Связанные любовью

Глава 21

Джелин решила не сопротивляться, когда Арьял потянул ее за собой в резко сужающийся тоннель. Сразу возникла мысль о засаде.

Воин никогда не позволит себе оказаться зажатым в тесном пространстве. В такой ситуации даже искусному бойцу слишком трудно маневрировать.

К сожалению, она пока не чувствовала, что где-то впереди разыгрывается сражение с использованием магии, но зато почувствовала нетерпение, полностью овладевшее Арьялом. Это означало, что в спешке он теряет бдительность.

Нельзя сказать, что ее обрадовало такое обстоятельство.

Сконцентрировавшись на своей главной задаче, на безопасности их тылов, Джелин оказалась застигнутой врасплох, когда Арьял вдруг резко остановился.

Со всего размаха она уткнулась ему в мускулистую спину и, едва удержавшись на ногах, потерла нос. Арьял обернулся и хмуро посмотрел на нее.

— Что там?

— Прислушайся, — тихо ответил он.

Откуда-то издалека до нее донеслись голоса Сергея и Рафаэля. Они о чем-то жарко спорили. Время от времени тоннель потряхивало. Это означало, что они не просто награждают друг друга тумаками.

И если не одумаются, то запросто накликают на свою голову обвал каменной массы в десятки тонн.

Не самая приятная перспектива, надо сказать.

Но пока в ее воображении мелькали картины того, как их заживо погребает в тоннеле, глаза Арьяла тревожно расширились, и это не имело никакого отношения к землетрясению.

— Что, Арьял?

— Колдун, — процедил он сквозь сцепленные зубы.

— И что с ним?

— Он начал церемонию.

— О черт! Мы должны остановить его.

Арьял покачал головой:

— Уже поздно.

— Этого не может быть.

Джелин кинулась в обход, но оказалась у Арьяла в объятиях. Не выпуская ее из рук, он начал толкать Джелин назад, ко входу в тоннель.

— Надо выбираться отсюда.

— Но…

— Эти два идиота создали проход между измерениями.

— Что это значит?

Джелин не успела закончить вопрос, когда краем глаза увидела, что тоннель начал заполняться туманом. Белая пелена, клубясь, текла в их направлении.

— Держись! — скомандовал Арьял и прижал Джелин к себе. Пелена тумана накрыла их с головой и легко, как пушинки, потащила куда-то.

Она вцепилась в мужа, потому что его тело давало ей ощущение реальности. Мир вокруг растворился. Было чудовищно легко потеряться или заблудиться в густом тумане.

Так прошло несколько минут. А может, целая вечность! Джелин показалось, что они остановились. Осторожно отодвинувшись от Арьяла, она осмотрела стены из тумана, которые, казалось, уходили в бесконечность.

— Плохо дело, — признала она очевидный факт.

— Это верно.

Арьял вытянул меч, а Джелин задействовала все свои чувства, чтобы прозондировать туман.

Она не была специалистом по чуждым мирам. Ее много чему учили, но вампиры не перемещались из одного мира в другой. По крайней мере до того, как в первый раз это сделали Единственные Бессмертные.

Но ей вполне по силам было понять, что здесь ситуация не типичная.

В сущности, можно было предположить, что они находятся в каком-то странном месте между мирами.

Спокойнее от этого не становилось.

Наоборот, ею овладела тревога, потому что откуда-то со стороны до Джелин донесся отчетливый запах колдуна.

— Мы здесь не одни, — сообщила она, понизив голос, не зная наверняка, насколько легко звук распространяется в тумане.

Речь звучала как-то… приглушенно, но Джелин не собиралась рисковать беспричинно.

— Куда двинемся? — озабоченно и так же тихо спросил Арьял.

Она заколебалась, выбирая направление, а потом показала на точку у него за плечом.

— В ту сторону.

Не раздумывая, Арьял повернулся и через туман зашагал туда, куда указала Джелин. Она пошла вслед, все так же защищая его со спины.

Они двигались в тишине, странный туман завивался вокруг них мелкими вихрями.

Или, может, ей казалось, что они двигаются. Джелин поморщилась.

Во всяком случае, ноги их шагали вперед.

А еще им навстречу дул легкий ветерок, который шевелил рубашку на Арьяле.

Вот только окружающую местность они не видели. Та была скрыта за туманом. Из-за этого было невозможно определить, преодолевают ли они расстояние или шагают на месте.

