонил телефон, я увидел код города Чикаго и поднял трубку.

– Алло?

Ничего. Ни звука. Никакого приветствия.

– Алло? – повторил я, как делали все в каждом фильме ужасов, которые я когда-либо видел.

– Гарольд из видений, – прошептал Ян, а затем исчез, звонок закончился.

– Что это было? – сердито спросил я в трубку, решив, что он издевается надо мной. Через минуту я перезвонил ему.

Линия была занята и издавала гудки, как будто это был стационарный телефон, что не имело никакого смысла. Почему бы Яну просто не воспользоваться своим мобильным? И кого он знает, у кого вообще есть домашний телефон? Может быть, у его отца? Но, опять же, сотовый всегда был при нем, он должен был. Он был заместителем нашего начальника, и офис всегда должен был иметь возможность связаться с ним.

Я позвонил еще раз, потом в третий раз, линия не переставала гудеть, и наконец я позвонил Миро, чтобы выяснить, что происходит. В Чикаго было уже около девяти вечера, то есть еще относительно рано, но я все равно удивился, когда он ответил на второй звонок.

– Джед, – сказал он с придыханием, – ты уже в пути?

В пути?

– Нет, я... нет. Я спрошу, что ты имеешь в виду, через секунду, но мне только что звонил Ян, и мне нужно знать, видишь ли ты его.

– Вижу... нет, у нас тут кризис, и...

– Миро, послушай. Где Ян?

– Он координирует свои действия с ФБР и Хоумлендом по поводу...

– Нет. Не координирует. Немедленно соедини меня с Кейджем и Беккером.

– Джед?

– Сейчас, Миро. Сделай это сейчас, – приказал я. – Поторопись.

Раздались приглушенные звуки, я услышал крики, а потом он сказал, что перезвонит мне.

Когда зазвонил телефон, я мгновенно поднял трубку.

– Алло?

– Редекер, – Сэм Кейдж обратился ко мне таким тоном, что мне лучше не тратить его время. А я и не тратил.

– Сэр, мне только что звонил Ян, и я считаю, что он в опасности.

– Да, мы тоже так думаем, – согласился Уэс, и я был рад, что он оказался рядом. – Мы прозвонили его телефон, но ничего не получили, так что расскажите нам о звонке.

– Для начала позвольте мне дать вам номер для отслеживания. Думаю, это стационарный телефон.

–Валяй.

Продиктовав ему, я сказал:

– Мой телефон зазвонил, я ответил, Ян сказал: «Гарольд из видений», и затем линия оборвалась, – пересказал я без прикрас.

– Что это значит? – огрызнулся Крис Беккер, наш заместитель по надзору.

– Какой Гарольд? – громко спросил Миро. – Что происходит? Сначала Илай, а теперь...

– Повтори, что ты сказал, – приказал Кейдж.

И я повторил, слово в слово.

– Хорошо, не Гарольд, как имя, – проговорил Кейдж, – а герольд ^[25], как ангел. Как в рождественской песне.

Миро сказал:

– Я не понимаю...

– А вестник видений - это архангел Габриэль ^[26].

Все замолчали.

– Подождите. Габриэль? – Миро звучал неуверенно. – Мы думаем о Гейбе Броди? Он единственный Габриэль, которого я знаю.

– Я тоже, – согласился Беккер.

– Этот номер относится к католической церкви на южной стороне, – услышал я голос Уэса. – Мы едем, – сообщил он нашему боссу.

– Сначала проверьте здание прихода, – бросил Кейдж. – Ян, скорее всего, там.

– Мы уходим, – объявил Уэс, а затем раздался шум, и я услышал, как Кейдж выкрикивает приказ Беккеру надеть на Миро бронежилет и не позволять ему прорываться вместе с группой ГСО.

– Редекер? – сказал Кейдж.

– Да, сэр?

– Мне нужно, чтобы вы с Каллаханом вернулись сюда. Я понятия не имею, что происходит, но Илай сегодня давал пресс-конференцию, и кто-то пытался его убить.

И вдруг мне стало трудно дышать.

– Вы не могли бы повторить это, сэр?

– Кто-то пытался застрелить Илая, когда он давал свою последнюю пресс-конференцию о том, что произошло с тобой, Краузом и всем этим дерьмом в прошлый понедельник вечером.

Я не собирался оправдываться, потому что да, технически все обошлось, но это все равно было абсолютное безобразие.

– Почему он дал еще одну?

– Векслеры были взяты под стражу УТБ - Управлением территориальной безопасности - когда они прибыли в Париж сегодня утром.

Я не стал напоминать боссу, что знаю, что такое УТБ, поскольку много раз работал с ними, когда беглецы скрывались во Франции. В данный момент он находился в полном рабочем режиме, поэтому излагал мне факты, как и любому другому человеку.

– Они полетели туда, потому что они глупые, и, как я уже сказал, их забрала служба УТБ. Сейчас их экстрадируют.

– Значит, Илай давал прессе свежую информацию об этом.

– Верно.

– С ним все в порядке?

– Потрясен, но невредим.

– Слава Богу, что тот, кто это сделал, был паршивым стрелком.

– Это не был паршивый стрелок, – поправил меня Кейдж. – Илай возился с булавкой, которую ему подарил Келсо. Видимо, он снял ее перед брифингом, решив, что для пятичасовых новостей она будет слишком откровенной.

Илай был сторонником тонкости и шика. Он никогда не хотел привлекать к себе внимание, не хотел быть вычурным. Но если на него смотрели, или если он проводил брифинг для прессы, он должен был выглядеть безупречно.

– У него в руке дурацкая тысячедолларовая булавка, но он ее уронил, – объяснил Кейдж. – И вместо того, чтобы оставить ее на земле рядом с ботинком и схватить после того, как закончит свое выступление, поскольку она от Келсо, он, не задумываясь, тут же нагнулся, чтобы подобрать булавку.

– И не попал под пулю, – сказал я, мысленно представляя себе это.

– Точно.

– Черт возьми, у Илая есть ангел-хранитель или что?

– Если верить в такие вещи, то да.

Но мой босс явно знал, что бы он ни говорил. По крайней мере, он знал архангела Габриэля.

– Мы с Боди отправимся домой следующим самолетом, сэр.

– Я понятия не имею, что происходит, и пока не узнаю, хочу, чтобы все были здесь.

– Конечно, – согласился я, потому что слышал напряжение в его голосе. Он не боялся, дело было в другом, но он хотел, чтобы все мы были на виду. И это было странно, потому что мы с Боди были в большей безопасности на другом конце страны, но не в понимании Кейджа. По его мнению, мы были в безопасности, если находились рядом с ним. Еще более странным было то, что я согласился. Когда за тобой присматривает Сэм Кейдж, ангел-хранитель не нужен. Вся необходимая бдительность была в нем.

– Я хочу, чтобы ты был в аэропорту сейчас, ты понял?

– Да, сэр.

– Я буду держать вас в курсе ситуации с Яном, как выясню все.

– Спасибо, сэр, – ответил я, и связь оборвалась. В ту же секунду я получил автоматическое экстренное сообщение из офиса главного помощника, которое, я был уверен, Боди получил в тот же самый момент. В нем говорилось, что нам нужно немедленно явиться лично.

Выйдя из своей комнаты, я быстро прошел по коридору на кухню, которая была пуста, а затем вышел в большую комнату, заполненную мужчинами в летних костюмах и мокасинах и женщинами в пышных платьях и множестве украшений. Люди замечали меня и воротили носы, но меня это не волновало. В своей футболке и джинсах я выделялся, но мне нужно было найти Боди. Когда я увидел его и Хейдена за бассейном, они стояли отдельно, но оба опирались на толстые каменные перила, выходящие на озеро, я направился к ним.

Я был уже около бассейна, когда передо мной возник Дэвис.

– Разве ты не причинил достаточно вреда?

Он был в ярости, я видел это по его лицу. И я понимал, правда. Если бы кто-то причинил вред Боди, я бы убил его.

– Послушай, мне жаль, что все так получилось...

– Да пошел ты, Джед. Ты должен был просто позволить им быть счастливыми.

Это было именно то, над чем я так долго бился, но я сделал свой выбор, и теперь я понял, что он был лучшим и для Боди. Потому что на самом деле, хорошо это или плохо, никто не любил его так сильно, как я.

Сделав шаг назад, потому что не хотел, чтобы он попытался причинить мне боль, и тогда мне пришлось бы защищаться, я попытался обойти его, но он протянул руку, которая прошла в опасной близости от моего больного плеча.

– Какого черта ты...

– Ты так накрутил Боди, что я не удивлюсь, если он отложит свадьбу до поздней осени. О чем, черт возьми, ты думал?

Я собирался сказать, что свадьбы не будет, но это было не мое дело.

– Слушай, нас с Боди вызвали обратно в Чикаго, так что у меня нет времени...

– О, я уверен. Это очень удобно, не так ли?

– Нет, это не так, это срочно и...

– Джед, – начал Хэнк, подойдя ко мне и крепко взяв меня за бицепс, словно я был одним из его детей. – Я ценю все, что ты сделал для моей семьи, но на самом деле это очень важная вечеринка, чтобы познакомить моего сына со спонсорами, которые...