Мысль о том, что можно навсегда остаться в этом удушливом тумане, показалась ей чудовищной, и Джелин решила сосредоточиться на том, что Рафаэль где-то здесь, недалеко. Двигаясь или нет, но они приближались к нему.

И это было добрым признаком.

— Он где-то рядом, — тихо предупредила она.

Арьял замедлил шаги и приготовил меч.

— Можешь сказать, дитя с ним?

Она покачала головой:

— Не могу. Даже если ребенок с ним, на нем лежит заклинание, из-за которого невозможно отследить, где он.

Арьял открыл было рот, но не успел ничего сказать. Из тумана вдруг резко вынырнула темная фигура и загородила им дорогу.

Тирлох!

Нет, не Тирлох, мысленно исправилась она, перехватив взгляд сильвермиста.

Прекрасное серебро его глаз сменилось багровым свечением, как будто исходящим из адских глубин, — верный признак того, что он превратился в безвольную игрушку более сильного существа.

Она наморщила нос. У него даже изменился запах. Теперь от него так несло серой, что ее чуть не вырвало.

Без малейшего выражения на лице он, предупреждая, вскинул руку.

— Стоять!

Нахмурившись, Арьял настороженно наблюдал за соплеменником.

— Тирлох?

— Вам нельзя дальше.

— Тирлох, ты меня слышишь? — Арьял сделал шаг вперед. — Брат!

Сильвермист молчал. Фонарный столб быстрее откликнулся бы на призыв Арьяла.

Но от этого Тирлох не становился менее опасным.

Джелин слегка коснулась руки мужа.

— Он совершенно порабощен. Мог колдун сделать такое?

— Без чужой помощи — нет. Только Темный Властелин мог полностью разрушить его сознание.

Другого ответа она и не ожидала, и спокойнее от этого не стало.

Да и кто не задергается от одной мысли, что где-то здесь, в тумане, крадучись прячется беспредельное зло?

— Прекрасно. — Она чуть не выругалась, почувствовав, что колдун ушел глубже в туман. Кто знает, удастся ли ей обнаружить его в этом проклятом молоке, если она потеряет запах Рафаэля?

— Ты сможешь его отвлечь?

Бронзовые глаза глянули на нее озабоченно.

— Джелин…

Она недовольно нахмурилась. Сейчас не время дискутировать на тему, стоит ей подвергать себя опасности или нет.

— Так сможешь?

— Смогу, — неохотно согласился он. — Только не натвори…

— …глупостей, — подхватила она, потянулась к нему и по-хозяйски крепко поцеловала. — И ты тоже.

— То есть?

Отступив от него, Джелин показала на неподвижно стоявшего Тирлоха.

— Теперь это твой враг, а не брат, — напомнила она. — Не дай себя одурачить и не вздумай жалеть его.

Арьял поморщился. Но его прекрасное лицо выражало мрачную решимость.

— Я поступлю так, как должен.

Она ощутила в нем мимолетное сожаление, когда он сделал выпад вперед, нацелив меч на ничем не защищенное горло Тирлоха.

Тот автоматически отразил удар, довольно искусно фехтуя.

Джелин заставила себя не откликаться на инстинктивное желание помочь мужу и нырнула в окружавший их туман. Она требовала от Арьяла, чтобы он доверял ее способности самой позаботиться о себе. Поэтому надо предоставить ему такую же полную свободу и не лезть со своей помощью.

Даже если от этого тяжело на сердце.

Звон стали о сталь за спиной становился глуше и глуше, а она все дальше уходила в белую местность. Проклятие! Где прячется этот мерзавец?

Сквозь туман до нее донеслось пульсирующее биение чужой энергии. Замерев на месте, Джелин прислушалась.

— Кто здесь? — Она приняла боевую стойку. — Это ты, колдун? А ну-ка покажись.

И словно услышав ее, Рафаэль вынырнул из тумана. Его тощее тело обвивала мантия, на лысой голове играли блики какого-то странного света.

— Добро пожаловать, вампирша. — По его отталкивающему лицу пробежала усмешка. — Я-то думал, что это Данте пожаловал, но ты тоже сойдешь.

— Он уже один раз уложил тебя в могилу, — язвительно напомнила она и провела кончиком языка по массивным клыкам. — Теперь моя очередь.

Его тонкие губы скривились, а глаза стали багровыми от ненависти.

— Даже не знаю, что мне противнее — безудержная заносчивость вампиров или женщины, которые забывают о своем месте.