– Хейден собирается баллотироваться в сенат в Вашингтоне через два года, – набросилась на меня Эмили, ее голос стал резким шепотом. Я не заметил ее мгновение назад, но она вдруг оказалась рядом, под локтем у Хэнка. – Я знаю, что Боди должен был рассказать тебе, поэтому я могу только сделать вывод, что ты пытаешься саботировать его...

– Я позабочусь об этом, – холодно сообщил Хэнк жене. – Пожалуйста, позвольте...

– Подождите, – приказал Дэвис сквозь стиснутые зубы. – Хейден еще не успел рассказать Боди о своих планах...

– Это Редекер, верно?

Все разговоры прекратились, и Дэвис, Хэнк, Эмили и другие незнакомые мне люди повернулись, чтобы посмотреть на мужчину, который задал мне вопрос. Я тоже посмотрел на него, и хотя он показался мне знакомым, я не смог определить его личность.

– Да, это так, – ответил я, и когда я это сделал, он улыбнулся и протянул мне руку.

– Я Дункан Стил, коммандер Восемнадцатым округом в Чикаго.

– О, да, вы дружите с моим боссом.

– И вас с Яном Дойлом посылали на какие-то сомнительные задания, чтобы помочь найти сыну Сэма Кейджа жилье.

Я выдохнул, успокаиваясь, и это было странно, потому что мы со Стилом не были друзьями, но он был как безопасный порт в шторм, и я был ему очень благодарен. Я не хотел быть громким или злым, и я был избавлен от необходимости быть тем парнем, который устраивает сцену.

– Не сомнительные, но да. Некоторые места, которые мы рассматривали - в свободное от работы время, могу добавить, - были немного подозрительными.

Он захихикал, и мне очень захотелось его обнять.

– Это мой муж, – объявил он, когда к нам присоединился магнат недвижимости и филантроп Аарон Саттер. – Аарон, это Джосайя Редекер. Он работает на Сэма.

Выражение лица Саттера, которое до этого было плоским, лишенным эмоций, даже холодным, внезапно стало ярким, и я увидел улыбку, о которой писали во всем интернете и которая украшала обложки журналов Barron's и Forbes. Все его лицо ожило, и этот человек был потрясающим.

– Приятно познакомиться, заместитель маршала США, – сказал он, протягивая руку.

Я взял ее и обнаружил, что его хватка крепкая и теплая.

– Мне очень приятно, сэр.

– Что вы делаете так далеко от дома?

– Мы с напарником... О, вот и он, – сказал я, когда Боди подошел ко мне, и его рука тут же легла мне на спину. – Мистер Саттер, это мой напарник, Боди Каллахан.

– Маршал Каллахан, – поприветствовал он Боди, беря его за руку. – Я как раз хотел спросить вашего напарника, что привело вас в Сиэтл.

– Мы были в гостях, сэр. Но нас отозвали, и наш босс хочет, чтобы мы были в аэропорту прямо сейчас, так что мы должны...

– О, ну, пожалуйста, позвольте нам быть полезными, – поспешил ответить мистер Саттер. – Если вы собираетесь вернуться в Чикаго, то можно подвезти вас, так как мы скоро уезжаем.

Боди прочистил горло.

– Сэр, мы не хотим навязывать...

– Нет, нет, нет, это ни в коем случае не навязывание, – настаивал мистер Саттер.

– Это не так. Правда, – подчеркнул Стил, и у меня возникло ощущение, что необходимость уехать была лучшей новостью, которую он слышал за весь вечер. Мне было интересно, что карьерист полицейский из Чикаго - а я, как и все, знал, что он поднялся по карьерной лестнице; не говоря уже о том, что люди повсюду были очарованы историей о полицейском и миллиардере, - делал на какой-то высококлассной встрече в доме Бурдинов? – Мы не хотим заставлять Сэма Кейджа ждать.

– Кто такой Сэм Кейдж? – резко спросила Эмили.

– Он наш босс, – сказал я ей. – Главный заместитель.

– Мы принимаем ваше любезное предложение, – сказал Боди мистеру Саттеру. – Не могли бы вы подождать, пока мы соберем наши вещи, сэр?

– Конечно. Мы уйдем, как только увидим вас у входа.

Боди взял меня за бицепс, провел через толпу к арке, а затем по коридору.

– Я хочу расспросить тебя о разговоре с Хейденом, но...

– Нет, я знаю. Говори.

Я собирался, но тут зазвонил телефон, и, поскольку я видел, что это наш офис, я включил громкую связь, как раз когда мы с Боди дошли до моей комнаты.

– Алло?

– Джед, – сказал Миро, и я услышал, как дрожит его голос. – Ян у нас.

– Слава Богу, – прохрипел я, и телефон выпал из моей руки на кровать. Я опустился рядом с ним, колени подкосились. Забавно, что ты понятия не имеешь, что кто-то для тебя значит, пока не столкнешься с угрозой его потери. За то время, что я провел в Чикаго, Ян Дойл превратился из моего босса в моего друга. Я хотел, чтобы он оставался со мной еще долгое время.

– Что происходит? – потребовал Боди, забирая мой телефон и держа его между нами, пока он занимал место рядом со мной.

Миро сказал:

– Я... подожди секунду, пока я... пока...

– Нет, иди с ним в машину скорой помощи, – приказал ему Крис Беккер.

– Они не позволят...

– Позволят, – заверил его Беккер. – Иди сейчас. Я за вами с телефоном.

Наступила тишина, только шум окружающей среды, а затем:

– Еще здесь?

– Да, – ответил я.

– Итак, команда ГСО вошла в приход, ничего не нашла, обыскала офисы, снова ничего не нашла и, наконец, провела обыск внизу, в подвальной комнате для совещаний, и нашла Яна, примотанного скотчем к стулу.

– И он в порядке?

– Он ранен, но он кричал, так что это хороший знак.

Так оно и было. Любой, кто знал Яна Дойла, знал, что это так.

– Насколько Уэс мог видеть, там было достаточно С-4, чтобы взорвать всю церковь, плюс кладбище сзади.

– Господи, – прохрипел Боди.

– Уэс, конечно, пошел вытаскивать Яна и, как положено по протоколу, включил глушилку сигнала на случай, если бомбу собирались взорвать через Wi-Fi.

– Это теперь стандартная операционная процедура?

– Да, – сказал нам Беккер. – Саперы на всякий случай шли прямо за ГСО, потому что Кейдж считал такой сценарий наиболее вероятным. Как обычно, он оказался прав.

Кейдж был самым осторожным человеком на планете. Он также был очень подготовлен и не рисковал ни одной из наших жизней, поэтому мне очень хотелось, чтобы он забыл о том, что случилось со мной и Краузом, и о том, что все это изъятие свидетелей пошло наперекосяк.

– Значит, с Яном и Уэсом все в порядке? – проговорил Боди.

– Да.

– И бомба была деактивирована?

– Так точно.

– А Ян? Что случилось с Яном?

– Он потерял довольно много крови из нескольких глубоких рваных ран, но он был порезан, а не заколот. Броди хотел, чтобы он истекал кровью, а не умер.

Беккеру не нужно было добавлять, что Броди не хотел, чтобы Ян умер от этого; он хотел, чтобы он погиб при взрыве. Мы все поняли, что он имел в виду.

– Значит, с Яном все будет в порядке?

– Да. Много швов, и ему придется не двигаться несколько дней, что, я уверен, будет для него самым страшным.

Я не сомневался. Ян Дойл был отставным армейским рейнджером и зеленым беретом, поэтому слово «отдых» не входило в его лексикон. И он обязательно будет вести себя как задница, я был уверен. Миро собирался заполучить медведя в свои руки. Но он вернул его, и это было самое главное. Зная, что он в безопасности, я снова мог дышать.

– Итак, что мы думаем о том, что происходит сейчас, сэр? – спросил Боди у Беккера.

– Мы не... подождите, – приказал он. – Оставайтесь на линии.

Он пропал, и мы сидели, молчали, ждали, а потом раздалось несколько гудков.

– Так, все на связи? – спросил Кейдж, сменив Беккера.

Тогда мы по очереди произнесли свои имена: Райан и Дорси, Чинг и Беккер, Джер, Шарп и Уайт, Ямане и Пацци, Лопес и Чо, а затем я назвал свое имя, а Боди - свое.

– Хорошо, – сказал Кейдж на выдохе. – Итак, вот что мы знаем. По какой-то причине Габриэль Броди вымещает свою злость из-за увольнения из службы маршалов на людях, которые, по его мнению, стали «последней каплей».

Мы с Боди работали в нашей первой совместной оперативной группе с УБН в Чикаго в тот день, когда Броди уволили. Недавно мы работали во второй, но именно во время первой мы узнали, что Ян и Илай нашли свидетеля, который принадлежал Броди и его партнеру, Лео Родригесу. По сути, этот парень, Шон Пелхэм, разгуливал по улицам без охраны. Теперь его нет, его перевели из Чикаго в тот же день, и это было плохо для нашего округа. Как правило, свидетелей любят размещать один раз. Их перемещали только в кризисных ситуациях, и отдел, допустивший это, считался не справившимся со свидетелем. Поскольку Сэм Кейдж руководил хорошо отлаженным механизмом офиса, в котором работали самые компетентные люди из всех, с кем мне доводилось работать, это было редким пятном в его послужном списке.

Броди, по общему мнению, с самого начала был мудаком. Он был ленивым, угрюмым, с огромным чипом на плече и, что самое главное, ему было все равно. Его бывший босс, Кент Стэндиш, также был уволен за то, что не только Броди, но и многие другие сотрудники играли в «передай мусор» ^[27]. Однако в данный момент все было гораздо хуже, чем кто-либо мог предположить.

– Так вы говорите, что это он пытался застрелить Илая сегодня утром? – спросил Кейджа Итан Шарп.

– Этого мы не знаем. Уэс нашел оружие, из которого было совершено покушение на жизнь Илая, когда он охранял Дойла, и баллистика совпадает, но отпечатков Броди на винтовке нет.

– Это быстро по баллистике, – сказал я, потому что так оно и было. ФБР действовало быстрее, чем полиция, конечно, они были федералами, но даже для них это было быстро.

– ФБР воспринимает маршалов, в которых стреляют, вполне серьезно, – категорично ответил Кейдж.

Или, что более вероятно, Зейн Калхун, специальный агент, отвечающий за Чикаго, являющийся близким другом Сэма Кейджа, ухватился за эту проблему, особенно после того, как в прошлый понедельник у нас с Краузом произошла неприятность.

– Независимо от того, стрелял Броди в Илая или нет, это его гнев, который подпитывает все это, так что если мы найдем его, то найдем и всех остальных, кто в этом замешан.

– Броди пытался убить и Яна, и Илая. Попробует ли он снова? – спросил Чендлер Уайт.

– Профайлер ФБР говорит, что нет, – объяснил Кейдж, – и я с ним согласен. Теперь он охотится только за мной.

Я вздохнул.

– За вами, сэр?

– Я тот, кто его уволил.

Он произнес все слова так спокойно.

– А как же ваша семья, сэр? – Боди задал вопрос, на который все остальные не решались.

– Позвольте мне внести ясность, – сказал Кейдж, переводя дыхание. – Это не какой-то затянувшийся план мести, чтобы заставить меня страдать. Ян и Илай нашли свидетеля, из-за которого я уволил Броди. В ответ на это, после почти годового раздумья, он решил напасть на нас. Он дважды потерпел неудачу, скорее всего, сейчас он в ярости, так что он придет за мной и только за мной.

– Да, сэр, – быстро ответил Боди.

– Это не значит, что я не слежу за своей семьей. За моим мужем следят Дорси и Райан, да?

– Да, мы здесь, возле вашего дома.

– Хорошо, спасибо, – поспешно сказал он, а затем продолжил, уже спокойнее. – А мои сын и дочь ходят по магазинам, и телохранитель моей дочери присматривает за ними.

– У вашей дочери есть свой телохранитель? – спросила Кендалл Чо.

– Это долгая история, но да. У него слишком высокая квалификация, чтобы быть телохранителем, так что я верю, что снайпер из «черных оперативников», который сейчас служит в резерве, сможет справиться с Габриэлем Броди.

– Более чем сможет, сэр, – заверила его Чо.

– Единственное, что мы не можем учесть, - это кто может стать сопутствующим ущербом, когда он придет за мной.

– Тогда мы должны сначала найти его, – сказал Джер Ковальски, руководитель отдела судебной поддержки.

– Именно так. Именно поэтому мне нужно, чтобы все мои люди были здесь и нашли его. Родригеса, который сейчас работает в Вермонте, допросили сегодня утром, чтобы выяснить все места, которые Броди часто посещал, когда они были здесь напарниками. Сейчас ФБР глубоко изучает его жизнь, но мне нужно, чтобы вы все были на улицах и выслеживали его.

Именно этим занимались маршалы.

– Что ж, сэр, мы с Боди едем с вашим другом, коммандером Дунканом Стилом, так что будем там около четырех утра или около того.

Молчание.

Я специально назвал имя коммандера, а не миллиардера, чтобы хоть немного помочь. Всем не нужно было знать его дела.

– С коммандером Стилом?

– Да, он тоже здесь, в Сиэтле.

Тяжелый вздох.

– Хорошо. Отлично. Позвоните мне, как только приземлитесь, – посоветовал Кейдж. – Всем остальным отбой. Мне нужно поговорить с Каллаханом и Редекером.

Послышались щелчки разрываемых линий.

– Что-то еще, сэр? – спросил я Кейджа.

– Я уверен, что вы хотите знать, почему Дойл вызвал именно тебя, и я хочу ответить на этот вопрос. Этот человек был дотошен во всех своих объяснениях.

– Да. Спасибо, сэр.

– Ян позвонил тебе, потому что в подвальной комнате для совещаний есть только кнопочный стационарный телефон, и по какой-то причине твой номер - единственный, который он запомнил.

– А как же номер Миро?

– Очевидно, нет. Но я тоже не помню номер своего мужа. Да и кто его запоминает? Для этого у меня есть телефон.

– Да, сэр, – согласился я, потому что это была правда. Я запомнил номер сестры, потому что сначала он был стационарным телефоном ранчо, которым я пользовался в детстве, а потом стал телефоном святилища. Но это был единственный номер, который я знал наизусть. Мне придется выучить номер Боди на случай, если мы с телефоном когда-нибудь расстанемся.

– Почему Ян знает твой номер? – спросил он меня. – Почему твой такой особенный?

– Потому что в нем зашифровано слово, – сообщил я ему.

– Какое слово?

– Тедди-бу, – усмехнулся Боди. – Но не «бу», как на Хэллоуин, а буквы. Б-У ^[28].

– Понятно.

– Однажды мы болтали о всякой ерунде в машине, и это всплыло.

– Что ж, я рад, что так вышло, потому что звонок тебе спас ему жизнь.

– Могу я узнать, как он набрал номер?

Боди обнял меня за плечи, что помогло справиться с внезапной дрожью.

– Дойл набрал твой номер носом, потому что это было все, что он мог использовать.

– Господи.

– Но телефон, как я уже сказал, старый, кнопочный, был там, и он сбил трубку с подставки и набрал твой номер лицом.

– И Броди этого не слышал?

– Мы думаем, что он следил за входом и выходом из здания, не более того. Он был уверен, что Дойл не сможет добраться до телефона, будучи скованным и из-за своих травм. Броди был гораздо больше заинтересован в том, чтобы взорвать его, как и команду ГСО, когда они вошли в здание, чтобы спасти его.

– Но когда вы звонили на телефон Яна, то ничего не произошло, – уточнил я.

– Верно. Но мы не думаем, что Броди об этом знал. Он отключил телефон Дойла, когда похитил его, и просто забыл включить его снова. Он думал, что мы отслеживаем телефон Дойла и скоро приедем. Если бы Дойл не позвонил тебе и не сообщил шифр о предвестнике видений, который намекал как на личность преступника, так и на место, где его держали, мы бы никогда его не нашли.

– Почему шифр? – спросил я. – Почему Ян просто не сказал, что это Броди?

– Потому что, как сказал Ян Уэсу, он понятия не имел, следит ли Броди за его звучанием. Он знал, что тот не следит за ним, но не был уверен, слышит он его или нет.

– Ян знал о C4?

– Конечно, нет, – хмыкнул Кейдж. – Подумай об этом. Это же Ян Дойл. Если бы он знал, то не стал бы звонить. Ян никогда бы не подверг опасности всех нас.

– Это правда, – согласился Боди. – Извините. Я не подумал.

Кейдж хмыкнул, словно в извинениях не было необходимости.

– Почему только одно предложение? – спросил я Кейджа. – Что случилось?

– Судя по полученной информации, он был примотан скотчем к тяжелому антикварному креслу и, пока набирал номер и разговаривал с тобой, наклонился как можно дальше вперед на двух передних ножках, но они выскользнули из-под него, и он упал лицом в пол.

– Что должно было напугать Яна, решившего, что он слишком много шумит.

– Уверен.

– Ну и бардак, – констатировал Боди. – Если бы Ян не передал сообщение Джеду, он бы пролежал там всю ночь, истекая кровью.

– И в конце концов Броди надоело бы ждать, пока прибудет кавалерия, и он взорвал бы бомбу, – заключил Кейдж. – Нам повезло, что все события развивались так, как они развивались.

– Да, сэр, – сказали мы оба.

– Молодец, что сразу вызвал Миро, – похвалил меня Кейдж.

– Спасибо, сэр.

– Позвоните мне, когда приземлитесь, – распорядился он, и тут же связь оборвалась.

Мы с Боди на мгновение застыли на кровати.

Я сказал:

– Я бы охренел, если бы кто-то активно пытался меня убить.

– То же самое, – согласился Боди.

Через мгновение я повернулся к нему.

– Ну что? Ты мой?

Он улыбнулся.

– Весь твой.

– Хорошо. Иди собирай свои вещи. Встретимся у входа. Я спущусь вниз и быстро попрощаюсь. Захвати мой чемодан, когда будешь уходить. Он будет лежать на кровати.