Джелин фыркнула от отвращения.

— Подойди поближе, и я покажу тебе место, которое занимаю, — ласково пообещала она.

Пальцами, как у паука, он погладил амулет на костлявой груди.

— Ты ничего мне сделаешь. Только не здесь.

Ей вдруг стало тревожно от того, что она, судя по всему, недооценила его.

И Джелин действительно почувствовала, как вокруг него запульсировала энергия.

— Отчего же? — с интересом спросила она, хотя дело было не в ее любопытстве, а в том, чтобы потянуть время.

Если ей не удастся найти его ахиллесову пяту, дело плохо.

— Здесь в моих жилах течет энергия самого Темного Властелина.

С безумной улыбкой он закатал рукав своей мантии и ногтями распорол себе кожу. Рану тут же заполнила густая серая жижа, которая стала медленно стекать вниз по руке.

Джелин отступила назад.

— Боже всемогущий!

Широко улыбнувшись, Рафаэль поднес руку ко рту и слизал жижу с руки. Он стоял, облизываясь, а ее трясло от ужаса.

Джелин не сумела предвидеть атаку магией. Неожиданный удар в подбородок отбросил ее назад.

— Черт! — выругалась она, вскочив на ноги.

— Теперь поубавилось уверенности, дорогуша? — съязвил Рафаэль.

Несмотря на разбитый подбородок, ей удалось изобразить улыбку.

— Мы с тобой можем болтать, а можем и схватиться, — пожала плечами Джелин. — Выбирай.

Его лицо исказил гнев, и он опять поднял руку. Но на этот раз Джелин была готова. Как только заряд магии полетел в ее сторону, Джелин ушла вбок и ударила колдуна по ребрам. Раздался хруст.

Он зашипел от шока, но опередил ее на долю секунды — что показалось просто невероятным! — повернулся и послал в нее следующий заряд.

У Джелин лязгнули зубы, но она устояла на ногах, когда заряд, пролетая мимо, оставил на ее коже сотни мелких порезов.

Его губы опять искривились в усмешке.

— Вижу, что слухи о чуть ли не мистической силе охотницы оказались вульгарным преувеличением.

— Ты так думаешь?

Колдун что-то тихо произнес, и Джелин неожиданно почувствовала, как ее вяжут ремни из воздуха. Прочные, словно стальные оковы.

О… проклятие!

Все пошло не так, как она надеялась.

— Даже если ты ликвидируешь меня, вампиры соберутся и всем скопом остановят тебя, — простонала она. — Они скорее умертвят ребенка, чем позволят вернуться Темному Властелину.

— Ты говоришь вон о том ребенке? — Ухмыляясь, колдун посмотрел куда-то вбок. Вероятно, одним усилием мысли он раздвинул пелену тумана. У Джелин не было времени восхититься его талантом. Последняя ее надежда умерла, когда боковым зрением она увидела дитя, уютно устроившееся посреди клубов тумана. Глаза у младенца были открыты, он смотрел на Джелин осмысленно и безмятежно. — Если они встанут на пути Темного Властелина, их уничтожат, — заверил Рафаэль, впиваясь когтями в горло Джелин. — Так же как я тебя.

— Ты действительно веришь, что твой хозяин настолько силен и сможет одолеть полдюжины вампиров и стаю оборотней? — Она решила поиздеваться над его самоуверенностью.

— Сможет, как только я напою его кровью, которая ему необходима. — Багровые глаза колдуна загорелись неистовым желанием. — Твоей кровью. — Он осклабился. — А потом кровью сильвермиста Арьяла.

Джелин закипела от злости, полностью отбросив все страхи, которые затуманивали голову.

Вот теперь она убедилась, что между ней и мужем действительно существует прочная внутренняя связь.

Он присутствовал где-то в глубине ее сознания этаким сгустком злости и сожаления. Однако при упоминании его имени образ мужа вдруг очутился на переднем плане, и Джелин ощутила приступ боли, словно в этот миг он получил ужасный удар в плечо. От невыносимой скорби на глаза навернулись слезы.

О боги… Арьял!

Скорбь ее была так велика, что несколько страшных секунд ей казалось, что она действительно оплакивает своего супруга. Но потом, почувствовав, что их связь не прерывается, что он по-прежнему остается в ее сердце, она наконец сообразила, что Арьял жив.

Чувство облегчения было настолько сильным, что она едва не пропустила возникшее волнение тумана.