– И уже начинает мне приказывать, – поддразнил он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку, прежде чем встать и выйти за дверь.

Я был так счастлив начать свою жизнь, но сначала нам нужно было вернуться домой, чтобы убедиться, что мы помогли спасти нашего босса.

****

Стелла была расстроена моим отъездом, но мой номер был у нее в телефоне, и Мередит обещала привезти ее в Чикаго осенью, чтобы повидаться со мной.

– Если ты не против, Джед? – мягко спросила она.

В ответ я обнял ее так же крепко, как и ее дочь, а когда отпустил, ее улыбка сияла.

Следующей была Энжи, напомнившая мне, что у меня есть и ее номер, так что лучше бы звонок был не только в одну сторону.

– Твой брат меня ненавидит.

Она пренебрежительно махнула рукой.

– Ему не обязательно тебя видеть. Я живу в Бостоне, ты - в Чикаго. Не думаю, что это будет проблемой.

– Он тоже живет в Чикаго, – заметил я.

– Еще минуту или две - да.

Я услышал это громко и отчетливо и вспомнил, что мне нужно многое рассказать Боди. Я обнял Жозетт, пожал руку Джайлзу, обнял Шай, а потом и остальных детей. Стелла погналась за мной, чтобы обнять в последний раз, а потом побежала обратно к маме, которая благоразумно последовала за ней, готовая оказать столь необходимую помощь. Наверху, на главном этаже, я прошел мимо своей комнаты, быстро проверил ее, не нашел ничего, что оставил, и увидел, что мой чемодан исчез. Боди ждал у входной двери, с чемоданом в каждой руке, но теперь в джинсах, футболке и моем кардигане на молнии, который он вернул себе. Его кроссовки выглядели гораздо лучше, чем мокасины с кисточками.

– Ты переоделся?

– И оставил костюм на кровати. Уверен, Хейден найдет ему применение. Ему нужно только подогнать его, и все будет в порядке.

Они были одного роста, но Боди превосходил адвоката мускулами, и он был прав — грудь, плечи и руки нужно было уменьшить.

Через несколько мгновений к нам присоединился Стил, который возился с воротником и шарфом там, где обычно был галстук.

– Вы выглядите неловко, – усмехнулся Боди.

– Да, что бы это ни было, крэват, аскот, черт возьми. Ненавижу это. Я медленно задыхаюсь.

Я улыбнулся ему, потому что он только что выругался из-за куска материи. Он мне уже нравился.

Боди хотел уйти из дома по нескольким причинам, и поэтому он спросил:

– Должен ли я позвать мистера Саттера или…

– Нет, – сказал Стил, стягивая с себя оскорбленный им предмет одежды. – Как только он заметит, что меня нет на месте… ага, видишь? Вот он идет.

Миллиардер бежал трусцой к нам, что меня удивило.

– Это длилось дольше, чем обычно, – поддразнил Саттер мужа, забирая у него ткань, быстро поднося ее к лицу, вдыхая, а затем складывая ее вокруг руки, пока Стил держал дверь открытой.

Идя за ними к большому внедорожнику, я видел, как крепко Стил прижимал к себе мужа и как сильно наклонялся миллиардер. Вот они-то и были примером отношений.

В самолете Саттер направил нас в заднюю часть, чтобы мы могли уединиться, не мешая им.

– Большое спасибо за поездку, сэр, – повторил я. – Наш босс хочет, чтобы мы вернулись, и мы должны быть там.

– Что-то происходит? – спросил Саттер.

– На данный момент ты не можешь этого знать, – ответил ему Стил, притянув мужа к себе, а затем взглянул на нас. – Присаживайтесь, джентльмены, – он был коммандером полиции и привык отдавать приказы, как и мой босс.

В самолете, который по сравнению с отцовским самолетом Хейдена выглядел неказистым, мы с Боди сидели вместе, прижавшись друг к другу, и мне нравилось, что его рука обвивает внутреннюю сторону моего бедра.

Через несколько минут я спросил, все ли у него в порядке.

– Да, – ответил он со вздохом. – Это делает меня ужасным человеком, но Хейден согласился, что я избавляю его от лишних сердечных страданий.

– Что это значит?

– Это значит, что он знал, Джед, – сказал он с горькой улыбкой. – Он мог сказать, глядя, как я смотрю на тебя, слыша мой голос, когда я говорю с тобой, и то, что, как всегда, я не могу оторваться от тебя... что я до одури влюблен в тебя и это никогда не изменится.

– Он сказал, что думает, будто ты до одури влюблен в меня?

– Нет, идиот. Я добавил «до одури».

Я улыбнулся ему, и у него перехватило дыхание.

– Что еще?

– Когда мы только начали разговор, он спросил, планирую ли я когда-нибудь снова трахнуть его.

– Это очаровательно, – сказал я, ненавидя, что Хейден так с ним разговаривает.

– Ну, я трахал его много раз, и ему это нравилось.

– Спасибо за это.

– Нет, я просто говорю тебе правду. Я делал это, а потом, как только ты оказался в больнице, я не отходил от тебя ни на шаг, и все, включая это, прекратилось.

– Вот так просто?

Он кивнул.

– Почему?

– Ты знаешь, почему, – прохрипел он. – Ты снова был со мной, все твое внимание было сосредоточено на мне, как это было всегда, и ты знаешь, что ты неотразим.

– Для тебя.

– Не знаю. Если бы ты не был геем, думаю, и Мередит, и Энджи забрали бы тебя домой, а Дэвис...

– Нет, послушай, Дэвис, блядь, ненавидит меня и...

– Дэвис очень хотел прокатиться.

Он нахмурил брови.

– Ты - задница.

– Правда, – согласился он, его глаза сверкнули весельем, прежде чем он медленно стал серьезным. – Хейден теперь меня ненавидит.

– Не ненавидит, но я уверен, что проблема именно в этом.

Он кивнул.

– Он сказал, что я должен был рассказать ему все о тебе, и он прав, и я извинился.

– Ну, это хорошо, что ты извинился.

– Я имею в виду, что не разрушил его жизнь, – сказал он, пожав плечами. – И я сказал ему, что оплачу свою половину того, что не удалось отменить для свадьбы.

– Разве вы не собирались пожениться там, в доме?

– Ну, да, но я имею в виду кейтеринг и все такое.

– Не думаю, что они попросят бедного заместителя маршала США раскошелиться. Как плохо это будет выглядеть в прессе?

– В прессе?

– Разве он не говорил тебе, что собирается баллотироваться в Сенат через два года?

Судя по тому, как он на меня смотрел, я догадывался, что нет.

– Эмили сказала мне, что именно для этого была организована сегодняшняя вечеринка, и Дэвис подтвердил это. Так что, если рассуждать логически, это означает, что вы с Хейденом не собирались долго оставаться в Чикаго.

– Думаю, нет. У него и его семьи большие планы.

Я изучал его лицо.

– Ты злишься? Обычно я могу сказать.

–Не злюсь, просто... мне кажется, что если бы я не был достаточно умен, чтобы понять, какой должна быть настоящая любовь, то я бы не заметил, как он мне все это подсунул.

– Так и было бы. Да.

– А поскольку я просто соглашался со всем, он, вероятно, думал, что я покорный и уступчивый и буду делать то, что он хочет.

– Покорный - это слово, которое использовала Энжи.

– Да. Согласен.

– Самое смешное, что ты совсем не такой парень.

Он встретил мой взгляд.

– Я имею в виду, что у нас были разборки по поводу «Fig Newtons».

– Потому что это не печенье, Джед, – он был непреклонен, тут же подхватывая дискуссию, которую мы в последний раз прекратили. – Печенье по определению маленькое, плоское и сделано из муки и сахара.

Я хихикнул, потому что он был так серьезен.

– В «Fig Newtons» все это есть.

– И фрукты! В печенье нет фруктов.

– А как насчет тех, что с вишенкой в середине?

– Это пирожное.

– Нет, как песочное печенье.

–Ты вообще понимаешь, о чем сейчас говоришь?

Я знал, но это не имело значения. Я был так счастлив, что он со мной.

– Помнишь, как мы три дня спорили о ниндзя против самураев?

– Это тоже было глупо. Ниндзя - убийцы, а самураи - воины.

Он покачал головой.

– Неважно, дело не в этом, – проворчал я. – Суть в том, что ты сейчас и никогда не был сговорчивым.

– Ну, я не вижу в этом ничего плохого.

– Я тоже, – сказал я ему, ухмыляясь.

На мгновение он замолчал.

– Думаешь, они хотели, чтобы я был чем-то вроде бороды ^[29]?

Я насмешливо хмыкнул.

– Борода так не делается, любимый.

– Нет, я знаю, но... ты понял. Как будто он искал парня из «синих воротничков». Вот мой муж - служитель закона? Это то, что он искал?

– Нет, – успокоил я его, уверенный, как всегда, что любой, кто встретит Боди, захочет его, потому что, попросту говоря, лучше его никого нет.

– Тебе нельзя доверять, – пренебрежительно сказал он. – Ты без ума от меня, поэтому у тебя нет никакой объективности.

– Да, но, черт возьми, зачем Хейдену...

Он резко вздохнул, указывая в сторону Саттера и Стила.

– Вот что это было. Вот что все это было. Мы с Хейденом были младше. Представляешь, как бы хорошо это выглядело, если бы Саттер поддержал его? Господи, Джед,.... ты только что назвал меня любимым?

– Что?

– Сосредоточься.

– Я не могу, когда ты на меня смотришь, – огрызнулся я.

– О? – он лениво улыбнулся. – Как я на тебя смотрю?

Он идеально скопировал мой говор.

– Как будто я давно на это надеялся.

Он покачал головой.

– Мне очень нравится твой дом. Там очень теплая атмосфера.

– Нравится? – с надеждой спросил я. – Правда?

– Да. Мой - стерильный и высококлассный, и он быстро продастся. Вот увидишь.

– Что означает, что...

– Это значит, что после того, как мы найдем Гейба Броди, который мне никогда не нравился, но я не считал его психопатом, мы попросим ребят помочь перевезти меня в твою квартиру.

Я кивнул.

– Да. Давай так и сделаем.

– И я хочу кошку. С нашими дерьмовыми графиками работы заводить собаку нехорошо, а кошка хороша тем, что любит побыть одна.

– Кошка - это хорошо.

– Хорошо, – сказал он, глубоко выдыхая. – У нас все хорошо.

И у нас действительно все было хорошо.

Часть 10

Как только самолет приземлился, мы с Боди, поблагодарив хозяев, отправились на долгосрочную парковку и сели в его армейский зеленый Toyota Land Cruiser FJ62 1989 года. Он владел им столько, сколько я его знал, и теперь, поскольку у меня не было своей машины, мне было что припарковать в гараже, над которым стоял мой дом. Я позвонил Кейджу, хотя было уже почти пять утра. Он, конечно, был в офисе, но посоветовал нам поехать в больницу, где находился Ян, - Северо-Западную Мемориальную, - и мы поехали туда.

Обычно часы посещений не начинаются так рано, но Ян Дойл был заместителем маршала США, так что возникли смягчающие обстоятельства. К тому же у Яна была большая отдельная палата, так что они могли запихнуть нас всех туда и закрыть дверь. И действительно, когда все было сказано и сделано, в больнице просто не могли отказать главному помощнику. Я не мог себе представить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь сказал Кейджу это слово.

Когда мы вошли, меня встретила широкая ухмылка Яна.

– Кто бы мог подумать, что чертов Тедди-Бу окажется тем, что мне понадобится для спасения жизни?

Я подошел к кровати, наклонился и обнял его.

Он обнял меня в ответ с большей силой, чем я предполагал.

– Ты выглядишь, как обдолбанный, Джед.

– Я был в другом часовом поясе, ты же помнишь.

– О да, точно, – сказал он, обнимая Боди, когда тот наклонился вслед за мной.

Ян выглядел очень хорошо. Усталый, но в порядке. Были бинты, но цвет кожи был здоровым, а улыбка - его, озорная и дикая.

– Ты подсел на хорошие наркотики?

Он мгновенно нахмурился.

– Ни в коем случае. Ты должен чувствовать боль, чтобы знать, когда выздоровеешь, я прав?

– Это что, какая-то страшная хрень про зеленых беретов? – поддразнил его Боди.

Он покачал головой.

– В полевых условиях тебя зашивают и ты идешь дальше. Госпитали, чувак, у кого есть время?

Я ничего не сказал, и Боди тоже. Мы оба видели его голую спину несколько раз, когда играли в баскетбол, футбол или ракетбол, и шрамы на ней, похоже, от порки, а также различные другие отметины по всему телу говорили о тяжелой жизни. Я подозревал, что его братья по оружию выглядят точно так же.

– Слушай, успокойся, хорошо? – приказал я ему.

Он хмыкнул, но явно не собирался вставать и уходить оттуда. Я подумал, что наш босс имеет к этому какое-то отношение.

– Кейдж приходил к тебе? – спросил я Яна.

– Да. Ему пришлось вернуться в офис, чтобы встретиться с Калхуном и ребятами из Homeland.

– Кто теперь следит за его домом? – спросил я, поскольку Дорси и Райан были там, сидели в помещении.

– Мой приятель Джордж Хант. Он телохранитель его дочери.

– Он действительно снайпер из «черных оперативников»?

– Да.

– Да? Я имею в виду, я видел его однажды в их доме в 2021 году. Он был там с тобой, помнишь?

Ян кивнул.

– Да.

– Так это был он?

Ян издал звук согласия.

– В ту ночь он выглядел избитым до полусмерти.

– Да. Он только что вернулся с задания в Дакаре, где команда потеряла пару ребят, – торжественно сказал он. – Сейчас он в порядке.

– Так расскажи мне, что случилось с Броди.

Он покачал головой.

– Это было глупо. Я не подумал.

– Просто расскажи мне, – подтолкнул я его.

– Я пошел пообедать, увидел его на другой стороне улицы и подумал, какого хрена он делает здесь сегодня в этот день, понимаешь?

– Из-за того, что случилось с Илаем.

– Да, – тихо сказал он. – Время было странное.

– И что ты сделал?

– Я перешел улицу, чтобы поговорить с ним, и позвал его по имени, но он не обернулся.

– И ты подумал, что он тебя не слышит.

– Я так и думал, поэтому я пошел за ним, и когда я был уже достаточно близко, он повернулся так быстро. В одну секунду все было нормально, а в следующую он уже стреляет в меня из гребаного газового баллончика.

– Нашего или того дешевого дерьма, которое люди покупают в оружейных магазинах?

– Нашего. Стандартный, блядь, выпуск, и, конечно, я не вижу, а потом он ударил меня дубинкой.

– Он мог тебя убить.

– Да, мог, но я все равно сломал ему чертов нос, когда падал.

Я ухмыльнулся.

– Ты такой злой.

– Да, черт возьми, я зол! Годы тренировок, а гребаный придурок Броди меня одолел? Я не смогу встретиться ни с одним из парней из моей старой команды. Я не смогу встретиться с Хантом, когда увижу его в следующий раз.

– Ты понимаешь, что не ожидал, что он нападет на тебя.

– Но я должен был догадаться. Мы расстались не лучшим образом.

– Конечно, но на самом деле никто из нас не ожидал такого развития событий.

– Я знаю, я понимаю, но все равно, в полевых условиях такого бы не случилось.

– Тебя убаюкали ложным чувством безопасности.

– Да. Я потерял свою остроту, и мне нужно ее обрести.

Я покачал головой.

– Нет? – он был возмущен. – Почему ты так говоришь?

– Потому что тебе не нужно все время быть на взводе. Ты - заместитель директора. Теперь ты босс. Ты должен найти дипломатическое решение для парня с молотком.

Он зарычал, я рассмеялся, и все притихли, когда Ян скрестил руки.

– Так?

– Да, – сказал он так, будто это было больно.

А потом все снова зашумели, но уже не на том уровне децибел, на который, как я знал, они способны.

Когда в комнату вошел Крис Беккер, все замолчали, чтобы услышать его.

– Кейдж хочет, чтобы следующие люди отправились домой и легли спать, – сказал он и перечислил имена, в списке были и мы с Боди. – Остальные должны явиться в офис прямо сейчас, чтобы освободиться к двум часам дня.

Все быстро зашевелились.

– У тебя на двери двое парней из службы судебной поддержки, – сказал Яну Беккер, – и офицеры полиции ходят по этому этажу. Ложись спать, потому что твои мозги мне понадобятся позже.

Ян кивнул.

– Он, – Беккер указал на Миро, – останется здесь с тобой, потому что, хотя я чертовски уважаю Кейджа, мы будем защищать все наши семьи, пока все не закончится. Через десять минут выйдет пресс-релиз, в котором Броди будет объявлен вооруженным и опасным, а общественность попросят не приближаться к нему. Теперь это охота, так что мы должны быть готовы.

Это был кошмар, вот что это было.

– Иди домой, – приказал мне Беккер, и я потянулся за рукой Яна. Он взял мою и сжал. То же самое сделал и Боди, а потом мы вместе со всеми стали ждать у лифта.

– Кейдж даже не сказал своей семье, – сказала Чо, когда мы все вошли в лифт. – Они увидят это в новостях и будут волноваться за него, когда он будет волноваться за них.

Боди насмешливо хмыкнул.

– Нет? – спросила Лопес. – Ты думаешь по-другому?

– Они не будут беспокоиться о нем, потому что в новостях они увидят только то, что бывший маршал разыскивается для допроса в связи со вчерашним нападением на Кона, – объяснил Боди. – Не будет никаких упоминаний о Дойле или взрывчатке - ничего. Это станет известно гораздо позже, гораздо тише, приуменьшится до едва заметного. Сейчас же мы знаем только об охоте на человека, которую широкая общественность будет считать обычным делом.

– Согласен, – отозвался Яманэ. – Кейдж, федералы и Homeland не хотят вызывать панику, так что это будет один из тех пресс-бюллетеней, в которых этот человек - лицо, представляющее интерес, и все.