И чувство пустоты, появившееся после того, как отлетела душа Тирлоха, и вдруг повисший в воздухе резкий металлический запах крови.

Человеческой крови.

В замешательстве она принялась ощупывать туман взглядом, чтобы найти следы присутствия незваного гостя. В чем не было никакого смысла. Разве человеческое существо могло преодолеть магические границы между измерениями?

В конце концов Джелин пришла к выводу, что никаких неприятных сюрпризов от тумана можно не ожидать, и вновь сконцентрировалась на колдуне. И только тогда заметила красные разводы на рукаве его мантии.

Красные?

Похожие на кровь?

На кровь смертного?

Она забыла про боль от ран, быстро просеивая в уме различные объяснения той странной трансформации, которая произошла с серой жижей, сочившейся из покалеченной руки колдуна. Теперь это была обычная кровь.

Не сразу, но до нее все-таки дошло, что подобная метаморфоза связана со смертью Тирлоха.

Каким-то образом его смерть сделала Рафаэля смертным.

По крайней мере на данный момент.

Предвкушая, что произойдет дальше, Джелин тихо улыбнулась.

— Ты даже пальцем не коснешься моего мужа, — спокойно предупредила она. — Ни за что!

Его глаза, ставшие теперь бледно-голубыми, беспокойно заморгали, хотя этот мерзавец еще не осознал, что произошло. Насколько беззащитным он стал.

— Надо же, какие бравые слова я слышу от вампирши, которая вот-вот умрет, — проскрипел он.

Джелин незаметным движением взялась за гладкое ложе обреза. Палец лег на курок.

— Не будь таким уверенным.

— Тем не менее.

Рафаэль что-то забормотал себе под нос, и она вспомнила, что, даже превратившись в смертного, он остается могущественным магом, который может превратить ее в какую-нибудь гадость.

— А я собираюсь доказать тебе, что слухи о мистической силе охотницы ничуть не преувеличены. — Она вскинула обрез и приставила дуло к черепу Рафаэля.

А потом, пока он не сообразил, что к чему, спустила курок.

В последнюю минуту Рафаэлю удалось увернуться, и пуля разбила ему скулу. Облачко крови и ошметки кожи полетели в туман.

Выпустив ее из захвата, колдун рухнул на колени. Вместо лица была кровавая масса. И все равно, напрягая последние силы, он вцепился в ногу Джелин. Жуткая боль пронзила все ее тело.

— Ты заплатишь за это, — пригрозил Рафаэль сквозь искалеченные губы.

— Правда? — Джелин отбросила его ногой. Легкие судороги боли продолжали сотрясать ее. — И где теперь твой Темный Властелин, колдун?

Туман заглушил его пронзительный смех.

— Я буду служить ему даже мертвым.

— Давай-давай. — Борясь с желанием рухнуть наземь, она сунула оружие в кобуру и дождалась, пока колдун перестанет подавать признаки жизни. Что за?.. — Черт! — прошипела Джелин, с запозданием поняв, что человеческая кровь, которую несколько минут назад она расценила как чудо, сейчас текла небольшими ручейками к ребенку.

Словно ненормальная, она кинулась, чтобы остановить их или хотя бы отвести в другую сторону.

Пустая трата времени!

Кровь продолжала продвигаться дальше. Складывалось впечатление, что ребенок сам контролирует ее целенаправленное движение.

Вероятно, так оно и было. И ей пришлось смириться с этим, когда она натолкнулась на взгляд голубых глаз, источавших настоящее коварство.

Проклятие!

Как быть? Что же делать?

Мысль о том, чтобы бросить ребенка, была неприемлемой.

Если Темному Властелину удастся воссоздать себя, тогда весь мир окажется в опасности из-за сил ада, которые он приведет с собой.

Но как только Джелин попыталась добраться до ребенка, чтобы взять на руки, туман плотно сгустился вокруг маленького тельца, перекрывая ей дорогу.

Туман вился клубами вокруг, отступал и вновь возвращался. Ругаясь от отчаяния, Джелин покрутилась на месте. Волосы на голове встали дыбом от потоков энергии, исходивших из тумана.

Что-то случилось.

Что-то очень и очень важное.

Это означало одно — надо уходить.

Отступая назад, Джелин не спускала глаз со стены тумана и поэтому чуть не упала, натолкнувшись на уже почти истлевший труп колдуна. Она вздрогнула и, отшатнувшись в сторону, на миг отвлеклась.

Когда Джелин обошла останки, то услышала, как в воздухе серебряным колокольчиком зазвенел смех. Она резко вскинула голову и обнаружила молодую стройную девушку, стоявшую от нее в нескольких шагах.

Незнакомка была исключительно хороша собой, с длинными темными волосами, рассыпавшимися по обнаженной коже цвета густого меда. Джелин предположила, что ей не больше семнадцати, если измерять жизнь человеческими годами. У красавицы на щеках виднелись обезоруживающие ямочки, а широко открытые голубые глаза казались знакомыми.

Этими самыми глазами на нее пару минут назад смотрел ребенок.

Темный Властелин!

Во плоти!

Явно довольная впечатлением, которое она произвела на охотницу — та в ужасе стояла, широко открыв рот, — красавица протянула к ней руку и сделала приглашающий жест.

— Джелин, — промурлыкала она. От звуков этого чудного голоса охотница была готова бухнуться на колени. — Иди ко мне, прекрасная вампирша, и я выполню все, что ты захочешь.

Ее пронзило настойчивое желание откликнуться на призыв и схватиться за протянутую руку. Ноги сами сделали предательский шаг вперед, пока Джелин стоически пыталась освободиться от наваждения Темного Властелина.

От грозившего рабства ее спасла только внутренняя связь с Арьялом.

С отчаянным усилием она вызвала перед глазами образ, хранившийся в ее сердце, — худое лицо, бронзовые глаза, перед которыми нельзя было устоять. Это и помогло переключить сознание.

Неожиданно Джелин ощутила его аромат. Воздух наполнил теплый запах трав.

Прекрасное лицо незнакомки исказилось, когда она поняла, что теряет контроль над ней.

— Вампирша, я приказываю: подойди ко мне.

— Нет. — Джелин покачала головой. — Ни за что!

А потом она бросилась прочь через туман, словно сам дьявол гнался за ней по пятам.

Он и гнался.

Если Сантьяго по глупости и решил, что выиграл сражение, то Нефри очень быстро избавила его от этих иллюзий.

Да, она без всякого сопротивления довела его до священных залов Большого совета, но при этом отказалась пустить внутрь.

Морщась и гримасничая, он в нетерпении расхаживал по мрамору вестибюля.

Это был не просто отказ.

Она переступила порог огромного зала, залитого светом люстр, с длинным столом из черного дерева в центре, вокруг которого сидели напыщенные придурки — Сантьяго предположил, что это старейшины, — и совершенно по-хамски захлопнула дверь у него перед носом.

Отставленному Сантьяго оставалось только сцепить руки и крутить большими пальцами.

И костерить на чем свет могущественную вампиршу, которая так быстро превратилась в его личную немезиду.

Самую красивую немезиду, предательски подсказал внутренний голос.

И черт знает какую сексуальную, несмотря на всю ее отчужденность и манеры недотроги.

А может, именно поэтому он находил ее такой возбуждающе привлекательной.

Какому хищнику не нравится преследовать свою жертву? И чем она неуловимее, тем лучше!

Представляя себе Нефри, раскинувшуюся на его постели и пресыщенную плотскими утехами, Сантьяго кое-как смог обуздать желание что-нибудь разбить или превратить кого-нибудь в фарш.

И вот наконец двойные двери, ведущие в зал Большого совета, медленно открылись, и Нефри вышла в вестибюль. Изысканная внешность не могла скрыть озабоченности. Озабоченность отражалась в ее черных глазах.

Остановившись перед Нефри, Сантьяго решительно загородил ей путь своим огромным телом. Она может быть намного сильнее его, но он тоже не лыком шит.

Нефри не отступила, и он удовлетворенно подумал, что теперь она передаст ему слово в слово все, что говорилось за закрытыми дверями.

— Ну и?.. — поторопил он ее.

Она поджала губы, но не стала делать вид, что не понимает, о чем он просит.

— Гайуса больше нет здесь, за Завесой.

Даже зная, каким будет ее ответ, Сантьяго все равно был потрясен.

Веками он отказывался думать о своем отце. Но где-то в глубине сознания таилась мысль о том, что Гайус жив и благоденствует за Завесой.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Нефри, Сантьяго натянуто улыбнулся. Он скрестил руки на груди, едва обращая внимание на приглушенное эхо шагов последних вампиров, которые выходили из зала и исчезали среди колонн.

— Где он?

Ее руки пригладили темную мантию.

— Никто не знает.

— Очень удобно.