– Мне нравится, что это правда и в то же время нет, – сказал Пацци, а затем ухмыльнулся Боди. – И кстати, когда Редекер был моим напарником, в него ни разу не стреляли.

Потребовалась секунда, чтобы до меня дошло, что он говорит, а потом еще несколько, чтобы я понял, что он пытается шутить.

– Вот дерьмо, – пробормотал я. – У тебя есть желание умереть или что?

Надо отдать должное Ямане, он очень быстро перехватил Боди. С моим больным плечом я никак не мог помешать ему убить Пацци.

– Что ты только что сказал? – прорычал Боди, когда Яманэ с помощью Чо отпихнул его к стене лифта.

– Подождите, я же пошутил! – крикнул Пацци.

– Что, блядь, ты только что сказал?

О, он был в бешенстве, как будто красная пелена застилала ему глаза, и двигался, пытаясь освободиться, но не желая причинить вред Чо или Ямане. Только благодаря своей заботе о них он не пробил Пацци стальную стену лифта.

– Боже мой, Эрик! – закричала Лопес. – Ты с ума сошел?

– Это был протокол эвакуации, ты, тупой сукин сын! – рявкнула на него Чо, прижимаясь к мужчине, которого я любил. – Ты хоть думаешь, прежде чем произносить слова?

– Я пошутил! – громко запротестовал Пацци.

– Когда я скажу Дойлу, он тебя убьет, – с полной уверенностью заявила Лопес.

– Нет, не надо, – умолял он ее.

Когда лифт остановился, Лопес вытолкнула его, хотя оставалось еще десять этажей.

– Ну же, мужик, – обратился он с мольбой к Боди, – прости. Это было смешно и...

– Это было не смешно, – заверил Яманэ своего напарника, нажимая на кнопку, чтобы закрыть дверь, прежде чем повернуться к Боди. – Мне жаль. Он идиот, но я также знаю, что он не имел в виду ничего плохого. Вовсе нет. Он просто пытался нас рассмешить.

– За этот комментарий и сломанный наушник, – сказал ему Боди, – я выбью из него все дерьмо, и никто меня не остановит.

– Нет, не остановит, – согласилась Чо. – Кейдж дал ему шанс искупить свою вину, но подобные идиотские комментарии не порадуют нашего босса, и мы все это знаем.

– Я знаю, – вздохнул Яманэ. – Он иногда бывает неловким.

– Он - пустая трата значка, – сказал Боди, в его голосе прозвучало ледяное отвращение.

В кабине стояла тишина, пока мы спускались.

– Никто на тебя не злится, ты же знаешь, – пояснил я Яманэ. – И то, что ты заступился за своего напарника, достойно восхищения.

Он кивнул.

Мы все смотрели вперед, когда к нам присоединялись люди на шестом этаже, и даже когда они вышли двумя этажами ниже, тема оставалась закрытой. Когда мы добрались до третьего этажа Пацци попытался сесть обратно, но Боди только покачал головой. Ему потребовалась бы не одна минута, чтобы смириться с этим. Он не был настроен на прощение.

****

Мы с Боди поехали ко мне, и, поскольку в моих ключах был брелок от гаражной двери, мы припарковались там.

– Наверху есть пульт, который мы поставим в твою машину, – сказал я ему.

– Да, здесь хорошо. Моей машине это нравится.

Я хихикнул, когда мы вышли из машины.

– Это правда?

– Да, – заверил он меня. – Как будто, так и должно было быть.

Мне тоже так показалось.

Поднимаясь по лестнице, я понял, как сильно устал. Мы отсутствовали так недолго, но мне казалось, что прошла целая вечность.

– В твоем холодильнике ничего нет, – сказал он мне, направляясь к входной двери. – Я проверил, прежде чем мы уехали. Раз уж нам нужно поесть, я сбегаю в гастроном и куплю нам...

– Нет, – сказал я, шагнув ему навстречу. – Просто закажи что-нибудь с доставкой. Кейдж не хотел бы, чтобы мы оставались в одиночестве. Это небезопасно.

– Кейдж не захочет? – ухмыльнулся он.

– Ладно. Я не хочу, чтобы ты пропадал из моего поля зрения.

– Ну ладно.

Мы стояли и смотрели друг на друга, и это казалось таким нормальным и простым. Да, у нас был кризис, но в то же время мне было так хорошо.

Боди сказал:

– Я закажу суп и сэндвичи, мы примем душ, поедим и ляжем спать.

– В постель?

Он покачал головой.

– Ты такой извращенец.

– Нет, я просто, знаешь, думал об этом с тех пор, как мы познакомились, вот и все.

– Я тоже, но тебе больно и ты устал, а это не то, что я называю рецептом незабываемой ночи или дня, или что там сейчас.

– Утро, – ответил я ему.

– Хорошо, – сказал он, а потом захихикал.

– Что?

– Я представил, как засыпаю, делая тебе минет.

– Прекрати.

– Лбом по члену, – сказал он, забавляясь.

Я нахмурился, что только заставило его смеяться еще больше, и он был практически бесполезен, потому что в его голове проносились образы, подобные этому.

И тут, как я и предполагал, полились слезы. Это не было неожиданностью. За последние два дня ему пришлось пережить многое. Он прошел путь от наличия жениха к его отсутствию, к тому, чтобы быть со мной, но романтическая часть не была испробована. Потом возникла угроза для всех нас, мы не спали, я был ранен, поэтому ему приходилось постоянно быть начеку, чтобы обезопасить меня, и единственным человеком, на которого он мог опереться, на которого мог положиться, был я, а что, если мы окажемся огромной ошибкой и он потеряет все?

– У тебя все в голове, да? – спросил он, вытирая глаза.

Я потянулся к нему, и он шагнул ко мне, позволяя мне прижать его к себе, пока я говорил ему на ухо и дышал в его волосы.

– Послушай, я знаю, что весь твой мир сейчас перевернулся с ног на голову. И хотя Хейден не был тем, кто тебе нужен, он был надежным и стабильным, но я тоже такой. Я могу стать таким для тебя. Верь в меня, хорошо?

– Идиот, – пробормотал он, обхватив меня руками и прижавшись лицом к моей шее. – Я люблю тебя, и у меня есть вся вера. Я знаю, что ты моя опора, ты всегда ею был. Я просто хочу, чтобы все началось, потому что у меня есть изменения, просто пока не новые.

Я улыбнулся и глубоко выдохнул.

– Все, что мне нужно, – это ты. Я не испорчу это.

– Я знаю, Джед, – прошептал он, провел рукой по моей шее, скользнул по волосам, приподнимая и наклоняя меня к себе.

Наши губы встретились, и он впился в мой рот, совсем не нежно, и я открылся для него. В его стоне были декаданс и жар. Я чувствовал, чего он хочет - моей покорности и доверия. Целуя его в ответ, я посасывал его язык, чтобы он мог почувствовать вкус моего желания и потребности. Поцелуи были бесконечными, и когда он мягко прижал меня к стене, раздвинув мои ноги и положив руки мне на бедра, я нежно прикусил его нижнюю губу.

Он прервал поцелуй и посмотрел на меня, и я увидел его расширенные зрачки, припухшие губы и покрасневшую кожу.

– Ты такой красивый, – с трудом выдавил я.

– Это ты, Джед, – заверил он меня, прислонившись ко мне. – И мне понадобится время, чтобы осознать, что все это реально, так что тебе придется пережить немало издевательств, пока я буду убеждать себя, что ты мой.

– Звучит ужасно, – поддразнил я, прежде чем снова поцеловать его.

Когда он улыбался, я чувствовал себя так, будто свечусь.

****

Стоя под душем десять минут спустя, я опустил голову под воду, пытаясь обрести равновесие, не волноваться и не испытывать это ноющее чувство, что все может быть отнято. Я никогда не боялся, но и никогда не имел всего, чего хотел. Мне было интересно, у всех ли время от времени возникает такое чувство, что счастье может закончиться. Или другие люди просто принимают как должное, что ничего не может измениться? Это было не про меня. Мне нужно было сохранять бдительность.

– Отличный душ, – сказал Боди, и я поднял голову и посмотрел на него.

Он стоял прямо за стеклянной дверью. Душ был единственным изменением, которое я сделал в доме, когда переехал. Остальной ремонт был прекрасным, готовым к въезду, но душевая кабинка была крошечной, а ванна мне не нужна. Ее убрали, и теперь у меня был душ со всеми видами струй, мраморным сиденьем и множеством выступов, на которые можно положить вещи, и мест, куда можно повесить эвкалипт и пучки сушеного чапарраля, из-за которых во время режима дождя в душе пахло пустыней.

– Спасибо, – хрипло проговорил я, потому что он был обнажен, и все его скульптурные мышцы и гладкая кожа были выставлены на всеобщее обозрение.