— Мы здесь не пленники, Сантьяго.

— Когда его видели в последний раз?

— Примерно месяц назад.

— Месяц? — Брови сошлись у него на переносице.

— Да.

— И никому не показалось странным, что он просто исчез?

— Здесь все слишком заняты своими исследованиями. — Она опустила голову. — Для нас нет ничего необычного в том, что кто-то не выходит на люди неделями, а иногда месяцами.

Черт знает что!

Если это Гайус напал на Каина и Кассандру в подвале у Сальваторе, а потом вывез их из дома Каина, тогда у него был большой запас времени, чтобы устроить тайное логово, которое им никогда не найти.

— Где его логово?

Нефри посмотрела на Сантьяго с подозрением.

— Зачем тебе это?

Он нетерпеливо фыркнул. Это было непривычно — объяснять свои поступки. И спрашивать на них разрешения.

Даже глава его клана Змей признавал за Сантьяго право все контролировать самому.

— Потому что там мы, может быть, найдем свидетельства его связи с Темным Властелином.

Понятно, что этим дело не кончится.

— У нас нет доказательств, что такая связь существует.

— Поищем.

— Ты не уважаешь право на личное пространство?

Весело улыбнувшись, Сантьяго шагнул к ней, нагнулся и, пока она говорила, коснулся ее губ мимолетным поцелуем.

— Не уважаю.

Наслаждение ударило его словно током. Тело напряглось от примитивного желания прижать ее к стене и удовлетворить телесный голод, который становился невыносимым до боли.

Она застыла от его легкого прикосновения, как будто ей самой пришлось сразиться с демонами желания, затем решительным движением положила ему руки на грудь и оттолкнула.

— Если последуешь за мной, я отведу тебя к логову Гайуса.

Шагая вслед за ней, Сантьяго свирепо хмурился. Эта волна темных шелковистых волос скрывала абсолютно прямую спину, но от него не ускользнуло, как в ее глазах зажглась настоящая женская страсть, прежде чем она оттолкнула его.

Dios!

Нефри, чертова королева Единственных Бессмертных, становилась для него проблемой, что было совсем ни к чему.

В особенности сейчас.

Но разве запретный плод не сладок?

Будь что будет, решил он, быстро шагая вниз по лестнице. Это Вожделение с большой буквы.

Все остальное… Чушь собачья!

Дойдя до конца лестницы, Нефри повела его через зал со сводчатым потолком, расписанным греческими богами, и с фонтаном, в центре которого возвышалась статуя Посейдона. Он обратил внимание на запах старых заплесневелых книг, доносившийся из близлежащей библиотеки, и удушающий аромат орхидей из купальни. Но Нефри продолжала идти дальше, уводя Сантьяго от общественных залов туда, где, как он предположил, располагались жилые помещения.

Она шла и шла, пока не свернула в опасно узкий коридор с голыми стенами.

Наконец они остановились перед какой-то дверью. Помедлив, Нефри неохотно толкнула ее и позволила ему переступить через порог.

Не отягощенный никакими переживаниями, Сантьяго вышел на середину комнаты и огляделся с растущим недоумением. Тут стоял узкий топчан, а в углу притулился простой деревянный сундук.

Каменные некрашеные стены и отсутствие личных вещей делали комнату похожей на монашескую келью. Не было даже ковра, чтобы прикрыть холодный мраморный пол.

— Сурово, — пробормотал он.

— Мы не замечали, чтобы Гайус имел склонность к материальным благам, — отметила Нефри, хотя он почувствовал, что и она удивлена убогостью окружавшей их обстановки.

— Да, Гайус всегда предпочитал функциональность красоте, — согласился он. Старый вампир частенько издевался над Сантьяго за любовь к роскоши и утверждал, что его жилье больше подходит изнеженному представителю людского рода, чем смертельно опасному хищнику. — Но он не выступал против элементарного комфорта, — сквозь стиснутые зубы добавил Сантьяго.

— Мы все со временем меняемся.

Он хмыкнул в ответ:

— Хочешь сказать, эволюционируем в сторону высших существ?

Нефри поджала губы, но, как и следовало ожидать, не стала пикироваться.

— Большинство из нас просто делают все возможное, чтобы выжить.

— Глубокая мысль, dulcita[19], — пробормотал Сантьяго, открывая дверь гардеробной.

— Иногда истина очень проста.