– Я скучал по этому запаху. Я пытался собрать свои собственные, но они никогда не были такими же, – сказал он, и я понял, что он имел в виду. Чапарраль нужно было собирать свежим и сразу же сушить, иначе он терял большую часть своего аромата. Мне повезло: я ежемесячно получал их от замечательной женщины из Аризоны по имени Шерри, с которой познакомился во время одной из поездок. Она жила в Седоне со множеством спасенных доберманов, и мы познакомились, когда я ходил в поход, а она занималась фуражировкой. Запах пустыни успокаивал меня, и она нашла способ передать его мне. Я предложил ей заплатить, но она отказалась. Она сказала, что забота о маленькой части меня - это хорошо для нее. Все, что я знал, - это то, что каждый душ был целебным, и теперь Боди говорил, что ему этого не хватало.

– Ты зайдешь?

– Можно?

– Да. Пожалуйста.

Застенчивая ухмылка чуть не выбила меня из колеи, и я не был уверен, чего ожидал, но то, что он подошел ко мне сзади и прижался грудью к моей спине, было не то. Если бы он схватил меня и прижал к стене душевой кабины, я мог бы к этому подготовиться, но то, как медленно и нежно он обхватил меня руками, это было слишком.

– Почему ты дрожишь? – прошептал он мне на ухо.

– Потому что я никогда не думал, что ты достанешься мне.

– Нет, думал, – сказал он, целуя мою шею. – В глубине души ты знал.

– Нет. Я думал, что у тебя будет дом у озера и гончарная мастерская.

Он замолчал на мгновение, а потом сказал:

– Что?

– У меня в голове все было продумано.

Повернув меня к себе, он взял мое лицо в руки.

– Ну, я идиот, потому что никогда не мог представить, как я буду выглядеть в браке. Каждый раз, когда я думал об этом, я представлял, что ты тоже со мной, чистишь свой пистолет и спрашиваешь меня, какого хрена мы там делаем.

Я хихикнул и был вознагражден широкой улыбкой.

– Знаешь, если бы я использовал свой мозг, хотя бы на мгновение, я бы понял, что пыталось сказать мне мое подсознание.

– И что же это было?

– Что это всегда был ты, Джед. Всегда, – сказал он со вздохом, прежде чем поцеловать меня.

Я не мог дождаться, чтобы целовать его до конца своих дней.

****

Это было странно, мы должны были быть друг на друге, но я был ранена и измотан, а он просто измотан. То, что мы оба не спали и находились в вертикальном положении, само по себе было огромным подвигом.

Когда мы вылезли, еда была на месте: суп и сэндвичи, и я сказал, что нам надо поесть, пока он не завернул меня, как мумию.

– Ты, видимо, не представляешь, как заворачивали мумию, – сказал он, прищурившись. – И я не допущу, чтобы ты случайно споткнулся обо что-то и снова повредил плечо.

– Споткнуться обо что-то? – возмутился я. – Мне что, восемьдесят?

Он захихикал, выходя из комнаты.

– Я не старый!

– Рад наконец-то услышать это от тебя, – крикнул он в ответ.

– Я очень скучал по тебе, – воскликнул я.

– Я знаю, что скучал, – сказал он, возвращаясь со всеми принадлежностями, дошел до меня и приблизился для поцелуя. – Подари мне любовь.

И я подарил.

****

После того как мы поели, все было кончено. Он помог мне надеть бандаж, и мы пошли в мою спальню и легли. Я перевернулся на бок, и через несколько мгновений он прижался к моей спине, обхватив меня за талию, уткнувшись лицом в мой затылок и крепко прижимая к себе. Я давно не помнил, чтобы так хорошо спал, и это было так спокойно.

Но дело было в том, что шумы были неправильными.

Я знал все звуки, которые издавал мой дом. Скрипы при проседании, скрежет, когда ветви шестидесятифутовых дубов вокруг дома касались моих окон, грохот, когда проклятые белки роняли желуди на мою крышу. Но если вы не наступали на деревянную лестницу перед домом, она не издавала никакого шума. Когда она заскрипела, а затем загрохотала входная дверь, я приподнялся, только тогда осознав, что нахожусь в постели один. Боди не было, и в доме было темно. Но еще больше меня смутило то, что на краю моей кровати лежал волк.

Я явно видел сон.

Маневрирование с кровати потребовало некоторых усилий, но не потому, что я был стар, а потому, что секунду назад я спал и у меня была только одна рука. Но как только я принял вертикальное положение, то почувствовал себя крайне уязвимым в одних пижамных штанах и без рубашки.

Даже в темноте я понял, что волк не смотрит на меня. Вместо этого он лежал на кровати, скрестив лапы, совершенно увлеченный звуками, которые меня разбудили.

– Подожди, – прошептал я себе, окончательно приходя в себя. – Цыпа, – обратился я к собаке Яна и Миро, который повернул голову и посмотрел на меня, его хвост несколько раз стукнул по кровати, прежде чем он повернулся обратно к двери.

Где был Боди? Почему собака была здесь, а его нет? Я был в полном замешательстве.

Подойдя к тумбочке, я достал из верхнего ящика свой пистолет, проверил, заряжен ли он, и уже собирался идти к входной двери, как вдруг мой телефон завибрировал.

Последнее сообщение было от Боди, он просил меня позвонить ему, как только я проснусь. Быстро пролистав остальные, я обнаружил сообщение от Кейджа с просьбой остаться дома. Он хотел, чтобы я отдохнул до следующего дня. И он знал, что говорил, что никто не должен оставаться один, но дома, с моим оружием и Цыпой - он считал что я в безопасности. Это имело для меня смысл.

В сообщении от Миро говорилось, что его друзья, которые обычно присматривают за Цыпой, уехали из города, поэтому, забрав Боди, он оставил Цыпу, и что в морозилке есть еда, а в холодильнике она оттаивает.

Опять же, это было логично.

Пришло новое сообщение от Боди, в котором говорилось, что он с Миро, ищет Броди, как и все остальные, и ищет зацепки. Все силы были брошены на розыск. Мне не нравилось, что меня оставили в стороне, но я понимал беспокойство своего босса. Я еще и недели не пролежал на больничном.

В другом сообщении от Боди говорилось, что он принесет ужин, когда освободится в десять. И да, он знал, что это поздно, но мы могли бы посидеть и посмотреть фильмы.

Я позвонил ему.

– Привет, – сказал он, его голос был таким знойным, каким не был уже много лет. – Я…

– Там кто-то снаружи.

– Что? – паника быстро сменила желание.

– Если это Броди, то у него может быть глушилка, так что...

Линия оборвалась.

Пошарив вокруг кровати, я увидел, что сигнализация включена, но мигает, потому что Wi-Fi не работает. Конечно, Боди поставил ее на охрану, когда уходил; он никогда не оставил бы меня без защиты. К тому же я был уверен, что он был еще более уверен, оставив в моем доме волка. И да, в Цыпе действительно было немного волка, какие бы породы ни называл Ян, чтобы объяснить его размер и густоту шерсти.

Нажав кнопки на сигнализации, я сначала перевел ее в бесшумный режим, чтобы она не подавала никаких сигналов, если Wi-Fi снова заработает, а затем снял ее с охраны. Кто бы там ни был, я хотел, чтобы они зашли в дом.

Дом был построен в стиле крафтсмен, прямо над гаражом. Так что, войдя в парадную дверь, вы попадали в гостиную, из которой можно было попасть на кухню и сразу в мою спальню. Вторая спальня располагалась за кухней по короткому коридору, а перед ней была ванная комната. Это означало, что, кто бы ни пришел ко мне, в своей спальне я был «сидячей уткой».

Выйдя из спальни, Цыпа шел прямо за мной, я не стал идти прямо через дом, а присел рядом с диваном, чтобы видеть передние окна. Цыпа - опять же потому, что он был волком, а волки не делают таких глупостей, как лай или рычание на незваных гостей, потому что это их насторожит, - молча, тенью, стоял рядом со мной в темноте.

Я увидел, как Гейб Броди заглянул внутрь, и в моей голове пронеслась сотня мыслей, начиная с того, что если я дотронусь до телефона, он загорится. Я не мог одолеть его, он был сильнее меня, и я, конечно, не хотел выставлять Цыпу за дверь, потому что не знал, что несет Гейб, а я хотел сохранить собаку в безопасности. Я остановился на том, что могло быть правдоподобным, и на том, что я знал, что он не знает, потому что только мы с Боди могли это сделать.

Я бросился к двери, бесшумно открыл засов, затем замок на ручке, посчитал, перевел дыхание, затем распахнул ее и одновременно поднял пистолет. Гейб Броди, больше похожий на дровосека и меньше на маршала, которым он был раньше, наставил на меня Sig Sauer.

Я мгновенно опустил пистолет, держа его наготове.

– Какого хрена, мужик, ты пытаешься довести меня до чертова сердечного приступа? – зарычал я на него, развернулся и зашагал обратно в дом, включив свет у двери.

Цыпа танцевала вокруг, думая, что это игра. Броди бывал в доме Миро и Яна на разных вечеринках до того, как его уволили, так что даже если Цыпа не знал его так, как он знал меня, я был в порядке, значит, и Броди должен быть в порядке.

На кухне я положил пистолет на стойку, затем подошел к холодильнику и достал бутылку воды для себя и для него. Затем я стал ждать.