— Ну, если ты так считаешь… — Перебирая дюжину мантий, висевших в аккуратном ряду, Сантьяго вдруг забыл, что хотел сказать, потому что увидел на узкой полке, приделанной к задней стенке, маленькую шкатулку.

У него слегка задрожали руки, когда он взялся за вещицу, украшенную богатой резьбой. На Сантьяго нахлынуло чувство, от которого он давно пытался избавиться.

Возникшее ощущение ледяной силы и долетевший до него экзотический аромат подсказали, что Нефри подошла и встала рядом. Ее спокойствие и безмятежность подействовали отрезвляюще. Буря чувств, грозившая поглотить его, стала глуше.

— Что это?

Сантьяго держал в руках деревянный ящичек, хранивший на себе следы многих любовных прикосновений.

— Я сам это вырезал для Гайуса как раз незадолго до его ухода, — ответил он необычно низким голосом.

— По-видимому, он очень ценил эту вещь, — мягко сказала Нефри.

Почему?

Почему Гайус с такой любовью относился к подарку и в то же время с такой легкостью отвернулся от сына, который преподнес его?

Покачав головой, Сантьяго открыл шкатулку и страшно удивился, когда увидел спрятанный в ней тяжелый старинный ключ.

— Теперь мне интересно, что он должен открыть.

Отбросив шкатулку на топчан, Сантьяго принялся искать замаскированную дверь. Если есть ключ, значит, должен иметься замок, к которому он подойдет.

Ничего не найдя в гардеробной, он осмотрел пол, подошел к стенам. Пальцы прошлись по гладкому мрамору.

Пришлось признать, что он оказался в тупике. Сантьяго глянул на стоявшую в дверях Нефри, которая наблюдала за ним с видимым неудовольствием.

— Поможешь?

Ее губы превратились в одну линию.

— Ты напоминаешь мне захватчика, который ворвался в чужое жилище. Мне это не нравится.

— Неужели? — Он подошел вплотную и тяжело посмотрел на нее. — А конец мира нравится?

Их взгляды скрестились в молчаливом поединке, потом Нефри зашипела, уступая.

— Не надо было переносить тебя за Завесу.

— Поздно. — Он погладил ее по белой словно алебастр щеке, наслаждаясь прохладой гладкой кожи. — Теперь ты от меня никогда не избавишься.

— Это угроза?

Нефри с холодным равнодушием встретила его горячий взгляд, но не смогла скрыть легкую дрожь удовольствия от его прикосновения.

— Обещание. — У Сантьяго слегка охрип голос.

И снова в ответ эта легкая мучительная дрожь.

Затем Нефри протиснулась мимо него и взмахнула изящной рукой.

— Вот здесь.

От возбуждения у него кругом шла голова. Ему потребовалась пара секунд, чтобы понять, что Нефри указывает на дверь, которая, словно под воздействием магии, вдруг возникла в стене позади топчана.

Нахмурившись, он внимательно разглядывал Нефри. Что-то подобное она уже делала в винном погребе у Сальваторе, когда обнаружила там следы пребывания Кассандры. В тот момент он был слишком озабочен тем, чтобы король оборотней вместе со своим закадычным другом не сожрал их, поэтому было не до вопросов о том, откуда взялась эта неожиданная сила.

Теперь времени было вдоволь.

— Что ты сделала?

Нефри пожала плечами.

— Я отменила все заклятия в комнате.

Она сказала это так обыденно, словно для вампиров не было ничего проще, чем взять и разрушить магическую иллюзию.

— Dios! — проворчал Сантьяго. — Хорошенький фокус!

— Этот действует только рядом со мной, — пояснила она. — И только если тот, кто пользуется магией, накладывает заклятие не очень энергично.

— Весь ваш клан может делать такое?

— Нет, — покачала головой Нефри. — Я единственная.

Он наклонился, не отпуская ее взгляд.

— Потому что ты особенная?

Нефри отступила от него и направилась к топчану, не желая откровенничать.

— Продолжим?

Обычно Сантьяго пользовался моментом чужой слабости.

Но пока Нефри могла с лёгкостью довести его до белого каления, а он не в силах был преодолеть ее холодного отчуждения, ему не хотелось, чтобы она почувствовала в нем слабину. Только силу и только гордость!

Взявшись за топчан, он отодвинул его с дороги, не выпуская из глаз деревянную дверь.

— Как ты думаешь, зачем Гайусу понадобилось скрывать эту дверь?

— Не сомневаюсь, что ты ее откроешь. Вот тогда и узнаешь, — сухо заметила она.

Сантьяго ухмыльнулся, подошел к двери и вложил ключ в бронзовый замок.

— Ты начинаешь понимать меня.

— К сожалению.

Повернув ключ, Сантьяго не ожидал, что дверь сама резко распахнется. За ней находилась еще одна комната.

— Держись за мной, — приказал он, инстинктивно прикрывая спутницу своим телом.

Кто знает, что там скрывается в темноте.

Сантьяго осторожно протиснулся сквозь узкий проем внутрь и застыл на месте.

У него не было слов!

По своим размерам комната превосходила гардеробную со стенами из того же самого мрамора, что и все здесь. Но не было ничего безжизненного в изображенной на стене прекрасной египтянке с длинными черными волосами и темными удлиненными глазами, стоявшей на фоне Великих пирамид.

В ней чувствовалось столько жизненной силы, что Сантьяго наполовину поверил, что еще миг, и она сойдет со стены и приветливо откроет ему объятия.

Его взгляд упал на широкую подставку, на которой в линию выстроились зажженные свечи, а потом переместился на атласное одеяние цвета слоновой кости, аккуратно сложенное поверх легких бальных туфелек, расшитых золотом. Рядом лежало несколько широких золотых браслетов и ожерелье той же работы, которое искрилось огнями в свете свечей.

Войдя вслед за ним в комнату, Нефри сдавленно охнула.

— О боги!

— Дара, — сказал Сантьяго. Вековой давности печаль сжала сердце.

— Ты узнал ее?

Он медленно опустил голову.

— Она была супругой Гайуса.

— Была?

— Их с Гайусом захватил клан бродячих вампиров. — Его взгляд вернулся к очаровательному лицу, которое было полно доброты, так редко встречавшейся среди вампиров. Не было такого дня, чтобы он не пожалел о том, что уехал из логова в ту ночь, когда на них напали. — Его заставили смотреть, как ее сжигают.

— Ужасно! — Нефри коснулась плеча Сантьяго кончиками пальцев, как будто разделяя его чувство утраты. — Тогда неудивительно, что он старался найти здесь утешение.

Утешение?

Сантьяго нахмурился. Забыв о собственной скорби, он попытался понять причину смутного беспокойства. Что-то тут было не так.

Он еще раз обвел взглядом комнату, посмотрел на картину, на одежду, явно выбранную с учетом стремления Дары к скромности.

И тогда Сантьяго обратил внимание на запах стирального порошка — это означало, что платье недавно стирали. Он замер в ужасе.

— Ты полагаешь, что он проник за Завесу, чтобы получить утешение? — Холодок побежал вниз по спине.

— Разумеется. — Нефри легко дотронулась до портрета. — Для этого здесь самое лучшее место. Ему позволили жить в уединении, чтобы прийти в себя после чудовищной потери.

— Уединение еще нужно для того, чтобы замаскировать свои тайные планы.

У нее упали руки. Она посмотрела на Сантьяго с недоумением.

— Тайные планы?

— Оглянись вокруг, Нефри, — предложил он. — Это не храм скорби.

— О чем ты говоришь?

— Это символ надежды. — Схватив с полки платье, он поднес его к носу Нефри. Покойной жене не требуется новое платье и любимые туфли. — Он не прощался с ней. Он готовился к новой встрече с женщиной, которую обожал.

— Это невозможно, — затрясла Нефри головой, хотя глаза потемнели от растущего беспокойства.

Сантьяго понимал ее нежелание признать, что за приличной внешностью сородича по клану мог скрываться одержимый бредом сумасшедший.

Сантьяго и сам не хотел верить в это.

Даже после того как Гайус бросил его.

Но им нельзя было прятать голову в песок.

— Может, ты и права. Но если Темный Властелин пообещал Гайусу вернуть Дару, ты думаешь, он не пошел бы ради этого на все? — Сантьяго махнул в сторону портрета. — Включая предательство своих собратьев?

Не говоря ни слова, Нефри выскочила из потайной комнаты и бросилась к входной двери.

— Мы должны уведомить старейшин о том, что здесь нашли.

Нагнав, Сантьяго схватил ее за руку и повернул к себе лицом.

— А затем отправимся к Стиксу и предупредим.

— Да.

Он заморгал, удивляясь, что судьба забросила его в столь причудливое место.

— Никаких возражений?

На этом бледном прекрасном лице ничего нельзя было прочесть.

— Никаких.

— Dios! Действительно чудеса.