Броди медленно вошел и закрыл за собой дверь, которая не заперлась, потому что я позаботился о том, чтобы она не запиралась.

– Какого черта ты здесь делаешь? – ворчал я.

Он убрал пистолет в кобуру под курткой и только уставился на меня.

– Алло?

– Я не ожидал, что ты будешь здесь.

– Почему бы мне не быть дома?

Он прочистил горло.

– Я думал, вы с Боди уехали в путешествие.

Я кивнул.

– Ты видел новости?

– Да, Джед, все видели новости, – сказал он, придвигаясь ближе.

Я протянул ему бутылку с водой, и он, насторожившись, быстро взял ее у меня.

– Как видишь, мне досталось, но Боди выходит замуж и находится со своей будущей семьей... Скажем так, я перебрал с этим дерьмом за два дня.

Он неожиданно улыбнулся.

– Богач, я слышал.

Как он узнал? Он что слежку вел?

– Невероятный богач, чувак. Видел бы ты тот дом. Такого я еще не встречал.

– Значит, ты вернулся домой, а он все еще там?

– Ага.

– Ты с кем-нибудь говорил? – мягко спросил он.

– Я говорил с Миро, не вчера… позавчера? Я сказал ему, что возвращаюсь, и я знал, что он ищет кого-то, кто присмотрит за собакой. Должно быть, его подбросил кто-то другой, потому что Цыпа сидел на крыльце, когда я вернулся домой сегодня утром.

– Когда ты разговаривал с Миро, вы говорили только о собаке?

Я прищурился на него.

– Да. А что?

– Больше ничего?

Указывая на свое плечо, я бросил на него взгляд, как на идиота.

– Я в отпуске, чувак. О чем я буду ему рассказывать, о том, какой дерьмовой была моя поездка? И что потом, когда Боди вернется, он расскажет ему? Как будто мне нужно это дерьмо.

– Ага. Я тебя понял.

Я прищурился на него.

– Что, черт возьми, случилось с твоим носом?

– Я вошел в дверь, – легко соврал он.

Зная, что Ян сломал его, проверяя, что он скажет, я задался вопросом, кто ему это сделал. Там был пластырь, и под обоими глазами были синяки от перелома.

– Выглядит плохо.

– Я выглядел и хуже, – сказал он, ухмыляясь, – как ты знаешь.

Он и Родригес были со мной и Боди, когда мы задержали беглого байкера. Выбраться из бара, когда несколько «братьев» парня из его клуба захотели помочь ему скрыться, оказалось гораздо сложнее, чем мы рассчитывали.

Понимая, что задавать еще какие-либо вопросы о его носе было бы глупо, я пошел другим путем.

– Блин, лучше бы тебя не увольняли, – пробормотал я. – Угадай, с кем я застрял в качестве няньки на последние несколько месяцев?

Его настороженное выражение лица изменилось, успокоилось, и он подошел к дивану и опустился на него. Странным было то, что Цыпа остался сидеть рядом со мной на кухне, а не присоединился к нему.

– Расскажи мне.

– Ебаный Пацци, – простонал я. – Он вышел из реабилитационного центра, и ты просто должен знать, что Кейдж пристроил меня к нему. Как будто я чертова нянька.

Он хихикнул.

– Кейджу плевать на карьеру. Он просто хочет уничтожать людей. То же самое он сделал с Миллсом.

Я облокотился на стойку.

– С кем?

– Даррен Миллс. Он был заместителем по надзору до Беккера. Его понизили до отдела ордеров, когда мы оба перевелись.

Я слышал это имя, но не знал, как его зовут. Это было еще до моего появления. Впрочем, это должно было произойти и до Броди.

Так странно было видеть его с бородой и усами, волосы все еще короткие, но уже не такие, как раньше. Раньше он носил их в прическе, аккуратной и безупречной. Теперь же они выглядели неровными и взлохмаченными, словно он сам их подстриг. Мы пытались говорить, как раньше, но было ясно, что он не практиковался, судя по тому, как неловко и неуклюже он отвечал.

– Ты совсем не помнишь Миллса? – надавил Броди.

– Не помню, а как, черт возьми, помнишь ты?

– После того как меня уволили, я навел о нем справки. Он хороший парень, это он вправил мне нос.

Я не стал спрашивать, зачем он его искал, - это выдало бы меня, и он знал, что так и будет, судя по тому, как он смотрел на меня, словно не решаясь докопаться до истины.

– Это было мило с его стороны.

– Что?

Я указал на его лицо.

– Что он починил твой нос.

– О. Да.

Он выглядел не в себе.

– Мне нужно надеть футболку, – сказал я ему и повернулся, чтобы пойти в свою спальню.

– Я принесу ее тебе, – поспешил он.

– О, спасибо, чувак, – сказал я, улыбаясь. – Они все висят в шкафу.

Он встал, обошел мой кофейный столик, потом остановился.

– Твои футболки висят на вешалках? Что это значит?

В нем мелькнул прежний Броди.

– Так они не мнутся, – сообщил я ему.

– Ладно, – сказал он, улыбаясь.

– Эй, принеси и мой бандаж, ладно? У меня рука устала.

– Да, сэр, – согласился он и отошел от меня. Мгновенно я достал из заднего кармана телефон, проверил его и увидел, что у меня нет полосок. Подумав, что Броди может отключить глушилку, раз уж он, похоже, мне доверяет, я отправил Боди сообщение «Без света», затем отключил функцию вибрации и положил телефон в холодильник в отделение для масла. Я был в кладовке, когда Броди вернулся с футболкой и бандажом.

Я потянулся за футболкой.

– Спасибо.

– Я помогу тебе, – сказал он так, словно я был глупым, и, конечно же, помог.

Осторожно он надел ее мне на голову и помог продеть бандаж через отверстие, а затем просунуть руку через другое. Он был осторожен, когда застегивал все липучки на нем.

– Расскажи мне, что случилось, – попросил он меня.

– Это было в газете, – сказал я, зевая. – Ты вообще голоден? Хочешь, я что-нибудь приготовлю, или мы можем заказать что-нибудь с доставкой. Хочешь пиццу?

Он кивнул.

– Пицца была бы кстати.

– Тебе придется заказать ее через свой телефон. Я нигде не могу найти свой, и теперь боюсь, что забыл его в такси в аэропорту.

– У тебя нет телефона? – он был взволнован такой возможностью.

Я покачал головой.

– Попробуй позвонить.

Он встал и отвернулся, потянулся в карман за глушилкой, которая, как я знал, у него была, и, как только она отключилась, снова повернулся ко мне лицом, чтобы позвонить.

– Да, ты прав, – сказал он через мгновение с облегчением. – Он просто идет прямо на голосовую почту.

– Ну, это чертовски здорово, – сказал я с тяжелым вздохом. – И мои часы сдохли, так что да... закажи нам еды, ладно?

Он улыбнулся.

– Я ценю, что ты всегда был добр ко мне, Джед.

– У тебя мозги не работают, – поддразнил я его, усаживаясь на свой диван. – Я тебе много чего наплел, мужик, особенно про твою бумажную работу. Разве ты этого не помнишь?

– Да, но это было не так, как с Кейджем или Дойлом. Ты никогда не пытался меня достать. Ты никогда не пытался причинить мне боль или опозорить меня.

– Конечно, нет, – согласился я.

– Видишь? Да. Конечно, нет.

Я включил телевизор, чтобы посмотреть бейсбольные результаты, игнорируя его, а Цыпа сидел рядом со мной, похожий на статую, ничуть не расслабившись.

После нескольких минут молчания Броди сказал:

– Ты когда-нибудь читал отчеты о том, как Крейг Хартли подстрелил собаку?

– Крейг Хартли не стрелял в собаку, – поправил я его, не отрывая взгляда от телевизора. – Он спас собаку.

– Это правда? – он достал свой Sig Sauer из наплечной кобуры. – Серийный убийца спас собаку Яна?

Собаку Яна. Слова были произнесены так ровно и холодно.

– Какого хрена ты делаешь? – спросил я, нахмурившись. – Убери пистолет в моем доме.

– Заставь его пойти со мной на задний двор.

– Для чего?

Он не ответил.

– Ты что, совсем охренел?

Его взгляд встретился с моим, и я ждал, не отводя его. Мой пистолет лежал на стойке, все еще полностью заряженный, готовый к выстрелу, с патроном в патроннике, но он был слишком далеко, чтобы помочь. Единственное, что сохраняло Цыпе жизнь, - это игра, в которую я играл.

Я отправил Боди сообщение «Без света». Его знали только люди, работавшие на Сэма Кейджа. Простые слова, означающие, что опасность не грозит, но нужно поторопиться, потому что тому, кто его послал, нужна подмога. Но даже если бы я этого не сделал, или если бы Боди не получил сообщение, он все равно знал из нашего короткого разговора перед тем, как линия отключилась, что у меня незваный гость. Поскольку все знали, что Броди на свободе, я понимал, что Уэс, скорее всего, уже в пути, без огней и сирен, хотя, возможно, ГСО была дальше, чем я думал, и Боди оставалось только организовать что-то самостоятельно. Все, что я мог сделать, - это ждать и поддерживать разговор с Броди.